Павлинка не спала ночь. За окном летал снежок, курился золотым дымом вокруг фонаря. Дочке Тине пришлось выдать последние деньги на обувь и она, купив хорошенькие квадратные, темно-желтые ботинки, ушла с подружкой их обмывать. Настала ночь. Глаза замерзали смотреть во тьму.Тоска не отступала, сжимала сердце так, что не вздохнуть. Ну ладно хоть, сын уехал в детский санаторий, может, там его пооткормят, в бассейне поплещут, на снегоходах покатают! Все легче. О том, что сын будет скучать, она старалась не думать. Пришел из гостей хитрый, в ленинских лучиках, муж Павлинки и сказал, глядя на ее сгорбленную фигурку у окна:
- Это нормально! Пьет отец, пьет дочь. Когда дочь похожа на отца, это хорошо. Хороший знак.
- А почему я не пью? - прошептала Павлинка.
- Потому что ты зомби. И ты никогда не делаешь, что хочешь. У тебя вообще бывает что-то хорошее? Удовольствие какое-то? Все преодолеваешь...
Он искренне недоумевал.
Получается – все хотят пить, и пьют, и это свобода, а то, что Павлинка не пьет – это несвобода. Ну, извините. Берите же себе свою свободу, а я беру свою.
Павлинка легла на двух креслах и пыталась спать. Кто-то три раза звонил в дверь, и она думала - это дочка пришла, но напрасно. Там не было никого. Она, бессмысленно крестясь, стояла, думала, открывать или нет. Но помнила, что во время таких странных звонков в дом может проникнуть невидимое. И не открывала. Потом сильно закричали за окнами. Павлинка бросилась выглянуть в окно - там стояли люди из бара напротив, приличные с виду, и орали друг на друга по-английски. Ноги быстро замерзли на полу. Вся она замерзла.
Ой! Громко-то как. Это был звонок из автомата – Тина со смехом говорила, что вот, они сейчас доедят ящик мороженого и все, по домам. То есть как – ящик? Павлинка быстро и неправильно оделась, и в сапогах на босу ногу побежала к почтамту, где стояло много телефонов-автоматов. Три или четыре девчонки давились смехом и мороженым на ледяном ветродуе. Увидев Павлинку, скислились и стали разбредаться.У нх сразу пропало желание веселиться.
А врея после полуночи уже.Тина цеплялась тонкими пальчиками за чугунные перила лестницы и говорила, что домой не пойдет, пойдет только в бар, именно сейчас, завтра в баре уже не будет того, кого надо. Потом легла на лед и все, все, отстаньте от меня, сегодня уже католический Новый год…
- Люди! - слабо крикнула Павлинка. – Помогите!
Но редкие ночные люди только косились на нее. У нее было горе, у них была свобода от горя, вот так вот.Как воспитала -так и разбирайся.
Потом бесконечная дорога, упирающаяся Тина, немой плач Павлины. Усталость.И тишина комнаты, где только будильник тикает, укоряет… Ручки Тины, слишком маленькие, как лапки австралийского зверька, сложенные на груди с криво сдвинутой, не переодетой на ночь кофточкой. Бровки ее, вечно насупленные, разгладились и парили на высоком лбу. «Ты, царица Тинатин…»
Павлинка видела обрывки снов, но в каждом сне кто-то обижал ее, и она, торопясь убежать, проснуться, возвращалась в свою не менее грустную ночную действительность. Это был бытовой слой жизни, такой и никакой другой, он не менялся, он понемногу разрушал ее, отучая веселую Павлинку любить жизнь.
Если раньше ей было всенипочем, тотеперь она шарахалась ото всего. От телефона, от стука у соседей. Любят люди в час ночи мебель двигать.
И совсем другая жизнь была на работе.
Например, она на работе она в приемной копирует документы и видит в зеркале свои беспощадные круги под глазами. «Наверно, все видят», - смущается она. В приемную входит Зимин. Он молодой, с крутым ежиком и в своей вечной джинсовой жилетке с десятью карманами. Но он тоже все видит и понимающе улыбается. Порывшись в папке, протягивает диск.
-Слышала про вирусы? По сети так и сыплют. Не забудь поставить защиту. И на английском всякий мусор сразу киляй.
-В нашем отделе, кажется, стоит что-то.
-А ты обнови!
-Хорошо. Какие новости в небесных сферах?
-Выше нос, Павлина. Сегодня начался Золотой век!
-Ты шутишь все.
Где ей заметить такое. «Поставьте на ваши компьютеры защиту от вируса, отмечена новая вирусная атака. Обновите версию». Хорошо, поставим. Она поставила на свой компьютер то, что он просил – и вот она, смешная картинка с зонтиком. А на рабочем столе у нее бывшие "Снайперы» сняты так здорово – вместо зонтика у них тарелка металлическая от ударной установки. Значит, у них такая вот была защита. Не ладится жизнь, разные они очень, одна – культурная девочка со скрипкой, другая – пацанка хулиганская, полный магадан. Но есть, есть музыка! Суганва и оркестр. Не та, от которой с ума сходят, а та, которая спасает. Которую ищешь, когда и слова не помогают. Большая и нежная, как романс номер четыре. Сквозь холодную печаль просвечивает улыбка. Но теперь они давно порознь. У скрипачки был квартирник, только для избранных. Хорошо поет, говорят, и вообще она сложнее, тоньше.., лучше...
