Маленькая жизнь

Маленькая жизнь
Я ушёл в апрель, я нашёл повод
Я замёрз, укутываясь в твой холод
И ушел на улицу встречать лето
А лето это маленькая жизнь…
Олег Митяев
Марк
Марк  не взялся бы утверждать, что все женщины мира одинаковы. Иной раз ему хотелось сделать именно такое умозаключение, но он сомневался, так как человеком был достаточно осторожным. С житейским опытом и по мере повышения образовательного уровня к нему пришло ощущение тоскливой предсказуемости действий и поступков всех дамочек, которых он в той или иной степени знал.  В нем поселилась обреченная уверенность в фатальной закономерности женской логики, которая чешет по жизни, подчиняясь бытию, словно разогнавшийся железнодорожный состав, и никуда никогда не сворачивает.  Ну, в общем, что тут скажешь? Было время, он женщин боготворил, а потом, как водится, разочаровался до тошноты. И все же в глубине своей затосковавшей души ему хотелось ошибаться в суждениях о них! Иначе, как жить?..
И вот, пришла к нему одна особь прекрасного пола. То есть, явилась она, конечно же, не к нему лично, а в кредитный отдел того банка, в котором как раз имел счастье служить наш Марк Валерьянович.
В данном учреждении «пахали» шесть сотрудниц, и «отбывал номер» (по мнению вышеупомянутых особ) он - единственный мужчинка. Интерес  к оному со стороны женщин давно пропал по причине его семейного положения, а так же ввиду  его нарочитой снисходительности к их болтовне и меркантильным интересам, поневоле обсуждаемым в его присутствии, ибо в тесном дружном «террариуме» иначе и невозможно. Ну, а как говорится, что посеешь, то, извините,  уже хрен отыщешь.
Ну, так вот… Упомянутая нами клиентка, окинув лучезарным взглядом неоново-матовое пространство помещения офиса,  наткнулась-таки на бюст Марка, гвоздем торчавший из-за стола. При этом на ее безмятежном лице промелькнула тень улыбки. А если это так, то, уж будьте любезны, небольшой, но перспективный планчик уже созрел в  этой прелестной женской головке. Ровно через десять секунд, отчаянно жеманясь, она  плюхнулась на стул для посетителей.
- Вы позволите?.. Я по поводу заёма, -  да, да, представьте себе, так и сказала: «заёма». - Может быть, вы мне подскажите, как и что?..
Пара скомканных фраз, нарочито простодушная мимика. А еще - роскошная шубка, безупречный макияж и холеное симпатичное личико  женщины бальзаковского возраста.  Что-то ей нужно  от Марка лично, а не только от бездушного банка, не правда ли?..
Он научился предугадывать нехитрые стремления женщин, с холодным сердцем осознавая, что за ангельской внешностью клиентки, ее влекущими  серыми, чистыми глазами не скрывается ровным счетом никакого интереса к его ранимой личности. Он всего лишь предмет, нужный сейчас или то непродолжительное время, пока нужен, а потом... Тьфу! Теперь Марк разгневался на самого себя за бабское слюнтяйство и мнительность. Поэтому с раздражением  процедил сквозь зубы:
- Я взаймы не даю, извините. А если вы хотите взять в нашем банке ссуду, извольте назвать требуемую сумму и вид кредитования.
От всех этих «извольте-позвольте-извините» Марка  воротило. И это не могло не отразиться на его  лице.
На мгновение взгляд дамы потерялся в закоулках  между клавиатурой и рукавом белоснежной рубахи Марка. Затем последовала мгновенная перемена настроения лица - от слегка растерянного к напряженному и стервозному, с плотно сжатыми губами, а потом, словно поразмыслив и передумав, вновь к расстроенному и безмерно растерянному.
- Видите ли, Марк Валерьянович, я не знакома с вашими правилами и видами... и хотела бы...
- Хорошо, – он нетерпеливо перебил клиентку, дав понять, что не намерен высиживать золотое яичко с ней до вечера. - Какую сумму вы желали бы взять в кредит, на какие цели и какой срок? Извините, как вас?.. – он поморщился и непроизвольно потеребил уголок пейджика, прикрепленного на лацкане пиджака.
- Ирина Сергеевна... Мне семьсот тысяч нужно. Я отдам быстро, мне бы на пару месяцев, под любые проценты. Но... сейчас, сегодня. Понимаете?
- Понимаю, понимаю. Паспорт, пожалуйста...
Ага! Под сорок лет, муж и дети не записаны, регистрация...
- Вы что же, Ирина Сергеевна, не нашенская? Москвичка? А к нам чего ж потянуло?
- Нужда...
-     Малая?.. Извините!.. Ах, да, вы ведь не владеете... Видите ли, прописка иногородняя  не позволяет надеяться...
Она чуть наклонилась  к столу и перешла на шепот:
- Прошу вас, посодействуйте! Любые проценты, отступные... Может быть, залог?
- Пардон, - Марк слегка отпрянул назад, -  работой обременены?
- Да, но только... Нет.
- Точнее!
- Нет, то есть... Да, оберемена... То есть, да, об... обременена.
-  Чего же вы так волнуетесь? Раз работаете, значит, справку можете предоставить, это уже кое-что... Где? У нас в городе?..
Тягостное молчание, теребление замка сумочки, похожей на комок нервов нильского крокодила… Метание глаз…
- Нет, я неофициально, понимаете? Но зарплата у меня хорошая...
- Та-ак! И вы хотите?..
- Семьсот... Сегодня.
Марк вздохнул, поднял на дамочку переполненные печалью глаза. Затем он стал демонстративно сверлить ее взглядом до тех пор, пока та, виновато потупившись, не поднялась и неровной походкой не растворилась за стеклянной дверью во мраке вестибюля.
Можно было бы сейчас же расслабиться, но тут на Марка накатила хандра! Из угла, затаенного между дверью  кабинета управляющей и кадкой с пальмой, возникло эфемерное изображение жены. Обтягивающая полосатая футболка и тренировочные штаны подчеркивали ее эллипсоидную фигуру. Приведение проследовало все к той же двери, ведущей в вестибюль, на мгновение задержалось, обернулось и воззрилось на реального мужа отсутствующим взглядом. Как продолжение видения, в недрах мозговых клеток Марка материализовалась сакраментальная фраза супруги: «Тебе все неймется! Господи! Двадцать лет уже живем, а все такой же! И тянет, и тянет свои грабли. Успокоиться пора бы! Бабское терпение, чай, не бесконечное!..» Слова жены, извергнутые в порыве, в общем-то, вялой, незлобной, достаточно короткой перебранки, свершившейся пару месяцев назад ни где-то, а в супружеской постели, теперь частенько навещали невеселые мысли Марка. Если бы, к примеру, супруга в скандальной ситуации обозвала бы его козлом или другим нехорошим словосочетанием, оно бы ничего – забылось. Но нет же! Как выкрутила! Это что же получается? Все эти годы он ее любил, ласкал, а по ее выходит, грабли распускал? А она, получается, терпела? За это ее, видите ли, не оценили! Вроде и дитё вырастил, и получку отдавал, и не пил особо... После удачного секса чуть ли не на руках носил (кстати, удачный-то раз в месяц или два бывал, не чаще, - это когда настоящая охота, то есть и ему и ей охота, а так все больше с бревнышком приходилось забавляться). И чего ждать в дальнейшем после таких слов? То-то и оно, что - вечного покоя!..
Марк окончательно упал духом, сунул в зубы сигарету, хоть  бросал курить вот уже вторую неделю, и отправился следом за фантомом жены в вестибюль. В курительную комнату не пошел, не переносил тамошнего туалетно-тамбурного перегару, а потому вышел на свежий, слегка морозный, воздух.
На крылечке нервно покуривала давешняя посетительница.
Стояли молча. Курили. Чего-то ждали. Ну, она понятно чего – совета, помощи, сочувствия. А он, идиот? Но, опять же, не  вечного ж покоя!..
- Переживаете?.. – спросил нейтрально, максимально сдержано.
Ее сдетонировало мгновенно. Прямо засветилась отчаянной надеждой.
- Я там не могла предложить... Вот, серьги, кольцо с сапфиром, а еще браслетик жемчужный. Деньги не Бог весть какие, но все же не малые. Продать, так автомобиль приличный можно приобрести... ну, подержанный конечно... Это вам. Только помогите!
 - Ап! Стоять-бояться! – это присказка у Марка такая, когда нервничает. - Во-первых, барышня, я на развалюхах не езжу! Во-вторых, объясните, каким образом ваши брюлики могут  повлиять на решение кредитной комиссии? Это  при отсутствии прописки, работы, справки, да и вообще - без всего!.. Понимаете, ваше очаровательное личико в кредитно-финансовых учреждениях мало чего значит...
- Да, что вы говорите?!  Это сейчас в вас обиженный самец говорит? Впрочем, чего от вас можно ждать!.. – внезапно она задрала нос. – Перевелись мужчины, измельчали!..  Извините, это не о вас, конечно…
Какая ненависть, прямо таки - шипение очковой кобры! Демагогия классическая! И снова рядом с Марком пробарражировала тень ухмыляющейся супруги. Его нервы не выдержали:
- Спасибо за комплимент, сударыня! Я вот что скажу. Не про вас, нет. Но все бабы – просто фригидные резиновые куклы с встроенным динамиком, где записаны слова «ох!» и «ах!», вживленными нюхательными рецепторами для распознавания денежных знаков, модных тряпок, вкусной жратвы и прочей дряни, и головой, забитой той же самой дрянью! И больше ни хрена! Ясно вам?.. Скажу больше! Уверен, деньги вам нужны для какой-нибудь неприличной штуки и, в конечном итоге, для обмана некоего свинтуса мужского рода!..
Она сникла и по законам жанра пустила слезу. Но не ушла. Не рванула прочь с праведным огнем в груди. Осталась стоять  вполоборота к осерчавшему Марку. Только, разве что, откинула прядь соломенных волос от влажных глаз, да всхлипнула горько. К такому способу женщины прибегают в крайних случаях и почти всегда удачно. Редкий мужчина не раскиснет, видя, как  дама покорно сносит  обвинения подобного рода, плачет  и покорно продолжает ждать своей участи.
 Так подумал Марк и был в этом уверен. Поэтому спросил с нещадным сарказмом:
- Я прав?
- В чем?
- Деньги чего понадобились?
- Много будете знать, скоро состаритесь!
              - Ну, извините! – процедил он и направился в теплое помещение, еще более злой на свою минутную слабость.
-   Постойте! – Марк обнаружил, что его бесцеремонно сцапали сзади за полу пиджака. – Я расскажу. Только не здесь. Пойдемте в кафе...
И на кой ляд он согласился?..

-   Понимаете, мне не к кому обратиться в этом городе. Я никого не знаю, и оказалась здесь совершенно случайною. То есть, приехала, конечно, сама... Мне пришлось задержаться,  возникло неожиданное обстоятельство... Одним словом, мерзкая история получилась... Давно. Сейчас приходится расплачиваться... Я не понимаю, что мне делать... Но если ничего не предпринять – я погибла! – она без конца теребила свою сумочку, усиленно изображая степень крайнего волнения и, похоже, умышленно забыв про глазунью и кофе.
-     Вас что же, шантажируют? Или включили счетчик за долг? В любом случае в вашей ситуации имело бы смысл пойти в милицию. Или куда там еще ходят?..
-    Это не имеет никакого смысла! Для меня результат будет одним и тем же. Муж все узнает, я останусь  без ничего и... не получу одной очень важной для меня вещи! Вам это трудно понять...
- Отчего же? Очень даже понимаю. Деньги нужны, чтобы разводить ослов!
              -   Перестаньте! Я не хотела вас обидеть и беру свои слова обратно. Конечно же, не все мужчины... такие. И мой муж -  тоже очень хороший человек. Но... Да, да, я виновата, я сама себя ненавижу! Я в отчаянии! Вижу, вы добрый, порядочный… Прошу вас!..
-      Вы кушайте, кушайте!.. – брякнул Марк. -  Видите ли, если вы меня затащили сюда и поплакались мне в жилетку, это еще не значит, что я могу что-то для вас сделать. Ну, представьте, незнакомый человек просит на улице семьсот тысяч под честное слово...
-      Вообще-то, мне нужен миллион…
 Сказала упавшим голосом, безнадежно. Но зачем?
Марк всплеснул руками:
- Серьезно?! А ключ от квартиры?..
              -     Нет, нет, я понимаю, все это так глупо! Но ведь вы специалист в этих делах, подскажите ну хоть какой-то выход!.. Я готова на все!..
Вот! Это ключевая фраза! Как думаете, после подобного заявления,  не затрепещет ли здоровое мужское сердце? Во всяком случае,  сладко сожмется, не правда ли?
Но суровый Марк был не таков! Он-то прекрасно осознавал  лживую и алчную сущность женщин, поэтому с напускным равнодушием, состроив на лице гримасу брезгливости, произнес следующее:
-    Оставьте свои инсинуации, мадам! – и демонстративно, высоко задрав левую руку, глянул на часы. -   Мое время вышло. Извините, не смог вам ничем помочь...
- Ну, пожалуйста, обещайте хотя бы подумать!
- О чем, сударыня?
Она торопливо достала из сумочки авторучку и блокнотик, набросала несколько цифр.
-      Вот, возьмите! Это номер гостиницы. Рядом, через дорогу. У меня, к сожалению, нет мобильника, поэтому, я вас очень прошу, если вас не затруднит, вдруг вы что-нибудь придумаете или посоветуете... Обеденный перерыв у вас через час, приходите... Глупо, но я все равно буду  ждать, -  все сказанное она присовокупила красноречивым взглядом, который, с одной стороны выражал чистоту помыслов, с другой – многообещающую встречу, с третьей... Впрочем, Марк на некоторое время потерял способность к объективному анализу женской натуры и не нашелся, что ответить. Он просто взял клетчатый листок и небрежно сунул его в карман. Уходя, в его сильно развитом воображении возник стойкий образ известной героини из знаменитого фильма с ее отчаянным воплем: «Не виноватая я! Он сам пришел!..»

Всякая история представляет собой цепь событий, обусловленных объективными причинами. Случайности бывают, но их роль, вопреки расхожему мнению, обычно невелика.
Продолжение этой истории могло бы не состояться вовсе, если бы не имели место объективно непростые взаимоотношения, возникшие между Марком и его женой за последнее время, а так же не будь этого злополучного звонка, тоже, кстати, вполне закономерного.
Итак, Марк поднял трубку служебного телефона и ответил на звонок:
- Кредитный отдел...
              -   Ты обедать придешь?
Супруга спрашивала, что называется, через губу. Она не совсем понимала причин охлаждения супруга к ее персоне, ибо не могла представить, что спусковой пружиной данной метаморфозы послужила пара стервозных фраз, оброненных ею несколько месяцев назад. Но размолвка затянулась. Марк еще более чем раньше недополучал интимных отношений, поэтому злился, дулся, но держался стойко. Жена о причине неудовольствия мужа, естественно, догадывалась, но не находила объяснения его ослиному упорству.
- А что, не надо? – знала бы она, с каким подтекстом переспрашивал Марк!
- Пельмени сам сваришь, а то остынут. Меня не будет.
- Тогда не приду, - с напускным равнодушием сказал он.
- И, слава Богу! -  мстительно ответила жена.
Вот! Теперь судите сами, кто именно направил Марка туда, куда ему идти совершенно бы не следовало? Варианты у него, конечно же, были, но выбор предоставлялся совершенно неравнозначный. Он долго не колебался…
Итак, ему таки пришлось напрячь мозги относительно того, чем он может, хотя бы косвенно, помочь недавней посетительнице. Изобрести некий дельный совет. Это послужило бы веской причиной к свиданию. Он не считал себя скотиной, чтобы покупать женщину за бесценок, пользуясь ее слабостью. Но и платить сверх меры не собирался.
 Собственно, ответ на поставленную задачу лежал на поверхности. Ирине Сергеевне следовало бы найти двух весьма надежных поручителей, желательно имеющих положительную кредитную историю, и дело, как говорится, в шляпе. Чем не совет?.. Да, но в ее ситуации он явился бы не более, чем сочувствующим жестом. К тому же, данное предложение незамедлительно обернулось бы для Марка новой головной болью, то есть, контрпредложением – выступить в качестве такового поручителя. Пожалуй, можно было бы на это согласиться, если бы не его уверенность в том, что Марка будут просить отыскать и остальных поручителей. А вот это уже, как раз, сверх меры! Впрочем, чем черт не шутит, вдруг она найдет еще кого-то сама? Со своей стороны, во всяком случае, он сделать ничего более не в силах. Марк не был готов, чтобы принять на себя даже этот гипотетический груз ответственности, но внутренне надеялся на то, что у Ирины Сергеевны вообще ничего не выйдет, а потому, собственно, не считал нужным особенно чего- либо опасаться...
 Куда более важным  аспектом проблемы было другое. Он ломал голову над тем, как изящно и наиболее выгодно преподнести свое согласие на поручительство. Его мысли то и дело сворачивали в область куда более приятную. Впрочем, далее первого поцелуя его воображение зайти пока стеснялось…

Ирина Сергеевна действительно пребывала в сложном положении. Да и вообще, за свою жизнь  ТАК она не попадала никогда. Даже неприятности, связанные с периодом привыкания Ирки Соловейчик к столичной жизни, казались ей теперь всего лишь забавным,  несколько украшающим жизнь, приключением.
Конечно же, она безбожно врала, рисуя Марку Валерьяновичу немного загадочную историю о попавшей в переделку женщине. Показалось, таковая будет понятней мужчине, явно имевшему проблемы во взаимоотношениях с прекрасным полом. Ей не составило никакого труда рассмотреть в Марке сексуальную неудовлетворенность.  Как  об этом догадалась Ирина Сергеевна?.. Собственно говоря, не дамское это дело - разбираться в истоках женской интуиции. Главное она уяснила мгновенно. Есть цель, и появилось средство ее достижения. Ну, а то, что ее прелести, умело преподанные истосковавшемуся по сексу мужчине, могут творить чудеса, она знала не понаслышке. Впрочем, было бы  вовсе восхитительно, если бы в целом мире этим волшебным свойством обладало только ее тело. Но приходилось мириться с некоторой конкуренцией миллионов других  представительниц  прекрасной половины человечества. Это огорчало, но не всегда. Иногда, чтобы отделаться от надоевшего кавалера, Ирина Сергеевна прибегала к помощи конкуренток…
В гостиничном номере дама первым делом проверила наличие в водопроводе горячей воды. Затем заказала по телефону пиццу с грибами и бутылку красного вина. Приняла душ, переоделась в кружевное белье, чулки и платье свободного покроя и принялась наводить красоту в пределах фасада, то есть, на голове, лице и шее. Как и подобает, в этот момент она волновалась более за свою внешность и то впечатление, которое произведет на мужчину при первом свидании, нежели за общий исход важнейшего для нее дела. С точки зрения зрелой женщины, никакие катаклизмы в мире не могут быть помехой неожиданному любовному приключению с мало знакомым, но понравившемся мужчиной (пока, естественно, тот не надоест). Как правило, подобные приключения бывают полезны и в «орально моральном», и в материальном смысле. Намазывая кремом шею, подводя глазки, накрашивая губы, Ирина Сергеевна Соловейчик прокручивала в голове нехитрый сценарий спектакля, которому, она была в этом практически уверена, суждено было случиться в ближайший час...

Если бы мы рассказывали некую историю в стиле «эросфера», то сцена,  случившаяся в скором времени в номере Ирины Сергеевны, могла бы стать кульминацией всего нашего сюжета. Действительно, что может быть более захватывающим, чем подглядывание за импозантным мужчиной и шикарной женщиной, впервые встретившимися в интимной обстановке?..
- Вы пришли? Честно говоря, не ожидала!..
              -  Ну, да, конечно! И поэтому сделали боевую раскраску? - с этими словами Марк довольно бесцеремонно вошел в номер, давая недвусмысленно понять, кто здесь настоящий хозяин положения. -  Время – деньги, мадам! Посему давайте перейдем поближе к телу, как говорил Гиде Мопассан. Извините, это всего лишь плагиат…. О, я вижу, вы подготовились! Весьма похвально!.. Пицца! С грибочками!.. Вино! Ай, как заманчиво!..
Он уселся на диван, вальяжно забросив ногу на ногу и, уставившись на лживую, скромно улыбающуюся Ирину Сергеевну, задал нейтральный вопрос:
-      Ну, так что ж?..
В отличие от своей визави, Марк Валерьянович так и не разработал деталей операции. Имея в своем арсенале самые общие принципы выработанной стратегии, в остальном новоявленный Казанова полагался  лишь на импровизацию.
-  Может быть, вина? – Ирина Сергеевна приземлилась в кресло, целомудренно прикрыв оголившиеся коленки ладошками. Она по-прежнему едва заметно улыбалась, не сводя глаз с лица Марка.
- Не вопрос! -  он разлил темно-бордовую жидкость по фужерам. -   Можно поинтересоваться, чему вы, собственно, радуетесь? Неужели все ваши неурядицы разрешились сами собой? – этим вопросом он как бы перешел к делу, ликвидировав напряжение и неловкость, возникшие от его излишней бравады.
-   Что вы! Не поверите, но я действительно рада вас видеть. В незнакомом городе едва знакомый человек воспринимается почти как родственник. Вот вы пришли, и мне уже кажется, что все позади. Или, по меньшей мере, все сложится хорошо. Вы внушаете уверенность. Нет, нет, я говорю искренне, поверьте!
-   К сожалению, мадам, вы несколько преувеличиваете мои возможности. Я не волшебник, увы!..
Неподдельная тревога отразилась в мимике Ирины Сергеевны:
-    Как!? Никаких шансов? Вы меня пугаете!
 Она подскочила, отошла к окну и, отвернувшись, застыла в позе плакучей ивы на фоне ярко-голубого весеннего неба. Ход был нехитрый, но весьма эффективный. Легкое платье женщины в таком ракурсе отлично просвечивало.
Марк незаметно протяжно выдохнул, силой воли заставив сердце биться ровнее.
- Теоретически, получение ссуды в ваших условиях возможно, однако практически...
Она знала, что делала! Поэтому, как только уловила нотки надежды в голосе мужчины, бросилась к тому, картинно заламывая руки.
-   Вы так добры! Помогите же, умоляю! – женщина бесцеремонно села рядом, схватила Марка за руку. Ее удивительные серые глаза, наполненные влагой, неотрывно следили за его реакцией. Губы, при этом, слегка приоткрылись.
В этот момент Марк Валерьянович совершенно отчетливо осознал, что сейчас сморозит глупость. Это называется роком. Он еще не знал, какую именно ошибку совершит в следующую  минуту, но последствия ему уже представлялись ужасными. Однако что-либо изменить он был уже не в силах. Под гипнотическим взглядом прекрасной незнакомки он таял, как мороженое в потной ладошке.
- Ну, быть может, мы попытаемся найти надежных поручителей, - произнесенной фразы он почему-то испугался сам, поэтому непроизвольно  коснулся руки Ирины Сергеевны. В следующую секунду Марк понял, отчего нервничает. Вместо местоимения «вы», он опрометчиво употребил слово «мы».
 Но и этой секунду было вполне достаточно для искушенной женщины. Ирина Сергеевна потратила всего одно мгновение, чтобы натянуть на свое личико маску невообразимого восторга, и у нее еще оставалось достаточно времени на короткий, но жаркий поцелуй в губы. С ее стороны это было слишком смело, но вполне оправдано, так как закрепляло сказанные мужчиной слова, подобно подписи и синей печати на договоре о безоговорочной капитуляции.
События разворачивались гораздо быстрей, чем мог бы себе представить Марк  в самых смелых эротических мечтах. Отдадим должное, он попытался исправить положение, пробормотав извинения по поводу того, что его поняли не так, но последовавшие за этим пара-тройка поцелуев и прикосновений к женской груди окончательно сломили его волю. Решив более не сопротивляться, он полностью положился на то, что сможет вывернуться из создавшейся ситуации чуть позже…
Забегая вперед, скажем, что в жизни умудренного опытом Марка Валерьяновича не было более восхитительного обеденного перерыва, чем  в тот, с утра непримечательный, но такой переменившейся к полудню, весенний день. Пройдет время, и он  признается себе, что пережитые  мгновения стали для него, ни много, ни мало, кульминацией  интимной жизни. А интимная сфера, по его глубокому убеждению, является для человека главным аспектом бытия.  То есть, другими словами, в эти минуты по воле проведения Марк Валерьянович оказался на пике блаженства и достиг вершины всей своей сознательной жизни одновременно!
О барышне, оказавшейся в крепких, но вполне бережных руках Марка Валерьяновича, подумать так было бы просто нелепо. Спросите Ирину Сергеевну сейчас, спустя некоторое время, об ее отношении к случившейся любовной связи, и она улыбнется, закатит глаза и просто пожмет плечами. Да и что тут удивительного? Это для мужчины секс – цель.  Для женщины же, скорее,  средство. И только если  средство и цель совпадают, тогда уж для нее это любовь. Впрочем, в те минуты Ирина Сергеевна чувствовала себя  вполне довольной. Как женщина, разумеется.
Каждый из них, по сути дела, в данный конкретный отрезок времени добился  того, чего хотел. Они отодвинули разрешение всяких неурядиц в сторону и самоотверженно занялись любовью. При этом оба почувствовали себя счастливыми. Последнее обстоятельство незримым образом связало их между собой невидимой нитью судьбы, которая впоследствии и привела к описанным ниже событиям...
А пока что страсти накалялись!
Обхватив женщину руками, Марк Валерьянович провел нехитрый  прием из области восточных единоборств и оказался в положении сверху. Закрепив первый успех длительным, чувственным поцелуем, он стал судорожными движениями ощупывать податливое женское тело, одновременно пытаясь оное разоблачить. Через минуту Ирина Сергеевна осталась в единственном, наполовину сползшем чулке, а он совершенно голым, как Апполон. Извернувшись и сдавленно смеясь, она бросилась к окну и задернула штору. Он рванулся за ней, словно лев за ускользающей добычей, настиг и повалил  жертву на мягкий ковер. Она ухитрилась перевернуться на живот, подложив руки под груди. Он уселся сверху. В одночасье его движения стали мягкими и нежными. Некоторое время мужчина делал массаж изумительной женской спины и умопомрачительных бедер, сдерживая свою страсть всеми силами. Наконец, испытуемое  тело расслабилось, руки выпрыгнули из-под грудей и безвольно потянулись в стороны и вверх. Грудная клетка  женщины приподнялась над полом, ягодицы  расслабились, ноги раздвинулись. Ладони и пальцы мужчины стали проделывать откровенно смелые действия, беззастенчиво обхватывая и проникая. Дыхание обоих партнеров стало прерывистым и весьма шумным...
Впоследствии умопомрачительные картинки в голове Марка сложились в некий калейдоскоп кадров, бессистемно сменяющих друг друга. Пытаясь восстановить в памяти хронологию бурного секса, он размякал, безвольно вживаясь в образ, и в своих видениях совершенно неожиданно обнаруживал себя то на полу, уткнувшись лицом в разгоряченное женское лоно, то в позе наездника в бешенном галопе, то в кресле с беспомощно задранными ногами, так же беспомощно взирающим на процесс неуемного поглощения его плоти бесстыдно-красным, до одурения женственным ртом, то в ванной комнате под душем, то на диване или над столом... Теперь уже невозможно выяснить точно, когда именно и в какой момент нахлынувшего на Марка Валерьяновича малодушия, он  признался в горячей любви к мало знакомой даме и произнес роковые слова. Но сказал он примерно следующее:
-  Сладкая моя! Миллион для тебя, поверь, это такой пустяк! Будет тебе миллион!
-    И как же ТЕБЕ это удастся? -  спросила она с придыханием и нежно провела пальчиками по его вновь восставшему и трепещущему естеству.
-  Легко! Сегодня же оформлю ссуду на себя. Завтра деньги будут у тебя в кармане. Надеюсь, ты меня не кинешь?..
Вместо ответа Ирина Сергеевна оседлала любовника и громко застонала...

Андрею Павловичу Черепанову кличка «Жаба» приклеилась лет двадцать назад. В те времена он стал кооператором и слишком быстро освоился на зарождавшемся совдеповском рынке мясной продукции. Но очень скоро сел на пару лет за спекуляцию. Чалился на нарах меньше половины срока. Едва успел освоиться в колонии, как пришли новые времена, всяческие амнистии и полнейшая свобода предпринимательства. От той ходки осталась только кличка. Никто уже не помнил, в мозгах какого шутника возникла данная ассоциация, но прозвище прилипло намертво. Почему, например, не «Череп» – непонятно!  Это уже сейчас, по прошествии многих лет, Палыч действительно стал походить на разъевшуюся амфибию лягушачьего роду, но ведь раньше-то был стройным, шустрым парнем. Одним словом, кличку, под которой  он был известен в определенных кругах, Черепанов ненавидел всей душой. Но терпел, как символ причастности  к сферам могущественным и властным.
Он сиживал у себя в офисе за солидным столом темного дерева, покрытым зеленым сукном, и разбирал немногочисленные бумажки, когда звякнул и засветился голубым огоньком мобильный телефон. На дисплее обнаружился совершенно незнакомый номер. Кто посмел?!..
- Чего надо? – спросил раздраженно, требовательно.
-   Здравствуй, Жаба!.. – раздался вкрадчивый густой бас. - Слышу, слышу, узнал. Как твое драгоценное? По голосу – неплохо выглядишь. Да, вот что!.. Сегодня к тебе человечек явится, так ты его прими и выслушай, как меня.  Кличут паренька Анчаром. Ну, а будешь в столице - обращайся...   
-     Э-э-э... Хорошо… - эти слова  Андрей Павлович промямлил уже в пустоту, так как соединение прервалось. Вообще-то, за время короткого разговора его лицо сильно преобразилось. На нем успело побывать выражение  сначала грозное, затем испуганное и, наконец, подобострастное.
Не успели в ушах отзвучать отголоски ненавистного пугающего голоса Касьяна, как постучалась и впорхнула в кабинет секретарша:
-  Андрей Павлович, к вам странный тип рвется. Говорит, он Анчар. А с виду - русский...
Жаба разгладил ладонями зеленое сукно стола и укоризненно посмотрел на девушку в облегающей мини-юбке. Та поняла это по-своему,  смущенно опустив глаза. Он вздохнул:
-      Зови, дура! Да поживей!..
Командированный действительно оказался парнем с классической славянской внешностью. Типичный боец современной столичной  группировки. Накачан, хорошо одет, серьезен, довольно интеллигентен. Этакий боевик – интеллектуал. Не откладывая дело в долгий ящик, он выложил то, с чем прибыл в провинцию:
-  У меня дело – проследить за одной лярвой. Тихо, без показухи. Нужен человек, лучше  два. Надежных. На пару дней. Обеспечите, Андрей Палыч? – посетитель говорил отрывисто, сдержанным тихим голосом, словно не сомневался в полнейшем к нему внимании.
- Подберем, пожалуй. Что-то еще?
-   Пусть снимут номер в гостинице «Волга» и отзвонятся мне. Все! – Анчар небрежно бросил на стол визитку и поднялся. Палыч немедленно вскочил и потянул руку:
- Всего доброго!..
«Это ж надо!» - думал он после ухода  визитера, рассматривая желтый картонный прямоугольник, на котором было выдавлено золотом имя владельца карточки и номер мобильного телефона. - «Столичные ребята  невысокого пошиба обзаводятся визитками! Цивилизация! Похоже, жизнь в стране налаживается...»
Андрей Палыч стал размышлять, кого из своих пацанов он может выделить в помощь столичному гостю. Самых опытных он дать не мог, так как эти двое осуществляли охрану самого Черепанова и его имущества, и здесь им ответственности вполне хватало. Другие были на подхвате, но так же заняты... Тут он вспомнил о двух молодых, крепких ребятах, принятых в службу безопасности агентства совсем недавно. «А что! Пусть пообвыкнут, опыту наберутся. Пацаны желтопузые, зато Анчару в рот будут заглядывать, да исполнять все беспрекословно. На том и порешим!»
Через полчаса Жека Ляпис и Гоша Сладкий торчали на вытяжку перед столом Жабы и благоговейно внимали его речь:
-  ...и не дай вам Бог, ребятки, слепить горбатого! Что скажет, выполнять без самодеятельности. Точно, быстро, качественно! И без всякого шума. Ясно? 
Парни резво кивали головами и нетерпеливо переминались с ноги на ногу.
-   Опозорите меня перед Москвой, самолично закопаю!  Я рекомендовал вас, как надежных, опытных сотрудников, учтите. И еще... Вот телефон, по которому будете мне обо всем докладывать. В подробностях! Ясно?..
              Те  кивали и радостно сглатывали слюну. Оба были  немного мешковатыми и в меру соображающими исполнителями, то есть идеально подходили для караульной и филерской работы.
-  Вот аванс, -  Жаба протянул тоненькую пачку купюр Гоше Сладкому, обозначив, таким образом, его превосходство в паре. Напоследок, чтобы вывести пацанов из ступора, рявкнул: - По местам!!!

На работу Марк опоздал, не преминув обратить это обстоятельство в свою пользу. С крайне озабоченным лицом он порылся в собственном столе, метнулся туда-сюда, взъерошил волосы и постучался в дверь управляющей
Светлана Николаевна, в отличие от рядовых сотрудниц кредитного отдела банка, к Марку Валерьяновичу благоволила. Скрупулезный в исполнении, слегка высокомерный, подчеркнуто вежливый, сдержанный и подтянутый он, в ее глазах, выгодно облагораживал преимущественно дамский коллектив. Тем более управляющую поразил вид менеджера, ворвавшегося в кабинет с перекошенным лицом и дыбом торчащими волосами. То, что случилось нечто страшное, можно было не переспрашивать. У нее похолодело  в груди, рука машинально потянулась за валидолом:
- Что с вами, Марк Валерьянович?!
- Горе, Светлана Николаевна! Горе!
- Боже! Кто-то умер?!
- Хуже! У живых хотят отобрать крышу над головой! Представляете?
Она отмахнулась, как от назойливой мухи:
              -      Фу на вас, Марк Валерьянович! Напугали... – она мгновенно поняла, что проблемы, как обычно, упираются в финансы, а потому разом успокоилась. Воистину, банкира могут устрашить только смерть да тюрьма!
- Рассказывайте...
Бог весть, что наплел Марк про своего дядю в Питере, у которого за долги хотят оттяпать шикарную квартиру в центре города на Неве, но уже через полчаса он получил добро не только на получение ссуды в размере одного миллиона рублей, но и на три дня отгулов.
О жене он почти не думал. Объясняться, видимо, и не придется. Ну, в самом деле, зачем что-то объяснять? На днях, в присутствии гостей в ответ на безобидную шутку Марка, она заявила буквально следующее:
-  Господи ж ты, Боже мой! Ну, не устраиваю тебя я, так найди себе любовницу. Флаг тебе в руки!..
Вы понимаете?! То ли доля шутки в этих словах, то ли доля правды? Он-то думал, что своим демонстративным охлаждением к супруге ее перевоспитает, заставит задуматься, поревновать что ли... Ан, нет, наоборот!.. В общем, Марк едва нашелся, что ответить:
-     Спасибо, дорогая, за заботу! Я и не знал, что на это требуется специальное разрешение жены...
Саркастически сказал, со смыслом. Но должного действия это не возымело.
 Так что, все случившееся теперь, в этот волшебный день, воспринималось нашим героем не только, как манна небесная, но и как искупление грехов собственной супруги. Ни много, ни мало! 
До конца рабочего дня он еле-еле дотянул, чтобы не сорваться раньше. В гостиницу «Волга» несся галопом, сдерживаясь, чтобы не запеть от нахлынувших чувств в предвкушении умопомрачительных наслаждений. На своих выросших за спиной крыльях он нес добрую весть  возлюбленной и не сомневался в ее горячей благодарности…
Ирина Сергеевна сидела в кресле, подобрав под себя ножки, и плакала. На столике перед ней лежала записка с каракулями, напоминавшие детские:
«Еще лимон, и мы в полном расчете. Завтра оставишь на том же месте. Будешь умницей, получишь кассету. Ту самую!»
 Марк прочел послание, примостился рядом с женщиной и ласково обнял ее за плечи.
-     Ну, что ты, дурочка? Все уже решено. Завтра с утра я иду в банк, получаю твой миллион, и твои неурядицы заканчиваются!.. Даже жаль!..
На секунду она затихла, потом разрыдалась пуще прежнего.
-     Ты не понимаешь! Ничего, ничего не выйдет!
Марк растерялся, действительно ни черта не соображая в причинах столь разительной перемены настроения Ирины.
- Ты можешь объяснить по-человечески, что  произошло?
              -      А ты что, слепой? – она схватила записку и швырнула ее прочь от себя. Та, совершив упрямо замысловатый  полет, приземлилась аккурат снова на столик. – Сво-олочь!..
              -     Я не могу понять, пупсик! Что поменялось? Тебе нужны деньги? Завтра ты их получишь!
- Это другие деньги, разве не ясно?!
              -  Стоп! С этого места поподробнее, пожалуйста. Чего-то я в твоих финансовых потоках начинаю путаться...
Она прямо вся затряслась от негодования, перестав рыдать:
-     Ну, что здесь непонятного! У меня были деньги, чтобы приобрести... одну вещь. Они... пропали...
- Как это? Куда?
- Туда... – она ткнула пальцем в злосчастную бумажку на столе.
- Хм!.. Допустим. А дальше?
- Ты что, не видишь? Он еще просит. Сво-о-олочь!
              -   Шантаж?.. Ясно!.. Извини, речь идет о какой-то кассете. Тебе ее выкупить нужно, что ли?.. А-а! Ну, да, да... А в прошлый раз он тебе взамен денег что-нибудь дал?
              -  Не-е-ет! – она снова забилась в истерике. -  Обещал, что больше я его никогда не услышу и не увижу.
- Оригинально!.. Слушай, но ведь есть миллион! Как раз завтра...
-     Да ты совсем рехнулся! – она заверещала прямо ему в ухо. – Мне завтра нужны деньги на ДРУГОЕ! И только завтра!!!
Он вскочил, но тут же хладнокровно сунул руки в карман:
-  Ты чего вопишь, дура? – он сильно разозлился. Вдруг на поверхность всплыли все его обиды на женский род в целом.  -  Иди, ори на своего шантажиста! И вообще, иди-ка ты, знаешь куда?..
Она опомнилась, бросилась к нему с поцелуями:
-    Прости, прости, прости!.. Я дура такая, дура!.. Ну. Поцелуй меня! Еще!.. Еще!.. Еще…. И здесь!.. И здесь!.. Ниже!.. Ах!..
В общем, через десять минут они помирились. Не так, как днем, конечно, но стресс, что называется, сняли и приобрели способность рассуждать здраво. В скором времени сидели умиротворенно, курили, обсуждали... Рассказывала, в основном, Ирина. Марк слушал, нервничал за свое финансовое благополучие, уточнял детали.
-   Муж  у меня – большая шишка в префектуре, очень обеспеченный человек, - говорила женщина подрагивающим голосом. -  В мои дела старается не вникать. Бережет репутацию...
- Понимаю. Честный чиновник, живет на одну зарплату. Но очень богат!..
-     Не передергивай, пожалуйста... Он, правда, мне помогал. Сначала оформил на меня салон красоты... Не получилось. Потом были еще попытки пристроить меня в бизнес, но я такая дура...
- Ну, это мы уже слышали.
-  … А потом махнул на меня рукой, дал денег и сказал: делай, что хочешь, но больше ты от меня ничего на свои бизнесы не получишь. И, пожалуйста, говорит, не впутывай меня в свои темные дела. 
- Да, уж... Темнее некуда!
-   Ну, я опыта уже понабралась, взяла да и занялась тем, что мне действительно интересно.
- Неужели? Что же это?
- Понимаешь, я всегда увлекалась красивыми вещами...
- Очень остроумно!
- Я не имею в виду тряпки, а всякие вазы старинные, гравюры, иконы...
- Антиквариат, что ли?
-   Ну, да! Открыла антикварный магазинчик, стала общаться с народом, книжки умные читать. Дела пошли понемножку в гору. И ты знаешь, очень интересно жить стало!
- Доход, опять же...
-    Ну, не то, чтобы очень, но денег у мужа больше не просила. Деньги, конечно, я все вкладывала в старину, и со временем у меня образовался вполне приличный ассортимент. Но однажды...
- Ты пошла в лес и заблудилась?..
-   Ага, в лес... Заблудилась-то я раньше, а пошла не в лес, а к подруге. На день рождения. Увидела там китайскую вазу.  Она оказалась подделкой под старину, но дело не в этом. Другая моя подруга, Аида, под эту марку,  рассказала, что видела подобный фарфор у своих друзей. Якобы когда-то их дедушка привез похожую вазу из Китая. Еще на заре советской власти. Ну, я заинтересовалась, полистала литературу, навела справки и сделала для себя сногсшибательное открытие! Оказывается, в Германии есть человек, который собирает коллекцию именно таких ваз. То есть, в мире их существовало всего двенадцать, по знакам зодиака, и получается, что у него имеется девять ваз из двенадцати. Изделия эти древние, известного мастера. Одним словом, мне повезло. Я смоталась в ваш город...
- Зачем?
-   Она здесь, эта ваза... Прощупала почву, убедилась. Потом съездила в Дрезден, там этот коллекционер живет, выяснила ориентировочную стоимость...
- Интересно!
- Цена еще интересней! Он готов приобрести раритет за пол миллиона!
- Долларов?
Она выпустила струю дыма прямо Марку в лицо:
-      Тугриков, блин!..
- Сильно! Это ж... Десять штук помножить... Пять лимонов!
-    Ты про коллекцию? Не угадал. Это как раз тот случай, когда дважды два – десять. Вся его коллекция уже оценивается в десяток миллионов. Сам понимаешь, каждый последующий недостающий элемент  ее стоимость чуть ли не удваивает.
-  Что-то мне с трудом верится! Разве такое еще бывает? - Марк не на шутку взволновался и даже выпил вина, чтобы успокоить нервы.
-   С хозяйкой вазы я договорилась. Правда, цена возросла с двухсот пятидесяти до миллиона наших деревянных, видно что-то пронюхала бабулька, или просто почувствовала... И вот, я здесь. Кое-что продала, ноги в руки, и сюда! А тут...!
-      Хорошо, я понял! Но объясни, отчего такая срочность? 
Чистые, как колодезная вода глаза Ирины Сергеевны вновь наполнились слезами, и она часто-часто заморгала.
-    У нее нашелся покупатель. Откуда взялся – не понимаю. Она поставила условие: или завтра деньги, или она продает вазу другому.
-    Блин!.. Слушай, Солнце мое, но мне денег больше не дадут... А может, этого козла послать? – Марк  взял записку двумя пальчиками и брезгливо отбросил ее на пол.
-  Ты что!.. – Ирина Сергеевна кинулась за клочком бумаги, словно та была драгоценным китайским фарфором. – Это невозможно! Скорее я потеряю вазу, чем мужа!
- Ну, тогда, быть может, следует ему все рассказать, и он тебя простит?
-    Ты спятил?! Ты не представляешь какой он у меня ревнивый! Он же... Он же всех поубивает! И в первую очередь меня!..   
От этих слов у Марка Валерьяновича противно засосало под ложечкой. Немножко захотелось домой. К мягкому дивану, телевизору...
-    Нет, нет, деньги нужно отдать и получить эту проклятую кассету! – решительно заявила женщина. -  Будь, что будет! Ты не беспокойся, Марк. Даже без вазы я верну тебе деньги очень скоро. - Она снова намеревалась всплакнуть.
- Ну, о чем ты говоришь, рыбка! Ты погоди, мы что-нибудь придумаем.
- Что здесь придумаешь? – она жалобно посмотрела ему куда-то в лоб и спросила:
-   Может быть, достанем еще денег?.. В Москву я просто не успеваю. А здесь еще можно попытаться. Прибыль от сделки поделим пополам... – она увидела, как сник Марк, и осеклась сама. -  Прости! Это я от безысходности... Обидно, понимаешь?..
-     Мне и продать-то за такие деньги нечего, - развел руками Марк, оправдываясь. – И сумму ссуды не увеличить... Послушай, а что это за кассета важная такая? 
Ее прямо всю передернуло. Женщина закрыла лицо руками и затрясла головой.
- Не спрашивай! Гадость! Гадость! Это ужасно!..
- А-а! Ну, понятно. Забыли!..
Марк Валерьянович терзался жуткими сомнениями, разрываясь между впитавшейся в кровь осторожностью прожженного финансиста, заманчивой выгодой наметившейся сделки, страстным желанием к сидящей перед ней даме, и смутными воспоминаниями о собственной жене. Жизненное равновесие катастрофически нарушалось. Ему хотелось бежать прочь, наплевав на все свои обещания. Однако через минуту он был готов немедленно начать поиски очередного миллиона. Потом – броситься к ногам жены, затем – развестись с ней немедленно. Через некоторое время  пришло осмысление того, что ему необходимо отдышаться, побыть одному, поразмыслить. Часов в девять вечера он чаще стал поглядывать на круглые настенные часы, украдкой поворачивая голову и по-гусиному вытягивая шею. Наконец, привстал и сообщил:
-     Надо идти... Давай-ка, подумаем ночку, а там, глядишь, все образуется. Утро, как говорится, вечера мудреней!..
Ирина Сергеевна кивнула:
-     Да, иди, конечно, - она встала, намереваясь проводить мужчину до двери, при этом расстегивая пуговки своего махрового халата. – А я в душ  - и спать!
Он на мгновение задержался. Хотел поцеловать Ирину Сергеевну на прощанье, да как-то неловко зацепился рукой за материю и оголил ее грудь. Что тут поделать? Судьба!
- Хочешь остаться? - спросила она...

