До репетиции оставалось чуть больше двух часов – слишком мало для того, чтобы ехать домой и слишком много, чтобы бродить по пронизанному ноябрьской хмурью городу. Эти мудаки из банка заблокировали мой счёт – всё из-за просроченных платежей по кредиту. Как, интересно, я должен с ними расплачиваться, если они не отдают мне мои сраные честно заработаные денежки? Грустно. В кошельке около полутора сотен – хватит только на то, чтобы заглянуть в какой-нибудь дешёвый бар и выпить пару стаканчиков чего бы то ни было. Я был одинок и основательно задрочен окружающей бессмысленностью. Люди сновали мимо меня с таким видом, будто точно знали правила игры. Безумие ноябрьского вечера. Безумие всех вечеров. Безумие навсегда.
Я присел на холодную лавочку. Неподалёку, на такой же скамейке, сидела парочка влюблённых. Я взглянул на них и попытался позавидовать – ничего. Ладно. Ощутив потребность поделиться с кем-нибудь своей меланхолией, я позвонил жене.
- Алло.
- Привет.
- Привет.
- Чем занимаешься?
- Рыбу готовлю.
- Мне грустно!
- Почему?
- Счёт заблокировали, денег мало, холодно и до репетиции ещё долго. Не знаю, куда себя деть.
- Ну, езжай домой.
- А смысл? Приехать, посидеть полчаса и обратно?
- Ну да.
- Не знаю. Посмотрим. Сейчас зайду, выпью стаканчик вина, а там – видно будет…
- Понятно.
- Ладно, я тебе позвоню.
- Давай!
- Пока.
- Пока.
Я посидел ещё немного и потопал в бар. За стакан креплёного белого пришлось отдать половину имевшейся у меня наличности. Сидя за стойкой и поглощая вино, я прислушивался к душераздирающим звукам русского шансона и к своему настроению. Как ни странно, с каждым глотком мне становилось лучше. В конце концов я достал мобильник и набрал сообщение: «Приеду – хоть схожу, пива тебе куплю». Потом я быстренько прикончил остатки своего напитка и отправился на остановку.
«ГАЗель» заполнилась как раз передо мной. Я уже приготовился ждать следующую, как дверь открылась, и какой-то суровый мужик обрадовал меня, объявив, что есть ещё одно место. Я заглянул внутрь – да, одно сиденье оказалось свободным, но нет ничего удивительного в том, что я его не заметил: добраться до него было почти нереально. Из-за обылия тёплой одежды люди занимали места чуть не вдвое больше обыкновенного. В другой раз я бы и не пытался поместиться в этой консервной банке, но теперь я спешил. Теперь я придумал себе применение на эти бестолковые два часа. Я вздохнул и полез в салон, матерясь и извиняясь за отдавленные ноги. Наконец, приземлившись – частично на сиденье, частично на какого-то небритого чувака, - я принялся соображать, куда положил кошелёк. Разумеется, он оказался в самом труднодоступном месте – в заднем кармане джинсов. Делать нечего: я немного повозился, пихая ни в чём не повинных граждан, и выудил-таки хранилище моих скромных финансов. Передав деньги за проезд, я надвинул на глаза шляпу, закутался в шарф и сделал вид, что меня здесь нет.
Мне было почти хорошо. По крайней мере, от недавней неопределённости не осталось и следа – я точно знал, что делать дальше. Пусть в этих действиях было не больше смысла, чем в тупом шатании по вечернему городу или в не менее тупом торчании за барной стойкой, но у меня была цель – всё, чего я, собственно, и хотел.
Поездка прошла как обычно: почти комфорно и достаточно быстро. Я вышел на своей остановке и направился в ближайший продуктовый магазин, в надежде уломать продавщицу продать мне немного алкоголя в кредит. Это было бы весьма неплохо – иначе мне придётся идти домой за деньгами, возвращаться за пивом, а потом снова идти домой. Слишком долго – до репетиции оставалось уже чуть больше часа. Как назло за прилавком стояла старая синюха, которая, как я знал, никому ничего не давала в долг. Ни при каких условиях. Я решил попытаться.
- Извините, у меня к вам огромная просьба: запишите на меня…
- Нет, я ни на кого не записываю!
- Буквально на полчаса!
- Нет! Мне завтра смену сдавать!
- Полчаса! Пожалуйста!
- Нет!
- Ох, бля! Ладно.
Вот же старая крыса! Конечно, у тебя возникнут проблемы с пересдачей, если будешь и дальше каждый раз напиваться за прилавком, сволочь! Но мне надо было поторапливаться. Понятное дело: я сбегал домой, взял у жены денег, вернулся за пивом, потом опять побежал домой, - этими метаниями я вполне успешно убил минут двадцать. До репетиции оставалось сорок пять. Минут, разумеется. Ни о каких проблемах я уже не вспоминал. Наскоро поужинав, я схватил сумку и помчался на остановку. По пути мне пришлось ещё раз заглянуть в магазин, чтобы купить бутылочку в дорогу – а то как же!
На этот раз с маршруткой мне повезло намного больше – подъехал полупустой «Рено» (или может быть «Мерседес» - не важно). Я без лишних напрягов разместился на одинарном сиденье у окошка, расплатился за проезд, напялил наушники и включил плеер. Водитель явно никуда не спешил – расчитывая видимо на то, что чем медленнее он будет ехать, тем больше желающих соберётся на остановках. Наверное так оно и было. В конце концов, водителю виднее, и его нельзя винить – каждый пытается урвать при возможности кусочек пожирнее. Мы ползли по разбитым ночным улочкам окраины самого безнадёжного города на планете. На остановках – то есть почти у каждого столба, - мы задерживались минимум на пару минут. Я был уверен, что опоздаю, но поделать с этим ничего уже не мог. Оставалось только потихоньку потягивать пиво, да наслаждаться музыкой. Нормально.
Довольно скоро мы выбрались из лабиринта грязных окраинных переулков на широченный проспект. Общесвенного транспорта здесь было много, и народ на остановках не проявлял к нашей маршрутке никакого интереса. Разабравшись в ситуации водитель погнал так быстро, словно хотел поскорее покончить со всем этим. Мы летели, разывая холодный воздух, и километры мокрого асфальта текли под наши обезумевшие колёса. Автобусы, троллейбусы и прочий транспортный хлам оставались позади. Движок отчаянно рычал, подвеска, расчитанная на более ровные европейские дороги, безумно громыхала, нас заносило на поворотах и пару раз мы чудом избежали столкновения, - в общем, всё входило в норму. Пылающая фонарями ночь лилась в салон микроавтобуса, пиво беспрепятственно текло в мой желудок, расхлябаные и разнузданные блюзовые ритмы воодушеляюще звенели в мозгах. В какой-то момент я со всей ясностью осознал, что наша поездка вполне может оказаться последней – для меня, для пассажиров, для водителя, для невинных обезьянок, для всех печальных клоунов, для этой планеты, для этой вселенной. Наконец-то в происходящем появился достаточно ощутимый смысл. Все напряги последних двух часов совершенно потеряли актуальность, будущее не имело никакого значения, оставался только настоящий момент – здесь и сейчас. Я уселся поудобне, прикрыл глаза и позволил своему телу наполниться ощущением скорости и опасности, звуками музыки… ну, и пивом, конечно. До репетиции оставалось минут пять. Я успевал. А если и нет, меня это уже не беспокоило.