В тесной квартире, на стене, оклеенной голубыми обоями, висела одинокая свадебная фотография. На ней улыбались молодожёны – Рома и Люся Коркины. Невеста была в белоснежном наряде с кружевной фатой, а жених в чёрном костюме с искусственным цветочком в нагрудном кармане. Голова Люси была наклонена к Роме. Лица обоих выражали безмерное удовольствие и умиротворение. В день свадьбы они действительно думали, что будут счастливы. Но каждый из них представлял счастье по-своему…
Совместная жизнь Коркиных с самого начала во многом отличалась от той, что бывает у большинства молодых. Многие женщины с первых дней брака начинают по кирпичику строить семейное счастье, удивляют мужа пирогами, мечтают о детях. Мужчины, в свою очередь, с энтузиазмом берутся за обустройство дома, хвалят несъедобные пироги жён и помогают воплощать в жизнь мечты о детях. Ничего этого у Коркиных не было. Оказалось, что Люся начисто лишена задатков домашней хозяйки. Её тяготила необходимость варить борщ и крахмалить бельё. Детей она вовсе не собиралась иметь, считая их замком на семейной клетке.
Карьера – вот, что интересовало её больше всего на свете. Рома для Люси был всего лишь механизмом, который помогал ей идти к цели, избавляя от повседневных хлопот. Истинное удовольствие в жизни ей приносила только работа бухгалтером. Люся со временем мечтала занять высокий пост. Во имя этой цели она часто задерживалась на работе до девяти-десяти часов вечера. Иногда случались дни, когда она приходила раньше. Но и тогда она погружалась в чтение журнала «Главбух».
Гора немытой посуды существовала как-будто в другом измерении. Люся глядела сквозь неё, потому что не имела ни малейшего представления о порядке в доме. По разбросанным вещам можно было с точностью определить, чем Люся занималась. Она вымыла руки – раковина забрызгана мыльной пеной. Переоделась – не вывернутая кофточка брошена на спинку стула.
Рома, педантичный и аккуратный от природы, испытывал настоящие муки при виде ежедневного разгрома в доме. Он, не желая скандалить, постепенно превратился в раба своей жены. Весь вечер ходил за ней по пятам и складывал вещи на места. Однажды Рома сильно устал на работе, и, в очередной раз обнаружив дома хаос, высказал Люсе, что ему надоело быть в доме уборщиком. Она несказанно удивилась, но… ничего не изменила в своём поведении.
Она не замечала Роминых страданий за стеной своего тщеславия. Люсино счастье в жизни было почти найдено. Рома – муж, что надо. С таким ей светит головокружительная карьера!
Но Рома-то совсем не о такой жизни мечтал. Он воспитывался в детском доме. Там ему приходилось несладко, его часто обижали и дразнили. У некоторых ребят был хотя бы один родитель, который мог выступить в роли защитника. А у Ромы ни одного родного человека не было на свете. Он был круглым сиротой.
Самой заветной мечтой Коркина было жениться и обрести, наконец, семью.
В деловой, предприимчивой Люсе он разглядел и маму и супругу одновременно. Ещё он хотел обогреть родительской любовью двое-трое ребятишек и, по мере возможности, чаще быть рядом с любимой семьёй…
…После свадьбы дни бежали, словно кадры диафильма, а Рома осознавал, что очередной пунктик из его представлений о счастливой семейной жизни рушится.
Супруги стали совсем мало общаться, уменьшая и без того узкий круг совместных интересов. Они молчали каждый о своём. Люся не обсуждала с Ромой новости бухучёта - всё равно не поймёт. А Рома не мог донести до Люси, что представлял другую жизнь; кроме бухучёта её всё равно ничего не интересовало. Поэтому, под шуршание от мерного переворачивания страниц, Рома намыливал тарелки и по привычке подавлял раздражение…
…Поздние приходы Люси домой участились. Он уже не мог выносить этого. На вопрос: «Почему ты сегодня так поздно?» Люся раздражённо отвечала: «Дел на работе и так много, а тут ты ещё со своими расспросами! Лучше ужин подогрей». Спустя пятнадцать минут она, как ни в чем не бывало, уплетала ужин за обе щеки, почитывая «Комментарии к новому плану счетов». Затем, забыв сказать «спасибо», падала на тахту и засыпала мертвецким сном.