В это самое время Гоша Сладкий, приоткрыв рот и приложив граненый стакан к стене, занимался прослушкой вверенного объекта. До этой минуты из шумов соседнего номера он ничего так толком и не разобрал. Зато сейчас отчетливо услыхал нечеловеческий рык и смачное причмокивание. На секунду, оторвав ухо от прибора, он сообщил Жеке важную информацию:
- У них там животное какое-то. Собака. А может, обезьяна или свинья.
-   Уроды,  педофилы долбанные! –  сказал Жека, по обыкновению путая понятия.  Из чувства протеста он сделал телевизор погромче…

Вокзал выглядел однообразным и тоскливым. За два часа вынужденного времяпровождения в зале ожидания, соседствующего с автоматической камерой хранения, Марк основательно устал. Он усиленно корчил из себя заждавшегося поезда пассажира и  постепенно стал опасаться милиции. А вдруг спросят проездной билет? Оказывается, чтобы просто сидеть в деревянном кресле зала ожидания,  нужна веская причина.
От нечего делать Марк говорил сам с собой. Беседуя с внутренним голосом, он предпочитал излагать вещи в циничной манере. Он все время спрашивал себя, зачем он здесь. Ради чего или ради кого? Напрашивался единственно честный ответ. Ради секса. Он догадывался, что нормальный человек в ответе на оный вопрос непременно упомянул бы любовь. Однако по своему жизненному опыту он также понимал, что люди редко говорят друг другу чистую правду. Конечно же, Марк Валерьянович наведался в общественное место не за тем, чтобы заняться прелюбодеянием с Ириной Сергеевной или, боже упаси, с местной жрицей любви. Нет. Он просто пытался заработать на хороший, качественный секс. С другой стороны, цель данного визита была благородной, и об его низменных причинах знал только наш герой.  Терзания и сомнения души, относительно благоразумности совершаемых поступков, несколько скрашивали  одиночество фальшивого путешественника, не давая ему окончательно заскучать.
Нынешнее утро прошло в детективном духе. Марк вырядился в старый пуховик, обнаруженный в гараже, и нацепил на голову замусоленную кепку с длиннющим козырьком.  Куртка застегивалась до самых глаз и, словно накачанная воздухом, кардинально видоизменяла его фигуру. Ирина Сергеевна, за которой новоявленный шпион устроил слежку, и подумать не могла, что за внешностью человека в джинсах и нелепой кепке скрывается ее импозантный любовник. Уже на вокзале Марку пришлось попасться ей на глаза, дабы заметить номер ячейки камеры хранения, в которую был положен пакет с деньгами. Слава Богу, женщина только скользнула взглядом по наряду незнакомого мужика и тут же отвернулась.
После ее ухода оставалось ждать. Отлучиться было нельзя. Предполагаемое время ожидания неизвестно. И чем дольше оно продолжалось, тем более нелепо выглядел в собственных глазах Марк. Однако все, так или иначе, заканчивается, терпение было вознаграждено.
На горизонте замаячил подозрительный тип с уголовной рожей. Он трижды появлялся в зале ожидания, неизменно бросая пристальные взгляды на немногочисленных присутствующих в нем людей.  Менее заинтересовано он поглядывал  на матово-серые ряды автоматических ячеек камеры хранения. Наконец, злодей юркнул между рядами и застыл у ячейки с номером  22. Той самой. А через минуту незнакомец резвой походкой уже покидал место преступления. Марк едва поспевал за ним, старательно изображая из себя  опаздывающего пассажира…

- За что?!.. – мужик пучил глаза и после каждого удара в брюхо хрипел один и тот же вопрос.
- Ты знаешь, мразь!.. – Марк повторял один и тот же ответ, самозабвенно валяя злодея в подзаборной пыли. – Где кассета, ублюдок?
Игра в вопросы-ответы с придыханием продолжалась минут пять, пока оба не уморились окончательно.
- Слышь, парень, а чё те надо-то? – мужик отдышался и  спрашивал с искренним недоумением, при этом, как будто, вовсе не держа зла на своего обидчика.
Марк тоже успокоился, осмотрел злодея с ног до головы и внезапно осознал, что видит перед собой обыкновенного бомжа. У нашего героя от этой мысли возникло ощущение брезгливости и раскаяния одновременно. Он даже ладони вытер о джинсы.
- Ты кто?
- А ты?..
- Деньги зачем взял, гад?
- Эти? – бродяга покосился на пакет в руке Марка с выражением жгучего интереса на лице.
- Ты мне тут дурочку не валяй, дядя! Кто подослал, спрашиваю?
- Мужик один... Пузырек обещал…
- Понятно. И где у вас рандеву?
- Че?.. А… Тута, - злодей  неопределенно  махнул рукой в сторону торгового ларька. Стало ясно, что если шантажист и ждал, то давно сбежал. Такую потасовку, которую устроил Марк с нелепым бомжем, не заметить было невозможно.
- Паспорт у тебя есть, убогий?
- Не-а. Ксива вот… - на свет появилась замусоленная, сложенная в несколько раз, бумажка.
Марк насилу разобрал в нелепой справке фамилию бомжа.
- Ну, вот что, господин Саяпин Николай.… Ежели еще раз проявишься со своим гребанным шантажом, имей ввиду – найду и прибью, как муху!
- Чего это?.. – было ясно,   бродяга не при делах.
- Того это! – огрызнулся Марк, собираясь покинуть место происшествия, не вдаваясь в бесполезную дискуссию.
 Встать и уйти, однако, не удалось. Его сознание взлетело в гиперпространство и захлопнулось, после внезапного удара по голове…
 
Жена суетливо носилась по квартире, сосредоточено сведя брови к переносице. Надо отдать ей должное, в подобных ситуациях она проявляла выдержку и умеренное благоразумие. Чего не скажешь о вещах житейских, мелочных и никчемных…
Супруга промыла рану марганцовистым раствором, чем-то смазала и деловито перебинтовала голову (от этого Марк стал похожим на героя гражданской войны Щорса), а уж потом стала нервно интересоваться обстоятельствами ранения и где, собственно, он пропадал ночью. Заботливость жены и ее мягкие руки поколебали в нем убежденность в правоте своих поступков, вселив в душу некоторое смятение и даже некую жалость к себе самому.
В какое-то мгновение в голове промелькнула шальная мысль - а не покаяться ли? Пусть будет скандал, выяснение отношений, откровенный разговор. Вскроются и будут озвучены обиды, вероятно, придет понимание…. Интуитивно Марк был уверен, что в конечном итоге все образуется, супруга его простит и поймет, но главное – осознает и свои ошибки.
Что его остановило? Элементарный денежный вопрос. Он представил реакцию жены на факт фактического дарения миллиона рублей малознакомой женщине,  и сознаваться передумал.
Пришлось на ходу развивать версию мелкого ограбления. Еще большего труда стоило отговорить супругу отказаться от мысли обращаться в больницу и милицию. Там-то уж точно пришлось бы говорить правду….
В итоге, Марк дождался в свой адрес оскорбительных слов, сам сорвался, и все стало на свои места. Жена отстала, а ему пришлось задуматься над тем, что же произошло и что делать дальше.
А подумать нужно было крепко, несмотря на гул в голове, боль в области раны и шеи. Естественно, более всего беспокоила потеря миллиона. Его миллиона! Или ее?.. Вопрос не праздный. Для него эта сумма очень даже внушительна. А для Ирины?.. Наверняка возникнет скользкий вопрос – кто виноват? С одной стороны – он, с другой – в чем его вина? Ведь кассеты в ячейке не оказалось. И потом, разве она не имеет отношения к случившемуся фиаско?..
По всему выходило, что вина лежит на обоих. Оставалось надеяться на благородство женщины. Тьфу! Получается, от нее нужно было требовать деньги? А как же секс?.. Марк вдруг понял, что безвозвратно потерял либо крупную сумму, либо горячо желанную женщину.  Эта мысль была настолько огорошивающей, что заставила  натянуть одеяло до самых глаз. Он явственно почувствовал дрожь во всем теле и пустоту в желудке.
Марк долго  пялил глаза в потолок комнаты, тихонько вздыхал, дыбы этих стенаний не услышала супруга, и старался принять некое решение. У него абсолютно ничего не выходило. В тот момент, когда рассудок однозначно склонялся к первостепенной важности финансового благополучия, вдруг сами по себе в голову лезли восхитительные воспоминания, от которых невозможно было избавиться. И наоборот. Мучительные томления тела и души Марка могли закончиться только в одном случае…
Одним словом, к вечеру наш истерзанный сомненьями герой созрел на визит к Ирине Сергеевне. Ему пришлось преодолеть препятствие, возникшее в виде крайнего недоумения супруги. Слава Богу, пространных объяснений не потребовалось по причине стратегического охлаждения отношений. Жена махнула рукой, мол, иди куда хочешь и в любом виде. В ответ Марк хотел сделать неприличный жест рукой, но все же сдержался, интуитивно прислушавшись к пословице «не будите спящую собаку».
У гостиницы Марк замедлил шаг, но все же продолжал двигаться навстречу судьбе. У дверей заветного номера его ноги стали ватными, а мысли сбились в один пульсирующий комочек над переносицей. Тем не менее, он постучал…
- Она съехала, - раздался за спиной женский голос, в котором послышались нотки скрытой радости.
Марк недоверчиво окинул враждебным взглядом горничную. Та невольно съежилась и моментально спрятала ухмылку. Видимо она рассмотрела повязку на голове, и Бог знает, чего подумала.
- Два часа как ушла…
Он продолжал смотреть на девицу, силясь сформулировать тот вопрос, который был бы не слишком глуп. И таки задал его:
- Куда?!
- Я не знаю, - теперь горничная отвечала почти дрожащим голосом, - может быть на вокзал?
- Вокзал?
Марк потер лоб. Внезапно в нем стала нарастать ярость, через минуту перешедшая в отчаяние. В голове все смешалось, и только одна мысль била ключом – он безжалостно обманут! Это открытие было обескураживающим и до изжоги противным от осознания собственной глупости.
- Скажите, когда поезд на Москву?
Наверное, его выражение лица было впечатляющим. Во всяком случае, горничная с готовностью разъяснила, что он еще может успеть добраться до вокзала вовремя.
- Да, спасибо…
В один миг к нему вернулось негативное отношение к женщинам вообще. Вся романтичность души, возродившаяся в нем в последнее время, исчезла. Осталась помойка, полная финансовых проблем, семейных неурядиц и грядущей никчемной старости.
И только праведная злость погнала нашего героя на злополучный вокзал. В его планы входил всего один пункт – поглядеть в глаза падшей женщине Ирине Сергеевне. Потом, возможно, просто уйти, не сказав ни слова. Конечно же, он себя обманывал и тайно на что-то там надеялся, но признаваться в этом самому себе  не собирался.
До отхода поезда оставалось пару минут, когда на перрон почти влетел мужчина в черной кожаной куртке с белой повязкой на голове. Не хватало к этому антуражу только коня и сверкающей на солнце шашки.  Пассажиры были уже на своих местах, поэтому у Марка оставался единственный шанс. Он кинулся к ближайшей проводнице, все еще стоявшей на платформе у открытой двери вагона.
- Мне нужно! Срочно! До следующей станции!
- Билет, паспорт, пожалуйста.
Эта женщина навидалась всякого, и ее не трогал ни растрепанный вид, ни ранение молодого человека. Ее вообще ничего не волновало.
- Я не успеваю, вы же видите! Я заплачу, мне крайне нужно…
- Так, гражданин, отойдите!
Непоколебимость, непонятливость проводницы, между прочим, представительницы женского пола, завело Марка еще более. Он прямо зарычал и поднял руки, растопырив пальцы. Бедная женщина восприняла это как намерение к нападению. Или удушению. В общем, она широко открыла рот и завыла тихонечко:
- А-а-а!..
- Я сказал – мне надо!
 Последнюю фразу Марк прошептал на ухо ошалевшей проводнице и, не дав той опомниться,  проник в вагон. Про деньги он опрометчиво забыл.
Подобно какой-нибудь львице, потерявшей своего детеныша, пробирался безудержный Марк сквозь джунгли человеческих тел, снующих у него на пути. Словно зоркий сокол он не пропускал не единого закоулка, где теоретически мог поместиться спрятавшийся пассажир. Его мозг и глаза стали работать в режиме сканирующей  цифровой фотокамеры, отмечая и запоминая детали.
 В одном из пустующих купе предпоследнего вагона он заметил возлежащую на столике дамскую сумочку из крокодиловой кожи. На диване покоилась знакомая шубка. Не задумываясь и не сомневаясь, Марк схватил сумку и вытряс из нее все содержимое на стол. Его интересовал паспорт…
За спиной раздался топот ног, женский визг и, наконец, торжествующий голос проводницы:
- Вот он, злодей! Это ж надо, какой наглый грабитель!
 Хозяйка сумочки стояла с широко открытыми глазами и зажатым рукой ртом. Она вовсе не была Ириной Сергеевной. Проводница выглядывала из-за плеча лейтенанта транспортной милиции. Рядом ухмылялся и помахивал дубинкой здоровенный сержант…
Таким образом, стремительный рейд Марка по вагонам в стиле батьки Махно внезапно прервался, словно полет шмеля, шмякнувшегося о стекло.

Ирина
   О, женщины! В некоторых из них непостижимым образом уживаются снисходительность  к мужчинам, алчность, доброта, любовь, лживость и сентиментальность. И еще много чего намешано в их прелестных головках!..
 Впрочем, мы не будем демонизировать Ирину Сергеевну, так как ее жизнь и менталитет сложились вследствие обстоятельств, предопределенных трудной адаптации заезжей провинциалки к условиям столичной жизни. Если мы начнем скрупулезно искать истоки ее «падения», то неизбежно придем к тому самому моменту, когда  красавица и умница Иришка бесповоротно решила ехать в Москву. Само по себе данное решение было не столь уж скверное. Скорее, наоборот. Однако  решимость вчерашней школьницы, собиравшейся любыми средствами осесть в столице, должна была сильно насторожить родителей. Но те не проявили должной бдительности, напротив, поддержали ее в стремлении к лучшей жизни.
Как водится, актрисы  из нее не получилось, зато открылись другие таланты. Нахлебавшись вдоволь неустроенностью, безденежьем, завистью и собственной «никчемной» гордостью, Иришка попытала счастье в применении своих актерских способностей в бытовом, так сказать, плане. Как известно, в отношениях с мужчинами всякая женщина проявляет артистизм. На любительском уровне. Профессиональная же работа актрисы предполагает наличие сценария с вполне определенной развязкой сюжета. При этом совсем не обязательно оставаться самой собой, достаточно придумать образ и отыграть его от начала до конца.
Первой ее жертвой был студент МГУ. Жил тот в общежитии, московских корней не имел. Зато был единственным наследником «колбасного короля» одного из областных центров. Ирина окрутила паренька быстро, чуть сама в оного не влюбившись. Но профессиональный подход требовал неукоснительного соблюдения  сценария.  Поэтому любовная связь, сама по себе приносившая временное финансовое благополучие, завершилась мнимой беременностью, разрывом отношений и приличными отступными.
Следующей целью  стало получение постоянного московского жилья. Вопрос решился посредством женатого любовника, работавшего каким-то там клерком в министерстве природных ресурсов. Он снял ей комнату, бывал редко и постоянно опасался любых случайностей. Отношения с ним были настолько необременительными, что Ирину почти не трогал факт существования на белом свете этого человека. Когда тот появлялся, она встречала его легко и даже с некоторым удивлением. Секс случался изредка, был бурным и недолгим. Настроение не портилось. Ухажера положение дел вполне устраивало. Ему казалось, что, сняв жилье для своей пассии, он дальновидно и очень умно устроился - девушка не чает в нем души и бесконечно благодарна. Если бы он знал истину, то, вероятно, получил бы такой щелчок по самолюбию, который вполне бы сравнился с ударом тяжелого кирзового сапога в пах.
Проживая в оплачиваемой любовником комнате, Ирина развернула свою деятельность на полную катушку. Нет, проституцией заниматься она не стала. Это было бы уже слишком. Но вот свободная жизнь в мегаполисе ей стала доступной. Работала Ира Соловейчик редко, скорее ради того, чтобы где-то числиться и совсем уж не отрываться от повседневной городской жизни.  Главным же занятием для нее стала игра в пьесах, написанных ею самой. А сценой для театрализованных постановок стала Москва. Кандидаты на роли любовников, мужей и всяческих подруг любовников отбирались тщательно, по принципу уровня обеспеченности претендентов материальными благами.
Нетрудно себе представить, к чему это привело. Поначалу Ирка Соловейчик шла по жизни, смеясь. То и дело ей перепадали дорогие подарки и неплохие деньги. Постепенно она привыкла к посещению ночных клубов, отелей и ресторанов. Иногда ее возили в теплые края. Все романы, случавшиеся с далеко не случайными мужчинами, для нашей героини неизменно оканчивались «плохо», но с приличной материальной выгодой. В общем, она отключила за ненадобностью всяческие моралистические табу и научилась использовать свой женский потенциал и природные инстинкты на полную катушку.
Первый звонок прозвучал как-то весной. Он был из прошлой жизни. Одноклассник встретился в ресторане и, конечно же, влюбился моментально. С него было взять нечего, но неожиданно нахлынули школьные воспоминания, обострились искренние чувства. Она вдруг почувствовала в себе настоящее женское начало, желание семейного уюта. Над нею  даже возобладал материнский инстинкт. Теперь она забеременела по настоящему, о чем радостно сообщила возлюбленному. А он повел себя точно так же, как и все те, от кого она такого поведения ожидала заранее. На этот раз для нее свершившееся оказалось шоком. Скандал закончился ничем,  вернее сказать, абортом. Иркина жизнь сделала кувырок, который впервые заставил ее задуматься о своем будущем.
Но беда не приходит одна. Черная полоса ее жизни тогда еще не закончилась. На горизонте нарисовался Павлик. О, это был настоящий денди! Он умел ухаживать небрежно, стильно и захватывающе легко. Секс с ним был изощренным и извращенным. Благодаря данному обстоятельству, да еще туго набитому бумажнику Павлика, Ирина возбуждалась только от одного вида длинноволосого блондина. Ей даже не хотелось заканчивать отношения с этаким плейбоем, хотя она точно знала об еще нескольких любовницах распутника. Финал истории снова случился не по ее сценарию. Более того, он был ужасен. Павел пригласил ее на вечеринку за город, где у одного из его друзей-коммерсантов была шикарная дача на берегу пруда. К ее удивлению, кроме них с Павлом, на даче оказалось только трое его друзей. Отсутствие девушек объяснялось стечением обстоятельств, и Ирина быстро вошла в роль королевы бала. Она повела себя опрометчиво, невинно флиртуя со всеми мужчинами сразу, рассчитывая на безусловную защиту Павла. Но все пошло по безумному сценарию и закончилось шокирующей групповухой. В какой-то момент она стала вырываться из порочного круга, брыкаться и браниться, что только распалило фантазии опьяненных мужчин. Ее били, заламывали в немыслимые позы, имели вдвоем и втроем. Она пыталась расслабиться, чтобы получить удовольствие, потом снова начинала сопротивляться. В общем,  мужчинам она доставила максимум кайфа. А она?.. Был шок от группового изнасилования. И еще – непреодолимое желание посадить подонков  тюрьму. Но она взяла деньги…
После этого случая, поразмыслив, она решила найти себе состоятельного мужа. По ее убеждению, это не составило бы большого труда. Но, как оказалось, репутация Ирки Соловейчик уже давно жила собственной жизнью. Она тоже гуляла по Москве, непостижимым образом проникая в самые отдаленные уголки огромного города. И что интересно, репутация оказалась гораздо хуже самой хозяйки. Это обстоятельство помешало окрутить нескольких перспективных кандидатов в супруги. Однако  мужа с приличной московской квартирой и зарплатой она все же нашла.
Впрочем, семейная жизнь не заладилась. Не было любви, не было свободы и не было детей. Развелись  через два года. Ирине  досталась однокомнатная квартира в спальном районе Москвы. Впрочем, ради такого куша стоило сходить замуж! Она с облегчением и еще более возросшим энтузиазмом принялась наверстывать упущенное.
После случая с Павлом, Ирина стала осторожной. Она была прекрасно осведомлена о жизни проституток в столице, так как общалась с некоторыми из них лично, и такой «веселой» доли себе не желала. Может быть некоторые из них и жили припеваючи, но многие из них попадали и на «субботники», и на садистов и даже на маньяков. Не говоря уж о ментах. Такие приключения для артистичной, почти богемной, души Иринки были неприемлемы.
Шли годы, но девушка по-прежнему сохраняла свою привлекательность, тщательно следила за собой, была желанна и этим эффективно пользовалась.
Однажды она еще раз сходила замуж. За финна. Пожила в Европе. Не понравилось. Жизнь с помощью жестов и мимики ее не привлекала, а способностей к языкам она у себя не обнаружила. Развелись через четыре месяца. От этого брака остались воспоминания в виде испещренного печатями загранпаспорта и новой квартиры…
Годы незаметно и как-то очень уж безжалостно брали свое. Ввиду физиологических причин, «клиентами» Ирины Сергеевны все больше становились люди прожженные жизнью и закаленные временами беспардонного капитализма. Работать становилось труднее. Приходилось выдумывать изощренные схемы и прилагать все свои артистические способности, чтобы, в конечном итоге, ради пары сотни баксов, глупо переспать с клиентом в первом попавшемся гостиничном номере. Такая деятельность все более походила на элементарную проституцию, с чем почти «профессиональная» актриса смириться никак не могла. Но начинать жить по-другому она не хотела, поэтому продолжала совершенствовать свое ремесло…
 Здесь необходимо сделать некоторое отступление от линии нашего повествования. Может показаться, что мы лепим из Ирины Сергеевны Соловейчик этакого монстра в дамском обличии, рисуя ее образ в темно-фиолетовых тонах, приписывая ей самые негативные женские черты. Следует поправиться, нежели создалось именно такое впечатление. Попробуем с максимальной объективностью поискать в этой женщине то положительное и привлекательное, что поможет нам ее понять и в чем-то простить. 
Начнем с того, что за всю свою бурную молодость Ирка Соловейчик ни разу не преступила закон. Да, да! Вы спросите, как же так, а шантаж? По-существу, конечно же, элементы данного противоправного действия имели место быть. Но где его нет?..
 Однако наша героиня никогда не требовала денег напрямую. Ее дарований  всегда хватало на то, чтобы обставить дело так, что деньги и другие материальные блага перетекали от мужчин к ней по их собственной, так сказать, воле. Да, был обман. Но ведь актерская игра – всегда обман! И, разве, игра не является своего рода  мошенничеством?
Второй аргумент в пользу оправдания героини нашей повести наверняка поймут также мужчины. Она была женщиной в полном смысле этого слова! Вероятно, читатель сейчас не совсем понял смысл данного утверждения…. Да, несомненно, в постели она была хороша, особенно когда к ней приходило творческое вдохновение. Но важно и другое. В ее понимании мужчина всегда был обязан принимать решения сам, поэтому  глупо ему приказывать. Другое дело – подвести его к нужному решению. Разные женщины по-разному решают данную задачу. Для мужчин, если их спросили бы об этом, наиболее приемлемым и приятным оказался бы метод  Соловейчик.  В силу своей тяги к Мельпомене, она научилась воспринимать мужчин как партнеров в спектакле или, если хотите, соперников в некой интеллектуальной игре. Она легко приспосабливалась, становясь для мужчины той женщиной, о которой тот мечтал, сам того не сознавая. Если вы хотите страстную любовницу – пожалуйста, умницу – извольте, романтическую глупышку – ешьте на здоровье! Принцип один – угодить мужчине! Но не во всем, а только в главном. Если будет в женщине та изюминка, о которой он мечтает, все остальное простится и будет им восприниматься как милые женские капризы, которые не портят, а разнообразят отношения.  В этом смысле Ирина Сергеевна, Ирэн или Ирочка (кому как нравится)  открыла для себя такую простую и одновременно великую тайну покорения мужчин. Совсем не случайно все её бывшие любовники, мужья, кавалеры и воздыхатели оставили о ней незабываемые впечатления.  Впрочем, они же, как это ни странно, крепко приложили руку к тому, чтобы изрядно испортить репутацию бывшей возлюбленной, продолжая втайне о ней мечтать. Но это уже мужские штучки, и речь сейчас не о них.
Таким образом, в образе Ирине Сергеевне Соловейчик мы с удивлением обнаруживаем, казалось бы, не вполне совместимые черты – авантюрность и женственность, алчность и сентиментальность, лживость и жизнелюбие. Но главное – талант женственности!
Было бы неправильно полагать, что Ирина Сергеевна всегда порхала бабочкой по Москве, посещая злачные места, проводя всё свое время в праздности и грехе. Всё же она иногда работала и, надо сказать, трудилась неплохо. Отсутствие специального образования не позволяло ей полностью полагаться на трудовые доходы по причине их мизерности. Рабочие места, предполагавшие минимум общения с народом, ее привлекали мало. Однако если она поступала на работу в качестве кассира оптовой базы, администратора кинотеатра или продавщицы в овощном ларьке, то делала свое дело ответственно и с интересом. По крайней мере, до той поры, пока это ей не прискучивало. Впрочем, такой момент наступал достаточно скоро, она брала отпуск или отгулы и больше на работу не возвращалась. За год она запросто могла сменить два-три места работы, меж которыми устраивала себе месяц-два «отдыха». Эти месяцы посвящались игре под названием «флирт за деньги». Так, чередуя занятия, Ирина Сергеевна поддерживала тонус и интерес к своему неординарному существованию на белом свете. До поры до времени это помогало ей не чувствовать себя одинокой и чем-то обделенной. Но, как мы уже неоднократно намекали, время неумолимо шло, и к концу четвертого десятка жизненного цикла наша порхающая бабочка, до того легкая и беззаботная, определенно стала чувствовать тяжесть в своих невесомых крылышках. Тут-то она и призадумалась, а не приземлиться ли ей на какой-нибудь благоухающий сладенький цветочек? Не сделать ли источником своего благосостояния и комфорта источник более стабильный и надежный?..

Итак, приключения нашей героини, касающиеся данного повествования,  начинаются с того дня, когда она устроилась на работу секретарем  в одно финансовое учреждение под названием «Сигма-Банк». На этот раз женщина собиралась задержаться на оном рабочем месте надолго и даже подумывала о карьере какого-то там менеджера.
Боссом банка был Александр Иванович Касьянов, человек пожилой, но весьма энергичный. Очаровательной Ирочкой он был соблазнен именно с целью устройства на работу в тепленькое местечко под покровительство всемогущего «папашки». Подробностей того, как именно происходил процесс охмурения, мы рассказывать не будем потому, что ничего захватывающего читатель из этого не узнает. Так, «случайное»  столкновение в фойе подпольного казино, ссадина на лодыжке, разбитый вдребезги телефон, слезы, красивые слова, секс.… Снова секс. И опять!.. Вы можете себе представить человека в годах после того, что с ним сделала Ирочка? И хотя Александр Иванович  слыл «папашкой» солидным, богатым и всемогущим, который мог позволить  себе очень многое с разными красивыми девушками, даже он был сражен женскими чарами нашей прелестницы.
В банке Ирина Сергеевна наладила отношения не только с боссом, но также очень быстро нашла общий язык  с его замом, бухгалтерами, кассирами, менеджерами и даже с уборщицей. Она всегда умела быть тем человеком, которого в ней хотели бы видеть коллеги. С женщинами она сплетничала и вела задушевные беседы, с мужчинами слегка флиртовала, но очень, что называется, в меру, а с начальством держала себя вполне деловито.
Она довольно быстро освоила компьютер и Интернет. Понемногу стала разбираться в  бумагах, которые проходили через ее стол пачками. Авантюрность ее натуры подтолкнули ее к мысли о том, что все это может ей когда-то пригодиться.
Но однажды Ирочка почувствовала угрозу своему положению. В кабинет к боссу стала запросто захаживать молодая брюнетка с надменным взглядом. Чем они там занимались, секретарша не хотела догадываться, но в специфических Ирочкиных услугах Александр Иванович  вовсе перестал нуждаться. Длинноногая посетительница, к тому же, обнаружила знания опытного пользователя ПК, что продемонстрировала при первом же удобном случае в присутствии шефа.
Вот тут Ирина Сергеевна действительно поняла, что жизнь  становится намного сложнее. В конкурентной борьбе с молодежью шанс выигрыша представлялся ничтожным. В любой момент ее могли поменять на секретаршу, отвечавшую всем требованиям времени – 25, 90, 60, 90. И с этой несправедливостью, то есть - с разницей в возрасте, решительно нельзя было ничего поделать.
Она все настойчивей стала размышлять о новом замужестве, как об альтернативном способе обезопасить свою дальнейшую жизнь. Принялась перебирать в голове варианты. Совершенно неожиданно  вспомнила о человеке, с которым ее знакомил босс как-то прямо на улице, походя. Ирина Сергеевна тогда отметила очень заинтересованный взгляд долговязого очкарика лет пятидесяти пяти. Тогда же Александр Иванович обмолвился, что гражданин этот не прост, а совсем даже наоборот. Возглавляет какой-то там финансовый отдел в префектуре. «Этот женат» -  вот о чем подумала она тогда.
Впрочем,  сейчас она поняла, что это не столь уж важно. Даже хорошо. После того, как он затащил бы ее в койку, она нашла бы в нем надежного защитника и опору. А дальше главное – не спугнуть его и не просить слишком много. Ей было бы достаточно того, чтобы он замолвил за нее словечко перед боссом…. Ну, как-то так!..
Припомнить имя случайного знакомого она сразу не смогла. Пошелестела пальчиками в пухлой папке бумаг, в которую  складывала ненужные черновики и всевозможные копии документов  (на всякий пожарный случай), и действительно нашла заветный листочек. Ну, конечно же! Кружков А. Т., то есть… Андрей Тимофеевич, вспомнила!
Взгляд Ирины Сергеевны  задержался на документе. Что-то в нем было завораживающее. Фирменный бланк префектуры, синяя гербовая печать, размашистая подпись. И текст… «Администрация… согласовывает перечисление денежных средств в сумме … на расчетный счет №… Основание… Постановление Городской Думы от…. На реставрацию памятника древнерусского зодчества…». Указанная в документе цифра не была такой уж значительной для Москвы, но вот для одного индивидуума!.. Да и сам документ был перечеркнут жирной чертой и короткой надписью «Переделать!». Очевидно, что-то было оформлено не совсем правильно. Всего лишь  на секундочку Ира Соловейчик  представила, что указанный номер счета был  ее собственным. От этой мысли по телу побежали приятные мурашки, все ее тело расслабилось и наполнилось истомой. Она даже украдкой сладко потянулась и зевнула в ладошку. Потом мгновение подумала и сунула интересную бумажку в специальную папку с надписью «моя».
Возможность заполучить в свои сети Кружкова А. Т. появилась у нее в скором времени. Она взяла себе за правило проводить обеденный перерыв  в кафе, в котором иногда трапезничал чиновник. Встреча состоялась в один из первых по-настоящему теплых дней в конце мая, когда  дамы уже с удовольствием оголяли ноги, руки и декольте, а мужчины на них заглядывались, еще не достаточно окрепнув морально от долгой слякотной зимы. Ирина, словно прочувствовав момент, была одета в этот день особенно изысканно. Легкое открытое красно-черное платье чуть выше колена, блестящий черный поясок, красные лакированные туфельки, крупная завивка золотистых волос делали ее неотразимой. Понимая это, женщина  была в прекрасном расположении духа, и не шла, а словно парила по многолюдным улицам столицы.
Выпорхнув из такси, она сразу же приметила Кружкова в сопровождении двух мужчин. Компания как раз собиралась войти внутрь кафе.  Ирина Сергеевна присутствию посторонних лиц не особенно огорчилась, так как резонно полагала, что спутники все же лучше, чем спутницы. Сделав озабоченный вид, она торопливо направилась к двери, у которой слегка замешкался Андрей Тимофеевич, пропуская вперед себя коллег. Заметив парившую над тротуаром эффектную женщину, направлявшуюся к двери, ему ничего не оставалось, как посторониться, придержав дверь. Она благодарно кивнула, слегка улыбнувшись, и на мгновение вскинула глаза, чтобы посмотреть в лицо  этакому галантному кавалеру. 
- О!.. Здравствуйте, - проговорил Кружков, силясь вспомнить, где ранее встречался с  очаровательной дивой. - Мы, кажется, знакомы?..
-  По-моему – нет, - ответила она, одарив собеседника обворожительной улыбкой, и неторопливо шагнула в сумрачный вестибюль. Она знала,  мужчина сейчас рассматривает ее покачивающиеся бедра и оценивает безупречную фигурку.
- Ну, как же! Нас знакомил Александр Иванович, не помните?
Она  остановилась в нерешительности, жеманно пожав плечиком:
- Вы меня простите, пожалуйста, но я… не помню…
Он тоже остановился прямо перед ней, словно бы и не торопился никуда минуту назад.
- Так давайте познакомимся снова?
- Вы считаете, это удобным?.. – Ирина искоса глянула на собеседника,  и тут же уронила взгляд на пол...
Через неделю они стали любовниками. Ирина играла роль женщины, охваченной внезапной страстью, одновременно раздираемой виной перед Касьяновым.   Она то и дело впадала в депрессию и заламывала руки: «Я такая дрянь! А если он узнает?» Кружков посмеивался и добродушно утешал, как мог: «Брось, не бери в голову. У него этих бл…й, как грязи». Она возмущалась со слезами на глазах: «Не говори так! Я не такая!».   Он обнимал ее за плечи и ласково говорил: «Я знаю».
Со своей просьбой Ирина Сергеевна почему-то не спешила. Словно опасалась, что выполненная миссия может спровоцировать разрыв отношений с человеком, который, по ее разумению, еще очень даже мог понадобиться. Иногда она любопытствовала по поводу работы и знакомств Андрея Тимофеевича. Выяснилось, что он действительно был человеком не простым, хотя бы потому, что  был знаком со многими личностями, наделенными властью в городе. В немногочисленных беседах, случавшихся в недолгих промежутках между ужином и сексом, подробности опускались.  Однако иногда  из уст любовника нет-нет, да выскальзывала фраза, касающаяся как раз таких людей. Он, например, говорил, посмеиваясь: «Лентяи и недоумки, залепили себе глаза дерьмом и думают, что это шоколад! Не понимают, что всё когда-то вылезет наружу. Поймут потом, что г…на нажрались,  да поздно будет! Вот они где у меня!..». И сжимал кулак, внезапно посуровев. Однажды, изрядно подпив «Хенесси», он наклонился к ней через стол, погрозил пальцем и пробубнил:
- Есть!.. Есть папочка одна.… Там много чего есть!.. Там!..
- Где? – глуповато спросила Ирочка.
- Где?.. – удивленно переспросил Андрей Тимофеевич, подозрительно уставившись на нее. Но все ж таки не удержался, ляпнул: - Там!..   На дубе, в сундуке, в яйце  погибель их лежит!  А на яйце Касьян сидит! 
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о Сигма-Банке. Впрочем, Ирочка Сергеевна умела играть роли, в том числе и влюбленной по уши глупышки:
- Ты все шутишь, пупсик! Скажешь тоже – на яйце сидит!.. Ха-ха!..
- М-да, - промямлил протрезвевший вдруг Кружков, - вот такой каламбурчик…
Однажды Кружков посетил Сигма-Банк. Как и всякий женатый мужчина, свою связь с полюбовницей он не афишировал, поэтому, заходя в кабинет к управляющему, только подмигнул Ирине Сергеевне, оставаясь при этом максимально сосредоточенным.  Она же от неожиданности не на шутку перетрусила. Кто знает, какие у них отношения? А ну, как выложит всё просто так, чтоб похвастаться? И плакала ее работа!.. Но обошлось. Вернее сказать, дело обернулось совсем другим боком.
Зазвонил телефон босса.
- Ирина Сергеевна, зайдите, пожалуйста, - голос был доброжелательный.
Она явилась. Кружков вальяжно сидел на диванчике, заложив ногу на ногу, а непосредственный начальник с неподдельным интересом разглядывал женщину из-за стола.
- Вы, кажется, знакомы с Андреем Тимофеевичем?
Она окаменела, не находя подходящих слов, только часто заморгала пушистыми ресничками.
- Знаю-знаю, не маленький. Еще как знакомы!
Касьянов поднялся, взял ее под руку и провел к креслу у журнального столика, на котором были разбросаны глянцевые журналы.
- Присядьте, пожалуйста, и ответьте нам на один вопрос.
В мыслях она уже приготовилась к самому худшему. Вкрадчивый и необычно вежливый бас шефа как-то особенно действовал на нервы. Единственное, что ей оставалось в случае скандала, это чисто по-женски перейти в наступление и искать защиты у Кружкова. Но тот преспокойно и равнодушно зыркал из-под очков глазками, оставаясь внешне безучастным.
- Ирочка, дорогая!  - банкир перешел на интимно-доверительный тон. - Понимаешь, для нас с Андреем ты человек не чужой. Скажи,  как ты относишься к нам, двоим?..
Мужчины заулыбались и переглянулись между собой.
- Я имею в виду, доверяешь, уважаешь ли нас по-человечески?
- Конечно! Я… - смутилась она, так как в ее воображении невольно возникла групповая интимная сцена.
- Хорошо. Чтобы ты, наконец, успокоилась, скажу: и мы с Андреем Тимофеевичем тебя ценим и уважаем. За все! Я не шучу…
У нее упала гора с плеч,  но тревога не ушла. За словами босса таилась некая каверза.
- Надеюсь, красавица, - продолжал говорить Касьянов, - ты умеешь быть не только… женщиной, но и другом. Мы склонны тебе доверять. Вопрос в том, доверяешь ли ты нам настолько, чтобы  уметь держать за зубами некоторые сведения…
Она смахнула с глаз слезу и затараторила:
-  Вы для меня столько сделали, Александр Иванович! Простите меня! Я слабая, никчемная женщина… Конечно, я вам бесконечно верю и уважаю! Вы не представляете, как я вам благодарна!..
- Ну, будет, - шеф опять перешел на официоз. – Вот что, Ирина Сергеевна, а принесите-ка нам кофейку. И себе не забудьте...
Через десять минут босс предложил Ирине уволиться из банка, чем лишил ее дара речи. «Освобождает  местечко для своей молодой стервы!..» - мелькнуло в голове.
- Сделать это надо быстро и тихо. Скажем так: «в связи с переходом на другую работу».
- А на какую?  - жалобно переспросила она. – Почему?..
И тут Касьянов с Кружковым стали по очереди  объяснять ей, что нуждаться в деньгах она не будет, хотя работать, как бы, тоже.  Ей нужно будет выполнять кое-какие поручения, но максимально осторожно, без ажиотажа. Таким образом, получалось, что ее освобождали от необходимости работать, при этом предлагали приличное денежное содержание за небольшие услуги.
- Что я буду делать? – спросила она трагичным тоном, но на самом деле насторожилась. От прозвучавшего предложения явно скверно попахивало.
- Ничего сложного и страшного, уверяем Вас, дорогая Ирочка. Только есть одно условие – конфиденциальность. Да, еще! Никаких мужчин! Посторонних…. По крайней мере, пока…
Что именно все это означало, она не понимала. Было ясно, что ей придется некоторое время жить так, как она привыкла – без особенных обязанностей, но при деньгах. Однако ей кое-что запрещали. Это давало ощущение ограничения  свободы, к которой она пристрастилась, словно к наркотику. Это  ее несколько беспокоило. Но она твердо знала, что сумеет сыграть любую женщину без всякого труда, будь это даже роль Маты Хари. Ее любовники захотели от нее чего-то большего, чем просто любовь? Что ж, в этих интригах Ирина Сергеевна Соловейчик знала толк! Во всяком случае, ей так казалось…
Она уволилась. Заперлась в своей квартире и занялась чтением книг в Интернете. Чем еще можно было заниматься, если запретили выходить в свет? Впрочем, иногда звонил или заходил Кружков. Он приносил деньги, которых вполне хватало, чтобы из ее головы напрочь вылетали мысли о  неустроенности судьбы. Чиновник раздевался и делал свое дело сосредоточено, и почти молча.  После секса немного размякал, начинал говорить и сулить золотые горы в недалеком будущем. Ее это вдохновляло, но не слишком, так как  до сих пор не было вполне ясно, что именно от нее потребуется.
И вот, когда она совершенно расслабилась и привыкла запросто тратить деньги, ее призвали на службу!
Она не очень удивилась предложению завязать близкое знакомство с неким господином Протодъяконовым из мэрии, так как чего-то подобного ожидала. Случай сделать это представился на фуршете, после торжественного открытия новой ледовой арены на окраине Москвы, куда она отправилась по приглашению.
Протодъяконов Николай Петрович оказался  довольно живым и жизнерадостным толстячком  с пышными усами на добродушном, лоснящемся личике. Он имел непосредственное касательство к заключению  контрактов городской управы со строительными и сервисными фирмами столицы, а потому человеком был уважаемым и нужным. Ирина Сергеевна нисколько не сомневалась, что и Кружкову он понадобился за этим, хотя в подробности предусмотрительно вдаваться не желала.
Подкатить к «клиенту» в одиночку оказалось совсем не просто. Того все время окружали солидные дядечки и, что особенно неприятно,  дамы.
Пришлось дождаться, когда чиновник отправится в клозет и перехватить его у курительной комнаты. Когда он выкатился из-за двери, на которой был изображен Аполлон с фиговым листом у причинного места, она держала в дрожащих губах тонкую сигаретку и осторожно, чтобы не потекла тушь, смахивала слезу с уголка глаза.
- Извините, молодой человек, у Вас зажигалки не найдется?..
Прием был старый и незамысловатый.  Однако в данном случае ставка была сделана не на соблазняющие ужимки, а на настоящий фарс. Ирина так трагично и правдиво  поведала «случайному» знакомому о своей ссоре с любимым человеком, что тот поддался на крючок, несмотря на весьма подозрительные обстоятельства знакомства. Через минуту, излив душу, она сказала:
- Извините меня, дуру! Вам идти надо, а я тут…
- Ничего, - усмехнулся Протодъяконов, - я могу помочь?
- Чем? – удивилась она.  – Впрочем, отвезите меня домой…
К счастью, он был на вечеринке один и без шофера. Играя роль раздавленной горем  женщины, она очень скоро нашла утешение в объятиях любезного чиновника. Удачное стечение обстоятельств способствовало этому. Дело в том, что горячо любимая супруга Николая Петровича уже неделю находилась в загородном санатории для похудания и возвращаться домой в ближайшее время не планировала.

