Периферические монстры из дремучего леса

Периферические монстры из дремучего леса
Многосерийный триллер

1 серия. Хижина

Я Лёха Виноградов. Сегодня 13 апреля 2012 года. Вы читаете заметки о моих приключениях в дремучем лесу, начавшихся с бревенчатой хижины, которую нашел Диман еще прошлым летом. Он, как и я, любитель одиночных путешествий в малонаселенные места, где цивилизация еще не испортила ландшафт.
         
Координаты я называть не буду. Скажу лишь, что это центральная часть России. По заверению Димана, он прожил в лачуге чуть меньше пяти дней. Место это жутко странное. Он мог бы остаться и дольше, чтобы собрать побольше материалов для разных гиков, но нервы его в итоге не выдержали и он свалил, в общем.

Я поспорил с ним, что проживу там месяц свободно. Вчера вечером, следуя его карте я, наконец, нашёл хибарку. Не буду рассказывать мой путь до места. Скажу лишь, что до ближайшего населенного пункта километров девяносто. Я проделал весь маршрут пешком за три дня. Вокруг густо лес. В основном сосны и ели. Птицы поют, зверье пушистое. В общем, весна.

Со мной лэптоп, камера, консервы, нож, леска и еще разная фигня. Хижина старая. Сруб с одним крошечным окошком в одной стене и одной дверью на ржавых петлях. Диман в прошлый раз сделал изнутри засов. Говорит, от волков и еще от всякого. Под полом есть подвал с земляными стенами. Внизу там старые клетушки из прутьев. Наверное, хижина когда-то пользовалась лесниками. Крыша соломенная. В комнате сундук тяжелый, обитый железными листами и наполненный советскими книгами, в основном школьными учебниками, кровать железная пружинная с матрацем, небольшой деревянный стол у окошка, два самостоятельно сколоченных табурета. Перед срубом участок вытоптанной земли под очаг. Сегодня там развел костер, в котелке приготовил гречку с тушенкой. Неподалеку в лесу ручеек журчит. Вода нормальная. Сегодня ночью буду слушать звуки и фоткать, если получится. 

2 серия. Шары

Прошлой ночью занял наблюдательный пост на крыше хижины, с собой был фотик и бинокль. Забрался я наверх часов, наверное, в одиннадцать. Внизу оставил дотлевать костер. Вокруг лес, небо ясное, звезд сколько – с ума сойти можно. Примерно час лежал  просто так, смотрел на звёзды. В полночь где-то подул ровный ветер. Дуло минут двадцать, будто кто-то форточку открыл. Затем услышал вой волчий, в километре где-то от хижины. Я сразу взял бинокль и принялся смотреть на черные силуэты высоких елей вокруг. С нервяком, облизывая пересохшие губы, смотрел и прислушивался около часа, а потом надоело и снова лег пялиться на звезды.

Около начала третьего ночи среди привычных звуков услышал резкий шорох севернее хижины. Недалеко было, возможно шагов пятьдесят. Всмотрелся и увидел голубой свет за ветвями. Взял фотик, принялся щёлкать. Вдруг из-за деревьев вылетела голубая штука из трех связанных шариков, каждый размером с теннисный мяч. Летит и оставляет за собой быстро исчезающий след, как колибри, которая стряхивает на лету цветочную пыльцу. Три шара, сцепленных невидимой силой, вращались вокруг друг друга по замысловатым орбитам.

Минуты две странный объект облетал деревья вдали, но близко ко мне не подошел. А потом резко нырнул в лес и больше я его не видел. Про голубую штуковину мне Диман еще рассказывал. Если верить ему, то мои приключения начались. В пятом часом спустился с крыши. Хотел слить фотки в комп, оказалось камера сломана. Матерился. Уснуть не мог еще час, наверное. Сердце всё колотилось. Запер дверь на засов и лежал в темноте, слушал лес. Под утро мне показалось, что слышу в погребе какой-то звук. На всякий случай подвинул сундук с книгами на люк в полу. Уснул в шесть утра.    
       
Сегодня ходил в лес, где видел голубого летуна. Повсюду поломаны ветки на уровне моей груди. До заката солнца натянул несколько рыболовных лесок между разными стволами. Посмотрю, что будет. В этот раз разведу костер поярче. Возможно, огонь привлечет летающие шары ближе и я смогу лучше разглядеть, что это такое.
 
3 серия. Погреб

Ночью почти не спал. Развел сильный костер и поддерживал его так до трех ночи. Светящийся объект показался во втором часу, но в этот раз он исчез быстрее, что в прошлый раз. Вероятно, дело не в огне. Зато этой ночью слышал несколько волков, причем с  разных сторон хижины. Местные хищники, видимо, быстро распространяют слух о моем присутствии. Фоткать больше не могу, поэтому пытаюсь описывать, как можно точнее.

Сегодня мне пришло в голову, что синяя летающая штука не что-то живое само по себе, а некое приспособление, которое кому-то принадлежит. Вероятно, то, что я не сплю, пугает кого-то и это нечто не смеет подойти к хижине ближе. После того, как синий летун исчез, я прождал около часа, затем спустился и сидел еще какое-то время у щелкающего костра, подбрасывая веток. До заката долго ходил по лесу, поэтому теперь очень хотелось спать.

В полчетвертого лег. Кровать я, кстати, подвинул ближе к квадратному окошку, а стол отодвинул в угол, чтобы при малейшем звуке выглянуть наружу. Я почти провалился в сон, когда в погребе что-то хрястнуло. Хрястнуть там могли только деревянные клетушки. Я испугался. Ведь сундук всё это время стоял на входном люке. Потом решил, что это мог быть крот. Сполз с кровати, прислонил ухо к дощатому полу и стал прислушиваться. Там что-то явно шевелилось. Мне страсть как хотелось отодвинуть сундук и заглянуть внутрь, но я трухнул. Остаток ночи думал о подвальном госте. Уснул под утро.

Недавно проснулся, и первым делом отодвинул сундук. Спустился вниз по хилой приставной лестнице, тоже самодельной. Глубина ямы метра три, наверное. Земляная стена с одной стороны осыпалась приблизительно в полуметре от пола. Пара клетушок смещены далеко к другой стене. Здесь сыро, холодно и не по себе. Вероятно, это все-таки был крот. Оставил в погребе несколько сухарей и остатки тушенки. Если крот, должен съесть.  Затем я вскипятил воду на огне, заварил чай, поздравил себя с пасхой и пошел смотреть рыболовные лески.

На двух растяжках нашёл жесткие черные волосы. Возможно, волчьи.  Но леска натянута  на высоте больше метра от земли. Странно. Взял волоски с собой, убрал их в банку. Позже покажу знающим охотникам. Чувствую себя агентом Малдером, блин. Только немного страшно… Сейчас схожу к роднику, наберу воды, чтобы приготовить себе чего-нибудь на день. При себе только охотничий нож. Ружья нет. От стаи волков вдали от хилого домишки придется спасаться на деревьях. Ножом я вряд ли завалю больше одного.

Сегодня ночью не буду разжигать костер. Посмотрим, что из этого выйдет.

4 серия. Синяя нога

Ближе к полуночи занял наблюдательный пункт на крыше. Костер потушил. Без огня стало жутко одиноко. Долго смотрел на звезды и скоро забыл об одиночестве. Лес вокруг замер. Мне начинает казаться, что меня окружают какие-то незримые существа. В столь оглушительной тишине можно расслышать хруст ветки за километр. Так я и лежал, пока не услышал этот самый хруст. Точнее, много хруста. Ломались сучья в той стороне, где я растянул лески. Вместе с треском по лесу разнеслось жуткое шипение. Звук низкий и немного рычащий. Это продолжалось около пяти минут. А после с восточной стороны выпрыгнул мой трёхшарый светящийся друг. Я взял бинокль, чтобы лучше рассмотреть объект. Но в этот раз летун, кажется, подавал мне какой-то сигнал. Он прыгал вверх-вниз, взмывая над верхушками черных елей и снова ныряя в них, причем прыгал, чуть смещаясь по дуге вкруг хижины. Между прыжками разный интервал времени. Летун исчез так же внезапно, как появился. И тут я понял, что шипение тоже исчезло.

Снова тишина. Я вспотел, как стайер по двадцати километров. Любопытство во мне боролось со страхом. Ноги хотели спрыгнуть и побежать в лес, чтобы увидеть того, кто ходит каждую ночь вокруг хижины. Я сжимал нож в одной руке и пытался справиться с глупым искушением. И я бы может и побежал, но тут подо мной что-то запищало. Это было не шипение, а именно писк, пронзительный, жалостливый и очень громкий. Я понял, что это из подвала.

В несколько быстрых движений я спрыгнул с насиженной соломы, кинулся в дом, с пыхтением отодвинул сундук в сторону. Луч фонарика упал в подвальную тьму и я увидел …. маленькую стопу и часть голой ноги сине-белого цвета. Нога быстро исчезла в куче земли, которая осыпалась прошлой ночью. Я не сразу спустился. Стоял, как вкопанный, долго. Очень долго. Затем покрепче сжал нож и спустился вниз.

На земляном полу пролита темная жидкость. Сухарей нет. Чуть дальше я нашел перевернутую консервную банку с остатками тушенки, которую оставлял вчера. Черт, на банке я нашел кровь! В земле живет что-то и это что-то порезалось о края банки. Темные капли повсюду. Наверное, ему здорово досталось. Я тут же выкинул банки в открытый люк и начал, как идиот, извиняться, не зная перед кем. Поворошил земляную кучу, но никого не нашел. Оставил еще сухарей и воды в эмалированной миске. Придавил выход сундуком. Долго лежал без сна. В эту ночь звуков в погребе больше не слышал.

5 серия. Хама

Днём несколько часов провёл в хижине, сидя на полу и прислушиваясь к тому, что происходит в подполе. Существо с синеватой кожей живет где-то в земле, я в этом не сомневаюсь, но, почему оно выбрало для посещения этот погреб, мне не ясно.

Во втором часу дня решил проверить окрестности. Нашёл свои растяжки. Они все порваны. Все, до единой. В этот раз на земле удалось разглядеть следы. Я был очень удивлен потому, что следы  вовсе не звериные. По крайней мере, я не могу припомнить такой след зверя. Больше похож на человеческий. Такой же отпечаток стопы и пятки. Следы сильно вдаются в почву. Кое–где смазаны, как если бы ногой взрывали землю. Может, мой гость так выражал гнев? Я прошёл по следам около двух километров вглубь леса и потерял их у здоровенной сосны. Заметил слом нижних веток и царапины на стволе. Решил взобраться на сосну. Это было легко, ветки на дереве расположены удобно. Пробрался сквозь иголки почти на самый верх. Вокруг сплошной лес. Хижины отсюда невидно. Мне кажется, я на какой-то другой планете. Уже несколько дней не слышал человеческой речи, кроме своего голоса. В двух метрах от верхушки сосны есть толстая ветка. Видно, что по ней кто-то перемещался. Видимо прыгнул на соседнюю сосну и отсюда ушел по деревьям. Обезьяна лесная? Может быть. Набрал в лесу дров для костра.

По возвращении тут же проверил погреб. Здесь меня ждал сюрприз. Вода в миске выпита, сухари съедены, но, главное, на земляном полу начертаны буквы.

Вот они:  « ДЕРЖИ ХАМУ РЯДОМ».

Вначале я подумал, что кто-то со мной пошутил. Может Диман тут крутится, разыгрывает меня? Ну, в общем, я очень громко вслух начал говорить: «Кто здесь? Кто это Хама?» Ну, и так далее.
Никто не отозвался. Теперь эта фраза крутится в моих мозгах постоянно «Держи Хаму рядом, держи Хаму рядом». В погребе оставил воды и сухарей. Написал рядом: «Кто такой Хама?»

Как стемнело, развел костер, выпил чай и обдумал действия на ближайшую ночь. В общем, из палки и тряпья я заготовил факел и решил его в нужный момент поджечь и кинуть в лес, чтобы понять, кто тут ходит. Долго сидел, глядя в огонь. Вспоминал Евпаторию. У меня там братья двоюродные. У них яхта небольшая. Этим летом звали меня пожить, порыбачить. Вспоминал море и красивых девчонок в купальниках. Но на все эти райские картинки постоянно накатывали слова о загадочном Хаме. После полуночи забрался на соломенную крышу, лег на живот и стал прислушиваться. Глаза уже слипались под хруст сгорающих в костре веток. Почти заснул, когда из леса долгим эхом разнесся треск. Сон моментально испарился. Я приподнялся. Вижу, из-за стволов выпрыгнул мой старый светящийся приятель. Летун висел в полусотне шагов над высокой темной елью, и я решил действовать. Спрыгнул вниз, поджёг факел и побежал к трехшарому объекту.  Пламя раздвигало тьму. Но за мной она снова смыкалась. Я быстро потерял голубой объект из виду и бежал наугад, пока не споткнулся о корягу. Факел вылетел из рук и я сильно ударился головой о ствол дерева.
 