Роме, в отличие от Люси, не спалось. Он мучительно размышлял: «Если она так часто задерживается на работе, значит должна всё успевать. Я же не несу домой документы из архива! Люська где-то пропадает, а затем тащит работу на дом… Стало быть, лжёт, не на работе засиживается… Спать ложится как подкошенная. Значит… Неприятно осознавать, но это - любовник. Да»…
…Иногда Роме казалось, что Люся специально ищет новые изощрённые методы издевательства над ним. У неё появилась новая страсть – трата денег. Деньги в её руках таяли, преобразуясь в ветчину, халаты, сорочки, кремы, салфеточки… Она, не смотря на бесконечный рабочий день, умудрялась ещё и магазин посещать! Приносила в дом пакеты, доверху набитые всякой всячиной. Рома с ужасом понимал, что он не в силах остановить грабёж семейного бюджета. «Зачем нам столько нужно?!» - кричал он. Но Люся в свойственной манере только отмахивалась от Ромы, как от назойливой мухи.
«Не нуди! Пригодится.»
…Однажды Люся исчезла.
Рома сразу всё понял: она ушла к другому мужчине... В который раз развеян миф о счастливой семейной жизни! На фотографии Люся продолжает улыбаться… Лицемерка... Попользовалась им и ушла… Чего ей не хватало? Никто не ответит на этот вопрос, кроме Люси. Но у неё он спрашивать не станет, потому что вычеркнул из сердца навсегда.
Рома снял свадебное фото со стены, но выкинуть не решился. После недолгих поисков подходящего места, он закинул снимок на антресоль, изображением вниз.
…С тех пор прошло полгода.
На улице стремительно темнело – зима вступила в свои права.
Рома удачно доехал до дома и даже не успел замёрзнуть
как следует. Включил телевизор, поужинал без аппетита. «Иногда кажется, что время ускорило свой бег. Только что было семь часов, а уже девять…»
Коркин без удовольствия покурил, направляя струйку дыма в форточку, и собрался ложиться спать. «Люся бы непременно наморщила носик и заметила, что я прокуриваю кухню…»
Часы с кукушкой отмерили десять ударов. «Не так поздно, но глаза отчего то слипаются. Завтра вторник, нужно идти на работу. Не мешало бы хорошенько выспаться».
Он расстелил простынь, достал подушку, одеяло и нырнул в прохладную постель. Свернулся калачиком, согрелся и, найдя телом любимые впадинки в тахте, заснул…
…Среди ночи им овладела беспричинная тревога и он мгновенно проснулся. От жуткого, парализующего страха все органы чувств обострились. Он прислушался…
«Шаги? Кто может шагать по квартире среди ночи?
Полтергейст? Игра воображения? Я в последнее время сильно устаю… Может, кажется?»
Шорк – шорк. «Это просто смешно. Кому скажи – не поверят! Мне 25 лет и я боюсь призрака по имени Люся. Она уже ночами принялась меня донимать».
Шорк – шорк.
«Отче наш, иже еси на небеси. Да светится имя твое, да придет царствие твое, да будет воля твоя…» - невольно припомнил Роман Коркин и снова провалился в беспокойный сон.
…Утром он с трудом разлепил уставшие от бессонной ночи глаза.
Услужливая память сразу преподнесла ночные шаги по квартире. «Это она! Как ей удался этот фокус, на этот раз ночью, пока не понятно. Люська и днём приходила домой в моё отсутствие – это совершенно точно. Решила доконать меня…»
В квартире стоял пронизывающий холод. Ромина голова болела оттого, что погода начала портиться. Из кухни тянуло сквозняком и Роман смутно припомнил, что забыл закрыть форточку, когда курил. Он зябко закутался в длинный халат и отправился закрывать её. Тюль стоял крупным пузырём, а в форточку столбом залетал снег и вился под тюлем.