На следующий день Кружков потирал руки   и давал ценные указания:
- Он позвонит. Обязательно позвонит! Скажешь ему, что ты не одна дома. На встречу согласишься не сразу, поломайся, как следует. Его зацепило, не иначе.… После ресторана сюда не тащись. Запомни: тебе очень должны понравится и кабак и отель, в которые он тебя поведет. Ты понимаешь? ОЧЕНЬ!
- Ну, хорошо, Андрей, хорошо… Я сделаю все, как ты говоришь. Но скажи, зачем все это?
- В следующий раз он должен будет повести тебя туда же. Ты поняла?.. Раздевайся!..
Она молча стала расстегивать пуговки блузки, с удивлением прислушиваясь к повелительным ноткам в голосе мужчины. Определенно, ее стали воспринимать, как рабыню или дешевую проститутку. Не в ее правилах было перечить любовникам, но это вовсе не означало, что она и дальше станет терпеть такое с собой обращение! С этого момента Ирина Сергеевна стала подумывать о собственной партии в затянувшемся спектакле…

Александр Иванович Касьянов и Андрей Тимофеевич Кружков друзьями, мягко говоря, не были. Их деловое сотрудничество возникло и основывалось на том, что оба имели непосредственное отношение к бюджетным деньгам,  используемым префектурой на благоустройство одного из округов столицы.  Чиновник являлся центральной фигурой администрации, осуществляющей связь с Сигма-Банком, в котором упомянутые средства были аккумулированы. Не трудно догадаться о фантастических возможностях такого сотрудничества. Один из них подписывал от лица префектуры распоряжения на перечисление денежных средств на счета различных фирм, другой – выполнял указания и отчитывался перед первым.  Схемы бесследного увода крупных сумм денег в неизвестном направлении давно уже были взяты многочисленными московскими чиновниками на вооружение, так что придумывать велосипед нашим персонажам не пришлось.
Деньги не пахнут и их, как известно, никогда не бывает много. У каждого из них имелись разные планы и цели, относительно финансирования своих собственных прожектов. Касьянов рассчитывал выкупить контрольный пакет акций банка и сделаться его настоящим хозяином, Кружков же  мечтал о политической карьере. В свой временный союз, замешанный на подозрениях, страхах и воровстве, эти двое не допускали никого. Однако без участия подставных лиц, на имя которых открывались фирмы-однодневки, обойтись было трудно. Приходилось привлекать всякий сброд, без уверенности, что в очередной раз это не окончиться бедой.
Заманчивая мысль о возможности привлечении к делу Ирины Сергеевны Соловейчик возникла у Кружкова сразу же после близкого знакомства с нею. Он вынашивал идею, присматриваясь к характеру женщины и наводя о ней справки. Постепенно выяснилось ее бурное прошлое и стало ясно, с кем именно приходилось иметь дело. Пришлось даже поделиться сомнениями с партнером, которого известие о неверности собственной секретарши поначалу привело в бешенство. Однако, подумав, и он пришел к выводу, что использование женщины «в темную» сулит определенную пользу. Она одинока, имела московскую прописку и постоянное место жительства, обладала авантюрным характером и, что самое главное, была подконтрольна им обоим. На всякий случай женщину следовало удалить из банка и вообще сделать так, чтобы ее как можно быстрее забыли все те, кто хоть как-то ассоциировал Ирину Соловейчик с Сигма-Банком. Ну, а дальше нужно было выждать время и тогда уже использовать ее в качестве подставного лица.
Однако, как водится, жизнь внесла свои коррективы.
Экстренное заседание состоялось по инициативе Кружкова. Сидя днем в пустующем ресторане (за исключением охраны), они почти ничего не ели, вполголоса обсуждая внезапно возникшую проблему.
- Это действительно, серьезно? – спрашивал Касьянов. – Есть возможность решения вопроса стандартными методами?
- Он (имелся в виду Протодъяконов) человек непредсказуемый, - отвечал чиновник. - Собирается поставить вопрос о назначении проверки. Меня предупредили по моему ведомству. Ума не приложу, откуда дерьмо принесло! – чиновник говорил, перегнувшись через стол, поблескивая стеклами очков и слегка озираясь по сторонам.
- Спокойствие, Андрей Тимофеевич. Только спокойствие! – чуть слышно рокотал бас банкира. – Давайте вместе подумаем, когда это может случиться?
- Если это произойдет, я не гарантирую нашей с вами свободы! Вы понимаете?
- Понимаю, не пальцем деланный....  Давайте, друг мой,  о проверке. Когда, кто и сколько стоит? Я понятно выражаюсь?..
- Здесь другое…. Он представляет интересы!.. – Кружков многозначительно закатил глаза, указывая вверх. – Они людей своих расставляют! А чем я их не устраиваю?..
-  Не возьмет?.. – Касьянов говорил о деньгах.
-  Нет. Он сватает на мое место своего зятя.
- Да, но в этом случае он преследует скорее собственные интересы, а это уже гораздо проще, не правда ли?..
- Не знаю, не знаю…. Кажется, он вцепился мертвой хваткой.
-  Значит, его следует замазать.
Чиновник насторожился:
- А ведь верно! Как я забыл?.. Ирэн… Она сделает все в лучшем виде!..
Банкир сделал успокаивающее движение ладонью руки:
- Андрей Тимофеевич, мысль хорошая, но не мне вам объяснять, что в случае обнаружения нашей связи   с нею…
- Ерунда. Если она сделает свое дело, о ней больше никогда никто не услышит. Я об этом позабочусь. Ради победы пожертвуем королевой!..
Выходило так, что над прекрасной головкой Ирины Сергеевны навис дамоклов меч, о котором она, естественно, не догадывалась. В одночасье ее существование на белом свете   сделалось как бы явлением недолговременным, словно жизнь бабочки-однодневки. Во всяком случае, это стало очевидным для двух уважаемых господ, привыкших безнаказанно портить атмосферу российской, и  без того унылой, действительности. Однако чудеса на свете случаются. И одним из них является женская интуиция, зачастую дающая строгой логике сто очков вперед.
Еще не влипнув в грязные дела своих «благодетелей», не осознав всей опасности событий, которые с ней происходили или коим только суждено было случиться, Ирина Соловейчик всем свои женским нутром почувствовала дыхание фатальных перемен ее будущей жизни.
Дальнейшее ее поведение было продиктовано врожденным инстинктом выживания и неизведанной женской логикой, всегда дававшей преимущество в общении с сильным полом в самых разнообразных нестандартных ситуациях.
Во время следующей встречи с Протодъяконовым она вела себя так, как было предписано Кружковым, но за одним исключением. В самый, что ни на есть, интимный момент Ирина Сергеевна назвала Николая Петровича Андрюшенькой, чем того сильно рассмешила. Прохохотавшись, утирая глаза и пышные усы, мужчина, наконец, спросил:
- Ну, и кто этот негодяй?
Она сидела молча, обижено поджав коленки.
- Это ж надо, - продолжал веселиться любовник, - я в такой ситуации впервые! Кто он? Твой бывший?..
Она потеряно кивнула, изо всех сил излучая лицом виноватость:
- Прости, вырвалось как-то случайно…
- Ладно, проехали. Забыли. Иди ко мне…
Она вздохнула:
- Ты хороший.…  А вот Андрей Тимофеевич бы из меня всю душу вытряс…
- Кто?!.
- Извини, опять…
Но любовник мячиком подскочил на гостиничной койке так, что та жалобно ойкнула.
- Как ты сказала, его зовут?.. А фамилия, фамилия его какая?..   
Она оторопела, не ожидая такой прыти. Хотя на кое-что рассчитывала…
- Кружков.… А что?..
Его снова обуял истерический смех. Потом толстяк внезапно затих и спросил:
- Это он тебя подослал?..
Внутренне она готова была к такому повороту разговора и ответила с максимальным трагизмом, на который только была способна:
- Этот человек мне изменил! Как ты можешь такое говорить?
И разрыдалась в подушку. Николай Петрович был озадачен, но успокаивать свою пассию не спешил.
- Не возьму в толк - зачем?..
- Что – зачем?
- Зачем сказала? Если.… Не логично как-то!..
Женщина снова расплакалась. Он злился:
-  Чего ревешь-то? Любишь его, что ли?
Она кивнула:
- Наверное, да…
- Ну и дуреха! Нашла по ком слезы лить…
Она словно очнулась:
- Разве, ты с ним знаком?
- Не то, чтобы.… Но наслышан!.. Такого фрукта еще поискать надо!.. Ну!.. Ты меня опустила, девочка! Вот, смотри, как… - он приподнялся и продемонстрировал то, что у него действительно опустилось.
- Извини, котик! Я такая дура!
Она сильно рисковала, частично раскрывая себя и не зная точно, чем все закончится.  Ей пришла в голову мысль о том, что за ней теперь могут установить слежку. И тут же она обрадовалась, подумав, что, благодаря этому факту, может избавиться от надоевших посещений Кружкова. И даже от его звонков…
Ирина приложила максимум усилий для того, чтобы Николай Петрович ее простил. Особенно талантливо она разыграла бурный оргазм и слезы счастья. Спустя некоторое время, спросила:
- Ты знаешь Андрея по работе?
Он поморщился:
- На брудершафт с ним не пил, но наслышан. Странно, но как раз сейчас эта личность очень даже меня интересует. Мне бы хотелось знать, каким боком знаешь его ты?
Вопрос лежал на поверхности. Не мудрствуя лукаво, она рассказала, что работала в банке и познакомилась с Кружковым именно там. Врать ей почти не пришлось, ну а подробности взаимоотношений с боссом она опустила.
- Феноменально! Ты меня удивляешь все больше! Следовательно, ты знакома и с Касьяновым?
- Странный вопрос! Я была у него секретаршей.
-?
- Месяца полтора, как уволилась. Нашлась дива помоложе…. Ненавижу ее!..
- Забавно!.. – сказал Николай Петрович, задумчиво пережевывая уголок уса.
После свидания с Протодъяконовым Ирина Сергеевна вытащила симкарту из мобильного телефона, сломала ее пополам и выбросила в урну. На трубу Кружкову звонила уже с городского телефона.
- Ты все сделала? – спросил тот.
- Да, но я заметила за собой слежку.
- Что?.. Ах, сучий потрох!.. Ты давала ему  номер мобильного?
- Да, конечно…
- Зачем?! – Андрей Тимофеевич прямо задохнулся от негодования. – Ты понимаешь, что  наделала? Если он что-то заподозрил, то обязательно раздобудет распечатку твоих звонков!
- Но как-то он должен был со мной связаться?..
- Все! Жди меня дома!..
- Ко мне нельзя, тебя могут увидеть…
- Черт побери!.. Ладно, я попробую что-нибудь придумать. Выбрось симку из телефона. Ему скажешь, что потеряла. Я пришлю тебе две новые. По одной будешь держать  связь со мной, по другой с Дьяком…
- Погоди, Андрей...
- Что еще?
- Он знает, что я знакома с тобой и работала в Сигма-Банке…
- Как?!.. Сукин сын! Он опередил нас.… Ну, конечно! Он заподозрил тебя,  и все выяснил…. Ты выкрутилась?
- Я сказала, что ты меня бросил.
- И что?
- Он поверил.
- Зато я не верю! Это блеф!
- Андрей, послушай…. Он ничего еще не проверял. Я сама  все рассказала. Совершенно «случайно», понимаешь?.. Я его убедила, что с тобой у нас все кончено…
Кружков замолчал, и некоторое время из телефона доносилось шумное сопение. Потом он произнес:
- Ладно, пусть будет так… Ты, девочка, или идиотка полная, или далеко не так глупа...
Она повесила трубку, посмотрелась в зеркало, поправила прическу и улыбнулась. Что ж, можно было себя поздравить с маленькой победой!  Теперь, вероятно, она избавилась от визитов Кружкова.
- Да, я у мамы дурочка, - сказала она  собственному отражению в зеркале и показала язык.

На этот раз совещание проходило в кабинете Касьянова, за двойными запертыми дверьми.
- Этого делать нельзя, - говорил чиновник префектуры. – С Ирэн нас крепко замажут. Мне с мэрией открытую войну начинать, - как серпом…
-   Если ты помнишь, Андрей Тимофеевич, мы и так по уши в дерьме!  - отвечал банкир густым басом, упершись массивными кулаками  в столешницу. Его лицо приобрело багровый оттенок. – У тебя есть другие предложения? Если нет, то, какого фуя?! Я тоже из этого кресла на нары вылететь не хочу! Не до сантиментов! Да, работала она у меня, и что?.. С тобой зналась, и что?.. Плевать я хотел на это! Нам что сейчас главное, Дьяка снести или  ручки не замарать? У нас дела с вами, Андрей Тимофеевич, не окончены! На кон поставлены большие деньги! Вы об этом не забыли?
-  Времени нет, - сокрушался Кружков. – На днях у них Совет…
 - Ну, так я о чем толкую! Ты все  подготовил?
-  В лучшем виде. Люди с канала «Брачный компромат» сделают все как надо, я уверен. Портье в гостинице ими уже обработан. Остальное – дело техники. Он ничего не поймет, пока не увидит себя в ящике…. Ирэн бы не подвела…
- Что с ней… потом?
- Теперь не знаю. Исчезновение без внимания могут не оставить. Крайние меры опасны. Думаю, необходимо будет ее спрятать. Пока. На всякий…
- Хорошо.… В эфир пойдет сразу?
- Да, в ближайшем выпуске. Пришлось человечка отблагодарить…
- С ним - что?..
- Бабок взял много, светиться не будет. Выходил на него через посредника.
- Вот и славно!… Если все получится, твоему Дьяку будет не до комиссии!

Николай Петрович Протодъяконов не мог поверить своей удаче. Задуманный план он решил осуществить незамедлительно, не оставляя решения важнейшего вопроса в долгий ящик. Намеченный путь был кратчайшим и выгодно отличался надежностью и простотой.
Ирина Сергеевна была приглашена в загородный дом, где в романтической обстановке ей был преподнесен подарок в виде колечка с сапфиром. Чиновник был нежен, разговорчив и щедр на обещания. Когда ему показалось, что женщина созрела на ответные шаги, он без обиняков предложил ей вознаграждение за одну щепетильную услугу. Сумма была не малая, пятизначная, и вовсе не в рублях…
- Мне нужна твоя помощь, лапушка, - он то целовал ей руки, то щекотал своими усищами ее ушко. -  Если ты сделаешь все, как надо, можешь покататься по Европе.… Или дунуть на Мальдивы. Куда захочешь! А про него не думай, его дни сочтены. Да и Касьяна – тоже. Только помоги мне, зайка!..
Ирина Сергеевна сопротивлялась долго, умоляя не впутывать ее в темные дела.  Она не могла предать человека, которого когда-то любила, хоть он ее и не пожалел. Из глаз то и дело начинали катиться слезы, тело сотрясалось от всхлипываний и горьких переживаний. Когда Николай Петрович готов был уже дать задний ход, она вдруг согласилась, решительно приподняв заплаканное лицо к потолку:
- Хорошо, как скажешь…. Я все сделаю и уеду. Далеко!.. Навсегда!..
- Умничка моя!
Он принес черную коробочку и принялся объяснять, где и как следует установить эту малюсенькую видеокамеру, чтобы картинка была отчетливой.
- Старайся, чтобы его лицо было повернуто к камере, - поучал чиновник, - да сама заведись, как следует! Пусть оттянется на всю катушку. Ты поняла, зайка?..
Она зажгла сигарету, пустила вверх тонкую струйку дыма. Потом посмотрела в глаза ухажеру  и спокойно  сказала:
- Деньги - вперед!.. Сегодня…
- Вот - деловой разговор! – обрадовался тот. – А он точно приедет?
- Не сомневайся котик, приползет.… И будет у нас с ним прощальная любовь!
- Верю, верю.…  К такой-то киске обязательно притащится!

Деловое свидание с Кружковым не заставило себя ждать и случилось днем позже в ее однокомнатной квартире. Чиновник префектуры примчался, несмотря на собственные запреты. Его гнала крайняя необходимость и взыгравшие гормоны. Ведь от женщины, которую он неистово желал и презирал одновременно, сейчас зависела его карьера, положение и благополучие. Нервное возбуждение клеток распространялось на  мозг, мысли и разнообразные члены его организма. Андрей Тимофеевич всегда был человеком целеустремленным и жестким, иногда даже жестоким. Но такое состояние души он испытывал очень редко и в случаях самых исключительных.
Черную «ауди» Андрей Тимофеевич оставил в соседнем дворе и прокрался в дом, соблюдая  меры предосторожности. На всякий случай  он специально надел плащ, который еще более удлинял его долговязую фигуру. Дело было вечером и, подходя к подъезду, он втянул голову в плечи…

Сидевший в белом джипе Протодьяконов удовлетворенно засмеялся:
- Пожаловал, голубчик!
- А чего он шифруется? – спросил шофер. – Что-то подозревает…
- Считаешь?.. – Николай Петрович задумался. – И с чего бы это вдруг?..

Кружков начал со снятия стресса. Не раздеваясь, он рывком притянул женщину к себе и тут же полез рукой под атласную ткань  японского халатика.
- Андрей!.. – выдохнула она, слабо сопротивляясь.
- Что, что? Забыть меня успела, козочка? Коля лучше, да?..
- Не надо так…
- А как ты хочешь? – он развернул ее и прижал к столу, словно тряпичную куклу. – Так?..
Она предпочла молча перенести порыв мужской страсти, вытерпев несколько минут натурального свинства.
После того, как пылкий любовник успокоился, перестал шумно сопеть и таращить от удовольствия свои подслеповатые глазки, Ирина Сергеевна его пожалела:
- Если хочешь, я буду только с тобой. Не нужен мне никто.
- С ума сошла? – Кружков заволновался. – Нет, завтра ты будешь ублажать Коленьку!  Причем - особенно нежно. Вы пойдете в ту же гостиницу, и ты сделаешь то, о чем мы договаривались. И запомни, детка, ошибки быть не должно! Иначе…
- А дальше?..
- О чем ты?
Он закурил сигарету, вальяжно развалившись на диване, и прищурился то ли от попавшего в глаза дыма, то ли насторожившись.
- Ты знаешь, Андрей…  Я всего лишь женщина. Моя жизнь прошла здесь, в этой квартире, в которой я хочу спокойно дожить до старости. Мне не нужны обещания золотых гор, я желаю спокойствия…
- Ну, продолжай! – Кружков смотрел теперь почти враждебно, и голос его не предвещал ничего хорошего.
- Все это закончится, но не для меня. Тебе это известно, Андрей… Я попала в ваши игры, сама того не желая. Что будет со мной потом? Ведь, меня в покое не оставят…
- Успокойся, детка. Нуждаться не будешь. Это я тебе говорю!
- Я не могу все бросить и бежать в тартары. Это выше моих сил, пойми!..
Он медленно поднялся, взял женщину за подбородок и уставился в ее глаза.
- Это  бунт? Или что-то другое?
- Я хочу гарантий и… задаток. Я должна быть уверена!..
Ее чистые серые очи из-под полу прикрытых век смотрели с отчаянным страхом, словно  опасались, что сорвавшиеся с уст слова могут приговорить бунтарку к немедленной смерти на костре инквизиции.
Подумав, Кружков достал телефон и позвонил:
- У нас небольшая проблема, Александр Иванович…
Через пару минут он сообщил Ирине:
- Твоя премия – сто тысяч евро. Сегодня половина уйдет на твой счет. Завтра с утра можешь сходить в банк и проверить. Остальное после. Я думаю, этого тебе будет достаточно, чтобы насладиться временной ссылкой в Урюпинск или, например, в Прагу. Если захочешь, сюда можешь не возвращаться. Выгодно продать квартиру  поможем.… Устраивает?
Она глубоко вздохнула, присела на стул и всплакнула.
-  Хорошо, я сделаю все.… Но неужели уезжать из Москвы так необходимо? Может быть, я временно поживу в гостинице на окраине?
 - Как хочешь. Сегодня собери необходимые вещи, иначе завтра может быть слишком поздно. Но помни, о твоем местоположении должен быть в курсе только я.… И без фокусов!
Ирина прошла на кухню, чтобы приготовить кофе. Украдкой выглянула в окно.
Белый джип исчез. Очевидно, Протодъяконов решил, что Кружков задержится до утра, и не стал ждать. Назавтра он обещал Ирине Сергеевне умопомрачительный ужин, на котором ожидался взаимовыгодный товарно-денежный обмен. Значит, в ней он уверен…
Женщина приоткрыла створку шкафа, где находился припрятанный ноутбук, секунду подумала и нажала несколько клавиш. Водрузив кофейник и бутерброды на поднос, она вернулась в комнату.  Доставая чашки из румынского секретера, поправила черную коробочку на спине бронзового слоника, привезенного из Сингапура…
Перед уходом Кружков не преминул воспользоваться случаем еще разок. На этот раз он решил не торопиться, рассчитывая получить максимум удовольствий, заставив любовницу делать все, что он пожелает. За сто тысяч европейских рублей он имел на это право!..

Оставшись одна, Ирина Сергеевна совершенно преобразилась. Нервно выкурив две сигаретки подряд, она решительно принялась за дела.
Позвонила по городскому телефону:
- Здравствуйте, Артур Ваганович! Это  Ирина.… Да.… Спасибо… Хорошо, просто Артур! Скажите, Ваше предложение остается в силе или мне искать другого покупателя?.. Прекрасно! Если бумаги готовы, завтра с утра я могу их подписать.… Как договаривались… Оговоренную сумму на счет…. Сразу, да!.. Договорились.…
Притащила  с кухни ноутбук и уселась за него на битых два часа. Сосредоточено двигала мышкой и стучала пальчиками по клавиатуре. На принтере распечатала пачку квитанций, которые тщательно уложила в сумочку. Наконец  откинулась на спинку кресла и сказала:
- Все, Ирочка, обратного пути нет!..
Достала из ящичка стола диск-реаниматор и сунула его в дисковод компьютера. Нажав несколько клавиш, оставила ноутбук в покое, зная, что через полчаса он будет чист, как стеклышко.
Оставалось собрать документы и прибраться  в своем, теперь уже бывшем, гнездышке. Она не могла допустить, чтобы люди, которые позже придут в эту квартиру, подумали бы о ней, как о скверной хозяйке  и неряхе. 
Уснула под утро, приняв снотворное.

Не то, чтобы этот город надоел Ирине Сергеевне. Ей показалось, что она выпила его до дна. Не осталось в нем тайны, одна слякоть да грязь. Покидая столицу, наша героиня не испытывала совершенно никакого разочарования. Она привыкла меняться. Образ мыслей свободной женщины не только позволял ей кардинально менять свою жизнь, но и делать это с завидной регулярностью. В руках  у нее была только дамская сумка и чемодан на колесиках. Скоро пригородная электричка увозила женщину из Москвы все дальше и дальше туда, где ее мало кто  знал. Впереди была новая жизнь и совершенно другая Ирэн. Может быть, верная жена или взбалмошная путешественница.… Или провинциальная актриса!
 Мечты, мечты! Они влекут и дают надежду! Впрочем, как ни печально, не всегда обязаны сбываться…

Через два дня собрался удивительный совет трех достопочтенных граждан. Вернее надо бы сказать   «сходняк», но разве ж можно употребить такое слово по отношению к банкиру и двум чиновникам от столичного правительства?..
В одном из кабинетов престижного ресторана вели «задушевную» беседу Касьянов, Кружков и Протодъяконов. Со стороны могло  показаться, что разговаривают  партнеры, но вовсе не  враждующие стороны. По сути, это впечатление было не таким уж обманчивым.
Касьянов, обладавший хорошо поставленным басом и возрастом аксакала, роль председателя высокого собрания взял на себя:
- Поскольку Николай Петрович не отклонил нашего предложения о встрече, могу догадаться, что он также заинтересован в сотрудничестве, как и мы. Не так ли?..  Предлагаю, так сказать, разрядить обстановку и для начала вмазать по коньячку…
Собравшиеся выпили не один раз, прежде чем спиртное подействовало благотворно. Нервное напряжение постепенно стало спадать.
- Я, как сторона пострадавшая менее всего.… В моральном смысле, конечно, - рокотал бас Александра Ивановича, - выражаю всем искреннее сочувствие. Могу представить ваши лица, господа, когда вы получили электронную почту! Я и сейчас не могу удержаться от улыбки, в чем искренне каюсь.  Признаться, я нахожусь в некотором восхищении от проделок нашей девочки. Могли бы вы подумать еще вчера, что наша теплая компания…
Кружков сидел молча и угрюмо, только желваки ходили на его скулах, да слегка подрагивало левое веко. Протодъяконов, напротив имел слегка огорошенный вид, его усы необычно топорщились куда-то вперед, а удивленные глазки шныряли по лицам собеседников.
- Я такого не ожидал, - говорил он, разводя руками. – Многое видел, знаю, но чтоб так!.. До сих пор не могу прийти в себя и понять, как она это проделала?
- Вы что имеете в виду?  Эротическое видео?.. Про Андрея Тимофеевича или, извините, про Вас?.. – банкир улыбнулся и пояснил: – Так уж вышло, что я в курсе всего…. Но все просто. Очень просто! У нашей дамочки в запасе имелась  камера подобная той, которой Вы, уважаемый коллега,  снабдили ее сами. За что боролись, на то и напоролись!.. М-да!
- Что же делать, господа? Она в любой момент может выложить все это в Интернет и тогда…
- Не думаю, - перебил Протодъяконова банкир, раздувая щеки. – Девочка понимает опасность данного шага, и делать этого не станет. Это обстоятельство, знаете ли,  несколько успокаивает. Наша задача – не спугнуть ее раньше времени.
-  Простить и еще подкинуть деньжат, так что ли? – проворчал Кружков.
- Ни в коем разе! Мы не можем отдаваться на волю случаю. Этот зудящий прыщ нужно выжечь каленым железом!
-  Позвольте спросить, - замялся чиновник мэрии, - на какую сумму вас, так сказать, кинули?.. Просто интересно.
- Это мы еще посмотрим, кто кого сделал! – выдал очередное заявление угрюмый Кружков.
- Ну, ну, коллеги, не стоит спешить. Не в деньгах дело. На кон поставлена наша с вами репутация. И, прежде всего, ВАША!… И потом, разве вы не получили от Ирины именно то, чего хотели?..
На некоторое время в воздухе повисла пауза. Вопрос банкира оказался каверзным, хотя и риторическим.
Кружков перевел тему в другое русло:
- Квартиру она продала. Деньги со счета перевела. Мобильник оставила в квартире.… Где и как ее искать – непонятно! Не подавать же в розыск…
- Но ведь можно узнать, куда ушли деньги! – осенило Протодъяконова. – Я могу это устроить…
- Выяснили, Николай Петрович, - вздохнул Касьянов. – Разлетелись пташки на электронные кошельки по всему киберпространству. Хитра жучка наша, ничего не скажешь! Теперь в любой точке страны к этим деньгам имеет доступ только она.
Андрей Тимофеевич добавил:
- Комп она грохнула. Сведений не осталось. Никаких следов!
- Ну, уж таки, никаких! - возразил банкир. – Найдутся. Главное не паниковать и проявлять осторожность. Я надеюсь, мы достигли некого консенсуса, Николай Петрович? В наших условиях дергаться не стоит.… Те неприличности, которые оказались в наших, вернее,  ваших с Андрей Тимофеевичем, руках мы применять не будем, не правда ли?
- Ну, это уж слишком! – картинно возмутился Протодъяконов. – Лить грязь друг на друга, значит подставлять государство! Этого мы допустить не можем!
- Оставим пафос, Николай Петрович. Мы все прекрасно понимаем, почему возникла эта мерзость, и испытываем вину. Ведь Ирина Сергеевна в своем памфлете все очень доходчиво разъяснила, не так ли? Но вы правы! Рисковать репутацией города мы не можем. Поэтому настоятельно рекомендую вам, Николай Петрович, и вам, Андрей Тимофеевич, незамедлительно уничтожить все видеоматериалы, могущие нам всем навредить. И, в первую очередь, вам!
- Однозначно! Безоговорочно! – эхом отозвались оба собеседника. Впрочем, ни они, ни Касьянов, окажись у него в руках компромат, никогда и не под каким предлогом  не выполнили бы подобного обещания. В этом смысле никто из собравшихся, на самом деле, иллюзий не испытывали. Однако искусство дипломатии требовало непременных клятвенных заверений и непорочной искренности в глазах. Разговор становился  заговорщицки доверительным. Мужчины все более стали походить на товарищей по оружию или, скажем, на бомбистов, горячо обсуждавших детали готовящегося террористического акта. Их союз образовался благодаря появившемуся общему врагу в лице Ирины Сергеевны, которая пришла бы в ужас, узнай она, какого джина  выпустила из бутылки…



Самая опасная
Удивительные люди, эти блюстители правопорядка! То ли сердца у них каменные, то ли лбы чугунные. Сколько было праведного гнева в словах Марка, уверявшего, что его обокрали на миллион! Оторванные пуговицы и выбитое плечо! И все без толку. Вопрос у них один: «с какой целью  вы пытались похитить сумочку гражданки Семеновой?»…
В «обезьяннике»  Марк в полном одиночестве предался философским мыслям. Прожив немалый отрезок жизни, он научился воспринимать реальность таковой, какая она есть. Пелена упала с его глаз окончательно. С гнетущей ясностью  стало очевидно, что его, циничного реалиста, легко обвели вокруг пальца. Он не имел ни доказательств, ни возможностей изменить того, что уже произошло. Стресс, выплеснутый в страстной полемике с милицией, поспособствовал  быстрому переходу от состояния бессильной злобы к более трезвым рассуждениям по поводу выплаты кредита, размером в один миллион рублей. И все же не только злость, но и нечто другое заставляли Марка раз за разом мыслями возвращаться к авантюристке Ирочке. Вспоминались ее глаза, фигурка, ласковые руки, улыбка…. В воображении Марка все эти детали никак не смешивались с помыслами лживой искусительницы, существуя отдельно, где-то ниже пояса…
В дежурке вдруг стало происходить что-то нетипичное. Марк разобрал возбужденные голоса, заинтересованные вопросы полицейских, и понял – речь идет о происшествии. Поскольку его это касалось мало, Марк особо не прислушивался. Однако вскоре он разобрал фамилию Соловейчик и  подскочил, как ошпаренный. Он прилип к решетке и жадно стал впитывать в себя обрывки информации, доносившейся до его ушей.
- Она как закричит, - рассказывала женщина свистящим полушепотом, - потом как даст этому бугаю каблуком в коленку! Тот страшно заматюкался…. Но они ее все равно повалили, взяли за руки, за ноги, и в машину сунули. А она кричит, мол, бандиты убивают! И ведь народу вокруг немало, но все головы отворачивают.  До чего ж обнаглели!..
- Машину запомнили, уважаемая? – спрашивал милиционер нетерпеливо.
- Не знаю я иномарок этих. Черная,  похожая на «Волгу»…
- Пройдемте, посмотрим фото, может быть, припомните. Номеров не запомнили?..
- Испугалась я, товарищ капитан…
- Лейтенант… Паспорт кто обнаружил?
- А чего ж его искать то было? Когда бандиты ее схватили, она его в сторону и откинула. Все видели…
- Специально бросила, что ли?
- Ну, да…
Марк услышал так же такие слова, как «Соловейчик Ирина Сергеевна», «похищение», «по базам паспорт считается утерянным», «план перехват», «заезжая птица», «гастролеры» и «у них свои столичные разборки, к ним лучше не лезть».
Сначала Марк Валерьянович порывался докричаться до ментов, чтобы раскрыть им глаза на авантюристку Соловейчик, что де она и есть причина его бед! Но когда на него, наконец, обратили внимание, он засомневался и попросился в туалет.
В полумраке коридора, воспользовавшись преимуществом в весе, Марк всем телом прижал сопровождавшего его полисмена к крашеной стенке коридора. Да так навалился, что тот от удивления только пучил глаза и багровел.
- Слушай, начальник, - горячо зашептал Марк в ухо лейтенанту, - у тебя было так, чтобы жить не хотелось? У меня так! Понимаешь? Я попал! Ты слышишь меня? Ну, отпусти, ведь я никого не зарезал и не ограбил! Вот скажи, тебя баба когда-нибудь разводила на миллион? А меня кинула, ты понимаешь? Помоги, мне очень нужно! Все равно же выпустите, а мне сейчас надо! По-человечески пойми…
Все же не каменные у них сердца, и бананы в уши  не всегда натолканы. Отряхнулся лейтенант, позыркал глазами, даже за кобуру подержался, но материться и драться не стал. Приказал сержанту отпустить гражданина, предварительно вернув ему документы и деньги.
- Скажи спасибо, что заявления на тебя нет, – проворчал «добрый мент» напоследок. - Но имей ввиду!..
- Понял, командир! Если будет заявление, - мой адрес у вас имеется.  - Марк немножко повеселел.
На улице он глотнул холодного воздуха и немного остыл. Идея, пришедшая ему в голову в кутузке чуть раньше, теперь не казалась такой уж замечательной.
И, тем не менее, это была  надежда.
Добравшись домой, Марк, ни слова не говоря супруге, заперся в кабинете и погрузился в Интернет. Спустя два часа его энтузиазм растаял…. Никаких следов Ирины Сергеевны в социальных сетях он не обнаружил. Скорей из природного упрямства, он продолжал поиски, то и дело, задумываясь о посторонних вещах. Как водится, удача пришла тогда, когда в нее уже совершенно не верилось. Набрав в «одноклассниках» имя Сергея Соловейчика, Марк нашел человека, проживавшего в Киеве. Он бы не обратил на данную кандидатуру особого внимания, если бы не заметил того факта, что Сергей Иванович Соловейчик, одна тысяча девятьсот  тридцать девятого года рождения, закончил высшее учебное заведение именно в том городе на Волге, в котором Марк находился в данный момент.  Он рассмотрел  лицо пожилого человека, смотревшего с фотографии усталыми светлыми глазами, и нашел множество черт, безошибочно свидетельствовавших о его несомненном родстве  с Ириной.
Взявшись за дело с удвоенной энергией, покопавшись в «друзьях» Сергея Ивановича, Марк вышел на некую Ольгу Чусовую, проживавшую в этом городе. Мигающий огонек на ее страничке говорил о том, что сейчас она находилась на сайте. Он немедленно набрал вопрос и скоро получил ответ - да, она знает Ирину. Завязалась переписка и, наконец, состоялся обмен номерами телефонов…
Уже через час Марк пробирался по темным закоулкам окраин, отыскивая заветный адрес. Потом он стоял перед женщиной средних лет, открывшей ему двери, и подбирал нужные слова. Та не сразу впустила его в квартиру, так как о визите не была предупреждена. Упоминание Ольги Чусовой и Ирины Соловейчик несколько разрядило обстановку, однако в лице хозяйки читалось явное недоверие. Для того, чтобы перед ним не захлопнулась дверь и не оборвалась единственная ниточка, связывавшая его с Ириной, Марк пошел на хитрость.
- Не прогоняйте меня, пожалуйста, - сказал он умоляющим голосом и достал из кармана бутылочку коньячку. – Для меня это очень важно. Понимаете, дело касается Ирины Соловейчик и моего разбитого сердца…
- Бедный!.. – проговорила женщина очень даже саркастически. Но в квартиру пустила.
Накрыв нехитрый стол и поменяв мятый халатик на платьице, хозяйка, наконец, разлила коньяк по рюмкам и предложила:
- Ну, давай, за любовь, что ли? Меня, кстати, Александрой зовут. А тебя?..
Так и познакомились.  Чтобы войти в доверие, Марк откровенно рассказал о себе почти все. Где работает, где живет, чем интересуется, как встретился с Ириной. Придумал только то, что потерялись они случайно, мол, поссорились, а номера ее телефона у него нет.
Александра махнула рукой:
- Нет у нее телефона. Боится она. А если и есть, то выключенный. Послушай, парень, ты бы с ней не связывался, а? – хозяйка немножко пьяненько и подозрительно жалостливо посматривала на Марка. - Хоть и подруга она мне…
- Да я все понимаю. Но, вы знаете, отчего-то очень хочется взглянуть ей в глаза. Хотя бы  разок.
- Перехочется. Тебе ж лучше. А коли хочется, так вот я есть к примеру…
И заржала, словно застоявшаяся лошадь…
Этот день для Марка явно претендовал на звание исторического. Столько неординарных событий хватило бы на год.
- Спасибо, Александра, - Марк огляделся по сторонам. – Я переживу, не беспокойтесь. Скажите, Ирина к вам не заходила?
- А как же! Куда бы ей деться? Родители в Киеве живут. Или жили.… Чуть что, ко мне бежит, Денечка. Это когда жизнь задом поворачивается. А когда передком – исчезает, будто и не было никогда…
- Извините, а почему Денечка?
- А-а…, - снова махнула рукой хозяйка, - в школе ее  так прозвали. Все говорила, что актрисой станет, как Катрин Денев. Похожа ведь…
Марк задумался. Действительно, всплывший в памяти образ Ирины неуловимым образом напоминал лик знаменитости.
- Пожила у меня, пока я ее не выгнала.
- ???
- Ну, а чего? Ни себе, ни людям! Как нам двоим здесь-то? Никакой личной жизни…. Вот и говорю ей, мол, иди квартиру сымай. Ну, она и пошла…
- Сняла?
- Напротив дом, видишь? Окна на втором этаже не светятся. Вторую неделю уж темные. Я так и подумала – все, мол, исчезла, так сказать, как обычно, - по-английски.
Марк заворожено вглядывался в темные окна второго этажа дома напротив. Ему казалось, там за стеклами движутся тени и разыгрывается жуткая трагедия, которую он мог бы предотвратить.
- Денечка оставила мне кое-что, я и сама не знаю, что именно, - сказала Александра из-за спины. Он ощутил на своей шее  теплое женское дыхание.
Он повернулся.
- Можно посмотреть?
Александра сунула ему в руку рюмку с коньяком.
- Пришел, увидел, победил, да? Интересно, что ты такого совершил, чтобы я вот так просто открывала тебе тайны? Чужие тайны, заметь!..
Она смотрела Марку в глаза, совершенно не стесняясь своих желаний. Мужчина, напротив,  струсил и замешкался.
- Нет, не орел! - заключила хозяйка квартиры, окидывая насмешливым взглядом поникшую фигуру визитера.
- В смысле? -  стушевался Марк.
- В смысле, - не бабник ты!
- А если бы? Тогда - орел?..
- Орел!
- Как-то странно…
- А что ты думаешь, легко быть бабником? Настоящим мужчиной!.. Дарить чувства, любовь, бабки! Ничего не требовать от женщины, кроме нежности! Да пусть и любить не одну, а многих! На такое  способны только единицы…
- Никогда бы не подумал, что женщины могут так…
- То-то и оно. Да что вы знаете про баб, мужики-то! Пойдем за стол…
Марк чувствовал себя не в своей тарелке. Женщина рассказывала об Ирине, но все больше о себе. Жаловалась на судьбу и мужчин. А Марк не мог взять и уйти просто так, стыдно как-то было. Он украдкой  посматривал на окна дома напротив и рассеяно слушал. Вдруг он вспомнил, о чем все время хотел спросить, и о чем смутно догадывался:
-  Она замужем?
- Два раза!.. Была…. Сейчас свободная пташка. Я бы сказала, слишком свободная! Ох, парень, запомни, с ней нужно быть орлом! Иначе, окажешься цыпленком в коготках кошки.
- Да, я это, кажется, вполне понял!
Неожиданно в окнах напротив зажегся свет. Сердце ухнуло и сдавило грудь. Ни слова не говоря, Марк вскочил, схватив на ходу куртку, и выбежал прочь из квартиры  излишне гостеприимной хозяйки.

Глупо было бы полагать, что если уж Марк разыскал Ирину, то же самое не смогли бы проделать те, кто в этом был заинтересован никак не меньше.
Ее следы   были обнаружены достаточно скоро, и благодаря, опять же, Интернету. Осторожность Александра Ивановича несколько оттянула логичное завершение свободного полета авантюристки Ирэн, но, сколько ниточке не виться, а конец будет. Проследив за ней, триумвират, в лице Касьянова, Кружкова и Протодъяконова, решил поставить точу в несколько затянувшейся интриге.
Поспешность, с которой Анчар с подельниками похитили Ирину Соловейчик прямо среди дня на улице, была обусловлена грозным приказом сверху. Тот, в свою очередь, был следствием заявления банкира: «Пора заканчивать этот балаган, как-то на душе неспокойно».
За бездарно проведенную операцию Гоша схлопотал от Анчара увесистую затрещину. А вот Жека увернулся от кулака бригадира и был этим почти счастлив. Сам руководитель во время вылазки отсиживался за рулем черного Мерседеса. Так или иначе, объект с именем Ирэн был пленен и доставлен в полуподвальное помещение офиса Жабы для дальнейших разбирательств.
Для начала, по законам жанра, Ирина Сергеевна была связана и, посредством скотча, лишена способности верещать. Затем ее оставили в совершенно темном помещении на целый час совершенно одну. Анчар подсказал еще один способ психологического давления на женщину. Раз в десять-пятнадцать минут в звенящей тишине темного помещения вдруг раздавались ужасающие громыхающие удары металлической двери. Это Гоша и Жека принимались тарабанить в дверь каблуками ботинок.
Впрочем, этот час для Ирины был, скорее благом, если так можно выразиться, нежели катастрофой. Она постаралась собраться с мыслями. Нетрудно было догадаться, кто ее пленил и зачем. Правда, она не знала, кто именно ее отыскал. Ведь она не могла предположить, что заклятые враги вдруг объединятся против нее. Все  старания по сокрытию следов оказались тщетными. Чего же они хотят? Ясно, добром для нее это не кончится. Спасти бы жизнь свою, - вот цель, которая заставляет работать мозг на полную катушку! Нужно обставить дело так, чтобы им было выгодно оставить ее в живых! Данный вывод за прошедший час глубоко укоренился  в голове Ирэн.
Потом ей светили в глаза фонарем и били по лицу свернутым в трубку журналом. Было больно, она всхлипывала и ойкала, а после и вовсе разрыдалась. Но страх перед реальностью смерти был страшнее. Единственная мысль пульсировала в мозжечке:  «заставить их думать, что я нужна им только живой!». Откупиться не получится, она знала это совершенно точно.
Анчар отбросил «пыточный» журнал в сторону и уселся напротив Ирины:
- Поговорим?
- Что вам нужно? – она с ужасом отшатнулась.
- Вы знаете, леди.
Она неуверенно кивнула.
- Хорошо, - вежливо сказал молодой человек и кулаком утер слезы, катившиеся по лицу пленницы. – Давайте расскажем откровенно все без утайки. Где, что и как. Вернем деньги и расстанемся друзьями. Ведь вы хотите жить, не правда ли?..
Страшные слова заставили женщину вздрогнуть.
- У меня есть диски с записями и флэшка, - сквозь слезы пробормотала Ирэн. – Они у меня на квартире.
- Странно, - удивился Анчар, оглянувшись на Жеку с Гошей. – По  нашим сведениям, квартиры у вас нет.
- Я не живу там уже неделю. Ключи у соседки.
- Хорошо, а теперь все подробно…
 На съемную квартиру Ирины Соловейчик Анчар решил ехать по темноте. Чтобы попасть в помещение, пришлось брать с собой пленницу, дабы избежать лишних вопросов соседей.
- Если не хотите проблем, сделаете все правильно, - сказал он Ирине Сергеевне. – Иначе пострадают все. И вы, и соседка ваша. Возможно - дети…
Машину из предосторожности взяли другую. Жаба предоставил новенькую «Ладу»…

Гоше, как старшему из двух сподручных Анчара, была доверена почетная миссия стоять на шухере. По крайней мере, так сказал Анчар. Гоша как раз собирался покурить, вопреки указаниям босса, когда мимо него пронесся Марк, скрывшись в подъезде в мгновение ока.
Гоша перетрусил. Ему так не хотелось быть битым снова. Дрожащим пальцем он торопливо нажал нужные кнопочки телефона и вызвал Анчара:
- Там это… Мужик ейный пошел к ней, - промямлил он.
- Молодец, Георгий! – похвалил Анчар. – Правильно сделал, что пропустил. Смотри в оба, если что, не дай ему уйти!
Марк, тем временем, остановился в нерешительности перед дверью квартиры, его сердце гулко барабанило в груди. Он был уверен, что сейчас увидит ту, которую встретить уже не надеялся, но совершенно не мог определиться, радоваться ему по этому поводу или расстраиваться.
Он вдруг услышал ее голос: «Войдите!».  И, не раздумывая, распахнул дверь. В первое же мгновение Марк увидел только испуганные глаза Ирины. Сама она стояла в полумраке прихожей, но глаза ее блестели то ли от слез, то ли от возбуждения.  Собственно говоря, больше Марку ничего разглядеть не удалось. На его и без того перевязанную бинтом голову обрушился удар, от которого он второй раз за сутки потерял сознание.

- Она опасна, даже когда загнана в угол. Как крыса! - говорил Александр Иванович. – Ее нельзя недооценивать.
- Раздавить гадину, и дело с концом, - заключил Кружков.
- Нет, нет! – запротестовал Протодъяконов. – Это без меня, увольте. И потом, где гарантия, что этим все закончится?
- Вот именно, - Касьянов решительно, но аккуратно положил ладонь на стол. – Горячку пороть нельзя.  Кто знает, чем она подстраховалась. Мало забрать у нее электронные носители, нужно быть уверенным в том, что ничего не припрятано в Интернете. Здесь никому из нас не хочется, я полагаю, неприятных сюрпризов в будущем. А что касается ее способностей, все имели честь в этом убедиться.
- Но можем ли мы довериться вашему человеку на сто процентов?
- Доверять можно только наполовину! Было бы величайшей глупостью, с моей стороны, доверять денщику свою жену и собственные яйца. - банкир оглядел присутствующих суровым взглядом. – Я образно! Думаю, мы и друг другу не вполне доверяем, не так ли?.. Посему, быть так, как я скажу. А скажу я следующее. Если мы хотим работать спокойно и впредь, нам необходимо отложить все дела и лично заняться этим вопросом…
- Я не могу! – заявил Кружков. – У меня дел по горло. Цацкаться с ней – себя не уважать!
- Ну, дел по горло, это не петля на горле, не правда ли, Андрей Тимофеевич?.. Впрочем, как хотите… Вы, Николай Петрович?..
- Сколько это займет времени? - чиновник мэрии сосредоточенно крутил ус.
- Я думаю, день-два …
- Нужно подумать. Это связано с выездом на место?
- Полагаю, да. Нет смысла тащить ее сюда. Разберемся на месте.
- Не вовремя, ах как не вовремя! - запричитал  Протодъяконов.
- Итак, господа! – Касьянов поднялся, опершись на стол обеими руками. – Как вас понимать? Вы полностью доверяете мне?.. Я еду один и во всем разбираюсь сам?.. Спасибо, до встречи!..
В кабинете повисла напряженная пауза. Никто никуда уходить не собирался…

Этот необычный день заканчивался полным фиаско.
Марк очнулся от холода. Сумрак какого-то каземата или гаража, связанные за спиной руки, заклеенный скотчем рот и саднящая боль в затылке  - все это  убедительно свидетельствовало о серьезности положения. Он лежал на каких-то тряпках, но правая ягодица касалась бетонного пола, а потому остыла и онемела.
Первое, что почему-то пришло ему в голову, был анекдот про внутренний голос, который все время твердил, что очередное несчастье - это еще не конец, и советовал плюнуть главному врагу в лицо. После чего констатировал: «Ну, вот! А теперь - пипец!». Именно эту фразу несколько раз прокрутил в своем мозгу Марк, но в реальность всего происходящего так и не поверил. Киношный фарс, да и только! Нелепость, тупость, дикость! Просто какая-то чудовищная несправедливость! Ошибка, которую срочно необходимо исправить!
Он повернулся на спину и сел.  Всмотрелся в  силуэт женщины на стуле в противоположном углу помещения. Несомненно, - это Ирина. На секунду показалось, что она спит, сидя с заведенными за спину руками. Она тоже пленница, как и он сам! Значит, их обоих воспринимают заодно! Марк уже не знал, как к этому относиться, но с досадой почувствовал, что в скором времени выбор сделать придется.
Ирина шевельнулась, скрипнул стул. Марк поднялся на ноги, с трудом сохраняя равновесие,  пошатываясь, побрел к женщине. Однако так и  ничего не успел предпринять.
Громыхнула металлическая дверь. Вошел накачанный парень в короткой куртке и джинсах,  за ним три увесистые фигуры. Даже в полутьме было заметно их неординарное одеяние. У одного – длинное пальто и меховая кепка; на другом расстёгнутая дубленка; третий, толстяк, одет в куртку, но не короткую, как носят все, а  длинную и с бобровым воротником.  Посетители явно относились к категории «больших» людей, и особенно смущала такая их концентрация на один квадратный метр. Именно этот факт по-настоящему напугал Марка.
- Не годится! – пророкотал густым басом грузный человек в дубленке. Он словно по пустому месту скользнул взглядом по фигурам пленников.  –  Нужен нормальный кабинет. С диваном и кофе. Анчар, немедленно свяжитесь с Андреем Павловичем и попросите предоставить нам офис.
Тем временем, высокий субъект в пальто подошел к Ирине, приподнял ее голову за подбородок и наотмашь ударил  ладонью по щеке. Толстячок вздрогнул и протестующе вскрикнул, но не сказал ни слова. Ирина издала всхлипы и нечленораздельное мычание. Длинный деловито встряхнул руками и, как не в чем не бывало, отошел в сторону. Что касается Марка, то его обуяли ступор и гнетущий страх. Именно последний заставил его удержаться от любых действий и даже звуков.
Их привели в наполненное ярким светом помещение, содрали с лиц скотч. Усадили на кожаный диванчик. В дверях торчал красавчик, за ним маячили еще двое парней. Толстяк пленников несколько сторонился, поэтому уселся поодаль, в уголку дивана. Длинный присел прямо на стол, а человек в дубленке по-хозяйски расхаживал взад-вперед.
Марк, как только обрел способность говорить, попытался затеять спор, но его  пыл быстро остудил Длинный, пообещав снова и немедленно заклеить тому «пасть». Ирина молча всхлипывала, по щекам текли грязные от туши слезы, которые она не имела возможности утереть .
Грузный уселся в передвижное офисное кресло напротив и приказал:
- Смотри на меня, сучка!
Сказал так, что не повиноваться этому было просто невозможно. Женщина подняла голову, губы ее задрожали, по щекам градом покатились слезы.
- Итак! Мы люди занятые, как ты понимаешь…. Поэтому, я задаю вопросы, а ты отвечаешь на них с предельной откровенностью. Поняла?
Она кивнула.
- Вопрос первый. Где ты хранишь информацию? Сколько копий существует, в том числе, в Интернете? Ты хорошо поняла вопрос, дорогая?..
Происходящее напоминало плохое кино. Подобно зрителю в кинотеатре, Марк постепенно стал догадываться о подоплеке всего предыдущего сюжета. Как обычно и бывает, открывавшаяся правда была пошлой и гораздо менее интересной, чем ореол тайны, ее окружавшей. Ирина Сергеевна оказалась замешанной в чем-то постыдном и грязном! То, что  требовали эти люди, представляло для них нешуточную угрозу. И не оставалось никаких сомнений, что угроза для нее самой была сейчас еще более реальной и страшной. При этом, ощущение опасности не проходило по мере того, как она называла все новые электронные адреса.
Длинный очкарик работал с клавиатурой, за его спиной расположился Толстяк.
 - Удалил? – то и дело спрашивал человек в дубленке. И, обращаясь к пленнице, требовал: - Дальше!..
Так продолжалось час, а может два. Наконец, с Интернетом, по заверению Ирины, было покончено.
- Хорошо, детка, - сказал Грузный. – Теперь о деньгах. По нашим подсчетам, твои сбережения  тянут на полмиллиона. Евро. Именно эту сумму ты должна вернуть нам. Полагаю, это будет справедливо?
Услышав такое, Марк только крякнул.
Ирина разрыдалась, причитая сквозь слезы и всхлипы:
- Вы меня отпустите?.. Я отдам! Все отдам!.. Пожалейте, прошу!..
- Полагаю, - басил Грузный, - деньги ты хранишь на электронных кошельках? Пиши логины и пароли…
Он сделал знак, и охранник подкатил журнальный столик к креслу, в котором, сжавшись в комочек, словно пыталась спрятаться женщина. Ей развязали руки. Она долго вписывала  цифры и буквы на лист бумаги, который, в конце концов, оказался сплошь заполненным ее каракулями и влажными пятнышками слёз. Грузный бумагу аккуратно сложил вчетверо и сунул во внутренний карман пиджака. Вполоборота повернувшись к Длинному и Толстяку, обронил:
- С этим мы разберемся позже…
О Марке все словно позабыли. Он и сам не понимал, зачем он здесь. Но шестым чувством  продолжал ощущать надвигающиеся неприятности.
Грузный не угомонился и продолжал вести свою партию. Вновь усевшись перед Ириной Сергеевной, он повторился:
- Смотреть в глаза!
Когда Марк взглянул на затравленное выражение лица Ирины, его отношение к ней перевернулось очередной раз. Внезапно стала вновь нарастать глухая ярость к ее мучителям.
- Теперь, дорогая моя, - медленно и жестко сказал Касьянов, - ты расскажешь нам, где  самый тайный тайник. Только не лги, что у тебя его нет. Не тот ты человечек, Ирэн. Не тот!…
Он вдруг повернулся и сурово посмотрел на Марка:
- Не этот ли  повеса является Главным Хранителем?
У Марка Валерьяновича от удивления брови поползли вверх. Но дальше произошло и вовсе невообразимое. Ирина закивала головой и всхлипнула:
- Да…. У него тоже в Интернете…. Я не знаю, где именно… Это специально мы так придумали, чтобы подстраховаться…
Пока Марк переваривал то, что было произнесено страдальческим голоском измученной женщины, к нему повернулся Грузный. Заложив руки за спину, он качнулся на каблуках:
- Ну, ну! Что ж, очередь за вами, уважаемый!
- Вы…! Вы ей верите?.. – задохнулся ошарашенный пленник.
- Это не важно. Главное, чтобы мы поверили вам.
- Да она меня на миллион облапошила! - затравленно и как-то очень неблагородно заорал Марк. - Что же это такое?! Как ты могла!..
Этот отчаянный вопль разорвал ночную тишину коридоров офиса Жабы и отголоском вырвался на улицу. Что и послужило сигналом для майора милиции  Деревянко. Начальник УБОПа местного ГРОВД дал бойцам отмашку на штурм здания…