Павлинка щелкнула на закладку и заглянула на сайт... Скука, одни тинейджеры...А музыка… Где наушники? Звуковую карту она выпросила уже. Нету наушников.
Подумайте, еще только атака идет, а у людей уже зонтик есть, защита. И до чего ж умен этот Касперский или как его там. А она до сих пор не удосужилась себе зонтик купить. Правда, сейчас зима, но все-таки. Такая зима в душе, не передать.Каая может быть защита, если ты не нужна?
Делая выборку компьютерных книг с разбросом цен, она листала разные сайты и задала в поиске Золотой век. Вместо выкладок и таблиц на сайте пошли рассуждения о вселенской любви. При чем здесь любовь? Толпились картины божественных братьев и сестер, сиреневые и огненные радужные фантазии, девы с очами, очи с лучами. Знаем, знаем. Полистала «Мистерию единения».
«Россия и за ней все человечество вступает в эпоху Золотого века и только от самих людей зависит - как долго люди будут отрицать то новое, что уже вошло в нашу жизнь». Вошло, да не у всех. Смотри-ка, Зимин… А на вид такой простенький.
Задумалась Павлинка. Золотой век? Откуда? Все так грустно. В ее понятии - золотой век – несоизмерим с грустью, это когда будет всем хорошо – и Тине, и мужу, и ей, и сыну на лечении,и Зимину, который день и ночь ищет потерянную любимую в интернете. И за него вся фирма переживает. И помогает сессии сдавать.
«Две тысячи лет назад на землю пришел Иисус, чтобы напомнить человечеству что Бог есть Любовь и подготовить его к принятию этой любви… После прихода человек познал тоску, томление и неясное стремление куда-то. Человек познал любовь. Начался процесс единения всего со всем».
Оказывается, этот век уже наступил. Что-то незаметно.
Похожн, она, Павлинка, живет по привычке, не догадываясь об этом. Все так отвратно. Отправила письмо через два этажа: «Зимин, ты зачем говоришь - золотой век, а как же все эти катастрофы? Америка, наконец». Зимин ответил быстро, видно, клиентов не было. «Для тех, кто заслужил! У кого ощущение! Может,Америка тоже нуждается в очищении, а это всегда боль…- А если у меня плохие ощущения? - Сама не хочешь, значит, привязки, значит, ненужный груз. Надо еще дорасти, очиститься, чтобы думать о вечном…» Так-так…
Она делала выборку, работала, попутно отвечая на всякие опросы, анкеты. Она была так тиха, так покорна, что не задумывалась. Просят – ну вот вам, берите. Она любила считать, заполнять, заверять, она была талантливым клерком, исполнителем то есть. Работа без граф, ведомостей и стрекотания струйника была для нее немыслима. Меланхоличная полная Павлинка с большими глазами и губами, концы которых неизбежно загибались вниз, в пестром просторном трикотажном блузоне, который то ли платье, то ли кофта – когда как нужно.
Однако за выборку начальник похвалил ее. А на другой день пришел имэйлик: вы в анкете покупателя набрали большие очки и вот вам приз, сударыня. И что вы думаете? Да наушники, о которых она так мечтала. Ура! Еще один человек предложил ей обозревать новинки. Тут уж предстояло пошевелить мозгами! Тем более некоторые книги и у них были на продаже. Павлинка умела быстро читать, но здесь даже читать-то не надо было. Скорее создавать путеводитель с комментариями. А как же он на нее вышел? Может, опять засветилась в каком-то опросе?
Павлинка с головой ушла в обзоры. Ну, все равно же выборку делать. Несколько дней выбирала, обозревала – и уже сколько-то долларов пришло… «Тинатин! – думала Павлинка. - Просит новую косметику, так вот тебе, детка, новая линия. А мне новые книжки. А мне диск новый надо, который «Сурнанова и оркестр». Рассказала мужу, тот удивился:
-Ты что, уже научилась отправлять имэйлы? А ты помнишь, какие у тебя были обломы в интернете месяц назад? Помнишь, как ушла, а пред тем нафиг удалила Каперского. А потом – ах, ах. ничего не работает…
И засмеялся. Ага, хороший признак. Подкалывает, значит, оттаял. Жизнь снова становилась привлекательной.
У нее только за последние дни столько друзей во всем мире появилось. И вот сейчас она откроет ящик и… И что? Этого же нет в реальности, нет, только холодные сигналы на слепящем экране, о чем волноваться? Но тукает сердечко, предвещает. Это окошко в другой мир, там все иначе.
Идя на работу, Павлинка столкнулась с Зиминым.
