Голованов Вадим Борисович вышел из дома, посмотрел по сторонам и улыбнулся, стояла приятная тёплая апрельская погода, зимы уже не было и видно отступать, и набирало силу и начинало пригревать солнце ; настроение у всех из-за этого невольно приподнималось, дело постепенно шло к настоящей весне. Но снег ещё большими грязными валунами лежал вдоль дорог и в местах не особо одаренных солнечным светом было по прежнему мрачн.
Это был мужчина лет пятидесяти, а может и больше, его седые виски показывались из глубоко натянутой шерстяной кепки, он закутывался пальто и довольно хмыкал, на душе у него было вполне спокойно и ровно. Это было для него редкостью. Вся сознательная жизнь у него прошла в сплошных тяготах и заботах, то школа, то армия, потом институт, свадьба, работа. Особенно последняя, забирала последние соки, всё таки главный инженер завода. Но вот всё осталось позади, жизнь, как говорится, прожита, можно и отдохнуть – дочь давно замужем, звонит раз в месяц, хотя живёт в двух остановках от дома, жена ушла уже давно, и ему теперь даже не интересно, куда её завела кривая, на работе заслуженная пенсия.
Теперь целые дни, раньше отмеченные непосильными трудами и постоянными проблемами и задачами, наконец, пришли в тихое течение, можно было тратить её на безделье, играть в домино во дворе, ходить днём в кинотеатр, гулять в лесу, в парке, долго спать, перечитывать архивы. И Вадим Борисович действительно испытывал сильнейшее желание читать, он ещё совсем не определился чего конкретно он хочет и пребывал в некотором томлении. Письма и газеты, дневник за пять тяжёлых студенческих лет, несколько сборников поэтов серебряного века больше ничего не было существенного. В последний раз он брал книгу только в институте, в последующие годы не было и свободной минуты, чтобы подумать о такой роскоши как чтение художественной литературы.
Поэтому с самого утра он имел цель – сходить в книжный магазин. Кого бы он ни спрашивал в своём доме, мало, что могли ему объяснить, книг люди совсем не читали, вся жизнь была в заботах, не до этого. Только с девятого этажа, молодая девушка Саша, всегда очень модно одетая, на вопрос, сняла плеер и с удивлением ответила:
- А это книжный, что ли? Ну, типа, все уже позакрывались, как правило, прогорело много, никто не ходит, все в интернете сидят. Но есть ещё один, но он это такой, альтернативный.
- Какой?
- Ну, альтернативный, там крайм, трэш, порно, снафф фикшн. Можете посмотреть, это подвал на Комсомольской, у этого нового супермаркета.
- Понятно спасибо, схожу тогда. А то это вагон просто времени и …
Но Саша не собиралась его дослушивать, только надула пузырь жвачки, обратно надела наушники и поскакала по лестнице дальше.
Вадим Борисович хмыкнул, на работе он не позволял так обращаться с собой молодёжи, там все его боялись, студентов – практикантов на дух не переносил, если, что строил по полной.
Погода была отличной, и он решил прогуляться до места и не ехать на автобусе. Был или понедельник или вторник, теперь было не важно, Вадим Борисович полностью наслаждался свободным временем, шёл по знакомым ещё с детства улицам, смотрел на дома, новые, недавно построенные или уже совсем старые и скрюченные. Невольно наплывали как волны воспоминания, и он плыл по ним, по годам своей учёбы, службы, первой влюблённости, первых трудностей на работе, из-за которых он чуть даже не хотел покончить с собой, потом он начал думать о дочери и всё больше хмурился и наконец, был рад избавится от гнетущих мыслей, когда вышел на улицу Комсомольскую, как раз к знакомому супермаркету.
Там действительно оказался подвал, как и сказала Саша. Не успел он прочесть название на небольшой вывеске с корявыми латинскими буквами, как из железной двери с осыпающейся старой краской, вынырнули двое подростков в чёрных очках, сгорбленные и шатающиеся, как пьяные, один толкнул Вадима Борисовича плечом.
- Да что вы очки то напялили, и не видят ни черта!
Он спустился по ступенькам в магазин, и тут же погрузился в запах сырости, как и в любом другом подвале, по стенам были закреплены полки, где как попало стояли и лежали, болтались книги, света было совсем мало, играла резкая жёсткая музыка, пахло дымом. За стеллажами располагался стол, за которым, у компьютерного монитора сидело трое человек, вокруг них вертелись клубы дыма, стоял идиотский смех.