Все, что произошло позже в отделе милиции, выглядело нелепым, но вполне закономерным действом. Очень быстро московские гости были освобождены. Более того, им были принесены извинения. А всего-то стоило раздаться паре-тройке телефонных звонков…. Следом были изгнаны из стен органов правопорядка Жека и Гоша.
Как водится, жертвы похищения оставались в милиции дольше всех.
Ирина Сергеевна писать заявление наотрез отказалась. Но ее долго опрашивали, каким именно образом у нее оказался паспорт, давно ею утерянный. Она показала новый паспорт и объяснила, что старый обнаружился позже.
Марку тоже задавали вопросы. Однако перед этим прозрачно намекнули на бесполезность составления заявления о нападении и похищении. Поняв, что в этих условиях справедливости не добиться, он и сам не стал выворачиваться наизнанку. Ему хотелось просто уйти и только.
Выпустили их утром. Вернее, вышла Ирина, а двумя минутами позже Марк. Он умышленно не стал торопиться, как бы оставляя женщине шанс либо скрыться, либо дождаться его и попытаться объясниться.
Она курила на крылечке. К нему не повернулась.
- Ничего не хочешь…, - начал было Марк.
- Вам домой нельзя, - перебила Ирина Сергеевна. В хрипловатом, неожиданно спокойном голосе была отчужденность и сдержанность. – Вас будут искать.
- Прикажешь.… Прикажете мне повеситься? По вашей милости, заметьте!
Она не реагировала на претензии:
- Вы были у Александры, не так ли?
- Поразительная догадливость, мисс Марпл! – съязвил мужчина. – Между прочим, если бы не она, мы с вами находились бы сейчас совсем в другом месте. Нас некому было бы спасать!..
- А я надеялась на вас, - она стрельнула глазками и снова отвернулась.
- Что?! Я, по-вашему, в чем-то виноват?..
- Сейчас речь не об этом. Прошу вас, забудьте о том, что на свете существует Александра. Ее не было, и нет! Понятно?
Марк взъерепенился. Да кто она такая, эта баба! Авантюристка, пройдоха, шантажистка! Она еще смеет ему указывать! Это после всех неприятностей, что она причинила! Его мужское самолюбие сильно пострадало, но в подсознании почему-то билась упрямая фраза «Не орел ты! Нет, не орел!..»
- Послушайте, - продолжала «выкать» Ирина, еще более выводя Марка из себя, - здесь не место и не время выяснять отношения. За нами следят, и нам нужно исчезнуть. У вас есть идеи по этому поводу?
- С чего это вы взяли? – он посмотрел влево-вправо.
- Не суетитесь. Я просто чувствую. Если хотите жить, слушайте меня!
- О, как?.. Значит, моя жизнь висит на волоске? Не кажется ли тебе… вам…
- Поговорим позже, - мягко обрезала она, - повторяю, не время! Вида не подавайте, уходите спокойно. Возьмите такси, покружите по городу, придумайте что-нибудь. Я буду ждать в десять, в кафе «Чашка чая». И вот еще… немедленно выключите мобильник.
- Что за хрень!.. – возмутился было Марк, но Ирина Сергеевна уже шла в направлении автобусной остановки.
Он смотрел ей вслед с изумлением и недоверием. Как же может эта женщина меняться! Надо признать, ей определенно удается озадачивать мужчин…

- Итак?.. – он сверлил глазами Ирину Сергеевну и не верил ни ее бледному лицу, ни озабоченному виду.
- Что?.. – она вскинула бровь, вызвав в нем тихую ярость.
- Я жду разъяснений, сударыня! Если вы еще не поняли…
- Хорошо, спрашивайте…
Мужчина замешкался. Ее холодность, обращение на «вы», необычное спокойствие обескураживали. Вопросы и обличительные слова застревалили в горле, словно опасались нелицеприятной правды-матки. Наконец Марк выдавил из себя вовсе не то, что хотел:
- Вы меня просто использовали, не так ли?..
- Нет, не так!
- Вранье! – он несколько приободрился. Его несло явно не туда, но мысли упрямо сворачивали в область чувственную, в которой словоблудие грозило привести к результатам совершенно неожиданным.
- Вас интересует мое отношение к вам? – переспросила она, разглядывая его взором бессовестной продавщицы Ирочки из овощного ларька. – Не переживайте, Марк Валерьянович. Вы мужчина достойный и заслуживаете любви…. Может быть, закажем чай?
- Вы говорите о гипотетической любви или?.. – он нехотя отвлекся и крикнул вглубь зала: - Девушка! Чаю и блинов, пожалуйста…
- Я говорю просто о любви. О той, которую знаю…
Ему как-то не хотелось слыть  занудой в глазах женщины, поэтому он постарался перевести разговор в более продуктивное русло:
- Ладно, теперь это не важно…. Я хочу услышать правду. А еще лучше, получить обратно деньги!
- Это сейчас невозможно, - она поджала губы и отвернулась к окну.
- Хорошо…. Когда же?
С минуту она молчала. Затем проронила:
- Месяц-два…. Если буду жива…
Эти слова заставили Марка напрячься. Однако Ирина неожиданно вздохнула:
- Хотите правду?..   Наверное, это сейчас необходимо?
- Нет-нет! С меня достаточно сказок про белого бычка! – он протестующе поднял руки.
Помолчал, выдержал паузу,  мучительно подбирая слова. Наконец,  нервно хохотнул:
- Почему, собственно,  на «вы»? Это что, типа, - не было ничего? Все приснилось, что ли?.. 
В ответ - молчание.
- Ладно, - Марк попытался выглядеть мужественным и сосредоточенным. – Давай так. Ты ответишь сначала на мои вопросы. Честно. Их будет немного. Потом, если захочешь, расскажешь остальное…
- Пожалуйста, спрашивай, - она пожала плечиком. - Ты хочешь понять, почему я тебя подставила?
- И это тоже…
- Ну, так слушай и пойми одну простую вещь…. Эти люди ни перед чем не остановятся. Они втянули меня в историю и просто могли убить и выбросить на свалку, как дохлую кошку!.. Я раздобыла компромат на них, пригрозила и скрылась….  Но кто бы мог подумать, что меня найдут!.. Пойми, Марк, если бы я рассказала все без утайки, мы бы стали им не нужны, и тогда…
- Поэтому ты перевела стрелки на меня! - мрачно констатировал Марк.
- По-крайней мере, так мы сохраняли шансы…
- Ты серьезно?
- Вот именно! Поэтому тебе нельзя домой. Они тебе не поверят…
- Ты можешь, наконец, сказать, кто эти люди? – прошептал он, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Куда ты вляпалась? У меня голова идет кругом!
- Тебе этого лучше бы не знать, но поскольку сейчас мы в одной команде…. Одним словом, это московские шишки. Они хуже бандитов и готовы сожрать друг друга, но теперь действуют сообща против меня...
- Не понимаю, объясни!
- Так получилось.  Мне попали в руки компрометирующие материалы на тех и на других…. Пришлось припугнуть их, потребовать денег и скрыться…
- Пришлось?..  Красиво излагаете, сударыня! А как же муж?.. Антикварный магазин, китайские вазы?.. Это что – плод больной фантазии? Но ради чего?..
-  Мне нужны были деньги, -  проронила женщина, скосивши глаза в угол.
Тут уж Марка прорвало:
-  Ага! Чтобы заплатить шантажисту, да? По-твоему, я слепой, глухой и тупой! У тебя на счетах было пол лимона евро, но тебе срочно понадобился миллион деревянных! Железная логика! Нашла идиота? Но мне вот интересно…. Ты отнесла деньги в камеру хранения на вокзал…. А шантажист-то, собственно, был? Или…
- Я не замужем, - безоружно напомнила Ирина Сергеевна, предоставив мужчине самому выстроить необходимые логические цепочки.
- Постой-ка!.. – он на мгновение застыл в состоянии ступора, ужасаясь собственной догадке. – Выходит…. Мужа нет, шантажиста нет…. Деньги… у тебя?.. А кто меня съездил по голове?.. Вот это  - здорово! Я, значит, тебе денежку, а ты меня за них же еще и по темечку! Спасибо, дорогая Ирина Сергеевна! Век не забуду!
- Они должны были просто отобрать у тебя пакет, но перестарались. Ты их напугал…
- Ах, это я виноват?!.. - Марк задохнулся, не зная, что и сказать. – У тебя на подхвате целая банда?
- Это были случайные люди, разовое поручение…
- Прелестно, - сказал он сквозь зубы, от бессильного негодования пряча взгляд в стол. – Я понимаю, ты меня просто обвела вокруг пальца….  Я не могу ничего тебе предъявить, это правда. Но разве ты не боишься так поступать? Или ты рассчитывала удрать, и никогда уже со мной…
- Нет... Я собиралась отдать деньги, но позже. Если бы я сказала тебе все…. Одним словом, в такую правду никто и никогда бы не поверил.
- В какую – такую?
- Когда я взяла деньги у тебя, мои сбережения уже накрылись медным тазом…
- Стоп! – Марк пощупал свой перебинтованный череп и болезненно поморщился, то ли от боли, то ли от расстройства души. – Как это так? Сегодня ночью они были на твоих счетах….
 - Успокойся, нет там ничего.
- Ты  надула этих крутых дядечек?! А если бы проверили?
- Вряд ли сразу…. Не доверяют они друг другу. Это ведь – деньги!
- Куда же они того… делись?
Она вздохнула:
- Решила прикупить квартирку в Москве, и неудачно…
- Тебя что, тоже кинули? Что-то не верится!
- Представь себе! Провели, как лохушку из тухлой деревеньки!
- Как же так?
- Вот так…. Ты думаешь, зачем мне понадобилось обращаться к тебе? Московские адвокаты стоят дорого …
- Я тебе не верю, - сказал Марк. – Ты же все время лжешь!.. Честно сказать, я не знаю, как поступить…
- У тебя нет выбора. Ты не должен возвращаться домой. Не должен звонить со своего телефона. Лучше всего исчезнуть на время… Нам обоим.
- Ты хочешь сказать…
- Да, прямо сейчас! Веришь или не веришь, это не имеет никакого значения. Главное – остаться в живых. Здесь оставаться нельзя, мы уедем в Москву. Там легче затеряться.
- Вот так, без денег?..
- Твои деньги у меня, - просто сказала Ирина Сергеевна, - и они нам понадобятся…
- Почему бы тебе ни вернуть их мне?
- Хорошо, я дам тебе половину…
- Премного благодарен, государыня!
Не обращая внимания на сарказм мужчины, Ирина Сергеевна спросила:
- Ты знаешь гостиницу, в которую можно поселиться без документов?
- О, да! – Марк многозначительно прищурился: – Едем в номера?..
– Ну, а что нам остается? – ее сочувственный взгляд скользнул по фигуре Марка, губы тронула неожиданная улыбка.
В ответ его сердце трепыхнулось, внутрь побежала теплая волна. Помимо воли мысли заполнились фантазиями. Возбуждающие образы стали сменяться с невероятной скоростью, и каждый из них норовил переполнить либидо до критической массы.  За десять секунд воля Марка Валерьяновича была сломлена.
Да, эта женщина научилась добиваться от мужчин того, чего хотела. Ее натура была устроена так, что даже в самые тяжелые и неприятные минуты она непрестанно просчитывала ситуацию на несколько шажков вперед
Конечно же, в ее объяснениях с Марком было мало правды.    На самом деле, все было не совсем так или, вернее сказать, вовсе не так. Но какая, собственно, разница, что именно услышит мужчина? Лишь бы понял, как ей нужна его помощь, что она, слабая женщина, не может обойтись без его участия. Ирина Сергеевна прекрасно умела обольщать и манипулировать мужской психологией. В ее понимании, Бог подарил женщинам бесценный подарок  - непреодолимое мужское «хочу»! Стоило ей слегка намекнуть на близость, как у Марка Валерьяновича  глазные яблоки покрылись матовой пеленой туповатости. По дороге в заштатную гостиницу, расположенную в промышленном районе города, мужчина на ура проглатывал все объяснения Ирины, особо не вдаваясь в путаные детали ее злоключений. Боковым зрением она с удовлетворением наблюдала, как Марк все чаще бросает украдкие  взгляды на ее грудь и бедра.
Оставшись с ним наедине в гостиничном номере, она немедленно ответила на  мужские притязания, причем сделала это с воодушевлением и немалым старанием. Как женщине, искушенной в вопросах любви, ей нравилось разнообразие в сексе. Поэтому она не возражала против торопливых объятий прямо в прихожей, бурных раздеваний и акробатических этюдов на полу. Когда они вдвоем пошли в душ, у Марка аппетит разыгрался с новой силой, и она уступила ему повторно...
Глядя на Марка, расслабленного и счастливого после любовных упражнений, она с удовлетворением отмечала в себе  кусочек счастья и благодарность к этому  мужчине, напоминавшему большого ребенка. Она курила тонкие длинные сигаретки и загадочно помалкивала.
Марк Валерьянович едва не заснул, но дурные мысли не давали окончательно расслабиться. Удовлетворив плоть, он понемногу возвращался к способности размышлять трезво. Он не верил ни в какое бегство и не  рассматривал это предложение всерьез. Однако, пытаясь охватить умом весь клубок нелепых проблем, навалившихся на его горемычную голову, достойного решения не находил.
- И что же будет? – наконец спросил он, нарушив тишину.
- Хороший вопрос! – Ирина встала с кровати, запахнувшись в халат, и отошла к окну.
- Нам обоим угрожает серьезная опасность. Ты мог в этом убедиться. Поэтому  необходимо держаться вместе…. Позвонишь домой и сообщишь, что исчезнешь на неопределенный срок. Объяснять ничего не надо. Это все - потом. Собственным телефоном  пользоваться нельзя…
- Это смешно, - перебил Марк, - я не собираюсь!..
- Иначе тебя найдут и уничтожат. Возможно, не только тебя!…
Он осекся, потому что сказано это было без тени сомнения.
- Чем меньше знают твои родственники и друзья, тем лучше для них, - продолжила Ирина. – Затем мы переберемся в Москву, там легче затеряться. Думаю, что придется достать вторые документы…
- Ну, да! А еще - пулемет и вертолет…
- Пойми, Марк, другого выхода нет. От этих людей нет защиты, кроме бегства.
- Ты предлагаешь скрываться вечно?
- Нужно подождать, пока все не уляжется…
- А там «либо эмир помрет, либо ишак сдохнет»?
- Именно. Но лучше было бы ускорить этот процесс…
Марк насторожился. В рассуждениях Ирины совершенно отсутствовала паника, однако просматривался устрашающий расчет.
- Уж не собираешься ли ты объявить войну этой вашей мафии?
- Нет, что ты! Наоборот, нам нужно слиться с толпой.
- «Конспигация», товарищи! Главное – «коспигация»!.. – прокартавил Марк Валерьянович, нервно хохотнув.
- Ну, вот, ты и сам все понимаешь.
- Да, но ты не учла одного. Если я исчезну, меня станут искать,  - он стал загибать пальцы, - жена, служба безопасности банка, милиция…
- Почему же, я думала об этом. Жене скажешь, что уезжаешь надолго. Она тебя переспросит «куда» и «зачем». Ответ произнесешь внятно и убедительно. Мол, тебе этого лучше не знать. Намекнешь, как бы случайно, что там, куда ты едешь, нет сотовой связи, и вообще - одни медведи да белки…. Пусть думают – в глушь подались. Пообещай через месяц написать письмо …
- Ну, а если ее удар хватит?
- Не думаю. Ей главное знать, что ты живой. Остальное – мелочи. О тебе, конечно, спросят, вот и пусть знают…
- Как у тебя все легко! Ну, хорошо, а как же с работой?
- Напишешь заявление на отпуск без содержания, - Ирина пожала плечиком. – Неужели у тебя не хватит фантазии написать сочинение на вольную тему? Кстати, как ты меня нашел?..
Марк с гордостью описал свою находчивость в использовании Интернета для решения задачи по поиску человека.
Она, усевшись с ним рядышком, склонила голову  на мужское плечо.
- Вот, видишь, что и требовалось доказать! Теперь ты понимаешь, нас тоже найдут непременно. Никому нельзя доверять. Надо бежать!  Ты уж прости меня. Женщина не должна принимать решений, это должны делать мужчины. Но, пожалуйста, решайся  скорей!
Марк вздохнул, взъерошил волосы.
- Господи, ну зачем я связался с тобой?!
- Ты всегда можешь избавить  меня от своего присутствия, если хочешь, - сказала Ирина, не меняя положения тела. Просто сказала, без натянутости в голосе. Поэтому очень убедительно.
Ее уверенность и, одновременно, беззащитность, и доступность были настолько естественными, что Марк Валерьянович ясно почувствовал, как его мужское самолюбие катастрофически съеживаются до размеров соска женской груди. Надо сказать, несмотря на, казалось бы, простоту последнего заявления его возлюбленной, оно было сделано с выверенной точностью. В нем содержалось все то, чем можно в принципе воздействовать на особь мужского пола: сексуальный шантаж и сомнения в наличии мужественности в испытуемом.
Марк неожиданно понял, что сделает все именно так, как сказала Ирина Сергеевна.  И эта мысль совсем его не огорчила. Только  возникло радостно-пугающее ощущение свободного падения  в бездонную пропасть. Впрочем, это и понятно. Самой природой дано мужчине - искать перемены в жизни, это, если хотите, двигатель эволюции человечества. Более того, без перемен, исканий, потерь, находок, открытий и разочарований ему  жизнь и жизнью то не кажется. То есть, если этого нет, - ты вроде и не мужчина вовсе! По сути, Ирина Сергеевна своим заявлением задавала Марку именно такой вопрос – мужчина он или нет. Орел ты, мол, или не орел?..
- Ты стала другой, - сказал Марк. – Совсем другой!
- Да, - эхом отозвалась женщина. – Но, самое смешное, я сама не знаю, когда я настоящая – тогда, теперь или потом…

Врагу не сдается наш гордый….
Марку шел  пятый десяток. Как водится, воспоминания о собственном возрасте нередко его шокировали, так как резко диссонировали с устойчивым заблуждением  в том, что он по-прежнему слишком молод. В  таковые моменты осознания горькой реальности он начинал заниматься самоедством и уничижением, проклинал свою лень, неудачливость, работу, жену и вообще бессмысленность своего существования на грешной земле. На него нападала апатия, жизнь становилась невыносимо скучной, ибо Марк вдруг ясно понимал, что по-настоящему любить его никчемную личность уже никто и никогда не будет. За что, собственно?.. Погружение в грустные мысли и молчаливое самобичевание в какой-то степени заменяли Марку Валерьяновичу монашество, призванное приблизить его грешную душу поближе к Богу. И действительно, когда депрессия постепенно проходила, он будто бы ощущал некое очищение от скверны. Ему уже совсем не хотелось внезапно разбогатеть любыми способами. Или, например, стать снова юношей. Зато голова наполнялась светлыми мечтами о деятельности в области искусства или литературы, которые быстро развеивались в воздухе, так как не имели под собой ровно никаких оснований.
Так или иначе, крутой вираж  судьбы, закинувший менеджера провинциального банка в бурлящую Москву, да еще на нелегальное положение, заставил Марка забыть об умиротворенном прозябании. Его существование  осложнилось непредвиденными обстоятельствами, любовным приключением и криминалом! Появилась, какая-никакая, цель – вернуть себя в привычную действительность! Все это раздражало,  иногда угнетало, но  и возбуждало интерес к жизни. Особенно сейчас, когда алкоголь разогнал в венах кровь, а на сцене ресторана танцевала откровенный танец симпатичная блондинка. Было еще одно обстоятельство, чтобы в эти минуты не чувствовать себя обделенным судьбой. Напротив, за столиком  сиживал Володька, институтский друг, с которым Марк не виделся лет пятнадцать. Друзья были связаны лишь ни к чему не обязывающими воспоминаниями, поэтому наслаждались встречей искренне, как дети. Правда, танец белокурой девочки на некоторое время прервал общение давних товарищей, но приятная пауза  не могла длиться  долго. 
- Губу подбери, юноша! - окликнул зазевавшегося товарища Марк. – Вольдемар, я не узнаю вас в гриме!..
Удивляться было чему. В юности  Володька был аскетом и категорически осуждал неразборчивость студентов в сексуальных связях, а так же всеобщее падение нравов и сексуальную революцию в целом. Ребята к  чудачествам студента-моралиста привыкли, шуток по этому поводу было отпущено немереное количество, но, самое главное, сам Вова просто кайфовал от данного имиджа и всячески потворствовал  юмористическому ореолу вокруг своей особы. Все вокруг были прекрасно осведомлены  о причине его возвышенного морализма. Дело в том, что на первом курсе Вовочка влюбился в старшекурсницу и даже, кажется, с нею переспал. После чего девица вытерла об него ноги и, как говорится, пошла по рукам. Ну, а он стал бороться за свою любовь! Самым пикантным обстоятельством было то, что  о деталях этой самой борьбы Вовочка в подробностях рассказывал друзьям, причем делал это с непередаваемым трагическим сарказмом и со страдальческой  миной на лице. Со временем его любовь, естественно, растворилась в студенческой бытовухе, но вот имидж трагикомичного пьеро за ним закрепился прочно …
Намек Володька понял и тут же, по обыкновению, пустился в рассуждения.
- Зря смеешься, Марик, - вздохнул он, нехотя отворачиваясь от привлекательного зрелища. – Я тут понял одну штуку. Недавно. Лет десять назад…. Представь себе! Десять лет – недавно!  Уму непостижимо!.. Ну, так вот…  Я сделал открытие, что все эти девочки – тоже женщины. Женщины с большой буквы!..
- Поразительное наблюдение! – поддакнул Марк, заранее предвкушая кайф от уморительной философии все того же студента Вовочки.
- В том смысле, что они хотят быть любимыми, желанными и, в конечном итоге, стать матерями. Пока они молоды,  им есть, что показать нам. Они жаждут, чтобы мы смотрели на них и желали! Бессмысленно от этого отказываться. Глупо это осуждать!
- Ты повзрослел, уважаю. Давай выпьем за это! – кивнул Марк. – Только крючок не заглатывай глубоко, ладно? Или - уже?..
Выпили.
- Еще как! – ответил Володька, будто не было паузы. – Женился, лет десять пытался понять жену. Потом плюнул. Жизнь серой какой-то стала. Недавно встретил женщину…
- Ты меня интригуешь, Вова!
- Да, но чувства остались без ответа…
- А-а!..- Марк сочувственно кивнул.
- Ты понимаешь, болит вот здесь, не отпускает, - Володька схватился за сердце, на его заостренном лице отобразились гамлетовские страдания.
- Бывает, - отозвался Марк, однако все эти ужимки товарища безумно напоминали прежнего Вовочку, а потому вызывали приступы беззвучного смеха. – Ну, ты как-то с этим борешься, надеюсь?
- Доступными средствами, как могу…
- Это - как же?
Володька замялся:
-  Ну, сейчас это без проблем…
- Понятно. Значит, в этой твоей борьбе с проститутками победили именно они?
- Марк, - укоризненно проговорил московский товарищ, - я же сказал – мои принципы претерпели изменения, в связи с  некоторыми форс-мажорными обстоятельствами…
- Ну, да, причем заметно!
- Что делать, жизнь - это движение и перемены!.. - Володька поспешил поменять тему разговора. - Ты-то как? В Москву надолго или так – в командировку?
- Думаю, надолго…
Марк внимательно пронаблюдал за реакцией товарища. Как и следовало ожидать, тот  заметно подобрался.
- Да ты не парься, ничем я тебя напрягать не собираюсь.
- Ты вот сейчас меня обидел! – возмутился москвич, но с явным облегчением.
- Ладно, ладно…. А скажи-ка, друг мой Вовка, как бухгалтер бухгалтеру…
- Я экономист, между прочим. И служу в солидной фирме, - перебил тот, с ударением на последний слог.
- Рад за тебя! Ну, тем более…. Что ты можешь мне рассказать о московской мафии?
- Фу, слово-то, какое пошлое, из 90-х! Ты имеешь в виду уважаемых олигархов и банкиров или депутатов с чиновниками? Впрочем, вопрос риторический, признаю. А тебе зачем, собственно? Ты сначала о себе поведай, мне ж тоже интересно…
Марку пришло в голову одно из наущений Ирины.
 «Помни, - однажды сказала она, - в нашей ситуации ты никогда и никому не должен говорить всей правды. Говори только то, что тебе выгодно. Ложь во имя игры – не вранье, это искусство! Вся жизнь – игра!»
Следуя данному совету, Марк поведал другу историю о том, как развелся с женой и временно поселился в Москве у своей новой пассии. Это автоматически снимало все вопросы о прошлом.
- Понятно, - сказал Володька. – Дальше что собираешься делать?
- Не знаю пока. У Ирины возникли проблемы с бывшим мужем. Имущественного характера. А он дядька не простой,  чиновник из мэрии… - Марк удивился своему гладкому вранью. С кем поведешься!…
- Ого! И что, все так серьезно?
- Более чем! В этой сваре всплыли документы, касающиеся некоторых серьезных людей. Это им очень не понравилось. Итог плачевный – нам с Ириной пришлось лечь на дно. Нас могут искать.  Так что, предупреждаю сразу – ты меня не видел.
- Ух, ты! Союз «меча и орала»? «Я дам вам парабеллум!»
- Да пошел ты!..
- Ладно-ладно, не зацикливайся. Здесь в Москве на все нужно глядеть проще. Сегодня ты снизу, завтра сверху. Камасутра в действии! Ну, давай, трави…
Беседа пошла в нужном направлении. Марк наблюдал, как Володька все более и более хмурится и задумывается. Становилось очевидным, проблемы давнего товарища его не оставили равнодушным.
- Документы точно утеряны? – уже в третий раз переспросил москвич, с ухмылкой  посматривая на Марка.
- Как на духу! Но они не верят.
- Если что, то лучше их отдать. А может быть, и нет…. Правильно делаете, что не высовываетесь. Мысли есть?
Марк призадумался, ковыряя вилкой салат:
- Не знаю. Ситуация тупиковая. Но сидеть и ждать у моря погоды… Может, ты посоветуешь чего?
- Со стороны советовать легко, но иногда глупо. В тему надо вникать в более комфортной обстановке.
- Ну, так зачем дело стало? Приходи, вот адрес…
- А как же парабеллум?
Марк рассмеялся и поднял рюмку:
- Давай, за Победу, праздник скоро!
- За нашу победу!  - согласился Володька и подмигнул…

Вольдемара Марк нашел по просьбе Ирины.
Перебравшись в Москву и поселившись в обшарпанном номере бывшей ведомственной гостиницы в районе ВДНХ, беженцы поначалу не замечали того очевидного факта, что время – вовсе не их союзник.
Свобода и любовь некоторое время скрашивали неопределенное существование Марка. Но спустя две недели однообразие дней и ничегонеделание стали выгрызать его душу изнутри. Стало тяготить все – убогий интерьер, малюсенький телевизор, отвратительная еда в гостиничном кафе, слякотная весенняя погода. Но более всего вызывало отчаяние отсутствие планов на будущее. Было совершенно непонятно, как жить и что делать дальше. Смена обстановки и переезд в съемную квартирку в Марьиной Роще особого оптимизма не добавил. Ирина стала уходить в город по своим делам, никогда не приглашая Марка ее сопровождать. Если он предлагал, отказывалась под любым предлогом. Совместное времяпровождение ограничивалось редкими посещениями кинотеатров, ужинами в ресторанах и постелью.  Но и здесь,  в самой что ни на есть колыбели гармонии межсексуальных отношений, со стороны Ирины стала неуловимо исчезать страстность, хотя внешне ничего не изменилось.  Просто, позанимавшись любовью, она быстрее засыпала, а то и вовсе от оной отказывалась по причине недомогания или плохого настроения. Эти женские отговорки были Марку известны до изжоги.
От скуки он шатался по Москве, но чаще пялился в телевизор в компании с пивом. И приговаривал:
- Ишак не сдох, эмир еще не скончался. Что изменилось?..
Он и не мог себе представить, что именно должно произойти.
Ирина Сергеевна купила ноутбук и часами зависала в Интернете. Марк в ее отсутствие просматривал журнал браузера и обнаруживал в истории посещений сайтов всякую ерунду. Все обнаруженные интернет странички были настолько малозначительны, что он заподозрил неладное. Видимо, она кое-что удаляла из памяти компьютера. Значит, ему не доверяла, либо ей было что скрывать.
Он решил с ней серьезно поговорить, поставить вопрос ребром, но это оказалось не так-то просто сделать. Ему подумалось, что в этом случае может уподобиться банальной истеричке, которая не знает заранее, о чем хочет поспорить. Кстати, женщине, как раз, это можно простить, потому что она есть существо слабое. Цель ее провокаций – добиться от мужчины решительных действий. Неважно каких. Поэтому скандал, в каком-то смысле, со стороны дамской логики, является вполне конструктивным.  Но чего добьется он, Марк, задав кучу риторических вопросов Ирине? Получится, мужчина и женщина поменяются местами? Вот тебе и орел! С другой стороны, именно она втянула его в эту нелепую историю, и должна как-то за это ответить? В этом месте логических выкладок Марк испытывал неудобство, интуитивно чувствуя подвох, связанный с сексом…
Разговор таки состоялся, и начала его все-таки Ирина. Она, как и полагается женщине, первая не выдержала бездействия. Оное олицетворялось с Марком, валявшимся в данный критический момент на диване. Его мозг был расслаблен внушительной порцией пива и был не вполне готов к лобовой атаке со стороны любимой. Так что, момент она улучила удобный. По крайней мере, инициатива на первых порах оставалась за ней.
- Не понимаю, – растеряно и как-то нервно сказала Ирина Сергеевна, перебирая отстиранное белье (дело дошло до банальных постирушек!), - с какой стати я должна гладить тебе рубашку? Давай-ка  сам!..
Она метнула комок материи в голову Марка. На что он отреагировал  вяло, засунув сорочку между спинкой дивана и собственной задницей.
- Не шуми, зая! Не хочешь, не гладь. Я сам. Но позже, ладно?
- Да хоть вообще не гладь, мне-то что? Ходи, как люмпен!
- И то - правда! Главное, чтобы  на тебе костюмчик сидел, а я и так перебьюсь. У меня, к тому же,  и оба деда были пролетариями. Да и я сам кто такой? Люмпен и есть. Колобок! Из дома ушел, с работы сбежал…
- Ты еще поплачься, что тебя на плантациях уродуют и розгами секут.
- Нет, я ж не негр какой-нибудь, не раб. Я люмпен! У нас, у люмпенов, своя власть даже была, диктатурой пролетариата называлась…
Чем больше он отшучивался, тем звонче становился ее голос:
- Смотри, живот скоро треснет, пролетарий! Те, хоть, революцию сделали, а ты - что?
- А я думаю!…
- Не похоже, чтоб ты думал. Только и знаешь – пиво, рыба и телевизор. И революция, но только в животе!
- Что-то я не пойму, зая, - Марк опустил ноги на пол и тряхнул головой, отгоняя сон, - у нас семейная сцена?
- Да, нет… - Ирина опустила руки. – Просто что-то нужно делать, а я не могу ничего придумать…
Однако Марк уже завелся. Он вообще на это дело весьма скор.
- Нужно, да? Ну, давай, будем делать! Как скажешь! Только - что?..
Он с шумным пыхтением пошарил под диваном, отыскивая тапки. Так ничего и не найдя, сунул руки в карманы шорт, подошел к Ирине и уставился ей в глаза.
- Зачем мы притащились в Москву? Знаешь, я думаю, у тебя есть скелет в шкафу, зайка моя! Да, да! Ты это знаешь, я это знаю! Но что - это, известно только тебе. Свои секреты ты держишь на замке, не так ли?.. Теперь ты хочешь, чтобы я взял гранатомет и отправился громить этих твоих Касьяновых и Кружковых, не представляя толком из-за чего весь сыр-бор?!
- Ты можешь мне не верить, но…
- Верить тебе? – он прямо взвился, распаляясь все больше. – Да ни за что!  Я, может быть, и влюбленный придурок, но не настолько глуп, что бы доверять женщине, которая обвела меня вокруг пальца несколько раз кряду!
Она отвернулась, поджав губы, ее руки плавно и размерено продолжали двигаться, укладывая на стул отстиранные и высушенные вещи. Как и подобает женщине, вызвав огонь в душе мужчины, она успокаивается…
- Ты присвоила мои деньги, - говорил Марк, уже мечась по комнате из угла в угол. – Обещала отдать  хотя бы половину, а в итоге суешь мне ежедневно по тысяче, будто второкласснику  на завтрак! Хоть бы тебе же на подарок расщедрилась… - он остановился и решительно огласил главный вопрос. -  Итак, где мои бабки?!
- Я тебе уже говорила – все отдам с процентами…
- Да, ты говорила! Но не объяснила ровным счетом ничего! И почему я должен тебе верить?.. Ладно, допустим, ты судишься с риэлтерской конторой. Но почему  делаешь это в одиночку? Разве тебе не нужна моя поддержка, помощь?
- Это мое личное дело. Тебе ни к чему… Я сама справлюсь.
- Хорошо! Тогда скажи, почему в Интернет ты залезаешь  на какие-то юридические сайты, которые к риэлторам  никакого касательства не имеют? Да, я смотрел, признаю! Хотел понять, какие мысли тебя одолевают. Ведь ты молчишь, как рыба об лед…
Ирина усмехнулась:
- Ох, и мужики! Как дети, ей Богу!
- Ага! Конечно! Ты не такая дура, чтобы оставлять следы!.. Но кое-что ты поленилась удалить. Например, страничку о недвижимости в Болгарии…. Или вот еще -  туры на Мальдивы! Что, лыжи навострила? А на какие такие шиши, позвольте узнать?
- Твои деньги я отдам, не переживай…
- Заладила!.. Да, Еще! Сайт московского правительства!.. Сайт материнства и детства!.. Сайт феминисток!.. Чат интимных знакомств!..
- Это я специально, чтобы тебе интересней было. Ну и как, воспользовался?..
- Не выкручивайся, пожалуйста! Почему ты не можешь показать мне этот злосчастный компромат, из-за которого мы здесь торчим?.. Почему не можем отдать его куда-нибудь  в прокуратуру и забыть, как страшный сон? Скажи, почему?!
- Потому, что я жить хочу. Да и тебе не мешало бы. У тебя жена. И дочь учится…
- Спасибо, что напомнила! Очень признателен! Но ты мне не ответила – что в этих материалах? Счета в швейцарском банке? Девки в Куршавеле?.. Или ты там тоже засветилась? Я не удивлюсь! А что? Судя по тому, как они с тобой обращались…
- Не хами!
- Это я хам?
- Все вы - мужики!
- Ну, вот, опять началось!.. 
Разговор окончился ничем. Он в очередной раз убедился, что его используют втемную, как расходный материал. Похоже, ситуация и дальше не собиралась меняться. Ирина могла в любой момент махнуть хвостом и умотать за бугор или в любое  место необъятной Родины, оставив его с носом. А на что надеялся он, Марк и сам не знал. Но его либидо упрямо искало себе оправдание и, надо сказать, находило. Во всяком случае, сбегать домой к жене Марк почему-то и не думал, а расставаясь на час-другой с Ириной Сергеевной, тут же начинал безвольно мечтать об интимной близости с нею ближайшим вечером…

Как-то утром Ирина сказала Марку, что отправляется на встречу с адвокатом. Само собой, занялась она решением совершенно других вопросов, над которыми задумалась накануне.
  Выйдя на улицу, она достала мобильный телефон, купленный  у беспризорника  по случаю,  набрала номер городской справки.
- Автосервис на Тургеневской, пожалуйста…
Через пару минут она спешила к метро, чтобы успеть на встречу с Тимуром Амангалиевым  в его собственном автосервисе.
Знакомы они были давно, с тех самых пор, когда Ирка Соловейчик еще мечтала о карьере театральной актрисы. Она уже и не помнила, через кого познакомилась с высоким чернявым красавцем, но каким-то образом бывший студент технического ВУЗа стал периодически попадаться на ее жизненном пути. Периодичность встреч составляла не то, чтобы месяцы, - годы. Почти всегда это получалось случайно. Вероятно, способствовало этому достаточно яркая внешность обоих молодых людей, позволявшая им разглядеть друг друга на расстоянии в любом окружении. Несколько лет назад их очередная встреча завершилась скоротечным романом, который по определению не мог стать продолжительным. Слишком уж они были похожи. Похожесть эта заключалась в потребительски-исследовательским отношении к противоположному полу, которое тщательно прикрывалось внешними атрибутами.  Человек, вооруженный такими качествами, без труда угадывает себе подобных индивидов и от романтических отношений с таковыми отказывается. Так произошло и с ними. Дальнейшее общение Ирины и Тимурчика на немногочисленных свиданиях строилось исключительно на шутливой дружеской ноте.
То, что она решила обратиться именно к Амангалиеву, объяснялась его причастностью к криминальному миру, о которой она была наслышана. Говорили, что в его автосервисе дают вторую жизнь краденым авто.
В уютном кабинете на втором этаже Ирину ждал  хозяин сервиса и горячий кофе. Тимур был одет как всегда безупречно, слегка небрит  и радушен.
- Ты вовремя позвонила, радость моя, могла бы и не застать, - расплылся он в улыбке, потянувшись губами к ее руке. – Я, знаешь ли, здесь появляюсь только по утрам, потом ищи ветра в поле. Ну, а ты? Как живешь, красавица моя?..
- А, ничего! Жива, здорова, как видишь, - она улыбалась не менее лучезарно и жизнерадостно, оглядывая помещение.  – Хорошо устроился, джигит!
- Ну, что ты, детка! Это так, мелочь для души. Тихая гавань в московской суете, не более того. Кстати, если у тебя ко мне  дело, лучшего места, чтобы его обсудить, просто не найти, клянусь мамой.
- Как я рада видеть тебя, Тимурчик, - вместо ответа просюсюкала Ирина. – Поди, скупил уже пол Москвы? Ну, расскажи, расскажи, чем ты сейчас занимаешься?
- Зачем смеешься? Ты же знаешь, солнышко, мне много не надо. Там купил, здесь продал, тому помог, у того попросил. Работаем, ваньку не валяем. Живу хорошо, помогаю родственникам…. Слышал, ты в банке служишь? Разве такой женщине можно работать!?
Ирина Сергеевна насторожилась. В ее планы не входило, чтобы о ней что-либо ведал Тимур, с которым она не виделась года три.
- Ой, да разве ж это надолго! Сам знаешь, сегодня работаю, завтра нет, - отмахнулась она. – Да и кто ж обо мне позаботится, горемычной, кроме себя любимой?
- Хочешь, жениха тебе найду? Горячего, богатого, щедрого!…
- Ой, найди, Тимурчик! Да чтоб любил и верным был! Да чтоб красавец был, не хуже тебя!
Кавказец ощерился и покачал головой:
- Нэ-э, таких нету, честно тебе скажу
- Ну, и ладно. На нет и суда нет…. Ты не возражаешь, я кофейку попью?
- Конечно! А потом, скажешь о деле?
Она кивнула:
- Да
- Не торопись, - Тимур поднялся и направился к выходу, - через пару минут я вернусь…
Оставшись одна, Ирина стала сомневаться. Дело, с которым она пожаловала,  грозило вывести ее на слишком скользкую дорожку. Нужно было прощупать почву, прежде чем предлагать Тимуру компромат. В идеале нужно отвести от себя удар и при этом получить прибыль.  Однако, как не старайся, но остаться в стороне не получится, ведь в компрометирующих файлах запечатлены не только чиновники, но и она сама. Для того, чтобы предлагать такое Тимуру, нужно было либо говорить начистоту, либо разговор не начинать вовсе. Червь сомнения проник в ее мысли в тот момент, когда давний знакомый неожиданно обнаружил некую осведомленность о ее нынешних делах, хотя и не вполне конкретную. 
Врожденное чувство самосохранения заставили ее действовать максимально осторожно.
 Когда хозяин вернулся в кабинет и уселся в кресло напротив Ирины, на его лице блуждала дежурная улыбка, а глаза выдавали плохо скрываемую острую заинтересованность.
- С чем пришла, девочка моя, говори…
- Значит, покупаешь-продаешь, Тимурчик? – она сделала паузу, решаясь на продолжение, после которого отступление было невозможно. – У меня есть товар специфического свойства. Купишь?..
- Зачем загадками разговариваешь?
- Пытаюсь понять, мы с тобой по-прежнему друзья, или так?..
- Зачем «или»? Конечно, друзья!
- И ты меня никогда не подведешь под монастырь, Тимурчик?
- Если так спрашиваешь, зачем пришла? – кавказец убрал с физиономии улыбку, дав понять, что его джигитское достоинство задето.
- Ну, хорошо, извини, котик, - она виновато пожала плечиком. – Понимаешь, дело щекотливое, касается больших людей…
-  Э-э! Можешь не продолжать! – собеседник всплеснул руками. – Хочешь меня поссорить с уважаемыми гражданами? Сама хочешь меня подвести под этот твой монастырь! Знаешь, где щекотаются  такие товары? В районе геморроя!…
- Ну, не обижайся, киса! Я же извинилась…. На этом можно срубить  хорошие бабки точно тебе говорю! Только вот…
- Что?
- Как бы это выразиться…. Ну, в общем, не хотелось бы, чтобы моя роль в этом деле была очевидной…
- Ладно, - мужчина понимающе ощерился, - давай, свети свою бодягу, посмотрим.
- Ты о Протодъяконове или Кружкове что-нибудь слышал?
- Не, а кто такие?
- Московские чиновники. Известные люди, между прочим. Можешь навести справки.
- Не беспокойся, узнаю…
- Так вот, у меня есть то, за что они могут отдать любые денежки. Соображаешь?
- Так уж и любые!
- По крайней мере, не меньше той суммы, которую заплатил бы ты, чтобы получить место в мэрии.
- Да, это приличные деньги, - согласился Тимур, задумчиво забарабанив пальцами по спинке кресла. – Значит, компра?..
Ирина Сергеевна кивнула и примолкла, терпеливо ожидая конкретной реакции от собеседника.
- И сколько?..
Она незаметно перевела дух. Оставалось поторговаться и уступить, но это уже завтра.
- Давай сделаем так, солнышко, - сказал Тимур напоследок, -  ты принесешь материал, мы посмотрим… Я, тем временем, наведу справки об уважаемых людях. Если все будет хорошо, рассчитаемся. Идет?..
После ухода Ирины кавказец тут же позвонил. Когда ответили,  торопливо спросил:
- О нашем разговоре Анчару еще не проговорился?
Услышав ответ, с облегчением закатил глаза:
- И не говори пока! Давай, быстро ко мне!..
Конечно, Ирина, свет Сергеевна, не была такой уж наивной, чтобы успокоиться, хотя и предположить не могла, насколько неудачно легли карты. Разве могла она предвидеть то, что в окружении Тимура окажется родственник  Анчара, которому Касьяновым было поручено  отследить места возможного появления госпожи Соловейчик в Москве? Как можно было просчитать шансы того, что ее бывший бой-френд будет случайно осведомлен о том, что ее ищут за вознаграждение, буквально за день до появления Ирины Сергеевны у него в автосервисе?.. Нет, с другой стороны, она была именно дурой, чтобы не иметь предположений по этому поводу. Ведь ее могли искать в Москве через старых знакомых. И  хорошо еще, что не только у нашей  героини в зрачках глаз зачастую отображались исключительно доллары. Подобный же процесс протекал в организме Тимурчика, и тот, вместо того, чтобы поиметь почти легальную и быструю выгоду, предпочел прояснить для себя возможность более значительного обогащения,  придержав информацию, едва не отправившуюся через Анчара Касьянову. Этим он дал Ирине гипотетический шанс для выправления ситуации, в которую она себя по неведению низвергла. И именно его алчность, в конечном итоге, позволила избежать  для нее катастрофы.
На следующий день женщина попросила Марка сопровождать ее. Это было вынужденной мерой, на случай крайне неблагоприятного развития событий. Он должен был находиться рядом с автосервисом, ничем себя не выдав и ни во что не вмешиваясь.
- Если я не выйду и не позвоню в течение получаса - звони ментам, - сказала Ирина, более ничегошеньки не объяснив.
Он злился, гадал, но был вынужден сделать все, как она сказала.
Провидение либо просто везение в этот день было на их стороне. Такси, в котором к месту намечавшихся событий ехал Марк,  застряло в пробке, поэтому его появление в окрестностях автосервиса задержалось на двадцать минут. К этому времени сподручные Тимура Амангалиева, до того тщательно осматривающие прилегающие территории на предмет появления подельника Ирины Сергеевны Соловейчик, потеряли бдительность, и тот благополучно остался незамеченным, войдя в детский магазин напротив. Из окна магазинчика Марк поглядывал на здание автосервиса, между делом прохаживаясь вдоль стеллажей с цветными коробками, мягкими игрушками, колясками, куклами, машинками и велосипедами. Ему пришлось усиленно делать заинтересованный вид и в целях конспирации даже прикупить черный пластмассовый пистолетик китайского производства.
Спустя несколько минут наблюдения за объектом, он отметил важное обстоятельство – автосервис охранялся. При этом  охрана велась скрытно четырьмя мужчинами  крепкой наружности. Данное открытие навели Марка на безрадостные мысли, а шестое чувство подсказывало большой подвох. Хотя он и не знал точной цели визита своей партнерши в это подозрительное заведение, близкие к истине опасения в голове у него сложились заранее.  Сейчас же в нем крепла уверенность в обоснованности своих предположений.
Через пятнадцать минут он не выдержал и позвонил Ирине. Ответ последовал не сразу и был весьма неожидан. После недолгого молчания в трубке прозвучал мужской голос с легким кавказским акцентом: «Слушаю!». Перед тем, как сбросить вызов и отключиться, Марк услышал отчаянный, но неразборчивый женский возглас. С минуту он стоял,  рассматривая телефон. Затем столько же времени напряженно всматривался в здание автосервиса. Наконец к нему вернулась способность соображать и действовать.
Стало совершенно очевидным, что Ирина попала в переделку. Сбылись самые худшие предчувствия. Звонить в милицию? Он стал прикидывать, как это лучше сделать, и вдруг заметил синюю форму двух патрульных неподалеку от сервиса. Решение созрело мгновенно, и Марк поспешил на улицу.
У него не было времени придумать повод, поэтому его версия выглядела максимально просто: женщина вступила  в конфликт с владельцем автосервиса, пошла требовать компенсацию ущерба, причиненного ее автомобилю при ремонте, и не вернулась. На звонки не отвечает. Более того, его, как ее друга, не пускают внутрь. Он, мол, волнуется, так как от этих кавказцев (с ударением на это слово) можно ожидать чего угодно…
Возможно, его речь действительно взволновала полисменов, но, скорее всего, те застоялись и решили развеяться. Тем не менее, цель была достигнута, и спустя пару минут Марк стоял на пороге кабинета владельца автомастерской, выглядывая из-за спин блюстителей порядка.
По всему было видно, что Тимур не вполне был готов к почти неожиданному появлению тех, кого он менее всего хотел видеть в эту минуту. И это, не смотря на предупредительный звонок охранника. Выражение его лица говорило о некоторой растерянности и замешательстве.  Немая сцена, которую могли наблюдать незваные посетители, включала четырех человек. Амангалиев застыл посреди комнаты, держа в обеих руках по телефону и, повернувшись вполоборота,  зачаровано рассматривая полицейских. В кресле сидела бледная Ирина, а за ее спиной вытянулись в струнку двое сподручных Тимура. Последние выглядели откровенно растерянными и не знали, куда деть руки.
Полицейские потребовали документы от всех присутствующих, внося в стан неприятеля дополнительный дискомфорт. Ирина Сергеевна сориентировалась мгновенно. Она поднялась и направилась прямо к  спасителям, по пути аккуратно вынув из руки Тимурчика свой телефон и достав из сумочки паспорт.
- Вот, смотрите, - сказала она усталым голосом. – Разрешите, я уйду отсюда поскорее! Это не сервис, а клоака какая-то!..
Сержант повернулся к Марку:
- Это она?
Тот кивнул и вежливо переспросил:
- Мы пойдем?..
- Идите
Выскочив на свежий воздух, Ирина потянула Марка к выходу метро.
- Скорее, - шепнула она, - не останавливайся!
По эскалатору вниз они бежали, и едва успели впрыгнуть в отходящий поезд, как двери вагона закрылись.
- Кажется, мы едем не в ту сторону, – удивился Марк.
- Это ничего, - перевела дух Ирина, - главное оторвались.
- Думаешь, за нами шли?
- Конечно! Нам еще здорово повезло…
Они добрались до своего прибежища. Ирина рухнула на кровать, раскинув руки.
- Боже мой, какая я дура!  - прошептала она, глядя в потолок. – Ты не представляешь, из чего мы сейчас выпутались!
- Объясни, раз не представляю, - Марк неожиданно разозлился. – Давай, наконец, расскажи!..
- Нет, ты не представляешь! Ты только что спас меня…
- Что  произошло? Я не понимаю, - он присел на краешек кровати.
Она перекатилась ближе к Марку и положила голову ему на колени.
- Прости…. Это уму непостижимо! Я хотела договориться. Рассчитывала, что отведу от нас удар, понимаешь? – она  посмотрела мужчине в глаза снизу-вверх, и этой лживой телячьей кротостью вызвала в нем еще большее раздражение.
-  И что - отвела?
- Он потребовал всё ему показать, и если бы я действительно принесла  с собой…
- Хорошие у тебя друганы, аж завидно! Только зачем, не пойму. Ведь могли просто сторговаться.
- Он сказал, что меня ищет Анчар. Понимаешь? Тот самый! Он мог бы просто отдать меня ему - и все!…
- Это что же, мы чуть не оказались в их руках? На блюдечке с золотой каемочкой!.. И все по твоей милости!..
 Марк взвинчивался все больше. Теперь он уже люто ненавидел свое глупейшее положение статиста, которого используют втемную. Он хотел порвать с этим беспределом прямо в эту самую минуту!  Но Ирина еще крепче обхватила его ноги.
- Глупая я, - прошептала она чуть слышно, - накажи меня!..
И он снова не мог отказаться от секса. Марк  и впрямь наказывал женщину, занимаясь с ней любовью. По обоюдному негласному согласию он стал играть роль завоевателя-насильника, которому позволено все, а она – безропотной жертвы. Каково же было  его удивление, когда  обнаружилось, что  изощренные и жестокие эксперименты над женской плотью не только не угнетали ее, но вызывали в ней лишь сладострастные постанывания и вздохи. После того, как они закончили, и Марк свалился почти без сил, Ирина прижалась к нему всем телом, высоко закинув ногу на мужскую талию, и принялась  поглаживать обеими руками его ягодицы. Это было настолько волнующе откровенно, что привело к продолжению интимной борьбы…
Устав, и немного отдохнув,  помирившаяся парочка, по обыкновению, обрела способность к рассуждениям.
- Это страшные люди, - говорила Ирина. – Я чувствую себя в Москве, как в стеклянной банке. Получается, что любое место, где я бывала раньше, для меня опасно! Я ни к кому не могу обратиться, везде враги…
- По-моему, нам нужно делать ноги! - заключил Марк.
- Ну, уж нет, - она постучала сжатыми кулачками по его груди, - этого нельзя так оставить. Я отнесу материалы на телевидение!
Но тут же отчаянно воскликнула:
 - Нет, это невозможно!
- И что же там в них, в этих твоих материалах? Почему я не могу на них взглянуть, наконец?..
- Не начинай опять, пожалуйста! – она умоляюще стала гладить ладонями его руки.
- Ладно.… - Марк нехотя перевел тему разговора. - Что говорит адвокат?..
 Марк по-прежнему считал, что главной причиной пребывания Ирины в Москве были  деньги, утерянные в результате обмана риэлтеров. На свой счет он  не обольщался, здраво полагая, что будь у его любовницы все ее накопления, она ни на минуту не задержалась бы в стране, упорхнула бы за рубеж, оставив его с носом.  Удивительно, но он думал об этом вполне спокойно, принимая как данность. Казалось бы, все неурядицы, неожиданно свалившиеся на его голову в последнее время, должны были бы отвратить его от этой женщины или, по крайней мере, заставить задуматься о собственной семье. Но он больше размышлял о другом: готов ли он бросить все в этой стране и отправиться следом за Ириной на край света? В самом вопросе содержался подвох. Как он, мужчина, самец, может волочиться за женщиной повсюду, куда она прикажет?  Однако и сформулировать вопрос по-другому пока не получалось. Чтобы быть не ведомым в паре, но ведущим, требовалось принимать решения, а этого как раз и не происходило.
- Адвокат?.. Надеется на лучшее. Придется ждать, ничего другого не остается…. Послушай, - женщина испытующе взглянула в его глаза, - У тебя друзья в Москве есть?
Марк задумался и вспомнил про Володьку.
- Есть один институтский товарищ. Только долго не общались.
- Это хорошо. Ты найди его,  нам это может понадобиться.
- Ага! Твои друзья из доверия выпали, обратимся к моим?..
Ирина Сергеевна только тяжко вздохнула…

