Прозрение матери. Легенда

               
Когда душа готова раствориться
В реке горючих материнских слёз –
Страданье это…Пусть же не случится
С тобой беды ни в сказке, ни всерьёз.


У колыбели хворого сыночка
Сидела мать, младая как весна…
Тревожно ей – который день и ночку
Переживала мать, не зная сна.
Вот личико мальки побледнело
И мать боялась, что сынок умрёт,
Но верить в это всё же не хотела,
Сжималось сердце: «Может всё пройдёт?
Сыночек, детка, ты – моя кровинка…»,
А мальчик тяжело в ответ вздыхал
И слабый, как весенняя травинка,
У матери надежду отбирал.
Вдруг в двери дома кто-то постучался.
Открыла мать, а там  стоял  старик.
От холода он весь дрожал, шатался
Как будто к непогоде не привык.
Его впустила мать в свой дом уютный,
И в колыбели вмиг заснул сынок.
А гость шепнул: «Одной, поди  ты,  трудно?»
«Как всем на свете, да хранит Вас Бог».
Гость к колыбели подошёл тихонько
Её спокойно, ласково качал,
И, глядя на несчастного ребёнка,
Хотел сказать о чём-то, но смолчал.
Тут мать к нему решила обратиться,
И вопрошала странника она:
«Беды с моим сыночком не случится?
Господь поможет? Я не знала сна
Уже три ночи – приступ обострился…»…
А гость смолчал, кивнув ей головой,
И в спящего ребёнка взглядом впился,
Как будто бы хотел забрать с собой…
А мать устала, чувства притупились
Под бременем заботы и тревог,
И, не заметив взгляда, погрузилась
Она в сон, словно убаюкал Рок…
От хлада мать проснулась, задрожала:
«Сынок!» – тревожно прокричала мать.
Пустая люлька рядышком стояла,
И тишина, и… гостя не видать.
И в сердце боль от страшного молчанья.
Миг осознанья…. Материнский крик….
Мать, призывая силы упованья,
Не ведала ещё: кем был старик?…
И тьмою дом наполнился и тесно
В нём чувствам материнским – сына нет…
И мать ушла из дома – бесполезно
Искать сынка во тьме как  божий свет.
Вот – улица, где ночь, луна и звёзды.
Покойно в мире, но рыдала мать,
И падали со щёк в пространство слёзы
Как звёзды с неба…Кто их мог унять?
Бесшумно незнакомка в чёрном платье
Как фея появилась на пути
У матери, сказав ей тихо: «Вряд ли
Сумеешь ты дитя своё спасти.
Старик, недавний странник, – Смерть людская
Что в срок приходит и не наугад…
Скажу, тебя в несчастье утешая,
Никто из мёртвых не пришёл назад…
«Бог дал, Бог взял», – и это изреченье
Судьбы самой…О, мать, Господь с тобой!
Смирись с Судьбой, прими её решенье:
Неси свой крест, возложенный Судьбой»...
Кто пробовал утешить мать словами,
Когда воровкой стала Смерть сама?
И кто бы взялся развести руками
Беду такую, не сойдя с ума?...
Без сына дом для матери – берлога:
Нет света, тесно, тяжело дышать…
«Мне б только к Смерти отыскать дорогу,
И я верну сынка», – решила мать,
Не слыша утешений незнакомки.
А эту незнакомку звали Ночь.
«Душа людская как и я – потёмки,
Поэтому смогу тебе помочь, –
Вновь обратилась к матери Ночь-фея, –
Но только прежде песенку мне спой,
Что пела сыну, и как мать, жалея
Была готова заслонить собой
Его от всех напастей, став преградой…
Ну, вспомни тишину, луну в окне,
И тихий свет, и внутреннюю радость
Не одиночества,… и спой ту песню мне»…
«О, незнакомка, нынче не до пенья –
Жизнь сына для меня важней всего:
Мой сын в беде и дороги мгновенья,
И я, как мать, должна вернуть его…
Поведай к Смерти путь иль направленье….»
Молчала Ночь – стояла на своём.
Запела мать, но прерывали пенье
Рыдания о сыне дорогом…
Любовь к ребёнку – светлых чувств смешенье,
Сходящее с небес как благодать,
Несущая заботу и терпенье
И жертвенность во имя…Только мать
Советчица ребёнку и подмога...
Она пропела песнь свою в слезах.
Довольна Ночь: «Я покажу дорогу:
Промчалась Смерть с ребёнком на руках
В дубовый бор и тёмный, и опасный…»…
Надеждой осветился скорбный лик –
Спешила мать, не тратя понапрасну
Ни только не минутки, даже миг.
Ни филинов ночное причитанье,
Ни старых трав колючие крючки
Не удлинили к цели расстоянье,
А Ночь смотрела в звёздные очки
Как мать спешила к сыну безрассудно:
Не чувствуя усталости и боль.
Ночь охладела: «Ах, понять мне трудно
Земную материнскую юдоль»...