В таком полумраке не было никакой возможности ничего рассмотреть на полках, Вадим Борисович пожалел, что не взял очки, в его представлениях книжный магазин выглядел совсем по - другому, тем более что на улице стоял такой светлый день. Может не туда попал, вертелось в голове.
Он походил среди полок, мысль, как в такой сырости могут, находится книги, не давала ему покоя. Вода буквально текла по полу, пахло чем то сгнившим, всё это перебивал запах дыма, совсем не похожий на привычный табачный.
Перед ним громоздилась целая гора из журналов, все с чёрными обложками. Он взял один и полистал, внутри ничего не было разобрать, ксероксные выцветшие фотографии, нагромождения тел и мелкий шрифт чуть ли не рукописный.
- Дурдом, гниль сплошная, - отбросил он издание.
- Что вы говорите? – отозвался голос из- за стеллажа.
Там стоял молодой парень, не смотря на темень в солнцезащитных очках, весь в чёрном, одной рукой держась за стену, словно еле держался на ногах.
- Не видно ничего.
- Так это да, проблемы с проводкой. Может вам фонарик?
- Не знаю даже.
- Вы к нам впервые как понимаю.
- Да вот, время тут есть, решил полистать что нибудь. У вас как будто старые все книги, да? Букинисты?
- Тут всё самиздат. Вот там новое - продавец махнул рукой, и повернулся.
Вадим Борисович последовал за ним, тем более что там было больше света.
- Что посоветуете?
- Смотря, какой вкус, - улыбнулся парень и снял очки, показав осоловелый взгляд потускневших глаз.
- Я просто не разбираюсь в литературе, - крутил в руках книжку Вадим Борисович.
- Давно не читали?
- Да, вот так пришлось.
- Будет сложнее.
- Почему?
- Сейчас новый тренд пошёл, очень жёсткий, все как с ума сошли. Тут в основном такого стиля, издательства только эти серии и печатают, а что, спрос есть. Старые книги как сдуло с прилавков, я имею в том традиционном понимании.
- И что сейчас модно читать?
- Секс, треш, вайленс.
- Что?
- Преследования, изнасилования, секс криминал, проституция, киднеппинг, пидоры.
Вадим Борисович хмыкнул себе под нос и тяжело вздохнул. За компьютером опять раздался дикий гогот.
- И что все это читают теперь? – спросил он, уставившись на близлежащую книгу с кричащим заголовком «Продажная сука», чёрная кожаная перчатка на обложке, сжимала шею.
- Да, вот одна очень популярная, - парень вытащил довольно объёмный том с буквами, на торце сделанными под кровь и названием «Секс психопат». – Все берут, я не читал, сразу говорю. Издательство позиционирует как детектив, но по мне, там кроме изнасилований больше ничего и нет. Детей насилуют, там до смерти. Тысячи эпизодов. – На обложке была фотография, с детским рисунком разноцветными мелками, и целой лужей спермы на нём. – Это какой том Дима, пятый или шестой?
- Последний, - ответил голос.
- Блин вот крейзанутые там, все тома с одной картинкой печатают, видно сами там поехали совсем. Ну что, батя, попробуешь?
- Я просто не представляю, кто это читает? Это ужасно…
- Да все и дети берут. Много интересного там узнают, кстати. Ну что ещё, вот это для женщин, - парень раскопал из стопки издание с глянцевой обложкой. Размазанными как бы ни чёткими буквами было напечатано «Аморальная тварь», под названием была фотография с плохой не качественной видеоплёнки, лицо женщины, залитое кровью. – Про одну шлюху короче, с кем там только не перееблась, монашка типа бывшая, но они все такие суки. Потом резать себя по сюжету будет заставлять, а дальше вообще шляпа. Это как бы для баб, но мужики тоже любят дерьмо это. Говорят, что написано как бы по фильму, ну такое нелегальное.
Вадим Борисович взял книгу двумя пальцами как что-то действительно грязное.
- Там писательница одна, пишет про шлюх всяких, но это парень, скорее всего, транс. Свои фантазии воплощает, там как у Сада, только без философии. Манекены одни, а не люди. Эстетика морбидной похоти.
