В начале 90-х годов прошлого века я жил в славном городе на Неве, Санкт-Петербурге (или Ленинграде). Проблем – куда же от них деться, было немало, а денег, наоборот, не было. С работой было непросто – НИИ, в котором я трудился последние несколько лет, приказал долго жить, насчет дохода... Ну, как говорят в Одессе, «с деньгами – хорошо, без денег – плохо». Короче говоря, приходилось крутиться «как белка в колесе».
Спасал меня в этой ситуации не кто иной, как «позор нации», «не машина», «запаршивец», а, иначе говоря, наделенный множеством эпитетов в советское время, видавший виды «Запорожец». Что только про него не говорили, однако только благодаря нему я мог успеть вовремя переехать с работы на работу, чтобы хоть как-то свести концы с концами в то непростое время. А иногда, между прочим, и подколымить. Хотя давно уже он требовал ремонта, и тормоза, в том числе, были, мягко говоря, «ни к черту», текли, как водопроводный кран с прохудившейся прокладкой.
Сейчас, по прошествии многих лет, этот случай уже не представляется мне каким-то кошмаром, однако в тот момент я уже начал думать, что моя привычная жизнь кончена, и будущее выглядело исключительно в темном цвете.
Ну да ладно. Приступаю к собственно рассказу. Еду я как-то по городу, по самому центру, стараясь успеть на вторую работу и, одновременно, не торопясь, чтобы не налететь на собирающего мзду гаишника или, тем паче, в аварию. С деньгами тогда у меня было негусто, и подобные инциденты, тот или другой, пробили бы значительную «дыру» в семейном бюджете.
К тому же, по пути я подобрал двух полупьяных братков, нагруженных под завязку 40-градусным «горючим», надеясь срубить с них лишнюю копейку.
Ну, так значит, еду я, смотрю по сторонам и перед собой. Солнышко светит, ветерок дует, настроение, несмотря на определенный финансовый кризис, неплохое. Неподалеку от киностудии «Ленфильм» обнаруживаю толпу народа: то ли бездельники, то ли пришедшие на кинопробы. А может быть, и охотники за автографами, трудно сказать. Чем бы они там ни занимались – не важно, проблема в том, что из-за них практически ничего не было видно, и переезжать перекресток приходилось «вслепую».
И тут, на пешеходном переходе, практически с неба, на капот моего «запорожца» падает какой-то мужик лет 45, причем вместе с велосипедом. Иными словами, мужик – на капот, велосипед – под колеса.
Первой посетившей меня мыслью было то, что это какой-то манекен, случайно вылетевший с территории киностудии, и я, приблизительно через несколько секунд шокового состояния, выскочил из машины с целью разобраться и наказать виновных в столь некрасивом поступке. Братки-попутчики, недолго думая, тут же сбежали, не оставив мне ни денег, ни «горючего».
Однако, приблизившись к «манекену», я услышал всхлипывания и тихие высказывания, самым культурным из которых было «убийца!», а наиболее крепкие в культурном обществе обычно не произносят.
Тут вся моя энергия куда-то испарилась, пришло ощущение тошноты и головокружения. Кто-то из находившихся поблизости побежал вызывать «скорую помощь» и милицию. В тот момент мне казалось, что «скорая» более необходима именно мне.
Однако через несколько минут мне стало ясно, что предсмертное состояние моего «крестника» - лишь плод его же фантазий. Как только совершалась попытка отодвинуть от него велосипед, так сразу «умирающий» вдруг оживал и начинал протестовать, при оставлении подобных попыток – опять «умирание лебедя».
В результате этого мне стало ясно, что, слава Богу, я не убийца -последовало некоторое облегчение. Однако, продолжалось это недолго, все-таки моё транспортное средство причинило телесные повреждения (неизвестно, правда, легкие или тяжелые). Так что нервное напряжение не проходило.
В некоторой степени помогли мне прийти в себя две женщины, оказавшиеся свидетелями инцидента, и пообещавшие мне дать в милиции свидетельские показания о том, что пострадавший, переезжая на велосипеде по пешеходному переходу, сам упал на мой «Запорожец» и я, соответственно, если даже и окажусь виновным, то в самой малой мере. Ведь переезд на велосипеде через автодорогу строго запрещен. А падать на проезжающие машины тем более ни к чему.