Не знаю, сколько был в отключке. Очнулся оттого, что кто-то меня сильно придавил сверху к земле. Я лежал на животе, а на спине у меня стоял на двух ногах какой-то мохнатый дьявол. Я закричал, пытался повернуться и дотянуться до факела. Спиной чувствовал две ступни между лопатками. Голову он мне тоже придавил так, что лицо мое впечаталось во влажную землю. Когда я перестал орать, мохнатый дьявол, которого я до сих пор не мог увидеть в глаза, приблизил морду к уху и я услышал грудной рык, а затем глубокий низкий голос.

- Где Хама?- сказал он.

Я думал у меня сердце остановиться. Заикаясь, я ответил, что не знаю никакого Хаму. Мохнатый дьявол взбесился, придавил меня сильнее к земле, прорычал:

-  Я приду еще! Мне нужен Хама!

А потом я снова отключился. Наверное, минуты через две я открыл глаза и увидел своего летуна. Три шарика, сцепленные вместе невидимой силой, вращались прямо над моим лицом, а потом взмыли вверх и скрылись в лесу. Я кое-как поднялся и поплелся к хижине. Спина жутко болела.

В хижине я отодвинул сундук и спустился в погреб. Мой вопрос пока остался без ответа. Сообщил своему незримому едоку, что мохнатый дьявол искал Хаму. Потом поднялся наверх, потушил костер, закрыл дверь на засов и свалился в кровать.
 
Утром меня разбудило пение птиц. День выдался просто чудесный.

6 серия. Черный Дьявол

События прошлого дня перемешались в голове. Теперь я не могу отсюда свалить просто так. Любопытство моя неизлечимая болезнь. Да и у многих так. Иногда мне кажется, что любопытство убьет человечество. Пение птиц и стук дятла не могли меня обмануть. Я знал, что лес таит в себе тревогу.

-Хама, -  сказал я вслух и первым делом спустился в погреб.

Под начертанным на земле вопросом («Кто такой Хама?») крупными буквами написано:

«ТЫ».

- Очень смешно, - сказал я в прохладный сумрак погреба. - Просто обхохочешься.

Я смотрел туда, где валялись клетушки, и ждал, когда он появится. Несколько раз я просил его выйти, чтобы помочь разобраться во всем, но подземный гость хранил молчание. Я сказал, что не оставлю ему сухарей, раз он не показывается. И снова тишина. Но я все-таки оставил еды. Не знаю, почему.

В лесу, в километре от хижины, нашел ясень, сломил ветку толщиной с палец и длиной чуть выше меня.  Обстругал один конец с помощью ножа. В общем, сделал себе что-то вроде копья. До первых сумерек ходил по лесу в поисках дичи. Отовсюду птицы трещат и лес шепчется. Казалось бы, еды тут завались, но ни фига. Чтобы увидеть зайца мне пришлось стоять на месте, почти не двигаясь, минут сорок. Пока изображал истукана, нет-нет, да поглядывал на солнце и думал о предстоящей ночи.  А после в той же замершей позе ощутил спиной чьё-то присутствие. Вдруг, рядом из кустов выпрыгнул ушастый. Я весь подобрался, как древний охотник, швырнул копье и конечно промазал.

Кровь застучала в висках…. и тут слышу смех какой-то… Вроде женский. Голову поворачиваю туда-сюда. Точно смех, и как не повернусь, все время за спиной. Не злобный смех, а такой, почти искренний. Прошагал несколько метров на звук. И снова тишина. Думаю, надо идти назад. Вдруг, заблужусь. Пока шёл, всё оборачивался назад, прислушивался.

Вернулся к хижине поздно. В глаза сразу бросился сундук. Крышка откинута, старые книги разбросаны по полу. На потертых обложках углем те же надписи:

«Держи Хаму рядом».

Все это меня начинает очень беспокоить. Собрал на ночь побольше дров. Развел не костёр, а кострище.  Залез с копьем на крышу. Вглядывался в деревья.  Но глядя вдаль, я пропустил то, что происходило под носом.

Огонь освещал достаточно обширное пространство рядом с хижиной. Так, что я мог видеть довольно ясно даже между деревьями. И вот, когда я опустил взгляд, то увидел, как из-за ближайшей ели, высокой и старой,  сильно пригибаясь к земле, как бы таясь, на четырех конечностях ползет крупное рогатое животное неизвестного вида. Рога толстые и круто закрученные назад, как у муфлона. Морда чёрная, глаза крупные с красными зрачками. Все тело покрыто черной шерстью. Я так и замер на месте. Сидел на крыше, выпучив глаза. Потом увидел, что морда - не морда вовсе, а лицо, только обросшее сильно. Носа нет, только дырки мокрые, а вот рот крупный и с клыками.

Вскоре я опомнился и громко окликнул крадущуюся тварь. Мохнатый сразу зашипел, по телу пробежала судорога, он встал на задние ноги и я ужаснулся его мощи.

 Я не успел выставить копье перед собой, как дьявол прыгнул с земли прямо на меня и, просвистев эти десять метров, как пуля, оказался уже на крыше. Он сразу схватился за копье и отшвырнул его в сторону. Длинные черные пальцы с когтями впились в мою шею. Я даже не мог позвать на помощь. Рука нашла на поясе нож и я, недолго думая, воткнул его в мохнатый бок. Отвратительные пальцы отцепились от шеи и воздух разом вошел в мои легкие.

Дьявол оттолкнул меня на солому, выхватил из руки нож и выкинул его во тьму. Я увидел, как из черного бока течет зеленая жидкость. Думаю, все конец мне. Жуть эта, лицо мохнатое, вдруг, наклоняется надо мной, разевает пасть, как лев, да как зарычит, выставив белые клыки. Потом берет и со злости бьет меня наотмашь когтями. Как пощечина, только сильнее намного. Вся щека тут же вспыхнула болью. От удара я перевернулся пару раз на соломе и свалился с крыши в кусты шиповника. Подниматься  не стал, подполз к бревенчатой стене хижины, прижался к ней и притих.

Затем вижу, тот с крыши сиганул, прямо надо мной, через костер и в два прыжка в лесу скрылся. Наверное, сильно я его все-таки зацепил. Я полежал в кустах еще минут пять, потом поджег факел и пошел нож искать. Я запомнил, в какую сторону дьявол его швырнул. Нашёл не сразу, но нашёл.

В хижине осмотрел рану. На щеке три глубоких пореза. Обработал их спиртом, сделал пару глотков от нервов. Вышел из хижины и послал дьявола на три буквы. Очень громко и со злостью. Почти до утра сидел с ножом у костра. Ждал гада. Проснулся утром на крыльце со сжатым в руке ножом.

7 серия. Камилла

Седьмой день в лесу. Нужно как-то вступить в контакт с рогатой тварью из леса. Я всегда был сторонником дипломатии. Снова пробовал дозваться погребного жителя. Все без толку. Ест мои припасы. Иногда пишет на земле послания. Все одно и тоже:  «Держи Хаму рядом.» 

После обеда отправился в лес к ясеню. Мои реакции сильно обострились. Я уже отличаю пение разных птиц и даже слышу, как скачет по дереву белка. Нож все время держу наготове. У ясеня срезал пару веток для копий. Во время моей возни вновь раздался женский смех. Воткнул недоделанные копья в землю и побежал на голос. Бежал я быстро и смех менял дислокацию не так резко, как в прошлый раз. Всего три или четыре раза мне пришлось остановиться, чтобы уточнить направление.

Примерно через два километра я выбежал из узкой опушки прямо на край земляного обрыва. Внизу колыхалось на слабом ветру бескрайнее море леса. На бегу не смог удержаться и свалился вниз. Склон был хоть и отвесный, но всё-таки земляной. В общем, ничего я себе не сломал. Так, перекатился пару раз через голову. Отряхнулся, посмотрел вверх. Высота обрыва метров двадцать. Дальше более пологий спуск к лесной низине. Вошел в новый лес, снова услышал смех. Побежал. Метров через двести впереди блеснула вода.

Оказалось, лесное озеро. Странно, я ничего о нем не слышал. Берег зарос высоким камышом. Особенно дальняя сторона. Смех был оттуда. Оббежал озеро. Встал напротив высокого камыша. Смех переливался, как ручей в горах. А потом я услышал слова:

 -Иди сюда.

Так несколько раз и все с таким коварно-кокетливыми смешочками. Залез в воду, чуть выше колен, вошел в камыши, сжимая в одной руке нож. Метра через три в небольшой заводи увидел девушку с рыжими волосами. Лицо благородное, красивое, но грязное, в тине. На тело накинуто старое ситцевое платье когда-то зеленого цвета. Она перестала смеяться. Просто смотрела на меня и улыбалась. Спросил, кто она. Назвалась Камиллой.

- Ты смеялась? - спрашиваю.
 
 Кивает.
 
- Откуда ты?

 Показывает пальцем вверх, в небо.
 
- Знаешь Хаму?

  Снова кивок.

 - Кто это?

 Складывает ладони у себя на груди, там, где сердце, словно показывает, как скучает.

 - Зачем ты меня позвала?

 Долго молчит, улыбается. Затем отвечает:

- Ты должен делать все правильно.

- Что?- спрашиваю.

- Обратись к нему по имени, – говорит  озерная девушка. – Тогда он будет говорить с тобой.

-Хама?-  спрашиваю.

  Кивает.

- Ладно, а ты тогда кто?
         
Снова говорит, что Камилла.
          
- Знаешь этого рогатого?
 
Перестает улыбаться, кивает.
         
- Кто он?
          
И тут она скривила губы, как будто я её обидел. А потом взяла и ушла под воду. Кричал её еще минут двадцать, наверное. Всё без толку.

Вернулся к хижине в сумерках. Замучился карабкаться по обрыву. Пришлось искать удобное место для подъема. В хижине долго сидел на отодвинутом сундуке. Сидел и думал.

Спустился вниз и говорю:

- Хама, прошу тебя, покажись.
 
Никто не вышел. Я подождал еще минут десять, затем выбрался из погреба и только хотел закрыть люк, как услышал внизу голос:

-  Хама с тобой.

Наклонился я над люком, а самому смотреть вниз страшно. Увидел между клетушками худое лысое существо с синими прожилинами по всему телу. Ужасно тощий,  ребра торчат, голова маленькая круглая, ушей нет почти, одни дырки, за пересохшими фиолетовыми губами выглядывают мелкие грязные зубы, а глаза большие, желтые и до невозможности добрые. Под каждым глазом синяя полоска через все щеку. И еще он был голый, но без причиндалов. Стоял на двух ногах, сильно сутулясь. Рост метр двадцать. Так где-то.

Я с ним, как полагается, поздоровался, пригласил чаю отпить. Он подумал-подумал и вылез, скрипя по лестнице, но из дома выходить не стал. Да и ночь уже в лесу. Страшно. За столом я принялся расспрашивать его, почему он в земле живет.
 
- Там теплее, - говорит.
 
- А этот рогатый кто?-  спрашиваю.

- Хрум.
 
- Кто-кто? - переспрашиваю.

- Хрум,-  повторяет Хама и добавляет - Хочет съесть Хаму.
 
Я теперь все вроде понял и пообещал его защитить. А он мне говорит такой:

- Хрума нельзя так просто прогнать. Принеси воды.

Я поставил перед ним литровую стеклянную бутылку с водой из ручья. Синий, недолго думая, укусил собственный указательный палец и капнул в сосуд несколько капель своей крови. А кровь у него была конечно синяя. Затем встает из-за стола, идет к стене и ловко взбирается по бревнам на стропила. Откуда-то из загашника достает несколько сухих цветков, похожих на мать-и-мачеху. Спустился, раскрошил их в ладони и в воду бросил эту пыль.

- Эта Хрум боится,-  говорит мне  синий. - Нужно ввести внутрь. Потом скажешь слова…

Тут как раз запел лесной соловей и синий поспешил в погреб.

-  Стой! – говорю. - Какие слова? 
 
Уже внизу он сказал, что слова в лесу…в озере….