- Какие новости в небесных сферах?
- Сегодня очень символично все. Сегодня просто потрясающе – будет подниматься Атлантида.
- Но она же мертва! Ее затопило….
- нуу. Не физически. В душах. Сегодня самое главное строится там! Ты ведь чувствуешь что-то особое?
Павлинка прислушалась к себе. Что-то вибрировало. Не смогла сдержать улыбки. Ну что этот Зимин всегда провоцирует?
- Ага! Помолодела, посветлела? Можешь! – Зимин улыбался своей американской вывеской .- У каждого из нас своя задача. Кто осознал – тот уже воин света, тот работает на мироздание. А кто еще и не понял…
- Да, Зимочка. Спасибо за диск. Я даже знаю, что буду делать не только сегодня, но и завтра, послезавтра… Но полезно это мирозданию или нет?
Зимин по-детски оттопырил губу.
- – Говорят тебе - главное в душе. Ты… сейчас все можешь. Ну? Что не нравится? Можно не глобальное.
- Мне… Мне не нравится вот эта дверь из отдела, когда я хожу через клиентский зал. Все мимо начальника. И люди ко мне попасть не могут…Не могу же я их водить через склады…
- Так ты открой прямую дверь, которая была сначала.
- Но она на замке. Надо подписи начальников, охраны, меня убьют… Столы переставлять… Нет, боюсь. Давай ты спросишь сначала?.
- Так-так. Хочешь передоверить. Отказываешься от свободного волеизъявления. Ты сама, без подписей, а? Все увидят, что ты для всех, не только для себя. Все же люди, ну? А столы мы поможем с Фрэдом.
Павлинка сосредоточилась и пошла. Она удивительно легко пошла через клиентский зал. Яркий блузон тикал вертикальными изломами. Она шла, не боясь никого, так как уже знала - все гениально получится. Она уберет все со столов и стрелажей, станет легче двигать. Позвонит Зимину и Фрэду. Они освободят эту самую дверь. И люди смогут прямо из магазина к ней заходить, а она тут как тут, консультат по самоучителям, справочникам, спецификациям… У людей не станет вопросов меньше, но картина-то яснее. А то придут, потаращатся, потопчутся. А кто его знает, где узнать, то или не то.
Зимин не обманул. Они сделали все, как она сказала, и притом все улыбались, как заговорщики. Вбежал вспотевший охранник, который засек грохот, замахал руками.
- Спокойно, - сказала Павлинка твердо, - ничего не пропало. Чужих нет. Реорганизация. Ключи принесите из запасников. Вот у меня заявка.
Охранник, привыкший к немоте консультанта, втянулся в плечи по подбородок. Но ключи принес, пробормотав:
- Теперь тут будет проходной двор, разхлебайка.
- Ничего.- И еще прилепила на дверь листок «Консультант по технической литературе».
Она хотела для людей придумать как лучше. Посмотрим еще.
- Спасибо, товарищ Зимин… То есть Олег! Что я все по фамилии…- Она смутилась, ее заливало теплом.
- Спасибо тебе, что приобщила к доброму делу. И еще…
- Благодарность номер два воспоследует позже!
- Я не о том. – Зимин поерошил крутой ежик. - Каждое дело начинается с благодарности. Даже мелочь. Пробудить это в себе важно, ведь, что бы мы не делали, чего бы мы ни достигали, всегда были те, кто учил и помогал. Благодарность - это самое простое, естественное чувство для живого существа, ибо никто не живет в одиночестве, но только благодаря заботе другого существа.по секрету. Я благодарен Фаине, которая, исчезнув, изменила меня. А то бы я всегда был такой самоуверенный. Я ее благодарю каждый день, я же не злюсь. И от этого все… Оттуда.
И поднял опоясанный лейкопластырем палец, за которым все невольно проследили и уперлись в пористо-зефирный навесной потолок и тихие таблеточные светильники. А где-то еще выше было небо, которое теперь опускалось на землю, или, может люди поднимались, кто знает.
Позвонила дочка Тина.
- Мам, ты там чего-то про хор толковала. У меня такое расписание, что я только в среду могу. Я все-таки будуший дирижер.
-А что это ты вдруг так вспорхнула? Я уж и забыла.
-Да так, хор же интереснее, чем в школе, там вообще отстой. И на практику однозначно погонят. Ты записала желающих? Сколько их?
-Записала десять человек. Неужели у нас будет свой хор?
-Ну да. Скажи, что в следующую среду прослушивание.
Вот так номер. Тина, легкомысленная студентка музучилища, проявила интерес к маминым проблемам.
-Хоровое пение – лучший способ объединения людей, - сказал Зимин.- Ты все правильно делаешь. горловая чара отрывается, когда человек подниматся на ступеньку выше…
Нет, иногда он на редкость знудлив.
-Да может, не получится…
За окном летел и вихрился снежок. Началось глобальное потепление. Зима кончилась уже в январе. У Павлинки появилась защита от горестей. А может, это действительно как-то связано с Атлантидой?