Вы мечтали увидеть Париж и умереть? Я увидел и… почти умер. Всё произошло, как в незамысловатом по сценарию фильме: билеты на дешёвый автобусный тур по Европе, отправление из Питера, ночное, полуспящее пересечение белорусско-польской границы, Варшава, Прага, о-ля-ля, наконец-то Париж, туманный Берлин, снова знакомый Московский вокзал и… стерильная палата третьего корпуса знаменитой Боткинской больницы. Всё.
Факт остаётся фактом. Спустя неделю после посещения славного города Парижа и возвращения в родные пенаты я, молодой человек приятной, но жёлтой, в смысле поражения вирусным гепатитом, наружности, оказался на больничной койке – делать противовирусные процедуры и... вспоминать Париж!
Вспоминаю, как во второй раз подряд пытался попасть на Эйфелеву башню, но по причинам от меня независящим так и не смог лицезреть город с высоты птичьего, точнее, голубиного, полёта. Зато, сидя на скамейке, следил за коренными парижанами и офигевал от их здорового образа жизни. Пробежал за компанию сто метров, но на французском так и не заговорил. В Нотр-Даме поставил свечку и унёс с собой в качестве сувенира три. С третьей попытки заскочил в наш экскурсионный автобус, который кругами ездил по парижским улочкам. Оказалось, что стоянка не разрешена, а потому извольте потренироваться в прыжках с места и беге за двигающимся автобусом. А ещё ночная воскресная прогулка по фешенебельному Де-Фансу: ни одного встречного пешехода, всего несколько проехавших на встречу машин. Удивительная безлюдность, полное отсутствие признаков жизни и уж тем более намёка на праздник. Казалось , что в соответствии с инструкцией, взятой из крылатой фразы, Париж действительно умер и что самое удивительное, совершенно не беспокоится по этому поводу! Я же беспокоился. Слегка нервничал. В конце концов не выдержал и сделал из взятой с собой на всякий пожарный случай пластиковой бутылки пару глотков спасительного ерша. Где-то в конце улицы померещился человек. Темнокожий подросток, быстро перебегающий улицу. Тень от дерева, качающегося на ветру.
Сейчас я, безнадёжно больной гепатитом, терзаюсь сомнениями и мучаюсь догадками. А не поражён ли весь Париж смертельно опасным вирусом? Не заболели ли жители всемирно известного города неизвестной болезнью, а мы, случайные гости из вроде бы как больной и увечной Раши оказались невольными свидетелями этого общегородского разложения и запустения? Неужели действительно можно увидеть Париж и умереть, хоть наш экскурсовод Лёша и утверждал, что после посещения Венеции весной все остальные города Европы покажутся здоровым, благословенным местом? Может быть, так и есть. Возможно, что я чего-то не понимаю в жизни. Возможно, что гепатит, подхваченный мной когда-то и где-то, явился всего лишь наказанием за мои грехи, а Париж невольно, без какого-либо злого умысла, обнажил мою болезненную внутренность, требующей срочной изоляции от всего цивилизованного мира.
Остаётся надеться на то, что меня скоро выпишут, а болезнь не перейдёт в хроническую форму. А потому, выдёргивая свободной рукой пустую капельницу, я кричу: Мерси, медсестра, мерси!