8 серия. Самолет

Поспал в прошлую ночь часа три, не больше. Предварительно заперся в хижине на засов, конечно. Хотя Рогатый, кажется, не приходил. Утром слез в погреб и снова позвал Хаму. Хотел уточнить, какое озеро и где именно там слова. Но синий не вышел. Наверное, он только по ночам может со мной говорить.

Ну ладно, отправился я к тому озеру, где девчонку нашёл. Она, кажется, тоже что-то знает. В лесу сыровато стало. Вчера дождь крапал. Дошел до водоема мокрый весь. Над водной гладью с тиной туман стелется. Обошел я берег к той стороне, где камышей больше и позвал девчонку по имени:

 - Камилла! Камилла!

Затем влез в камыши, туда, где в прошлый раз её встретил. Похлопал копьем по воде. Еще позвал. И тут сзади слышу её голос.

- Чего тебе?- спрашивает.

-Слова, – говорю. - Хама сказал в озере найти.

 А сам смотрю на неё с кислой миной. Стоит на берегу ужасно грязная, вся в тине, в лохмотьях, которые когда-то были платьем. Правда, я сам сейчас не намного чище. Камилла, как про слова услышала, расцвела сразу улыбкой до ушей.

-Наконец-то!- говорит.

Входит в воду там, где я стою, идет мимо меня дальше в камыши и рукой машет, чтоб я за ней следовал. Копье я тут оставил, воткнул в глиняное дно на мелководье и поспешил за странной девушкой бомжатской наружности. Скоро вода до груди дошла, волосы рыжие у неё по воде, как змеи поползли. Она поплыла и я за ней.

До середины доплыла, а там нырнула, пятки только сверкнули. Я взял побольше воздуха и тоже нырнул. Вода здесь чистая. На глубине метров трех-четырех на дне увидел я остов самолета, кажется немецкого. Девушка рыжеволосая подплыла к кабине и махает мне в воде, чтобы я ей помог труп пилота вытащить из кабины. Немецкая форма, но тело еще сильно не разложено. От силы неделя ему. Вытащили мы мертвеца и поплыли наверх. Офицер какой-то, судя по костюму. Половину лица, правда, рыбы сожрали, но зубы целы ещё.

- Что за херня? - спрашиваю Камиллу, а сам дрожу весь от холода.

- Он Хаме должен, - говорит.

Затем рвет на нём китель, рубашку и видим мы на шее у солдатика кожаный мешочек на серебряной цепочке. Девчушка сдирает его и передает мне.

- Вот твои слова, - говорит. - Теперь делай все, как Хама сказал, а мне идти пора.
 
Она уже повернулась, чтобы в камышах скрыться, но я её за руку схватил.

- Пойдем со мной, - говорю.

 - Не могу, - отвечает. - Потерялась давно. 

В глазах у неё печаль появилась, а потом девушка на меня с грустью взглянула и добавила:

- И ты потеряешься, если не сможешь Хаму сберечь.

Тут она вырвалась и скрылась в камышах. А я шел домой с мешочком кожаным и думал всё о её словах.

9 серия. Хамина кровь

Мешочек я вскрыл только по возвращению в хижину. Чуть не офигел. Написано несколько строк на русском. Сначала идут инструкции. Затем обрядные заклинания. Или что-то в этом роде. Цитировать сейчас не буду. По инструкциям я должен Хамину бурду залить в желудок Рогатого и сказать при этом слова. Да, думаю… задача!

Как стемнело, развел костер рядом с хижиной. Позвал Хаму, чтобы детали охоты обсудить. Но он снова не вышел. Я смекнул, что нужно ждать, когда солнца зайдет. Солнце как раз застряло животом в деревьях на западе. Скоро значит и синий покажется.

Тотчас после заката развел костер. Бутылку с Хаминым зельем у огня рассматриваю. Пока к озеру ходил я эту баночку в хижине спрятал, точнее в погребе, в самый угол затолкал, за клетушки. Бутыль я крышкой с резьбой закрутил, а теперь открыл вот и принюхался. Странный запах. Слегка сладковатый и в то же время горьковатый. Цвет изменился. Синий, с полоской розового на дне. Нюхаю и думаю, как мне эту бодягу рогатому вовнутрь влить?

Перед костром, сидя на бревне, новое копьё выстругал. Ночь быстро накрыла. Звезды в космосе мигают. В такую тьму мой костер, наверное, даже с Марса заметен. Посидел немного, а потом в дом ушел, Хаму звать.

Он, как полагается, пару минут подумал, потом вылез. Голодный, сухарей просит и тушенки. Ест он и кожа его бело-синяя на лице вся морщится, а кадык туда-сюда двигается. Спросил я его, чем он раньше питался. Мышами, говорит, землеройками и прочей гадостью. Спрашиваю, как это кожа у него такой чистой остается, когда он в земле ползает? А он стучит себя пальцами по предплечью, потрогай, мол. Я тронул и чуть не ошпарился. Градусов восемьдесят, не меньше. Все, что на кожу попадает, почти сразу испаряется, расплавляется и опадает. Потом я про Хрума вспомнил. Хама сказал, что этот рогатый - существо злобное и сколько себя помнит, за ним ( то есть за Хамой) охотится. А когда я спросил «Нафига ему это надо?», Хама ответил, что плоть его состоит из душ человеческих и если Рогатый сожрет его (Хаму то есть), то все они окажутся в желудке этой твари. 

А когда Хама закончил жевать, то встал и попросил меня лечь на пол и раздеться до пояса. Я разделся и лег. Синий вытянул руку надо мной и длинным острым когтем распорол себе кожу от запястья до локтя. Голубая кровь закапала мне на грудь. Хама присел на карточки, закрыл глаза и, что-то шепча, растер меня этой кровью от живота и выше. И лицо тоже. А потом попросил встать, одеться и сказал:

 - Хрум будет просить меня, не давай. Умрешь иначе. Не бойся его. Кровь моя тебе поможет. Теперь всё знаешь, сможешь убить его.

И ушел Хама в погреб. А я один остался. Вышел из хижины и у костра сел, а сам все в лес поглядываю.

10 серия. Еще глубже в лес

Бутыль с зельем я к поясу приспособил на левом бедре. Нож на правом висел. Мешочек со словами на шее. В руке копье. По пояс голый. Короче, на индейца похож. Долго я так сидел у костра, думая о мире, о жизни, о смерти и вообще. Около полуночи вскипятил на треноге чайник, чай заварил. Во втором часу услышал треск в лесу. Когда я голову на звук повернул, то сразу летуна увидел. Три шара, вместе сцепленные. Вылетели они высоко над елями, точно синие звезды из космоса и застыли там наверху. Я смотрю на них и вижу, что шары как-то странно поворачиваются друг против друга, вроде сигнал какой-то дают.

Опустил взгляд и вижу- Рогатый уже в трех метрах от меня стоит. Черный, как уголь, глаза красные, ненависти полные. Руки с когтями раздвинул, вроде как схватить меня собрался. Я встал на ноги, руки дрожат. Щупаю, на месте ли бутыль с зельем. И тут Рогатый заговорил со мной низким шипящим голосом.

- Хаму,- говорит, - давай. Тогда не трону.

Я головой мотаю. Нет, значит.

Он ощерился во всю морду медленно. Вроде, как улыбнулся. Я весь коркой ледяной покрылся. Рогатый голову  опустил и чуть в сторону повернул. Мне бы сразу начать свое дело, а я стою, как вкопанный. И тут Рогатый резко на меня бросился. Но не как человек, а как животное. Руками в горло вцепился, а нижними когтями в живот уперся. Распороть кишки мне хотел.

Я упал вместе с ним. Копье выронил, конечно. Запыхтел, закричал. Кувыркаемся по земле перед кострищем. Руками в мохнатую морду цепляюсь. Чувствую, когти черные  уже в кожу на животе входят. Думаю, конец мне. Но тут его ноги  словно ошпарились от чего-то. Рогатый взвыл, подпрыгнул вверх. Я на земле перевернулся. Ищу глазами гада. А он хвать меня за волосы сзади и в лес потащил, волоча по земле. Я стал синего на помощь звать.

- Хама! – кричу. - Хама!
 
И вижу, как хижина за еловыми стволами начинает удаляться всё дальше. Ногами пытаюсь за выступающие корни зацепиться, а сам кричу вовсю. Вдруг между верхушками деревьев в небе синий летун появился. Парит безмятежно в вышине, меня провожает. А этот Рогатый, сильный сволочь. Вцепился пятерней чуть ли не в самые мои мозги и идет, как терминатор, всё в лес и в лес.

Я в третий раз Хаму собрался кричать и тут Рогатый ни с того ни с сего останавливается. Чую, по лицу жар пошел и в воздухе вокруг марево повсюду, как в пустыне знойной. А потом черный дьявол отпустил мои волосы.

Я смотрю: позади нас Хама стоит. Сгорбленный, как обезьяна. Будто неудобно ему на своих двоих ходить. И смотрит Хама исподлобья на Рогатого. А между ними я. Мохнатый рычит и щерится. Потом, как прыгнет через меня прямо на синего. Схватил голого Хаму, как барана, на плечи свои загрузил,  к шее прижал и пустился в лес рысцой.

Аккурат в тот момент, как Рогатый Хаму сграбастал, я за сердце схватился. Знаете, бывает так, кольнет и думаешь «инфаркт что ли?» Но отпустило вроде, только в голове гудит всё. Я немного опомнился и закричал «Хама!», а после побежал, шатаясь, за черным дьяволом. Но темно уже, ничего не видно. Падаю, спотыкаюсь. В лесу повсюду что-то движется. Бежал я так несколько километров, полагаясь на свет луны и звезд. Упал в овраг какой-то, руки, щеки рассек колючками. Весь исцарапанный лежу. На издыхании. Вдруг, вижу над головой снова летун мой. А я думал, что потерял его. Хотел ему что-то сказать, но тут я без сил отключился. Когда глаза мои снова открылись, в лесу уже утро наступило.

11 серия. Шар в животе

Я поднялся, отряхнулся и двинул обратно к хижине. Чувствовал себя довольно скверно. В правом боку кололо и дыхание стало стесненным. Я подумал, что пока лежал полуголый на земле, то верно простудил себе легкие. Мне хотелось есть и пить и я шёл по своим следам обратно, к  хижине. Там все съестные припасы и там остался родник. Часа через два я понял, что заблудился. Лес вокруг казался незнакомым, по-настоящему дремучим. Меня так мучила жажда, что я решил глотнуть немного настойки, которую сотворил  Хама. Я сделал несколько маленьких глоточков. На вкус отдавало ёлкой, но, в общем, пить можно. Я выпил совсем немного потому, что эта штука мне еще должна была пригодиться. Жажда слегка отпустила, но в бок все равно сверлило. А потом снова во рту всё пересохло. Не знаю, сколько бы мне ещё так петлять, но вскоре за частыми кривыми стволами  мелькнул знакомый синий всполох.

- Стой! – крикнул я и побежал между деревьями за кружащими шарами.

Колючие ветки по лицу хлестают, а я бегу, ору, как сумасшедший. Летун же дальше летит. Не ко мне, а от меня, и расстояние это я никак не могу сократить. Бежал я порядочно и в боку так жечь стало, что будто кто туда стрелу в живое мясо всадил. 

Через пять минут совсем  выдохся, но тут лес, вдруг, вывел меня на знакомое место, а может это только так мне показалось. Короче, деревья кончились и я оказался на краю обрыва, как несколько дней назад, когда Камиллу нашел. К моей радости в глубине леса сверкнула на солнце вода. Я кубарем со склона скатился и вприпрыжку к озеру бегу. Скоро на ручей наткнулся, рухнул лицом в освежающий холод и вдоволь напился. И бок у меня, кажется, перестал немного.

Добрел до камышового берега, поскользнулся, плюхнулся в воду, вылез. Сижу на траве, весь в глине обмазанный и в синей крови от Хамы. Короче, мутант, а не человек. И едва я отдышался, как у меня снова сердце схватило. Секунд на пять, наверное. Но в глазах потом долго звезды кружились. Я повалился на землю дыхание перевести. И смотрю, моргая, на небо. Слышу плеск рядом, в камышах. «Камилла!», думаю. И точно - она. Выходит вся, как и я, грязная и какая-то грустная. Ну, грустнее, чем в прошлый раз.
 
- Что со мной? – спрашиваю.

- Умираешь, – говорит.

- Как так?

- Хаму зверь забрал, – отвечает. – Теперь тебе плохо будет, а потом умрешь, если Хаму не вернешь.

- Как же мне его вернуть?

Она долго на меня смотрела, и я заметил, что глаза у неё зеленого цвета. А раньше серые были. Кажется. Что-то совсем у меня в голове помутилось.
 
