1. "-- Какое зрение у пчелы?
-- Да зрение отличное - она различает медоносные цветы от вредоносных с высоты ослиного помёта. А если ей платье в горошек показать, то она обблюется пыльцой (признает только тельняшки и платья в полоску)."
*украдено из Всемирной паутины с единственной отсебятиной в виде дюббель-бе в слове “обблюется”.*
2. "Когда-то, в 1977 году, судьба выдала ему первый завидный кредит. В институте молодая преподавательница английского языка предпочла заурядного первокурсника всем остальным. Опытная, к тому времени уже побывавшая замужем, она нечаянно решила сыграть в высокую, может быть, платоническую любовь. – Слишком много прочла старых романов, кроме всего прочего. Но чувства получились искренними, сводящими с ума. Быть как все, а точнее, быть самими собой уже не моглось. Впрочем, жить для кого-то другого, при этом любимого, оказалось проще. Грубоватая непосредственность и несколько внимательно прочитанных книг, - вот все, что нужно молодому влюбленному, который хочет удержать умную женщину. Так думал Вано и, действительно, добился восхищения той романтичной, сумасшедшей женщины... Они уединялись во время занятий в лингафонном кабинете древнего учебного корпуса. Тихие ватные слова - шумоизоляция идеальная… Писали дневники и стихи, в горячем нетерпении, наперебой, цитировали и рецензировали друг друга… А глупые смешные разговоры о будущем. Ночи напролет на кухне ее маленькой уютной квартиры...
Разрыв был ужасен. Он принес очень много боли. Вано долго и много помнил из этого романа и ничего подобного не ждал в будущем. Потому что «англичанка» навсегда установила очень высокую планку."
А. Г. Г.
Она звала его Александр Большой. Он и был статным, сильным физически. Дерзким. Умным. Муж о ту пору был у нее компактным, чуть не в руку умещавшимся, выбранным не сколько глазами, сколь межушным ганглием, а потому, хоть и скрывала она тщательно даже от себя, но заглядывалась потихесеньку на высоких. И на голубоглазых. Закрывать органы зрения да обманывать, тем более себя самое, -- дело не только пустое, вредное это дело, неврозами чреватое, болезнями соматическими. Научиться смотреть в глаза в глаза своей правде удалось не сразу. А следовать увиденному оказалось еще труднее.
Гены, кровь, социум, сансарное колесо, насквозь продуваемое ветром кармы, путь, предначертанный от А до Я. Детерминизм. Она некоторое время сражалась с возрастным байрон-лермонтовским фатализмом, преодолев который мучительно, нашла как будто покой в мысли об индивидуальном свободном выборе в пределах данного алфавита. Но шальная мысль о предопределенности, о сценарии жизненном, выбираемом дородясь, нет-нет да поднимала то голову, то хвост. Однако не сегодня об этом.
Человеческая оранжерейная рассада, элитного сорта, она потенциально имела множество возможностей. Или все же не имела..? Земную жизнь пройдя на три четверти, ретроактивно анализируя путь весьма тернистый, она поняла, что сначала подсознательно, позже вполне осознанно, все отведенное ей и уже использованное время проводила над собой опыты. То есть, буквально выполняла священную двойственную миссию "Иди и люби! Иди и учись!" поскольку не было и нет ничего для нее более важного в жизни. И осознание цели, и умение любить, не говоря уж о собственно научении, дались не сразу и не так легко, в отличие от других наук и искусств. Однако уродилась она горним козерогом, очень верным себе, привыкшим добиваться цели средствами чистыми и честными. "Иди и люби! Иди и учись!" -- это путь. Стоять на путях не рекомендуется, хотя приходилось и застаиваться, и возвращаться: а как иначе понять, что нельзя этого делать?.. только испытывая себя. И принципов, казалось, твердых, словно базальт, к концу жизненного пути оказалось всего ничего, особенно тех, с которыми изначально стала на свою нынешнюю дорогу. Зато попробуй отними этот скудный остаток -- и нет человека, сама себе такая не нужна будешь . Это не оппортунизм, не слабость, это -- неустанное движение вперед развитого самосознания. Быть верным себе и переменчивым. Быть, как вода. Однако об этом тоже не сейчас.
