"Тридцать два часа"
Автор: Евгения Савина
Редактор: vittatiana
Персонажи: мои
Жанр: романс
Размер: мини
Размещение: только с разрешения автора
Кратко: Моя вторая половина вообще парень, вегетарианец, жутко капризный, похотливый, пьет и курит, эгоист и мизантроп. И часто я с ним еле справляюсь…но все же…я люблю его.
Предупреждение: ненормативная лексика
Впервые за долгое время мы настолько сильно поругались. Взяв в охапку свое одеяло, я послал все куда подальше и ушел спать в гостиную. Ты пробубнил что-то мне вслед, что только накаляло ситуацию. Мне страшно захотелось повернуться и со всей силы, чтобы даже заныли костяшки пальцев, хорошенько ударить тебя по лицу, оставив внушительный след.
Разложив в темноте гостиной диван, я кое-как устроился и, наконец, лег. В отличие от тебя, милый мой, я не имею привычки включать свет, ставя на уши весь дом, каждый раз, вставая с постели. Надо ли говорить, до какой степени эта привычка раздражает?
А здесь слишком жарко. Здесь слишком светло. А в, покинутой мной, уютной спальне, где всегда плотно задернуты тяжелые, цвета кофе с молоком, шторы, намного темнее, и даже днём там можно укрыться от палящего солнца. Что поделаешь? Я-то уже привык, что в этой квартире летом бывает невыносимо жарко, ведь окна выходя на солнечную сторону, да и раскалённая крыша почти прямо над нами не способствует понижению температуры воздуха. Я, конечно, предлагал заклеить окна, как ты выразился, «фольгой», но кто меня слушал? А теперь ты же сам вечно ходишь по квартире полураздетый и постоянно ноешь о том, как тебе плохо от этой жары.
Тяжело вздохнув, я раздражённо перевернулся на спину и снова попытался уснуть, считая уже в сотый раз лампочки на потолке. Еще секунда, и в комнате резко потемнело - это погасли уличные фонари, оставляя город погружённым во мрак до самого рассвета. Только светофор, словно одинокий маяк, мигает зеленым в этой пугающей тьме. Я знаю, что нужно уснуть, иначе поездка будет испытанием, но из-за нашей ссоры сон как рукой сняло.
Совсем тихо включаю центр, где играет "Polly" Нирваны. Да-а, я тоже хочу крекер!
Скрип паркета. Это ты крадешься. Совесть, значит, совсем заела? Ты садишься на меня «верхом» и теперь, в полумраке, я вижу твоё лицо.
Ты тихонько шепчешь:
- Let me clip, you dirty wings! Let me take a ride...
Твои пальцы аккуратно обводят мои щеки, на что отвечаю тем же, обняв твоё лицо ладонями.
- Красивый, - еле слышно шепчу я, а ты, хмыкнув, наклоняешься и мягко целуешь…
Какой, к черту, может быть сон, когда ты так близко - гладишь, касаясь самыми кончиками пальцев разгоряченной кожи?
Фоном для нас «осенняя» играет. Помнишь, ты подбирал мне ее на фортепиано? Наш поцелуй, как и эта музыка, нетороплив. Ты отстраняешься, смотришь на меня затуманенными, влюбленными глазами. Сейчас я хочу только одного: раствориться в тебе.
В какой-то момент мрачная гостиная тонет в нашем шёпоте, в нашем тяжёлом дыхании, которое сейчас, кажется, действительно одно на двоих. Мы словно в невесомости, в вакууме. Даже лёгкие сейчас заполнены не воздухом, а чистым наслаждением. Мой рот широко открыт в немом экстазе. Я смотрю на тебя, не отрываясь, и распаляюсь ещё сильнее. Ты блаженно прикрываешь глаза, запрокидывая голову, кусаешь влажные губы. Ты сводишь меня с ума.
Соблазнительно обнаженная шея, бугорки ключиц, капельки пота, сбегающие вниз по часто вздымающейся груди. Ты двигаешь бедрами и сладко стонешь, царапая мою грудь в порыве наслаждения. Мы словно становимся одним целым, ты настолько близко, что это кажется просто невероятным. Хочется продлить это ощущение, застыть навсегда в этом состоянии, не на секунду больше не отдаляясь, не отделяясь от тебя. Больше. Ещё и ещё, сильнее, ближе, горячее. Все чувства, все мысли скручиваются единовременно в тугой клубок. Мы как-то одновременно протяжно, надрывно стонем, разрывая тишину ночи. По всему телу проходят разряды электричества, распространяясь судорожными нервными импульсами по всему телу. На секунду связь с реальностью теряется. Я отдаюсь этому безумному чувству.
