В О Р О Б У Ш Е К
Люблю я, прямо с самого утра заглянуть в Интернет: интересно мне, чем люди живы, что пишут? Читаю стихотворение. «Чик-чирик, чик-чирик, к похвалам давно привык…» Автор – Л.В. Саповская. Ещё и до конца стихотворения не дочитала, а в голове уже протестная мысль зреет: «Ой, не часто хвалят воробья, ой, не часто! За мою долгую жизнь похвалы слыхала – по пальцам пересчитать можно было бы. Скорее наоборот: обзывают – воришкой, а хуже того и вовсе не замечают. Синичку – пожалуйста, а воробей – как будто он из самого низкого птичьего сословия… От того и пуглив воробушек, осторожен, недоверчив к людской доброте. Даже обидно стало за эту малую птаху. А он терпит обиды и со своего обжитого места никуда не улетает».
Зашла я в гости к внуку своему, Александру. Квартира на первом этаже. Ветки дерева прямо из окна можно достать. Так, вот, сидим мы с Сашей на кухне, чаёк попиваем, а взгляд за окно тянется. Окно с внешней стороны защищает металлическая решётка – дань человеческому невежеству и жестокосердию. (Решётки, двери железные, а воровства меньше не становится). Ладно, все первые этажи в городе зарешечены. Привыкли уже. Саша к этой решётке кормушку для птичек приладил. Смотришь на птичью возню, иногда с драками и писком, и о телевизоре забудешь. То синички подлетают, то красавцы снегири и их серенькие самочки, ещё какая-то пичужка с чёрной полоской и коротким хвостиком – тоже рада семечками подкормиться. Даже голубь попытался полакомиться, ан – не получилось. Не для таких крупных птиц кормушка предназначена.
Смотрела я, смотрела, а потом и спрашиваю:
- Что-то у нас воробьи перевелись, что ли? Сколько смотрю – ни одного не видела.
- Я для воробушков отдельно кормушку сделал, - отвечает Саша. – Вон, она!
Подхожу к окну. Птички привыкли, клюют себе зёрнышки, на меня только косятся слегка. Да и то сказать: я же не кошка. Что меня пугаться? Смотрю. На ветке дерева, прямо на весу на верёвочке покачивается пластиковая бутылка. В стенках бутылки окошки прорезаны. На дне, где толстым слоем семечки, два воробушка теснятся. А на снегу, под кормушкой ещё одиннадцать воробушков сидят, свою очередь дожидаются. Только воробушки и никого другого. Вот вам и птичья диаспора.
Погостила я маленько, домой засобиралась. Подхожу к автобусной остановке и рада тому, что автобуса пока не видать. Хоть передохну, - подумалось мне. Села на скамейку, радуюсь оттепели. Прямо у самих моих ног лужица маленькая: с крыши накапало. И к этой лужице воробушек прискакал, водичку пьёт, на мои сапоги поглядывает. А я рассматриваю храбреца. А ему уже и не верится, что кто-то заинтересовался его скромной особой. О-о! Да ты красавец! Пёрышко к пёрышку, коричневый костюм в тёмную полоску и носик аккуратненький, и хвостик соразмерен его комплекции. Что называется: мужчина в меру упитан и не так уж и плохо воспитан. Не назойлив, в обиходе хорош и собою пригож. Попил водички и не спеша поскакал прочь от остановки к былинкам прошлогодней травы, что из-под снега виднеются. Что-то там склевал. Вспорхнул и улетел. А на душе тепло, будто ребёнка по головке погладила. А как же? Мы же свои – земляне.
25.11.12 г.