(армейская быль)
На новом месте службы я находился всего лишь десять дней. Во второй половине дня меня вызвал начальник штаба.
- Задача такая. – сказал он – Сопроводишь демобилизованного солдата до поезда. Рядовой Тишкин. Да смотри, он непрост. Проконтролируй, что он взял билет и уехал.
Вторая половина декабря. Отличники боевой и политической, особо отличившиеся в службе и «середнячки» уже давно пили дома водку, гуляли с подругами и друзьями, рассказывая им про нелёгкую, «по колено в радиации», службу.
В последних рядах демобилизации оставались отличные, но очень-очень нужные армии солдаты, способные спаять гирлянду или нарисовать что-то к Новому году и «штрафники».
Тишкин был «штрафником». Когда-то, будучи «белой костью» в части (как-никак – водитель командира), три месяца назад он совершил самовольную отлучку в ближайшую деревню, нажрался там самогона с местной путаной и затем учинил разборки в клубе с её воздыхателями. В связи с этим о каких-либо привилегиях Тишкину пришлось забыть до конца службы.
Державшийся всегда надменно с сослуживцами, сейчас этот тщедушный и безграмотный сын колхозника, играл незавидную роль последнего «дембеля» в части. Обиженный на весь белый свет, он вышагивал петухом по казарме, нарочито громко и вызывающе выкрикивая реплики в адрес армии, офицеров и только прибывшего молодого пополнения.
Зайдя в казарму, я нашёл его.
- Слушай, Тишкин. Твой поезд сегодня. Отправление из Барнаула в 23.30. Я тебя сопровождаю до вокзала. До города выезжаем электричкой в 21.10. Не забудь взять из строевой части военный билет и проездные документы.
Высокомерно взглянув на меня, он в ответ демонстративно что-то хмыкнул и вразвалочку, походкой умудрённого жизнью и закалённого в боях воина, удалился.
* * *
Мы ехали молча, но по мере приближения электрички к городу я заметил, что в его поведении происходили изменения. Постепенно исчезал наглый блеск в глазах, а пальцы нервно теребили пуговицу шинели.
В здании вокзала я подвёл его к двум работающим окошкам касс, возле которых стояла небольшая очередь.
- Ну, иди, Тишкин, покупай билет. – я указал ему на очередь и, обернувшись, стал искать свободные места в зале ожидания. Только я присел, поднял глаза и увидел перед собой Тишкина. От того крикливого казарменного петуха в нём ничего уже не осталось.
- Товарищ старший лейтенант, а… как покупать? – тихо спросил он.
- Где твои проездные? Подходишь к кассе, отдаёшь проездные и говоришь, что тебе на поезд 322 до Новокузнецка один плацкартный билет. Понял?
- Понял. - он понуро поплёлся к очереди, а я безуспешно пытался услышать звук установленного в зале телевизора.
Не прошло и трёх минут, как Тишкин опять возник рядом.
- Товарищ старший лейтенант… Я забыл, что нужно кассиру сказать… - лепетал он.
Во мне начала подниматься волна глухого раздражения. Вот ты какой, полковой «герой» таёжной глубинки.
- Ну-ка, давай твои проездные. – не выдержал я.
Купив билет, я вручил его Тишкину и начал объяснять:
- Смотри. Вот номер поезда – 322. Вот номер вагона – пятый. Место тридцать восьмое. Время отправления 23.30. Усёк ? Следи за звуковыми объявлениями.
Получив утвердительный кивок, я начал прощаться.
- Удачи тебе, Тишкин, пока. – я протянул ему руку и вышел из здания вокзала.
До отхода моей последней электрички было ещё полчаса.
- Товарищ старший лейтенант… .
Позади меня стоял Тишкин.
- А какой у меня вагон?
- Давай билет. – я опять начал объяснять. – Вот, смотри, в билете всё написано. Видишь – вагон № 5. Понял? Всё, Тишкин, гудбай.
Я закурил и мыслями был уже далеко от этого вокзала, как вздрогнул, услыхав знакомый голос.
- А на какой поезд мне садиться, товарищ старший лейтенант?
Отшвырнув сигарету, я посмотрел на Тишкина. И мне, вдруг, стало жалко его.
«Эх, ты, маленький человечек. По сути дела, ты и службы-то не видел, ты лишь наблюдал за ней из своего «УАЗика» и автомат в твоих руках был один всего лишь раз, когда Присягу принимал… Вот вылетел ты из родного гнезда в другое, армейское, научился хамить, издеваться, а что ты ещё приобрёл и что ты умеешь? Попав в бурный поток другой, по своему жестокой жизни, стоишь ты на этом вокзале, как ощипанный птенец и всё наносное с тебя слетело. Что же из тебя вылепит дальше эта жизнь?»
Я взял из его рук билет и сунул в карман шинели.
Хрипло свистнув два раза, моя электричка умчалась в свой последний на сегодня рейс…
* * *
Сажая Тишкина в поезд, я протянул проводнице его билет:
- Вот этого кадра до Новокузнецка из вагона не выпускать.
- Хорошо. – понимающе улыбнулась она.
- Тишкин, ты хоть знаешь, как из Новокузнецка до дома добраться? – вдогонку я задал ему последний вопрос.
Но Тишкин уже не слышал и скрылся в вагоне…
Поезд, качнувшись, медленно тронулся, постукивая колесами на стыках рельсов ...
В холодном здании вокзала, упрятав подбородок в лацканы шинели, я ждал первую утреннюю электричку…
А, тем временем, покачиваясь на своей верхней плацкарте, даже не взяв постель, спал рядовой Тишкин. И видел он в своём сне раскрытые от удивления рты и восхищенные глаза деревенских, находящихся под впечатлением рассказа о том, как однажды он, рискуя жизнью, предотвратил несанкционированный пуск стратегической ядерной ракеты…