В первых числах июня 1982 года резко похолодало. В Армении выпал снег, а градом уничтожило значительную часть виноградников. Холодно было на всей европейской части СССР. Температура воздуха держалась не выше 8 градусов по Цельсию. В холодную дождливую погоду вечером 13 июня 1982 года я с мамой вылетел самолётом в Москву, а в первом часу ночи мы самолётом вылетели из Москвы на Хабаровск. Трасса полёта пролегала дугой через северные широты, поэтому нам пришлось лететь над Северным Уралом – над теми местами, где некогда был я. Мы летели навстречу солнцу, поэтому новый день наступал в ускоренном темпе. Над Уралом мы оказались на границе дня и ночи. В левых иллюминаторах самолёта было видно рождение нового дня, а в правых иллюминаторах ночная тьма продолжала держать в своих объятиях уснувший мир. Было очень интересно видеть одновременно день и ночь. Над Западной Сибирью были небольшие облака, поэтому земля не просматривалась, но небо Восточной Сибири было чистым и безоблачным. Мы летели в районе Тунгуски на высоте 11 тысяч метров. Чистый прозрачный воздух позволил видеть на земле дома и лесовозы, которые с большой высоты казались меньше спичечной коробки. Мы летели семь часов. Такое длительное время сидеть в кресле без движения мучительно трудно.
В восьмом часу утра московского времени мы приземлились в Хабаровске, но здесь уже был третий час дня. Военный аэродром в Комсомольске-на-Амуре не в состоянии был принять тяжёлый самолёт ИЛ-62, поэтому пассажиры нашего самолёта в Хабаровске пересели на два самолёта меньшей вместимости.
Около трёх часов пополудни местного времени наш самолёт приземлился на военном аэродроме в посёлке Мирный, который находится в тридцати километрах западнее Комсомольска-на-Амуре. В Комсомольске-на-Амуре тоже было очень холодно. На железнодорожном вокзале Комсомольска несколько тысяч милиционеров и военнослужащих в ожидании пассажирских поездов ходили по перрону. На перроне вокзала в толпе солдат и милиционеров полно полковников и генералов. Никто никому честь не отдаёт. Огромное количество милиции и военнослужащих было привлечено для соблюдения порядка в Комсомольске-на-Амуре во время празднования его пятидесятилетия. Теперь же эти служивые люди разъезжались по своим родным городам и весям.
Из Комсомольска мне предстояло путешествие длиною в сто двадцать километров на север до станции Харпичан по восточному участку БАМа, который был построен ещё при жизни Сталина военнопленными японцами. Хотелось кушать, но покушать не удалось, ибо в городе нет мяса. Нет мясных блюд даже в ресторанах. Зато здесь есть рыбные котлеты с таким зловонным запахом, что кушать эти котлеты меня не заставили бы и под угрозой смерти.
До отхода моего поезда оставалось ждать больше двух часов, поэтому я взял такси и решил ознакомиться с городом. Я так делал во всех незнакомых мне городах, в которых мне приходилось бывать. Я брал такси на час или полтора, оплачивая таксисту не по километражу, а по времени, и просил водителя быть моим гидом. Кто лучше водителей такси знает город и его достопримечательности? Никто! Для разведчика водитель такси – наилучший справочник, дешёвый, доступный и безопасный. Водитель нанятого мною такси был нанайцем из племени «бельды». Племя бельды живёт по Амуру. Лица у них удлиненные, как и у европейцев, но желтовато-смуглые.
Водитель повёз меня на Дзёмги. Дзёмги – название нанайское, переводится как Берёзовая Роща. Дзёмги – посёлок и место расположения военного авиазавода имени Гагарина. Местные жители говорят, что в Комсомольске-на-Амуре строят не только военные самолёты, но и атомные подводные лодки. Авиазавод занимает небольшую территорию – на небольшом пространстве стоит одноэтажное здание барачного типа. Здание огорожено невысоким забором. В это здание на работу приходит несколько десятков тысяч рабочих военного завода, но такое большое количество народа в таком здании поместиться не могут. Здание является не чем иным, как входом в подземелье. Под землёй в сопках располагается огромный завод. Сопки, под которыми расположен завод, охраняются так, что пройти на эту территорию невозможно. Перед входом на завод стоит памятник Гагарину. Памятник огромный, но стоит на низком постаменте, поэтому вызывает неприятное впечатление. Мне вспомнились события давно минувших дней:
«Мои молодые товарищи во время службы в армии обслуживали самолёты, на которых летал Гагарин, и рассказали мне некоторые события, выслушав которые, я сделал вывод о скорой смерти Гагарина.
