Эссе
Время меняет и трансформирует всё вокруг. И наши жёны от младых ногтей и до благородных седин меняются до неузнаваемости (я не о внешности, упаси меня Бог ступать на это минное поле!). Так какие превращения происходят с жёнами нашими по моим наблюдениям? И если времени свободного у меня теперь много, то и подмечаю и анализирую я, когда у меня к этому охота бывает. А от того, как меняется характер человека, который десятилетиями находится подле тебя, и твоя жизнь, и благополучие, и комфорт зависят.
Хочется для начала сказать много хороших слов о женщине, но крутится в голове всё не то. Сухо как-то выходит, официально и торжественно как на Восьмое марта. А надо бы с теплотой и правдиво, чтобы без заигрываний и вульгарностей. Чтоб не заискивать и показные реверансы не делать — поймут же сразу! А выложить честно, и как на духу!
Приключилось со мной недавно в поликлинике одно событие, с которого и началась цепь моих умозаключений. В гардеробе оборвалась у моей куртки петелька. Ну, думаю: теперь пришить не допросишься. И стал вслух по-стариковски с бабушкой- гардеробщицей на эту тему говорить:
— Что такое — говорю — с годами с нашими жёнами за изменения происходят? Ни пуговицу мужу пришить, ни петельку. Пыль в доме вытереть — проблема. Если бы не современные стиральные машины, мужики бы, не разгибаясь, свои вещи стирали. Да и вообще, раньше ОНА как-то за собой следила — выглядеть перед мужем старалась получше, а сейчас — до обеда на неё глядеть неохота — халат под мышкой порван, голова непричесанная. Такое впечатление, что с годами она мужика за безмолвный мебельный шкаф принимает, может в чём попало мимо мужа пройти, а то и совсем ни в чём….
— Всё правильно — отвечает гардеробщица. — Раньше мужа возле себя удержать надо было, вот и старались изо всех сил! А сейчас она понимает: ну, куда ты теперь уже денешься?
Пришёл я домой, положил возле хозяйки курточку и стал её донимать:
— Понимаешь — говорю, — гардеробщица в поликлинике сказала, что завтра без петельки мою куртку не примет. Видимо придётся новую куртку идти покупать.
— Ага, сейчас! У тебя ещё эта годная! Подай мне очки, ножницы, нитку, иголку, напёрсток…
Ну, я и забегал, всё необходимое для штопки подавая, и ёрничая:
— Может и халат свой заодно зашьёшь. Всё приличнее перед мужем выглядеть будешь!
— Не-а, покуда некогда. Через десять минут Дом-2 показывать станут.
— Тогда конечно! — Отнёсся я с пониманием к уважительной причине….
Вспоминаю пример моего дяди. Женился он на хохлушке — чистоплотная и красавица писаная. Через пятнадцать лет их совместной жизни я лично видел, как дядя Володя под кроватью по слою пыли выводил пальцем такую надпись: Маша, убери!
А вообще-то нам без наших милых жён жить никак невозможно. У кабинета зубного врача я вчера буквально наблюдал семейную парочку. Годков им по тридцать будет на каждого. Она маленькая и худенькая привела СВОЕГО зуб лечить. Он был метра под два ростом, с плечами как у штангиста. Когда дядю пригласили в кабинет, он так жалостно и с такой надеждой посмотрел в глаза жене, держащей в руках его вещи, что я чуть не прыснул со смеху.
— Да иди уже, не бойся, я с тобой! — молвила жёнушка. А в глазах её бесенятами забегали насмешливые искорки. Очень наглядно показала эта сценка, на ком у нас в стране держится всё. Явственно представилось мне, как жена закутывает тому дяденьке кашне в три оборота вокруг шеи, чтоб не застудил горлышко, щёлкает резинкой на темени затягивая на ушках цигейковую шапочку без козырька, смахивает платочком у него под носом. И ведёт его за руку к своей машине, у него из рукавов на резинках болтаются варежки — чтоб не потерял, значит. И повезёт она его в японской машине в бутик покупать розовые стринги — совсем ведь обносился мальчик. Может быть последнее я и зря присочинил…, а может быть и нет. Мужик-то при нашем либерализме мельчает и половая ориентация у него хлипкая…. Но я, пожалуй, отвлёкся….