О, да, это лучший способ помириться из тех, что я знаю. Я снова ясно осознаю, что всегда хочу быть внутри тебя. Медленно тают минуты рядом с тобой. С каждой новой секундой всё меньше остаётся счастья и тепла. Как же так? Лешенька, мой хороший мальчик…
Пару минут мы лежим без движения, пытаясь восстановить дыхание. Получается плохо.
Ещё через какое-то время ты уже один остаёшься на злополучном диване.
- Пойдешь меня провожать? – шепчу я, держа обеими ладонями чашку.
- Ты в курсе, который сейчас час? – так же тихо спрашиваешь, затягиваясь сигаретой. Я не вижу твоего лица, но со стопроцентной вероятностью могу угадать его выражение. Глаза закрыты, одна бровь приподнята, чуть улыбаешься.
- Почти два, - я делаю очередной глоток кофе, жмурясь от лёгкой горечи напитка и устало запрокидываю голову. Шея страшно затекла.
Я уже одет, сижу за столом и пью кофе. Моя ночная трапеза - это остатки салата, приготовленного мною для тебя ещё прошлым утром, и пару бутербродов с ветчиной. Ты лежишь, растянувшись, голый в гостиной, лишь немного прикрытый одеялом. Когда я подхожу ближе, ты продолжаешь курить, изредка сбивая пепел в пепельницу, которую ты приспособил прямо на подушке.
- М-м-м, опять трупы жрешь, - скривился ты, наблюдая за моим перекусом.
«Заебал уже» - злюсь про себя и бросаю тарелку в мусорное ведро. Твои заморочки по поводу мяса меня порядком достали. Чертов вегетарианец-животнолюб! Как баба, честное слово! Каждый раз из-за тебя в магазине мы покупаем какой-нибудь корм для какой-нибудь очередной бездомной животинки. Ладно бы просто не есть мясо, но ты же не ешь ничего, что как-то связано с животными. А что самое главное, еще и язвишь постоянно, поскольку я, как нормальный, мужик люблю мясо, и мне срать кто там сдох ради моего бифштекса. Да, это грубо, но по-другому тебе что-то объяснить уже невозможно. Скорее всего, именно благодаря моим порочным пищевым пристрастиям, я обычно трахаю тебя, а не наоборот.
- Так пойдешь провожать? – я уже порядком раздражён.
- Нахер я пойду? Поздно, и я спать хочу…, - произносишь, нагло улыбаясь, и закутываешься в одеяло по самые уши для убедительности.
Я молча ухожу в спальню за сумками, пытаясь не показывать, насколько мне сейчас обидно. Ты целый день твердил, что сам посадишь меня на поезд, мол, в противном случае волноваться будешь. А теперь ты так вот, просто, отмахиваешься.
Да. Когда мы встретились, от тебя веяло загадкой, притягательностью, хотелось попробовать тебя разгадать, прикоснуться, но твоя хандра пугала, твой колючий испепеляющий взгляд пробуждал животное желание убежать подальше, спрятаться, испариться. Таким я увидел тебя впервые…
И, о Боже, как я ошибся, подумав при первой встрече, что у тебя нет отбоя от девушек. На самом деле, у тебя с этим были большие проблемы. Иногда мне кажется, что я единственный человек на свете, готовый терпеть твои перепады настроения, сравнимого только с климатом Туманного Альбиона.
Ты часто только делаешь вид, что все в порядке, а вытрусить у тебя, в чем же, собственно, дело невероятно сложно – ломаешься, сука, словно я обязан читать твои мысли, ****ь. И сейчас, я точно знаю - что-то не так, но времени уговаривать тебя поделиться своими мыслями у меня нет. Поэтому, устало отерев лицо, я только выдыхаю безликое:
- Ну, пока...
А ты молчишь. Лишь нервно дрожат твои пальцы, когда ты, выудив вторую сигарету из пачки, пытаешься подкурить, и, прогнав эту меланхолию и серость, просто попрощаться нормально, как люди. Да, своих животных ты жалеешь больше чем меня, ведь мясо ты не ешь, а от меня каждый день по кусочку отгрызаешь.
- Пока, говорю! Я поехал, - рыкнул напоследок. Как же я устал.
* * *
- Ты в порядке? – Поезд стучит. Мой спутник вот уже 10 минут пытается меня хоть как-то разговорить.
С этим парнем я когда-то работал в соавторстве. Мы даже написали неплохое фэнтези вместе.