Руки у Ромы замёрзли. Он зашёл в ванную комнату, пустил горячую воду и с наслаждением стал согревать их. «Надо бы побриться... Вот чёрт! Пена для бритья закончилась! Когда дома жила эта неверная, пены для бритья было не менее трёх видов! Иногда и от Люськи был толк… Ага, опять я о ней! Вот наваждение! Она не оставляет меня ни ночью, ни днём! Побреюсь с мылом … кожа теперь сухая, словно шершавая бумага. Кремом бы помазать, чтобы не сохла. А где крем? Нету. Была Люся и крем был. Всё!!! Сколько можно? С момента расставания прошло полгода, хватит изводить себя… »
Но его мысли бежали неуправляемым потоком. «На кухне Люся никогда не появлялась, можно там о ней не думать». Коркин нервно закурил. «Съем яйцо вкрутую, кусочек ветчины. Кофе у меня всегда в запасе. Что, утёр я тебе нос? Налью чашечку и можно отправляться на работу в архив».
На остановке он снова покурил и только собрался войти в подъехавший автобус, как услышал за спиной автомобильный сигнал.
Рома обернулся. Это был джип его приятеля Дениса Садыкова. Из окошка высунулась всклокоченная голова:
– Привет, Ромыч! Поехали, я подброшу тебя до архива. Сто лет тебя не видел! Как дела?
Роман обрадовался и быстро сел в машину на переднее сидение. – Здравствуй, Дениска! У меня всё нормально. А как твой «Шиномонтаж»?
– Да по-моему с ним убытку больше, чем прибыли. Пока все бумажки соберёшь, все инстанции оббегаешь – караул! – в свойственной эмоциональной манере жаловался Денис. И, помедлив, добавил:
– Я… это… у тебя, слышал, несчастье произошло? – осторожно осведомился приятель.
– Разве можно назвать несчастьем избавление от головной боли? Это,
понимаешь, как аппендикс: пользы никакой, но беспокоит.
– Да?!–ошарашено спросил Денис.- Я считал, что ты переживаешь… Потерять жену нелегко. Я, конечно, сужу по моему характеру...
– Не «потерять», а остаться «без». Туда ей и дорога! Всё, закрываем тему. Вот и архив. - Роман разнервничался. Он сухо поблагодарил приятеля и резко вышел из машины.
Его разозлил весь этот разговор. «Какое ему дело, что там с Люськой? А голосок–то какой жалостливый! Друг называется. А как бы он запел, если б узнал, что эта зловредная Люська является домой в моё отсутствие и рыщет по квартире?!
"... Четыре месяца назад она явилась впервые. Как сейчас помню, уходя на работу, по-своему поправил шторы на кухне. Пришёл – а они сдвинуты влево. Можно было и не заметить, но я-то наблюдательный! После этого я, как любой нормальный человек, сменил замок на входной двери и позвонил бывшей тёще, попросив передать Людмиле, чтобы она меня больше не беспокоила. Тёща, конечно, завопила: «Этого не может быть, ты не в себе. Людочки нет!»
За границей, что ли, с хахалем? И когда это люди всё успевают? И в чужой квартире побывать и уехать в дальние края? Как бы не так! Они ещё не знают, с кем связались.
Недели через две Люся вновь приходила. Как ей удалось проникнуть? Вот загадка. Ведь у неё не было ключей от нового замка. Видно, её новый хахаль подобрал отмычку. Зачем она являлась? Неизвестно. Может быть, тайком взять документы, или свой « Главбух» забыла. А может просто побыть дома? Но следы её пребывания очевидны: накидка на кресле сдвинута, кусочек сыра в холодильнике уменьшился, творожный кекс исчез. Больше ничего не изменилось.