- Подойди, – говорит, -  ближе.

А сама она в воде по пояс стоит, в камышах. Ну, я и булькнулся в воду, к ней иду. Подошёл, встал напротив, совсем близко и  отсюда она мне ещё краше кажется.

- И что? – спрашиваю.

Тогда она обхватывает мою голову ладонями и губами своими ко мне тянется. У меня глаза чуть из орбит не вылезли. Наши губы соединились. Я, конечно, сопротивляться не стал. Только потом пожалел. Целуется она не как девчонка, скажу я вам. А как дьявол в юбке. Я думал, всю душу из меня высосет, но не тут-то было. Она губами все плотнее и плотнее, а руки обвились за спиной и все  крепче к себе прижимает. А я чувствую, что тело у неё дрожит, словно в лихорадке и где-то в её животе что-то вроде как брыкается. В общем, целует она меня и трясет её все сильнее, а потом шея вздулась и через глотку во рту у неё оказалось что-то теплое и круглое и электрическое, типа сгустка энергии в форме шара. Эта штука, щелкая разрядами, тут же из её рта в мой рот переместилась. 

Я отбросил девчонку от себя и стал задыхаться. Теперь моя шея вздулась. И скоро шар в моем желудке оказался. Я упал и корчусь от боли. Камиллу сукой называю, по земле катаюсь, слезы из глаз брызжут. А потом вроде дыхание ко мне вернулось, и я себя немного лучше почувствовал.

-Что это за херня!? – закричал я на неё.

- Он тебе путь покажет, – говорит. – Найдешь меня в доме на нижнем холме среди дубов. А теперь беги!

Я чувствую, шар в стенку желудка упёрся, натянул пупок, и вроде как тянет меня вперед. Я нашел силы откуда-то, встал и побежал, шатаясь, куда живот указывал...   

12 серия. Percepsia Rure

……Пока я бежал, отводя от лица еловые ветки, глаза мои то и дело на живот глядели. Знаете очень неприятно, когда пузо у тебя вздуто так, словно вот-вот порвется и вздутие это такой округлой формы, будто там внутри не шар, а голова чья-то. Бежал я так, боль превозмогая, километра три, пока из сил совсем не выбился. Упал на колени, а потом и на живот. В висках кровь стучит. В животе шар прыгает. Я шепчу ему, что не могу больше бежать, пусть он хоть сто лет в желудке прыгает. Отлежался так часа два. Провалился в какое-то полузабытьё.

Когда глаза открылись, в лесу уже вечерело. Чувствую, шар снова вверх ползет. Загнулся я в три погибели, содрогнулся до кончиков пальцев и выблевал его рядом. Он как подскочит кверху. Отряхнулся от моих мокрот и задорно стал виться вокруг меня и немного в сторону нырять. Нырнёт – и обратно. Нырнет – и обратно. Прозрачно намекал мне, чтобы я дальше за ним следовал. Так и сделал. И мы снова побежали. То есть бежал то конечно я один, а шар летел, между стволами маневрируя. Без ноши в желудке бежать стало легче, хотя кочки, пни, корни и ложбинки грозили свихнуть лодыжки. То и дело мне приходилось скатываться в глубокие овраги, а потом снова подниматься по склону. На одном косогоре мне посчастливилось наткнуться на ручей. Здесь я умылся, напился и набрался сил. А потом побежал дальше.

С какого-то времени мой путь пролегал исключительно вниз и я понял, что спускаюсь со склона огромного холма. Из-за деревьев открывался вид на лесную долину. Там я заприметил огонек на невысоком холме. Он пробивался сквозь дубки. Туда и вел меня шарик. Вскоре мы подобрались совсем близко и здесь я увидел, что огонек – это черно-оранжевое пламя, выходящее с искрами из трубы на крыше коробчатого низкого строения, оббитого со всех сторон железными листами. Из этой индустриальной конуры по боковым стенам торчали множественные трубопроводные коммуникации. Кое-где врезаны задвижки, где-то торчал короткий обрезок трубы. Я подумал, что это какой-то самодельный заводик по перегонке жидкого топлива. Но никаких других подсобных помещений или техники рядом не наблюдалось. С торца вместо двери чернел провал. Стены глухие, без окон. Шар влетел в черный проход и остался внутри. Я с полчаса еще посидел в лесу, понаблюдал с безопасной дистанции. Все ждал, не выйдет ли кто. Выйти, никто не вышел, а в боку у меня снова закололо. Ну, я и двинул вперёд.

Как только я туда вошел, в нос ударил резкий запах ароматических масел и циклических эфиров. На ржавых металлических перегородках, разделяющих «завод» на три части светили маломощные электрические лампочки в защитных сетках. Я шел по узкому коридору вдоль глухой стены, и с удивлением рассматривал, что скрывалось за каждым таким отсеком. Перед взором открывались герметичные цилиндрические сосуды из стекла на сорок-пятьдесят литров, хитро соединенных между собой трубками.

Сердито гудел генератор. Должно быть, он находился за последней перегородкой. Я прошел еще несколько шагов и остановился, как вкопанный. Спиной ко мне на очень высоком табурете рядом с открытой емкостью сидел толстый, сильно волосатый мужик, голый по пояс. Его руки были опущены в эту емкость. Сверху из трубочек, отходящих от других сосудов, на его руки капала жидкость, но он словно не замечал этого.

Я его окликнул, но он не обернулся. Тогда я подошёл ближе и увидел, что в прозрачном чане, в  чуть розоватой воде лежит полуголая Камилла. Но тут она совсем не живая, словно в коме. Рыжие волосы распущены по воде, как у мертвой русалки. Глаза закрыты, а мужик поддерживает её за голову и плачет. Я смотрю на неё и глазам своим не верю.  Оказывается, это не вода розоватая, а мелкие живые существа, похожие на головастиков. И каждый такой головастик цепляется за её белую кожу, а потом медленно гаснет и тонет. А на его место прицепляется другой головастик. Я головой повертел и вижу, что все эти розовые существа льются вместе с жидкостью из верхних трубочек.   

- Кто это? – спрашиваю мужика.

И тут он, наконец, на меня внимание обратил. И сразу весь как-то оживился и плакать перестал.

- Ты пришел, – говорит мне мужик. – Наконец-то!

- Кто это? – снова повторяю.

- Камилла, – отвечает. – Сестра моя. Она говорила, что ты придешь.

- Что с ней? – спрашиваю. – Я её недавно видел. Она была в порядке.

- Она может жить только в воде, – говорит мужик и дальше рассказывает, что весь этот мини-завод нужен только для того, чтобы поддерживать в сестре жизнь.

Оказывается, гнал он здесь не бензин, а Percepsia Rure – особо живучий вид хордовых многоклеточных, способных вдыхать жизнь в полумертвые тела. По его словам, он с сестрой заблудился в лесах десять лет назад. 

- Это был её первый прыжок с парашюта, - рассказывает мужик. - Она очень просила, чтобы я её взял с собой. Мы должны были приземлиться в рассчитанном квадрате у речки, но ветер отнёс нас далеко на восток. Мы приземлились в лесу недалеко от хижины и вошли в контакт с Хамой. На седьмые сутки мы его обменяли на то, чтобы Демон вывел нас из леса. Но вместо этого он забрал наши души.

- Но как ты все это построил? – не понимаю я.

- Я не строил. Это построили до меня. Я должен поддерживать генератор, чтобы раствор, в котором плавают головастики, пребывал в нужной температуре. Каждые два часа я так же добавляю натриевой соли из здешних запасов. Пока малютки живут, сестра моя будет жить.

- Она сказала, что я должен вернуть Хаму. Но почему привела меня сюда?

Тут мужик сдернул с шеи ключ на веревочке и передал мне.
 
- Теперь ты с нами. Если не найдешь Хаму, демон сделает из тебя раба. Такого же раба, как я.

- Что это за ключ?

- Выйдешь отсюда и смотри на самую яркую звезду на западе. Иди в этом направлении. Там его логово. Там должна быть дверь. Открой её и сразись с врагом нашим.

Я спрятал ключ в карман, но мужик завязал его обратно на веревочку и мне на шею повесил.

- Не теряй этот ключ, береги его, – говорит мужик. – Другой отдал за него душу.

- Другой?

- До тебя было ещё пятеро.

- И никто не выбрался?

- Никто из тех, кто говорил с ним.

Я пообещал ему, что постараюсь не свернуть с пути. Брат Камиллы дал мне питья и немного вяленого мяса в дорогу. Я вышел наружу, нашёл на небе самую яркую звезду на западе и двинулся в её сторону. 

13 серия. Топор

Лес снова сомкнулся позади. Лес был повсюду и я бы не удивился, если б деревья начали расти прямо из неба. Но тогда мне было бы трудно смотреть на звезду-ориентир в западной части неба. Я не чувствовал холода, хотя воздух свежил. Я знал это потому, что дыхание моё превращалась в белый пар.  Хибарка со странными емкостями и коматозной Камиллой осталась далеко за спиной. Я был так поглощён целью пути, что даже ни разу не обернулся назад.

Время теперь воспринималось как-то по странному .Ночь растянулась в бесконечный таинственный триллер. В середине апреля ночи должны быть гораздо короче дня, но небо оставалось темным и звезды не спешили уходить. Теперь на спине я тащил рюкзак со снедью от брата Камиллы. Туда же я поместил баночку с Хаминым зельем. Я надеялся, что к утру дойду до места и мне, по крайней мере, не придется больше плутать в чертовом лесу.

И тут до меня не дошло, что я совсем безоружен. Ключ и зелье это хорошо. Но как влить отраву в пасть рогатому демону голыми руками? А если он начнет дубасить меня? Я остановился посреди леса, как громом поражённый. В тишине услышал, как быстро и беспокойно бьется мое сердце. Эхо ударов звучало в висках и вены там, то вздувались, то исчезали. А потом зазвучал лес. Он весь зашевелился, притаился, запищал, захрипел, окружил меня.

Это нервоз, подумал я, и завертелся по сторонам, отыскивая в темных кустах глаза незримого хищника. «Оружие!» - вновь напомнил я сам себе. Я сделал несколько шагов в фиолетовый провал, очерченный силуэтами деревьев. Нашел там молодое гибкое дерево и сломил у основания ствола толстую длинную ветвь. Она была слишком длинной и я отломил её ещё на треть, так что на месте перелома забелело острие древесины. С новым копьем я почувствовал себя немного комфортнее. Я постоял еще немного у дерева, где сломил ветку, и посмотрел на небо. Когда есть звезда, которая показывает  тебе путь, то ты не совсем потерян. Эта мысль успокаивала. Но тревога до конца не уходила. Я забеспокоился потому, что звуки в лесу внезапно смолкли. Ни пения ночных птиц, ни трезвона насекомых.  Меня объяла гробовая тишина. Каким-то восьмым чувством я понял, что за мной наблюдают. Я замер и даже перестал дышать.

Мгновением позже рядом с ухом  что-то прожужжало и с треском вонзилось в ствол сосны. Я упал на землю и, обернувшись,  заметил над собой тусклый блеск боевого топора. Я крепче сжал копье и пополз от дерева назад. Глаза смотрели в темноту – туда, откуда прилетел топор.

Вдруг из верхушек елей высоко в воздухе выпрыгнул синий светящийся шар. Не тот, который я  проглотил при поцелуе с Камиллой, этот был чуточку меньше и чуточку ярче. Шар прилетел из глубин леса и в десяти метрах от меня осветил синим светом  полуголого мускулистого мужика с головой, почти полностью перемотанной синей изолентой. На всем лице оставлены две маленькие дырочки, откуда горели красные глаза, да небольшая щель в области рта. Руки у амбала были, как у олимпийского у паурлифтера, на торсе белели длинные шрамы. Из одежды на нем лишь рванные штаны из серой мешковины, да на правой руке черная перчатка.

Красные глаза вперились в воткнутый топор. И хотя я не мог видеть выражения лица, но догадывался, что вряд ли бугай  расположен вести переговоры. Бежать от таких ходячих мышц было бесполезно. Поэтому я сжал копье крепче, перевернулся на спину и приготовился  проткнуть  необъятный потный живот.

Синий шар, меж тем, закружил у изолентной головы, как назойливая муха. Маньячного вида амбал зарычал, отмахиваясь, и двинулся на меня уверенными шагами. 

Я вскочил на ноги и заорал во всю глотку что-то насчёт «Стой, а то убью!» и выставил копье вперед. Мужик без лица и глазом не моргнул , схватил копье чуть ниже острия и с силой вырвал его из моих дрожащих рук. Я, держась за самодельное оружие ,по инерции полетел прямо на мышцы. Бугай схватил меня за шею и резко бросил на ствол сосны. Я больно ударился спиной, чудом не проткнулся ветками и упал на землю.