Буду, понятно, пример с того человека брать, которого больше всего знаю. Мы одногодки и встретились совсем молоденькими — едва шестнадцать лет исполнилось. Тихая ОНА была, несмелая, из рабочей окраины. Ходила за мной по пятам, словно щенок преданный, и в рот мне заглядывала. Сначала всё было тихо и гладко. Меня всё устраивало — с таких лет своя девочка! Моя и только моя! Это поднимает в собственных глазах твою значимость, и не только в собственных. Хочешь в кино её ведёшь, на каток, хочешь в подъезде целуешься — благодать!
Идиллия эта будет продолжаться до поры до времени. Когда место возле парня застолбилось — надо его, ухажёра, прибирать к рукам. А они это умеют тонко и ненавязчиво. Ты даже и не почувствуешь сразу. Если только лёгкий дискомфорт какой. Но какой мужчина станет обращать на такие мелочи внимание? Например, ты говоришь, мол, сегодня идём туда-то. Ты заявляешь об этом как о давно тобой решённом факте. Ты и только ты — хозяин положения. И вдруг от тихой своей подруги слышишь: «Нет, мне туда не хочется….» Здесь прошла твоя первая уступка, с которой всё и начинается: ну и ладно, нет, так нет!
Через некоторое время ты начинаешь ощущать её ревность к твоим друзьям, которым по её мнению, уделяешь слишком много времени, даже к её подругам, — умная женщина никогда не доверит мужчину подруге. Вот это вот: « А где ты был?», «С какой стати ты вернулся так поздно? Мне твоя мама рассказала….» — начнётся задолго до вашей свадьбы.
— Завтра ты никуда не пойдёшь, мы будем весь день играть с моей мамой в лото. — Эта фраза вызывает в тебе первый протест. Только тут ты понимаешь, как бесцеремонно покусились на твою свободу. Всё в тебе закипает, шумным вихрем поднимается волна твоего протеста. Но если ты безропотно промолчишь и подчинишься — капкан на тебе почти захлопнулся.
Вот с такой ранней ранности начинается серьёзное ваше противостояние. Вы вроде бы уже привыкли друг к другу. У тебя ещё свежи в памяти блаженные дни верховенства над твоей безропотной подругой, а тут начался изнурительный процесс взаимного перевоспитания под себя — в просторечье, называемый «притиркой.» У всех он протекает по-разному в зависимости от характеров и темперамента. Женщина никогда и ничего тебе не уступит. Она может отступить тактически и затаиться, но в стратегии перемен ни жди. Она будет твёрдо и последовательно идти к своей цели. Очень часто взяв себе в союзники свою маму. Зачастую эта излишняя опека настолько раздражает, что мужик просто может удрать куда глаза глядят, как это сделал однажды Лев Николаевич Толстой уже на исходе жизни. Нельзя лишать мужчину последнего луча свободы, и рыться в душе у него нельзя. Иногда сидит человек в задумчивости в самого себя погружённый…. Нет, ЕЙ же надо в глаза, в самую их глубину заглянуть и спросить с непосредственной женской глупостью:
— Дорогой, и чего это ты задумался? Может, вспомнил чего, или кого?..
Всё. Нарушено равновесие в его душе и в обстановке окружающей, и вместо тихого, ласкового забытья остаётся одно раздражение. И уходит он, чтоб «не поднимать волны» к тихой заводи порыбачить, или к себе в гараж и ковыряется там в одиночестве, вдыхая с наслаждением любимые запахи железа, машинного масла и бензина. Иногда и бутылочку с соседом выпьет, и лучше ему там не мешать…
И всё же берёт досада, что в молодости не хватает ума и мудрости во взаимоотношениях наших смягчать удары и обходить углы острые. Иногда противостояние доходит до взаимных оскорблений и даже рукопашной. А жаль! Некоторые действия и слова оставляют на сердце зарубки на долгие годы. В запале не выбираешь слов, задеваешь имена родителей, и сцены эти со стороны наверняка выглядят безобразно.
Что характерно, супружеская постель в молодости примиряет эффективно. И если простые соседи после таких диалогов врагами станут наверняка и на всю жизнь, то между супругами дружелюбные разговоры — глаза в глаза — на следующий день нередки. Общие дети, общие проблемы и борьба за жизнь, в нашем российском понимании, делают своё дело.