Тёще я больше звонить не стал, она начнёт защищать свою дочь, я-то знаю. Мне эти посещения Люськи совсем не нравятся. Надо бы установить видеокамеру…".
…На работе наступил настоящий аврал. Казалось, полгорода разом решили получить архивные сведения. Коркин так уставал, что падал дома в постель, забыв поужинать. В этот напряжённый период Люся, к счастью, не приходила.
Но… Недели три назад она вновь проникла в квартиру. Лазала в ванной. Переставляла местами флаконы с шампунем. До Ромы наконец дошло – она специально злит его, тонко играя на привычках! Знает, зараза, что он не терпит беспорядка. «Если она ничего не берёт, то её цель ясна – держать меня в напряжении! Надо сказать, ей это удаётся. Сегодня ночью она превзошла саму себя. Каким образом она шоркала своими ногами по моей квартире? Сплю я чутко. Ей ни за что не пробраться в дом, минуя меня. Фантастика! Ну и Люська!».
Вдруг он осознал что говорит вслух. «Это что-то новенькое! Она решила свести меня с ума!»
Телефон зазвенел так внезапно, что Роман подпрыгнул от неожиданности.
Это была Люсина подруга, Валентина. Она работала терапевтом в поликлинике.
– Здравствуй, Рома. Я только сегодня узнала, что у вас случилось, - печальным голосом проговорила она.
– Понятно, - сухо произнёс он.
– Давай с тобой вместе к ней съездим? Я цветы куплю. Не знаю, где это место, а сама найти не смогу.
– Да ты что! Не поеду я к этой твари! И не проси!- вскипел он.
– Мама родная… Что с тобой, почему ты так говоришь? Ты же её любил…
– Да будет тебе известно, она приходит ко мне домой и лазает повсюду! И вообще: оставьте меня все в покое! - сорвался на крик Роман.
– Я… Извини, зря я позвонила…
... Валя уже ехала в маршрутном такси к Людиной маме, Ларисе Михайловне. У неё из головы не шёл разговор с Ромой.
Лариса Михайловна уже ждала Валю и предупредительно открыла входную дверь. Валя ужаснулась, насколько постарела Люсина мама за эти полгода! Верно подмечено, горе не добавляет лет… Но внешне ничем не проявила удивления.
– Здравствуйте, Лариса Михайловна. - Валя и Лариса Михайловна сердечно обнялись и поцеловались.
– Как вы? – вежливо поинтересовалась Валя голосом профессионального терапевта.
– Спасибо, лучше, - ответила, как типичный пациент, Лариса Михайловна.
– Я полчаса назад звонила Ромке, – продолжала Валя на той же ноте.
– И что?
– По-моему, ему нужна помощь, – деликатно решила Валя.
– Я тоже так считаю. Он утверждал, что Люда была у него дома...
– Мне он сказал то же самое, подтвердила Валя. – Я не знала о вашем несчастье, была в Сургуте. А вчера встретила Дениса Садыкова,он мне рассказал вкратце... Так как же всё произошло?
– Слушай, Валечка.
Лариса Михайловна хозяйничала на кухне и рассказывала.
« … Моя дочь всегда была расторопной, сообразительной девушкой. Дела у неё спорились. Но, вот, с молодыми людьми ей почему-то не везло. Они, наверное, боялись её. Людочка была очень деловой девушкой и на её фоне многие парни выглядели неудачниками. Работать бухгалтером она просто обожала. Мало что могло её заинтересовать, кроме работы. Многие предприятия пытались заполучить её в свой штат, как хорошего специалиста.
Рома как муж вполне устраивал её: тихий, домашний, аккуратный, любил готовить кушать. Он бывший детдомовец. О его родственниках мы ничего не знаем. Ты знаешь, что Людочка до свадьбы мало с ним общалась, как, впрочем, и после свадьбы, поэтому не замечала некоторых странностей в его поведении. Он уже тогда был подвержен подозрительности, мелочности и приступам меланхолии. Память у него не ахти: съест булочку и забудет. А потом ругает Людочку на чём свет стоит! Доходило до смешного: сухарики прятал на «чёрный день», как в детдоме когда-то. За каждую покупку сильно ругал Люду. А сам пользовался тем, что она приносила.
