Ты знаешь, есть слова, от которых мертвеют листья и оживают камни. Знаешь, этой осенью, самым туманным утром, кто-то в черном фраке сказал эти слова.
Он ушел, очень быстро, словно испугавшись отзвучавшего эха, обронил серебристо-серый шарф, прикрывая лицо от лучей и от взглядов. Мне кажется, он похож на усталого волшебника, чьим чудесам очень давно никто не верит. Люди ищут пружины и вырезы в цилиндре, подвохи в зеркалах. Что делать, они разучились верить волшебству
Тем не менее, отзвучали слова, и помертвели листья – а им показалось, что просто впали в спячку – и ожили камни, и замурлыкали в лучах осеннего солнца, теплого и родного. Цветы попрощались с этим небом, пронзительно-синим небом осени, потянулись к нему изо всех сил, чтобы коснуться хоть кончиками листьев этой бесконечной синевы. Что ж поделать, цветы – совсем как люди, они тянутся к тому, что недостижимо, не замечая того, что небо – вокруг; это воздух, которым они дышат. Что же делать с вами, листьями, людьми, цветами, листами бумаги, ветром, небом и осенью?
…Знаешь, есть слова, от которых оживают листья и мертвеют камни; нам бы дожить до апрельского вечера с ласточками в небе, с черемухой в ветре, с луною надломленой – тогда, я знаю, кто-то снова скажет их, и мы снова станем – живыми.