Пока очухивался, мужик вытащил из дерева топор. Кажется, я получил сотрясение мозга потому, что ничего в тот момент не соображал. Амбал же взял меня за волосы, подтащил к стволу и усадил к дереву спиной, чтобы удобнее было отрубить голову. Он уж занёс топор и тут заметил у меня на груди ключ. Сквозь муть в глазах я увидел, что он опускает грозную секиру. Послышался рык из щели в изоленте, а затем огромный кулак резко врезался в мое лицо. Из глаз посыпались искры, из носа хлынула кровь, я выплюнул пару зубов. Мужик почти сразу взвалил меня на плечо и побежал. 

Периодически я проваливался в бессознательное состояние. В промежутках между провалами сознания я видел скачущую землю внизу и лес, который все время смыкался позади. Мне казалось, деревья по сторонам становились чернее, кривее и страшнее, словно мы устремлялись в места, где тайно рождаются ужасные монстры. Пару раз я видел за стволами синий светящийся шарик.

Потом я потерял сознание надолго, а когда очнулся, то понял, что связан по всему телу толстой веревкой, глаза режет свет электрической лампочки и лежу я на чем-то каменном, почти под самым потолком.

14 серия. Бизон

Я был рад, что он не связал мне глаза. Ненавижу темноту. Меня немного мутило. Я различил бревенчатый потолок, бревенчатую стену и…и кирпичную поверхность дымохода у изголовья. Моей спине было тепло, и я понял, что лежу на печке, которую или топят или топили совсем недавно. Я попробовал пошевелить пальцами и мне это удалось, согнул ноги в коленях. Руки мои привязаны плотно к телу по бокам, веревка делала несколько витков вокруг ног, но ниже колен не опускалась. Вероятно, он был не очень умен, раз связал меня так бездарно. Я перевернулся на бок, чтобы увеличить угол обзора и чуть не упал на пол. Я лежал на животе у самого края печи и тяжело дышал. 

Глаза смотрели на грязные половицы и бревенчатую  стену. Виднелся край деревянного стола, за которым сидел амбал в изоленте. Возможно, он плохо слышал из-за того, что уши у него были так же замотаны.  Иначе моя возня его давно бы привлекла.  Мужик что-то вытаскивал из-под стола, раскладывал там, брался за тесак и наотмашь что-то разрубал. Затем брал отрезанное, швырял в сторону, присыпал чем-то и снова - хрясь!
 
Так продолжалось минут двадцать. Затем мужик, скрипнув ржавыми петлями, вышел из дома. Несколько минут спустя дверь снова скрипнула. Судя по всему, бугай волочил по полу что-то тяжелое. Это что-то цеплялось за предметы простецкой мебели. Вот перевернулась табуретка, рассыпались желуди. Я увидел голую рельефную спину. Амбал тащил  за ноги тушу молодого лося с уже спиленными рогами.  По половицам тянулся кровяной след. Он подтащил мертвое животное к столу и взялся за тесак. Сквозь изоленту слышалось недовольное сопение.

Я с ужасом наблюдал, как тесак поднимается высоко к потолку, а после резко обрушиваться в область лосиной шеи. В стороны брызнула теплая кровь. Несколько капель достигли и меня. Мужик замахнулся ещё раз, а после еще два раза, после чего лосиная голова отделилась от туловища.

Мужик воткнул тесак в пол, взял лосиную голову за уши и поднял её перед собой. Из головы, из той части, где была шея, сочилась кровь, капала крупными каплями. В эту круглую рану под головой мужик воткнул свою пятерню. Было похоже, что он что-то там ищет. Меня затошнило. Я хотел отвернуться, но боялся пошевелиться потому, что мог упасть на пол. Наконец он нашел то, что искал и вытянул на свет кровавый ошметок, который бросил в банку, где лежали другие заготовки.

Затем мужик взял выпотрошенную голову и двинулся с ней в мою сторону. Я зажмурил глаза и услышал, как потрошитель остановился, видимо, озадаченный сменой позы пленника. Он кинул лосиную голову за мою спину и двумя руками задвинул меня от края ближе к дымоходу. Я не открывал глаза, прикидываясь мертвым. Но чувствовал кожей, что мужик не отходит, смотрит в лицо. Затем он пару раз дал мне пощечину. Я не подал виду, что что-то чувствую. Наконец безликий бугай отошел. Я слышал, как он открывает печь с торца и подкидывает в горнило дрова. 

Вскоре подо мной разлилось тепло. По избе раздавался приятный треск треск сгораемой древесины. Мои мысли, словно поджаренные печным огнем, заметались из стороны в сторону. Что мне делать? Что ОН собирается со мной сделать? Для чего эта печь? Кого он будет там испекать?

Затопив печь, мужик вернулся к туше. Я все еще лихорадочно соображал и тут, вспомнив, что обезличенную жертву убить сложнее, решил заговорить с ним, подать голос, попробовать вступить в переговоры, пообещать маньяку горы денег и познакомить с красивой рыжей девушкой. Я подвинулся к краю, чтобы сказать всё это, но картина, которую я увидел, лишила меня голоса. Амбал снова возился с тушей. Он рубил её, как психбольной, со всех сторон, обагряя все вокруг теплой красной кровью. Доставал из лося сердце, желудок, кишки. Каждый орган тщательно осматривал и некоторые разрезал ещё на более мелкие кусочки. Тогда я засомневался, что он прельстится красивой девушкой и деньгами. 

Не знаю, сколько бы ещё выдержала моя бедная психика, вероятно недолго. Я уже начал молиться о том, чтобы он меня сначала хотя бы убил, а потом уж потрошил. В этот момент я забыл обо всем на свете. Забыл о Хаме, о Рогатом, о Камилле. И тут мои мысли, как бесконечно длинные щупальца гидры, устремились в память.

Ключ, вспомнил я. Ключ! Он не убил меня в прошлый раз из-за ключа, который мне дал брат Камиллы. Значит, я имею какое-то значение для этого чудовища!

И, что самое удивительное, ключ был по-прежнему на мне! Меня охватил восторг надежды. Я снова подумывал о переговорах.

Потрошитель, тем временем, воткнул тесак в стол и отошел к той стене, которую я не мог видеть. Я слышал, что он чем-то щёлкает, вроде тумблеров, а потом раздалось шипение, как когда не можешь поймать радиостанцию. Я снова вспомнил о цивилизации, о цели своего страшного похода и тут в маленькое квадратное окошко в стене влетел синий шар. Он влетел так быстро, что вначале я решил, что это галлюцинация. Он юркнул к дальней стене, где находился мужик. Послышалось злое рычание, треск, грохот. Амбал явно пытался поймать интервента, но все безуспешно. Снова скрипнула дверь. Рев бугая удалялся в лесу.

Вот мой шанс! Извиваясь, как гусеница, я подвинулся к краю, свесил ноги вниз и спрыгнул на пол. Я едва не упал, но устоял, упираясь в теплый бок печи. Затем, связанный, пошел маленькими шажками к столу. Перед взором открылась остальная комната. Ого! Да тут диван, телевизор (который был включен и шипел), полки с несколькими старыми книгами, три блестящих тесака на стене, небольшая картина, изображающая волка и…и мой рюкзак, где была баночка с зельем Хамы! 

Я подобрался к столу спиной и принялся тереться веревкой о край лезвия воткнутого топора. Тесак была заточен на славу, поэтому путы спали быстро.

Свободный,  я рванулся к рюкзаку, запустил в него руку и облегченно вздохнул - баночка с зельем на месте. Я быстро влез в лямки, вырвал  тесак из стола  и был уже у двери, когда на пороге возник страшно неопрятный мальчишка лет двенадцати с волосами цвета грязной соломы. В правом кулаке пацана блестел кортик. Лицо и руки все исцарапаны, словно его вываляли в кустах шиповника. Серая от грязи рубаха и такого же цвета штаны превратились в лохмотья.

Я едва не воткнул тесак пареньку промеж глаз, когда тот выставил вперед руку с кортиком, явно преграждая мне путь.

-Ты кто такой, твою мать!? – ору я на него, весь на нервах.

- Микола, – отвечает парнишка и сам такой спокойный, как удав, который только что позавтракал броненосцем.

- Ты знаешь этого мудака?

 Микола кивает:

- Это Бизон.
 
- Валим отсюда скорей! – говорю я ему. – А то он сейчас вернется!

- Он найдет тебя, – качает головой парнишка. – Далеко не уйдешь.

- Я попытаюсь. А ты что предлагаешь? Обратно веревкой себя связать?
 
- Да, – говорит Микола. – Бизон хочет вытащить твое сердце, но должен это сделать так, чтобы ты был жив, пока он будет вытаскивать.

- Ладно, спасибо за ужастики, – у меня терпение иссякает. – Я двигаю. Ты со мной?

- Я не могу, – говорит.
 
- Какого черта ты не можешь?
 
- Я сейчас как бы мертвый, - отвечает Микола.

Я аж отшатнулся от него.
 
- Как бы?

- Сердце еще бьется, но мозг отключен, – поясняет Микола.

Я сразу вспомнил о Камилле и о синем шаре.

- Ты тот шар?

Кивает.

- Что тут за херня творится?

- Бизон искал этот ключ, – парнишка кивает мне на шею, – что на тебе сейчас. Ключ откроет ему доступ в хранилище грязи и порока. Для него это все равно, что кущи райские потому, что сам он сделан из греха…

- Но почему он просто не забрал его у меня?

- Он не может взять его, пока не вытащит из тебя сердце. Но сделать это нужно правильно. Если сердце остановится раньше времени, ключ, а точнее дух ключа, уйдет вместе с тобой и Бизон останется ни с чем.

Мне эти слова совсем не понравились. 

- Я смогу убежать далеко,  - говорю и пытаюсь отодвинуть парнишку из прохода.

- Найдет! – кричит Микола. – И меня и себя погубишь!

- Тебя?

- Да! Он держит меня в землянке в семи верстах отсюда.

- Зачем?

- Я девственник. Периодически ему нужна моя кровь для ритуальных отправлений.  Он растит в себе зверя. Для этого нужна особая диета. Когда зверь вырастет и у него будет ключ, Бизон пойдет на поклон в преисподнюю и станет третьим братом сатаны.

-  Что же ты мне предлагаешь?   

- Хама дал тебе своей крови, – говорит  Микола.

 – Обмакни в ней это лезвие, – тут он передает мне кортик,  – и воткни его ему поглубже в тело.
          
 Я взял кортик, повертел его  перед собой.

- И это всё?

- Нет, не всё. Но сделай это, а потом я помогу.

Не знаю почему, но я согласился. После того, как я обмакнул лезвие кортика в растворе Хаминой крови, Микола обвил вокруг меня веревку и помог взгромоздиться на печь. Кортик я сжал в правой руке так, что лезвие плотно прижалась к запястью, а рукоятка спряталась в ладони.
 
За хижиной послышались звуки.

- Просто вонзи в тело, – прошептал Микола. – Я буду рядом.

После этого он отошел и исчез из поля зрения. Я лежу, обливаюсь потом и прокручиваю в голове, куда лучше вонзить лезвие чудовищу. Только бы не промазать. 

15 серия. Гусеница

Не прошло и пяти минут, как я услышал треск веток в лесу. Вскоре дверь в избу резко открылась. Сердце мое едва не выпрыгивало из груди. Я собрал всю свою волю и попытался представить себя доктор Лектором, ну из того фильма, вы знаете. Мне нужно было выглядеть так, чтобы мой похититель принял меня за полуживого. И я что-то вырубил у себя в мозгу. Я стал бездушным куском камня. Лишь одна команда сидела во мне. Воткнуть поглубже кортик с Хаминой кровью в тело этого мужика с башкой, замотанной изолентой. Сквозь приоткрытые веки я увидел его могучую фигуру. Он был потный после пробежки. Бугай пытался догнать синий шар, который на деле оказался не шаром, а двенадцатилетним парнишкой Миколой.

Бизон подошел к разделочному столу с ошметками потрохов и банками с ритуальными приготовлениями. Он недоверчиво смотрел на свой тесак, который не так давно помог мне перерезать веревки. С каждой секундой подозрение изолентной головы все возрастало и тут я понял, что совершил последнюю глупость. Какого черта, я послушал этого пацана? Надо было бежать! Бежать без оглядки, покуда у меня не кончилось бы дыхание! А сейчас всё пропало!

