" Я ИЗ "ТРЕТЬЕГО СОСЛОВИЯ" СТРАНЫ СОВЕТОВ "
( автобиографическая повесть )
ГЛАВА 19. АГОНИЯ НИЩЕТЫ И ОДИНОЧЕСТВА
В Одинцовском районном суде процедура расторжения брака завершилась быстро и безболезненно в конце 1998 года, мне даже не потребовалось для этого встречаться с женой. С этого же времени пошёл отсчёт судебного марафона по разделу имущества.
В одиночестве я прожил уже два года и на что-то иное не рассчитывал. Сын и бывшая жена оставались совладельцами одинцовской квартиры, а я её – сторожевым псом. Хорошо продуманная акция получилась у заговорщиков!
Уволившись из военного госпиталя,я лишился прибавки к жалкой пенсии и столовского питания. К дикой инфляции добавились судебные издержки, и произошла деноминация рубля. Цены на продукты и другие товары стали измеряться в сотнях и тысячах рублей. Денег не хватало на самые необходимые потребности.
Я решил воспользоваться денежной эмиссией и неразберихой, чтобы продать пианино. Это единственное, чем я дорожил в квартире. Посетил магазин музыкальных инструментов и узнал цену: 3-6 миллионов рублей. Это был уже не отцовский подарок, который достойно отслужил свой срок.
Мне часто приходилось его настраивать и после смерти отца я постиг эту премудрость почти профессионально, но когда наметился переезд на жительство в Донецк, я пригласил профессионального мастера по музыкальным инструментам. Мастер, оценив состояние пианино, посоветовал его продать.
Я это сделал быстро и за смешную цену – 100 рублей, и купил новый инструмент ростовской фабрики – « Чайковский». Теперь мне жаль было расставаться с пианино, ведь с 9- летнего возраста я не расставался с божественными звуками этого инструмента.
Я расклеил в Одинцово объявления о продаже за 2 миллиона рублей. По объявлению было несколько звонков с вопросом о возрасте инструмента, а на визит желающих так и не нашлось. Только после этого я осознал – какую глупость хотел совершить!
Одиночество и нищета вынуждали искать какой-то выход, и я стал уделять внимание кулинарии и импровизации в этом: готовил тесто для булочек, пирожков, запас делал на 2-3 недели, а блины мог есть ежедневно;
борщ варил и каждый раз совершенствовал технологию приготовления. Проще было варить различные каши, вермишель и макароны. Особое внимание уделял мясу – без него я оставался голодным, как до обеда, так и после него.
Но пенсия не позволяла мне быть плотоядным млекопитающим. В моей бывшей семье часто готовились котлеты и я с удовольствие их ел , не задумываясь о технологии приготовления. Теперь меня мучила старая мясорубка. Пищевые добавки к фаршу: хлеб, лук и картошка создавали тот божественный шарм, который был в столовых в далёкие годы студенчества.
Зимнее время благоприятствовало делать холодец из свиных ножек и делать запас питания на целый месяц , потому что за окном был вмонтирован большой короб для хранения всевозможных продуктов. И всё-таки готовить я не любил, как и стирку белья с бритьем.. Последнее делал раз в неделю, если нет необходимости.
Судебный процесс в Тушинском районе Москвы сменился Одинцовским – сын после раздела имущества оставался прописанным у меня, а это не позволяло мне что-либо предпринимать. На заседание суда приехал не сын, а мать, чтобы сохранить право собственности, но судья не позволила оставить прописку: за семилетнее отсутствие в квартире и необщение с отцом.
Это был честный и справедливый вердикт судьи и он дал мне право самостоятельно распоряжаться квартирой. Я перестал быть заложником подлых и меркантильных интересов бывшей семьи. К лету 2003 года на квартирном рынке в Москве стало происходить что-то невероятное: цены начали расти вскачь – такого не наблюдалось все ранее прожитые годы.
В Одинцово я когда-то попал по неизбежности, и теперь оставаться здесь, прожив 19 лет, мне не имело смысла и не было желания – я тоже заслужил право жить в столице своим долготерпением и лишениями провинциального быта. Я этого добился для членов семьи и теперь хочу это сделать для себя.
С бешеным ростом цен на жильё мне надо было торопиться с продажей квартиры в Одинцово, а иначе цены убегут вперёд и мне их не догнать. Сейчас мне никто не мешает быстро реализовать идею. Квартира «на продажу» должна быть юридически «чистой», то есть никто не должен остаться прописанным.