Рассвет над лесом, лени потакая,
Ещё зевал и слушал тишину,
Прохладу ночи в росы превращая,
Лучами солнца ощущал весну…
И сторожа, деревья- исполины,
Весне опять готовы послужить… 
А рядом мать печалилась о сыне:
«Ох, у кого мне к Смерти путь спросить?»
Терновник, чьи шипы сродни кинжалам,
Окликнул мать: «Не бойся, подойди…
Я покажу дорогу, но сначала
Согрей меня, прижми к своей груди…
Мне холодно – земля ещё сырая…»
Куст пожалев, к себе прижала мать.
Шипы вонзились в тело, мать страдая,
Молчала, чтобы к сыну путь узнать.
А кровь струилась, согревая ветки
И ствол ещё дрожащего куста.
Мать мысленно твердила: «Сын мой, детка,
К тебе дорога ой как не проста?!
Но я  приму  все муки и лишенья,
Чтоб жизнь к тебе вернулась как весна»…
А в дымке утра сказочным виденьем
Весна шагала по лесу одна,
Робея, как на первое свиданье,
И каждый дуб о ней одной мечтал…
А куст не ждал весны. Венец страданья
На матери терновник испытал:
От материнской теплоты сердечной
Куст отогрелся и зазеленел;
Ввысь потянулся ветками беспечно,
Как будто он похвастаться хотел
Перед лесными чудо-деревами
И матери на радостях сказал:
«Смерть пролетела ночью над кустами»,
И направленье веткой указал.
«Там Озеро, но не спеши напиться –
Оно меж двух миров водораздел…
На свете том ты сможешь очутиться…
Спеши…Я всё поведал, что хотел».
Спешила мать, преград не замечая,
Прогнав из сердца безнадёжность прочь.
Вдруг –  Озеро, в безвременье скучая,
Явилось на пути как фея-Ночь.
Как матери пройти по водной глади?
В обход – она истратит много дней…
Кто матери поможет, Бога ради?
Тут, Озеро, вздохнув, сказало ей:
«Твои глаза бездонны и лучисты,
Озёрный жемчуг с ними не сравним…
А взгляд твой: и страдальческий, и чистый….
Давай сначала всё обговорим:
Как только в омут, названный границей,
Ты выплачешь до капли все глаза, –
Тебя на скорбный берег, где теплица
Я провожу»… И первая слеза
В ответ скатилась в омут в знак согласья;
И Озеро прервало монолог,
Как будто осознав своё участье
В судьбе людской как неизбежный Рок,
И снова приступило к разъясненью:
«В теплице той – деревья и цветы,
Они всех душ людских  суть отраженья,
Быть может, там и сына встретишь ты?!»
При слове «сын» рыданье участилось –
Мать не жалела слёз…Молчала гладь…
Глаза как две жемчужины скатились,
Иссяк источник слёз – ослепла мать.
О, этот договор дороже денег!
Не кровью, но слезами был скреплён…
И Озеро перенесло на берег
Слепую мать, где тот свет размещён.
Долина скорби… Тишина... Теплица.
Мать думала: «Как Смерть найду теперь?
Кого спросить? К кому мне обратиться?»
Тут, скрипнула большой теплицы дверь.
Садовница, увидев пред собою
Слепую мать, была удивлена:
«За Смертью что ль пришла? Господь с тобою…
От жизни получи сперва сполна…
Что привело? Ну, говори о деле…»
«За сыном я пришла, – сказала мать, –
Смерть ночью унесла из колыбели
Мою кровинку…Я могу забрать?»
Садовница сказала откровенно:
«Увяло ночью несколько цветов,
Но Смерть их пересадит, непременно…
Ох, Человек, будь к этому готов:
Какое у души есть содержанье,
Такому ты растению подстать:               
Цветок в горшке иль дерево познанья
Лишь Смерть об этом сможет рассказать…
Пройди в теплицу»…Аромат растений
Встревожил мать: «Так здесь – страна цветов?
Как отыскать сынка?» «Прикосновеньем,
А главный камертон – твоя любовь.
В теплице Смерти – разные растенья,
Чувствительны и к ласке, и к словам…
Запомни мать: здесь край перерожденья,
Твой сын – цветок, но память в нём жива».
Слепая мать склонялась над цветами
И прикасалась к нежным лепесткам
Иссохшими от поисков губами,
Шепча: «Я за сынка и жизнь отдам».
И шалости сыночка вспоминая,
Она звала его в уютный дом…
«Узнай меня», – просила вслух слепая.
И крокус, вдруг, объял её теплом.
И чувств  своих при встрече не скрывая,
Хотела мать сказать: « Я вновь с тобой»...
Но осеклась, подумав: «Я слепая…»,
А перед нею – крокус голубой.
«Цветок – начало, а не окончанье…
Перерожденью можно помешать,
Чтоб не случилось больше расставанья?», –
Садовницу спросила тихо мать,
И ожидала… «Ты ответ услышишь,
Желая смерти сына помешать,
Когда со мною договор подпишешь
И красоту решишься мне отдать!»