Бизон вытащил топор из столешницы и резко повернулся к печке. Я плотно закрыл веки и больше его не видел, но слышал и осязал запах. Он приблизился ко мне и долго стоял рядом. Видимо пытался высмотреть, что изменилось. Отвратительный бомжацкий запах гниющей органики ударил мне в нос.

Мгновение спустя я услышал над самым лицом глубокий продолжительный рык, какой бывает у львов в африканских саванах. Голова в изоленте была в каких-то сантиметрах от меня, я чувствовал дыхание из его щели для рта.  Моя рука с кортиком напряглась, пальцы сжали рукоять сильнее. Теперь это уже была не просто рука, а скорее стрела в заряженном арбалете.

И когда Бизон стал поднимать топор, я открыл глаза и с воплем отчаяния, спустил эту стрелу с тетивы, нацелив её по звуку на страшный рык. Лезвие вошло в потную грязную грудь, прямо по центру. Бугай резко выдохнул, топор поднять не удалось, он выпал на пол, в красных угольках глаз читалось удивление.   

Бутафорские путы быстро спали, я с криком «Умри!» пнул раненного Бизона от себя. Бугай зарычал сильнее, но продолжал пятиться назад, пока не стукнулся спиной о бревенчатую стену. Там он медленно опустился, оставляя на стене позади кровавый след. Бизон несколько раз крутанул головой, мучаясь от боли в груди. Затем его мощные ручища схватились за костяную рукоятку кортика и он взвыл еще сильнее, словно обжегся о раскаленное железо. Однако амбал не разжал пальцы. Ревя от боли, Бизон с чудовищным усилием вытаскивал кортик из тела. Лезвие выходило вместе с красной кровью, которое стекало по голому волосатому пузу на грязный пол. Я смотрел на весь это ужас, как парализованный. Наконец, лезвие вышло, кортик, звякнув упал на пол. Изолентная голова безжизненно повисла на груди, плечи опустились. Тело больше не двигалось, лишь кровь продолжала сочиться.

Моего плеча кто-то коснулся и я заорал, как бешенный, отскакивая к печи. Но это был просто Микола.

- Молодец, – говорит он мне, как ни в чем не бывало.
 
- Что теперь? – спрашиваю. 

Микола уже стоял над поверженным Бизоном и прислушивался к его дыханию.

- Хамина кровь на время парализовала его, – говорит он и толкает его так, что Бизон падает на бок. – Теперь нам нужно успеть его прикончить по-настоящему.

- Что значит по-настоящему?  - спрашиваю, а сам уже искоса так начинаю на мальчугана смотреть.

- А ты думал, что сможешь убить исчадие Ада простым ножичком?

- Нет, я думал, нам придется вбить ему осиновый кол, отрубить голову и закопать на перекрестке четырех дорог.

- Ты почти угадал.

- Как это почти?

- Для начала помоги оттащить его из этого закутка. Здесь резать неудобно.

- Резать?- я весь похолодел.   

- Берись за руки, – командует мне Микола.

Я взялся, конечно. Не хотел, чтобы чудовище снова проснулось. Мы оттащили Бизона поближе к столу. Микола забрал обратно свой кортик и сказал мне, чтобы я подбросил поленьев в печное горнило и накалил в огне короткую чугунную кочергу, что лежала рядом. Я снова его послушался. Огонь весело затрещал в печи, обдавая меня жаром.

Микола  встал над Бизоном и чертил лезвием на его животе и груди затейливые магические знаки.

- Что теперь? – говорю.

- Мы должны вскрыть его лицо. А потом вытащить сердце и сжечь его в печи.    

- Это обязательно?

- Иначе он проснется... где-то через час…и переломит тебе позвоночник, чтобы ты больше не втыкал ему ножи в грудь.

 - Хорошо, – говорю. - Что мне делать?             
    
-  Сейчас я буду вскрывать его лицо. Бери раскаленный чугун и стой рядом. Когда изолента сойдет, ты увидишь его морду. Тебе она не понравится. Но тебе надо будет прижечь гусеницу.
 
- Гу… гусеницу?

- Да, такая зеленая с синим. Я покажу. Готов?
 
Как можно быть готовым к такому? Но выбора у меня не было, я вытащил накаленную докрасна кочергу из печи, встал рядом с Миколой и кивнул ему, чтобы тот начинал своё мерзкое дело.

Микола склонился над башкой мужика и поддел лезвие кортика плашмя под слой изоленты в районе  мощного квадратного подбородка. Лезвие вошло на несколько сантиметров, Микола провернул его там и принялся резать. Синяя изолента расходилась в стороны, обнажая то, чего я так боялся увидеть.

Сперва из-под лезвия брызнул и потёк омерзительный желтый гной. Микола уверенно продолжал резать от подбородка, вдоль щеки к виску. Под расплывающимся слоем гноя проступала грязно красная рыхлая плоть, без кожи. Лицо было сплошной, гнившей заживо раной. В глубоких темных глазницах едва светились красные зрачки. Кровавую морду испещряли крошечные кратеры, из которых лезли желтые и красные червячки.

- Кого жечь? – спрашиваю я, а сам весь дрожу и, чувствую, как накатывает тошнота.
 
Микола просит не суетиться, а сам спокойно разрезает до конца и, взявшись за край изоленты, сдирает его с неоткрытой части лица. Вместо носа зиял темный провал-кратер, из которого вытекал гной. 

- Кого жечь то!? – уже почти кричу, а сам весь на нервах.

- Погоди, – говорит Микола, асам уставился самозабвенно на весь этот срам.

Чуть погодя я понял, что парнек смотрел на черный провал носа. Оттуда, из темной глубины выползло поистине отвратительное существо. Это была жирная желтая гусеница с редкими синими кольцами вдоль тела. Мои нервы были так натянуты, что я без лишнего вопроса прижал раскаленный конец кочерги в это желтое омерзение. Гусеница зашипела, испуская вокруг себя пар, затем резко лопнула с брызгами и нас облепило зеленой кровью.

- Не то! – орёт мне Микола и сует руку в черный провал, шевелит там,  хватается за что-то и вытягивает из башки Бизона ещё более жирную зеленую гусеницу с такими же синими кольцами.
Размерами она заметно превосходит желтую.

Микола бросил её на пол и закричал «Жги!» Я обрушиваю кочергу на этого червя, но тот перекатывается на бок, как бочонок и кочерга стукается в половицу. Гусеница начала резко расти и быстро уползать к дальней стене. Я бросился за ней, но она сшибла меня невероятно отросшим хвостом. 

Микола швырнул в гадину топор и тот глубоко вошел в её плоть. С этим тесаком она вылезла в маленькое окошко и, хищно шурша, уползла в лес.

- Дьявол! – вздыхает Микола.

- Что теперь? – спрашиваю.

- Теперь ничего не сделать. Уходить надо.

- А сердце?

- Уже бесполезно. Но у нас есть какое- то время. Бизон сейчас слеп и не чует запах. Но он будет быстро расти. Хотя, если быстро бежать ...

- Тогда валим? – мне уже не терпится бежать.

- Я не могу.

Я стою, смотрю на парнишку и думаю, что он мне может пригодиться.

-  Ладно,  - говорю, – выкладывай, как тебе помочь?

- Ты можешь потерять время и Бизон найдет тебя.

- Хрен с ним, – говорю. – Я рискну, но ты поможешь мне одолеть Рогатого. Идёт?

Микола ответил не сразу и это меня испугало. Ведь это означало, что он подумывал о том, что быть в коме, может не так уж плохо по сравнению с обещанием помочь с Рогатым. Но он все-таки согласился и в знак дружбы кортик свой отдал. А потом мы побежали, сломя голову, через лес.

16 серия. Реанимация Миколы

Микола оказался куда более резвым бегуном, чем я.  Я едва успевал за ним, уворачиваясь от пощечин еловых веток и глядя на грязные пятки паренька. Скоро опустились сумерки. Лес наполнился шипящими вкрадчивыми звуками. Несколько раз я просил Миколу подождать, чтобы перевести дыхание и глотнул воды из бутылочки. Микола, конечно, останавливался, но тут же торопил меня и не давал передохнуть и двух минут. «Бизон идёт за нами», говорил мне Микола, и если я хочу увидеть новый рассвет, то нужно успеть покинуть его владения.

С небольшими передышками мы бежали подряд около шести часов и за полночь, когда над лесом вылезла полная луна, достигли землянки, где томилось тело Миколы. Землянка представляла собой не очень глубокую нору-пещеру с пологим спуском с одной стороны и отвесными земляными стенами с другой. Вход закрывался пушистыми еловыми и сосновыми ветками.

Мы спустились под хвойный навес и я впервые увидел настоящего Миколу. Он лежал на медицинской койке с колесиками. В таком же рванье. По грязной одежде ползали жуки. У изголовья поднимался и опускался поршень аппарата искусственного дыхания. Изо рта выходила пластиковая трубка. В вены воткнуты капельницы. Рядом с работающим поршнем находился другой громоздкий прибор с мигающими лампочками, тумблерами и дисплеем, на котором рябью шли зеленые линии. Лежачий Микола ничуть не отличался от того, что стоял рядом.
 
- Что делать? – спрашиваю у живого Миколы.

- Я сейчас залезу в тело, а ты вон тот переключатель щёлкни и трубку вот эту вытащи, – и показывает мне, что да как.

Я вроде все понял. Тогда Микола прыгнул в дремлющее тело и приборы сразу задорно пикнули.
Я с замиранием сердца протянул палец к переключателю. И замер. Переключателя было целых три и я теперь подзабыл, на какой из них мне Микола показывал. Вот гадство, думаю. Что я за человек такой, все время в полглаза слушаю.

Ну, а потом, думаю, раз переключатель нужный один из трёх, а про остальные два Микола ничего не сказал, значит и никакой опасности не будет, если сразу три выключу. Ведь так? Ну, так же? Ну, и я так подумал.

Вырубил, короче, один за другим все три переключателя и трубку у него изо рта вынул. Поршень сразу перестал работать. А Микола чего-то не просыпался. Лицо какое-то блаженное, правда, и глаза закрыты и язык немного высовывается. Я думаю, чёрт, чёрт, чёрт, что же делать. 

Ну, хлопнул его пару раз по щекам. Микола в другую сторону язык высунул и снова ничего. А тут еще из леса раздался такой вой, что у меня кровь заледенела. Я знаю, как волки воют, а тут как будто прародитель всех волков взвыл. Я совсем приуныл. Без Миколы убежать не смогу. Обещал же его вытащить. В общем, ничего другого в голову мне не пришло. Я взял ту трубку, что высунул до этого, снова  её обратно в рот, затолкал и принятлся туда дуть, вроде как искусственное дыхание делаю.

Вот тут мне и поперло! Глаза Микола сразу открыл. Они у него надуваться стали, что шарики в летний праздник. А потом он, как даст мне с правой по уху, что я с ног свалился.  Сам Микола резко сел в койке, трубку высунул и дышит так часто-часто. Потом посмотрел на переключатели молча так и головой покачал. Я извинился, говорю, бывает такое у меня. Из головы всё летит, как из решета. И не успел я с пола подняться, как вой в лесу повторился. И совсем рядом в этот раз.
            
Микола спрыгнул с койки, отряхнулся от жуков и быстрехонько к выходу подобрался. Потом обернулся и спрашивает:

- Давно это?

- Минуту назад, – говорю. – Волк?
 
- Ни фига это не волк, – говорит Микола, а сам еще бледнее стал.

17 серия. Розовые щупальца 

….Я на него смотрю, а спросить боюсь. Понимаю в душе то, что это преследователь наш. Бизон.

- Ладно, – говорит Микола. – Сидеть тут дальше нельзя. Я иду первым. Ты сразу за мной.

- Может переждать лучше?

- Он найдет нас по запаху.

- Господи, во что он превратился, раз так воет?

- Этого я не могу тебе сказать, – говорит мне Микола.- Ты лучше не думай об этом. Готов идти?

- Нет, конечно. 

- Отлично, – говорит Микола и пополз на выход.

Ветку еловую откинул. А там тьма-тьмущая, на нас зыркает. Не видать ни черта.

- Кажись, пронесло, – вздыхает Микола и из землянки на полтела уже выбирается.

Я было двинулся следом, но тут Микола, как заорет и давай дрыгаться, как эпилептик. Я в панике сзади ору «Что случилось?», а потом смотрю, из тьмы над нами вытянулись розовые скользкие щупальца с белыми присосками. Три или четыре шутки. Одно щупальце Миколу по стану кольцами обхватило. Другие руки скручивают и ноги.