У меня в Москве никого нет, кроме Стаса, чтобы там временно прописаться; еду к нему на работу и объясняю ситуацию. Он всё понимает и соглашается с моей просьбой, но это дело поручил жене.
Я начинаю действовать: заключаю договор с риэлторской конторой, где директором стал бывший одноклассник моего сына и сосед . Это придаёт уверенности в успехе, ведь этот одноклассник у нас в квартире бывал ещё в школьные годы.
Теперь от меня требовалось собрать все документы на продажу, а маклерам найти покупателей. Исходной инстанцией был паспортный стол, и я устремился туда, но… старые паспорта советского образца подлежат обмену, и эта процедура длится около месяца.
С этой ужасной новостью прибегаю в контору. Там меня успокаивают: за 100 долларов паспорт будет готов завтра. Это, действительно, правда. Звоню домой Стасу по поводу прописки, но днём телефон не отвечает. Утром и вечером следующего дня – тоже. Я еду на квартиру Стаса и от соседей узнаю, что вся семья на две недели уехали на дачу.
Такая «интеллигентная» пакость в традициях москвичей: отказа не было и дела – тоже. Маклеры и здесь успокоили – 700 долларов, и прописка в Московской области гарантирована. Для меня это слишком высокая цена. Резерв в несколько тысяч был мне необходим, чтобы доплатить к цене московской квартиры, после продажи одинцовской. Вся затея из-за прописки остановилась бы на неопределённый срок, но меня спасла случайность.
Возвращалась из заграницы в отпуск, одна из «красоток кабаре», Катя, и попросила её встретить. Около года назад я ей помогал с документами на визу и теперь привёз к себе домой. За обеденным столом обменивались впечатлениями и новостями за прошедший год.
Когда сказал о затее с переездом в Москву и паспортной проблеме, Катя, не задумываясь заявила: поехали вместе в Саратовскую область, и я пропишу вас у мамы. Так просто и бескорыстно оказать мне помощь – это было неожиданно, и через два дня я вернулся в Одинцово с новой пропиской.
Маклерам дан оперативный простор на поиски покупателей, а я стал внимательно изучать объявления продаж московских квартир. Цены росли очень быстро, и я терялся в догадках причин такого явления. Если маклеры запоздают с поисками покупателей, то после продажи своей квартиры, я не в состоянии буду купить в Москве самую плохую и в самом плохом районе.
Покупатели нашлись, но цену давали на 10 тысяч долларов меньше, чем в Москве,- это 100-процентный шанс продать и ничего не купить. Случилось всё худшее, что предвидел: отказаться от продажи или остаться с деньгами без квартиры?
Иду на авантюрный риск: даю «добро» маклерам на продажу, а сам устремляюсь на поиски самых дешёвых квартир. Нахожу квартиру в том же доме, где 7 лет назад сам купил, стоит на 15 тысяч дороже, чем продажа одинцовской. Продолжаю поиски дальше, звоню: либо уже продана, либо внесён залог.
По моим возможностям предложений в столице вообще не нахожу. Я был почти в панике и раскаивался, что дал команду на продажу. В очередной раз утром открываю свежий выпуск газеты «Из рук в руки»и начинаю штудировать квартирные продажи.
Мельком вижу повторное объявление о продаже в доме, где сам покупал квартиру, смотрю дальше, а думаю о повторном объявлении: что-то в нём было не так, как раньше. Вернулся к этому объявлению: действительно, в нем был другой этаж:1-й, на той же улице - значит, будет дешевле?
Эврика! Звоню, спрашиваю цену и когда можно посмотреть, если мне подходит – сразу оформляем залог. Стоимость на 10 тысяч больше моих возможностей, но лучшего варианта уже не будет, а время будет потеряно. Квартира была в скотском состоянии и жил в ней забулдыга- квартирант, поэтому и цена была сносной.
Однако 10 тысяч долларов у меня нет и брать не у кого. Звоню Кате, которая уже раз выручала меня из беды, и объясняю, что есть квартира в Москве, внесён залог, обратного пути уже нет или залоговые деньги пропадут.
Она всё поняла: «Сколько надо?» Я боялся её напугать и всё-таки сказал: « 10 тысяч долларов». Наступила тишина, а затем: « Приезжайте, Борис Михайлович, я дам деньги, но при условии: не вернёте долг – в квартире буду жить я. Ведь вы прописаны у меня, а я буду прописана в Москве».
