Студенты и пользователи интернета время от времени задают мне вопрос: чем плоха идея сверхчеловека сама по себе, как таковая, если отвлечься от специфически ницшеанских характеристик? Разве она не духоподъемна, не настраивает человека на движение вперед и выше, на то, чтобы человек преодолел себя, поднялся на более высокую ступень развития, поборов свои слабости, недостатки, несовершенства?
Отвечаю
Слово «сверхчеловек» образовано путем соединения слов «сверх» и «человек». С самого начала оно направляет нашу мысль в сторону противопоставления сверхчеловека и человека. Сверхчеловек лучше человека, людей. Соответственно, человек, люди как таковые хуже сверхчеловека. Сверхчеловек может то, что не могут люди (иначе он не был бы сверхчеловеком). Значит, сверхчеловек, обладающий лучшими качествами и бОльшими возможностями, по природе своей должен быть лидером, т. е. управлять людьми, властвовать. В итоге неизбежно складываются отношения господства и подчинения. (Человек может быть лидером, ведущим, управлять другими людьми, а может быть и ведомым, подчиненным; сверхчеловек же всегда лидер, всегда ведущий, управляющий как Бог!)
Когда мы рассматриваем сверхчеловека в его отдельности, то он может показаться нам таким милым, крутым, благородным, обладающим невероятной творческой энергией, всякими совершенствами, этаким земным Богом. Но когда мы рассмотрим отношение «сверхчеловек — человек, люди», то увидим, что всеми своими хорошими и даже отличными качествами он обязан человеку как таковому (людям), точнее тому, что у людей были отняты хорошие качества, гиперболизированы и затем переданы сверхчеловеку. Сверхчеловек так или иначе «существует» (образован, позиционируется) за счет унижения человека! Сверхчеловек — да, человек — нет! Да здравствует сверхчеловек! Долой человека! — вот вся премудрость философии сверхчеловека.
Но, самое интересное, сверхчеловек не может существовать-жить без человека, людей. Иначе, кого ему спасать, кем он должен управлять, от кого он должен отталкиваться как от несовершенного образца? Обратите внимание: в самом составе слова «сверхчеловек» присутствует это ненавистное для него слово «человек», пусть даже и униженное путем отрицания, отталкивания от него.
Таким образом, идея сверхчеловека с самого начала создает искусственное напряжение между отдельными людьми, вообразившими себя сверхчеловеками, и всем человечеством. В результате и появляются непрошенные спасители, вершители судеб мира, полубезумные претенденты на мировое господство.
Зачем надо выходить за пределы понятия «человек», выдумывать какого-то сверхчеловека?! Ведь в этом понятии есть всё, что надо для дифференциации людей. Одних мы называем маленькими, простыми людьми. Других называем людьми с большой буквы, выдающимися, великими и т. д., и т. п. Гуманизм противоречив в своей основе. С одной стороны, он выступает за равенство всех, т.е. с его точки зрения все люди — человеки. С другой, он предоставляет каждому право быть лучшим, быть Человеком с большой буквы.
Зачем надо унижать всё человечество, зачем выводить его за пределы достойного, подвергать остракизму, ставить на колени перед неким всемогущим сверхчеловеком? Ясно, что такая позиция сильно отдает антигуманизмом.
См. на моем сайте (balashov44.narod.ru) памфлет "Ф. Ницше — Гитлер философии", раздел "Учение Ф. Ницше о сверхчеловеке". Вот он:
=============================================
УЧЕНИЕ Ф. НИЦШЕ О СВЕРХЧЕЛОВЕКЕ
Меня порой обвиняют в предвзятом подходе к Ницше, в том, что я опираюсь в своей критике Ницше на специально подобранные цитаты из его сочинений. Но вот его учение о сверхчеловеке, изложенное в главном труде «Так говорил Заратустра». Давайте внимательно посмотрим, что он пишет о сверхчеловеке.
Обращаясь к народу выдуманный им герой по имени Заратустра говорит:
«Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека?
Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.
Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя, Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяны, чем иная из обезьян.
Даже мудрейший среди вас есть только разлад и помесь растения и призрака. Но разве я велю вам стать призраком или растением?
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!»
«Поистине, человек — это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не сделаться нечистым.
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке: он — это море, где может потонуть ваше великое презрение.
В чем то самое высокое, что можете вы пережить? Это — час великого презрения. Час, когда ваше счастье становится для вас отвратительным, так же как ваш разум и ваша добродетель».
«Не ваш грех — ваше самодовольство вопиет к небу; ничтожество ваших грехов вопиет к небу!
Но где же та молния, что лизнет вас своим языком? Где то безумие, что надо бы привить вам?
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке: он — эта молния, он — это безумие! — …»
«Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью.
Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка.
В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель.
Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту.
Я люблю великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу.
Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою — а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека.
Я люблю того, кто живет для познания и кто хочет познавать для того, чтобы когда-нибудь жил сверхчеловек. Ибо так хочет он своей гибели.
Я люблю того, кто трудится и изобретает, чтобы построить жилище для сверхчеловека и приготовить к приходу его землю, животных и растения: ибо так хочет он своей гибели.
Я люблю того, кто любит свою добродетель: ибо добродетель есть воля к гибели и стрела тоски.
