Алексу Ершову в День рождения...
В одном большом-пребольшом городе жил-был печальный Трамвайчик. Вообще-то он был весёлый, но иногда грустил. Чаще всего грусть, а то и вовсе тоска железная, нападала на него летом. Почему? О, это сказочная история! Ну, может, не такая уж и сказочная, но необычная…
Да и Трамвайчик наш был не совсем обычный – он был умнее и одухотворённее других трамваев, даже тех, которые важничали своими большими номерами. А всё из-за маршрута Трамвайчика под номером…
Хотя вовсе не важно, какой номер маршрута был у нашего героя, потому что номер можно всегда сменить на больший, а вот рельсы были проложены раз и навсегда. И вели они от студенческого общежития к одному из известных и уважаемых институтов, где из вчерашних мальчишек и девчонок готовили специалистов всякого разного рельсового транспорта. Не подумайте, что их жарили-парили под какими-то специями – нет! Их учили премудростям околорельсовых наук.
На конечной остановке, а вернее, в начале маршрута студенты набивались в Трамвайчик, и всю дорогу до института в салоне у него урчало и булькало молодое веселье. А всё потому, что студенты те же дети, только большие. И Трамвайчик под их разноголосье чувствовал себя молодым и совсем новеньким, будто только что явился на свет Божий из чрева трамвайного завода.
Эти задорные переростки и имя Трамвайчику придумали – Доцент. Наверное, намекали на «зигзаг удачи» – фильм такой есть. А, может, просто дразнились, кто их знает? Но имя это прижилось. Да и Трамвайчик к нему привык, даже гордился им и чувствовал себя нужным своим юным пассажирам. О том, что студенты наполняли его жизнь особым смыслом и говорить нечего, да и бодрили они его здорово.
Одно плохо: длилось это обоюдное удовольствие лишь с сентября по май, а три летних месяца салон Трамвайчика пустовал, и он скучал и грустил.
Грусть – она как вирус, только от вируса чихают и кашляют, а от грусти плачут или мечтают. Плакать наш герой не умел, а мечтать – это пожалуйста, это сколько хотите! Тем более что была у Трамвайчика заветная мечта: оторваться от заезженной колеи и стать пароходом или самолётом. Хотя бы только на лето – ведь у всех бывают отпуска, а он всё работает и работает…
Но так уж повелось в жизни, что рождённый бегать по рельсам летать не должен. Но вот однажды…
Нет, нет, не торопись, читатель, это ещё не о полётах, это совсем другое «однажды»!
Итак: однажды…
Однажды, в начала лета, когда в городе шёл дождь, в полупустой салон Трамвайчика вошла девочка. С мамой, конечно, потому что девочка была ещё совсем малышкой. Звали девочку Капитолиной, но полным именем звали её только родители, да и то лишь, когда сердились на дочку за непослушание. А так, обычно, она бывала просто Капой, а то и вовсе Каплей.
Так вот, в день, когда девочка познакомилась с Трамвайчиком, шёл летний дождь. Струйки его стекали по окошку, как слёзы, и Капле стало грустно. Она принялась водить пальчиком по стеклу и шептать утешительные слова.
– Что ты там бормочешь, Капелька? – спросила любопытная мама. – И зачем пальчик пачкаешь?
– Я жалею Трамвайчик. Слёзки ему утираю. Видишь, у него все глазки заплаканные? Насквозь. Совсем-совсем все глазки! Их у него… – Капа стала загибать пальчики и шевелить губами, пытаясь посчитать, сколько у Трамвайчика окошек, но сбилась и вздохнула. – Скорей бы уже в школу пойти…
Мама не стала уточнять, почему дочка так торопится в школу, а просто обняла её и тоже вздохнула. О своём. О том, что зря она когда-то хотела поскорее стать взрослой.
Так и сидели они, обнявшись и вздыхая, пока не доехали до своей остановки «Детсад». Тут и дождь закончился, и радуга над рельсами полосатым мостиком раскинулась. Под эту арку и шагнула светловолосая девочка вместе с мамой. А перед тем, как скрыться меж домами, Капля обернулась и помахала Трамвайчику ручкой на прощанье. И так тепло сразу в салоне стало! А, может быть, это солнышко после дождя разыгралось, да только зарумянился Трамвайчик от удовольствия и чуть было с графика движения не сбился.
С этого-то дня и началась необычная дружба Трамвайчика с девочкой – нежная и затаённая от посторонних глаз. Дважды в день она садилась в салон, и Трамвайчик искрил пантографом, показывая ей свою радость, потом весело и осторожно, стараясь не вздрагивать на стыках рельсов, катил Каплю то в детсад, то домой. А юная пассажирка, прежде чем войти, ласково поглаживала бочок нового друга и улыбалась…
Но это далеко не все изменения в жизни Трамвайчика. Через некоторое время рабочие депо, где он ночевал, стали находить в салоне «забытые» цветы и записки. То ромашка лежит на сиденье, то гвоздика, то грозди белой акации, а то и вовсе – подсолнух! А записки были с буквами или просто с рисунками цветов и фруктов. И все эти «сюрпризы» находились на одном и том же месте у первого окошка для детей. В депо всё гадали: чтобы это значило? Но Трамвайчик-то сразу сообразил, что это Капля старается сделать ему что-то приятное. А на праздники она и вовсе, где только могла, воздушные шарики привязывала!
