Я и Рома стояли в тамбуре вагона, нас обступили сочувствующие пассажиры, проводница протягивала мне влажный бинт, чтобы я протерла ссадину на коленке, я с благодарностью ей кивнула и попыталась стереть кровь, выступившую на ноге. Дыхание постепенно становилось равнее, сердцебиение приходило в норму. Мой одиннадцатилетний сын Ромка стоял, прижимаясь к стенке вагона и смотрел испуганно то на меня, то на пассажиров, то на проводницу….
-Ничего, Ромчик! – попыталась его утешить я, - Когда-нибудь мы будем с тобой вспоминать об этом со смехом!..
…Лихие девяностые многих срывали с насиженных мест в поисках лучшей жизни, вещей, продуктов, в Тбилиси, где мы тогда жили, было довольно напряженно со всем этим, и мы решили съездить на пару дней в Сочи, к моей сестре, с целью кое-что купить, а заодно и повидаться с родными. Обстановка благоприятствовала нашей задумке - в школе были осенние каникулы, на работе я легко отпросилась, мужа долго уговаривать не пришлось.
В Сочи нам были рады, у нас с родными всегда были теплые участливые отношения, мы нуждались в друг друге, моя сестра уже несколько раз осуществляла вылазки в Тбилиси, с доставкой нам продуктов, она проявила максимум гостеприимства, сделала все, чтобы нам было комфортно, и мы с Ромкой счастливо предались ничегонеделанию, кайфовали и радовались пребыванию в любимом городе у моря!
Но, как известно, все хорошее быстро заканчивается, накупив мяса, колбасы, консервов мы засобирались в обратный путь. В железнодорожной кассе меня предупредили, что этот поезд - последний, на месяц движение железнодорожных составов будет прекращено в связи с ремонтом какого-то тоннеля.
Все вещи я собрала заранее, и уже готова была к отъезду, но в последний момент подумала, что хорошо бы купить еще трехлитровый баллон со сметаной. В Сочи всегда была вкусная сметана, в отличие от тбилисской.
В этот момент в комнату вошла моя тринадцатилетняя племянница и вызвалась проводить Рому в ближайший магазин, но при этом добавила, что заодно они зайдут на почту получить для ее бабушки заказное письмо, в котором с Урала отправили военный билет для ее троюродного дяди.
-Нет! Никакой почты! Иначе мы опоздаем на поезд. Только в магазин и обратно, - строго предупредила я Рому.
…Прошло полчаса, детей не было! А, следует отметить, что мы находились в Дагомысе, и оттуда до Сочи достаточно большое расстояние, а с учетом возможных пробок, которыми изобиловали улицы Сочи даже в те советские времена, мы ощутимо опаздывали к отправлению поезда.
Я металась по квартире, как затравленная тигрица, сказать, что я злилась – ничего не сказать. Я мысленно ругала прежде всего себя за глупую затею, которая так поздно мне пришла в голову!
Но детей по-прежнему не было!
Взяв сумки, я отправилась к остановке, оставив в двери записку для сына. Нашла такси, уговорила таксиста подождать. Снова металась, теперь уже вдоль остановки, выглядывая в ранних сумерках Рому со злосчастной сметаной!
Мысленно ругала племянницу Алину за то, что, я уверена, она таки потащила безвольного Ромку с собой за заказным письмом.
Ругала бабушку Раису Гавриловну, что она именно в это время отправила Алю на почту!
Словом метала громы и молнии!
Наконец, когда до отправления поезда оставалось всего 25 минут, увидела мирно болтающих Алю с Ромкой, направлявшихся в сторону остановки плавной медленной походкой.
Схватив сына за локоть, быстро усадила в машину и высказала ему все, что думала о нем, об Але, о его обязательности, о том, что предупреждала и т.д.
Рома старался отводить взгляд, машина едва тащилась по узким сочинским улицам, а я с тревогой поглядывала на часы, умоляла водителя ехать быстрее. Но это был явно не мой день!
Выскочив из такси, мы бросились к переходу, услышав далекий голос диктора, хладнокровно вещавшего, что Тбилисский поезд отправляется со второго пути, второй платформы.
Я как метеор взлетела по довольно крутым лестницам, ведущим к платформам, Рома едва успевал за мной, неся в руках сумку со сметаной. Поезд медленно шел, постепенно ускоряя ход параллельно с нами, в одном из вагонов я увидела открытую дверь и крикнула что есть силы:
– Помогите!
Какой-то мужчина протянул мне руку, и я на ходу запрыгнула в вагон. Но Рома не успевал, он бежал все медленнее, безнадежно уступая в темпе поезду. И тогда я решилась выпрыгнуть, в голове промелькнули все случаи, виденные в кино, прочитанные в книгах, где герои хладнокровно размышляют, как надо выпрыгивать с поезда, что это необходимо проделывать именно по ходу движения состава.
Боковым зрением я отметила, что платформа вскоре закончится, и – выпрыгнула, но не удержалась на ногах, как это ловко проделывали герои приключенческих лент, позорно ударилась коленкой об асфальт, быстро вскочила на ноги и бросилась к сыну.
Кто-то догадался дернуть стоп-кран, я подтолкнула его к ступенькам и, наконец, запрыгнула сама.
Вокруг нас столпились люди, мне сочувствовали, гладили по голове сына, мы дышали и никак не могли отдышаться. Я представляла, что при падении, могла угодить под колеса, волосы вставали дыбом, все никак не могла прийти в себя!
И тогда мой взгляд упал на сумку с банкой сметаны. Всю свою злость я сконцентрировала на ней, вышвырнула ее что есть силы в пока еще открытую дверь вагона….
В Тбилиси нас встретил муж, я с расширенными от ужаса глазами, попыталась рассказать, как я выпрыгивала и запрыгивала на ходу с поезда, но он мне не поверил, уверенно сказал, что я его разыгрываю, пришлось в качестве доказательства предъявить ссадину на коленке, после чего, он стал сокрушаться и сожалеть о свершившемся, называл меня легкомысленной дурой, ругал за беспечность…
Прошло время, все успокоились, из Сочи пришло письмо, в котором моя сестра спрашивала о нашей поездке и рассказывала о себе и своих близких, и в конце задала вопрос:
-Таня, когда ты пришлешь паспорт Раисы Гавриловны и письмо, из-за которого произошел весь сыр-бор?….
Сказать, что от этих слов я впала в ступор – ничего не сказать….
Мне ничего не оставалось, как ответить ей, что выбросила сумку с банкой, по известным причинам, даже не заглянув в нее, зная, что кроме сметаны, там ничего быть не могло! ..
Но история имела продолжение…
Спустя полгода после этого приключения, к Раисе Гавриловне домой пришел неизвестный и предложил ее паспорт в обмен на незначительную сумму. Она, поторговавшись, выменяла на деньги не только свой паспорт, но и заодно конверт с военным билетом своего племянника…