Труднейшая переправа

               
 ОДНА ИЗ САМЫХ РИСКОВАННЫХ ПЕРЕПРАВ В МОЕЙ ИЗЫСКАТЕЛЬСКОЙ  ЖИЗНИ.

Местность, где работала Московская экспедиция Союзгипролесхоза  (в семидесятых годах прошлого века), было большим междуречьем крупных Башкирских рек Белой и Уфы.
Каждую весну, паводковая вода этих рек, поднимаясь на семь, десять (а то и двенадцать) метров, заливала эти огромные пространства, и, не имея возможности быстро стечь обратно, стояла там как в ловушке почти до середины лета, а в иные годы, даже всё лето.

Местное Башкирское начальство захотело осушить эти топкие и гнилые места, чтобы посадить там породистые деревья, превратив эту территорию в Парковую культурно-оздоровительную территорию города Уфы.
Для выполнения этого хорошего замысла, местная власть пригласила нас (специалистов Союзгипролесхоза)  к себе и направило сюда, для выполнения проектно-изыскательских работ.

А пока, все эти годы, как и многие столетия до этого, вешняя вода этого большого междуречья, не найдя место, куда бы она смогла бы стечь, продолжала, вынужденно, в этом замкнутом пространстве, просто стоять и медленно испаряться, превращаясь в конце лета в отдельные, дурно пахнущие озерки и болотца.
В нашей работе изыскателей и лесных геодезистов, несмотря на кажущуюся монотонность и однообразие, каждый день по-особому был необычен, принося с собой, разные неожиданности.

Я и два моих молодых помощника, русский Алексей и башкир Фаниль (местные старшие школьники), в болотных сапогах с отворотами прорубали в чахлом затопленном лесу параллельными курсами просеки под будущие геодезические съёмки.
Время наше работы подходило уже к концу. И тут перед нами небольшая старица (на моей карте она была в виде тонкой голубой извилистой линии, и я не придал этому серьёзного значения), за которой, метрах в двухстах, в конце затопленного леса проходила по увалу сельская дорога, где должна нас ждать наша экспедиционная машина.

Подойдя к старице вплотную, которая отличалась от  остальной залитой лесной территории тем, что была оконтурена по своим краям более крупными деревьями. Вода в её глубине мрачно чернела. Большие шесты визиры, по которым мы выстворяли наши просеки не доставали дна, и мы стали искать брод на другую сторону старицы. 

Я послал Алексея налево, а Фаниля направо на поиски брода через эту речную преграду. Вернувшись через некоторое время обратно, они сообщили,  что никаких бродов и переправ нет и в помине.
Видно люди сюда никогда не заглядывали, не зачем. Стали думать, как быть, что делать?
Идти обратно затопленным лесом а потом полем до нашей деревни (а это несколько часов) нам, уже порядком уставшим, совсем не хотелось. Поэтому, молодые ребята вопрошающе посмотрели на меня, что  я предприму в этой неожиданной для нас ситуации.

Для них, школяров, я был конкретным начальником (мне было тогда 25 лет) и авторитетом по работе с топором (с пяти метров, одной рукой запросто вонзал топор в любое дерево, а если двумя руками, то невозможно было сразу вытащить топор из дерева).
Хотя у меня за плечами и был опыт работы в болотах Белорусского Полесья, но в такой ситуации, я ещё не бывал.
Надо было что-то решать, и я предложил делать переправу через эту тёмную водную преграду, И сказал ребятам, чтобы они нашли на нашем берегу крупное и высокое дерево, но так, чтобы на том берегу (напротив) росло аналогичное по размерам и высоте другое дерево.

Наконец мы нашли нужные нам два дерева, хотя и не совсем стоявшие друг против друга, но выбора не было, и мы приступили к делу. Рубить дерево взялся я сам, приходилось рубить с тонким расчётом, чтобы оно упало не просто поперёк старицы, а по направлению к стоявшему на той стороне другому дереву.
Когда дерево рухнуло в воду, я с разочарованием увидел, что своей вершиной она лишь немного перекрыло середину старицы.