Плохие люди
Да, да, вспомним и о них. Отрицательные герои – не менее важны, нежели положительные. Без последних  категорически не бывает первых. Иногда случается, сам автор не может уследить за своими персонажами, и те, помимо его воли, перевоплощаются в антиподов, – добряки становятся злыднями, бандиты - уважаемыми бизнесменами, а коррупционеры вдруг начинают заниматься благотворительностью.  Такое то и дело происходит. Но откроем секрет – в нашей повести этого не будет. Заранее  предупредим читателя - «сказочных» перевоплощений в данной книжке ждать не стоит. Персонаж останутся, как говорится, при своих достоинствах и недостатках. Ну, разве что, кто-то из них немножко изменится в ту или иную сторону под влиянием обстоятельств и событий, описанных  здесь. Ведь, как ни крути, мы склонны меняться и, в то же время, мечтаем все вокруг изменить.
Итак, Александр Иванович Касьянов, человек основательный, измученный и закаленный как коммунизмом, так и капитализмом, неожиданно остался с носом. Какая-то там соплячка провела его на раз! Понял он это в тот момент, когда проверил пароли электронных кошельков. 
Изящная психологическая комбинация, которую затеял банкир с того самого утра, когда выяснились пикантные обстоятельства исчезновения Ирэн, неожиданно потерпела фиаско.  До этого банкир не чувствовал себя столь ущемленным, как Кружков или Протодъяконов, а заполучи от Ирины Сергеевны Соловейчик приличную денежную компенсацию, вероятно, и вовсе бы успокоился. В его планах значился обязательный пункт виртуозного присвоения всей суммы себе. Другими словами, он собирался «потерять» ценную бумажку с паролями. Это мелкое (не очень то и  мелкое!) жульничество, которое он собирался совершить, требовало душевных сил и энергетических затрат немолодого организма, которые он намеревался возместить приличной суммой. И тут такой конфуз! Ему пришлось приложить немало авторитета и громыхающего баса, чтобы уверить Андрея Тимофеевича в том, что на счетах, указанных Ириной,  денег действительно не было. От такого унижения и несправедливости  Александр Иванович впал в недовольство и твердо вознамерился покарать обидчицу.
Что касается Кружкова и Протодъяконова, эти двое, как мы знаем, и без того имели зуб на Ирэн.  Тут еще уважаемый Александр Иванович подлил масла в огонь, уверив их в том, что у  парочки, вырвавшейся из их рук, наверняка остались копии пикантных видеороликов. Нужно ли говорить, что дамоклов меч, занесенный над головами чиновников, обличенных немалой московской властью, нешуточным образом действовал им на нервы.
Это означало одно. Триумвират продолжал существовать.
Кружков, конечно же, презирал Протодъяконова, но и Александра Ивановича терпел лишь по необходимости, считая того порядочной сволочью. Касьянов, в свою очередь, с удовольствием бы избавился от двуличного Андрея Тимофеевича, не будь он столь нужен. Николай Петрович Протодъяконов и вовсе  ненавидел всех, включая самого себя. Он не мог себе простить испорченной комбинации, которую загубил собственными руками, не имея теперь  возможности пристроить зятя на хлебное место. А при мысли о компромате у него перехватывало дыхание. Более чем публичных скандальных разбирательств, он страшился гнева жены, вернее ее отца, имевшего руководящий пост в правящей политической партии страны.
Поиски Ирины Сергеевны и ее подельника приобрели масштабный характер сразу же после известия об их бесследном исчезновении. Чутье и опыт Касьянова подсказывали ему, что беглецов следует ждать в Москве. Незамедлительно им были расставлены сети, отрабатывались старые и новые физические и виртуальные связи Ирины и Марка. Тем не менее, результаты отсутствовали, и Александр Иванович стал подумывать, а не ошибся ли он. Может быть, сладкая парочка была действительно настолько напугана,  что подалась в дальние края?..
Но интуиция его не подвела. Спустя три недели беглецы себя обнаружили.  Касьянов был очень недоволен тем, что их не смогли задержать на месте, но все же в глубине души был удовлетворен безошибочностью собственной логики. Он почувствовал уверенность и знакомый ему азарт охотника, поэтому посчитал поимку  Ирины и ее подельника делом считанных дней.
Александр Иванович с удовольствием поведал Кружкову и Протодъяконову историю о неудавшейся попытке Ирэн слить компру Тимуру Амангалиеву, напоследок присовокупив рассказ фразой:
- Боюсь, в следующий раз она понесет все это на какой-нибудь скандальный  телеканал…
На этой трагической ноте ему не составило особого труда убедить собратьев по оружию произвести внушительные взносы  на поддержку розыскных мероприятий, ведь именно люди Касьянова выполняли всю черную работу. Взяв управление поиском шантажистов в свои руки, банкир не мог прогадать, самоуверенно надеясь заполучить в итоге и солидное денежное вознаграждение, и тот самый компромат, который имелся на руках у  Кружкова и Протодъяконова, но отсутствовал у него самого.    Когда в его распоряжении окажутся все козыри, полагал он, извлечь золотую рыбку из всей этой мутной воды не составит особенного труда.
Было бы глупо полагать, что Андрей Тимофеевич Кружков, способный подозревать в чем угодно даже шипящий и булькающий на даче холодильник, мог бы остаться безучастным к этой ситуации.   Уж он-то точно мог догадываться об истинных мотивах рвения  партнера по «бизнесу». Поэтому и предпринял некоторые упреждающие действия. Не имея в своем распоряжении надежных людей, которые могли бы участвовать в поисках беглецов и ставить его в известность обо всех успехов и неудачах данного мероприятия, Кружков поступил, по обыкновению,  цинично и эффективно. Он сделал предложение Анчару, от которого тот не смог отказаться. Теперь информация о деталях операции доходила до него быстрее, чем до банкира.
Господин Протодъяконов в деле контроля над ситуацией пошел еще дальше, самолично установив в кабинете Касьянова прослушку. Во время очередного собрания «триумвирата» он умудрился прилепить жучок под столешницу  в самый дальний уголок массивного стола, из-за чего даже опасался плохой слышимости.  Но сосед по даче, имевший непосредственной отношение к ФСБ, и снабдивший Николая Тимофеевича прибором, уверил, что все будет в порядке. Совершенный поступок для Протодъяконова был почти подвигом и вселил в него определенный оптимизм. Конечно же, на достигнутом он останавливаться не собирался, и лелеял планы изничтожения своих заклятых друзей через третьи руки. Однако была одна закавыка, сдерживающая начало решительных действий, а именно наличие злополучного компромата  у Кружкова…
Война войной, как говорится, а обед по расписанию.  Жизнь продолжалась и была полна забот, помимо Ирочки Соловейчик. Все трое как бы работали и, в общем-то, людьми были довольно занятыми. Кроме всего прочего, Кружков и Касьянов ломали голову над очередным выгодным дельцем, призванным обделить государство на энную сумму денег в свою  пользу, а Николай Петрович засобирался в очередной отпуск в Эмираты.
Однако все они прекрасно понимали, что  планы  и проекты могут рухнуть в одночасье, всплыви на свет белый пикантные подробности внебрачной половой жизни уважаемых московских чиновников.  Наибольшая опасность исходила от жен чиновников. Одна была дочерью   руководящего чина главной политической партии страны, другая – просто стервозной бабой на грани развода.  Обе были способны разрушить карьеру своим мужьям, попади в их руки подобный компромат. Правда, не менее очевидным был и тот факт, что Россия это не Европа, где подобные материалы были бы смерти подобны для  любого государственного служащего. У нас не так. Все может окончиться, так и не начавшись.  Именно по этой причине шансы на то, что Ирочка пойдет войной с открытым забралом, равнялись нулю. В противном случае ее можно было бы заподозрить в суицидальных наклонностях.  Впрочем, как не крути, но это были  лишь предположения. Поэтому избавиться  от пороховой бочки, заложенной под  уважаемые задницы больших людей,  им хотелось кардинально и срочно, ибо это могло помешать делам архи важным, можно сказать, государевым.
Тем временем, в Москве объявился Жаба. Новости из города на Волге он привез лично. Андрей Палыч хоть и ненавидел свое прозвище, но свыкся с ним окончательно. И не потому, что его за глаза так называли подчиненные, а по той простой причине, что московские благодетели обращались к нему именно так. Касьян, с которым у него были общие дела в  90-х, был одним из тех самых «благодетелей». В свое время Александр Иванович отмазал Черепанова от статьи за незаконные сделки с драгметаллами. Будучи замом председателя правления одного не очень успешного банка, он занялся валютными операциями и приблизил Жабу к себе, доверив  тому контроль над обменными пунктами в городе на Волге. Так сказать, запустил козла в огород. Известное дело, Черепанов проворовался, причем по крупному. Дело в том, что  Касьян, организовав данный бизнес, работал  большей частью на себя, но не на банк. Для этого требовались тесные связи, как с властью, так и с миром криминальным. Получалось так, что своим воровством Жаба обобрал не только государство со своим начальником, но и организованный преступный мир, в котором данный поступок классифицируется, как крысятничество. Здесь уже терпение босса лопнуло. По законам жанра Андрюша Черепанов был предан анафеме, избит и посажен в сырой подвал на хлеб и воду. Через три дня он вернул все с избытком. Другими словами – остался гол, как сокол. И если бы не очередная милость Касьяна, возможно вообще бы сгинул  в небытие, пополнив многочисленные ряды  «новых русских», ярко сверкнувших на небосклоне лихих лет последней декады тысячелетия, и сложивших свои головы на ниве беспрецедентного передела материального имущества страны.  Но Александр Иванович оставил его в живых, а через пару лет даже субсидировал кампанию Черепанова по приватизации местного кирпичного завода. С тех пор благосостояние обоих фигурантов значительно окрепло, но характер непростых взаимоотношений меж ними сохранился.
Визит Жабы в Москву не явился актом доброй воли или благодарности бывшему боссу, но преследовал вполне определенные цели. Касьянову нужны были сведения об Ирине Сергеевне Соловейчик, а господину Черепанову  - льготная кредитная линия под строительство элитного жилья в областном центре. Как ему казалось, информация, которую он собирался представить Александру Ивановичу, могла бы очень даже поспособствовать лояльному отношению со стороны банка к его фирме. Естественно, что такое щекотливое дело мог провернуть только он самолично.
И все было бы ничего, кабы не сауна. Именно там Касьяновым были назначены переговоры. Жаба не хотел говорить всего сразу, намереваясь поторговаться, и на этом погорел. Жара русско-финской  бани, спиртные напитки и девочки внесли существенные коррективы в тонкий переговорный процесс. Сначала мужчины изрядно выпили коньяку в компании двух симпатичных блондинок, едва прикрывавших свои тела махровыми полотенцами (при дамах деловая беседа никак не завязывалась). Потом купались, выпивали снова и рассказывали анекдоты  (не тянуло на серьезный лад).  Когда все достаточно размякли, Касьян выкинул фортель, заперев Черепанова с девицами в  сухой сауне.  В общем-то, никто против этой шутки особо не возражал.  До поры до времени Андрей Палыч лихо управлялся с обеими блондинками, стараясь не ударить лицом в грязь.  Претворяя свои  эротические фантазии в жизнь, он чувствовал, как от усердия и жары его голова набухает, кровь в висках пульсирует с протяжным гулом и вот-вот выльется из ушей. На последнем издыхании, внезапно прервав оргию на самом ее пике, Жаба повалился на входную дверь. Его голова, словно бильярдный шар,  коротким шлепком ударилась о деревянный косяк, и он потерял сознание. Очнулся несчастный на кафельном полу  совершенно голый. Александр Иванович поливал его прохладной водой, зачерпывая ту ковшом прямо из бассейна. Его громогласный бас разносился по всему банному помещению, загнав перепуганных девиц в самые укромные  углы:
- Нимфоманки недотраханные! Убивицы недоношенные! Человека вам доверили! Хорошего человека, уважаемого! Кто ж учил-то вас обращению такому, бабье?! Вы бы ему еще мошонку перевязали, стервы!..
Перед глазами Андрея Павловича все плыло, к горлу подкатывала тошнота. И, тем не менее, на предложение Касьяна поправить свое здоровье выпивкой, он героически ответил согласием.
Спустя некоторое время Черепанов полусиживал, полулежал на диванчике, уткнувшись в голое плечо одной из «нимфоманок»,  пьяно обнимая другую. Тут-то Александр Иванович, наконец, и задал тот вопрос, который, несмотря ни на что, не должен был остаться без ответа:
- Ну, так с чем пожаловал в столицу, Жаба?  Есть новости? Докладывай!..
Какая уж здесь тонкая игра? В таком-то состоянии! Вот и выложил Андрей Павлович все, как на духу, без утайки…
Информация не стоила много, но оказалась довольно интересной. Усилиями Черепанова и его людей была выявлена давняя подруга Ирины Соловейчик. Это оказалось та самая женщина, что вызвала полицию в неподходящий момент. Здесь Жаба проявил чудеса мудрости, не став рубить с плеча. Выяснив, что женщина одинока. Он подставил к ней человечка, который сумел ей очень даже приглянуться. Таким образом, из нее удалось вытянуть, что  Соловейчик оставила у нее на хранение некий пакет, но его местонахождение остается пока неизвестным. Попытки обыска квартиры Александры (это была она) пока не предпринимались, так как остается надежда на появление Ирины Сергеевны.
Вторая новость касалась жены ее подельника.  Слежка установила, что у той есть ухажер, какой-то доктор из интеллигентов по фамилии Блюмштейн. Поэтому договориться с ним за небольшое вознаграждение оказалось не очень сложно. Так что, когда ее муженек, так или иначе, объявится, Андрей Палыч об этом узнает первый.
- Такие вот бабы, - заключил Жаба, пьяно похлопывая одну из блондинок по ляжке, - слабы на передок!..
- Ну, ну…, - задумчиво откликнулся Касьян, вспомнив образ беззаботной Ирочки и перепуганные лица Дьяка и Кружкова.
Из полученных сведений он уловил главное. При желании уже завтра можно заполучить в свои руки  компромат на Кружкова и Дьяка. Но какой ему от этого прок? С другой стороны, Александра – реальная наживка, и эту ловушку профукать было бы глупо. Он задумался, что важнее, и оставил все, как есть, похвалив Жабу по-особому, обратившись не к нему, а к белокурым бестиям:
-  Этот человек заслуживает награды, понятно вам? Сделайте все, чтобы его здоровье не вызывало опасений. Ему ж завтра обратно в область ехать, он там нужен!..
И сказано это было с таким нажимом, чтобы гость понял, что настоящая награда его может ждать только в одном случае - если капкан сработает.
Так и убыл Черепанов ни с чем восвояси, затаив за пазухой камень.

Поиски Ирины и Марка заходили в тупик. Люди Касьяна рыли землю, Жаба караулил беглецов в городе на Волге, Кружков получал доклады от Анчара, Дьяк черпал сведения из прослушивания кабинета банкира. Казалось бы, операция находилась под всеобщим неусыпным контролем, но результатов не было.
И вот, в таких условиях шаткого равновесия Андрей Тимофеевич  получил пакет, на котором красовалась надпись «лично Кружкову А. Т». Письмо ему вручила секретарша прямо утром в окружной администрации. Прочитав печатный текст, чиновник опешил. Его спина  внезапно взмокла, очки запотели. Он опустился в кресло, не отрывая взгляда от страшной бумаги, затем схватил конверт, жадно рассмотрев его со всех сторон, и снова перечитал текст послания:
«Г-н Кружков, на вас готовится покушение. Отнеситесь к этому серьезно. Взрывное устройство будет заложено в ваш автомобиль. Возможны другие варианты. Сведения получены из надежных источников. Заказчик неизвестен. Доброжелатель»
Первая мысль, пришедшая бедолаге в голову, была о Дьяке. Вторая – о Касьяне. И только третья немного успокаивала, так как предполагала возможность жестокого розыгрыша. Лихорадочный анализ собственных дел и поступков позволил моментально определить перечень лиц,  с которыми он пересекался по серьезным вопросам в последнее время. Однако ничего стоящего, с точки зрения выгоды его смерти кому-то из фигурантов, чиновник префектуры не обнаруживал. Кроме упомянутых заклятых «друзей», разумеется.
Состояние, в котором пребывал Андрей Тимофеевич первую половину дня, трудно побороть усилием воли, его можно только переждать. Учащенное сердцебиение, дрожь в пальцах и рассеянное внимание несколько улеглись только к обеденному перерыву. Перекусив в буфете, выпив три чашки кофе, он, наконец, приобрел способность к холодному анализу сложившейся ситуации и, поразмыслив,  решил из двух зол выбрать меньшее. Ему стало  понятно, что подозревать Касьянова – слишком надуманно. Конечно, Кружков не испытывал никаких иллюзий по поводу компаньона, ведь их сотрудничество зиждилось на зыбкой  почве,  которая рано или поздно должна была окропиться кровью. Слишком многое они знали друг о друге, занимая при этом должности значительные, а потому весьма шаткие. Однако сейчас, когда наметился взаимовыгодный проект, с приличным «гонораром», для этого не было видимых оснований.
Скрепя сердце, Андрей Тимофеевич позвонил Касьянову:
- Необходимо встретиться, Александр Иванович.
- Я на месте, жду.
Кружков замялся:
- Не могли бы вы прислать машину? При встрече объясню…

- Это появилось сегодня утром, - говорил Андрей Тимофеевич. – Надеюсь,  липа…. Как вам это нравится?
- Занятно…, - затянувшаяся пауза, после которой Касьянов в свойственной ему манере хохотнул. – Может быть, вам махнуть в Сибирь, уважаемый? Годик-другой отсидитесь, а? Это лучше, чем на нарах сиживать или в ящик сыграть…
- Не до шуток, знаете ли!… Думаю, мы оба понимаем, кто за этим стоит. Надеюсь, вы к этому отношения не имеете?..
- Не бзди, прорвемся, - голос банкира посуровел и стал вызывающе фамильярным. – Чай, в одной лодке… Что предлагаешь?..
- Надо выяснить…
- Что именно?
- Он или не он…. Не знаю…
- Это трудная задача.
- Я подумал, у вас есть связи в этих кругах. Быть может …
- Сомневаюсь. В такие дела посторонних не посвящают. Только время потеряем.
- Что же тогда, играть на опережение?
- Задача выполнимая. Правда, это не застрахует  от несчастного случая. Впрочем, я попробую найти нужного человечка, но это обойдется дорого…
- Сколько?
- Вопрос, как ты понимаешь, не ко мне. Но есть другой вариант…
- Какой?
- Договориться.
- Он от всего откажется…
- В принципе, согласен…. Если уж швырнул томагавк - не догонишь, - в голосе Касьяна послышались покровительственные нотки. - Ну, думай, Андрей Тимофеевич, думай!  Тебе решать, где быть Дьяку, здесь или там…
- Надо торопиться и действовать. Если вы обеспечите поддержку…
- Я уже сказал - с нужными людьми сведу. Дальше – твои заботы. Как ты понимаешь, подробности меня не особо интересуют.
- Понял!

Николай Петрович  сидел в автомобиле и слушал аудиозапись беседы третий раз подряд,  не веря собственным ушам. Разговор, состоявшийся в кабинете банкира, навел на господина Протодъяконова не меньший ужас, чем давешнее письмо на Кружкова.
В кармане пиджака вдруг забубнил телефон. Рассмотрев на дисплее фамилию звонившего, чиновник покрылся пупырышками и машинально ослабил узел перламутрово-серого галстука, повязанного поверх нежно-розовой шелковой рубашки.
- Да, слушаю Вас, Андрей Тимофеевич, - он взял себя в руки, стараясь говорить нейтрально.
- Хочу предупредить, - без обиняков заявил голос Кружкова, - если со мной что-нибудь произойдет, вся эта история выплывет наружу. Вы это понимаете?
- Что вы имеете в виду? – мысли у Николая Петровича кружились, силясь сформулировать правильную линию разговора, но натыкались друг на друга и сильно путались.
- Вы прекрасно знаете, о чем я говорю! Мы не клялись в любви, но сохраняли консенсус. Теперь вы пытаетесь все разрушить. С огнем играете, Николай Петрович!
- Это что же - угроза? – Дьяк стал злиться, в кровь стал поступать адреналин. – Вынужден ответить вам тем же, и если со мной что-то случится!..
- Одного не пойму, - перебил Кружков. – Где логика и здравый смысл?..
Николай Петрович Протодъяконов покраснел от гнева и практически прокричал в телефон слова, которые говорить не следовало:
- Да не заказывал я вас, поймите же, наконец! Вы же сами понимаете, что это чушь!..
После короткой паузы Кружков холодно произнес:
- Разве я об этом упоминал?..  - и отключил телефон.
Все! Дьяку вдруг стало совершенно ясно, что договориться в этой ситуации будет действительно невозможно. И теперь уже совершенно  не важно, что  сам Протодъяконов не развязывал этой войны. Объяснения с оппонентом представлялись совершенно бесполезными. Унижаться и доказывать, что  информацию  он почерпнул  при помощи жучка, установленного им лично под письменным столом Касьяна? Бред! Бежать за помощью к могущественному родственнику или в полицию он не мог, так как пришлось бы все выкладывать начистоту, а этого чиновнику мэрии ой как не хотелось. Да и авторитет свой не хотелось ронять ниже плинтуса.
Как не выкручивай, подумал он,  а проблему необходимо  решать самостоятельно. Нужно  усилить охрану и предпринять контрмеры. Какие именно, Николай Петрович догадывался, но признаваться себе пока боялся. Он вдруг вспомнил о наметившейся поездке в Арабские Эмираты, и эта мысль показалась ему спасительной: поручить дело надежному исполнителю и уехать в жаркую страну к теплому морю! Это и алиби, и безопасный  приятный отдых…

Эскалация напряженности, разразившаяся в стане неприятеля, – вот чего, собственно,  и добивались Марк и Ирочка. Если бы они могли быть в курсе всех переживаний своих оппонентов, то, вероятно, сильно удивились тому факту, что об их участии в этой бутафорской истории никто и не подумал. Ну, почти…

Московский товарищ
Трюк с письмом придумал  Володька. Видимо, что-то особенное делает с людьми столичная жизнь!..
- Да я и сам поражаюсь, - снисходительно поддакивал тот, попивая горячий чай на квартире у Марка и Ирины. – Москва слезам не верит. Только делам! На себя глянешь со стороны иной раз и думаешь, а со мной ли это происходит? Не успеваешь фиксировать. До работы полтора часа, обедаю через раз…. Давеча Ленка, жена моя, спрашивает, мол, а где машина? Тут я и вспоминаю - на работу добирался на своей, а обратно, по привычке, на метро. И даже не вспомнил ни разу, представляешь!..
- Ты рулетик кушай, Володенька, - Ирина Сергеевна была на удивление мила и доброжелательна. – Хочешь, сырку порежу?..
Марк  следил за ее беготней на кухню и обратно в комнату с некоторым подозрением.
- Порежь, красавица. У меня, знаете, гастрит. Я ем мало, но часто. Очень!.. – гость ни от чего не отказывался и этим уж больно напоминал натуру холостяцкую.
- Ты со своей-то - живешь? – спросил Марк. Через секунду он понял, что вопрос получился на редкость бестактным. Даже Ирина замерла в недоумении.
Однако Володька  кивнул:
- Ты прав, отношения наши дали трещину. Кабы не общая жилплощадь, уже, наверное, и видеться бы перестали…
Он вдруг встрепенулся от пришедшей в его голову идеи:
- Послушайте, друзья мои! А давайте-ка я поживу у вас? Ночевать буду на кухне. Пусть Ленка отдохнет от меня, а я от нее. И вашу ситуацию заодно разрулим вместе, а?..
Марк кисло кивнул, Ирина тут же предложила перетащить на кухню раскладное кресло.
- Позже, - сказал Володька, милостиво поведя ладонью. – Вы мне скажите, друзья, какой итог этой истории кажется вам благополучным?..
Внимательно выслушав наступившее  молчание,  продолжил философствовать:
-  Рано или поздно весь этот мир обратится в прах. Даже наши души превратятся в ледяные безжизненные шарики весом в двадцать один грамм. Так стоит ли хоронить себя заживо сейчас, когда  вокруг нас еще вовсю кипит жизнь? Ответьте мне на этот сакральный вопрос!
- Я тоже так считаю - надо что-то предпринять, - соглашалась Ирина, с надеждой взирая на гостя.  - Ты что-то еще придумал, Володенька?..
- Что значит – еще? Ты насчет письма Кружкову? Так, то - блеф. Пусть подергаются. Полагаю,  не поверят. Но нервишки себе подпортят.
- Еще как! – согласился Марк. – Раз Кружков старается на своей машине не кататься, то надо полагать - поверили…
- Перестраховывается. На самом деле предпринятая акция носила психологический характер. И, прежде всего, должна была воздействовать на вас. Да, да, на вас! Чтоб вы поняли, что бороться со всей этой чиновничьей сволочью можно и нужно!
- Ой, как нужно! – Ирина Сергеевна прямо цвела от речей гостя. – Я женщина слабая, но и то понимаю,  - трусить и прятаться нельзя!
- Авантюристы! – буркнул Марк. – Эти игрушки кончатся плачевно. Мы не в кино и не в сказке про Ивана Царевича. Здесь, если головенку отрубят, то уж не отрастет…
- Да, но не забывай, Маркуша, и у Кощея в нашем убогом реальном мире тоже нет лишних жизней. К тому же, друзья мои, по другому нельзя. Авантюра, согласен. Однако, если план придумываешь ты, а не твой противник, у тебя есть неплохой шанс на победу. Главное – выбрать верную стратегию! – Володька даже погрозил пальцем.
- Стратег, блин! – вновь проворчал Марк.
- Вспомнила! – сказала Ирина. – Про Кощея…
- Кого-кого? – хором переспросили друзья по институту.
- Кружков как-то проговорился насчет секретной папки, которая хранится в ячейке Сигма-Банка.
- И что в ней?
- Я так поняла: компромат на высокопоставленных людей. Об этой папке никто не знает.
- То есть у Андрея Тимофеевича есть тайна, о которой не знают его друзья, но знаем мы?  Отлично, это уже оружие! – Володька послал в сторону женщины воздушный поощрительный поцелуй. – Ты просто кладезь, Иришка! Может, что-то еще? Вспоминай, милая!..
Реверансы, отпускаемые гостем, будто и впрямь заставили Ирину Сергеевну размышлять гораздо быстрее. Она воскликнула:
- Есть!.. – и проворно достала из дамской сумки сложенный вчетверо лист бумаги.
Друзья уставились в текст.
- И что?..
- Разве не ясно? - удивилась Ирина. – Ну, смотрите же! Печать финансового управления префектуры и банка, подпись Кружкова, виза Касьянова…. Понимаете, какие у них возможности? Они и меня хотели втянуть в свои дела, но толком не успели…
- Ага! – догадался Володька. – Ты хочешь сказать, что в наших руках есть оригиналы подписей и печатей? При нынешних возможностях оргтехники снять их копии и вставить в любой другой документ труда не составит… Неплохо! Ход твоих мыслей мне нравится. Надо подумать, как это использовать. Что еще?
Ирина пожала плечиком:
- А что еще?.. Не знаю…. Николай Петрович говорил о своем тесте, мол, большая шишка в партии.
- Выясним, проверим. А расскажи-ка, милая Иришка, поподробней об этих наших фигурантах. Ты ведь знала их не один день. Знакома с их привычками,  слабостями, мечтами, наконец. А мы послушаем…
Жуликовато-насмешливый тон разговора Володьки действовал Марку на нервы. Как-то уж очень легко и походя москвич захватил внимание Ирины, та прямо воспаряла духом на глазах. Не то, что бы он взревновал, нет. Он вдруг снова вспомнил слова Александры: «С ней нужно быть орлом!». Вот сейчас и выходило, что этой самой птицей в ее глазах становился Вовочка. Марк же уподоблялся ворчливому попугаю.
Он встрял в разговор:
- Да, давай, расскажи! Как они там, в постели, о чем во сне говорили… Главное, не стесняйся, здесь все свои!
Зло сказал, обидно. А Володька сперва не понял и поддакнул:
- Да, действительно, чего стесняться!
Ирина фыркнула, подскочила и, поджав губы, умчалась на кухню. 
- Иришка! – виновато вдогонку протянул Вова, растеряно разведя руки. И направился следом.

А Марк остался. Сделалось ему грустно, захотелось выпить. Он вышел в прихожую, надел туфли,  неслышно открыл дверь и скоро оказался в сумеречном переулке. Пока его не хватились, быстро зашагал  в сторону ярко освещенного бульвара. Через минуту раздался телефонный звонок.
- Ты куда пропал?
- Прогуляюсь…
- Как знаешь, - Ирина отключила телефон.
Его понесло. Как всегда,  затаенные обиды на весь женский люд восстали из темных закоулков его мозга и требовали удовлетворения. Выпить захотелось сильнее.
В баре он целенаправленно пропускал рюмочку за рюмочкой, заняв маленький круглый столик в укромном уголке. Неожиданно рядом на стул присел человек. Марк встретился взглядом с чернявым мужчиной, который смутно кого-то ему напоминал. Тот смотрел внимательно, с ухмылочкой.
- Привет, - сказал чернявый. – Как дела?
- Отлично. А у тебя?..
- Тоже нормально. Выпьем?
- Давай…
Помолчали, после чего Марк спросил:
- Ты не с Колымы случайно?
- Нет. А почему с Колымы? На чукчу похож?
- Не совсем… «Бриллиантовая рука», помнишь?..
- А-а! – догадался незнакомец. – Типа, приезжайте к нам на Колыму…. Да нет, брат, я не обознался.
Марк напрягся и завертел головой. С двух сторон к его столику неспешно двигались еще двое черноволосых джигита.
- О, Бог мой! – восхищенно с куражом проговорил Марк, ибо алкоголь и накопившееся раздражение образовали в его голове взрывоопасную смесь. – Так ты от Анчара? Это здорово, что вы здесь. Имею заявить следующее: я знаю, где искать Ирину Сергеевну Соловейчик! Она вас интересует?..
С этими словами Марк поднялся, ухватил незнакомца за рукав и повлек за собой:
- Пойдем, покажу. Отсюда все видно…
Воспользовавшись заминкой в стане неприятеля, Марк сумел выиграть несколько секунд и продвинуться к выходу.
Затем он дал деру!..
Такие минуты в жизни бывают очень редко. Когда заранее знаешь - компромисс невозможен. Твое будущее зависит только от твоей расторопности и ловкости. Все ясно и понятно, нужно любыми средствами избежать катастрофы. Не стоит взывать к жалости, передвигаться на ватных ногах и прикидываться мертвым. Эти штучки годятся для обыденной суеты и совершенно непригодны, когда речь заходит о жизни или смерти. В эти мгновения нет времени размышлять о последствиях, перестаешь обращать внимание на материальный ущерб и даже на вред собственному организму.
Побежал Марк в сторону, противоположную от  съемной квартиры. Так раненая птица уводит кошку от гнезда. В эти мгновения не было для него важней задачи, чем отвести удар от Ирины. На ходу, вынув из кармана телефон,  швырнул его в темноту аллеи.
Преследователи наступали на пятки. Их было трое. Численное преимущество неприятеля не давало возможности Марку  резко менять направление движения, так как все его маневры предугадывались нападающими. Крутые повороты приводили только к потере темпа и сокращали дистанцию между ними. Бежать приходилось во весь дух, но силы быстро заканчивались. В какое-то мгновение показалось – все! Один из преследователей ударил Марка ногой по пятке, и он кубарем прокатился по асфальту, но  чудом в один миг снова оказался на ногах.  Его успели схватить за верхнюю одежду. Марк рванулся. Р-раз! Куртка слетела с его плеч, застряв рукавами на запястьях. Два! Круговым движением он придал противнику ускорение,  и тот ударился о фонарный столб. Три! Куртка полетела в лицо второму нападающему.  На ближайшем перекрестке загорелся зеленый свет, и мимо стали проноситься автомобили. Марк бросился через дорогу. Визг тормозов, ослепительный свет фар – и он оказался на капоте, а затем  на крыше иномарки. Машину развернуло, и Марк мешком свалился на дорогу. На какое-то время  тело парализовало, даже сделать вдох было невозможно…
- Живой, парень? – Марка тормошил мужик с перекошенным от страха лицом.
- Кажется, да, - наконец выдохнул  пострадавший. Но его глаза искали преследователей.
- Ты же мне зеркало сломал, - стал канючить водитель легковушки, - а теперь еще с тобой возись!..
Марк оторвал голову от земли и сел. Мозги на месте, руки-ноги, кажется, целы. Свет фар мешал рассмотреть немногочисленных людей вокруг, и все же ему удалось заметить чернявого джигита, маячившего поодаль на тротуаре. Марк схватился за голову, застонал. Это был отвлекающий ход.
- Подожди, - заволновался мужик, - сейчас скорая приедет.
- Ага…, - пострадавший завалился набок, чтобы с лучшего ракурса разглядеть интенсивность движения машин по улице. – У вас есть бинт? Ссадина на локте болит…
Водила поднялся с корточек, чтобы открыть дверь автомобиля, и на секунду загородил обзор чернявому. Марк подскочил, пригнулся и нырнул в тень иномарки, в бампер которой почти упирался грузовик-фургон. Через мгновение он уже несся на другую сторону улицы, не обращая внимания на взрыв удивления очевидцев, оставшихся на месте происшествия.
Преследователи не потеряли бдительности, хотя и несколько отстали. Словно волки, они замаячили сразу с трех сторон, действуя осторожно, но цепко.
Марк свернул в переулок, выскочил к чугунной ограде церковного кладбища и, недолго думая, перевалил свое тело в запретную зону мертвых. Маневр убегающего не остался незамеченным. Двое из преследователей также перемахнули через ажурный заборчик, третий двинулся к центральному входу в церковный двор.
В этот поздний час старинный погост выглядел жутковатым, у покосившихся каменных крестов царило безмолвие. Марк попытался улизнуть, путая следы между могил, однако джигиты легко разгадали его нехитрые уловки и скоро выдавили беглеца к церкви. Со стороны калитки ему наперерез  скакал аллюром третий браток. Он скалил зубы и  не очень торопился, понимая, что деться Марку просто некуда.
Но чудо таки произошло. Оно явилось в виде трезубца, сиротливо стоявшего прямо у высоких ворот церкви. Это были вилы, которыми, видимо, недавно пользовались для уборки прошлогодней травы.
Бандит, двигающийся от калитки, внезапно потерял всю свою боевитость, когда до него дошел смысл внезапно наступившей перемены. Загнанный в угол беглец не нашел ничего лучшего, как с вилами наперевес пойти в лобовую атаку.  Марк видел, как у парня расширились от ужаса глаза и безвольно поднялись руки в предчувствии неминуемой беды. Времени на отступление у того не оставалось.
- Убью! – прошипел Марк замогильным голосом и замахнулся трезубцем, целясь в грудь неприятелю.
- Не надо! – джигит воскликнул неожиданно тонким голоском, приседая и прикрыв голову руками.
Покорность злодея придала Марку уверенности и вызвала приступ мстительной злости. На ходу, размахнувшись, он огрел негодяя плашмя вилами по спине. Тот заорал благим матом, очевидно решив, что его убивают.
Путь к выходу сделался свободным. Но Марк понял, что бежать уже не сможет. Тяжело дыша, он развернулся лицом к преследователям, держа трезубец наготове.
- Убью! – повторил он шепотом, но преследователи  услышали и остановились.
- Уходи, - сказал чернявый старший, переводя дух и отплевываясь. – Мы тебя не держим. Сам уходи… Адрес скажи и уходи.
- Может, еще ключ от квартиры?..
- Не нужно. Просто – адрес…
- Отсоси…
- Это зря. Ты ведь понимаешь... Сейчас здесь еще десяток моих людей будет, так что поторопись…
В это время пришибленный джигит оправился от удара и заорал:
- Пристрели его, Ваха! Он мне ребро сломал!
Теперь уже у Марка стала пропадать уверенность. Если у них есть оружие, его дело швах. Он понимал, что нужен  Анчару для информации и его не убьют, а только попытаются ранить, но это не прибавляло бодрости. Инстинктивно он окинул взглядом улицу. Только в присутствии многочисленных свидетелей бандиты могли побояться применить оружие. Но к великому его сожалению за оградой церкви никого не было.
Ваха достал пистолет, направил ствол на Марка и приказал:
- Брось!..
- А как же - адрес? – машинально спросил наш герой, чувствуя, как земля уходит из-под ног. В сознании стали мелькать нелепые картинки и эпизоды его давно позабытого детства.
- Говори. Если поверю – отпущу.
- Не поверишь, пожалуй. Так что – стреляй!…
Позади троих нападавших колыхнулась тень. Раздался раздраженный и, одновременно, размеренный хозяйский глас:
- А ну!.. Брось-ка волыну, шельмец!
Поп в рясе и с бородой держал в руках винтовку «Сайга-410» и был так колоритен в своем образе, что произвел неизгладимое впечатление на всех присутствующих без исключения. В подтверждение своих намерений он немедленно выпустил пулю под ноги Вахе, после чего пистолет выпал из рук последнего и с лязгом ударился о мощеную дорожку.
 -  А ты орудие верни, - обратился он  к Марку, хмуро указав винтовкой на вилы. – И ступай из храма, с Богом!..
Заступничество батюшки спутало все карты преследователей. Марк не стал дожидаться повторной просьбы и бросился прочь, оставив ошалевших бандитов наедине с суровым  попом. Теперь он побежал к метро, до входа которого оставалось пару сотен метров…

Когда он понял, что окончательно ушел от преследователей, в его душу ворвались радость и страх, затмевающие все прочие рациональные мысли. Марк  был счастлив избавлению от неприятностей, но прочувствовал, насколько опасна ситуация. В течение непродолжительного времени в огромном городе он и Ирина уже дважды едва не влипли в серьезную переделку. Пока судьба была к ним милостива, но это не могло продолжаться вечно.
Осторожно пробираясь домой, Марк с воодушевлением размышлял, в каких именно красках  поведает Ирине и Володьке о своем героическом приключении. Он видел себя то бравым неунывающим рассказчиком, то скромным немногословным героем, из которого подробности и клещами не вытянешь, и заранее упивался тем эффектом, который произведет на них его потрепанный вид, а потом и захватывающий рассказ.
Они не услышали, как он вошел, открыв ключом дверь. Марк не шумел специально, предвкушая встречу. Казалось,  он покинул эту квартиру бесконечно давно, хотя не прошло и двух часов. На кухне послышались приглушенные голоса, поразившие Марка неестественным спокойствием. Показалась Ирина.
- Вернулся, Одиссей. Как погулял? – скользнула по нему взглядом, схватила со стола свою сумочку и стала в ней копаться.
С кухни донеслось:
- Иришка, где ты там? Иди сюда, я кое-что нашел…
В проеме двери нарисовался Володька.
- А-а, ты здесь, Морковка…. Куда же ты пропал? А мы, вот, роемся в Инете. Давай, присоединяйся…
Вид у Вовы был нелепый, в другое время Марк непременно бы над ним посмеялся. Закатанные до колена брюки и майка в пятнах цвета хаки делали худощавую фигуру гостя по-пацански  угловатой.
Однако смеяться совсем не хотелось. Пропало желание разговаривать вообще. Никто из присутствующих не обратил внимания на его потрепанный вид, словно им и дела не было до его проблем. Почти домашний вид московского товарища с Ириной и вовсе навел на грустные мысли,  ему даже показалось - он здесь лишний.
Марк устало сел на стул:
- Чай есть? В горле пересохло.
- Поди, поставь чайник, - Ирина не повернула головы. – Вот!..
Она, наконец, нашла то, что искала и теперь показывала небольшой предмет Володьке.
- Хорошая штука, - сказал тот, рассматривая миниатюрную видеокамеру, сосредоточенно насупив брови и сделав губы трубочкой. – Какая дальность приема сигнала?
- Понятия не имею.
- Ну, ясно, далеко не возьмет. Метров тридцать-пятьдесят, не больше.  Если что, придется с машины ловить…
 Москвич рассуждал, но его глаз косил за отворот блузы Ирины Сергеевны.
«Господи!» - равнодушно подумал Марк, отводя глаза от нечаянно подсмотренной  сцены. - «По роже ему съездить, что ли!».
Он прошел на кухню, чтобы поставить чайник. Там уже было разложено кресло-кровать и постелена простыня. Последняя была подозрительно смята.
 В голову снова полезли мерзкие мысли. И тут Марк  ясно увидел, словно на экране кинотеатра, сцену расставания с Ириной Сергеевной Соловейчик. Картинка была из будущего, но недалекого. Они стоят на улице, и у каждого в руках  по дорожной сумке. Смотрят глаза в глаза и молчат, словно все слова сказаны, пересказаны, и толковать не о чем. Будто надломилось что-то. Больно и невозвратно. Знают, стоит отвернуться и пойти своей дорогой, как кончится нечто большее, чем забавное приключение. У нее взгляд спокойный, да и он сам рассматривает ее красивое лицо лишь для того, чтобы подольше сохранить в памяти…
Он тряхнул головой, прогнав видение прочь.  Включил чайник и вернулся в комнату.
Володька рассказывал анекдоты про блондинок. Ирина хохотала по-женски красиво, грозя  пальчиком. Марк перебил идиллию:
- Похоже, нас скоро вычислят. У меня нехорошее предчувствие.
- В смысле? – вопрошающе уставился на него Володька. Ирина удивленно оглядывала Марка с ног до головы, будто увидев впервые.
- Что случилось? – она, наконец, заметила неладное в его внешнем виде.
- Ничего особенного. Телефон и куртку потерял. Вот, локоть разбил…
Короткий рассказ Марка подействовал на нее угнетающе.  Вова, наоборот, стал хорохориться:
- Ну, нас еще надо найти! А это непросто. Квартиру вы снимаете без договора, следовательно, нигде не засвечены. Конечно, теперь они могут предполагать район вашего проживания, и нужно соблюдать крайнюю осторожность, но мы примем контрмеры…
- Правильно, надо купить оружие! - сказала Ирина, кусая от волнения губы.
- Это слишком кардинально и слишком опасно. У меня другое предложение! – Володька вскочил, поддел пальчиком подбородок женщины и стал пристально разглядывать ее лицо. – Знаете ли, друзья, где служит моя благоверная? Нет, не ведаете! Между тем, она заведует реквизитом не самого последнего московского театра. Догадываетесь, куда я клоню?..
- Догадываемся, - хмуро подтвердил Марк. – Нацепим парики и бороды? А дальше что?
- А что ты хочешь? Неудобно, согласен, но безопасно. Подгримируетесь, перекраситесь. Ирина, например, станет очаровательной умненькой брюнеточкой. Тебе сделаем длинный волос,  такой стильный, как у Резника. Усики, очки, щечки подвесим…
- Чего?!
- Состарим тебя, говорю. Увлекаться, конечно, не стоит, а то гримироваться по три часа придется, но изменить внешность надо кардинально. Вот что! Есть у меня подруга…. В смысле Ленкина. Так вот, она – гримерша. Попрошу-ка я сделать ее мастер-класс, специально для вас.
- Это глупо, - безнадежно махнул рукой Марк. – Чем без конца шифроваться и отсиживаться по углам, лучше смыться из столицы вообще.
- А кто собирается отсиживаться? Между прочим, пока ты позорно улепетывал от злоумышленников, калечил автомобили  и швырялся телефонами налево и направо, мы кое-что придумали! – Вова загадочно подмигнул Ирине и специально для Марка состряпал на своем личике страдальческую гримасу.

