ЖЕНЩИНА, ПРОГЛОТИВШАЯ ЗМЕЮ
(волшебная история из деревенской жизни)
Одна женщина собирала в лесу ягоды и нечаянно проглотила змею. Коварная злодейка влезла ей в рот то ли когда она отправляла туда пригоршню спелых ягод, то ли когда зевала – бедная женщина этого так и не поняла – а только змея через глотку вползла ей прямо в утробу и принялась как ни в чем не бывало хлопотать там по своим змеиным делам, будто у себя дома. Эти змеиные хлопоты доставляли женщине такие страшные мучения, что она взвыла не своим голосом, бросилась на землю и долго по ней каталась, корчась и страшно ругаясь. Но это ей не помогло. Просто человек понемногу привыкает ко всякой боли. Так и бедная женщина привыкла ровно настолько, чтобы на время перестать корчиться и кататься и добежать до дому.
Едва переступив порог, она рухнула на пол и снова завертелась волчком. Две ее сестры разинули рты и воззрились на нее круглыми от ужаса глазами. Они пытались спросить сестру, что с нею приключилось, а женщина силилась им ответить, но проклятая змея у нее в утробе продолжала свои странные деловитые хлопоты и отвратительное копошение, от которого у несчастной все нутро выворачивалось наизнанку, а изо рта изрыгалась такая дикая и злая брань, которой скромная женщина отродясь не бранилась.
По этой брани сестры сразу поняли, что дело неладно – в бедняжку явно вселился кто-то посторонний. И они, перепугавшись пуще прежнего и не зная, как еще помочь сестрице, побежали за бабкой-знахаркой.
Бабка, седая и древняя, как сам белый свет, жила в лесу, на отшибе, в избушке такой же ветхой, как она сама, и никуда из нее не отлучалась, принимая у себя посетителей, приходящих к ней в нужде за травами и заговорами. Вот и сестры прибежали, поклонились бабке до земляного пола и, заламывая руки, стали рассказывать про свое горе.
- А что не привели болящую?
- Так поди ж подступись к ней! Буйствует так, что не иначе – целая толпа духов в нее влезла!
Но бабка верно догадалась, что не покойники и не лешие тут виноваты. Дала она сестрам склянку с травяным отваром и велела напоить больную.
- Будет рвать ее от этого зелья страшно, но со рвотой из живота и выйдет все, что там засело, – предупредила бабка.
Ох, и намаялись сестры, пока влили в рот болящей бабкино снадобье! Сама не своя была бедняжка, отбивалась, точно дикая волчица, едва не искусала. А как влили, так начало ее наизнанку выворачивать до самых кишок. Только змее в ее утробе на диво все нипочем, та по-прежнему знай себе копошится и хлопочет, словно змеенышей выводить собралась и гнездо себе готовит. И до поздней ночи страдалицу все рвет, и ругается она без остановки. И уже хочется ей спать, и мочи нет никакой, а змея все мучает ее, все не дает покоя. На брань совсем не стало силы у несчастной, вот она уже только стонет да вскрикивает, ноет да охает. И нет от этих стонов житья ее сестрам. Под утро, совсем умаявшись, убежали они спать из дома на улицу.
Проспали на земле до полудня, проснулись и слышат: сестра в доме уж не стонет, а поет. Прежде-то они и не ведали, и не слыхали, что за голос у сестрицы! И вот встает этот голос у нее из горла, словно змея, вытягивается, качается, такой упругий и могучий, и ей, бедняжке, ничего с ним не поделать, никак его не удержать, и рта не закрыть, а он все льется, то плавно, а то вдруг рванется ввысь, неукротимый, самовольный. И слышат сестры: поет несчастная, словно ребенка рожает, а его ведь назад не втиснешь! Правда, и гибок, и силен голос, и песня все краше и краше, да только уж верно не спросясь у певицы она поется!
Целый день и целую ночь женщина со змеей в животе пропела, и снова уснули под утро ее утомленные сестры, и снова сама несчастная не сомкнула глаз.
На третий день проснулись сестры и ушам своим не верят: в доме – тишина! Обрадовались они и на радостях решили пойти погулять в лес. Только решили – а в животе у болящей сестры как зазвучит гулко, словно из недр земли:
- Не ходите в лес, в обед будет сильный ливень, все тропки-дорожки размоет!
Голос то ли женский, то ли мужской, то ли болящей сестры, то ли соседского парня, то ли еще чей…
- Ты кто? – спрашивают его сестры.
- Я – глас вопиющего в пустыне, – отвечают из утробы, – глас пророческий!
В тот же день узнали сестры, что правду сказал голос: ливень начался в аккурат когда сели обедать.
Звучали потом в животе у сестры и другие предупреждения. Все они сбылись.
Прошло еще немного времени. Голос в утробе женщины, проглотившей змею, постепенно становился все больше похож на ее собственный, прежний голос. В конце концов, он перестал звучать у нее в животе. И змея там больше не суетилась и не хлопотала. Но взгляд самой женщины становился все более проницательным. В дом сестер чаще и чаще стали приходить люди, чтобы узнать свое будущее, да и просто послушать слова пророчицы.
Не было случая, чтобы ее предсказание не исполнилось.