Напрасно пытаюсь игнорировать окружающий шум: грохот банок, звук открывающихся и закрывающихся сумок, нудные разговоры, "угу" и "ага". Справа девушка, обсуждает своих "Валер" по телефону, и парень лет двадцати пяти задумчиво пялится в окно. На периферии слышится музыка, кажется, из динамика чьего-то телефона, бубнеж, споры. Всё так же, как и всегда.
Я знаю, мой собеседник озабочен только работой, а сейчас спрашивает так, чисто из уважения. Его мало интересуют мои проблемы. Он счастлив.
- Не выспался, - хмуро проговариваю я, продолжая смотреть в окно.
Мы, наконец, отправились. Теперь нас с тобой разделяют тридцать два часа...
Четыре часа трястись в вагоне. Больше всего хочется поспать, но уснуть не могу. Есть люди, которые могут уснуть где угодно и когда угодно, я же могу спать только дома в мягкой постели и желательно с Лешкой под боком.
Утро. Куча суетящегося народа. Уже в городе поежившись от утренней прохлады, захожу в метро, которое мгновенно напоминает мне о том, как на самом деле тяжело постоянно жить в большем городе. Листок бумаги в кармане и ручка, чтобы записать мысли, что спонтанно приходят в голову. Двадцать восемь.
* * *
Центр. Огромная вывеска через дорогу: «Добро пожаловать!»
Как же здесь здорово! Жаль, что Леша не хочет сюда ехать. Ему большие города не по душе. И почему я мирюсь с этой истеричкой? Именно из-за его прихоти мне постоянно нужно мотаться на поезде в издательство, чтобы уточнять те детали, которые не удалось согласовать по телефону.
Это трудно и очень изматывающе. Вся моя жизнь трудная и очень изматывающая.
...
- Максимушка, хватит писать! – ноет по вечерам Леша, валяясь на полу и уже теряя интерес даже к телевизору.
Я это всегда игнорирую, иногда просто пропуская мимо ушей. В порыве творчества я полностью погружаюсь в собственные мысли. Помню однажды он, из ревности, выбросил мою дорогущую клавиатуру.
- Лёш, где клавиатура?- я рвал и метал.
- Какая? – спрашивает, словно ни в чем не бывало.
- МОЯ клавиатура!- повторил я громче.
- Не знаю, - отвечает, равнодушно пожимая плечами. – Твоя клава, с чего бы мне знать, где она.
- Леша, не зли меня.
А он, кинув на меня насмешливый взгляд, громко расхохотался..
- Я честно не знаю.
- Я не в настроении шутить сейчас...
- Тогда может…м-м-м… займемся любовью?- спрашиваешь ты, смотря на меня снизу вверх, пошло облизываясь и медленно поглаживая мое колено.
...
Меня встретила пасмурная погода, но даже это не уменьшило моего восторга. Наверное, я всегда буду любить этот огромный шумный город…
Слоняющийся туда-сюда народ днём, и почти безлюдные улицы ночью.
А как же здорово когда вся работа сделана! Была бы моя воля - я бы поехал домой к Леше, но билетов на поезд не оказалось - ближайший только завтра утром.
А пока - в ближайший мак, заполнений до отказа подростками. Звонок Маринке. У меня еще двадцать три часа - это чуть меньше суток. Я скучаю.
* * *
Марина нюхает табак в подворотне. Дерьмо, если честно, но, в свое время, и этого «добра» было достаточно, хотя и пожестче тоже было. Чего стоит фен, который принимался исключительно вместо кучи банок энергетиков. А потом два дня тебя колбасит. Доползаешь до дома – и вырубает. Чего я только не принимал, чтобы не спать по трое суток перед поездкой на какой-нибудь концерт. В конечном счете даже посадил сердце.
Марина все та же, не выросла совсем, и по старинке тянет в Малую оперу в подвал на концерт или еще куда-то, чтобы напиться до потери сознания. У нее, как и всегда, проблемы с личной жизнью, хотя, какая личная жизнь в ее-то годы? У меня вообще первая женщина была в 19 лет.
Помню, сколько здесь народу раньше собиралось. Когда на всех лавочках тучи нефоров да готов сидело.
Сейчас - куча молоденьких мальчиков в узких джинсах, чем-то напоминающих моего Лешу. Девочки - красавицы, большая часть из которых уже за тридцать минут так напивается, что еле разговаривать может. Некоторым из них, самим красивым, даже это прощают заядлые, как сейчас говорят «Hard liner», то бишь те, которые не пьют и не курят уже долгое время, и, якобы, идут по одной четко намеченной линии. Ну, конечно, таким сладеньким кискам все что угодно простишь. Как по мне - какая разница, что любит твоя вторая половина. Моя вторая половина вообще парень, эгоист, мизантроп, вегетарианец жутко капризный, похотливый, пьет, курит и ругается матом. Я же люблю его.
