О произведениях Олега Бубноффа «Самое главное в жизни это …» и Трупа Тротуара «Труп»
Есть в мире земном подпотолочный уровень размышлений, надпотолочный и космический. Подпотолочный это когда человек живёт в зоне выбора и думает, что ему выбрать -- добро или зло. Выбрав, он поднимается выше потолка, где начинает, получая новые знания, решать задачи, обозначаемые цифрой 6. Выбравший Зло, становится шестеркой, выбравший добро решает те же самые шестеричные задачи, без корысти для себя лично. Все эти наши земные дела Высшие называют играми. Мы же думаем, что это настоящая жизнь: переживаем, волнуемся, держимся за сердце, получаем инфаркты. Я сам совсем недавно играл в эти игры. Поэтому мне хочется, когда люди задаются пограничными вопросами, подсказать им, что их жизнь это просто игра, да еще игра не очень настоящая. И тут же ловлю себя на мысли, что одно дело задаваться вопросами и рассуждать на тему, почему и зачем всё так устроено, и совсем другое дело – вдруг понять, что живут люди, действительно, в мире Зла, а не Добра.
Иногда люди говорят, что мир плох, но говорят они эти слова, с сожалением, имея в виду что «кто-то у нас порой честно жить не хочет». Да не кто-то, а все, в основном, честно жить не хотят, потому что механизм жизни заставляет жить в соответствии с установленными для всех правилами. Механизм заставляет людей говорить, что Бог помогает, Бог вдохновляет, а вот посмотреть правде прямо в глаза и сказать, что Чёрт вдохновляет, никто всерьёз не решается.
Дальше мне попадается на глаза еще одно противоречивое умозаключение. Автор Бубнофф. На месте собственной фотографии он даёт снимок клоуна в чёрно-белом изображении с падающими из глаз черными каплями слёз.
«Главное в жизни – это смерть» -- такое произведение опубликовал в своем разделе на «Прозе.Ру» Бубнофф.
Главное в жизни, -- предлагает свою версию комментатор Мухин, -- это УМЕРЕВ, ОСТАВАТЬСЯ ЖИВЫМ и переоценив прожитое, начать НОВУЮ ЖИЗНЬ!
Возможно, меня сможет понять не каждый, но поверьте, мне пришлось через это пройти и не раз в 1959году, затем в 1983году, затем в 2000году и в 2011году.
И скажу Вам, не я один прошёл эти испытания...
Анатолий Мухин 19.11.2012 19:12
Четыре раза Мухин условно умирал и возвращался в жизнь. Хоть тысячу раз можно умирать или перевоплощаться, но, войдя в эту жизнь, поскольку механизмы в нём по-прежнему крутят свое Беличье Колесо, человек бывает вынужден, хотя бы он и переоценил прожитое, опять вовлечься Колесом в то, что точно видится глупостью.
«Что случилось, чтобы нужно было тАк думать?» -- спрашивает
Галла Римская 15.11.2012
Олег Бубнофф отвечает:
Уважаемая Галла, этот странный на первый взгляд тезис, я услышал пару лет тому назад, от одного старенького батюшки. В некой захудалой Подмосковной сельской церквушке. Во время обряда отпевания моего школьного товарища.
По его версии, здесь на Земле грешной, все мы находимся в гостях. А Смерть это долгожданный и радостный переход в свой настоящий дом. Дом, где правят бал вечный свет, и нескончаемая доброта...
Конечно же, это касается только истинно верующих людей.
Ну а нам, агностикам, этого не понять.
К сожалению...
Отвечаю. Агностикам этого не понять, а гностикам (познающим смысл жизни) это нужно понимать. Смерть это самая важная и главная задача, поставленная Творцом перед человеком. Не решить её умом уровня веры, как не решить её и более развитым умом уровня деизма (агностицизм). Агностики такую задачу ставят перед собой, но поскольку решению она не поддаётся, оставляют Богу Богово, и от недоступности (агностицизм – недоступность) впадают в пессимизм. Отсюда все их философские течения упаднического толка (экзистенциализм, феноменология…)
Священник в захудалой церквушке нашёл удобное на уровне веры решение задачи смерти. Так Христианство учит верующих, чтобы они мечтали о рае, который их ждёт после смерти. И все дружно забывают, как тело Христа исчезло после смерти и воскресло. Забывают потому, что непонятно никому Христово воскресение. Вот если бы Христос после смерти тела показался всем на Небе, сидящим одесную Отца своего небесного за столом, полным яств и окруженным самыми распрекрасными женщинами, тогда все бы запомнили это и, как следствие, спешили бы скорее умереть.