И что вы думаете? От избытка чувств он стал поэтом! Да, да! Едет Трамвайчик по рельсам, а колёса сами собой стихи выстукивают:
Капля, капля, кап ля-ля,
капля, капля, труль-ля-ля!
Пою тебе, стук-стук, стык-стык,
К тебе всем сердцем я привык!
Ля-ля, стук-стук, ля-ля, так-так
По рельсам ездить я мастак!
Перестал Трамвайчик грустить летом, даже полюбил его – стихи сочинял, жизни радовался, ждал минут встречи с Каплей, напоминал ей о себе весёлым звоном, проезжая остановку «Детсад».
А осенью, когда салон до отказа набивался студентами, да Капа с мамой на первом сиденье сидели, Трамвайчик был совершенно счастлив! Тем более что большим мальчикам и девочкам нравилась их маленькая попутчица, они говорили ей ласковые слова, угощали конфетами и яблоками, а, бывало, и книжки с картинками дарили. Как тут не радоваться такой идиллии? Прямо праздник души каждый будний день!
Но, увы, праздники вечно не длятся…
Подросла наша девочка, в школу пошла, по другому маршруту стала ездить, а, может, и вовсе в другой город уехала – и снова загрустил Трамвайчик. Он вспоминал звонкий смех Капы, ей пушистую головку, голубые и влажные, как капли, глаза, длинные ресницы – и такая тоска на него нападала – железная! Нет, он ещё названивал, проезжая «Детсад», и даже стихи сочинял, но были они совсем-совсем грустные:
Стык-стык… стук-стук…
Стык-стык… Стук-стук…
Как скучно стало всё вокруг…
Грущу, качусь с сердечным стуком,
Как трудно привыкать к разлукам…
Много времени прошло с тех пор, ой, много! И вот однажды…
…Однажды пришла на конечную остановку юная девушка и приветливо помахала рукой – и засмеялась таким знакомым смехом! «Неужели это моя Капля» – ахнул Трамвайчик и чуть с рельсов не съехал от радости. Даже не сразу сообразил позвенеть в ответ на приветствие белокурой красавице, а лишь беспомощно взмахнул руками…
Да, да! У него чудесным образом вдруг выросли руки! И что-то с ними творилось, они, будто, собирались превратиться в крылья, так бока зачесались!
А Капа засмеялась ещё звонче, ещё счастливее:
– Привет, Доцент! Я вернулась! Осенью я буду снова ездить этим маршрутом. В институт.
Трамвайчик хотел ответить ей, но не сумел, видимо, чудеса дальше рук не распространились. Он заволновался и попытался выбить искры пантографом – но и тут осечка, хоть плачь!
– А у меня для тебя подарок, – не замечая его осечек, радостно сообщила Капа и достала из пакета… капитанскую фуражку! И рынду! – Я знаю, ты мечтаешь побыть пароходом…
Ой, что тут начало твориться! Трамвайчик снова чуть с рельсов не скатился! Потом схватил фуражку и водрузил её на лоб! Или на крышу? Неважно. Он и сам не мог бы ответить на этот вопрос, потому что был занят – пробовал, как звенит колокол – здорово тот зазвенел! Так здорово, что у Трамвайчика прорезался голос, только из-за волнения он понял это не сразу, а лишь когда спросил:
– Как же я до моря доеду?! В нашем городе нет моря!
– А крылья тебе зачем? – засмеялась Капа. – Лети на юг! Там Чёрное море!
И вправду крылья! Трамвайчик взмахнул ими – и тут же опустил и запечалился:
– А ты? Нет, я не хочу с тобой расставаться! Лучше я откажусь от мечты…
– Нельзя отказываться от мечты! – перестала смеяться Капа. – Пусть это будет у тебя как будто отпуск. А к осени вернёшься, и мы снова будем ездить по этому маршруту. В институт околорельсовых наук. Ну, давай, взлетай!
И трамвайчик снова взмахнул крыльями… И полетел!
– Не забудь вернуться к первому сентября!!! – крикнула ему Капа.
Трамвайчик сделал круг, помахал крыльями – и исчез…
Он вернётся! Он обязательно вернётся – я это доподлинно знаю!
Кто я такая и откуда мне известна эта история? Я – чайка, и мне довелось побывать в городе, где живёт этот замечательный мечтательный Трамвайчик. Мимо пролетала. Нечаянной радостью…
____________________
Авторская страница Алекса Ершова: http://www.proza.ru/avtor/yershov