– Почему ты так решил? – спросили у меня товарищи.
– Юрий Гагарин – нормальный человек, поэтому ничто человеческое ему не чуждо, и поэтому он живёт так, как живут все нормальные мужики, но своим поведением Гагарин порочит имя народного героя. Незапятнанное имя героя для страны идолопоклонников дороже, нежели сам Гагарин в образе грешной личности. Прожить долгую жизнь в святости невозможно, а русским идолопоклонникам нужны «святоши», поэтому герои в России должны умирать молодыми с незапятнанной биографией. Возможно, Гагарин погибнет в условиях необъяснимых причин, тем самым, очистив и освятив своё имя, ибо в России так делалось всегда».
К вечеру я пассажирским поездом выехал из Комсомольска-на-Амуре. Мы только выехали за черту города, как с левой стороны железной дороги показался большой лагерь, но не «пионерский», ибо был огорожен высоким забором и опутан колючей проволокой. Поезд двигался по Восточному БАМу вдоль реки Горин на север. Эта река на старых географических картах обозначена как река Горюн, но в советские времена горевать нельзя, поэтому в 1982 году на географических картах эта река уже обозначалась названием Горин. Вдоль левого берега Амура, возле Комсомольска расположен горный хребет. Здесь добывают оловянную руду – касситерит. Этот горный хребет на старых географических картах обозначен как Мао-Чан. «Русский с китайцем – братья навек» – пели в России в пятидесятые годы двадцатого столетия. Была такая песня: «Москва – Пекин, Москва – Пекин, идут, идут вперёд народы». Но я, будучи в те времена ребёнком, вместе со всеми детьми пел эту песню немного иначе: «Москва – Пекин, Москва – Пекин, мы ср…ть хотим под знаменем Свободы». При председателе Мао в Китае началась культурная революция, поэтому Мао стал неугоден Москве. В связи с этим на новых географических картах горный хребет Мао-Чан теперь уже обозначался как Мяо-Чан. А после вооружённого конфликта на острове Даманский горный хребет Мяо-Чан переименовали. Теперь уже он носит сугубо русское название. В России в угоду политике стираются старые географические названия, выкорчёвывая из памяти народов истинную историю человечества.
Восточный БАМ в кратчайшие сроки после 1945 года был построен пленными японцами. Японский БАМ начинается в Комсомольске-на-Амуре. От Комсомольска-на-Амуре железная дорога идёт на север до станции Постышево, а это около двухсот километров. От станции Постышево железная дорога поворачивает на северо-запад до угольных месторождений Ургала – и здесь расстояние не менее двухсот километров. От Ургала железная дорога уходит на юг до Благовещенска, где соединяется с магистралью, связывающую Москву и Владивосток, закольцевав и охватив, таким образом, обширные районы Хабаровского и Амурского краёв. Эту железную дорогу длиною в тысячу километров построили военнопленные японцы. В 1982 году советские железнодорожные войска на японском участке БАМа проводили ремонтные работы и кое-где строили новые мосты через реки.
По обе стороны восточного участка БАМа до самого горизонта от тайги остались одни пеньки. В 1982 году лес рубили уже за семьдесят километров от железной дороги, откуда лесовозами лес доставлялся на железнодорожные станции. В этих краях растёт только лиственница. На срезе лиственницы, диаметром 35 сантиметров, я насчитал четыреста годовых колец. Лиственницу рубят и отправляют в Японию. В Японию отправляют и уголь с Ургала – не напрасно пленные японцы строили этот участок БАМа! Этот огромный участок БАМа в министерстве путей сообщения не значился и относился к Комсомольской промышленной зоне. На пассажирских билетах написано «Комсомольсклес». Местные жители мне рассказывали, что до 1980 года на этом участке БАМа пассажирские поезда ходили не по расписанию. Иногда пассажирам приходилось ожидать поезд по восемь и более часов.
– Однажды, в 1980 году мне надо было ехать поездом в Комсомольск, – рассказывает мне местный житель. – В Харпичане мне пришлось ждать поезд более восьми часов. Наконец поезд прибыл, а пассажиры с трудом уселись на него, ибо все вагоны были переполнены. Поезд тронулся, но, проехав несколько километров, возле реки Горин поезд остановился. Пассажиры начали выглядывать в окна, пытаясь выяснить причину остановки поезда. Один машинист тепловоза пошёл в кусты по нужде, а второй взял удочки и пошёл к реке ловить рыбу. Поезд стоял до тех пор, пока машинист не наловил рыбы. Люди уже привыкли к таким явлениям, поэтому никто из пассажиров не возмущался. В этой местности не может быть неправым тот, у кого власть. Поэтому здесь опасно проявлять недовольство местными порядками. Те люди, которые проявляют такое недовольство, погибают в тайге по невыясненным причинам.