Я, решая эту задачу смерти и воскресения Христа, пришёл к выводу, что человек как раз и сможет быть человеком, лишь когда решит эту задачу. Вычислил я, что физическое тело человека, состоящее из химических элементов, должно преобразоваться в эфирные невидимые земному глазу составляющие. Сам человек с его физическим сознанием никуда не исчезает: просто одна самая низшая оболочка Души преобразуется в эфир. На рисунке 48 (http: gendel2005.narod.ru) видно, что физическое тело это всего лишь как наружная часть матрёшки. То есть после обычной смерти тело обычно хоронится, а Душа со всеми своими матрёшками (телами чувств, ума, эфира, Духа) освобождается и дальше разбирается по технологии (через 9 дней – эфир, 40 дней – чувства, год – ум). По технологии «Христова Пути» (есть на моём сайте) физическое сознание при жизни должно соединиться со своей Душой, то есть надо открыть внутреннее видение и дальше заниматься чем надо. Лишь в этом случае физическое сознание не отомрёт в момент преобразования. И человек, в результате, станет Человеком бессмертным.
Дальше Наталья Ми спрашивает:
Интересно узнать, почему же Вы решили спустя какое - то время, что батюшка прав? А может Вы просто попали не на то "событие"? Будь это свадьба или крещение, мог ли батюшка сказать то же самое? Быть может у него все события в жизни важны...
На что Бубнофф отвечает рассказом:
Свадьба
Одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год от Рождества Христова.
Зима.
Рязанская область.
д.Дмитровский Погост.
Есенинские места.
Сегодня в деревне праздник. Большой. Сегодня свадьба.
Знатный на весь район комбайнер Иван Громов берет в жены восемнадцатилетнюю красавицу Наташу Селиванову.
Она сирота. Нет ни матери, ни отца. Погибли они, когда Наталке не было и годика. Воспитывала ее, дальняя родственница, тетя Пелагея.
Ну а у Ивана, пол деревни родни. Сватья, братья, девери, шурины и прочие ответвления. Гулянка будет знатная. Всем на зависть.
Отцовская изба самая большая в округе. Пятистенная. Стоит на бугре, рядом с рекой.
В широкой горнице, столы стоят буквой «П». Покрыты белыми накрахмаленными скатертями. На столах посуда. Не абы какая, а все больше фарфоровая. Есть и хрусталь. А как же ж. Чай не лаптем щи хлебаем.
Посередке, между столами, место для плясок и танцев оставили. Как-никак двух гармонистов пригласили. Вдруг один нажрется. Ну а ежели оба спекутся, есть запасной вариант – магнитофон «Комета», катушечный. Ваньке его в позапрошлом году председатель колхоза подарил. За отличные показатели по уборке урожая озимых.
Люди потихонечку собираются, будет человек триста, не меньше. Заходить будут по очереди. Никто в обиде не останется.
Эх, если б сейчас лето было, тогда бы во дворе накрыли. Тогда бы дааа. Да вот только нельзя тянуть. Наташка на пятом месяце. Еще немного и ни в какое платье не влезет. Конечно, можно было бы и после родов погулять. Но это как-то не по-людски. Не по-христиански.
...В те славные годы, руководство нашей могучей страны внедряло в народные массы гласность и перестройку, ускорение и новое мышление. А так же, проводило компанию по борьбе с пьянством и алкоголизмом. За нарушение всевозможных указов и постановлений карали беспощадно. СрокА лепили налево и направо. От года и выше. Чтоб другим не повадно было…
Ивану с Наташей, в сельсовете, выдали талоны на покупку свадебного платья и костюма. На обручальные кольца. И, на спиртное: ящик водки и пять бутылок шампанского.
Ну что это? Смех, да и только! Но русский народ не проведешь. Как говорится: голь на выдумку хитра…
Поставили браги. Ядреной. Двадцать кадушек. Выгнали самогоночки, ведер сорок. Очистили ее марганцовочкой. Настояли на дубовых корочках, ягодах шиповника, на можжевельнике, на сушеных почках смородины. Кому как нравится… Насолили сала с прослоечкой, заквасили капусточки белокочанной, замариновали огурчиков с помидорчиками, грибочков с чесночком и душистым перцем. Опять же картошечка вареная свойская - рассыпучая. На запивон, развели варенья земляничного да вишневого. Что еще надо? Гулять, так гулять!
