Второй помощник капитана проснулся от непонятного шума. Штормило, и он спал с «тещей». «Теща» - спинка от дивана, закрепленная таким образом между спинками кровати, чтобы создать достаточно глубокое углубление между переборкой и свободной стороной кровати. Обычно слегка засовывают под матрас. Получается удобное углубление, позволяющее не вылететь из кровати во время сильной бортовой качки.
Сон был сумбурно-неспокойным, тяжелым. Сказывался недостаток кислорода ( во время шторма иллюминатор не откроешь ), усиливающийся несварением второй порции второго, принесенной заботливыми руками буфетчицы Тамары, сбитой в желудке бортовой качкой в неперевариваемый коктейль.
Тамара тянула к нему красивые, лебединые руки , улыбаясь, расплывалась в неведомое, исчезала, уступая место Замполиту с суровым лицом проповедника. Он отчетливо произносил свою любимую фразу:
- Надо быть бдительным… Возможны провокации…, возможны провокации…
Тая, исчезал в небытие, уступая место Тамаре. Улыбка красивых губ приближалась все ближе, ближе…, но этот шум, напоминающий возню, не давал перейти к более решительным и приятным действиям.
Неимоверным усилием воли «Второй» заставил себя оторваться от надвигающихся губ и вернуться в суровую морскую действительность.
Его внимание и рассеянно-сонный взгляд сосредоточились на рундуке, представляющий собой обыкновенный платяной шкаф, но установленный в каюте и получивший звонкое название – рундук.
«Теща» не давала «Второму» как следует рассмотреть в темноте, что происходит с рундуком. Чертыхаясь, он перелез через «тещу» и подошел к двери рундука. Судно резко накренилось на левый борт, дверь открылась, и на него вывалился человек, запутавшийся в его парадном кителе.
Натренированным движением, не долго думая, он пробил локтем в голову справа, вложив в инерцию бортовой качки вес собственного тела. Незнакомец рухнул на палубу.
- Вот чудеса, диверсант что ли? Надо быть бдительным… - пронеслось в заспанном мозгу – Дверь закрыта, как он сюда попал, наверное, сидит в рундуке с самого отхода…
Держась за переборку, включил свет. Человек, лежащий на палубе, не шевелился. На голове китель, но ноги…, ноги были явно женские. Мало того, все, что не скрывал китель , он только что видел в своем сне. Именно эти колени и плавный изгиб бедра заставляли учащенно биться сердце даже во сне. Парадный костюм, поблескивая нашивками, закрывал лицо. Но волосы, волосы…
- У кого могут быть такие локоны, - пронеслось в голове, сон как рукой сняло. - Бог мой, женщину убил. Кто это? Неужели глупая шутка? Матросы подсадили кого–то, но кого? За ужином все женщины были на месте. Все – убил. Срок на горизонте …
Сердце обдало неприятным холодком, на лбу выступила испарина.
Второй помощник капитана подошел к лежащей и стянул с головы китель. На палубе в «убийственной» красе перед ним лежала Тамара, буфетчица, царица комсостава.
Именно она пару часов назад радовала его взгляд своей легкой походкой, волнительным покачиванием бедер во время разноса второго. Ведь это он всегда просил добавки, чтобы еще раз на свое « спасибо», услышать ее «пожалуйста». И вот на тебе – пожалуйста. Во всей красе и у его ног.
На тонкой белой шее пульсировала вена, жива. «Второй» набрал в стакан воды, плеснул в лицо. Тамара очнулась, посмотрела на него и заплакала.
- Ты чего ревешь? Я с перепугу ударил, думал мужик. Ты зачем в рундук залезла, в двери ходить разучилась ?
- Какие двери, я от электромеханика к тебе залезла. Облава у него. Судком с замполитом в дверь ломились. Я за книжкой зашла, он давно обещал. Судовая библиотека ведь у него. Заболталась и отбой прозевала. Ой, что теперь будет, если еще у тебя найдут, точно визу отберут…
- Постой, постой, ты что сквозь переборки ходишь ?
- Какие переборки, дыра там.
- Переборка, это все равно, что стена в доме. Какая дыра, одежду поправь, нет сил, на тебя смотреть. Месяц в море, еще использую по назначению.
- Один раз уже «использовал». Теперь синячище наверное будет на пол лица..
- Не будет, шишка может и будет. Голова у тебя крепкая…
Тамара направилась в душевую поправлять прическу и приводить в порядок одежду. «Второй» полез в рундук. Буфетчица не врала. В переборке зияла дыра, за ней просматривалась одежда электромеханика и слышалась перебранка.
Рундук в рундук, через переборку. Не пароход, а цирк Шапито. Электромеханик – КИО, а «Второй» конечно клоун.
Пауза затянулась. Сконфуженная, растерянная, полуодетая, но неумолимо волнующая своей очаровательной слабостью и красотой, Тамара, выйдя из душевой, переминалась с ноги на ногу, не зная, куда деть совершенно лишние руки.
- Как же он так быстро все демонтировал. Навыки моториста еще не потерял.
- Не знаю. Он так испугался и сразу к рундуку. Девчонки говорили, что его уже ловили с прежней буфетчицей, чуть паспорт моряка не отобрали. Каботаж не заграница. Я до сих пор дрожу.
- Ладно, давай по маленькой и разбежимся. Ну и ты меня прости, не разобрал спросонья, я ведь не знал, что переборка разбирается, и могут быть гости.
Он разлил коньяк по рюмкам. Выпили не чокаясь.
- В следующий раз заходи ко мне, у меня тоже книжки интересные есть.
- Я бы зашла, да у тебя вахта с ноля. До вахты ты спишь после ужина, когда общаться?
- Получается только утром, с девяти до одиннадцати, как пионеры… Ты завтра до ужина заходи. Я полпятого буду в каюте, пообщаемся. Ужин в семь. Времени воз и маленькая тележка. Может еще по одной?
- Тебе же на вахту. Посмотри, есть кто в коридоре ?
- Да нет никого, иди спокойно, «диверсант»… Ко мне Судком не заходит, мне перед вахтой сон положен по уставу.
- Спокойной ночи, спасибо тебе…
- О чем ты…, извини, не разглядел. Так я жду?
- Жди…