- Режь! – орет мне Микола, как резаный, а самого монстр уже под деревья затаскивает.

Я весь испариной исхожу и за ним на четвереньках быстро подвигаюсь. ( Забыл от страха то, что ноги есть) Сказать ничего не могу. На спине рюкзак у меня (ну тот, с Хаминой кровью и снедью от брата Камиллы) за ветки цепляется. Из-за пояса я кортик достал, которым мы Бизона в первый раз прикончили.

- Режь, твою мать! – орет Микола пуще прежнего.

Я нож в зубы, с четверенек встал и припустил за ногами Миколы, которые стремительно исчезали под пушистыми елями леса. Самого чудища я не видел, но не спускал глаз с розовых щупалец, которые скручивали паренька. 

В несколько прыжков, царапая себе лицо о встречные ветки, с криком и отчаянием, я прыгнул, как хищник за своей добычей. Упал плашмя и ухватился за ноги Миколы. Он продолжал мне орать, чтобы я резал гадину. Десяток метров розовый червь тащил нас обоих по земле, пока я по Миколиным ногам подбирался к кольцам на его туловище.

Мне удалось схватиться за эту мерзкую розовую плоть. Я схватился за неё одной рукой, а другой поддел кортик под щупальце и одним рывком взмахнул лезвием вверх. Лицо мгновенно окропилось кровью. Мы тут же остановились. Микола все еще был обездвижен другими щупальцами, которые окольцовывали его руки и бедра. Правда сейчас они заметно ослабли.

- Чего встал то!!? – орет Микола - Режь дальше!

Я очухался немного  и хватаюсь сначала за правую руку Миколы и таким же образом отсекаю эти живые путы. Тварь тут как взвоет еще сильнее. Остальные щупальца сразу ослабили хватку, а после отцепились и быстро-быстро исчезли в дремучей темноте леса.

-Ты как? – говорю Миколе.

У него белки глаз блестят под луной. Он подскакивает на ноги и меня за плечо тащит.

- Я норм, – говорит, а сам во тьме уставился.

-  Давай за мной! – машет мне. - По болоту уйдем.

 Он сразу побежал, не дожидаясь моего согласия. Тут времени думать нет. Я за ним, конечно. Кортик не отпускаю. Вдруг, что сзади опять. Вижу впереди только спину Миколы в лохмотьях от порванной старой рубахи.

- По какому болоту!? – кричу ему на ходу, рискуя дыхалку сбить.

- Я .. я зна ..ю. эти места. Там ..м..пройдем…. А Бизон вряд ли. Тут не его земля… Он не охотился раньше….тут..

- Чьи эти щупальца? – кричу на бегу же.

- Б.б..б.б.изона, – кричит Микола будто заикаясь.
 
Я потом уж не стал больше воздух на слова тратить. Бежали мы оба, будто под ногами у нас не земля пушистая, иголками сдобренная, а плита чугунная до красна раскаленная. Микола то сюда вильнет, под сосну кривую, то в другую сторону, под ель сгнившую. Резвый, как черт. Сразу видать, устал он в коме лежать. Хорошо, луна светила, а то бы я его точно потерял – ни за что больше б не нашел. 

Минут через пять у меня сердце дрогнуло  - исчез во тьме Микола. Но я остановиться не успел, пробежал по инерции еще десяток метров и упал кубарем в пологий, но глубокий овраг. Там на дне меня Микола поджидал, чтобы убедиться, что я шею не сломал.

- Ты как? – спрашивает.
 
- Язык, кажется, прикусил, – говорю. – Ты чего такой резвый? Не видно же не зги. Хоть предупреждай, когда овраг.

 - Нет времени на это, – говорит. – Ты беги, знай. Он уже идет за нами. Я его запах чую. А там поднимемся и на русло ручья выйдем. По нему еще километра два и найдем там наши болота …с островками.

Слушаю я его и от слов этих у меня на душе погано становится. Устал, как черт. Рюкзак на живот перевернул, водичку достал, глотнул из бутылки, Миколе дал. Он присосался и чуть ли не всю воду выпил. Ну, это ладно. Раз там ручей, наберем еще.

- Ты уверен, – спрашиваю Миколу, - что нам на болоте лучше будет?
 
- Да, я места эти давно знаю. Бежим! – тут он рукой махнул и побежал снова.

Ладно, думаю, фиг с тобой. Болота, так болота.

18 серия. Битва в болоте
      
Овраг был глубокий и длинный, заросший колючим кустарником. Чтобы не запутаться в этих колючках, нам пришлось скакать с одной проплешины на другую, как кипрским муфлонам. Правда, я все равно себе руку одну до крови расцарапал. Противоположный склон был много круче. Кое-как одолели и снова в темный тесный лес, и не останавливаемся, как будто за нами смерть гонится. У ручейка я осадил паренька. Говорю, давай воды наберем. Набрали, дальше бежим. Скоро и запах болотный в нос ударил. Не соврал Микола. Впереди болота зеленым мерцанием обозначились.

У зарослей осоки Микола остановился  и руки в стороны вытянул, чтобы я вперед не забёг. Потом понюхал воздух, головой туда-сюда покрутил и, рукой махнув, вправо несколько шагов сделал. Потом оборачивается и говорит:

- Ты только никуда не сворачивай. Иди след в след, усёк?

- Усёк, – говорю, – не дурак.

И тут, как проклятие наше, совсем неподалеку опять рёв этот дикий по всему лесу. Точно сказал Микола. За нами тварь та шла. И уже близко совсем. У меня сердце инеем покрылось. Я легонько толкнул подростка в спину, чтобы он пошевеливался. Он руки вверх поднял, словно врагу сдавался, и с бульканьем шагнул в густую осоку. Болотная трава его мигом объяла и скрыла из глаз. Я сразу за ним. За плечо его схватился, чтобы не потеряться и идём так. Сначала в траве высокой. По колено в воде вонючей. Идем, чамкаем ногами. Через полтора десятка шагов осока кончилась и под лунным светом открылся зловещий пейзаж жуткого болота.

Поверхность тиной столетней покрыта, там и сям небольшие куски земли с кустами и страшными сухими деревьями. Ну, знаете, такими, будто кажется, что это не дерево, а леший притаился. Микола тут снова встал и головой вертит. Я назад оборачиваюсь. Колени трясутся. Думаю, сейчас из осоки эти щупальца как в меня вцепятся и утащат – моргнуть не успею – в самый ад. Я, конечно, кортик на чеку держал, а рюкзак на живот перетащил.

- Сюда, – наконец, говорит Микола и делает широкий шаг к огромному булыжнику, обросшему мхом.

На него забирается и я за ним. Стоим на нём, как две цапли, а прямо над нами луна.

- Точно знаешь, как идти? – спрашиваю Миколу.

- Да знаю, знаю, – отвечает. – Просто давно не был. Вон то деревце видишь? Из тины торчит, – и показывает на корягу в двадцати метрах по прямой.

- Ну? – говорю. – Вижу.

- Идем прямо на неё. Только прямо. Ясно?
 
- Да ясно, ясно. Давай уже быстрее только.

Микола в воду прыгает и сразу по пояс в зеленой жиже. Я за ним, не думая. И звук при этом не такой радостный, как когда в озеро прыгаешь, а такой зловещий, будто в могилу сходишь. Прямо у меня под носом пузырь в воде надулся и тут же лопнул с тошным запахом.  Я кортик над собой держу и тут перед глазами у меня фриц тот встал, на дне озера который был. Думаю про себя, что как тот фашист мы с Миколой здесь и поляжем. Я сразу о мешочке со словами вспомнил. Рукой нащупал его. На месте мешочек. Рядом с ключом на веревочке. Ладно, идем дальше. 

Я шаг за Миколой делаю и нога тут же вязнет, словно я по пластилину иду. И с каждым следующим движением меня измена с ног до головы сковывает. А Микола, он хоть бы что. Знай себе, шагает, будто по голливудскому бульвару. Он уж до страшного деревца дошел, а я немного отстал. Нога у меня куда-то вбок соскользнула, и сам я весь покачнулся, да как плюхнусь в эту темно-зеленую мерзость. Микола уже взобрался на сухой ствол, да только, как услышал всплеск, тут же снова спрыгнул в болото и ко мне идет. Я на спину повалился и наглотался водицы вонючей столько, что до старости хватит.

- Руку! – кричит мне Микола. - Руку давай!
 
А я, какой там руку, под воду уже ушел, и голос его почти не слышу от шума крови в висках. Ногами пытаюсь прямо встать, а не могу, завяз криво-косо и обездвижен. Тут думаю, вот он конец какой – нелепый до ужаса, недостойный даже упоминания. А Микола молодец: нырнул и за ногу меня схватил, тянет из жижи то. Я его за волосы в воде схватил, подтянулся и встал-таки, как нормальный прямоходящий. От болотной жижи меня стошнило, ладно хоть не на Миколу.

- Ты как? – говорит, а сам весь грязный, как черт и испуганный до предела.

- Все путем, – говорю. – Давай, дальше двигать. 

 Забрались мы на деревце сухое и дальше по изогнутому стволу, которое вытягивалось низко над болотом, проползли еще на четыре-пять метров. Там Микола снова осторожно в воду сошел и я за ним. Теперь пацан показывал на островок темный, в тростниках укутанный. Между ним и нами шагов сорок, гладь зеленая и семь-восемь кочек с осокой, словно головы волосатые торчат из воды. Только мы двинулись к этому островку, как где-то сзади в воду плюхнулось что-то тяжелое.

Мы с Миколой тут же взглядами обменялись и припустили к островку что есть мочи. Бедрами загребаем, что танцоры на карнавале. Туда-сюда руками машем. Лишь бы успеть к острову то!    

Я запыхался, остановился в полпути, оглянулся и вижу - вода у деревца забурлила.

- Давай! – кричу. – Быстрей! Он тут уже!
 
Микола еще припустил, а я рюкзак снимаю и на четверти пути от острова встал. Думаю, один хер не дойду.

Микола уж на островок взобрался и оттуда матерится и орет мне, чтоб я дурака не валял. А я ему рюкзак кидаю и кричу, чтоб он зелье Хамино сохранил. Без него то, как Рогатого одолеть?

 Выставил нож перед собой. Жду, короче. 

Вода уже рядом совсем пузыриться, а потом перестала и всё вокруг замерло. Даже Микола рот закрыл. Я же наоборот рот открыл и вглядываюсь в зеленую тину. Пытаюсь разглядеть там монстра. Секунда идёт, другая. Сердечко тук-тук. Пальцы сильнее кортик сжимают. И тут прямо передо мной маленький пузырек всплывает и одиноко так лопается. Чпок! А в следующую секунду мою правую ногу под водой обматывает что-то мускулистое. 

Я заору, как с цепи сорванный, и в воду мордой ныряю. Рукой щупальце схватил и бью в него кортиком часто-часто, как маньяк психованный. Щупальце расцепилось. Я выныриваю и громко воздух вдыхаю. Вокруг грязные воды красным окрасились. 

Тут из воды с всплеском еще три щупальца выстреливают. Одно мне запястье обмотало и так сжало, что кортик выпал. Другое вокруг шеи обвилось и из воды вытащило, а третье  к ноге примоталось и давай меня растягивать , чтобы порвать на две части. Я посинел весь, хриплю и не о чем уже не думаю. Лишь бы побыстрее все закончилось. 
         
А Микола в это время, оказывается, рюкзачок на спину надел и прыгнул в воду, как спортивный пловец. Он то видел, куда кортик упал, и за ним нырнул сразу. Подобрал его ещё до того, как кортик дна коснулся. Потом, не выплывая на поверхность, по-лягушачьи устремился под водой к монстру.

 Я хоть и задыхался, но услышал, что он выплыл и что-то кричит там. А он, оказывается, до самого тела добрался, до туловища то есть, откуда щупальца росли. Голова у чудища огромная в слизи, как у осьминога, из задницы откуда-то росла. Микола, как обезумел. Как мозговую часть Бизона нашел, так и давай её кортиком дырявить. По самую рукоять бьет, снова и снова, как психбольной, да еще кричит что-то про мать-перемать.

Вокруг кровище бурлит. И сам он весь кровью измазанный. Вскоре отпустил меня Бизон. Обессилел он от кровопотерь таких.  Я в воду плюхнулся и давай дышать. Глаза из орбит вылазят. Гляжу, Микола по-прежнему зверя всплывшего дырявит. Да только теперь Бизон на него переключился. Обмотал его за талию и от себя отстранил.