Мечты сбываются и не сбываются…

Александр Иванович вел свою собственную игру. Поэтому ему, как человеку трезвомыслящему, не было никакого резона разубеждать Кружкова  в том, что на того готовится покушение. Во всяком случае, это сделать можно и позже, а пока следовало раскрутить интригу и довести соратников по триумвирату до белого каленья.  Далеко идущие планы банкира предусматривали безусловное подчинение чиновников его воле. Для достижения данной цели все средства были хороши, в том числе страх и шантаж, кнут и пряник. Трудность заключалась только лишь в том, чтобы не перегнуть палку.  Тем более, что и Кружков, и Дьяк были бы очень даже против, чтобы их записывали в мальчики для битья.
 Касьянов нутром почувствовал грядущую выгоду от обострившейся конфронтации, вызванной пресловутым письмом. Кто именно явился «доброжелателем», понять было не трудно, и Александр Иванович даже прищелкнул пальцами, вспомнив об Ирэн. Со стороны это выглядело очевидным, но господин Кружков не был в стороне, и размышлять объективно о своей жизни или смерти возможности не имел.  Пообещав Андрею Тимофеевичу свое содействие в столь щекотливом деле, как организация смертоубийства оппонента, банкир, тем самым,  взял Кружкова под психологический контроль.
Подход к Дьяку только предстояло нащупать. Однако Александр Иванович очень хорошо знал, как можно подготовить человека к нужному сотрудничеству. «Вобла становится мягче и слаще, когда ее мордой об стол хрястнешь», - неоднократно говаривал он, выдавая очередное задание начальнику службы безопасности. Иногда это наущение выглядело фигуральным, но нередко воспринималось буквально. В этом смысле, введение клиента в нервозное состояние было действием из той же оперы.
Заподозрив неладное в информации, касающейся телефонного разговора Кружкова и Протодъяконова, Касьян велел обследовать собственный кабинет, но сделать это без лишних слов и эмоций. Предчувствия его не обманули. «Жучок» обнаружился прилепленным на липучку к нижней поверхности столешницы. Он только крякнул от досады и виртуальной пощечины,  приказав вернуть подслушивающее устройство на прежнем месте…
 
Должностные лица в терпеливой России воспринимают свою работу не иначе, как бизнес. И слово подходящее, не стыдное. Раньше сказали бы «дельце», алчно потирая руки и оглядываясь. Теперь же – «бизнес», ничего личного! И не заниматься таким благородным делом, значит быть просто «лузером».
Основная масса государевых служащих, не обремененных  великими полномочиями, получают подачки от «системы» в виде серых зарплат, премий и льгот, тем самым удовлетворяя свои амбиции. Каждый из них быстро привыкает к хорошему и без труда закрывает глаза на мелкие юридические и финансовые нарушения, имеющие быть внутри «конторы». Таким образом, все они становятся тщательно подогнанными шестеренками в механизме системы, вход в которую посторонним строго воспрещен.  Многочисленная братия клерков и мелких должностных лиц воспринимает такое положение дел свершившимся фактом. О том, что они проедают народные деньги, вспоминать не принято. Думать об этом смешно и глупо. Ну, в самом деле, как говорил сатирик: «Откуда у народа такие деньги?».
На мощном фундаменте круговой поруки в государственных, муниципальных и прочих органах власти вершат свои «великие» дела чиновники покруче. Они делятся на тех, кто ворует, и тех, кто «берет». Особенно деятельные должностные лица не гнушаются заниматься и тем, и другим.
Господин Протодьяконов воровать опасался. Для этого нужно было бы иметь команду верноподданных вассалов, авантюрный склад ума и умение рисковать. Последнее было особенно ему не по душе. Николай Петрович предпочитал надежность. Свои драгоценные услуги он продавал редко, но по-крупному, при этом, перечисление суммы взятки осуществлялось на счет фирмы, принадлежащей его супруге. Так он чувствовал себя покойно и комфортно. У него была почти чистая совесть, ведь в собственный карман он не клал практически ничего, да и казну не разорял, -  только олигархов, обобравших страну в неизмеримо больших масштабах. С другой стороны, он был достаточно уважаем именно по той причине, что не упускал выгоды. Особенно ценным это уважение было со стороны жены и ее влиятельного папочки.
Ситуация, в которую попал чиновник, вывело его душевное равновесие из состояния покоя. Мало того, что на белом свете появился вполне конкретный компромат, грозящий катастрофическими переменами в карьере, так еще и появилась угроза самой его жизни. Николай Петрович с трудом взял себя в руки и справедливо решил сосредоточить свои усилия на собственной безопасности.
Прежде всего, он организовал постоянную прослушку кабинета Касьянова. За отдельную плату этим занялся его личный шофер. Усилил охрану загородной усадьбы. С машины, на которой он перемещался по городу, ни на секунду не снималось наблюдение. Да и само передвижение чиновника из пункта А в пункт Б напоминало шпионский детектив.
Не смотря ни на что,  он надеялся на благоразумие Кружкова и планировал с ним договориться. Ведь произошедшая чудовищная ошибка никому не шла на пользу.
 Однако поступившая в его распоряжение следующая аудиозапись разговора Касьяна с  Кружковым, взволновала его окончательно.
 - Вы обещали оказать содействие, - говорил Андрей Тимофеевич. -  Мы в одной лодке. В ваших интересах, чтобы она осталась на плаву, не так ли?
- Это твоя проблема, - отвечал управляющий банком. – Я уже говорил об этом. Не хочу иметь к этому отношение и лезть в драку, не имея при этом интереса.
- Это не разговор. Вынужден сделать предупреждение…
- Ну, ну, не горячись Андрей. Не стоит выносить сор из избы. К тому же, ты рискуешь навлечь беду.
- Если уж моя жизнь под угрозой, мне терять нечего. Всплывут кое-какие документы…
- Не вполне понимаю, о чем ты…. Хорошо, я сведу тебя с человеком, который может все устроить.
- В нем можно не сомневаться?
- Надежен.
- Нужно срочно.
- Найдешь его здесь…
Повисла пауза. Касьянов, видимо, писал записку. Затем он смягчил тон:
- Считаешь, это настолько серьезным?
- Более, чем!.. Если я раньше сомневался, то теперь…
- Успокойся. Такие дела требуют хладнокровия и терпения. Нельзя ошибиться.
- Полагаю, промедление и есть главная ошибка…
Николай Петрович, со страхом и гневом прослушав запись, тут же позвонил Касьянову, который, в свою очередь, этого звонка ждал с нетерпением…
- Необходимо поговорить, Александр Иванович.
- Надо, значит, надо…. Где?
- На нейтральной территории. И конфиденциально.
- Согласен. Давайте, пообедаем…
В разговоре с Дьяком управляющий банком придерживал слова при себе, и все больше слушал. Он точно знал, что в его былых речах, произнесенных специально для подслушивающего устройства собеседника, нет никакой конкретики, а, следовательно, и волноваться не о чем. Оставалось только ждать и «удивляться» сладким словам Николая Петровича. «Вобла» действительно стала мягче и послушней.
Тот начал издалека:
- Мы с вами цивилизованные люди, не так ли, Александр Иванович? Правда, не имели общих дел, за исключением Ирэн, но  над этим стоит поработать…. У меня есть связи и возможности, о которых вы, вероятно, догадываетесь. В определенных условиях мы можем объединить усилия и добиться  куда большего успеха, нежели вы себе представляете.
- Отчего же, вполне представляю…
- Хочу кое в чем признаться…. До очного знакомства с вами имел слабое представление о ваших деловых качествах. Теперь каюсь. Однако стоит ли ворошить прошлое? Скажите, как вы отнесетесь к предложению о сотрудничестве?..
Господин Касьянов поднял рюмку с коньяком на уровень глаз, словно пряча возникший в них огонь тщеславия:
- Весьма польщен! Я весь внимание.
- Я не вполне готов прямо здесь и сейчас предлагать конкретные вещи, но, поверьте, это многого стоит …
- Уверен -  это именно так. И что же понадобится от меня, позвольте полюбопытствовать? Не очень верю в благотворительность, знаете ли…
- Откровенности, - чиновник заискивающе улыбнулся. – Дорого не возьму.
- Это как посмотреть! Информация, если вы о ней, в наше время имеет определенную цену.
- Я готов платить. Слова насчет сотрудничества – не пустая болтовня.
- Что вы понимаете под словом «откровенность»?
- Вы прекрасно знаете, о чем речь …. Ну, хорошо, раскрою карты.… В ближайшем будущем мэрия планирует реализовать ряд значимых строительных проектов. Финансирование будет осуществляться из самых различных источников, в том числи посредством частных инвестиций. Цифры…. Впрочем, вам не нужно объяснять, сколько там нулей…. Я очень надеюсь, что контроль над проведением тендеров на строительные подряды будет поручен мне.  Фракция нашей партии в Городской Думе поддержит именно мою кандидатуру…
Протодъяконов многозначительно посмотрел на собеседника, делая продолжительную паузу. К тому же, у столика торчал официант, разливая по бокалам «боржоми».
Касьянов взял бокал и с наслаждением сделал пару глотков. Этим движением он постарался скрыть радостное волнение организма, которое случалось в последние годы крайне редко. Вот оно! Произошло именно то, чего он так жаждал. Однако показывать свою слабость не входило в его планы. Сказанное Дьяком было лишь прелюдией к серьезному разговору, в котором неизбежно будет присутствовать торговля. И здесь, он знал, твердость характера станет определяющей.
- Какова же моя роль? – наконец спросил он.
- Ну, скажем так: через Сигма-Банк мы запустим часть финансирования.
-  Это возможно?
- Я постараюсь…. Дальнейшее все будет зависеть от вашей изобретательности. Думаю, об остальном мы сможем договориться. На кону очень большие деньги!.. Но есть условие…
- Откровенность?
- Да. И еще…. В нашем тандеме есть третий лишний…. По сути, вы, Александр Иванович, должны сделать выбор. Полагаюсь на ваш трезвый ум. Сотрудничество со мной принесет вам на порядок больше дивидендов, нежели с господином Кружковым. И это факт. Так что, делайте выводы.
- Вы убедительны, Николай Петрович.
- Ну, слава Богу!.. А теперь поговорим о том, что произошло и что делать далее…
Итак, господин Кружков был принесен в жертву. Пока что, виртуально. Он об этом не догадывался, но уже был обречен, как десятимесячный подсвинок в советский праздник 7-го ноября. Удивляться здесь, конечно же, нечему. Царь Давид, библейский герой и основатель Израиля, тоже отличался коварством, склонностью к предательству и авантюрам. Так что же мы хотим  от «скромного» Александра Ивановича, получившего в криминальных кругах кличку Касьян?..
Переговорив с Дьяком и практически добившись фантастического для себя результата, банкир связался с Андреем Тимофеевичем для того, чтобы стабилизировать ситуацию на достигнутом уровне.
- Отбой, - без обиняков бросил он  в трубку. – Я говорил с Дьяком. Вопрос решен. Все эти угрозы – дело рук нашей Ирочки. Мы могли бы догадаться. Так что, расслабься…
Ну, что уж тут говорить, конечно, господин Кружков словно сбросил с плеч камень. И действительно попытался расслабиться, насосавшись вискаря. Однако, сидя вечером в своем домашнем кабинете, с каждой новой рюмкой он все более погружался в состояние подозрительности и озлобленности. Пьянея, Андрей Тимофеевич частенько начинал разговаривать с воображаемыми врагами, грозя кулаком, обличая и угрожая.  Вот и сейчас его понесло:
- Дурака из меня делаете, да? – спрашивал он гробовым голосом, взирая тяжелым взглядом из-под очков на пустующий диван напротив. – Ты, Александр Иванович, порядочная скотина, если думаешь, что сможешь вот так, просто меня кинуть…. Спелись! Решили сыграть по крупному?.. Что ж, попробуйте!.. Надеешься, Дьяк озолотит тебя? Ну, ну…. А меня, значит, - побоку?.. А вот это ты видал!.. – Чиновник скрутил из своих тонких длинных пальцев кукиш и ткнул им воздух, протянув руку неожиданно далеко. – Вы еще попляшете под мою дудку, суки!..
Интуиция и алкоголь – великая смесь. Андрей Тимофеевич еще долго выговаривал воображаемому собеседнику все то, что таилось в укромных уголках его истерзанной сомнениями души. Формируя фразы из разбуженных алкоголем чувств, он невероятным образом продвигался к истине, которая отнюдь не была очевидной для него всего час назад.  В итоге, в нем выросла и окрепла твердая убежденность в том, что над его головой кричат вороны. И вдруг, на фоне жгучей злобной обиды на весь белый свет у него возникла ясная и страшная, но такая спасительная мысль! А зачем, собственно, останавливать заказ? Физическое устранение Дьяка решило бы все проблемы!..
И тут же забубнил  телефон. Звонил Касьянов:
- В качестве информации…. Если с Дьяком что-то произойдет, незамедлительно всплывут известные нам материалы. Это он просил передать вам…. Андрей, не наделай глупостей!
Связь оборвалась, и Кружков с раздражением отшвырнул от себя дорогой телефон:
- Сволочи! Ну, погодите, я вам устрою!..
Что именно устроит Андрей Тимофеевич, он не пояснил. Но по его решительному виду, сверкающим за стеклами очков глазам и выдвинутому вперед подбородку можно было вполне догадаться о том, что в его арсенале имеется некое тайное сверхоружие, способное кардинально изменить ход наметившейся войны…

Если читатель воображает, что за всеми передрягами и суетой Александр Иванович ослабил внимание к поискам Ирочки Соловейчик, то он глубоко ошибается. Напротив, в результате предпринятых шагов и благодаря известной случайности, география  поисков значительно сузилась, а их интенсивность возросла. Проанализировав происшествие с Марком, который был обнаружен в баре людьми Анчара, банкир согласился с предположением последнего о том, что беглецы обретаются именно в районе Марьиной Рощи.  За этим выводом последовали вполне конкретные действия. Имеющийся в распоряжении Анчара штат бойцов был сосредоточен в данном районе столицы, а именно в общественных местах  первой необходимости – у входа станций метро, крупных магазинов и пунктов общественного питания. Всем были выданы фотографии Ирины и Марка, а также инструкции. Учитывая две провальные попытки изловить злодеев, окончившиеся позором, дополнительные наставления не были излишними. Однако было бы глупо надеяться на очередной счастливый случай, тем более, что после первых двух беглецы должны были неизбежно затаиться. Александр Иванович распорядился заняться ревизией сдаваемого внаем жилья. Район, непосредственно примыкавший к злосчастному бару, в котором был обнаружен Марк, был первым в очереди проверки. При этом, следовало начинать именно с неофициального сектора данного бизнеса, так как прочие предположения были бы просто нелепы. Работа предстояла кропотливая, но обязательно должна была принести результаты. Людей не хватало, поэтому под ружье были поставлены даже люди Жабы, в том числе Гоша Сладкий и Жека Ляпис, с удовольствием прикатившие в Москву в командировку.
Андрей Павлович Черепанов самолично провожал делегатов в Москву, имея с каждым из них беседу с глазу на глаз. Он хотел владеть информацией и очень надеялся ее использовать. Поэтому Жаба был необычайно ласков с отъезжающими, уговаривая их докладывать ему обо всем, что будет происходить в столице. Гошу и Жеку он вызвал к себе обоих, сказав следующее:
- Будьте внимательны, ребятки! Вы единственные из нас, кто видел беглецов вживую. Запомните – вы работаете на меня и ни на кого больше.  Я плачу деньги. Я могу обеспечить вам карьеру. Вы будете временно выполнять приказы других людей, но никогда, слышите, никогда у вас обоих не должен обостриться склероз. Не дай вам Бог, забыть обо мне! Я должен узнавать обо всем первым! Другие подождут. Помните, если вам удастся обнаружить  Соловейчик, сделайте все, чтобы об этом не пронюхал никто. Кроме меня, естественно. И тогда вас ждет награда, я обещаю!..
Видимо, Жаба чего-то там замыслил, раз так сказал. Но его тайные замыслы не должны были касаться Гоши и Жеки. Их благодарность шефу заранее выросла до высот невообразимых, сравнимых, разве что, с уровнем культа Ким Ер Сена в Северной Корее.
В Москве Гоша и Жека держались вместе. Впрочем, у Анчара и не возникало мысли их разлучать – слишком уж подходили они друг к другу.  Кореша поселились в дешевой заштатной гостинице. Их расходы по московским меркам были минимальными, однако это обстоятельство не могло умалить их счастливой гордости по поводу причастности к столичной жизни. Особенно радовала их относительная свобода действий в нерабочее время, когда можно было бесплатно шататься по улицам, глазеть на Кремль и красивых девушек, уже оголивших свои ножки «по самое не хочу». Вечером, если не были заняты работой, они заруливали в  бар попить пивка, после чего навеселе прогуливались по бульварам и набережным со смутным намерением снять каких-нибудь классных телочек. Их молодые организмы будоражила весна и избыток тестостерона.
- Здесь проститутки дорогущие, - авторитетно говорил Гоша на правах человека, бывавшего в Москве уже дважды. – Девок надо клеить в метро или в парке, там они обыкновенные. Мороженное купил, шампанским угостил, анекдот рассказал, и дело в шляпе!..
- В какой шляпе? – спрашивал Жека, не очень сведущий в поговорках и народном фольклоре.
- В той, что в ширинке у тебя, балбес, - добродушно смеялся Гоша. – Ты анекдоты знаешь?
- Знаю. Летит стая напильников…
- Это ты в детском саду расскажешь, дети такие любят. С телочками надо базарить на грани фола, усекаешь?
- Не-а!..
- Ну, вот смотри…. Волк, лиса и свинья попали в яму, и каждый думает…
- А, знаю!.. Так он же с матами.
- Эх, деревня! Анекдоты делятся на приличные и смешные. Матюкаться сразу, конечно,  не стоит, а то можно спугнуть лялю. Но надо так рассказать, чтобы и смысл остался, и перец. Сечешь?..
- Ну….  И че?..
- Да то! Рассмешил – полдела сделал. Дальше – пригласил в киношку, потом в гостинку. Все! И ты - мужчина, Жека!
- А ща чего? Думаешь, у меня баб не было? – обижался Жека.
- Верка не в счет. Она сука, всем дает. У меня лично, на эту шалаву не встает даже.
- Ха! На других встает, да? А толку? Потом только яйца болят, пока в тузике не спустишь…
- Ну, ты псих! – смущался Гоша и переводил разговор на другую тему. Но не надолго. Скоро беседы на тему любви и секса у двух молодых людей возобновлялись, впрочем, бесконечная круговерть фраз и междометий вращалась вокруг единственной цели – как и где склеить московских бикс.
Всем известно, мысли и мечты материализуются. Иногда сам процесс мечтаний и продвижения к намеченной цели оказывается более приятным и запоминающимся, чем реализация стремлений. С исполнением мечты теряется некоторое воодушевление, а иногда даже наступает депрессия. Нечто подобное случилось с Гошей и Жекой. Впрочем, случившиеся с ними расстройства были несколько иного свойства.
Эта история началась в метро и оттого изначально была увенчана ореолом тонкой романтики. Гоша и Жека возвращались из Третьяковки. Чувства, их переполнявшие, были двоякими. Во-первых, они наконец-то побывали в музее, что, несомненно, как не крути, возвышало их в собственных глазах. С другой стороны, в голове у обоих  была каша из увиденных картин. К тому же, хотелось кушать, а ноги сделались ватными от усталости.
Тащиться на метро нужно было через весь город. Гоша занял удобную нишу в углу вагона между дверью и сидениями, повиснул на поручне и, по-обыкновнию, отвлекся. Ну, понятно,  молодой человек не искал оригинального решения теоремы Ферма или, скажем, не путался в философских выкладках Эммануила Канта. Нет, но терзался он не меньше. В его воображении разворачивалось одно единственное эротическое действие, навеянное образом полуобнаженной дивы, изображенной на одной из осмотренных картин.  Неизвестно по какой такой причине данная особа стала героиней его фантазий, но почему-то именно она представлялась Гоше вполне живой и, главное, доступной дамой. Он действительно мучился, как бы сочиняя свои приключения, ибо всякий раз, когда полет его мечтаний прерывался громогласным сообщением дикторши или сутолокой входящих и выходящих людей, ему приходилось начинать все заново. Снова и снова прелестница с картины в старинном кружевном платье грациозно обнажала грудь, а затем и ножку, ложилась на кушетку, принимала соблазнительную позу и бесстыдно манила Гошу пальчиком. Он  никак не мог добраться до сцен бурного секса во всем его многообразии, и пока что упивался только прелюдией.
 И тут его взгляд упал на профиль лица девушки, стоявшей в проходе вагона неподалеку.   То ли воспаленные эротические бредни, то ли случайное совпадение, но ему на миг показалась, что эта незнакомка сошла с той самой картины на грешную землю. Правда, вместо старинного одеяния на ней был потертые джинсы  и свободный свитерок, но лицо и стать!.. Гоша некоторое время пребывал в том состоянии, когда кто-то впервые видит в небе предмет, очень похожий на НЛО. На эти мгновения любой скептик становится глубоко верующим и почему-то очень счастливым человеком. Неизвестно, сколько пребывал бы Гоша в глуповато-радостном состоянии, уставившись на девицу, если бы та не прервала сосредоточенного созерцания собственного отражения в  окне вагона и не повернула голову в его сторону. Десять секунд она смотрела прямо на остолбеневшего Гошу, потом сделала пару манипуляций со своим лицом. Ее правый глаз, обрамленный длинными черными ресницами, вдруг закрылся на долю секундочки. Левый глаз, при этом, не дрогнул. Зато губы незнакомки пришли в движение, изобразив подобие улыбки Джоконды. Далее девушка приняла прежнее положение, повернувшись к окну, будто и не было ничего. Гоша оглянулся по сторонам, словно ища свидетелей чуда, и натужно сглотнул.
- Видал?! – шепнул он, ткнув притулившегося рядом Жеку локтем в бок.
- Ты чего, охренел, я ж придремал!..
- А-а! – Гоша безнадежно отмахнулся и снова воззрился на красну девицу. Теперь  казалось, что все произошедшее ему померещилось.
Девушка переложила сумочку в другую руку, слегка отклонилась в сторону, и устало провела ладонью по округлившемуся бедру. При этом она еще раз коротко глянула в сторону молодого человека и сказала пару слов подруге, сидевшей  на сиденье. Оказывается, она была не одна.
Объявили станцию, и девушки стали пробираться к выходу.
- Пошли быстрей, - прошипел Гоша ошалевшему Жеке. – Выходим!..
Разгоряченный воображением и уже уверенный в своих действий, он быстро догнал подруг, неспешно шагающих по перрону, и задал остроумный вопрос:
- Девчонки, это,… а где здесь нофелет?..
Незнакомка в потертых джинсах почти не отреагировала,  только брезгливо скривила губки, закатила глазки и слегка покачала головой. Ее подруга, белобрысенькая мышка в лосинах и короткой юбчонке, испуганно оглянулась на Гошу:
- Отстань, противный!
Молодой человек растерялся и поник, но продолжал двигаться за барышнями, со скрипом в мозгах подыскивая нужные слова. Приотставший было Жека, встрял в разговор с присущей ему прямотой:
- А чего, западло, что ли? Между прочим, меня Жекой зовут. Его Гошей. Могли бы закатиться куда-нибудь похавать. Или в киношку сходить…
Та, что в джинсах, остановилась.
- Похавать, говорите?.. Ну, я знаю одно место. Угощаете? – она кокетливо взглянула на Гошу, приподняв тонкую изогнутую коромыслом бровь. Тот приободрился и приосанился:
- Без проблем! Бабки есть и время тоже. Потусуемся?
 - Меня  Дашей зовут, а вот ее… - чернобровая показала на белобрысенькую,   - Женей!
- Ух, ты, тезка! – Жека подошел ближе к блондиночке, рассматривая ту заинтересовано, с сексуальным уклоном. Женечка поджала губки и спряталась за спину подруги. Даша улыбнулась и сказала:
- Дурочка, не бойся. Мальчики не кусаются. У них зубки еще молочные. Правда, ребята? Вы, ведь, не кусаетесь и не бодаетесь?
- Не-а, - сказал Жека, - мы только долбимся и колбасимся! Гы-гы-гы! А вы, девчонки, не брыкаетесь? – Тут же, получив тычок от Гоши, он сделал недовольный вид. - А чего я такого сказал? Она спросила, я спросил…
- Ну, хватит, - мягко сказала Даша. – Мы идем или нет?..
Заведение называлось «Му-му» и было забито народом под завязку. Гоша с Жекой едва отвоевали отдельный столик у одной влюбленной парочки. Набрав еды и пива, компания с энтузиазмом стала поглощать всю эту вкуснотищу, отчего настроение у всех стало очень благодушным. Даже Женечка прыскала в кулачок в ответ на плоские шуточки Жеки, и даже один раз повалилась от смеха ему на плечо. Ну, и конечно,  того занесло…
Дело в том, что Гоша, сообразно со своей теорией, стал рассказывать анекдоты, один другого «смешней». И вот, когда кульминацией данного эпоса стала особенно сальная история про поручика Ржевского, в которой требовалось деликатно заменить последнюю непечатную фразу на удобоваримую, Гоша немного озадачился и, как говорится,  притормозил. Зато расперло Жеку. Тот вдруг вскочил, сделал характерное движение из арсенала стриптиз танцев и эффектно закончил анекдот, не стесняясь окружающих.  При этом он выдал такое!.. Чем немало шокировал народ, но, главным образом, Женечку, которая печально сказала ему «козел!», поднялась и ушла, не попрощавшись.
 Потом Жека оправдывался, а Даша с Гошей ржали до коликов в животе.
- Она  у нас из деревни, первый курс - пояснила оставшаяся девушка. – Идиотка перепуганная.
Но почему-то именно Жека с этим был не вполне согласен. Он грустно сходил за водкой и предложил выпить «за понимание». В конце концов, всех их развезло и они отправились в гостиницу, где у друзей был один номер на двоих. Жека продолжал печалиться по поводу сбежавшей Женечки и попытался отвалить в сторону,  оставив Гошу наедине с его пассией, но этому неожиданно воспротивилась Даша.
- Нет, - пьяно погрозила она пальчиком, - мы тебя никуда не отпустим. Только за шампанским!
После шампанского дело дошло до секса. Впрочем, самые интересные подробности в памяти Гоши и Жеки отложились плохо. Кто, где и с кем занимался любовью этим вечером не вполне ясно. Гоша, например, вспоминал два обнаженных тела на своей кровати, сплетенных в виде магического числа 69, но он ли там был с Дашей или, скажем, его кореш – неизвестно. Жека, наоборот, точно помнил, что кого-то трахал, но искренне полагал, что это была Женечка…
Итог оказался плачевным. Наутро у обоих горе любовников жутко болела голова. Казалось, их опоили ядом. К тому же, и не утро было вовсе, а полдень. Это обстоятельство само по себе грозило серьезными взысканиями со стороны Анчара, ожидавшего их у себя именно утром. Даша исчезла, а вместе с ней все наличные деньги, телефоны и золотые часы Гоши, которыми тот так гордился. В завершении ко всему Жека, мучительно морщившись от головной боли, озвучил и вовсе пессимистическую мысль:
- Эта Дашка твоя – сука,  хуже Верки. Может, нам еще и трепака задала, шалава. А что? Я не удивлюсь…
Одним словом, охотку к сексуальным приключениям пацаны сбили. В соответствии со сложившимися обстоятельствами, обусловленными, главным образом, страшным дефицитом денежных средств, им пришлось сосредоточиться исключительно на выполнении своих непосредственных служебных обязанностей.
  Анчар бросил Гошу и Жеку на самый затратный по времени фронт работ. Им  было поручено произвести обход подозрительных квартир жилого массива в Марьиной Роще. Список неофициально сдаваемого в наем жилья был составлен на пяти листах формата А4 и обещал долгое хождение по мукам. Однако утром второго дня  корешам повезло.
Гоша и Жека не отличались фантазией в своей работе, хотя именно сейчас требовались смекалка и особый подход к людям. Дело в том, что тупо звонить в двери и домофоны всех означенных в списки квартир они просто не могли по известным причинам. Приходилось опрашивать соседей. Это сопровождалось подозрительными переспросами, а нередко и нецензурной бранью. Неумело прикидываясь то родственниками, то друзьями, показываемых на снимках личностей, они возбуждали у добропорядочных граждан скорее неприязнь, чем стремление помочь, ведь дураку ясно, что с фотографиями в руках «родственников» могут искать только карающие органы, отношение к которым сформировалось у народа задолго до рождения  незадачливых детективов.
Но, как говорится, новичкам везет.
Утро выдалось по-летнему теплым, и Жека отпросился купить бутылочку пива. Гоша переминался у дома, в котором на четвертом этаже располагалась запланированная к проверке квартира, ожидал товарища и тоскливо перебирал варианты расспросов жильцов. Заметив, как к двери подъезда, оснащенной домофоном, направилась пожилая женщина с пухлой сумкой в руках, он оказался позади нее в нужный момент. Женщина бдительно развернулась и просверлила парня рентгеновским взглядом:
- Молодой человек, вы к кому?
- Понимаете, - залепетал Гоша, - в этом доме живут мои друзья, но я не знаю номера квартиры…
- Ну, так узнайте, а потом шастайте!
Бесполезность всяких переговоров была налицо, и Гоша уже обреченно наблюдал, как перед ним медленно закрывается дверь, но в последнюю минуту вдруг подставил ногу в сокращающийся проем:
- А давайте я вам сумочку донесу
Дама довольно грузной комплекции, за секунду променяв бдительность на личную выгоду, легко согласилась:
- Не откажусь, молодой человек. Видите ли, лифт не работает, а этаж у меня восьмой.
Пока поднимались, Гоша достал фотографию Ирины Сергеевны и показал женщине:
- Не скажете, эта женщина в вашем подъезде не проживает?
- Нет, - ответила грузная дама и остановилась отдышаться.
- Вы уверены?
- Да, абсолютно…
-  Вы чего же, всех жильцов знаете?
- Нет
- Но как тогда?..
- Я могу это утверждать определенно, молодой человек, так как ее квартира находится не в этом подъезде, а в соседнем! – она победоносно посмотрела на парня. – Сумочку донесите, пожалуйста….
Через пару минут Гоша на крыльях прыгал через три ступеньки вниз, сделавшись счастливым обладателем ценной информации. Чудеса, да и только! Номера квартиры, в которой обитали беглецы, не было даже в списке, а он, Гоша, сумел-таки их вычислить! За это  его точно наградят!..
- Дурак ты, Гоша, - вымолвил Жека, выслушав товарища и закуривая сигарету после выпитого пива. – Ты слыхал, что сказал Жаба?..
- Ну, доложим ему... Сейчас позвоню…
- Вот и говорю – дурак!
- А что ты предлагаешь, не звонить?
Жека меланхолично пожал плечами:
- Звони…. Только он скажет молчать и нас же подставит потом. Себе дивиденд сделает и сольет. Так что, премия нам не светит, а совсем даже наоборот…
- И чего делать? - Гоша слегка растерялся, спустившись с небес на землю, затем встрепенулся. – Да нет же, Палыч сказал, значит так надо. Ты что предлагаешь, слить инфу Анчару? Жаба узнает, - прибьет!.. 
- Ну, да…. А так Анчар уроет…
- Что, вообще молчать?
- Можно. Ты прикинь! Где эти гаврики скрываются, мы знаем, - на какой-то левой квартире. А что это значит?..
- ???
- Это значит, что в списке этой хаты не значится!  Можно отдыхать…
- Ну, нет! – Гоша возмутился искренне, как человек, жаждущий высоко взобраться по карьерной лестнице. – Ради пары дней безделья упускать такой шанс!..
- Звони, звони, - подначивал Жека, - хочешь на свою ж… приключений, пожалуйста!
- Ты меня достал! Чего делать-то?
- Продать, конечно! У нас с тобой финансы поют романсы, не забыл?
- Кому и что продать?
- Информацию. Тайно. Тому же Анчару. И при деньгах будем, и не замазаны.
- Вариант! – Гоша приободрился. – Можно! Только деньги нужно требовать вперед.
- Естественно! – молвил Жека, самодовольно улыбаясь. – Еще и Палычу можно загнать из-за угла. Тоже - за бабки.
- Ну, ты даешь, братан! Голова! Надо подумать…

Андрей Тимофеевич Кружков находился в своем кабинете, обставленном безликой серой мебелью из стекла и пластика, и никак не мог выйти из состояния бессильной раздраженности. Заверещал мобильник, значит, звонили не по служебным делам. Чиновник схватил телефон, словно та была спасительной соломинкой:
- Да, Анчар, слушаю!.. Так! Анонимно?.. Касьяну докладывал?.. И не докладывай пока!.. А что Александр Иванович? Полагаю, тебе пока сказать ему нечего, вот и потерпи…. Это тебя не касается! Твоя задача – придержать информацию до завтра, плачу вдвойне!.. И вот еще что….  Кто у тебя занимается обходом съемных квартир?.. Хорошо, я понял…. Мы договорились? Отлично!..
Прекратив разговор, Кружков стал сосредоточенно рыться в списке контактов мобильного  телефона. Найдя то, что искал, облегченно выдохнул и даже удовлетворено  усмехнулся. Устроившись поудобней в кресле,  снова позвонил:
- Георгий?.. Надеюсь, мне представляться не нужно?.. Вот так, да? Хорошо, моя фамилия Кружков…. Ну, вот и прекрасно!.. Значит так! Если не хочешь вылететь с работы без выходного пособия, пулей ко мне!.. Не нужно валять дурочку!  Ах, да, забыл…. Информацию, которую ты мне принесешь в клювике через час, я, возможно, куплю у тебя за баксы. Если не успеешь, пеняй на себя…. Нет, я не шучу. Выбирай – работа и деньги, либо - помойка и волчий билет. И не вздумай проговориться кому-нибудь еще, на кол посажу!..
Безусловно, Андрей Тимофеевич брал Гошу Сладкого на пушку. По суетливому лепету молодого прыщавого балбеса, он понял, что попал прямо в точку. Именно эти двое командированных решили срубить бабла на информации о месте пребывания незабвенной Ирочки. Если это так, думал г-н Кружков, то он просто обязан хотя бы на время сделаться единственным обладателем этих сведений и постараться извлечь из данного обстоятельства максимальную пользу. Джокер, который скоро окажется в его руках, должен был помочь ему в борьбе за свое собственное светлое будущее.
С Гошей, носящим невероятную фамилию Сладкий, он разобрался быстро и эффективно. Можно было бы даже не платить деньги, чтобы добиться от того всего, чего нужно. Однако это грозило неповиновением и выходом ситуации из-под контроля. Поэтому Андрей Тимофеевич не поскупился и, нагнав страху на молодого человека, заключил:
- Информацию сольешь Анчару завтра и никак не раньше. В противном случае, сам понимаешь, деньги придется вернуть и навсегда распрощаться с работой…
Через час Кружков забрал заветную папку из «Сигма - Банка». Незатейливая комбинация, которую намеревался осуществить чиновник, была опасной и авантюрной, но, в случае удачи, должна была коренным образом поменять соотношение сил в его противоборстве с Дьяком. Данная задача была жизненно важной и потому отставляла на второй план  обиду на Ирочку. С нею-то он и собирался выкурить трубку мира. Таким образом, самый непримиримый  враг неожиданно должен быть стать ее союзником. Не правда ли, оная метаморфоза весьма напоминает политику международных (и не только) отношений в самом неприглядном проявлении. Но такова одна из особенностей борьбы за выживание в реальном мире. Враг моего врага – мой друг!
Тянуть с реализацией намеченного плана было нельзя. В четыре часа по-полудню  Андрей Тимофеевич сидел в автомобиле у дома, в котором скрывалась Ирэн, и слегка волновался. Нет, переживал он не по поводу встречи с бывшей любовницей. Его сомнения были связаны исключительно с копиями документов, находящимися в папке на соседнем сидении. Впервые он решился пустить в дело компромат, собранный  им с помощью изощренного анализа всем известных, с первого взгляда малозначительных, фактов московской действительности. Настойчивость и почти святая вера в необходимость свершаемых действий, в купе с немалыми материальными затратами, привели Андрея Тимофеевича к потрясающим результатам. На крючке у него были не просто люди известные и богатые, но обличенные немалой властью. Они и были его страховкой в его собственной карьере, сами того не подозревая. Впрочем, распорядится бомбой, заложенной в этих документах, нужно было аккуратно, чтобы осколки не задели самого бомбиста…

Ничто не вечно под луной
С появлением Володьки пришло оживление. Что-то обсуждалось и замысливалось. О чем-то спорилось и смеялось. Но все это проходило мимо Марка….
Подозрительность, самоедство и ревность все больше грызли душу. Стараясь не реагировать на двусмысленные шуточки Вовы и на уменьшительно-ласкательные эпитеты Ирины, типа «Володенька» и «озорник», Марк отыгрывался в разговорах  колкостями и язвительными замечаниями, не добавлявшими легкости в их общение.
Наконец, древние инстинкты не выдержали. Марк услышал трубный глас самца-претендента, на который  не смог не отозваться.  Другими словами, Вовочка спровоцировал его. Началось с замечания по поводу случайной девушки, дефилирующей мимо летнего кафе, в котором за кружкой пива друзья коротали время.
- Лань в городских трущобах! Посмотри, Маркуша, она беззащитна и пуглива, но весь мир неизбежно падет к ее ногам. Чем-то Ирину напоминает, не находишь?.. – Володька непроизвольно сделал смакующий жест пальцами.
Тут Марка и прорвало. Чакры раскрылись, табу на запретные темы отвалились сами собой, рассудком завладели обида.
- Ну, так иди за этой ланью, прилипни к ней! Какого, спрашивается, хрена, ты к Ирине клеишься? За дурака меня держишь, Вова? Или тебе доставляет удовольствие меня подначивать?..
После этого Володька должен был смутиться, начать оправдываться или отшучиваться. Провинциальный менталитет Марка ожидал именно этого. Однако последовал отпор, возмутительный своей ироничностью и снисходительностью:
- Послушай, Морковка, ты отстал от жизни. Никто ни на кого претендовать не может. У каждого имеется свое личное пространство. Оно неприкосновенно и свободно. Насколько я понял, Ирина тебе даже не невеста. Ну, о чем ты говоришь?..
Марк от неожиданности потерял дар речи.
- Ты!.. Ты!.. Ты это серьезно?
Володько в чувствах даже хлопнул себя ладошкой по коленке:
- Ну, ты даешь, Маркуша! Мы ж пиво пьем, расслабляемся. И как о женщинах можно говорить серьезно?  От них удовольствие нужно получать. Я же тебе говорил, они тоже хотят, чтобы их любили, трахали…. Ну, какой смысл нам от всего этого отказываться, когда есть возможности? Потом жалеть будем, посыпать себя пеплом и вопить: «эх, мне бы лет надцать скинуть, да я б вам показал!» А показывать нечего будет, кроме как время на полшестого….
- А ты не боишься, что я тебе морду набью?
- Боюсь, - честно сознался Вова, глянув в глаза друга. – Поэтому держу себя в руках. Хотя….
- Что – хотя? Ну, договаривай!
- Зачем драться – не понимаю! Современная жизнь так многообразна в своих возможностях. Я делюсь с тобой своим временем, в благодарность ты бы мог также поделиться. Понимаешь, о чем я? Секс тоже можно украсить экспериментом…
- Ну, ты гад!
- Зря отказываешься. Думаю, это бы нас сплотило…. Впрочем, на нет и суда нет! И заметь, этот разговор начал не я….
- Пошел ты!..
- Счастливо оставаться! – Володька и в самом деле быстро встал и ушел, не дав Марку перейти к более решительным действиям.
Тот выпил еще пива и запсиховал. Что-то должно было случиться в ближайшее время. По его мнению, это будет неприятным событием, но оно расставит все по своим местам…
 
Однажды в молодости с Марком случилась одна история, которая всплывала в его памяти всякий раз, когда он попадал в глупую и очень неприятную  ситуацию.
Командировка в Москву тогда была для него в радость, ибо позволяла отдохнуть от семейных забот и прикоснуться к настоящей цивилизации. Какая именно в середине девяностых годов двадцатого века царила обстановка в столице, всем известно. Но для молодого провинциала, засидевшегося в городе на Волге, не было решительно никаких причин ее пугаться. Он не собирался посещать злачные места или бродить темными ночами по неосвещенным переулкам. В его планы входили магазины, музеи, Красная площадь, театр и, если повезет, концерт какой-нибудь отечественной знаменитости. За три дня успеть больше было бы невозможно.
Мелкие неприятности начались в первый же день пребывания в первопрестольной. Поселившись в довольно обшарпанном, но одноместном, номере гостиницы на Юго-Западной, наш герой  впал в благодушное расположение духа. Ничто не поднимает так настроение у мужчин, как мечта о романтическом свидании с прекрасной незнакомкой. Строго говоря, внебрачные связи не входили в планы командировочного, но обстановка, как говорится, к этому располагала. Спустившись в холл, он  свернул в бар, обставленный белоснежными столиками и стульями.  Посетителей не было, ввиду раннего часа, лишь за дальним столиком в углу скучала пухленькая девушка, лениво прихлебывая оранжевую жидкость из высокого стакана. На витрине Марк заметил непривычное разнообразие сортов импортного пива, вин и деликатесных закусок. Вся эта благородная обстановка, резко диссонирующая с мартовской слякотью и суетностью за окном, подвигла мужчину потратиться. Покупая за приличные деньги пиво и семгу, он приметил в глазах продавщицы недоумение, но по причине благодушия не придал этому значения.  Затем он пил пиво и краем глаза рассматривал особу, продолжающую цедить апельсиновый сок или фанту. Та была  не по сезону легко одета, а ее обтягивающая юбка едва прикрывала выдающиеся ягодицы. Ко всему прочему, она бросала на посетителя оценивающие и одновременно равнодушные взгляды, в которых угадывалось презрение к малоимущему провинциалу. И хотя для Марка все это было внове, он, конечно же, догадался о причастности девушки к искусству древнейшей профессии. Одновременно с данным открытием  его настроение стало портиться, появилось предчувствие грядущих нехороших событий.
В зал вошли четверо низкорослых парней в коротких одинаковых дубленках светло коричневого цвета. Внешность у них также была на один манер – черные волосы, рельефные носы и карие глаза. Они уселись за соседний столик, не раздеваясь, и заговорили на кавказском наречии, пересмеиваясь и поглядывая на Марка. Предчувствия начинали материализоваться.
Один из чеченцев (вероятно, это были они) подсел к командировочному, словно к давнему другу, и завел «задушевную» беседу. Спросил, откуда прибыл постоялец гостиницы, перебрал несколько кличек и имен товарищей, обретающихся в городе на Волге, пытаясь установить общих знакомых и, наконец, попросил дань. Объяснялась сия просьба очень просто. Все, кто заходил в этот бар, должны платить хозяевами жизни, коими на данный момент являлись суровые горцы. В случае несогласия клиента, тому в гостинице жития не будет, так как последняя является едва ли не родным домом кавказцев…
Расплатившись с вымогателями немалой суммой, Марк долго не думал. Собрал вещички и дунул в Измайлово. На этот раз пришлось брать койко-место в двухместном номере. Сократились и планы. Посещение концертов и театров откладывалось на будущее, питание предполагалось осуществлять посредством близлежащего рынка, а свободное время планировалось посвятить, главным образом, магазинам, а также мало затратным музеям и прогулкам.
Соседом по номеру оказался неразговорчивый дяденька с Урала. Тот чаще всего отсутствовал, а по возвращении в гостиницу заваливался на кровать и начинал громко сопеть и постанывать в подушку. Поближе они познакомились к концу второго дня, когда Марк притащил с рынка провизию и пригласил за стол молчаливого сожителя. Коля, так того звали, достал бутылку водки и после третьей рюмки разговорился.  Обыденным тоном он вдруг сообщил, что прибыл в Москву продавать танки. При этом он жаловался на прижимистых отечественных покупателей и надеялся на китайцев. Как оказалось, танки подлежали списанию и уничтожению, но их необходимо было продать, чтобы спасти от банкротства оборонный завод. Сей факт поразил Марка в самое сердце. Он проникся уважением к человеку, болеющему за выживание какого-то там производства в разваливающейся стране, не побоявшемуся поставить на кон собственную свободу. «Вот на таких инициативных трудягах взрастет новая страна!», - думалось простому банковскому клерку. Особенно импонировала Марку скромность соседа. По всему было видно, что человек перед ним не богатый, хотя и обличенный властью, а значит не хапуга. Утром Марк отправился на завтрак в гостиничный ресторан, не став будить сладко спящего Колю. Вернувшись через полчаса, он обнаружил, что номер заперт. Каково же было его удивление, когда дежурный администратор, выдав ключ, сообщила, что его сосед выселился. Нехорошие предчувствия и на сей раз его не обманули. Деньги, оставленные в номере, пропали все до копейки. Хорошо еще, что с собой в ресторан Марк брал паспорт, в котором за обложкой находилась пара-тройка купюр, да железнодорожный билет до родного города. Пришлось горемычному гостю столицы включить режим и вовсе жесткой экономии, распланировав свой бюджет  по пунктам.
 Но оказалось, что все это явилось лишь прелюдией. Главные неприятности с ним случились по дороге домой, и имели последствия куда более существенные, чем пропажа денег.
Его командировка была связана с доставкой важной банковской документации и ценных бумаг в столицу и обратно. По-существу, Марк выполнял функции курьера. По-хорошему эти перевозки должны были бы выполняться спецтранспортом и под охраной, но в целях экономии средств и нежелания руководства банка афишировать сам факт доставки, оная производилась без лишнего ажиотажа. Исполнителю предписывалось  не привлекать к себе внимания и не оставлять без присмотра портфель с бумагами. Гипотетический риск и ответственность исполнителя компенсировались местами в купейном вагоне, достойными командировочными и свободным временем в Москве. К тому же, практической ценности для рядовых грабителей данные документы  интереса не представляли.
На одной из узловых станций Марк отправился на привокзальную площадь,  чтобы перекусить в дешевой столовой. Как водится, портфель он нес с собой. Вернувшись в вагон,  попил чаю и вышел в тамбур покурить. Состав тронулся, в проеме беспечно открытой кем-то двери стали медленно проплывать столбы, деревья, замелькали шпалы соседнего пути. Поезд неторопливо набирал ход…
И тут молодого человека словно облили горячей водой с головы до пят. Где портфель?! Он вспомнил, как поставил  дипломат на подоконник в туалете столовой, как мыл руки, а потом ими тряс, направляясь к выходу… Времени на раздумья не было, и Марк спрыгнул с подножки вагона, упав и исцарапав ладони рук об острый щебень. Бежал он на станцию с одной единственной мыслью в голове – любой ценой найти ценную поклажу. Однако постепенно, с усталостью в ногах, мысли прояснились. Сначала Марк с ужасом осознал, что выскочил из поезда в одном джемпере без куртки, в нагрудном кармане которой остались и паспорт, и деньги. Вторым ударом было воспоминание об оставленной в купе сумке с вещами и подарком для жены. И, наконец, самое страшное! Он вдруг совершенно ясно вспомнил, как собственноручно заталкивал дипломат с бумагами в верхнюю нишу купе. Эта мысль буквально пригвоздила Марка к месту. Противное чувство обиды, безысходности, стыда и страха за свое будущее впилось в его сердце клещами. От собственной глупости и нелепости ситуации ему захотелось лечь на рельсы. Он даже ясно представил свой окровавленный расчлененный труп, и оттого, наверное,  передумал лишать себя жизни….
Бумаги потом нашлись, однако история эта стала достоянием гласности и впоследствии принесла Марку целый набор осложнений, начиная от карательных административных мер и бесконечных насмешек  друзей, и заканчивая чередой навязчивых снов, являвшихся ему с пугающей периодичностью в течение последующего десятка лет. С той поры любая ситуация, только лишь грозившая перерасти в тупиковую неприятность, вызывала в нем тошнотворное отвращение и воспоминание о снах, в которых он пытался догнать уходящий поезд, едва передвигая ватные ноги.
В последнее время предчувствия неотвратимых неприятностей настигали Марка часто, но не фатально. Очевидно, спасали его любовь и секс. Перипетии жизни могли компенсироваться только  этим. В его измученном мужском самолюбии нашлось место, как ему казалось, не идеальной, но настоящей женщине. И именно потому, что их совместное будущее с Ириной представлялось непрочным, эти отношения следовало ценить каждую минуту. Он и ценил. Ему казалось вполне закономерным, что за греховные и прекрасные минуты близости с ней он справедливо расплачивается неурядицами. 