Теперь надо было рубить другое дерево на той стороне старицы в нашу сторону, чтобы оно упало сверху непременно  на первое срубленное. Плыть к тому дереву вызвался Фаниль. Сняв болотные сапоги и раздевшись, он быстро оказался на той стороне.
Сильно размахнувшись, я бросил ему топор на ту сторону, так, чтобы гарантированно перебросить через старицу, а также не попасть им в Фаниля.
По водяным брызгам он определил, куда упал топор, и найдя его в воде, стал рубить дерево способом, как я ему объяснил, чтобы оно упало точно на первое дерево.

Наконец и это дерево упало поверх  первого. Поначалу, получившаяся переправа выглядела внушительно – ветви в большом количестве торчали во все стороны. 
Не надо забывать, что всё это происходило на пространстве, полностью покрытом большим слоем воды.   Конкретного понятия «берег» тут не было. Теперь я перебросид на ту сторону ещё два наших топора.

Вступив на ствол первого дерева своими болотными сапогами с отворотами, я взялся левой рукой за первую крупную вертикальную ветку, и сделал первый шаг, потом второй, взявшись правой рукой за другую вертикальную ветку.
Ствол, вздрогнув, слегка опустился.

Я стал осторожно передвигаться под водой дальше по неровному стволу, вслепую, аккуратно перешагивая через подводные ветки, держась за следующие торчащие из воды ветки, внимательно выбирая, за какую из них ухватиться.
С каждым моим новым шагом ствол дерева опускался всё ниже и ниже в воду старицы. Назад пути не было.

За мной с большим вниманием наблюдали с двух сторон мои молодые рабочие. Вот на моём пути появились тонкие ветви встречного дерева, что осложнило мой дальнейший путь.
Но мне надо было под водой встретиться с основным стволом встречного дерева.
Наступил самый ответственный момент.

С невероятным трудом, балансируя и стоя левой ногой уже на тонком стволе уходящего назад первого дерева, правой, согнутой в колене ногой, ищу встречный ствол, который должен находиться значительно выше, но где?

Вот вроде бы, нащупал сапогом, уже полным воды, долгожданный второй ствол и осторожно нажимаю на него, кажется, он должен выдержать меня, всё-таки, он лежит сверху первого, и переношу центр тяжести своего тела на неё, вцепившись уже в ближайшую крупную вертикальную ветку встречного дерева.

И всё это зелёное, хаотическое переплетение ветвей вместе со мной вертикально колеблется в погружённом состоянии на середине старой тёмной старицы. 
Сапоги с отворотами залиты полностью, и вода старицы уже касается моих  ягодиц.
Первый момент стою на двух стволах, но это был именно момент, потому что, переведя дыхание, сразу же передвигаю теперь левую ногу на новый ствол, мысленно поблагодарив Всевышнего, за успешное перемещение на другое дерево.

Теперь, стоя на новом стволе и левой ногой, снова ищу левой рукой встречную, более-менее крепкую ветку, и, держась за неё, делаю очередной шаг.
Но понимаю, только не спешить.

Можно, запросто, поскользнуться резиновым сапогом на стволе и рухнуть в глубину старицы в полной амуниции в конце такой непростой переправы. Постепенно передвигаясь вперёд по второму стволу, перебирая руками его ветки, к уже близкому другому берегу, я постепенно появляюсь из водной глубины выше и выше.
Вот появились мои резиновые колени сапог, но теперь на моём пути уже реже стали ветви дерева, за которые я, балансируя, умудряюсь держаться в вертикальном положении. Наконец,  второй ствол закончился, и я сошёл на твёрдый берег этой старицы, хоть и под много сантиметровым слоем воды.