- Да уж, мерзко как то.
- Здесь вся серия, обложки разные, но сюжет один скринсейверы с VHS, это одна девушка которую убили на видео. Вот эта «Между ног» и «Грязная будка», может ещё сойти на литературу. Там матом много только, если ты не привередливый.
Мужчина пролистал страницы, действительно много грязной лексики, целые страницы, покрытые оскорблениями. В голове что-то не складывалось, как могла так измениться литература, это было просто невозможно представить, если раньше был цензура, редакторы, общественный контроль, то теперь малограмотные извращенцы, пишущие без всякой пунктуации и правил речи на одном мате.
- Как такое можно писать… читать это же дерьмо, самое настоящее.
- Я тебе сейчас покажу дерьмо, пошли, - они продвинулись ещё дальше на один стеллаж.
Вадим Борисович почувствовал дрожь в коленях.
- Это из бестселлеров, тут вообще не понятные дела творятся. Сейчас, - он потянулся к верхним полкам, там стояло много книг с одинаковым зелёного цвета корешками. Это оказалась суперобложка, на ней был железный унитаз и голый человек, прикованный наручниками с длиной цепью к бочку, ровным жирным шрифтом было выведено «Рабы унитазных игр». – Это вообще во всех супермаркетах теперь продаётся, люди просто гребут. Хотя ничего не понимаю, зачем это? Как в дурдоме оказываешься. Я несколько страниц полистал, больше не мог, вся книга о том, как дерьмо заставляют есть. Раньше это ****ец и представить не возможно было, теперь как норма.
- Не понимаю.
- Это новое направление у издательств, за эти тексты откровенно больных людей выплачиваются огромные гонорары. На это есть спрос. Скажите откуда столько ненормальных, это ещё тот вопрос. Игорь подойди.
К ним приблизился из-за стола ещё один человек. В отличие от просто обдолбанного наркотой подростка он имел по- настоящему отталкивающий вид. В бесформенной серой, грязной одежде, с большими залысинами, крупными, будто опухшими чертами лица и плохой грубой, серого оттенка кожей.
- Что?
- Вот пришли, хотят подобрать для досуга, - крутил очки в руках парень.
- Я нет, я просто не понимаю, как такое может интересовать людей…
- Смотря, что человеку нужно, - проговорил мягко и вкрадчиво голосом эксперта Игорь. – Тут очень тонкая граница, в противном случае может быть только хуже. Вот Елена Александровна, к примеру, прекрасный, умный и образованный человек, - во время разговора он не поднимал взгляда и смотрел куда-то вбок, - у неё серьёзные проблемы, да, я это знаю, многие это знают, поэтому её из школы и выгнали за эти пакости. А что ей ещё делать, одинокий человек. Она начала читать «Грязные трусы», журнал для обонятельных фетишистов и потом не могла не обратить внимание и на другие книги. Это сразу сказалось на ней, это как наркотик, стоит попробовать один раз, и ты уже не сможешь от этого отказаться. Сейчас она читает самиздат.
- Да, я правильно сделал, что увёл вас от туда. Эта патология действительно заразна, - улыбнулся парень, - там всё по настоящему, только хуже.
- Не пугай, может быть, он будет нашим постоянным клиентом, тут все по- началу теряются.
- Я просто не понимаю, разве уже нет нормальных книг? Классика я не знаю, детективы?
- Нет, уже давно ничего нет, - отвечал так же мягко Игорь , - вкус стал одним и он стал безумным. Что-то можно найти у букинистов, да и то всё сдают на переработку, чтобы выпускать новые огромные тиражи этих тёмных злых книг. Поймите это не обязательно какое то отображение жизни, хотя всякое может быть и учительница, начитавшаяся книг про изощрённые убийства детей, может быть объята это чёрной сатанинской похотью, всё может быть. Это для неё будет новым видом секса.
- Если бы уважаемый, увидел глаза Елены Александровной, он бы догадался, что эта больная сука уже давно на миллиметре от того, чтобы, наконец, трахнуть ножом ребёнка.
- Всё хватит, я не могу этого слышать, - Вадим Борисович еле дышал, сердце колотилось, но уходить без покупки ему показалось даже более оскорбительным поступком, чем бы он наплевал им в лица. – Дайте что нибудь, я не знаю, криминал если есть.