Мы иногда начинаем думать о своей семье, когда нам бывает совсем плохо. Был у меня случай, когда я полный сил и необузданной молодой энергии, подрался на улице с прохожими. Случай произошёл под самый Новый год, я сидел в КПЗ, и мне вполне реально маячила перспектива переехать в тюрьму и не на один месяц. Как я себя тогда ругал и жалел! Как же неприятно мне было сидеть в этой камере с парашей в углу! Я с необыкновенной теплотой вспоминал жену и своих деток, наряженную ёлочку посреди зальной комнаты, праздничный стол, накрытый вкусностями из выданного на заводе по талонам праздничного набора. Ничего не было желаннее моей семьи в то время, и ничего милее тёплого нашего дома. Мне повезло тогда, и дяденька с синяком под глазом не захотел губить мою молодую жизнь. Но то щемящее чувство тоски по своей семье запомнил я на всю жизнь. Так что не только мы рулим обстоятельствами, но и они порой больно нас по носу бьют.
Всё кардинально меняется, когда выросли дети и разлетелись по гнёздам своим. У меня ощущение, что муж с годами долгими не становится для женщины ближе. Она разрывается между детьми и внуками, а он вроде всё время где-то в тени обретается. От природы наверное — «мавр сделал своё дело…». Может мне сие только кажется, и это мой эгоизм шепчет на ухо вместе с едва уловимой ревностью, не знаю. Недавно спросил я у жены своей, мол, зачем у нас такая тяжёлая борьба была в молодости, ведь сколько нервов и здоровья было потрачено? И ОНА мне ответила:
— Я боролась за тебя и за семью свою, и выстояла! Бросила бы всё на полпути — и тебя, с твоим безудержным норовом, давно бы в живых не было. Как и многих друзей твоих теперь нет.
Мне нечего было ответить ЕЙ, я лишь внимательно и с благодарностью посмотрел в ЕЁ глаза.
У нас ещё полно мужей-деспотов, вечно пьяных и совсем трезвых. И которые из них хуже — неизвестно. Они похожи на неблагодарных скотов — всё вокруг в навоз превращают. Я часто наблюдаю через окно свою соседку, которая бродит по заснеженной улице и не хочет идти домой. Такую атмосферу там создал «драгоценный» её супруг своими безобразными пьяными выходками! Гляжу на неприкаянно и печально бредущую женщину, и мне нестерпимо хочется набить её мужу морду и выкинуть его на мороз в чём есть, чтоб прочувствовал!
Но у кого-то из нашей братии хватило ума завязать со спиртным (если такая проблема была), увидеть в жене по-настоящему близкого человека, научиться её жалеть и беречь. Отпущение грехов и снисхождение заслуживают прозревшие хотя бы к пенсии мужья. Ох, как хочется жёнам нашим спокойной и тихой жизни на склоне лет! Совершенно прекращаются к этому возрасту семейные ссоры. Предупредительное и доброе отношение друг к другу главенствует. Нежность, которая уже не на сексе держится, а больше на уважении и понимании того, что у детей своя жизнь, а вы лишь вдвоём остались — люди одного поколения, одних привычек и интересов, выработанных за долгие годы. Недаром ведь говорят в народе: кто долго одной семьёй живёт, становится похож даже внешне.
Есть ещё у женщины великая на земле миссия — врачевать раны мужчинам- ратникам. И ЕЁ нежная прохладная ладонь на горячечном лбу, и голос ласковый: « Ну, потерпи, миленький…» — многих лекарств стоит.
В эти преклонные, а значит и последние годы, очень важно отдать друг другу как можно больше тепла, помогать, жалеть, быть предельно вежливым. Потому что неумолимо придёт момент, когда каждый упрёк, грубость, неловкое слово вспомнится и отзовётся болью потому, что вернуть ничего будет уже нельзя.
Вдвоём прожить жизнь конечно легче, но иногда завидую я своему старому другу-холостяку, что нет у него никого, а значит и оплакивать будет некого. За свою жизнь я столько близких людей потерял! И знаю, ЭТОЙ потери не перенести мне, уж пусть лучше я вперёд НЕЁ «убегу». Никто так не обиходит, не оплачет и не помолится за тебя, как ЖЕНА ТВОЯ….
Валерий Зиновьев.