В этот раз эфемерная и достаточно гипотетическая справедливость оказалось разрушенной. И снова, как прежде, к горлу подкатила тошнота,  скулы свело вяжущей судорогой. В видениях сам собой возник убегающий к горизонту поезд…
Они не услышали его шагов из-за льющейся из душа воды. И не видели его ошарашенных глаз, так как были скрыты клеенчатой занавеской. Они занимались друг с другом чувственным сексом и не подозревали о Марке, стоявшем с разинутым ртом всего в полутора метрах от бесстыдного предательства…
Марк вышел обратно на лестничную площадку, аккуратно прикрыв за собой входную дверь, повернул ключ. Задумчиво ощупал карманы, достал паспорт и деньги, пересчитал. Не оборачиваясь, направился вниз по лестнице. Нужно ли  говорить о непечатных чувствах мужчин к женщинам вообще в подобной ситуации?.. Впрочем, скоро терзания Марка перешли в практическую плоскость. Требовалось принять решение. Единственно трезвой мыслью было возвращение блудного сына в родные пенаты. Плевать на этих Касьяновых и Кружковых, заявить в милицию и дело с концом! Наладить отношения с женой и начальством, вернуться к устоям и забыть, вычеркнуть Ирину из своей памяти…
Во дворе дома сияло солнце, дети носились по детской площадке,  голуби то и дело разлетались веером из-под их ног. Марк отошел к скамейке под цветущей яблоней и, усевшись на нее, усмехнулся. Было что-то неестественное в контрасте между его отвратительным настроением и благоухающим фруктовым деревом…. Ра, два, три…. Нужно успокоиться.
Впрочем, он испытывал странное чувство облегчения, словно клапан, мешающий ему вдыхать полной грудью, приоткрылся, и кислород снова стал поступать в его мозг, освежая рассудок, и придавая мыслям четкость и логическую ясность.
Узнав Ирину так близко, как только может изучить женщину страстный любовник, Марк уже давно заранее смирился с ее будущей изменой. Хотя, как  всякий мужчина, верить в это отказывался. Теперь же, когда свершилось прелюбодеяние, он вдруг осознал тот факт, что никакое это вовсе и не преступление, а вполне даже закономерное продолжение ее жизни. И он, Марк, как это ни прискорбно, в ней всего лишь пройденный  этап.
Вопреки случившемуся, Марк не испытывал фатальной неприязни. Как свободная женщина, она имела полное право продолжить свои поиски лучшей жизни всеми доступными ей средствами…
Другими словами, Марк Валерьянович терзался философскими и любовными муками, жалел, страдал, ненавидел, прощал.  И пока, кстати, не замечал господина Кружкова, вылезавшего из черной иномарки на залитый солнечным светом мокрый асфальт тротуара.
Между тем, занятые каждый своими невеселыми мыслями, мужчины неизбежно должны были друг друга обнаружить. Более того, не случись этого обстоятельства, история наша могла бы получить совершенно другое продолжение.
Марк увидел Кружкова первым, пока тот задирал голову на окна этажа дома, в котором они с Ириной нашли временное прибежище. Дети, гонявшие по лужам и поднимавшие своими неугомонными ногами тучи грязных брызг, заставили Андрея Тимофеевича отступить в тень яблони, с другой стороны которой притаился Марк Валерьянович, пока еще растерянный от неожиданности встречи с врагом. Но тут же его удивление сменилось страхом и злостью, желанием выплеснуть свою ненависть на вот этого реального негодяя, находящегося в считанных шагах. Отчетливо вспомнилось, как этот человек бил Ирину там в подвале – безжалостно и даже с удовольствием. Появление чиновника в одиночестве у дома их проживания не оставляло сомнений в осведомленности Кружкова. Он прибыл сюда целенаправленно, очевидно, где-то рядом находится охрана. Но почему он лично маячит перед домом? Где подозрительные личности, ведь во дворе, кроме детей, никого не видно? Дом окружен, и поэтому Кружков спокоен? Выхода нет?..
Рой мыслей и страхов за жизнь Ирины не давали Марку сосредоточиться. Когда чиновник решительно поправил очки и безошибочно шагнул в направлении нужного подъезда, неведомая сила приподняла Марка в воздух и бросила в атаку. Это мгновение затянулось, словно при медленной киносъемке, но мысли заработали четко, как часы. Не успел Кружков оглянуться, как был увлечен силой инерции в открытую дверь парадного. Ввалившись в помещение, Марк не удержался и опрокинулся навзничь, увлекая Андрея Тимофеевича за отвороты плаща за собой. Возникшее недоумение в глазах чиновника быстро сменилось яростью. Железной хваткой он вцепился в горло сопернику и попытался прижать того к холодному полу, выложенному керамической плиткой. Однако, поддетый ногой Марка, не полностью погасив инерцию движения своего тела, Кружков тут же полетел через голову, брякнувшись о твердую поверхность всеми конечностями своего длинного, нескладного тела. Марк теперь оказался сверху. Кроме того, у него в руках оказался предмет, от вида которого Андрею Тимофеевичу совершенно расхотелось сопротивляться. Это был черный пистолет, когда-то купленный Марком в детском магазине. Чиновника напугало даже не оружие, но решимость в глазах оппонента, которая ясно свидетельствовала не в его, Кружкова, пользу. Тот обмяк, в глазах вспыхнул ужас.
- Постойте! – запричитал он. – Вы меня не правильно поняли. Я пришел один, с выгодным для вас предложением!
- Вставай и пошли! – Марк помог подняться оппоненту, грубо потянув того за шиворот, ощущая в себе неведомое  сладостное превосходство над человеком, стоявшим много выше него по положению в социальной иерархии. На мгновение ему захотелось избить или даже покалечить чиновника, тотчас припомнились все гадости, причиненные этим холеным господином им с Ириной.  Проявив мудрость, он сдержался и буквально потащил растерянного и запыхавшегося Кружкова в квартиру, в которую пять минут тому назад возвращаться не собирался. Марк не на секунду не сомневался, что за ними уже устремилась погоня, поэтому спешил. Единственным спасением был заложник, находящийся сейчас в его руках. Главное успеть!
У двери в квартиру Марк замешкался, роясь в карманах и лихорадочно пытаясь попасть ключом в замочную скважину, за что немедленно поплатился. Длинные руки Андрея Тимофеевича стальными клещами обхватили его грудную клетку так, что стало нечем дышать. Единственное, что он мог сделать, это пару раз дотянуться ногой до двери и с силой в нее ударить. Молчаливая борьба продлилась недолго. Спасительно лязгнул замок, и в проеме открытой двери возникли  силуэты людей. Что-то пропищала Ирина, тут же характер схватки кардинально изменился, на помощь Марку подоспел Володька…

Человеческая психика устроена сложно и, одновременно, до безобразия просто. Казалось бы, в эти минуты, когда связанный Кружков пытался говорить о каком-то сотрудничестве, сулил выгоду и освобождение от проблем, нужно было сосредоточиться именно на этом. Но Марка волновали другие вопросы, поэтому чиновника он слушал вполуха, зато пристально наблюдал за Ириной, нервно теребящей занавеску окна. Она поглядывала на улицу, стреляла глазками на мужчин, которые по очереди перебывали у нее  в любовниках, и нервно покусывала губы. В какой-то момент она задержала взгляд на Марке,  глаза их встретились и застыли в немом изумлении. В них читалось все, без утайки. Она догадалась о том, что он все знает, но смотрела отчужденно, словно понимая, что ей нет прощения, которого она, собственно, и не просит. В его воспаленном воображении, как перед смертью, проносились обрывки сцен их былых встреч . Он вспоминал о стриптизе и белоснежной попке в алых стрингах, а она его жалела, но уже не любила, и ее глаза говорили: «нет, этого больше не повторится…»
И как можно было сконцентрироваться на чем-то другом в эти минуты?
Однако пришлось!..
- Вы поймите, - говорил Кружков, косясь на Марка, - разве я пришел бы к вам один, как перст, будь у меня враждебные намерения? Вы совершенно спокойно можете развязать мне руки…
- Обойдешься! – сказал Марк. В нем еще не вполне остыли пыл борьбы, и не выветрился адреналин от маленькой физической и психологической победы над врагом.
- Учтите, ваше местопребывание известно не только мне, нам следует как можно быстрее договориться. Я предлагаю помощь в обмен на сотрудничество, от которого мы все без сомнения выиграем! У вас просто нет другого выхода…
- А мы тебя сейчас выбросим из окна, вот и будет тебе выход! – в крови Марка еще не закончился заряд злости. К тому же, рядом находилась Ирина, на которую это должно было оказать впечатление. Тьфу! Он тут же разозлился на самого себя…
- Ну, отчего бы не послушать уважаемого человека? – это произнес Володька, выпятив вперед нижнюю губу и забросив руки за спину.
- Прежде всего, вы должны немедленно покинуть это место, - сказал Андрей Тимофеевич, заметно воспрянув духом. – Если мы договариваемся, то автоматически оказываемся в одной лодке. В этой связи, могу предложить вам убежище…
- Без сопливых скользко!… - это опять Марка занесло.
- Зря, между прочим. В самом деле, я предлагаю реальную помощь. Кстати, данное предложение ограничено во времени, как вы понимаете. Именно сейчас вы можете сбежать отсюда без меня, неизвестно куда, либо поехать со мной, но в теплое уютное гнездо. Могу ли я задать вопрос? – он повернулся к Ирине, которая отвела взгляд и промолчала.
- Задавайте, - милостиво согласился Володька, иронично ухмыляясь.
Кружков поморщил нос, стараясь продвинуть очки по переносице без помощи рук, и уставился на говорившего.
- Мой вопрос такой: вы, собственно, кто? Нет, я не прошу называть имени. Я просто спрашиваю - вы тоже в деле, но зачем? Неужели из-за нее?..
- Это вас не касается!
- Ну, я должен понять, с кем имею дело…
- Мы с вами дел общих не имеем.
- Но я надеюсь – будем? Если я прав в своих предположениях, а я, безусловно, прав!.. – Андрей Тимофеевич уже слегка надменно окинул взором присутствующих. – Так вот, если меня не подводит интуиция, трое мужчин в этой комнате попали в переделку, благодаря одной особе. Мне лично эта ситуация кажется не просто анекдотичной, но до безобразия пошлой. Вы, конечно, так не считаете, поскольку очарованы милой ангельской мордашкой этой барышни так, как когда-то был очарован ею я. Но, согласитесь, трое (или больше?) любовников в одной компании – перебор! Не пора ли нам, мужики, послушать друг друга, а не свои собственные фаллосы?..
Своей репликой Кружков  мстил своей бывшей любовнице и, одновременно, пытался овладеть инициативой, внося сумятицу в своеобразный коллектив, в котором оказался. Не зная того, он ударил по самому больному. Ирина вышла из комнаты и заперлась в ванне. Володька проблеял что-то нечленораздельное и старался не встречаться с Марком взглядом. Заметив это, и не дождавшись ответа на свою провокацию, пленник и вовсе осмелел, добавив:
- Так-то лучше! Яблоко раздора на переговорах нужно безжалостно отбрасывать в сторону. Итак, господа, вы готовы меня выслушать?
Марк поскрежетал зубами, ненавидя в этот момент всех присутствующих, но вид сделал пренебрежительный. Изо всех сил он старался подняться над окружающим миром, взглянуть на ситуацию свысока, поэтому расслабленно вытянул ноги от дивана далеко в пространство комнаты и криво усмехнулся:
- Валяйте!
- Повторяю, я не тороплюсь. Вам, однако, следовало бы собраться, развязать мне, наконец, руки, и оперативно покинуть сие жилище. До вас не доходит?..
Действительно, мелодрамы, разыгравшиеся в душах наших героев, отвлекли их от борьбы за собственное благополучие, однако такой беспечности неизменно приходит конец. С молчаливого согласия Марк и Володя стали собирать вещи. Скоро к ним присоединилась Ирина. Неизвестно, чем она там занималась в ванной комнате, но вернулась она посвежевшей, деловой и без малейшего следа каких либо переживаний на лице. Во всяком случае, по ее лицу этого сказать было невозможно.
- Поедем на моей машине, поэтому вам все же придется меня развязать, - сказал Кружков, отчаявшись ждать, когда же его освободят от пут.
- Я поведу! – вызвался Володька, так же прибывавший от растерянности не в своей тарелке. Андрей Тимофеевич возмутился, однако на сей раз его никто не слушал. Тем более никто не собирался развязывать ему руки.

Дача покойных родителей господина Кружкова, не пожелавшего расставаться с ветхой недвижимостью в Подмосковье, представляла собой небольшую усадьбу со стареньким деревянным домиком и удобствами во дворе.
- Здесь вас искать не будут. Живите, пока все не закончится. Уже тепло, обогреватель в доме есть. Продмаг недалеко.
Андрей Тимофеевич всем своим видом демонстрировал лояльность и уверенность. Раз эта странная троица приехала сюда, а не сбежала в неизвестном направлении, значит полдела сделано.
- С чего вы взяли, что мы собираемся здесь жить? – Марк спросил с вызовом, его раздражала самоуверенность чиновника. – Никакого уговора не было, да и вряд ли будет…
- Присаживайтесь, - Кружков завел гостей в комнату, где обнаружилась тахта, стол и потертые старинные стулья. – Я вас не неволю. Однако, учитывая ваше положение, от предложения, которое я собираюсь сделать, отказаться вы не сможете. Не скрою, мне и самому не доставляет удовольствия общение с вами, особенно с Ирэн. Знаете ли, вероломный обман прощается с трудом! Да, да, Ирочка, все это случилось в результате твоей изощренной подлости…
- Да как ты смеешь! – она задохнулась от возмущения, но быстро взяла себя в руки. – Чья бы корова мычала!
- Я откровенен, чего требую и от вас. Кстати, ту порнуху, которую ты прячешь за пазухой, дорогая моя…, то есть, НАША милочка, можешь продемонстрировать своим друзьям. Я не обижусь. Даю руку на отсечение – они ее не смотрели. И даже не догадываются о том, что в главной роли там ты! Я прав?.. – Кружков обращался к Марку, чутко улавливая в лице последнего мимические перемены.
Повисла гробовая тишина. 
Андрей Тимофеевич поспешил несколько разрядить атмосферу:
- Впрочем, это дело ваше. Общее. Вижу, что прав. Зная Ирэн, об этом не трудно было догадаться. Она играет с вами, джентльмены! Я просто хочу предупредить…
- Не получится…, - произнес Марк, скорее машинально.
- Вы имеете в виду – поссорить вас? Нет, что вы! Это не входит в мои планы. Напротив, я заинтересован, чтобы в деле, которое я вам хочу предложить, не получилось так, как в басне Крылова. Там про лебедя, рака и рыбу говорится. Знаете?..
- Ближе к телу,  господин моралист, - процедил Марк, изо всех стараясь произвести впечатления не совсем уж раздавленного человека. 
- Вот! – Кружков воскликнул почти победоносно. – Эта фраза от Остапа! Следовательно, вы знакомы с методами великого комбинатора? Помните его толстое досье на гражданина Корейко? Кстати, именно благодаря этой папочке, незабвенный Бендер осуществил свою мечту – заработал миллион. Понимаете, к чему я клоню?..
- И на кого же у вас досье?
- Это не просто бумажки! Это ваше благополучие и безопасность! Впрочем, себя я тоже не собираюсь обижать, поэтому цели у нас похожие. Но, извините, средства находятся только в моем распоряжении. Ваше участие в деле не обязательно, можно было бы найти других э-э…
- Лохов, - подсказал Володька.
- Точно! Но я решил, что вам нечего терять, и вы согласитесь помочь мне и себе. Вот видите, я предельно откровенен, чист, как стеклышко! Ну, что вы на это скажете?..
- Допустим, - промямлил Володька.
- Еще бы! Вы, я вижу, в теме, молодой человек? Что ж, не буду препятствовать, но вам-то это зачем?..
-  Без «но»…
- Хорошо. Вы нам можете пригодиться. Да и денежные знаки, сами по себе, – тоже неплохой мотив. Кстати, коллеги, вы меня освободите, наконец, от кандалов? Поиграли в преступление-наказание, и будет!
- Нет, - сказал Марк. – Сначала конкретный разговор.


Операция ыкс
- Привет, Маринка-картинка!
- Привет, Иринка-малинка!
- Извини, долго не приходила…
- Пойдем на трубы, ну их - пацанов этих! – девочка десяти лет бросила хмурый взгляд своих черных глаз на стайку мальчишек, резвившихся неподалеку.
- Ну, пойдем. Достают, да?..
Юная воспитанница интерната не ответила и зашагала вперед, уводя Ирину Сергеевну за чахлые деревца, покрытые свежей зеленью, за которыми обнаружились трубы теплотрассы и самодельная деревянная лавочка.
- Здесь они курят, - сообщила Маринка. – Сейчас не появятся, тебя видели.
Девочка села на скамеечку, все так же ссутулившись и засунув руки в карманы кургузого пуховичка. Черные, как смола, волосы сбились на ветру в покосившуюся кочку. Широкоскулое, смуглое азиатское личико серьезно, на щеке царапина. Глаза прикрыты густыми ресницами и уставились в землю.
Ирина Сергеевна присела рядом.
- Сильно обижают, да?
- Во, видела! – Маринка извлекла из кармана перочинный ножичек и тут же спрятала обратно. – Они знают…
- Так нельзя, ты что!
- Можно, - девочка хмыкнула. – У них-то еще не то есть!..
Помолчали…
- Ты обиделась, да?..
- Не знаю, - голова девочки опустилась еще ниже к земле. Нежданная слеза скользнула по приплюснутому носику, но была немедленно удалена сердитым движением руки.
- Ну, что ты, Маришка! Прости меня, я не могла. Честно. Меня даже в Москве не было. – Женщина обняла маленькую собеседницу и прижала ту к себе. – Пришлось ехать к родителям, у меня мама заболела, потом командировка…. В общем, ни капельки свободного времени! Но я все время помню о тебе, ты не думай!.. Ну, расскажи мне, как ты живешь, как учишься? Тройки есть?
- По русскому. Больше нету…
- Ты у меня умница! Неужели одни четверки и пятерки?
- Варьку забрали, - вместо ответа сообщила девочка. – В Америку…
- Как забрали!? – Ирина Сергеевна искренне расстроилась за Маришку, у которой отняли лучшую подружку. – А как же ты?..
Тут же осеклась, но поправляться было уже поздно.
- Меня тоже хотели, только потом выбрали Пашку.
Девочка исподлобья стрельнула глазенками на женщину:
- А ты?..
- А что я? Ты же знаешь - я одна, как-то все не устроюсь нормально. Конечно, хотела…. Ходила, спрашивала. Говорят, нужны всякие справки.  В общем - крутят….
Зачем она напропалую врала, Ирина Сергеевна и сама не знала.  Подолгу не бывая в интернате, она всякий раз оказывалась там неожиданно, вопреки расчету. Расчет строился как раз на том, чтобы больше никогда не видеться с девочкой. Это должно было стереть  из детской памяти бесплодные ожидания удочерения. И вот, встретившись с Мариной, она опять говорит глупости!..
- Ты им скажи, я послушная, и все умею. И учусь я хорошо…
- Скажу. Обязательно скажу!
- Помнишь, ты мне змейку подарила?..
Еще бы! Это произошло в день их знакомства полтора года назад в Измайловском парке. Тогда Марина преподнесла незнакомой тете целый букет разноцветных осенних листьев, а Ирина Сергеевна, узнав, что девочка является воспитанницей детского дома, растрогалась и вручила ей нефритовую змейку на серебряной цепочке. За пятнадцать минут знакомства благодарная, счастливая Маринка тогда рассказала о себе все, включая то, как ее отобрали у мамы, кто из мальчиков ей нравится, а кого она терпеть не может, кто из воспитателей добрый и кто просто вор. С той первой встречи Ирина Сергеевна несколько раз навещала свою юную подружку. Но однажды Мариночка с детской непосредственностью предложила ей стать для нее мамой. Это было такой неожиданностью, что женщина не нашлась что ответить. С той поры встречались они все реже …
- Конечно, помню. Ты ее потеряла?
- Нет.
Девочка расстегнула курточку и сунула руку в потайной карманчик.
- Вот. Это тебе! – она протянула крепко зажатый кулачок. – Бери!
- Что это? – Ирина Сергеевна растеряно рассмотрела упавший на ее ладонь медный крестик на латунной цепочке.
- Возьми на память. Пашка, когда уезжал, мне отдал. Он сам крест сделал.
- Ну, что ты, Маришка! Даренное не дарят…
- Бери! Я знаю, ты больше не придешь.
- С чего это ты решила?..
- Знаю…
Девочка поднялась:
- Мне пора, обед скоро…
- Ну, давай хоть поцелуемся?
Прикоснувшись к щеке воспитанницы интерната, Ирина Сергеевна ощутила на своих губах соль.
Потом шла по улицам, и ее саму душили слезы. Она никак не могла себе объяснить, почему не может оставить в покое и перестать мучить эту неказистую девочку. Словно в зеркале она видела в Мариночке себя саму, и это странно, ибо ничего похожего в детстве с Ириной Сергеевной и в помине не происходило. И все же, что-то подобное в ее судьбе действительно было, только не в  младенчестве, а именно сейчас. И это сходство объяснялось единственным словом – одиночество…
Мысли в голове женщины переплетались, то и дело, перескакивая на прочие проблемы, завязавшие ее жизнь в путаный клубок. Жалость к девочке и самой себе побудили ее сострадать другим людям. Прежде всего, это касалось Марка. Ирина Сергеевна попользовала его по полной программе, как привыкла это делать со многими мужчинами, и не очень по этому поводу переживала, пока не поняла, что он привязался к ней по-настоящему. И именно сейчас она особенно остро почувствовала,  как перед ним виновата. Конечно же, глупо было не воспользоваться его влюбчивостью и страстностью, но…. В его поступках, иногда наивных по своей сути, сквозило провинциальностью, самолюбованием, бравадой. Но, все же, любовь и самопожертвование перевешивали все остальное. Над любовью смеяться нельзя, это грех…. В глубине души она уже смирилась с тем, что обязательно вернет деньги Марку, хотя изначально об этом и не помышляла.
Связь с Володей она не собиралась афишировать и переводить их в плоскость даже некоего подобия романа. Секс с ним был платой за вполне конкретные вещи. Он придумал план, как можно выйти сухими из воды, подключив к делу своего друга детства Леню Телюка. Пусть потом этот план видоизменился, но без Вольдемара им с Марком пришлось бы еще долго скрываться. Она честно предупредила Володю, что не собирается продолжать отношения, и особенно просила сохранить их связь в тайне. Но дверь в квартиру тогда почему-то осталась не запертой…. Чуть ли не впервые она почувствовала себя предательницей по отношению к мужчине. Будущего у них с Марком быть не могло, это ясно. Но, видимо, есть что-то в жизни помимо холодного расчета, раз она тяготится этой изменой?..
Впрочем, распускать нюни и впадать в депрессию в планы Ирины Сергеевны не входило. По крайней мере, сегодня. Посещение интерната – почти случайность, психологическая диверсия. Необходимо было себя как-то раздраконить. Теперь, возможно, будет не так страшно бросаться головой в омут.
Она заглянула в первый попавшийся ресторанчик. В пустующей зале заметила только парочку скучающих официанток. Это ей подходило. Расположившись за столиком в отдельной кабинке, женщина достала тонкую сигаретку. Пока курила, ее взгляд неподвижно застыл на потрепанном мобильнике, лежавшем перед нею на столе.  Затем она набрала номер телефона Касьянова.
- Здравствуйте, Александр Иванович! Узнали?..
На том конце линии послышался смешок и самодовольное кряхтение, видимо собеседник устраивался поудобней.
- Как не узнать, Ирина Сергеевна! Все думаю, когда же вы попросите пощады? Не надоело прятаться?
- Ой, надоело, Александр Иванович! Пожалели бы вы слабую бедную женщину!
- Ну, положим, насчет слабости и бедности ты, милочка моя, загибаешь, - Касьянов намеренно перешел на «ты». – Твой поступок в формат мирных переговоров не укладывается.
- А если я отдам деньги и видеозаписи лично вам?
- Прямо сейчас?
- Хотелось бы гарантий…
- Мне тоже! Как ты понимаешь, доверие к тебе, мягко говоря, исчерпано. Впрочем, предложение меня устраивает.
- Но если я не получу взамен безопасность…. Вы понимаете?
- За себя смогу поручиться, а этого уже немало! Зная тебя, могу поспорить, что для страховки ты не преминёшь кое-что оставить в своем распоряжении. Впрочем, мне не составит труда сделать вид, что я тебе верю. Ну, а ты  - мне. На этих паритетных договоренностях можем разойтись. Искать тебя не станут.
- Неубедительная гарантия за полмиллиона евро!
- Ну, а что ты хотела, Ирэн? Свобода и здоровье стоят не дешево.
- Может быть, мы встретимся тет-а-тет? Это возможно?..
- Не боишься?
- Боюсь. Но надеюсь, вы не станете рисковать репутацией своих коллег?
- Правильно понимаешь. Итак, где и когда?
- Если не возражаете, у вас в офисе.  Через пару часиков. Это удобно?
- Смело! Что ж, буду ждать!..
Она взглянула на дисплей телефона, на котором высветились цифры 12:025, затем вынула из него батарею и сунула все это в сумку. Достав другой мобильник, тут же позвонила вновь:
- Здравствуйте, Леонид! Я назначила встречу в Сигма-Банке на 14:30. Вы готовы?..

На работу Николай Петрович отправился только к обеду. Выкатился живчиком из машины, припарковавшейся во внутреннем дворе, и бодро зашагал через сквер в направлении дорогого его сердцу места службы.  Навстречу ему попадались мужчины в таких же безупречных, как у него самого,  костюмах,  и дамы, одетые по-летнему разнообразно. Некоторых из них он едва узнавал, других и вовсе не помнил. Однако  со всеми  любезно здоровался либо кивал головой, а одной барышне даже отвесил щедрый комплимент. Одним словом, настроение у чиновника этим утром было приподнятое. Так бывает, когда в душе царит гармония. Для господина Протодъяконова она заключалась в отсутствии трений с женой, тестем и законом. Именно так, потому что благополучие всего остального, включая нешуточную должность в Дирекции Департамента Имущества города Москва, всецело зависело от вышеперечисленных компонентов.
Не далее как вчера Николай Петрович с супругой побывали в доме ее родителей, где состоялся важный разговор с тестем. Пожалуй, впервые «папа» говорил с ним на равных и наедине. Женщин, вопреки обычаю, к беседе не допустили. То есть, степень доверия тестя к зятю явно перескочила на ступень выше. В такой ситуации, под крылом могущественного покровителя, Николай Петрович почувствовал себя превосходно. Вечером жена пыталась полюбопытствовать насчет состоявшегося разговора и даже применила сначала сексуальный шантаж, а затем, наоборот, сексуальную пытку. Но никакие женские штучки, даже в лице любимой супруги, не смогли поколебать священной тайны, коей теперь были связаны российский политик и московский чиновник. Перспективы рисовались радужными. Вынужденное сотрудничество с Касьяновым уже выглядело вполне респектабельным и весьма многообещающим предприятием. В связи с последним обстоятельством господин Протодъяконов очень вырос в собственных глазах, как человек, способный найти изящный выход из любой патовой ситуации. Теперь он был уверен, что сам Касьянов будет способствовать устранению Кружкова из пределов префектуры, где его должность займет Дмитрий, - муж любимой Николаем Петровичем доченьки…
В кармане запел «мелодию бим-бом» телефон. Номер оказался незнакомым.
- Слушаю! Протодъяконов.
- Здравствуйте, Николай Петрович! Нам необходимо поговорить, дело касается вашего тестя.
- Кто вы такой?
- Неважно. Впереди вас – детская площадка, на лавочке – мужчина в джинсах и белой толстовке. Это я.
- Послушайте, я сейчас охрану позову и тогда…
- Не стоит. В ваших интересах получить от меня важную информацию. Просто поговорить…
Всю приподнятость настроения словно ветром сдуло. Обостренное с некоторых пор чутье на такого рода неприятности мгновенно ввергло чиновника в глухое раздражение…
- Что вам угодно? – он рассмотрел незнакомого человека средних лет с внешностью пожилого студента.
Тот встал навстречу и представился, не протягивая руки:
- Вольдемар Дмитриевич. Или просто - Владимир.
Он протянул Протодъяконову прозрачный пластиковый файл:
- Взгляните, это займет минуту.
- Какого, спрашивается!.. - язык Николая Петровича внезапно прилип к небу, в горле запершило. Брови поползли вверх, кончики усов, напротив, вниз. – Что это?!
- Как видите, фото вашего шурина. Так, кажется, обзывается брат жены? Ну, а мило проводит время он с известным непримиримым оппозиционером, который является первейшим недругом партии вашего тестя. Уверяю вас, это еще не самые пикантные снимки! Прочие тянут на…
- Чего вы хотите от меня? – руки у Николая Петровича подрагивали, ибо ему уже ничего не нужно было  разъяснять. Он просто пытался сосредоточиться.
- Может показаться, что вас это совершенно не касается, однако если хорошо поразмыслить…
- Почему вы обратились именно ко мне?
- К вам проще подобраться, как видите…
- Понятно. Кто за вами стоит?
- Это неважно. Информация надежно упакована и, в случае чего, всплывет везде, где только ее возьмутся растиражировать. И поверьте, такие найдутся, и не в малом количестве!
- И все же, чего вы хотите? – чиновник брезгливо протянул снимки обратно. Однако Владимир и не подумал их принять.
- Как - чего? Возьмите и покажите тестю. Вы ведь тоже заинтересованы, чтобы он и дальше оставался там, - палец наглеца многозначительно указал в небо, -  не правда ли?
- Я не собираюсь…
- Хорошо, материал мы опубликуем. Но ЕМУ  сообщим,  что именно вы отказались сотрудничать с нами. И благодаря вам он покинет партию, возможно, перейдет в оппозицию.  Вы лишитесь должности…
- Ничего, как-нибудь переживу…
Николай Петрович чувствовал, как у него из под ног уплывает твердая опора и уже лихорадочно просчитывал в мозгу, как именно будет обходиться в жизни без могущественной поддержки.
- Да, но есть еще одно обстоятельство, и оно касается непосредственно вас. К нам в редакцию…, - собеседник запнулся, будто сболтнув лишнего, - …попали видеозаписи. Вы понимаете, о чем я говорю?
- Вот, стерва!..
Николай Петрович тоскливо взглянул на здание Департамента и сказал:
- Пойдемте подальше отсюда. Здесь неудобно.
- Хорошо. В сквере на Прудах вам будет спокойней?
 
 
- Ага, знаем это место! – Кружков завел мотор белой лады. – Там их и подождем.
- Ноутбук выключить? – осведомился Марк с пассажирского сидения – Батарея может разрядиться.
-  Да, я думаю, ничего особенного не упустим. - Андрей Тимофеевич усмехнулся и подмигнул пассажиру.  - А вот теперь вы кажитесь вполне благоразумным, Марк Валерьянович!
 В последние годы чиновник привык к солидным иномаркам и личным водителям, поэтому за рулем «Жигулей» и в роли шпиона ощущал себя крайне необычно. Как ни странно, но это напомнило ему студенчество. Видимо оттого и настроение было неожиданно приподнятым.
- Да вы не лязгайте зубами, молодой человек, - продолжал Кружков, осторожно выкатывая машину  из глубины двора. – Вижу, не доставляет вам данное мероприятие никакого удовольствия. Оно и понятно! Но что интересно, так это то, что мне от этого только спокойней. Понимаете, о чем я говорю?
- Не обольщайтесь, - под стать чиновнику язвительно ответил Марк. – Сделать из меня барашка на заклание у вас не получится. Кстати, мы приняли некоторые меры, вы не в курсе?..
- Ну, ну, интересно!
- Если не дай Бог!..
- Давайте короче, грозный вы наш….
- Все подробно изложено в письменном виде.
- Понял, можете не продолжать. Отвечу коротко: мудро! Но чудовищно глупо! И знаете почему?
- Догадываюсь…
- Правильно догадываетесь, Марк Валерьянович! Совершенно верно! Писульки ваши стоят столько-то денег, не более того. Без финансовой поддержки вы не стоите ничего, уверяю вас. Даже факты в ваших руках пустой звук. Поэтому давайте пока дружить. Я предоставил вашей теплой компании реальный шанс выжить, да еще и подзаработать, так радуйтесь этому и не пытайтесь ставить палки в колеса самим себе!
- Считаете, все можно купить?
- Эх, если бы! Нет, я практик. Поэтому совершено точно знаю, что за деньги невозможно купить большие деньги. Все остальное – пожалуйста!
- Вам весело, а каково мне!?
- Что случилось? – заранее смакуя каверзу, спросил Кружков.
- Ну, вы же - власть наша! Как вы не понимаете моих глубоких переживаний по этому поводу?..
- Не я это придумал…
- То есть, вы не причем?
- За доставленный дискомфорт могу дать конфетку. Впрочем, это ваши проблемы. Вы ведь не извинялись, когда напали на меня, не правда ли?
- А вы не снизошли до извинений, когда избивали женщину, насколько я помню….
Дальше до Чистопрудного добирались молча. Дождались, где именно  в сквере разместились Володя и Протодъяконов, заняли  диспозицию в тени деревьев на обочине.
- Что ж, к делу, коллега! Включайте, будем слушать и смотреть. Интересно, не эта ли камера однажды записывала меня? – Кружков с интересом уставился в монитор компьютера, в котором четкой картинки пока не наблюдалось.
 
- Итак, чего же вы хотите? – уже деловито спросил Николай Петрович. За время прогулки его нервы будто бы упокоились, голос окреп.
- Догадайтесь сами…
- Сколько?
- Нет, вы не поняли. Дело касается не только вашего тестя и вас...
- Я уже ничему не удивлюсь. Выкладывайте все, пока я еще имею силы вас слушать!
Вольдемар извлек из черной папки очередной пакет.
- Это подарок. Вам он ничего не будет стоить, поверьте.
Теперь щедрость собеседника напугала Протодъяконова куда больше, чем шантаж. Он никак не решался взять документы.
- Не волнуйтесь, это касается господина Касьянова. Вы ведь знакомы?
- Да…. Но зачем?
- А вы посмотрите! Это подноготная уважаемого Александра Ивановича. Вся его жизнь под микроскопом. Почитайте и сделайте соответствующие выводы. Как именно распорядится данной информацией, решайте сами. Но вы должны понимать, что потребуется от вас. Понимаете?..
- Не вполне… - Николай Петрович стал смутно догадываться о происходящем.
- Совершенно правильно думаете! – возразил Володя. -  Определенные круги  (весьма могущественные, надо отметить) не заинтересованы в вашем сотрудничестве с Сигма-Банком. Все просто!
Протодъяконов удивленно покачал головой:
- С чего это вдруг? Это даже не обсуждалось!..
- Ну, как видите, нам известно даже больше, чем вам! Итак, вы забываете о существовании Касьянова, мы  уничтожаем все материалы, имеющие отношение к вам и вашей семье. Справедливо? Я думаю, лучше плохой мир, чем хорошая война. Никому не нужна катастрофа… 
- Постойте-ка! – чиновник возбужденно затряс указательным пальцем, и даже оторвал свой зад от скамьи, приподнявшись. – Кажется, я все понял! Вы - человек Кружкова?
- Не совсем так. Скорее, Андрей Тимофеевич имеет отношение к нашей структуре. Улавливаете разницу?..
Николай Петрович вдруг обиделся:
- Не нужно делать из меня идиота, Вольдемар…. Как вас там? Я достаточно пожил на свете, чтобы уметь отличать палец от… не пальца! Этот ваш Кружков вот здесь у меня!..
Он провел ребром ладони по шее, пригладил усы, и на высокой ноте проговорил:
- Передайте ему следующее. Шантаж, которым он занялся на полную катушку, подведет его под монастырь! Скажите, что я и без него не имею острого желания  сотрудничать с Сигма-Банком.  Но при одном условии! Война компроматов должна окончиться с этого момента навсегда! Соблюдаем нейтралитет. И точка!.. И еще передайте. Если паритет будет нарушен, полетит голова, прежде всего, у него самого, так что не советую! Пусть скажет спасибо, что я человек миролюбивый, и дальше меня, - он потряс бумагами, - это не пойдет!..
Кружков удовлетворенно хмыкал и выпячивал нижнюю губу, наблюдая в монитор ноутбука за беседой в сквере. Но только лишь до момента расставания Дьяка с Володей. Потому  что  на прощание Николай Петрович мстительно заявил:
- Александру Ивановичу наверное было бы интересно узнать, где хранятся оригиналы этих документов. Ирина как-то заикалась, что Кружков прячет некие ценные бумаги в ячейке Сигма-Банка…. У меня так и чешется язык поделиться этой новостью с Касьяновым!..

- Какого черта! – у Андрея Тимофеевича, вцепившегося в руль автомобиля, вмиг испортилось настроение. – Вот же – сука!
- Что не так? – невозмутимо поинтересовался Марк. – По-моему, Володька сделал все в точности, как вы хотели.
- Он меня подставил! Умно, ничего не скажешь…
- Мы с вами договаривались на деньги, поэтому извольте конкретизировать свои претензии, - спокойно дожимал Марк.
Кружков скрипел зубами в бешенстве, сам не понимая, по какой причине. Наконец, до него дошло! Ниточка, на которой висел успех комбинации, может оборваться в любую минуту, если идиот Дьяк сболтнет лишнее Касьяну и поделится с тем своими догадками! Этого Андрей Тимофеевич не учел.   
- Мы выполнили свою часть договора, - продолжал Марк, словно не замечая состояния Кружкова. – Надеюсь на взаимность. Вы же понимаете всю щекотливость ситуации? Если Касьянов продолжит преследовать Ирину Сергеевну, все всплывет наружу. В ваших интересах убедить Александра Ивановича оставить нас в покое.
- Оставит, не переживайте - поддакнул Кружков, лихорадочно соображая, что нужно предпринять. Марка теперь он воспринимал, как назойливую муху, которую следовало бы незамедлительно прихлопнуть.  На самом деле, мысли его были заняты проблемой поважней, чем дальнейшая судьба людишек, которых он использовал втемную. С ними, как раз, все ясно. При передаче денег за выполненные услуги, Анчар все устроит так, что расплачиваться будет не с кем, разве что с самим Анчаром. Это жестокое, но единственно правильное решение в сложившейся ситуации. Овцы целы не будут, зато волки  останутся довольны. Но вот если проговорится Дьяк, все может полететь в тартарары! Интересно, способен ли Касьян добраться до документов без ведома Кружкова? Наверное, как управляющий банком, вполне может!..
Он завел мотор.
- Аванс у вас. Вечером получите остальное. Встречаемся, где договорились. А сейчас у меня срочное дело, я вынужден ехать. Вы свободны!..
На скулах чиновника, сидевшего за рулем отечественного автомобиля, играли желваки, на лице проступили красные пятна, стекла очков не скрывали холодного прищура глаз. Пожалуй, в этот момент истинные намерения Кружкова почти вырвались наружу. Но Марк не подал виду. Он вышел из машины, положил ноутбук на освободившееся сидение и язвительно взял под козырек:
- До вечера!..
 
