Сумерки властно и настойчиво брали нас в плен. Топотун сидел на плече Михая и показывал путь, освещая нехоженые тропы маленьким фонариком. Как он мог ориентироваться в такой темноте, я совершенно не понимала. Для меня сейчас лес был одинаковым мрачным и страшным. Странные шорохи и звуки рисовали в моём воображении страшных чудовищ.
Вдруг между деревьев мелькнула чья-то тень, а потом я увидела два светящихся глаза. Как я поняла, что это глаза трудно объяснить.
- Смотрите, кто это за деревьями, - закричала я, - это же лесное страшилище.
- Грызуще-Рычуще, выходи, - Михай посадил Топотуна мне на плечо и поднял с земли большую палку.
Топотун зажёг ещё один фонарь, и я увидела за деревом большую худую собаку. Страх сразу прошел. Конечно для Ласки собака страшный зверь, если она еще и рычит.
- Стойте, это просто собака.
- Так это не Лесное страшилище, - разочарованно сказал мой друг.
- Иди ко мне, - позвала я собаку.
На меня смотрели два умных глаза, и в них была такая тоска, что мне стало грустно.
Собака не подошла, но и не убежала.
- Идем с нами, ты, наверное, давно не ела, - я говорила с собакой ласковым голосом, давая понять, что не сделаю ей зла.
Мы продолжили путь. Всю дорогу я оборачивалась, чтобы посмотреть на собаку. Она не подходила, но и не ушла.
Чтобы скоротать путь, Топотун стал рассказывать о лесе.
- Солнечным дням скоро придет конец, начнётся предзимье.
- Что это предзимье? - поинтересовалась я.
- Короткие, тусклые дни осени. Поздно светает, рано смеркается. Лес весь в серо-охристых тонах.
- Мне нравится такая погода. В такие дни я люблю читать, а Михай рисовать.
- Рассвет с сумерками встречаются посреди ненастного дня. Ветер пригонит тучу и налетит ледяной дождь, с мокрым снегом. По ночам в полях и лесах потихоньку начинает хозяйничать морозец.
Я вспомнила один рисунок своего друга. Он в точности нарисовал то, о чём говорил Топотун.
- В это время хмуро и сумрачно в лесу. Редким птичьим писком нарушается осенняя тишина или звоном тяжелых капель, что срываются с последних листьев или веток.
Я представила это, закрыв глаза, и у меня получилось увидеть хмурый день и ветки в бисере капель и толстых слой листьев под ногами.
- Все перелётные птицы улетели, даже обычные серые вороны. Те, что родились и выросли здесь, откочевали в более южные районы, а их места заняли птицы, прилетевшие с севера.
- Мы учили это в школе, - сказал Михай.
- Сейчас птицы заняты поиском корма. Всем им надо поднакопить жирок, да и запастись кое-чем на зиму.
- Я заметил, что кот тоже поднакопил жирок, - весело напомнил Михай.
Я оглянулась посмотреть на собаку. Грызуще-рычуще шло за нами, а Топотун продолжал рассказывать
- Поползни и синички собирают семена, и прячут их в трещинках коры деревьев про запас. Кедровки и сойки тоже создают зимний запас. Они закапывают орехи, и желуди в мох.
- Сойка такая пересмешница, она даже может мяукать. Я сама слышала.
- Сойка хищная птица и очень умная. Не уступает вороне, - Топотун откашлялся. - Хохлатые свиристели большими стаями летают по садам и паркам.
- А мне нравятся снегири, - сказал Михай, - они румяными яблоками рассаживаются по веткам. Я несколько раз рисовал их и ещё зимой я всегда готовлю угощение для многих птиц.
- Синички любят сало. - Как только я произнесла это слово, то услышала за спиной тяжелый вздох. - Потерпи ещё немного, - сказала я лесному страшилищу. - Скоро придем, и я накормлю тебя.
- А я вот что запомнил с урока зоологии, - сказал Михай.
- Давай послушаем и тебя, - согласился Топотун.
- Звери встречают наступающую зиму каждый по-своему. Барсук, бурундук уже залегли в своих норах в зимнюю спячку, а медведь ещё бродит в сумерках по лесу, хотя и его берлога давно готова. Перед тем, как залечь, медведь очищает кишечник.
- Мы этого ещё не проходили, - с грустью сказала я.
- Слушай и запоминай, - посоветовал Топотун.
- Кабаны кормятся почти круглые сутки, - продолжал Михай, - они лишь изредка делают перерыв для сна: нужно ведь запасти как можно больше жира и сала.
- Не говори о сале, а то наша собака слюной изойдёт, она же голодная, - прошептала я.
- Надели пушистые шубы лисы, куницы, колонки, белки, - продолжил рассказ Топотун, - ласки, горностаи и зайцы сменили свои летние наряды на белые зимние шубки. Трудное сейчас для них время, особенно для зайцев: снега почти нет, а они белые и каждый норовит их обидеть.
- Но вы ведь помогаете им? - не могла не спросить я.
- Конечно, помогаем, мы всем помогаем, - успокоил меня Топотун. - Бобры всё ещё продолжают заготовки на зиму. Они валят деревья, распиливают на небольшие куски тонкие стволы и толстые ветви, а затем перетаскивают их и тонкие ветки через незамёрзшие полыньи подо льдом поближе к норам и хаткам.
- Мне бы хотелось посмотреть на них.
- Завтра пойдем и посмотрим.
Так за разговорами мы и не заметили, как подошли к дому. Встретил нас рассерженный кот.
- Кого это вы привели?
- Лесное страшилище, - сказала я.
- Это же просто собака.
- Это не просто собака. Это собака, у которой нет дома, - пояснил Топотун. - Василий ты как, готов принять нового жильца?
- Если он не будет кусаться и воровать еду из моей миски.
- Я буду защищать своих хозяев, - серьезно сказала собака, - и запомни кот, я не вор.
- Вот и договорились. Кстати, как тебя звать величать лесное страшилище.
- А, зовите, как хотите, - сказала собака.
- Надо придумать собаке имя, - Топотун почесал затылок.
- Мы встретили его в лесу, вот пусть его и зовут Лес, а ласково Лесик, - предложила я.
Все согласились со мной.
На крыльце показалась Октябрина. Она слышала, о чём мы говорили.
- Лесик иди ко мне, вот поешь, здесь каша с маслом.
Лесное страшилище замахало хвостом, уткнуло морду в миску и принялось есть.
- Теперь у нашего дома будет отличный защитник, - сказала Октябринка, - и мы сможем спокойно уходить в лес на работу.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2012/12/20/1963