Ступеньки. Дыхание спертое, частое, сбитое. Отдышка. Кровь приливала с ударами сердца все сильнее к щекам, обнажая догола факты. Он боялся, боялся до дрожи в коленях. Не первый, не второй раз, он вот так вот поднимался по этим ступеням, и каждый, каждый проклятый раз одно и то же. Он уже тихо ненавидел эти заплеванные паркетные участочки земли. Одна, вторая, третья. В глазах потемнело. Четвертая, пятая. Сцена.
-Доброго дня, дамы и господа! В этот теплый майский день я рад представить вам председателя кабинета по делам душевнобольных!.
Бурные овации. Он отошел в сторону, остановился. Чуть склонив голову на правый бок, так, что бы можно было видеть сухое тело в белом фраке, наблюдал одним глазом за его поползновениями, а другим за залом мясных лиц. Сквозь горизонт. Внутри все дрожало, но он успокаивался, понемногу.После таких приключений хочется помыться. Закрыв глаза он представлял смеющихся детей, всех этнических групп и подгрупп, дети бегали по земле и смеялись. Так пролетели двадцать минут грязи.
Они умели воровать. Очень хорошо, они даже успели украсть его свободу, и даже его волю. Выход на улицу. По сути не меняется ничего. Пустое небо. Чистое небо, но все больше бездушное и бездуховное. У него не было дома.
Проходя мимо жуков, наездников на людях в голове Его были мысли о том, как бы побыстрее укрыться от довлеющей жары, в тень и так, что бы не плавится. Ветер набивал Его рот пылью. Мотивация и цель текли и мешались вместе, и оставались позади на асфальте. Переходя улицу Он рефлекторно посмотрел направо, потом пришел в себя и быстро пошел вперед. Нырнув в переход как в бассейн из запаха мочи, кала и плесени. Вынырнул на другой стороне. Спортсмен. Оратор. Он ничего не умел…