Ирину Сергеевну Соловейчик встретили в Сигма-Банке радушно. Никто из сотрудников, знавших бывшую секретаршу шефа в лицо, не догадывался, насколько непростые отношения сложились между нею и Касьяновым. Только длинноногая брюнетка, восседавшая за секретарским столом, прикрыла глазки и холодно кивнула:
- Александр Иванович вас ждет, проходите, пожалуйста!
В большом, прохладном кабинете, уставленном громадными столами и огромными, обтянутыми черной кожей диванами и креслами, царил полумрак. Темные шторы преграждали солнечному свету путь  в обитель тишины и покоя. Логово Кощея!
- Не люблю жару и яркий свет, думать мешают, - хозяин кабинета нарисовался перед нею ниоткуда.   Глаза постепенно привыкали к недостатку света, и она поняла, что управляющий  просто поднялся с дивана, стоявшего у входной двери.
- Вы меня напугали!
- Разве? Я был уверен, что ты не из пугливых, Ирэн!
- Я всего лишь женщина…
- Перестань, ты забыла, с кем имеешь дело? Я знаю тебя, как облупленную. Вот и сюда ты бы никогда не пришла, не будь у тебя козыря в рукаве. Не так ли?
Он изучал ее лицо внимательно, его бас действовал на нее, как дудочка индийского мага на кобру.
- Вы правы, у меня есть, чем вас заинтересовать, Александр Иванович! – она огляделась. – Я могу присесть? 
- Да, конечно! Я приготовил по случаю нашей встречи шампанское. Не возражаешь?
Женщина промолчала, наблюдая за тем, как он разливает золотистый напиток в высокие фужеры. Со стороны все это выглядело красивым и естественным ухаживанием. Таковы правила. Даже их ненависть друг к другу не могли помешать исполнению этикета. Эта игра - выше неприязни. Древний половой инстинкт главенствует над прочими!
- Не сомневался, что ты придешь, Ирэн, - мягко рокотал голос банкира, подавая ей бокал. – Я ждал нашей встречи, как мальчишка! - его глаза излучали почти любовь.
«Ну, да!» - подумала женщина – «Ты ждал, что тебе в клювике принесут полмиллиона!». Вслух же она  спросила с обворожительным дамским смешком:
- Вы меня кадрите, Александр Иванович? Разве та девушка за дверью не вполне справляется со своей работой?
Касьянов помолчал, прислушиваясь и переваривая дерзкие слова посетительницы.
- Вот как! Работа, значит?.. Для тебя, Ирэн, это было всего лишь обязанностью?
- Для меня – нет! - на этот раз она отвечала намерено серьезно и твердо, без тени раскаяния и сомнения.
- Хм!..
 Управляющий медленно повернулся, многозначительно осматривая все эти великолепные диваны и столы вокруг себя, затем снова уставился на женщину. Его глаза откровенно ее раздевали. Она тоже представила, как Александр Иванович занимался бы с ней любовью на этом диване, в том кресле, на полированном столе – неспешно, музыкально…. И даже слегка завелась. Для Ирины  Соловейчик  ситуация, когда мужчины ее хотят в самый неожиданный момент, была привычной и благоприятной для манипуляций. В этот раз она посчитала, что уступать не стоит, так как по опыту знала – Касьянов не тот человек, который становится сговорчивей после секса. А вот слегка поморочить ему голову не помешало бы. В преддверии любовных утех он всегда был гораздо покладистей, нежели после оных…
- Но это в прошлом! – Ирина Сергеевна придала трагизма в тембр голоса. – Вы нашли замену. Что ж, я понимаю, выбор неплох…
Он уселся в кресло напротив.
- Интересно! Уж не хочешь ли ты сказать…
- Нет-нет!  - перебила она. – Я никого не обвиняю! Мужчина решает сам, когда и  с кем быть. И не в моих правилах этому препятствовать.
- То есть, ты ревновала? Это  для меня новость!
- Правду говорят – мужчины родом с Марса. Во всяком случае, земная женщина такое существо произвести на свет не способна!
- Ну, ты не долго горевала, ведь так? Насколько я знаю, Николай Петрович тебя утешил.
- Это уже другая история. Кстати, он поступил не лучше…
- Ну, как ТЫ поступила, мы знаем оба! Или ты считаешь себя правой?
- Нет…. Это был порыв, женская месть, одержимость…. Называйте, как хотите!
- Я бы окрестил твой поступок глупостью, если бы   не факты. А факты говорят, что ты нагрела МЕНЯ, твоего покровителя. Иначе, как крысятничеством это не назовешь! И будь добра, не приплетай сюда свои женские штучки. Чувства здесь не причем.
- Я не оправдываю себя и раскаиваюсь. Иначе, меня здесь сейчас бы просто не было!
- Хорошо, - банкир закинул ногу на ногу, устраиваясь удобней, - перейдем к делу, если не возражаешь.
- Да…
Она  сидела напротив, и тоже - нога на ногу. Её деловой костюмчик с разрезом на юбке не скрывал стройных ножек, да и вся ее точеная фигурка выглядела в нем просто потрясно. А-ля Шерон Стоун!
– Я пришла искать снисхождения, молить о прощении, посыпать голову пеплом! Я готова отдать все деньги, которые у меня есть….
- Сумму уточни, пожалуйста, - сухо перебил банкир.
- Ну, это около двухсот тридцати тысяч…
- Врешь! Этого мало.
- Побойтесь Бога, Александр Иванович! Не знаю, что вы себе напридумывали, но это все, что у меня  есть! Но речь не об этом…. Выслушайте меня!
Касьянов нетерпеливо махнул рукой:
- Ну?.. 
- Я готова отдать деньги. Если мужчина настаивает, женщина подчиняется…. Но мне кажется, вы не станете пускать по миру слабую женщину. Предлагаю сделку…
Ирина Сергеевна сделала паузу. В соответствии с моментом, всё ее существо выражало смятение, сомнение и даже страх. Касьянов терпеливо ждал продолжения. Наконец, она решилась.
- Я хочу раскрыть тайну. Нет, не свою. Это касается Андрея Тимофеевича…
Управляющий встрепенулся:
- Ну, ну! И что же там наш Андрюша?..
- О-о! В его запасниках хранится такие материалы, которые способны испортить жизнь многим очень важным персонам. Спросите, откуда мне это известно?
- Догадываюсь….
- Да, он мне сам как-то проговорился…. К тому же, вы удивитесь, если узнаете еще одну вещь…
Касьянов уже понял, что речь пойдет о грязных делах Кружкова за его спиной, и напрягся. Он даже встал, плеснул шампанского в бокал и залпом выпил.
- Попробуй, удиви, коли сможешь!
- Он затеял игру против вас и Протодъяконова…
- Откуда это известно?
- От него самого…
- Та-ак! – управляющий уперся кулаками в столешницу и замолчал, переваривая и додумывая услышанное.  Через пять секунд он вышел из оцепенения. -  И ты быстренько помчалась ко мне? Все друг друга сдают, и это уже никого не удивляет!.. Что именно он предложил?
- Я не  такая дура, Александр Иванович, чтобы без оглядки доверять человеку, который отнесся ко мне, как  к драной кошке. Если честно, мои поступки были следствием  непорядочности Андрея Тимофеевича… - она попыталась оправдываться.
- Оставим это, - раздраженно отмахнулся банкир. – Как он вас нашел?
- Этого я не знаю…. Мы должны были припугнуть Протодъяконова компроматом на сына его высокопоставленного тестя
- С какой целью?
-  Чтобы помешать сотрудничеству с вами, очевидно?..
Кулаки Касьянова обрушились на стол:
- Подонок!.. – он повернулся к Ирине. - Это все?
- Нет. Кое-что еще…. В его архиве имеется дело на вас, Александр Иванович!
- Даже так?! Ты уверена?
- Копию уже передали Дъяку…. То есть, я хотела сказать, Николаю Петровичу Протодъяконову.
- Значит, процесс уже запущен? – банкир внезапно успокоился, только сосредоточенное лицо и холодный, отсутствующий взгляд не предвещал ничего хорошего.  – И где же основание для нашей с тобой сделки? Или ты думаешь, что можешь рассчитывать на мою благосклонность только потому, что наябедничала на Андрюшеньку? После всего того, что ты натворила?..
Тренькнул телефон в сумочке Ирины Сергеевны – пришло SMS.  Она достала мобильник и лишь мельком взглянула на дисплей. Затем ответила уже более уверенным тоном:
- Ну, нет, что вы! Разве б я посмела! Я предлагаю все исправить, понимаете?..
- Уж так и все? Считаешь, тебе это под силу?
- Мне – нет. Нам – да! Хотите знать?..
- Изволь объяснить!
Ирина Сергеевна поднялась с дивана, слегка вильнула бедрами, чтобы  оправить юбку,  и не спеша продефилировала к окну, словно осознавая величие момента. От ее робости, казалось бы, не осталось и следа. Отодвинув в сторону тяжелое гардинное полотно, она взглянула на улицу, прикрыв глаза от яркого солнечного света.
- Пожалуйста, подойдите сюда…
Касьянов встал рядом. С высоты второго этажа прекрасно просматривалась территория автостоянки и парадных вход.
- Не понимаю…
- Пятнадцать минут назад в здание банка вошел наш общий знакомый, - пояснила женщина. - Кстати, он приехал на той белой «девятке». Я вошла следом. Он отправился в хранилище, а я - к вам….  Давайте подождем и посмотрим, что произойдет дальше. Надеюсь, будет  интересно…
- Что это значит?
- Пока просто наблюдаем. Потом, если захотите, поиграем в «Поле Чудес»…

На выходе из бака Андрей Тимофеевич почувствовал себя гораздо уверенней, хотя по инерции и продолжал мерить расстояние семимильными шагами. Он торопился вынести заветную ношу прочь, словно спасая ребенка из горящего дома. Покинув пределы вотчины Касьяна, чиновник заставил придать естественности своим движениям. Не торопясь открыл дверцу машины и бросил увесистую папку из черной кожи с кодовым пятизначным замочком на переднее пассажирское кресло. Прежде, чем сесть за руль, не сдержался и украдкой бросил взгляд на окна второго этажа. Солнце отражалось от стекол, мешая рассмотреть за ними что-либо, но шестое чувство будто подсказывало: из кабинета Касьяна за ним наблюдают. Неприятно кольнуло под сердцем…. Но почему он нервничает? Теперь-то, когда он благополучно забрал ценную поклажу из ячейки Сигма-Банка,  можно не беспокоиться?.. Однако что-то он упустил, не просчитал….  Поганое ощущение!.. Такое впечатление, что не он ведет эту партию, но, напротив, играют с ним. Хотелось оглянуться по сторонам, как можно быстрее вскочить в машину и убраться отсюда со скоростью света….
Он не успел. И не мог успеть ни в коем случае.
Тени двух мужчин заслонили солнце. Один из них, тот, что поменьше, протянул удостоверение и для верности представился вслух:
-  ФСБ, майор  Телюк. Господин Кружков, вам придется уделить нам несколько минут…
Лицо чиновника префектуры мгновенно пошло красными пятнами. Мрачные предчувствия начинали сбываться, и его обуяла ярость. Едва сдерживаясь, он попытался взять быка за рога:
- Ты чей, майор?.. С Лубянки?.. Тебя не учили предупреждать о встречах такого рода заранее? Сейчас я спешу, у меня важное совещание. Вы знаете, где моё место службы, присылайте повестку или что там у вас…. Я должен ехать!
Он попытался нырнуть в машину, но сильная рука мужчины, сопровождающего майора,  решительно преградила ему путь.
- Всего пару минут. Возможно, мы уладим данный вопрос миром….
- Какой вопрос?! Что вы себе позволяете?!
- Вам известно, что на вас поступило заявление о похищении и изнасиловании гражданки Соловейчик Ирины Сергеевны? Дело достаточно серьезное для вас, поверьте. Поэтому….
- Что-о?! – глаза Андрея Тимофеевича вылезли из орбит. Он прямо навис над майором свей долговязой фигурой и,  казалось, сейчас  клюнет того в темечко своим орлиным носом.  Второй фээсбешник тут же профессиональным приемом заломил руку Кружкова, слегка придавив того к дверце автомобиля.
- Зачем вы так нервничаете, Андрей Тимофеевич? – спросил старший. – Это наталкивает на определенные мысли. Вас никто пока не собирается ни задерживать, ни предъявлять обвинение. Всего несколько вопросов, и дело, возможно, не будет стоить выеденного яйца. Пройдемте в нашу  машину. Не переживайте, это не надолго…
- Какое дело, майор?! Нет никакого дела! – пыл Кружкова поубавился. Таким образом с ним еще не обращались. Это пугало, но он все же пригрозил: - Вы ответите за этот беспредел, я  обещаю! Отпустите!..
Леонид Телюк вел себя безупречно, изображая корректного, вежливого сотрудника. Правда, служил он Родине  не совсем в  ФСБ, но занимал скромную должность в штабе Пограничной службы России. Впрочем - это детали. Главное, что аббревиатура  грозного ведомства бросалась в глаза каждому, кто мельком смотрел в его документ.
- Отпусти его, - кивнул он напарнику. - Андрей Тимофеевич просто не ожидал, понимаю. Но и вы нас, уважаемый, простите великодушно, служба такая…. Ну, так что, пройдемте?..
Чиновник  зло потер руку, посматривая сквозь очки на мужчин, одетых по-граждански в темные костюмы одинакового покроя, затем  закрыл на ключ машину.
- Этого быть не может! У нее что, есть доказательства?..
Он никак не мог сложить в уме воедино все эти странности. Если  правда, о чем толкует ему майор, то эти недоумки, во главе со стервой Ирочкой, затеяли игру против него далеко не сегодня. За ними не заржавеет! Чего ему стоила их афера с мнимыми угрозами, он помнил хорошо. Возможно, они чего-то опасались и таким образом страхуются? Но встреча Вольдемара с Дьяком прошла по плану…. Или нет?.. Или это инициатива исключительно Ирочкина? Но чего она добивается?.. Бред сивой кобылы!
Кружков развел руками и направился к черному японскому джипу, припаркованному на выезде со стоянки, лихорадочно прокручивая в голове ситуацию. Его поместили на заднее сидение и дали почитать заявления Соловейчик, в котором та (он узнал ее руку) несла полнейшую ахинею о похищении и изнасиловании.
- Вы этому верите?! -  возмутился Кружков. – Да я посажу ее за клевету, сучку! Пол Москвы перетрахала, а туда же!..
-  Мы навели справки об этой особе, - сказал майор, устроившийся  рядом с задержанным, - прямо скажем – птичка неоднозначная, и я лично не склонен ей доверять…. Но похищение человека, да еще государственным чиновником, мы не можем оставить без внимания. К тому же, у нее есть свидетель. Вы понимаете, что безопасность государства находится в прямой зависимости от честности его слуг?..
Кружков ошалело глянул в серьезное лицо майора, словно ища иронию в его мимике.
-  И кто же он?.. Хотя, догадываюсь…
- Ну, вот видите! Следовательно, обвинения не беспочвенные? Мы хотели бы услышать вашу версию событий прежде, чем дело наберет оборот.
- Не было событий, вы слышите? Этот её любовник не может быть свидетелем потому, что они трахаются!.. Разве не понятно?
- Хорошо. Но на что, по-вашему, она рассчитывает? Какой в этом всем смысл?
- Я тоже хотел бы это знать!
- Она утверждает, что вы ей угрожали…
- Нет!
- И это все, что вы хотите сказать?
- Абсолютно! Элементарная женская месть за то, что я ее бросил. Ну, вы понимаете?..
- Понимаю. Вы были с ней в близких отношениях? Она об этом не упоминает в своем заявлении…
- Еще бы! Версия об изнасиловании и похищении в этом случае несостоятельна, не так ли?
- Не совсем так. Даже жена может привлечь супруга за изнасилование.
- И, тем не менее, майор, вы меня поняли!
- Что ж, ваша версия ясна. Что касается угроз…
- Да о чем вы говорите!? – снова возмутился Кружков.
- Что касается угроз, - с нажимом повторил майор, - это, в любом случае, останется у нас на контроле. Советую не делать глупостей. Государству не нужны лишние скандалы  с его вассалами, их и так хватает…
«Ах, вот оно в чем дело! – наконец догадался Андрей Тимофеевич. – Ирэн почуяла опасность и решила таким образом себя обезопасить! Выкрутилась, курва!..»
От прояснения ситуации ему стало легче дышать. Он вылез из джипа и дождался, когда тот скрылся за поворотом, увозя в суету города этих странных гэбешников в одинаковых совковых костюмах. Кажется, ему все стало ясно, и он клял себя  лишь за то, что снова связался с шалавой Ирэн. «Ну, что ж, теперь твои карты открыты, милочка, ход за мной!..»
Что-то его продолжало тревожить, словно он упускал из виду нечто важное. Он сел за руль лады, все еще размышляя и продумывая свои действия в новой ситуации. Через мгновение его боковое зрение зафиксировало пропажу папки на соседнем пассажирском сидении…

Касьянов молча наблюдал за почти комичной пантомимой, разворачивающейся за окном.  Насторожился, когда Кружкова взяли в оборот незнакомые парни, хмыкнул, когда тому вывернули руку, и напрягся, заметив, как третий, появившийся ниоткуда, мужчина изъял  из машины чиновника пухлую папку с документами и быстро исчез за углом здания.
- Кто эти люди? – наконец спросил банкир, заметно нервничая.
- ФСБ. Вас это пугает, Александр Иванович?.. – Ирина Сергеевна переспрашивала  с мягкой иронией, но сам вопрос констатировал тот факт, что ситуация находится  под ее полным контролем. Банкир промолчал.
Тем временем, они наблюдали, как Андрей Тимофеевич Кружков выскочил из своей белой лады и, метнувшись в одну и другую сторону, схватился в отчаянии за голову. Через мгновение он взял себя в руки, быстро сел в машину и укатил.
- Ну, и?.. – банкир как бы требовал разъяснений, но от окна не отходил. Впрочем, как и женщина, не сводившая взора с въезда на территорию банка.
- Еще минуточку внимания… 
Наконец они заметили черный японский джип, возвращающийся на стоянку перед банком. Он остановился прямо под окнами кабинета. Задняя дверь автомобиля открылась. Старший из фээсбешников держал на коленях ту самую папку, что была похищена десятью минутами ранее из машины Кружкова.
Ирина Сергеевна облегченно вздохнула и повернулась к Касьянову.
- Итак, Александр Иванович, у меня к вам действительно есть предложение. Вы прощаете  грехи мои тяжкие, и ОНИ не открывают  «черный ящик», напротив, вручают его вам за скромное вознаграждение в пятьдесят тысяч евро….  Другой вариант – они забирают папку, а я отдаю вам свои деньги. Все честно, не правда ли?..
Банкир внимательно посмотрел в глаза Ирэн, сведя брови к переносице. На его плотно сжатых губах обозначилась едва заметная усмешка, но на скулах играли желваки, выдающие в нем борьбу злости и прагматизма.  Женщина опустила глаза в пол и на всякий случай пояснила:
- Это выгодная сделка, поверьте! Андрей Тимофеевич ценит эти бумаги выше всяких денег, а это кое-что значит. Насколько я понимаю, в этой кубышке - громкие материалы об очень значимых политических фигурах. Кроме того, о вас там тоже немало чего есть. Не сомневаюсь, что вы, Александр Иванович, как человек деловой, сумеете с выгодой для себя распорядиться полученной информацией, если, конечно, согласитесь на наши предложения. Кстати, люди, которые сейчас сидят в машине, просто жаждут ознакомиться с материалами, и означенная сумма не является такой уж…
 - Я все понял, - перебил Касьянов, болезненно морщась. – Выпороть бы тебя, дорогуша! Ну, да ладно, черт с тобой, зови этих сюда…. Будем договариваться!..

Продолжение следует…

Собственно на этом, можно было бы,  и закончить, предоставив разумному читателю самостоятельно домысливать финал этой истории.  Ну, в самом деле, не очень интересно читать (да и писать тоже) о том, как сорились главные герои, грязно скандалили насчет денег, обвиняя друг друга во всех смертных грехах, а потом разбегались по своим углам, зализывая раны. Главное, что справедливость восторжествовала, не правда ли? Так или иначе, Марк Валерьянович и Ирина Сергеевна выкрутились из щекотливой ситуации, обезопасили свое будущее, к тому же, немного заработали при этом.  Что еще нужно?..
Что-то не так, дорогой читатель? Недоговоренность в нашей повести осталась, не правда ли?.. Вот - то-то и оно!   Некрасиво превращать эту историю в банальную авантюру, ибо главное в ней другое. Не было бы на свете этой книжки, не будь продолжения, о котором вам только предстоит узнать.  В нем, в этом самом финале, кроется мораль сей басни. Хотя нет, в чем мораль - я и сам не знаю, но больно уж хочется, чтобы читатель закрыл эту книжку со светлым чувством надежды…

Итак, операция, стратегию которой предложил Вольдемар, а додумывали уже все сообща, была осуществлена успешно. Детали были продуманы до мелочей, все действующие лица сыграли свои роли на ура. Даже Николай Петрович Протодъяконов не подкачал, хотя на то, чтобы его «завербовать», Володьке едва хватило тех десяти минут, когда их разговор выпал из поля зрения Кружкова. Леня Телюк со товарищами для усиления психологического воздействия  были одеты в одинаковые черные костюмы, чтобы  у оппонентов не оставалось даже тени сомнения, относительно принадлежности суровых мужчин к ведомству, внушаемому доверие и страх. Не поскупились на аренду крутого японского джипа. Ну и так далее!.. Победа была одержана!  Относительная, конечно. Ибо Касьянов и Протодъяконов в результате всех этих интриг только выиграли. Зато судьба господина Кружкова теперь висела на волоске. Впрочем, до чиновников и банкиров нашим главным героям с некоторых пор не было никакого дела.  Оставалось поделить деньги, доставшиеся им, и отметить успешный финал операции как следует!..
Однако отпраздновать не удалось. Марк подрался с Вольдемаром. Слава Богу, обошлось без травм. Зато под левым глазом Ирины Сергеевны появился неприличный  синяк, размером с крупное яблоко…
Впрочем, подробности данного скандала мы опустим, и последуем за Марком Валерьяновичем в город на Волгу, куда он, как вы понимаете, вынужден был отправиться, чтобы попытаться окунуться в свою прежнюю жизнь.
Нетрудно догадаться, как мучился  наш «блудный сын», представляя себе непростую встречу с женой. В своем воображении он выступал то пафосным обвинителем, то нашкодившим котом, то гордым молчаливым аскетом. Свою супругу  Марк Валерьянович  заранее воображал с каменным выражением лица, подчеркнуто спокойную, терпеливо выслушивающую все его оправдания.  Делать вид, что ничего не произошло, не удастся, и он это знал. Жена всегда имела удивительную способность двумя-тремя индифферентными вопросами вывести его из себя.
То и дело, возвращаясь мыслями к Ирине Сергеевне, он задумывался и слегка раздражался, но прогнать ее образ из своей головы не мог. Он злился на себя за то, что не  забывает ее бесстыдных серых глаз, белого тела, словно свежеиспеченная булочка, и постельных сцен, причем самых изощренных. Чувствовал он себя, при этом, безвольным существом низшего порядка (эта странная способность людей образованных – видеть низость в высшем проявлении любви, то есть в сексе). Воспоминания об Ирине отвлекали мысли Марка надолго, порой ему вообще уже не хотелось никаких объяснений с женой, мол, будь что будет. И это понятно, ведь все мы знаем, насколько будоражит, меняет и корежит нас расставание с любимым человеком!..
Таким образом, трясясь в купейном вагоне пассажирского поезда,  Марк и его душа испытывали двойные перегрузки. Как водится, в таком положении, в коем оказался наш герой, начисто забывается один непреложный факт, а именно тот, что жизнь вокруг не останавливается, и люди, тебя окружающие, продолжают жить, творить и любить по своему собственному усмотрению. Марк Валерьянович, занятый своими приключениями и переживаниями, совершенно не мог предположить, что дома его ждет  нежданный удар ниже пояса. Почему, спрашивается, он был так уверен, что у его жены, по определению, не может появиться бой-френд? Возможно, он слишком переоценивал себя?..
Так или иначе, но дома  ему дали от ворот поворот. Это было неожиданно, обидно, но еще более – странно, ибо слова супруги, в сопровождении которых она выставляла его чемодан за дверь, прозвучали, как гром среди ясного неба.
-  Знаешь, Марк, - сказала она устало, уставившись взглядом ему в лоб, - я тебя не виню. Надеюсь, вы с Люсей прекрасно отдохнули в Турции?.. Давай так: у тебя своя жизнь, у меня своя…. Люсе привет!..
Дверь захлопнулась, словно перед ним задраили люк подводной лодки. Там, за переборкой, оставалась тихая мирная семейная жизнь, а здесь  -  аварийный гибнущий отсек.
Пока «блудный сын» водворял на место отвисшую челюсть, дверь отворилась снова, и на лестничную клетку выскользнул Родик Блюмштейн, собственной персоной, одетый в синий тренировочный костюм. Как-то по-хозяйски взял он под руку Марка и нежно повел того вниз по лестнице, не забыв прихватить чемодан.
- Извини, старик, - ласково ворковал давний друг семьи Родион Семенович Блюмштейн ошалевшему Марку, - ты исчез как-то некрасиво! Неужели ты думал, что вас с твоей дамой не вычислят злые языки? Умнее надо быть в этих вопросах, мудрее что ли! Взять меня к примеру. Я ничего не скрывал. Пришел, как говорится, и остался. Честно, по-мужски! И тебе на будущее: вопросы надо решать сразу, и не прятать голову в песок, понимаешь? А потом уже катить в свои Турции, и прочие Египты с кем захочешь…. Ты соображаешь, в какое положение поставил  супругу? Нет, как мужика я могу тебя понять, но…
Марк остановился, как вкопанный, затем брезгливо отодвинулся от Родика:
- Ты что, её любовник?..
- Не будем употреблять неточных эпитетов. Я, фактически, – муж. Давай смотреть правде в глаза, друг мой Марк. Ты её потерял, а я нашел. И не будем искать виноватых. У тебя есть Людмила, совет вам да любовь! Что касается материальных вопросов, квартиры и так далее, не переживай – разберемся, сейчас это не главное…
- Да какая, к хренам собачьим, Люся!? – вскипел Марк, до которого, наконец, дошел весь смысл развернувшейся трагикомедии. – Не был я ни в какой Турции!..
Он схватил за отворот олимпийки Родю, от чего у доктора-педиатра лицо сделалось вытянутым и снисходительно-покорным:
- Какой ты после этого мне друг, скотина?! Таких убивать надо! Или оскоплять!..
- Ну, а ты, разве, не такой?.. – кротко спросил Родик, подняв на Марка полный печали взгляд.
Марк оттолкнул его от себя, взял чемодан и вышел из подъезда девятиэтажного дома, в котором еще недавно надеялся встретить старость. Мысли покинули голову, только невнятная музыка звучала в душе, да крутились в мозгу слова песни Митяева о лете и маленькой никчемной жизни.
Вот так и получилось. Переживал за одно, а в результате получил кучу вполне  реальных проблем – где жить и как устраивать свою дальнейшую жизнь.
Следующие полгода были потрачены на бестолковую суету, связанную с разводом, урегулированием жилищного вопроса, трудным восстановлением отношений с дочерью и ее кровными родственниками по материнской линии, а также с реабилитацией своей репутации в банке.
Как водится, людская молва оказалась прозорливой до безобразия. Как ни противился Марк, а любовная связь с упомянутой выше Люсей у него случилась. Но позже. Вероятно, общественное мнение для этой женщины оказалось решающим и направляющим, ибо инициатива по сближению с Марком Валерьяновичем полностью исходила от нее. Впрочем, все же главной причиной ее возросшей активности явилась его неожиданная свобода.
Знакомы они были лет пять с тех пор, как Людмила устроилась на работу в банк в качестве кассира, да к тому же и поселилась в квартиру этажом ниже. Иногда Марк подвозил Люсю на работу или домой на своей машине, изредка она заходила по какой-никакой мелкой надобности к нему, вернее  к его жене, на правах соседки. Кроме того им приходилось общаться по работе, а также на многочисленных общественно-культурных мероприятиях, где они, бывало, танцевали и по-свойски любезничали. По роковому стечению обстоятельств исчезновение Марка из города совпало с отпуском Люси, взятым ею за два календарных года, и ее отъездом в теплые края. Этот факт незамедлительно вызвал взрывную волну в «террариуме», как называл родной банковский коллектив Марк, и породил устойчивое народное убеждение о его романтической связи с кассиршей. Тем более, что последние три года та жила одна, ибо муж ее бросил по неизвестным причинам. Позже, когда страсти улеглись,  и Марк Валерьянович разглядел натуру этой женщины во всех подробностях, он пришел к заключению, что в распространении слухов она играла далеко не последнюю роль.
Так или иначе, Люся проявила настойчивость, и затащила как-то Марка на чашку чая к себе, невзирая на то, что тому совершенно не хотелось появляться  близко у дома, где обреталась его бывшая супруга с новым мужем. Через пару недель он переехал к ней от школьного товарища, у которого до этого обретался почти месяц. Период проживания с Людмилой, а он продлился три месяца, более всего запомнился Марку по тем моментам, когда он, возвращаясь домой, маниакально соблюдал конспирацию, стараясь не столкнуться с бывшей женой и Родиком, словно боялся дать им повод для подтверждения тех несправедливых обвинений, которые были ему предъявлены, в качестве причины разрыва супружеских отношений. 
Как проходило общение с Люсей в бытовой обстановке, Марку запомнилось плохо. Настойчиво всплывала в памяти ее истинно женская черта – истовое старание фиксировать  все то, что, по ее мнению, достигнуто на данный момент. Это касалось всего: денег, работы, отношений с  коллегами, друзьями, сожителем….  «Пусть уж лучше все будет так, как есть!» и «как бы чего не вышло!» - вот ее лозунги. Полное отсутствие мечты! Марк удивлялся, как эта женщина, при таком-то характере, нашла в себе физические и моральные силы, чтобы суметь его заарканить! Наряду с этим в ней все более стали проявляться мелочность и мещанство, стремительно превращавшие любовницу в плохое подобие жены. Но что почти совершенно стерлось из  памяти Марка, так это секс. Сопение, молчание, имитация любовной борьбы, да ещё веснушки на её ягодицах…. Все!..
Конечно же, данная связь не могла продолжаться долго. Через три месяца, когда по имущественному размену Марку досталась однокомнатная квартира, он с облегчением покинул кассиршу Люсю, не смотря на её убийственно-трагическое выражение лица во время сцены расставания.
И зажил холостяком. Счастье свободы быстро сменилось однообразным одиночеством с набором стандартных, одних и тех же нехитрых развлечений. То и дело его посещала меланхолия, которую он по привычке глушил пивом или коньячком. От морального разложения спасала работа, да еще какая-то неопределенная надежда на светлое будущее…
О женщинах он стал судить хуже прежнего. Но думал о них! И не редко….   

В начале следующей весны Марк столкнулся с Александрой. То есть, сначала он прошел мимо, едва скользнув взглядом по фигурке женщины, ожидавшей автобус на остановке, но через пару шагов понял, кого именно встретил, и вернулся.
- Вы меня помните?
- Марк Валерьянович, как же!.. – Александра будто бы удивилась, оглядывая его с ног до головы, но радостная ирония в  ее голосе была прямо кричащей на всю округу.
 Он не удержался и тоже осмотрел себя на предмет казусов в одежде:
- Что-то не так?
Она отмахнулась:
- Да нет…. Я как дура обрадовалась и растерялась немного. Не обращайте внимания. Ну, рассказывайте, как вы поживаете?
Марк, немного опешивший от  бурной реакции женщины на их встречу, смутился:
- Я, собственно, хотел поблагодарить за тот случай. Вы тогда нас здорово выручили, вызвав полицию…
- Да бросьте вы! Я же из окна видела, как вас тащили в машину, запомнила номера. Ну, и позвонила, конечно.
- Спасибо!
- Не за что…
Они помолчали. Марк переминался с ноги на ногу и, наконец, собрался уходить:
- Ладно, я пойду, наверное…. Спасибо еще раз!
Александра рассмеялась:
- Ну, что же вы не спрашиваете!?
- О чем?
- «О чем!» - передразнила женщина, многозначительно закатывая глаза. -  О ней, естественно!..
- Вы думаете, мне интересно?
- А что, нет? – ехидно переспросила Александра. Она явно была уверена, что Марк затеял этот разговор ради Ирины.
Он разозлился:
- Если вы о вашей подруге, то глубоко заблуждаетесь. Её судьба меня более не волнует!
- А-а… - разочаровано протянула женщина, разом потеряв всякий интерес к Марку,  будто тот и не мужчина вовсе. Потом грубовато добавила: – Ну, иди-иди, касатик, будь здоров!..
Она отвернулась и нарочито внимательно стала высматривать автобус в потоке машин, смешно вытянув шею и приподнявшись на цыпочках. Нужно было повернуться и немедленно уйти, не поддаваясь на женские провокации, но он не ушел.
- А что с ней?..
- Жива. Тебе-то что?..
- Ну, мало ли! Вы мне хотели что-то сообщить, я же вижу…
- Знаешь, что? - она повернулась  и обожгла Марка неожиданно злобным взглядом из-подо лба, - катился бы ты на все четыре стороны туда, откуда прикатился! – и снова повернулась к нему спиной.
- Зачем же вы так… – он снова смутился, теперь уже от женской ненависти. – Вы давно видели Ирину? Я только хотел узнать, все ли у нее в порядке…
- Нормально!
Он вздохнул и почему-то сказал:
- А я, вот, с женой развёлся…
- Бедный, - проворчала Александра – Ну, коли развелся, заходи как-нибудь, потолкуем. Адрес не забыл?..
Подошел автобус, и женщина, не дождавшись ответа, уехала…
Марк не знал, что и думать. Разом нахлынули воспоминания. Он понял, что все это время старался не размышлять о том, как сложилась дальнейшая жизнь Ирины, но тщетно. И сейчас, после короткой беседы с Александрой,  он неожиданно признал свое поражение. Зачем обманывать себя? Он хочет увидеть ее, и весь прошедший год мечтал именно об этом! Любовь ли это или что-то другое, он не знал, но для себя в этот момент Марк Валерьянович уяснил главное – он должен встретиться с ней и точка! Какова будет эта встреча, одному Богу известно, но она обязательно будет! Кто или что может помешать этому?..
Пришедшее в голову решение воодушевило Марка. Не откладывая дела в долгий ящик, он занялся поисками следов Ирины Сергеевны Соловейчик в Интернете. Когда ее странички, как и раньше, не обнаружилось в социальных сетях, задумался о походе в гости к Александре. «Ну, подумаешь, приставать начнет, - подумал он, - так и я мужчина свободный! Главное разузнать все об Ирине!»
Как и в прошлый раз, Марк прихватил с собой бутылку коньяка и коробку конфет, и вечером следующего дня уже стучался к Александре. Дверь отворилась. На пороге стоял плотный мужик в майке и трусах до колен и таращил на посетителя опухшие от алкоголя глаза.
- Тебе чего? – спросил он и тут же, узрев бутылку в руках гостя, отступил в сторону. - Заходи!..
От неожиданности Марк попятился. Из комнаты вышла Александра и приветливо махнула рукой:
- Проходите, Марк Валерьянович! – И мужику уже повелительно: - А ты чего в портках рассекаешь? Не видишь, гости у нас! Поди, оденься, алкаш несчастный!..
- Имею право! – пробубнил мужик, но удалился.
Марк не знал, как себя вести. Весь настрой на фривольную беседу как рукой сняло. Но Александра отобрала у него коньяк, провела  в комнату, усадила за стол и сказала:
- Сейчас будем пить чай. А вот это, - она постучала пальчиком по бутылке, - мы спрячем подальше, не возражаете?
- Как знаете…
Пришел мужик, уже в штанах, и молча уселся за стол. Его глаза с надеждой  шарили по столу, но не находили главного.
- Юра! – грозно прикрикнула Александра, вернувшись в комнату с чайником и вазой, наполненной печеньем. – Мы будем пить чай! – на слове «чай» она сделала ударение. – И не сопи!..
Мужик и в правду тяжело горестно задышал, но поднялся и удалился, все также молча.
- Не орел?.. –спросил Марк.
- Пьет… - нехотя ответила хозяйка.
Она разлила чай и, наконец, констатировала, усевшись за стол:
- Развелся, говоришь…. И что собираешься делать? – переход на «ты» предполагал откровенность.
- Хотел узнать, где Ирина…
- Ой, ли? А говорил, судьбой ее не интересуешься!
- Это я раньше так думал, - честно сознался он.
- Она в Таиланде…
- Вот как?.. Отдыхает?
- Живет, представь себе!
- Ага!.. – Марк озадачился. – Чем же она там занимается?
- Гостевой домик у нее  там на каком-то острове. Все деньги туда вбухала. Русских туристов охаживает. И лечится еще…
- Она что, больна чем-то?
- А ты не знал, касатик?.. – Александра насмешливо и недоверчиво поглядывала на гостя.
- Нет…
- Так, чахотка у нее, еще в молодости подхватила от одного упыря. Ей даже в удочерении девочки отказали по этой причине…. Да ты не бойся, болезнь у нее хоть и хроническая, но не заразная. Врачи давно  говорили - в теплом климате нужно пожить, а ей, видишь ли, в жаре не комфортно. Сейчас, видимо, время пришло.
- Почему же она мне этого не говорила?
- Я бы тоже молчала! Зачем мужчину отпугивать? Вы же народ хлипкий, пугливый! Вон, мой, стресс уже третий день снимает, видите ли, что-то хозяин ему  не так сказал…
- Вы с ней общаетесь?
- А как же! Она мне по электронке такие классные фотки накидала! Хочешь глянуть?
- Да…
Ослепительно виды тайского острова Пхукет  резко контрастировали с российским ранневесенним пейзажем за окном. Густые яркие краски лазурного моря, белых зданий, огромных орхидей и экзотических пальм в лучах тропического солнца создавали ощущение нереальности сказочного мира далекой страны. На фоне райских кущ и темнокожих тайцев Ирина Сергеевна Соловейчик казалась недоступной феей. Ее волосы выгорели на солнце и приобрели оттенок слоновой кости, на загорелом лице с заметными мимическими морщинками вокруг  глаз неизменно блуждала дежурная полуулыбка.  От увиденного на мониторе компьютера у Марка  сжалось сердце.
- Ты в Таиланде-то был? – спросила Александра.
- Нет
- Вот и я не была. Денечка меня зовет, да мне все денег не хватает. А ты бы съездил, дружок, ты ж в банке работаешь, тебе-то что стоит.
- Так просто, взять и поехать?..
- А чего ж сложного? Тысячи людей туда мотаются, а ты чем хуже? Возьми путевку и проветрись. Заодно и Иринку навестишь. Она хоть  и шалава, но человек-то хороший. И  о тебе спрашивала…
- Обо мне? – встрепенулся Марк.
- Ну, да. Только, мне чего ей было говорить?..
В его груди бухнуло сердце, как бы сообщая мозгу о принятом решении. Он с благодарностью посмотрел на хозяйку:
- Спасибо вам огромное!
- Не за что. Ты вот что, погоди!..
Она сходила в соседнюю комнату и вернулась с пакетом в руках.
- Вот! Это хозяйство Денечкино, - Александра достала бумажную папку, перевязанную тесемками, да пару общих тетрадей. – Тут ее стишки, бумаги и документы всякие. Ты посмотри, да ей и отвези. Раз хранила, значит дорого ей это. Вот и повод встретиться у  тебя появится! Усекаешь?..
- Не знаю, как вас и благодарить! – с чувством сказал Марк.
- Образумь ты её, Марк Валерьянович! Ну, кто, если не ты?.. – вздохнула Александра на прощанье. – Подруга она мне, можно сказать, родная душа!
- Хорошо, я попробую. Только при одном условии. Вы дадите ее адрес и не станете упоминать обо мне не единым словом. Хочу сделать сюрприз!
- Да, как скажешь, Ромео! Вот тебе крест!.. – она перекрестила себя, а заодно и гостя.

Эпилог
«Замри, прелестное мгновение!..»
Сколько же раз представлял себе эту встречу Марк! За полгода он передумал столько вариантов, что заранее был готов к любому повороту событий  – от самого конфузного, если у Ирины, как и у Александры, обнаружился бы, к примеру, бой-френд,   до крайне оптимистичного развития сценария. Теперь он был  спокоен так, как может быть  уверенным в себе  человек, совершивший очень важное дело, которое способно перевернуть его жизнь вверх тормашками. А он такое дело совершил! И был горд собой, и нордически спокоен! По крайней мере, уверял себя в этом.
Нет, встреча еще не состоялась. Но все, что нужно было предпринять для этого, он сделал, и даже больше. Месяц назад он сильно испугался своему безумному решению, обзывал себя малахольным придурком и другими непечатными эпитетами, но сейчас был ему только рад. Будь, что будет, и точка!..
Марк нежился в бамбуковом кресле в тени огромного зонта, установленного между пляжем и аквапарком. Сквозь затемненные стекла очков  он с  наслаждением взирал  на окружающую его экзотику. К изображениям моря, белого песка, кокосовых пальм, много раз изученных им на фотографиях, наяву добавились запахи специфической тайской кухни,  приглушенный говор и смех отдыхающих, шум  моторов  водных мотоциклов, проносящихся по  лазурной глади воды, радостные крики детей, веселящихся в бассейне аквапарка, и, наконец, умопомрачительно теплый, ласкающий тело, бриз. Райская обстановка и спокойное предвкушение встречи с Ириной, да еще двенадцать дней отдыха впереди, не могли  не делать его счастливым в этот момент…
Ну, где же она?.. Он повернул голову, чтобы глянуть в сторону бассейна, где раздался страшный от восхищения визг ребенка. И тут же увидел Ирину!..  Не узнать её было невозможно  по ее светлым распущенным волосам и девчоночьей фигурке. Одежда не ней  так же выгодно отличалась от стандартного облачения разомлевших курортников. Вместо шорт, футболки и шлепанцев, она была одета в короткую блузу до пупка и зауженную юбку почти до колена. На голову нацепила широкополую соломенную шляпу, на ноги – босоножки на каблуке. Огромные розовые очки делали ее похожей на стрекозу. Впрочем, в тени беседки очки она  сняла, чтобы рассмотреть человека, вызвавшего ее  на рандеву посредством записки, оставленной    у горничной Синди для хозяйки.
По тому, как она  шла, улыбалась, то опускала глаза, то беспечно посматривала  по сторонам, Марк понял – узнала и рада ему! И, похоже, не очень была удивлена его визиту…
- Привет-привет, Марк Валерьянович! - она снова надела очки. - Как вы меня нашли?
Он вскочил и, не зная, куда деть руки, укоризненно произнес:
 - Опять на «вы»?..
Она рассмеялась своим негромким сексуальным смехом, словно дразня его. Ведь знала, как Марку это нравится.
- Да знаю я…. Сашка  сказала, что дала тебе адрес. Так что, сюрприза не получилось,  да?..
- Эх, женщины!..
- Я все равно очень рада! Ты не представляешь, как приятно увидеть здесь старого знакомого!.. Пойдем, пройдемся по аллее?
- Нет, погоди пока… - Марк оглянулся, - давай присядем…
Они уселись на лавочки напротив друг друга за маленький круглый столик в центре зонтичной беседки.
- Ты на меня еще сердишься? – спросил она.
- Нет, что ты! Иначе, разве, зашел бы?..
- Спасибо…. Кстати, где ты остановился?
- Тут недалеко, - он неопределенно махнул рукой. – Но,  вообще-то, хотел у тебя…
- Ты уверен? – она слегка испугалась.
- Ну, у тебя же – гостиница. Разве, нет?..
- Ох, Господи! – она снова рассмеялась и всплеснула руками. – Какая же я глупая! Ну, конечно, если хочешь, пожалуйста! Правда, у меня не четыре звезды, имей в виду…
- Это ничего… - Марк протянул руку. – Возьми, это тебе. Не знаю, подойдет ли…
На его ладони лежало витое золотое колечко с изумрудом.
С лица женщины мигом слетела улыбка, она отшатнулась.
- Это зачем? Не надо!.. – наиграно возмутилась она. – Не к чему все это! Знаешь, Марк,  меня здесь все устраивает. Поэтому сразу хочу предупредить…
- Это просто подарок, - перебил он мягко. – Не порть мне настроения, пожалуйста!..
- Ну, хорошо… - она нехотя надела кольцо на безымянный палец и пожала плечиком: - Угадал с размером. Спасибо!..
- Как живется в раю? -  поинтересовался Марк, чтобы разрядить обстановку. – Про ностальгию не спрашиваю…
 - Привыкла уже. Хотя, ты знаешь, не могу сварить нормального русского борща, все равно тайский суп получается. И хлеба черного не хватает…. Это про ностальгию, как ты считаешь?
- Не знаю, не уверен…. Бизнес процветает?
- Нормально….
- Здоровье?
- А что, здоровье? – Ирина подозрительно вскинула глаза на Марка. – Ты о чем?..
- Ну, Александра говорила…
- Вот же - сорока! Просили ее!.. – она в сердцах отвернулась. – Все прекрасно и отлично, не стоит беспокоиться!..
- Скажи, а ты на меня в сильной обиде?
- Я?! – она удивленно рассмеялась. – Нет, конечно! Что было, то прошло. И, слава Богу!
- Ах, вот как!.. – Марк не смог скрыть огорчения. – Жаль…
Ирина тоже смутилась:
- Я хотела сказать, что хорошо, что все так кончилось…. Это не о тебе…
- Правда?
- Да…. Ты слышал, Кружков погиб. Говорят, несчастный случай, ДТП.
- Откуда знаешь?
- Интернет…
- А-а, ну, да…. Ты красивая!..
- Перестань!
- Почему? Разве тебе неприятно это слышать от меня?
- Не надо ворошить …. Ты мне делаешь больно!
- Неужели?.. Твои слова внушают надежду! – он усмехнулся.
- Нет-нет-нет!.. – она замахала руками. – Ничего не надо! Я никуда отсюда не уеду, даже не начинай…
- Я могу остаться здесь, если хочешь…
- Боже мой! – она закусила губу, вновь отвернувшись и нервно теребя кольцо на пальце. – Зачем тебе все это, глупый?..
- У тебя кто-то есть? – задал он решающий вопрос.
- Господи! Нет, конечно!..
  Марк не поверил, но облегченно перевел дух. Уже легче! По крайней мере, нет мужа...
Ужимки Ирины он изучил раньше, поэтому слегка забавлялся их обоюдной игрой.   Ну, ничего, пусть пожеманится. Главный козырь он приберег для решающего штурма. Он вдруг поднялся и прокричал в сторону детского бассейна, сложив ладони рупором:
- Мари-инка-а! Ну-ка, беги сюда, быстро!..
От ватаги плескающейся в мелком бассейне детворы отделилась хрупкая фигурка девочки, одетая в трусики «чайка» и лифчик, совершенно еще не нужный в одиннадцатилетнем возрасте.   Оставляя мокрые следы на аллее, выложенной керамической плиткой, она подбежала к беседке:
 - Что, пап?.. – Маринка осеклась, в ступоре уставившись на тетю. Та, в свою очередь, ошарашено осматривала девочку, приложив руки к груди.
- Где твоя одежда, голь перекатная? - деловито поинтересовался Марк, словно не замечая немой сцены, грозившей окончиться сердечным приступом или нервной истерикой кого-нибудь из присутствующих. У него и самого подкатился ком к горлу.
- Там, -  словно зомби ответила Маринка, не отводя взгляда раскосых глаз от лица женщины. – Ты - Иринка-малинка, что ли?..
- Мариночка!.. – выдохнула Ирина Сергеевна. -  Как же так!..
Она обхватила девочку и стала лихорадочно осыпать ту беспорядочными поцелуями, приговаривая:
- Я ничего не понимаю!.. Этого не может быть!.. Это твой папа?.. Но как?.. 
- Ты тоже приехала?.. – растеряно переспрашивала Маринка, робко улыбаясь и  поглядывая то на женщину, то на Марка, словно чувствуя подвох.
- Так не бывает!.. – сказала Ирина.  Из ее глаз покатились слезы.
- Бывает, как видишь! – сказал Марк и поднялся. – Вы здесь пообщайтесь, посплетничайте   немного, а я, пожалуй, прогуляюсь  пока…
Он направился по тенистой аллее, вдоль пляжа, не оборачиваясь, заложив руки за спину и посвистывая веселый мотивчик. Не дай Бог, любимые женщины заметят его раскисшую физиономию. Они смотрели ему вслед, это Марк знал точно. И, наверное, во взгляде пары женских глаз было укор, недоумение и растерянность, но он-то точно знал – никуда от него теперь они не денутся!
 Ну, разве, не орел!?..

Вот, теперь-то можно и поставить точку, вернее, многоточие, в нашей повести ….
Каждому из читателей предоставляется право самостоятельно домыслить  историю до логического конца, в меру своего опыта, испорченности или, наоборот, наивности.
Что касается автора, то он сказал все, что хотел, и тайну продолжения данной истории раскрывать не намерен. Жалобы по этому поводу прошу направлять в ООН, а ещё лучше – в «Спортлото» или ТСЖ….
Желаю удачи!

Окончательный конец