В конечном счете, после концерта мы опоздали на метро, и пришлось идти к Марине домой пешком вдоль набережной. Больше трех часов. Все настроение пропало.
Я шел молча, мечтая вернуться домой к Леше и, обнять, поцеловать за ушком и объясниться в любви. Вообще-то мы довольно редко говорим друг другу подобные вещи - я не фанат «телячьих нежностей», но он любит мурлыкать мне на ухо всяческие «розовые сопли», чем напоминает мне какую-то четырнадцатилетнюю малолетку.
Первое время с ним именно так и было, словно это был медовый месяц. Он - робкий и нежный, да-да-да, именно таким был Леша первые полгода наших отношений, и я - одинокий писатель, ищущий тепла.
Жена с дочкой ушли из-за моего пристрастия к чтению и письму. Я отдавался ему полностью, утопая в своей работе.
Вообще, я всегда думал, что вряд ли когда-то смогу жить с женщиной. Первое время после их ухода было хреново. Забрался я даже на крышу. Стою, фигачит в рожу ветер, а я, размазывая сопли по лицу, плюнул на все и спустился обратно во двор, бросив эту затею.
И никогда раньше не было у меня тяги к мужчинам. Просто многие судачат о том, что с женой у меня именно из-за этого не сложилось. А у меня просто всегда в жизни были книги и письмо. Сначала старая дедушкина печатная машинка, потом уже и комп. Я часто задумывался о том, как вообще буду делить свое свободное время между романами и семейной жизнью. В итоге вышло, что романы оказались мне дороже четырех лет совместной жизни.
Леша в моей жизни появился случайно, по ошибке, но сумел помочь мне в самый тяжелый период жизни. Это похоже на бред, но однажды я просто спутал одну цифру в телефоне жены и позвонил ему. И как-то у нас всё сложилось. Сначала - как забава. Звонки и очень двусмысленные сообщения. А в итоге - довольно серьезные отношения, если это можно так называть. Он стал мне дорог, мы согрели друг друга, нашли на огромной планете спустя годы скитаний.
...
К четырем утра мы приползли на квартиру к Маринке, и я сразу завалился спать, пока подруга курила на балконе. Скоротать бы время, ведь осталось жалких семь часов…
Пять утра. Подьём! Шесть часов, Лешенька, я скоро.
Имбирный чай я выпил залпом и выбежал на улицу, к автобусной остановке, поскольку добираться до вокзала почти два часа.
И как вообще я не наблевал в метро? От крепкого имбирного чая меня начало тошнить и только после бутылки минералки, выпитой на вокзале, мне полегчало.
Наконец-то, я в вагоне. Меня и Лешу разделяет четыре часа пути…
Я слишком устал, поэтому впервые уснул в поезде. Хорошо, что проводница растолкала меня на нужной станции.
Такси, и я, жутко уставший, спешу домой. Двадцать минут…
Ступени, звонок в дверь.
Секунда. Тишина.
Щелчок, и меня тут же втягивают в квартиру, крепко обнимая. Ни с чем не сравнимый запах, тихая Поли из колонок центра.
Я здесь, я рядом с тобой, я дома! Мы простоял вот так несколько минут, не говоря ни слова.
- Ты такой замученный, - наконец произнёс Леша, тепло улыбаясь и путая мои волосы.
Я тоже улыбаюсь, притягивая его за талию ближе к себе.
- И вонючий, - добавляет, морщась.
- Я проспал и не успел принять душ, - шепчу, целуя за ушком, как и мечтал всю дорогу.
- Марш в душ! Я тебе пирожков наготовил и рис с овощами.
- Ты для меня готовил? – удивляюсь.
- Конечно, - вскрикивает Леша, - в конце концов, это из-за меня тебе приходится ездить. А я, все-таки, не последняя скотина, а твой сожитель, как-никак.
- Какой же у меня чудесный сожитель, - радуюсь как ребенок, заключая Лешу в крепкие объятия.
- Зна-а-аю,- протянул он, довольный, как кот.
- Люблю тебя, - замолчал на секунду, - больше жизни, Леша, люблю.
- Ох, не утрируй, - хихикает парень.
- А ты меня? – интересуюсь, прищурившись.
- Конечно, люблю, - лыбится Леша, - больше жизни.