Рассказ местного жителя меня не погрузил в раздумье, ибо «Россию умом не понять», а задницей я думать не умею. От видневшейся на горизонте гряды сопок к железной дороге и далее к реке видно длинную цепь поднимающихся вверх испарений.
– Что за посёлок находится за сопками? - спросил я у сидевшего рядом со мною пассажира.
– Нет там населённых пунктов, - ответил недовольным тоном мой сосед.
– Но там, же, кто-то живёт?
– Никто там не живёт, кроме медведей.
– Цивилизованные у вас медведи, коль они провели от своего посёлка к реке канализацию. Видишь, как понимается пар над канализационными колодцами?
– Глазастый ты, однако. Много видишь и хочешь много знать, поэтому жить тебе здесь не долго придётся, - с угрозой в голосе ответил мне сосед.
Довольно часто случается так, что в пассажирский поезд сесть невозможно, потому что поезд заняли «медведи» в чёрных шинелях. Однажды мне удалось сесть в поезд с такими «медведями». Я вышел в тамбур покурить. В тамбуре я спросил одного из «медведей»:
– Какой род войск, в котором ты служишь?
– Морская пехота.
– Морская пехота в тайге? В пятистах километрах от моря? И что вы здесь делаете – учитесь пешком ходить по морю?
– Так надо.
В вагоне царит дух интернациональной коммуникабельности – люди оживлённо переговариваются друг с другом. В чертах лиц пассажиров с трудом просматривается национальные принадлежности предков – сибирские татары, буряты, кавказцы и т.д. и т.п. – одним словом, «русские».
В вагоне едут и нанайцы племени «самар». Нанайцы племени самар вовсе не похожи на нанайцев племени бельды. У самаритян лица округлые, а волосы иссиня-чёрные. В крови нанайцев нет примеси кровей чужих национальностей, поэтому они очертаниями лиц резко выделяются в общей массе пассажиров. Когда моя сестра Валентина приезжала из Харпичана к нам в Донецк, она мне рассказывала о необычайной красоте девушек самаритянок. О том, что эти девушки самые красивые в мире, я не мог поверить, поэтому принял сообщение своей сестры, как её личную оценку с преувеличением истинного значения. Но, впервые увидев молоденьких нанаек, мне пришлось убедиться в правоте моей сестры. В вагоне напротив меня сидели три девушки самаритянки – я был очарован необычайной красотой девушек. Свой взгляд от лиц девушек отвести я не мог. Смотрю я на девушек неотрывно, понимаю, что это неприлично, но ничего поделать с собой не могу – так и смотрю на них, как завороженный. На выходные дни из Комсомольска-на-Амуре в посёлок Кондон, в котором живут нанайцы племени самар, преодолевая сто двадцать километров, приезжают ребята кавказских национальностей отдохнуть в красивом месте и полюбоваться неземной красотою местных девушек.
Один азербайджанец женился на нанайке. У него много детей. В Баку к своим родителям он ездит, но без жены и без своих детей.
– Почему жену и детей не берёшь с собой на Кавказ? - спросил я его.
– Родители запрещают. Детей от смешанного брака у нас не считают за людей. Таких детей называют азербайджанским словом, которое в русском переводе имеет значение «помесь кошки с собакой», - ответил он мне.
Во времена строительства египетских пирамид, а возможно и раньше, из Европы на Дальний Восток к нижнему течению реки Амур пришли три родственных племени коренного европейского народа. Одно племя называлось самар, что обозначает на галльском языке «овчина», «тулуп». Это племя занималось скотоводством, но в местных климатических условиях племя самар было вынуждено от скотоводства отказаться. Второе племя называлось «белги», которое по родословной линии является родственником белорусам и бельгийцам. Белги специализировались на ловле рыб. Произношение названия племени белги с течением времени незначительно изменилось и преобразовалось в «бельды». Третьим племенем были «галлаики». Галлаики были охотниками. Название племени галлаиков тоже со временем изменилось. В настоящее время это племя называется «гиляки».
Рядом со мною в вагоне едет молодая русская семья – муж с женою и трое детей. Один ребёнок грудного возраста. Эти люди два года жили в Красноярске, а теперь возвращаются в родные места. Были они, по их словам, на Далёком Западе. Западнее Красноярска никто из местных жителей не бывал, поэтому местные люди не имеют представления о жизни в европейской части СССР. Молодая женщина сказала мужу:
– Посиди с детьми, а я схожу в вагон-ресторан за молоком ребёнку.
