- Ты уж присматривай здесь за ним, пожалуйста. Да пиши чаще как он тут. Вся душа изболелась за сыночка моего Мишеньку. Никогда надолго не расставались. Сообщи если что....
- Хоть последние годочки погреться на солнышке да босой по травке походить.
Договорилась пожить в религиозной общине под Тамбовом.
Так причитала и просила меня Валентина Ивановна, моя соседка. Она уезжала навсегда. Здоровье значительно ухудшилось, необходима смена климата. Миша поздний ребенок одинокой женщины. Избалованный и заласканный.
Подругами мы не были. Так, чаю попить. Я сторонилась ее за назойливые попытки приобщить меня, как она говорила «к истинному слову божию». Боюсь я всяких сект! Какие-то полулегальные собрания по квартирам. Молодые парни в белых рубашках и с рюкзачками за спиной с кипой брошюрок пристают к прохожим. Миссионеры. Американцы. Ходят всегда по двое. Провокаций бояться.
Один такой резвый напал на меня на остановке маршрутного такси:
- Бог тебя любит! Бог тебя любит, женщина!
- Да знаю я, мы говорили с ним об этом!
У миссионера отвисла челюсть. Такой ответ не был предусмотрен в сценарии.
Улетела Валентина Ивановна. Каюсь, не написала ей ни одного письма. Мишеньке под тридцать лет, большой мальчик и присматривать за ним уже поздно. Один в двухкомнатной квартире. За стеной шесть лет тихо. Щелкает замок утром в 8 и вечером в 18 часов. Но тишина кончается по выходным.
Каждое воскресенье после обеда он привозит свою подружку. Она старше его лет на 15. И повторяется всегда одно и то же. Сначала она довольно долго громко и визгливо ругает его. Может и бьет, мне же не видно. Потом минут 30 тишина. Потом опять истеричный ор, крики, слезы, упреки, угрозы, иногда звон разбиваемой посуды.
Я наблюдаю из окна на кухне как Мишенька под руку выводит ее из подъезда, галантно усаживает в машину и увозит. И так каждое воскресенье шесть лет подряд.
Ну и что мне написать Валентине Ивановне?
Не дождаться ей внуков.