Долг я возвращал по частям в течение 3 лет. Катя вернулась в Швейцарию, и через какое-то время закрутила любовный роман, за ним беременность; рожать приехала домой, калейдоскоп событий опять продолжился в Швейцарии в комедийно-драматическом жанре: выходит замуж, потом развод и возвращение домой. Вот так я был свидетелем житейских передряг одной из «красоток кабаре».
Когда договор купли-продажи состоялся, маклер, я и хозяин квартиры приехали подписывать акт приёмки. Квартира без ковров и мебели выглядела хуже сарая: новая газовая плита исчезла, а появилась со свалки коробка железа с единственной рабочей конфоркой, паркет – цвета уличных тротуаров, в ванной кафельная плитка частично держится на стенах, а остальная в куче мусора на полу.
В таком свинарнике и свинья не захотела бы жить. Хозяин с маклером явно были в сговоре и молча ждали моей реакции на купленный сарай. В день оформления Купчего акта мне умышленно назначили встречу в юридической конторе. Теперь моё состояние было на грани взрыва бомбы, но сказал только: «Не подпишу Акт пока из ванной не уберёте мусор».
Ремонтом занимался две недели: мыл, красил, циклевал паркет и дважды покрывал лаком, клеил обои, мастерил антресоли и купил газовую печь. Подошёл срок выселения из одинцовской квартиры. В госпитале договорился с комендантом на аренду машины и солдат- грузчиков. Все мы в военной форме приехали из Одинцово в Москву и всё имущество выгрузили у моего подъезда.
Солдаты габаритные и тяжёлые вещи занесли в квартиру и уехали. Остальные вещи я занёс без помощников. Как это могло случится - не знаю, но исчез пылесос, некоторые хозяйственные вещи, а главное, большой лист кровельного железа, оставшийся от дачи. Я им хотел накрыть входную дверь квартиры. Итак, теперь я и сын с матерью живём в одном доме, но в разных подъездах.
Через несколько дней я встретил Виталика, он шёл мимо моего подъезда и увидев меня искренне обрадовался. Я сказал, что теперь живу в этом доме.Следующая встреча не состоялась: сын шёл навстречу и, увидев меня издалека, свернул в сторону. Так продолжалось три года. Мать тоже избегала со мной встреч на прямом пути.
В первое время пребывания в Москве у меня часто появлялись в мыслях воспоминания о не столь далёком прошлом. Когда состоялся переезд из индустриального Донбасса в полу-провинциальную обстановку Подмосковья, мы восприняли это с положительными эмоциями. Здесь был не дачный ландшафт, но наш дом был близко к окраине города.
Пограничную зону занимали: госпиталь ракетных войск и весь медицинский комплекс подмосковного района, за ними лес, луга, озёра с чистой водой. Летом –рыбалка, резиновая лодка с водными и пляжными развлечениями, шашлыки у костра; осенью – по грибы; зимой – лыжные прогулки.
Это всё уже в невозвратном прошлом. Теперь столичная обстановка резко контрастировала с прошлой идиллией, откуда мы, в силу обстоятельств, стремились выбраться. Этого мы добились, но уже не единой семьёй, а порознь и врагами. Почему?
В один из осенних дней 2007 года, когда ностальгия особенно овладела мной, я вспомнил время командировки на Кубу. Тогда у меня и остальных членов
семьи не осуществилась мечта красивой и счастливой жизни. Эти воспоминания и раньше возникали, но сейчас пришла идея осуществить повторно поездку без участия министерских интриг и туристических агентств.
Я написал « Контрактное предложение», где упомянул события 1987 года, когда институтом «Союзгипроводхоз» Минводхоза СССР на Кубе выполнялись проектно-изыскательские работы, а я был не последним участником этих событий. Теперь программы освоения водно- земельных ресурсов давно находятся в производственных разработках, и я по индивидуальному контракту, на взаимоприемлемых условиях, мог бы оказывать консультативную помощь.
Этот документ с моими реквизитами я отнёс в Посольство. В это время делегация России, во главе с премьер-министром Фрадковым отбыла на Кубу, и весь дипломатический персонал тоже отбыл на свою родину. Мою депешу приняли, без каких-либо обещаний и гарантий.
Через полгода я повторно отнёс свое предложение, его опять приняли , не сказав - «маньяна», т.е. –«завтра», как на Кубе принято обещать. Но и на этот раз ответа не дождался. Видно, эта латиноамериканская страна, принявшая от нас эстафету строительства развитого коммунистического общества, заодно позаимствовало у нас нравы и традиции административно – бюрократической системы и нашу служебную этику.