Теперь предстояло переправить через старицу по этим ничем не скреплённых между собой  двум поваленным в воду деревьям Алексея, что было для меня более ответственным делом.

Тогда я сам, будучи ещё молодым парнем, полностью не отдавал себе отчёт, что в моих руках чужая жизнь, и, веля ему последовать за мной по рискованной переправе, беру на себя неоправданную ничем огромную ответственность.
А вдруг, если произойдёт всё не по запланированному мной плану. Что будет тогда?
Алексей был весь под впечатлением моего перехода сквозь сплетение, торчащих из-под воды веток срубленных деревьев, особенно когда я, балансируя, перебирался с одного дерева на другое.

Он никак не решался повторить мой путь через водную глубину, и хотел даже повернуть назад, несмотря на длиннющий обратный путь. Но мы с Фанилем, всё же уговорили его перейти старицу по этой  «переправе».
Я сказал Алексею, что запомнил до мелочей свой путь по этим деревьям, и буду ему диктовать, куда какую ногу поставить, в наиболее надёжные развилки под водой.

Я ему сказал, что он легче меня, и в моих словах было столько убедительности и уверенности, в успешности его перехода, что он, наконец, решился и смело вступил на ствол дерева.
Всё происходило под громкие мои команды, куда ступать, за какую ветку хвататься (было видно, что он точно следовал им).

Труднее всего было с подводным переходом с одного дерева на другое.
Ведь с каждым шагом дерево со всеми своими ветвями, погружалось всё ниже и ниже, и там, в невидной сверху глубине, всё производилось ногами в болотных сапогах на ощупь.

Был критический момент, когда Алексей всем телом раскачивался всем телом на середине старицы, стоя одной ногой на уже тонкой части кончающегося ствола первого дерева, и никак не мог найти сапогом под водой на ощупь начало ствола встречного дерева – что у меня всё захолонуло и сжалось сердце.

Я громко приказал ему успокоиться, и подробно описал, как осуществить необходимый очень широкий шаг, согнутой в колене ногой, чтобы обнаружить выше ствол встречного дерева, предварительно крепко схватившись за его ветки. Наконец, балансируя одной ногой на первом дереве, он радостно крикнул, что нашёл ногой ствол второго дерева.

Я сразу его подбодрил, что самое страшное  позади, и было видно, что он это понял сам и стал уже увереннее пробираться дальше, лавируя между ветками и перебирая их руками в нашу сторону, и через некоторое время, к нашей общей радости был уже на этом берегу.

Теперь было ясно, что самое страшное позади.
Ведь я брал большой грех на свою душу, заставляя молодого, ещё ничего не видавшего в своей жизни парнишку, явно рисковать своей жизнью, идти по явно непредсказуемой и опасной переправе, скользкой  ветвистой, погружавшейся под водой всё ниже и ниже, а когда она прекратит погружаться одному Богу не известно.
А ступив в середине старицы на начало другого дерева, не  было никакой уверенности, что не погрузишься вместе с ним в чёрную глубину, когда перенесёшь на него весь свой вес, наступив и второй ногой.
Обычно, такие мысли приходят позже, уже после содеянного рискованного поступка.

Но  у меня было лёгкое оправдание, я уже проверил своим весом 25-ти летнего человека несущую способность этой хрупкой переправы, которая должна уже наверняка выдержать вес подростка.

Главное дело оставалось за искусством управлять своим молодым гибким телом в экстремальной ситуации.
Алексей рос в деревне, где проверка на храбрость была ежедневной в мальчишеской среде в повседневных играх на лоне природе и поэтому успешно (хотя, конечно, и с трудом) справился с этой задачей.

Выйдя на сухой берег и вылив из сапог воду, мы с лёгкой душой пошли к большому увалу, на верху которого на сельской грунтовке уже стояла наша экспедиционная машина, из открытой кабины которой донёсся недовольный голос шофёра: Ну, где вы там застряли?