«Что – красота? Не вечное явленье…
Её без спроса время отберёт», –
Мать согласилась и без промедленья,
Чтоб Смерти указать на отворот…
Согбенная старуха и слепая
В теплице возле крокуса-цветка
Теперь стояла: голова седая,
Лицо – в морщинах, а в руке – клюка…
Садовница сдержала обещанье –
Старухе рассказала свой секрет:
«Чтоб пожалела Смерть твоё созданье,
Ты пригрози: мол, сделаешь букет
Из двух цветов, что ею здесь привиты
Смерть только этим можно напугать.
Акт совершив, разрушишь ход событий,
А Смерть пред Богом станет отвечать».
И вдруг, пахнуло леденящим хладом
Мать догадалась: «Это Смерть пришла».
А та, пронзая всех колючим взглядом,
Спросила только: «Как меня нашла?»
И усмехнулась, глядя на старуху…
Ночного старца голос зазвучал:
«Нет в облике твоём той молодухи,
Что приютила…Я едва узнал..»
«Старуха – пусть! Но сердцем – молодая, –
От Смерти крокус заслонив собой
Сказала мать, – да, внешне я слепая,
Но вижу мир скорбящею душой.
Здесь, хрупкий мальчик, мой голубоглазый…
Отдай дитя, и с Богом отпусти…»
«Я выполняю Господа Приказы,
Границу смерти вновь не перейти.
У Господа на службе я –  садовник,
Долина скорби – вечный мой приют.
Я исполнитель воли, не виновник,
И под контролем Бога весь мой труд.
Теплица – это пункт перерожденья
Душ всех людей в растенья и цветы…
Я жду безмолвно Божьего решенья,
Чтоб их отправить в райские сады».
И боль  в душе – старуху изменила
И глубже стали борозды морщин…
Но в чём источник материнской силы,
Когда в теплице Смерти милый сын?
В любви к ребёнку, в  вере во спасенье,
В надежде, что  Господь дарует свет…
Молчала Смерть без чувства сожаленья,
И в этот миг мать вспомнила совет:
«А я возьму и два цветка любые
С корнями вырву из горшков с землёй!»
И ближние цветочки голубые,
Склонив бутоны, замерли… «Постой!
Не трогай их! – Смерть грозно закричала, –
Они детишки матерей своих!»
Мать осознала, сердце подсказало:
«Любя дитя, нельзя убить других…»
И, видя осознанье, Смерть смягчилась:
«Ты настрадалась, мать…Твой гнев слепой…
Я знаю, что у озера случилось…
Возьми глаза»… «Я вижу, Боже мой!».
Прозрела мать…  «Ты, мать, меня послушай:
Блюсти порядок Богу я клялась…
В двух судьбах ты легко могла разрушить
Причинно-следственную связь
Дальнейшей жизни…Только перед Богом
Я, Смерть, в ответе за любой цветок…
Судьба людей под неусыпным оком…
А жизнь – расчётный оптимальный срок.
Но знай – у  жизни вариантов много
И Бог сам выбирает вариант,
Указывая каждому дорогу:
Былинкой жить иль проявить талант…
Я разместила два цветка в колодце,
Чтоб жизни две, но вариант другой
Предстали перед нами»... «И вернётся
Ко мне тогда сынок мой дорогой?!»
Спросила мать, надежду не утратив…
Молчала Смерть, взор устремив на дно,
Где будто на экране, правды ради
Предстали две судьбы в одном кино:
Болезни, неудачи в прочной связке
С лишеньями и вечной нищетой
По судьбам двух людей, не знавших ласки,
Шагали бодро в жизни, но  другой,
Когда бы Смерть из тёпленьких пастелей
Не забрала бы словно вор ночной
Двух разных деток, что всегда болели,
Схватив их жизни ледяной рукой…
Закончился просмотр. Мать пожалела
Несчастных двух: «Пусть им поможет Бог»…
Но, бросив взгляд на мать, Смерть не стерпела:
«Один из двух – твой, мать, родной сынок».
«Спаси сынка от бед и от лишений, –
 Раздался материнский скорбный плач, –
О, Смерть, прошу…Мне будет утешеньем:
«Бог дал, Бог взял»,  и ты, Смерть, не палач.
Оберегая сына и лелея,
Ты унеси цветок мой в дивный край,
Где небо голубее, где теплее,
Чем на земле – туда, где вечный рай,
Куда при жизни – наши устремленья.
И ты, Смерть, знаешь этот переход
В другую жизнь, в другое измеренье,
Где ценности мирские все не в счёт.
На Жизнь и Смерть есть Богово веленье…
Не стану впредь ему перечить я…
Прости, о Боже, неповиновенье,
Ведь Смерть как Жизнь – частица Бытия»   
30 марта 2001 г.
(редакция от 22 мая 2009 г.)