Я люблю того, кто не бережет для себя ни капли духа, но хочет всецело быть духом своей добродетели: ибо так, подобно духу, проходит он по мосту.
Я люблю того, кто из своей добродетели делает свое тяготение и свою напасть: ибо так хочет он ради своей добродетели еще жить и не жить более.
Я люблю того, кто не хочет иметь слишком много добродетелей. Одна добродетель есть больше добродетель, чем две, ибо она в большей мере есть тот узел, на котором держится напасть.
Я люблю того, чья душа расточается, кто не хочет благодарности и не воздает ее: ибо он постоянно дарит и не хочет беречь себя.
Я люблю того, кто стыдится, когда игральная кость выпадает ему на счастье, и кто тогда спрашивает: неужели я игрок-обманщик? — ибо он хочет гибели.
Я люблю того, кто бросает золотые слова впереди своих дел и исполняет всегда еще больше, чем обещает: ибо он хочет своей гибели.
Я люблю того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо он хочет гибели от людей настоящего.
Я люблю того, кто карает своего Бога, так как он любит своего Бога: ибо он должен погибнуть от гнева своего Бога.
Я люблю того, чья душа глубока даже в ранах и кто может погибнуть при малейшем испытании: так охотно идет он по мосту.
Я люблю того, чья душа переполнена, так что он забывает самого себя, и все вещи содержатся в нем: так становятся все вещи его гибелью.
Я люблю того, кто свободен духом и свободен сердцем: так голова его есть только утроба сердца его, а сердце его влечет его к гибели.
Я люблю всех тех, кто являются тяжелыми каплями, падающими одна за другой из темной тучи, нависшей над человеком: молния приближается, возвещают они и гибнут, как провозвестники.
Смотрите, я провозвестник молнии и тяжелая капля из тучи; но эта молния называется сверхчеловек».
«Жутко человеческое существование и к тому же всегда лишено смысла: скоморох может стать уделом его.
Я хочу учить людей смыслу их бытия: этот смысл есть сверхчеловек, молния из темной тучи, называемой человеком».
После того, как народ отверг эти безумные речи Заратустры, он заявил, разочарованный, полный ненависти и презрения к людям:
«Ни пастухом, ни могильщиком не должен я быть. Никогда больше не буду я говорить к народу: последний раз говорил я к мертвому.
К созидающим, к пожинающим, к торжествующим хочу я присоединиться: радугу хочу я показать им и все ступени сверхчеловека.
Одиноким буду я петь свою песню и тем, кто одиночествует вдвоем; и у кого есть еще уши, чтобы слышать неслыханное, тому хочу я обременить его сердце счастьем своим.
Я стремлюсь к своей цели, я иду своей дорогой; через медлительных и нерадивых перепрыгну я. Пусть будет моя поступь их гибелью!"
Посмотрите: народ для него мертвый, поскольку не захотел внимать его безумным речам о сверхчеловеке.
Посмотрите: с каким невежественным самомнением и презрением он говорит об обезьянах, этих высших представителях животного мира на Земле! И в каком контексте?! Чтобы показать, что человек (т. е. люди в своей массе) также смешон и ничтожен по отношению к сверхчеловеку, как обезьяна по отношению к человеку.
Посмотрите: рефреном звучат слова Ницше о том, что человек должен умереть, пожертвовать собой во имя, для-ради Сверхчеловека. Мне скажут: Ницше говорил о смерти-гибели человека метафорически, а не буквально. Может быть… Может быть тонкие умы так и будут понимать слова Ницше. А вот грубые умы типа гитлеровских палачей во имя сверхчеловека будут косить миллионы людей буквально! Слова «смерть», «гибель» в естественном языке, в основном своем значении указывают именно на реальную смерть-гибель, а не на какую-то мифическую-метафорическую смерть-гибель.
Сам стиль речей главного героя книги абсолютно нефилософский. Он не аргументирует, не рассуждает, не анализирует, не убеждает, а изрекает, поучает как пророк, как человек, владеющий абсолютной истиной. Христианской вере в Бога Ницше противопоставляет опять же веру, свою веру в Сверхчеловека. Чем она лучше?.. Как говорится, хрен редьки не слаще.
Однако, всё же есть разница. Если христианская вера апробирована тысячелетиями жизни-опыта миллионов людей, то вера в Сверхчеловека держится только на словах Ницше. И более того, она была своеобразно апробирована его последователями в гитлеровской Германии и эта апробация показала всю губительность ницшеанской веры в нового Мессию.
В указанном фрагменте особое внимание обращают на себя такие две фразы Ф.Ницше:
«Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, — канат над пропастью».
«В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель».
Посмотрите: человек для него не цель сама по себе, а только канат над пропастью, только мост, только переход и гибель, т. е. только средство. Это прямо противоположно тому, чему учит гуманистическая философия и чему учил, как я уже говорил раньше, И. Кант: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».
Представьте себе, миллионы людей, миллионы мальчиков и девочек, юношей и девушек, мужчин и женщин живут только для того, чтобы служить какому-то сверхчеловеку канатом над пропастью, мостом... И в страшном сне не приснится такое нормальному человеку. Поистине только экзальтированное воображение не совсем здорового человека может нарисовать подобную картину.