Игорь смотрел на него и улыбался, взгляд вернулся из угла и вперился в него прямо, он слегка высунул кончик языка и отошёл, успев бросить:
- Покажи ему.
- Давайте вот тут, что-то очень лёгкое, правда и качество хромает.
Они подошли к небольшому столику, на котором лежали брошюры в мягкой обложке. Вадим Борисович нахмурив брови, стал быстро перебирать стопку.
- Тут криминал.
Обложки были выполнены одним художником в одном стиле и представляли собой самый гадкий полёт разнузданной фантазии, но в его диковинных коллажах были заметны и общие элементы, повторяющиеся из книги в книгу: перерезанные горла, мастурбирующая девица, горящие машины, высокие каблуки, ножи, выковыривающие глаза, снятые на половину трусы или колготки на уровней коленей, шприцы и дорожки с кокаином, сексуальные акты гомосексуалистов. По названиям романов можно было судить насколько низкопробным, гадким, тупым и дурным это было чтением: «Сучий выводок Ирены», «Господин Суперболь, казённая ****ь», «Происки ****ы», «Капканы над мужеложцами», «Вонючие колготки инспектора Р.» «Ебущиеся как бешенные звери», «Анальные рабы Востока», «Наркотраффик за сук», «Кожаные тиски и сперма мадам Жюли», «Забивай на *** смерть! Хроники секс маньяка», «Дела Риккардо в мужских притонах», «Засада и его ритуальная казнь», «Массовое изнасилование. Расследование лейтенанта М.Д.», «Госпожа и её рабский замок», «Оружие трансгендерной шлюхи», «Собачий убийственный выродок», «Чёрные каблуки латексных нимфоманок-ниндзя», «Клад профессора-некрофила» и т.д.
- Тут не указаны авторы, - с раздражением сказал Вадим Борисович.
- Всё правильно, там работают несколько человек, но в угоду серии не указывают их имён. Паршиво пишут, но действительно любят всё это.
Мужчина в конец, раздосадовав схватил, не глядя самую последнюю книгу в ворохе.
- Куда, в кассу?
- Да к столу.
Там сидел Игорь с той же улыбочкой, принял деньги, подмигнул, и мужчина побыстрее вышел из душного помещения книжного магазина. На выходе он столкнулся с немолодой парой, собирающейся заходить туда. Женщина вся нервная, трясущаяся, с растрёпанной копной рыжих волос, посмотрела на него. У неё как будто тряслись глаза и в них стояли слёзы, она крепко вцепилась в руку мужчины, тот же был недосягаем, его мёртвая маска не обозначала ровным счётом ничего.
- Извините, - сказал Вадим Борисович.
Она попыталась ему что-то ответить, но, только искривив несколько раз лицо, опять приняла страдающее выражение и провела пальцами по губам словно немая, ей трясло, глаза увлажнились, но это продолжалось недолго, её грубо втолкнули в магазин.
Дорога домой уже была безрадостной, мир как будто поменялся в один момент, всё стало тусклым и серым, лица прохожих кривились, и выражали только уродство и злобу. Хоть и светило солнце и было тепло, Вадим Борисович постарался как можно быстрее уйти с улицы домой, его всё нервировало и раздражало. Дома стало по спокойней, мужчина поставил чай, пощёлкал по каналам телевизора и заснул на полчаса, проснувшись опять почувствовал себя разбитым, помятым и взвинченным. Тут вспомнив, что даже не посмотрел, что за книга у него оказалась в пакете, подобрал его в прихожей и развернул. «Паскудная жизнь воровки и ****и Лизы», на обложке работа уже знакомого художника, вульгарного вида девица в короткой майке засунула всю пятерню себе во влагалище, по углам блюда с отрезанными головами, ближе к ней рассыпанные деньги, повесившийся мужчина в чулках со стоящим членом и грызущиеся бойцовские псы.
- Господи, угораздило же такую гадость, - он подошёл, открыл окно и собирался уже выкинуть книгу, но что-то мутное, тёмное, необъяснимое, поднялось с самого низа.
В полной расстеряности от спутанных чувств, впервые захлестнувших так его, он закрыл окно и присел на кресло, опять почувствовав что-то грубое, другое, мешающее. Ничего не поняв, но, только перепугавшись, от этого, он открыл первую страницу и …
… начал читать.