Чтобы привлечь внимание неординарной, скажем, женщины, достаточно быть дерзким и умным. Несложная это задача -- быть замеченным, гораздо труднее удержать внимание и еще сложнее завоевать внимающий объект и получить свой трофей. Ибо в конечном итоге выбор делает женщина. Данность: Они пылко влюбились друг в друга. Опытной она могла показаться только еще более неопытному существу: замуж вышла девственницей за того, кому позволила себя поцеловать впервые. Воспитанная родителями на высоких образцах отечественной литературы, она готова была умереть, но не дать поцелуя без любви, таков был градус чистоты и безумия. После первого поцелуя одна мысль, только одна, тоскливая: теперь надо выходить за поцеловавшего замуж, таков был градус. Первой была именно эта мысль. Целоваться противно, -- таким было второе чувство. Опыт чувственный она имела богатейший, но сугубо теоретический, бо с младых лет читала она запойно французов-затейников, училась у Апулея с Овидием и у прочих античных порнографов; русские дворяне, занятые более нравственностiю и морализированiем, нежели любострастiем, появились на ее пути гораздо позже. Из врожденной порядочности и честности она старательно, с юности, интуитивно избегала слова "навсегда", никогда никому ничего не обещая в сфере чувств и страстей. Самый выбор конструкции -- "ни-", "ни-", "ни-", "не", -- произвольный в этом случае, и, как все спонтанное, отлично отражает суть сказавшего. Кстати говоря, ни один из романо-германских языков не позволит себе такой пышной избыточной эмоциональности, а человек проявляется во всем, чего касается. Надо лишь уметь видеть непроявленное сквозь проявленное. Впрочем, об этом, как и об анализе любого текста, как-нибудь потом.
Вся история длилась всего ничего, месяца два-три, не более. Но вкус случившегося, а особенно его послевкусие имели воздействие изрядное -- на обоих, но, как водится, по-разному. А собственно процесс..? Блиц-блиц-блиц! Влюбились, почуя безграничность и крылатость друг друга, совершали большие и среднего размера безумия, без которых немыслима ни одна страсть. Александр Большой был талантлив, и она, по праву влюбленного человека, видела это более явно, чем он, и щедро делилась видением, и поднимала его над собой, и возносила. Лучше всего, на ее искушенный взгляд, об этом даре влюбленного сказала Марина Ивановна Цветаева:
"Любить - видеть человека таким, каким его задумал Бог и не осуществили родители.
Не любить - видеть человека таким, каким его осуществили родители.
Разлюбить - видеть вместо него: стол, стул."
Однако до любви дело не дошло, остановился "блиц-блиц-блиц", запомнившись навсегда (sic!), на пылкой и чистой влюбленности, одинаковых по духу, но таких разных существ. Будущего у них не было, хотя она поставила на кон свой крепкий и счастливый, казалось бы, брак, сообщив о своих чувствах мужу. Муж ее боготворил, носил на руках и при этом нещадно насиловал, не умея и, по-видимому, не имея возможности выразить свое превосходство другими средствами; так уж повелось среди мужчин, выросших на Кавказе и впитавших с материнским молоком сексистское отношение к женщине: никакого паритета. Никого нельзя насиловать, разумеется, но есть женщины менее свободолюбивые, менее независимые, менее сильные, менее достоинством своим озабоченные. Как она терпела насилие все четырнадцать лет брака, знает только она. К беде неопытность ведет! (с) Однако, все завидовали любящему мужу и отличной семье: не пьет, не курит, семьянин отменный и хороший, как оказалось впоследствии, отец. Но и за эту ниточку не будем мы сегодня тянуть.
Не дошло до любви потому, что Александр Большой то ли из благородства, то ли из иных соображений, отказался в решающий момент сделать некий шаг. Он отказался от прекрасного вожделенного Трофея. Проявленная сторона истории на этом кончается, господа. Что же до непроявленности, то он всю жизнь, как она через много лет узнала, не забывал той высокой планки. А она все-таки ушла, совершив очередное безумие, как считали все вокруг (все, все!) от своего перспективного мужа. Ушла с двумя малышами на руках. Спустя десятилетие после первого Блица. Ушла к себе, перестала быть человеческой оранжерейной рассадой, хотя все (все! все!) думали, что это просто гормональный взрыв и блажь изаблованной и развратной, каких мiр не видел, самки. Или таки видел..?
Победа и поражение. Нет ни победы, ни поражения. Есть уроки. Причем, как показывает исторический опыт, из так называемого поражения страны и думающие люди извлекали гораздо больше пользы и толку, чем из так называемой победы. Примеров множество.
Нет ни друзей, ни врагов. Есть учителя разной степени одаренности. И разной восприимчивости ученики. На чем и остановимся.