Наконец-то прибыла «скорая». Пострадавший, соответственно, поначалу начал «умирать», особенно в момент укладывания его на медицинские носилки. И он, таки-да, почти достиг нужного эффекта, но тут кто-то из врачей случайно отодвинул от него велосипед. Тут мой «умирающий» вдруг ожил и чуть-ли не выскочил с носилок, пытаясь схватить своё «средство передвижения». В результате, в «скорую помощь» был погружен слоеный пирог вида «носилки-пострадавший-велосипед». Как потом оказалось, он был кем-то вроде мастера спорта по велогонкам и тренером, так что «велик», причем далеко не самый дешевый, был и его «кормильцем», и «поильцем».
В общем, страдальца увезли, а у меня пошел процесс выхода из психологического шока, связанного с инцидентом, с последующим переходом в шок, вызванный страхом уголовного наказания.
Была, к тому же, еще одна проблема... Дело в том, что в этот день был я, по-русски говоря, «с похмелья». Вечером с друзьями хорошо посидели, наутро «выхлоп» был не то чтобы «убийственным», но у ментов явно бы тянул баксов на сто (которых не было). Слава Богу, что приехавшие менты ничего не учуяли!
Однако, так как инцидент был зафиксирован, в тот же день мне было необходимо пройти проверку на наличие в крови алкоголя в ближайшем наркологическом диспансере. И вот я, зная, что если, не дай Бог, что-то найдут – то сидеть мне не пересидеть, иду сдаваться.
Наркодиспансер. Кабинет. Врач. Прибор, естественно, показывает наличие... Помню нечто во взгляде врача, сочувствие, что ли? В общем, записал он мне «трезв». Спас меня Всевышний на этот раз.
Под воздействием шока от страха уголовного наказания я прожил несколько дней, пока не заставил себя все-таки снять телефонную трубку и позвонить в больницу, чтобы все-таки узнать состояние здоровья моего «крестника».
Представьте себе – я видел собственными глазами, что «больной скорее жив, чем мертв», нахожусь в полной уверенности в этом, сомнения разве что в быстроте выздоровления, - и получаю в ответ на мой вопрос о его самочувствии (причем от вроде бы компетентного человека – дежурной по больнице) – умер...
Ну, думаю, всё, Эдик (Эдик – это я), - приплыли... Будет тебе, дорогой, «небо - в клеточку, друзья – в полосочку» И «на свободу с чистой совестью» - лет через семь. Прошу ее как Господа Бога – посмотри поточнее, может, ошибка, может, жив он всё же... В общем, ошиблась она, не в ту строчку посмотрела – жив он оказался. Значит – пока свобода... Надолго ли?
В тот же день я решил его проведать – всё-таки, в какой-то степени, и я виноват в его теперешнем состоянии. Купил фруктов, пришел к нему в палату, однако разговор не получился – в нарушении им правил дорожного движения (переезде дороги на велосипеде) он упорно не хотел признаваться. Даже когда я ему рассказал о наличии свидетелей, видевших это собственными глазами.
Как потом мне рассказал следователь по этому делу, мой пострадавший элементарно врал о происшествии, не учтя того факта, что по характеру полученных ранений и травм специалисту ничего не стоит понять и характер их получения, и положение получившего их в момент наезда.
Так, для пешехода при столкновении с транспортным средством типичными являются травмы ног, если таковых травм не существует – значит, и наезда не было. И поэтому следователя возмутило до глубины души вранье моего пострадавшего, утверждавшего, что на него был наезд как на пешехода, а не как на велосипедиста. Ведь травмы ног отсутствовали! Единственно что было – это синяки на животе и руках, вызванные падением на капот моего «Запорожца». К тому же и записанные свидетельские показания, что в момент аварии он был на велосипеде...
Короче говоря, был бы пострадавший чуть-чуть поумнее, он бы мог отсудить у меня кругленькую сумму в порядке компенсации за причинение телесных повреждений. Но этого, слава Богу, не произошло, он выздоровел, и больше мы не встречались.
В общем, все закончилось благополучно, однако нервотрепки мне хватило надолго. Потом еще несколько лет я ждал, вдруг велосипедист начнет меня шантажировать ухудшением своего здоровья с требованием денег на лечение. Но, видно, он либо отставил эту идею, либо так «насолил» следователю своим враньем, что путь в суд оказался для него закрытым.
Так что можно сказать, что в этот раз все закончилось благополучно, за исключением определенной нервотрепки. И лишний жизненный опыт тоже не повредит. Хотя бы для написания этого рассказа.