В тот злосчастный вечер Людмила, как всегда, задержалась на работе и спешила домой. Что с ней произошло – она сама не успела понять. В полной темноте оступилась, провалилась в открытый кем-то канализационный люк и сломала шею.
В этот день, естественно, она не пришла домой ночевать. Дворник обнаружил её только утром, когда увидел возле люка сумочку. Заглянул вниз , а там…
Рома не спал всю ночь, переживал. Ему намертво засело в голову, что Люда изменила. Больная фантазия дополнила его версию нелепыми подробностями. Утром мы сообщили ему страшное известие. Он нас внимательно выслушал и, без тени сожаления сказал, что пусть она отправляется жить к тому, у кого сегодня ночевала. Разум у парня, видно, совсем помутился. Попытки позвать его на поминки не увенчались успехом – он воспринял всё так, как будто мы придумали коварный план и хотим ему вернуть жену, пользуясь таким странным предлогом.
Как-то раз он сам звонил нам и нёс чушь о том, что Люда приходила к нему тайком. Якобы, сдвинула шторы на кухне. Это через два-то месяца после смерти!
На работе у Ромки никто не замечает, что он не в себе, потому что из чувства такта не задают вопросов о Люде. Но если упомянуть её – он меняется в лице и кричит.
Нам бы сразу следовало догадаться отвезти зятя в кабинет психологической помощи, чтобы в зачатке искоренить болезнь. Но в похоронных хлопотах мы упустили этот вопрос. Теперь всё гораздо сложнее… Он не хочет нас ни видеть, не слышать… Я надеялась, что он, не видя нас, успокоится. Но ты мне сейчас подтвердила, что ему продолжает мерещится присутствие Люды... Что делать, ума не приложу? Валюша, ты же медик, подскажи! Чует моё сердце, это добром не кончится...»
Валя молчала, размышляя над услышанным. Чай в чашке успел остыть, прежде чем она сказала:
– Я поговорю с одним человеком. Ромке помогут.
Коркин пришёл с работы и, не заходя в квартиру, принюхался. Еле-еле улавливался аромат Люсиных духов. Роман, спустя пять минут, уже медленно ползал в костюме на четвереньках по комнате, внимательно вглядываясь в каждую щель.
– Была! – торжественно воскликнул он. – Я так и знал ! Хотела скрыть следы своего присутствия. Ей это почти удалось. Но одну маленькую деталь она не учла. Кольцо! Оно закатилось за плинтус. После такой улики никто не усомнится, что Люська здесь бывает! Колечко-то вот оно, в руке!
Кто-то настойчиво позвонил в дверь.
– А-а! За кольцом явилась! Ну, я ей устрою! – свирепствовал Рома, говоря вслух.
Он открыл дверь. На пороге стояли какие-то люди в белых халатах и Валя среди них.
– Ромочка, здравствуй, – ласково проговорила она. – А что у тебя в кулаке?
– Колечко! – торжествуя, ответил он.
– А красивое? – пела Валя.– А ну-ка, покажи.
– Ещё бы! Люська не красивых не покупала, транжира. Обронила кольцо! Рыскала тут!
Он разжал пальцы. Кольцо ярко блеснуло, а на лицах присутствующих появилось удивление. «Никогда не видали такой красоты» - решил за них Роман.
Валя слегка наклонилась к санитару и тихо велела:
– Приготовь смирительную рубашку на всякий случай. Вдруг буянить начнёт?
У него как раз приступ. Видишь, нет никакого кольца!
– Ромочка, хочешь поехать в такое место, где Люся тебя не найдёт?-Валя обратилась к Роме, проникновенно глядя ему в воспалённые глаза.
– Да…
– Собирайся.