– Давай я схожу, - предложил мужчина своей жене.
– Не надо! Пусти козла в огород. Дома появишься через неделю? Сиди!
Женщина пошла по проходу вагона, а навстречу ей двигался небольшого роста пожилой мужик в грязной и изрядно поношенной одежде. Он явно был в чудесном настроении, так как с трудом держался на ногах. Увидев его, молодая женщина всплеснула руками:
– Вот те на! Ба-а-атенька! Каким тебя х..ем сюда занесло?!
В поезде неожиданно встретились отец и дочь. В дальнейшем они окажутся моими соседями по жилью и моими подчинёнными по работе. Пьяный мужик остановился. От удивления глаза его широко раскрылись, а лицо медленно расплылось в широчайшей улыбке:
– До-о-о-оченька! А тебя, какая п…да сюда припёрла?
Продолжение разговора встретившихся родственников проходило в том же духе, с употреблением множества «могучих» и «красочных» русских матов, которыми уже пользуются во многих странах мира.
В США и в Израиле русские маты считаются литературными словами. В Израиле одно из матёрных русских ругательств пишется слитно, одним словом – «кибенимэт». На иврите такое звукосочетание можно понять как «потому что сыну смерть». Этот колоритный, матёрный, язык в русской глубинке вполне легальный. Не менее красочную речь я услышал с трибуны в клубе подсобного хозяйства леспромхоза «Харпичан» при встрече преподавателей средней школы с родителями учеников. Говорила преподавательница русского языка, а уж она-то выговаривала матёрные слова с шиком, ласково, любуясь своим произношением и смакуя каждое матерное слово. Так говорят женщины и за праздничным столом. Мужчины произносят маты грубо, как ругательства, а женщины – поэтично, со смаком. Маты в русской глубинке не ругательства, а проявление «интеллигентности». Люди сами себе выбирают направление своего развития – одни стремятся в облака, а другие – в дерьмо, смакуя и восхищаясь вкусом и запахом его.
В ста двадцати километрах от Комсомольска-на-Амуре я сошёл с поезда. Здесь располагался леспромхоз «Харпичан». В четырёх километрах от Харпичана на берегу реки Девятка находится подсобное хозяйство леспромхоза, называемое «Сельхоз Харпичан». В сельхозе жила моя сестра Валентина, к которой я и приехал.
В условиях русского «бархатного» геноцида украинского народа перспективы социального развития украинцев были слишком призрачны. По этой причине украинцы переселялись жить и осваивать медвежьи углы России, освобождая Украину для русских переселенцев. Ежегодно из Донецка в двух железнодорожных эшелонах отправлялись на Дальний Восток украинцы-переселенцы. Шла планомерная аннексия украинских земель, захваченных русскими мироедцами. Моя родная сестра Валентина переехала на Дальний Восток жить в 1977 году. Валентина первоначально поселилась на берегах реки Самара в Еврейской Автономной области. Прожив три, или четыре года недалеко от солнечного Биробиджана, сестра переехала жить в Харпичан.
Биробиджан – на иврите буквально «столица двух крыльев». Бира, в зависимости от ударения на звуках «и» или «а» – «столица», или «пиво». Би – два. Джан – крыло. Биробиджан – столица двух крыльев. Каких крыльев? Крылья, какой птицы имеются в виду? Крылья созвездия Ворона увековечены в названии столицы Еврейской автономной области. Ворон обманул бога-Аполлона, как говорится в греческой мифологии, а за обман Ворон был Аполлоном умерщвлен и помещен на небо в виде созвездия. В октябре месяце солнце в течение десяти дней проходит путь по небесной сфере от одного крыла созвездия Ворона, до другого. В этот период времени евреи празднуют свой Новый Год – «Рош а-шана» – буквально «голова года». Мне вспомнилась песня, которую любил петь один молодой калмык по имени Трифан. Тогда мне было пять лет, а Трифан был бойцом сапёрного батальона, который на разъезде «347-й километр» восстанавливал разрушенную казарму. Трифан пел: «А джан, калка-таим, калма-таим, калка-ем – всё летаем, всё лета-а-е-е-ем».
Какая связь между евреями и калмыками? Во времена киевского князя Олега, Калмыкия была частью Волжского иудейского государства, которое евреи назвали Хазарией. Хазария – это название произведено от еврейского слова «хазир» – свинья. Название не оскорбительное, а закономерное, ибо – как следует называть народ, который отказался от собственного национального бога, и принял религию бога чужого? А славяне, разве не хазиры? – тоже поклоняются богу чужому, грешному человеку, еврейкой рождённому!