 Микола мне кортик швыряет, чтобы я продолжал. Я к щупальцу и давай его пилить, что паренька освободить. Микола в воздухе туда-сюда мотается,  щупальцем обвязанный. Но отсечь эту гидру я не успел, меня тоже обмотало. Висим, качаемся над болотом и орем во все глотки.

Надоело это все зверю, видимо. Или обезумел он, но вдруг, как припустит по болоту вместе с нами. Мы с Миколой, как живые трофеи, то в воду погружаемся, то обратно воздух всплываем. У Бизона точно припадок случился. Вот он и дергал щупальцами туда-сюда, а то бы догадался уж нас под водой держать, пока мы не издохнем там без воздуха. В такой свистопляске я кортик в воде выпустил и сердце мое упало. Без оружия как нам теперь?

Но оказалось, что Микола здорово его продырявил. Да и кортик был в Хаминой крови испачкан. Скоро обессилел наш враг и где-то среди болотных островков остановился, и щупальца, наконец,  расслабил.

 Мы в воду рухнули, а всплыли уже свободные от пут. Кричим, ликуем от радости.
 
- Крепко же ты его, – говорю, – нашинковал.

- Так ему и надо! – со злостью процедил Миколаэ - За все годы, что меня в землянке держал.

Смотрю Микола не успокоился, по щупальцам к голове подбирается.

- Чего ты делаешь? – говорю.

- Где нож? – спрашивает.

- Нет ножа, – говорю. - Обронил.

- Ладно, так достану, – и руку в розовую пасть Бизону просовывает, а сам пыхтит и зубы скалит.
 
- Помоги, – говорит.

- Чем помочь то?

- Пасть ему пошире держи.

Раскрыл я пасть монстру пошире ( зубов там хоть и много, но все мелкие) , а Микола ему в глотку руку по локоть всунул и шевелит там внутри. Затем зацепился за что-то и с усилием вырвал наружу кровавый ошметок сердца, размером со зрелую дыню. 

- Теперь не родишься, – говорит Микола сердцу и кладет его в рюкзачок наш.
 
После мы вылезли на ближний островок и упали без сил в кустах морошки под старой ольхой. 

19 серия. Бизонье сердце

Проснулся я от холода. Приподнялся на руках и на землю сел, оглядываюсь вокруг. Рядом Микола дрыхнет так, словно сто лет не спал. Тут же между нами рюкзачок лежит с пузырьком важным, с  сердцем бизоновым, да со снедью разной. Рукой я шею свою потрогал и с облегчением вздохнул.  На месте ключ висел, рядом с мешочком, где письмена покоились, трудно добытые. Всё при мне, кроме кортика, что на дне теперь лежит.

Гляжу я дальше. На островке мы небольшом, с несколькими корявыми деревьями и кустами черными. А вокруг, что ни глянь, туман зловещий клубится над зеленым болотом. Судя по всему, день уже за полдень перевалил, хотя солнце не видать. Скрылось солнце под покровами тумана. Слева-справа чирикает птица, потом тишина, всплеск в стороне, и дятел, как застучит. Ну, лес он и в Африке лес.

Так, думаю, времени у нас нет, лежать тут, разлёживать. Выбираться надо с болот, да врата искать к рогатому мучителю, что Камиллу в коме держит и Хаму с собой в тартар забрал.

- Эй, - толкаю Миколу в плечо, а вместо голоса у меня хрип. Простыл что ли?
 
- Эй! – говорю уже громче и вот теперь голос у меня прорезался.
 
Микола проснулся резко, как черт из табакерки. Подскочил, тут же на меня кинулся и давай душить. Потом признал по лицу, что я это, Лёха, и отпустил меня.

- У тебя нервы в хлам, – говорю, а сам шею потираю. – Лечиться бы надо. 

Микола вроде как мимо ушей мое замечание пропустил, лицо кислое такое сделал и говорит:

- Есть охота.

Я беру рюкзак, расстегиваю, и там сразу сердце это гадское вижу, размером с радиоприемник.

- Нафига ты сердце с собой взял? – у Миколы спрашиваю, а сам из рюкзака воду, вяленое мясо достаю, да сухари.

Микола смотрит на еду эту и глаза разевает все шире и шире.

- Откуда? – спрашивает.

- Есть добрые люди. Не ты один шаром был. Другая еще была.

- Рыжая такая? – ухмыльнулся Микола.

- Угу, – говорю и сам на него так с прищуром смотрю. – Знаешь её?
 
-Видел пару раз. В лесу нас не так уж и много.

Я кусок вяленного мяса Миколе протягиваю.

- Так нафига тебе сердце? – снова спрашиваю.

- Сразу видать, ты не местный, – деловито отвечает Микола и закидывает мясо в рот. – В сердце бизоньем сила, а она нам еще пригодится.

- Сила? Это какая ещё сила?

- Демонская, – говорит Микола. – В Лесу такие вещи на дороге не валяются. Ты вот, например, знаешь, как нам до врат адовых теперь добираться?

- По звезде, – говорю. – Мне так сказали. На звезду, что на западе смотреть и идти прямо на неё.

- Звезда это хорошо, – говорит Микола с набитым ртом. – Только ведь не видно сейчас ни черта. Да и я этих мест не знаю. Далеко Бизон нас утащил от троп знакомых.
 
Я оглянулся и впрямь: кругом туман плотный клубится,  неба не видать и вперед только метра на три-четыре видно, а дальше молоко одно. И сделалось мне снова страшно. Не охота в болотах то подыхать.

- Ладно, – говорю. – Ну, а сердце то, как нам выбраться поможет?

- Поможет, поможет, – говорит Микола и рот сухарями набивает. -  Скоро сам увидишь.
          
Минут пятнадцать сидели мы так на земле,  трапезничая и разговаривая о лесе, да о планах наших будущих. А в планах у нас было Хаму назад воротить.

- Так ты тоже знал его? – у Миколы про Хаму спрашиваю.

Микола жевать перестал, посмотрел на меня, как на идиота, а потом говорит:
 
- А ты думаешь, зачем я вообще с тобой пошел?

- У нас было соглашение.

- Плевал я на соглашение. Я из лесу хочу выбраться.

- А давно ты здесь? – спрашиваю.

- Сорок шесть или сорок семь, - отвечает. - Я уж сбился считать.

-Дней? – уточняю.

- Лет, – говорит, вздыхает и повторяет: – Лет.
               
Ладно, поели мы хорошенько, да еще на ужин оставили. Пора было в путь-дорогу отправляться. Но прежде, чем идти, мы вспомнили, что кортик потерян и оружия у нас никакого нет. На островке нашли мертвое, почти высохшее деревце. С него пообломали пару толстых веток. Ломались они с таким смачным хрустом, что по всему болоту раздавалось долгое эхо. Места слома острые, в несколько кривых зубьев, так что при желании такая штука могла проткнуть любую кожу и войти в плоть глубоко.

Мы обошли островок кругом, подыскивая безопасное место, чтобы в зеленую тину спуститься.  Остров оказался метров тридцать в диаметре, так что выбирать то особенно не из чего было. Ступай куда хочешь, все равно места незнакомые.  Но Микола выбрал всё же бережок без кустов, ногами босыми  осторожно пощупал болото и туда ступил, медленно проваливаясь до колен, а потом и выше. Стоит он с палкой в болоте, как с посохом и, словно святой какой, с глаз потихоньку исчезает.  Я вроде за ним лезть, а он такой:
 
- Ты стой пока, – говорит.  - Если что, вытащишь меня.
 
Я стою и смотрю, как ноги Миколины в зеленой жиже исчезают. И дальше опускаются. Я коленями на землю встал и копье ему протягиваю:

- Хватайся! – говорю.

Но Микола повременил еще пару секунд, и, вдруг, перестало его болото сосать. Остановился он где-то по пояс.

- Теперь давай сердце, – говорит Микола. – И сам спускайся.

Я кинул ему рюкзак и рядом с ним в болото спустился. Микола вытащил сердце,  которое продолжало кровоточить. Кровь капала с ладоней прямо в зеленую воду. И как капля в болото упадет, так там пятно красное расплывается. 

Микола медленно и бережно опускает ладонь с сердцем прямо в воду, как ребенка новорожденного.  Я смотрю на это весь завороженный, не дышу почти.

Вода болотистая омыла сердце бизонье и тут оно вдруг забилось. Стенки кровавые задергались туда- сюда и по воде рябь пошла. Микола ладонь и вовсе из-под сердца убрал, а оно на плаву лежит и бьется, как живое.  Смотрели мы на это представление минуты две, а потом из кровавого ошметка этого отросток вылез. Словно у сердца крысиный хвостик отрос.  Вытянулось это отчленение по воде на длину локтя где-то и тут сердце поплыло, как головастик.

Микола повернулся ко мне и лицо у него счастливое, будто он мармеладку проглотил.

- Видал? – мне говорит.

Я очумело так киваю.

- Ну вот, теперь за ним идем! – командует Микола. – Да не отставай, смотри. Второго сердца мы уже не найдем.

Сердце неспешно поплыло по тинистой поверхности болота в молочный туман и мы, опираясь на палки-копья, как старцы-волхвы, двинулись следом.

20 серия.  Курсис Эпиктус

Я, конечно, знал, что Бизон убит и можно уже выдохнуть, но плывущий туман, что обволакивал нас невесомым покрывалом, таил в себе пугающую неизвестность. Мне было не по себе ещё и от того, что вел нас к цели не друг, а частичка демона, которого мы убили самым варварским способом.

Холода я не ощущал из-за страха. Голый по пояс, в засохших пятнах грязи и крови, я лишь думал о том, как выбраться из столь злачных мест. Мой подручный, рваная одежда которого делала его еще страшнее, двигался бодро, но осторожно. Микола старался сохранять дистанцию вытянутой руки до плывущего сердца-головастика. Чтобы успеть схватить его, если проводник вздумает убежать.

Движения паренька(который, кстати был примерно на тридцать пять лет старше меня) были до крайности аккуратными, и каждый новый взмах копья-посоха он старался делать так, чтобы минимально возмутить здешнюю таинственную среду. Я, признаться, едва поспевал за отрядом. Мои ноги в дырявых кедах постоянно соскальзывали и стремительно погружались в податливое дно разлагающейся органики.

Вот Микола слышит всплеск позади себя и строго цыкает:

- Да не шуми ты так! Всякую тварь еще разбудишь.

- Какую тварь? – говорю, а сам опять равновесие теряю и посох-копье громком плашмя на воду падает.

- А ты погоди немного, – невозмутимо отвечает Микола с явным сарказмом и не останавливаясь –  Сам скоро увидишь.
 
- Хорош нагнетать, слышь, – говорю, но теперь уже ровнее иду.

Нагнал-таки подлец страху.

Шли мы так долго, молча, в основном. Говорить не хотелось потому, что голоса в таком молоке сразу в призраков превращаются. Я старался больше не шуметь, но выходило это у меня через раз. Из тумана то там, то здесь проглядывали плоские островки с темными корягами и колючими кустами. На сушу мы не забирались, пока силы позволяли идти вперед.

Мы не знали времени, но где-то через час вышли к странному месту. Туман чуть расступился и вода почище стала. Слева от себя я заметил широкий зеленый лист и на нем луковидный белый цветок на коротком стебельке качается. Похож немного на кувшинку, но форма у него чудная. 

 Я как Миколе на цветок показал, так он сразу переменился в лице, будто призрака увидел. Он быстро проводника-головастика за отросток хватает и поворачивается с ним ко мне. Весь серьезный такой и молчит. В руке сердце на хвосте болтается и продолжает судорожно биться, а капли крови в болота падают и расплываются алыми пятнами.

Кап-кап. Кап-кап.

- Чего ты? – говорю.

А он мне:

- Тсс!

Замерли мы с ним и почти не дышим. Скоро слышу: по воде раздается тонкий высокочастотный звук, почти незаметный, словно вдалеке гадюка своей погремушкой трясет. 

- Это Курсис Эпиктус, – говорит Микола шёпотом. - Открой сумку, дальше сами пойдем.

Микола закинул сердце в рюкзак, а я его плотно на молнию закрыл, чтобы проводник не сбежал.

- Что за Курсис? – спрашиваю погодя.

А Микола уж из воды копье вытащил и над собой занёс, как индеец с амазонских лесов. И стоит такой в молочный туман глядит, что-то там выглядывает.

А я чего, хуже? Тоже так же с копьем встал. Стоим, как два индейца и погремушный треск этот проклятый никак не кончается.

- Так что за Курсис? – повторяю шёпотом.

- Цветок гадский.

- Цветок?

Конец ознакомительного фрагмента. Полностью можно приобрести в литмаркете, ридеро и некоторых маркетплейсах.