Ну а чтобы все было по закону, самогонку разлили по самоварам. Выставили их на столы. А народу, чашечки расставили на блюдечках. Конспирация…
Грянули первые тосты. За молодых!!! Горько!!! За здоровье родителей!!! Горько!!! За…
Вдруг…Воцарилась тишина…Расталкивая гостей, в избу вошли четверо. Участковый из райцентра - старший лейтенант Павел Кособрюхов (гнида конченая, мать родную продаст), еще один сотрудник – незнакомый, видимо новенький. С ними понятые, два местных алкаша: Семен Воропаев и Тихон Назолкин. Все четверо под шафе.
- Здравия жежелаю Пал Палыч,- придя в себя, поперхнувшись начал было Савелий Петрович – отец Ивана. Присаживайтесь, выпейте за молодоженов. Пожалуйста.
- Не положено. На службе,- сухо и резко ответил Кособрюхов.
- Ну может хоть пригубите,- то краснея, то бледнея осипшим голосом продолжил Савелий Петрович.
Участковый взял за шкирку одного из гостей и скинул со скамейки. Перешагнул через нее и, протянул руки к самовару. Снял крышку. Засунул туда палец. Затем поднес к своей роже. Понюхал и лизнул его.
- Все, ****ец вам. Всем. Протокол составлять будем. Эй, Антон,- обратился старлей ко второму милиционеру,- и вы двое, давайте тащите все самовары сюда. И в чулане проверьте.
Народ ошалел. Все было похоже на розыгрыш. Ведь с этим «козлом» всегда можно было договориться «по-хорошему». Но сейчас… Но сейчас…
С каждой минутой напряжение нарастало. Народ загалдел. Что за черт? У людей такое событие, свадьба. Да и семья уважаемая. Неужели нельзя глаза закрыть? Ну или хотя бы завтра придти?
- Молчать, всем!- вдруг взревел ментяра. Шутки кончились. Будем порядок наводить. Женишок ваш, на десять лет завтра уедет. Пеньки косить. А ежели будете возникать, то сегодня… Антон, вызови подкрепление…
Люди оцепенели.
- Послушай, Пал Палыч, ну не губи ты, мы ж земляки как-никак. Проси что хошь, только помилуй,- теребя милиционера за погон, продолжил уговаривать Савелий Петрович.
Кособрюхов надменно посмотрел на старика через плечо и с ухмылкой злобно выдавил из себя: «...убери руки мразь».
- Ты чё сказал паскуда,- разорвав повисшую тишину, выкрикнул Иван. Ты как батю моего назвал, мент поганый, мусор ебучий. Пошел нахуй отсюда, перхоть подзалупная…
- А ты, вообще молчи, волк драный,- хмыкнул старлей и продолжил спокойно составлять протокол.
В долю секунды, в неимоверном прыжке (служил-то в десантуре), Иван перемахнул через столы и лавки. Схватил за горлышко бутылку шампанского и со всего размаху врезал ей по затылку Кособрюхову.
Удар был на столько сильным, что голова милиционера будто впечаталась в стол. Из под виска покатился ручеек темно-красной крови…
Пауза длилась несколько секунд. Выйдя из ступора, Иван обронил бутылку и рванул на выход. В сени. С истошным визгом, Наташка кинулась за ним. В горнице поднялся рев.
Еще секунда и доставая пистолет из кобуры, молодой ментеныш сорвался за ребятами, которые, трясясь от страха, забежали в холодную пристройку, выключили свет и забились в уголок…
Сотрудник внутренних органов заскочил в сени и открыл беспорядочную стрельбу во все стороны. Первая обойма кончилась. Впотьмах, он перезарядил оружие. Опять выстрел. Еще один. Следующий…
Вдруг раздался страшный хруст. Потом глухой грохот. Зазвенели оцинкованные тазики и вёдра. Наступила гробовая тишина…
Когда люди зажгли свет, то увидели чудовищную картину. На полу лежал мертвый милиционер. Савелий Петрович заколол его вилами, воткнув их в спину обидчика по самый черенок. Зубья вил были настолько длинными, что прошили насквозь грудную клетку сотрудника.
В углу чулана, в какой-то странной позе, прижавшись крепко-крепко друг к другу, лежали еще два окровавленных тела, Ванечки Громова и Наталки Селивановой…
Очень впечатляющий рассказ! который тем не менее Наталью Ми не впечатлил, и она продолжила свою борьбу за жизнь.
Она всеми силами отстаивает своё мнение. Олег Бубнофф остаётся при своём.
Семён Юшкевич словно подытоживает их спор:
«Ну блин, я то думал, тут что-то интересное. Зачем такой громовой заголовок ради каких-то двух слов???»
Олег Бубнофф отвечает:
Да, Семён.
Тут намедни был на кладбище, так там на каждом надгробье, между датой рождения и датой смерти, вообще только коротенький прочерк стоит. И всё...
Что наша жизнь – игра! -- поёт Остап Бендер в фильме. --
И кто ж тому виной,
Что я увлёкся этою игрой!
Остап понимает, что жизнь это игра, потому что он коснулся края поля, на котором продолжают играть в эту же игру люди, не понимая, что это игра. Не понимают люди элементарного потому, что не видят со стороны самих себя и окружающих. Однако Творец через таких, как Олег Бубнофф и (дальше) Труп тротуара помогает людям взглянуть на жизнь по-настоящему (в творении «Трупа» я только нецензурные слова сократил):
- Андрей, то что ты пишешь - это отвратительная, грязная нудятина! Ты оскорбляешь людей своей писаниной. Опошляешь любовь, жизнь, да и самого себя опошлил.
Зачем же всё опошлять? Зачем копаться в собственной грязи, в своих ненормальных чувствах? Каким же это надо быть эгоистом и дегенератом, чтобы заниматься таким?
И ты считаешь себя графоманом? Да ты обычный онанист, возомнивший себя злодеем! Ничтожество поганое! Ну на хера ты полез в эти дебри "самопознания"?
- Прости, я не хотел никого обидеть. Не хотел за живое трогать, понимаешь? Это всё труп виноват.
- Какой еще на х.. труп?
- Ну как какой? Мой собственный труп. Он хочет, чтобы после моей смерти, он сохранялся как можно дольше, оставался как можно свежее.
Всю свою гниль он отдает в мое распоряжение, наполняет мою кожу своим смрадом, медленно но верно очищается, заражая меня.
Выжидает удобного момента для самоуничтожения, пока я ещё молод, пока моя психика податлива на уговоры нового эго, чужого эго.
Понимаешь? Во всех твоих возмущениях виноват он, а не я. Я всего лишь марионетка, кукла танцующая под дудку трупа, дергающаяся на кишечных веревочках.
Я всего лишь работаю под диктовку, вот и всё. Ну что тут непонятного? Соитие его гнили и моей относительно чистой души и привело к графоманскому онанизму о котором ты говоришь.
Труп берет надо мной верх, понимаешь? И такие как ты его провоцируют. С каждым твоим словом и моим вдохом, труп крепнет. Просыпается во мне, заставляет меня думать иначе. Понимаешь?
- А по моему, ты просто ё….ый имбецил!
Люди рождаются трупами. Только живые понимают, что они мертвецы.
Просто Джо 21.11.2012
Выше у меня есть видение, в котором люди вокруг ходят с белыми лицами (живые мертвецы). Чем больше я познаю механизмы, с помощью которых люди делают что-то (играют в свои игры), тем более они мне кажутся мёртвыми. У многих женщин левая верхняя часть губы при разговоре неестественно высоко поднимается. Для меня это признак мумии. Для меня они просто проводники, которые играют разные свои роли или помогают людям нововведениями или новыми ощущениями взглянуть на игру жизни по-иному. Ниже Юлия Щербакова комментирует написанное Трупом Тротуара:
Рецензия на «Труп» (Труп Тротуара)
Не знаю, как описать то, что я почувствовала, когда прочитала это ваше произведение. Но не подумайте, что это было что плохое. Нет, конечно, это было скорее глубокое что-то, что не поддаётся объяснению. Я не скажу, что это произведение хорошее или плохое, это что-то на другом уровне.
В целом, я задумалась... Ведь все мы чьи-то марионетки, и у всех у нас есть свои кукловоды
Юлиана Щербакова 02.08.2012
На уровне чувства передано ей ощущение, которое наполняет сказанное неким, вначале абстрактным, а потом и конкретным смыслом.