Профессор Ефремов быстро шел по белому коридору психиатрической клинической больницы №1. Пол из каучукового пластика поглощал звук его шагов. Этими коридорами Дмитрий Евгеньевич ходил уже более двадцати лет, но сегодня вызов оказался срочным. Видимо дело столь необычное, что потребовалось вызвать его с черноморского побережья. Лету конечно всего 30 минут, но это первые испорченные выходные за последние 15 лет.
Профессор повернул за угол к 344 комнате и чуть не столкнулся со своим заместителем доктором Мишиным.
- Утро доброе Алексей Семенович. Что у нас? – поинтересовался Ефремов.
- Не разделяю вашего оптимизма, однако, и вам доброго утра.
- Да полно вам, любую проблему можно решить в наших стенах. При современных то технологиях.
- Да наука шагнула далеко, прошу вас - Мишин взялся за холодную ручку двери. Температурный анализатор отпечатков тихо заурчал.
Психиатры вошли в сумрак комнаты. Больной лежал на гравиплатформе. Его серое лицо разрисованное черными полосами, резко контрастировало с белоснежным материалом подушки. Тело надежно зафиксировано пневмозахватами. Он спал, погрузившись в искусственный сон. Но даже во сне пальцы мужчины, сведенные судорогой, напоминали птичьи когти. Ефремов наклонился над пациентом и внимательно всмотрелся ему в лицо.
- А ведь я его знаю – удивился Дмитрий Евгеньевич, - это Андрей Куаров, детский композитор и превосходный трубач. У моих детей все его альбомы в коллекции.
- Да это он – подтвердил Мишин.
- А что у него на лице? – поинтересовался Ефремов, рассматривая полоски.
- Это он сам. Непонятно зачем.
- Каков предварительный диагноз?
- Не контролируемый приступ агрессии. Он где-то откопал оружие времен Второй мировой войны, отреставрировал его и устроил стрельбу, прямо на Севастопольском проспекте.
- Жертв нет?
- Нет. Наша команда сразу же выехала, что тут ехать от Загородного шоссе. Обездвижили его и быстро доставили сюда. Санитарам пришлось повозиться. Вроде бы хрупкий человек, музыкант, а отпор дал не хуже сотрудника милиции.
- Любопытно, что на него нашло? Вероятно неизвестный вирус - предположил профессор.
- Вирус известный, кодовое название «К-90» - послышался резкий голос сзади.
Психиатры обернулись. В дверях стоял высокий седой мужчина в военной форме, больше напоминающий поджарого тигра, чем человека. Фуражку с блестящей кокардой он держал в руке.
- Кто вы такой? Как вы вошли?
Военный спокойно достал из нагрудного кармана комбинезона пластиковое удостоверение темно-зеленого цвета, на котором ярко светилась красная полоса доступа секретности. Такие люди открывают почти все двери.
- Генерал-майор Коробов.
- Очень приятно – холодно проговорил Ефремов, пожимая протянутую руку,- Вы сказали вирус? Что это за штамм такой «К-90»?
- Какой у вас доступ секретности профессор? – поинтересовался генерал.
- Красный, третьего уровня, а у моего коллеги красный второго уровня– отчитался Дмитрий Евгеньевич - А этот случай в ведомости спецслужб?
-Тогда все в порядке. Не совсем, скорее, в сфере военных.
- А есть разница? – вступил в разговор Мишин, - И что это за вирус такой? Вы не ответили генерал.
- Разница есть, но все по порядку.
Коробов закрыл за собой дверь, но профессор успел заметить в проеме еще двух военных, чином ниже.
- И так. То, что будет сказано в этих стенах, является государственной тайной. Любое разглашение информации умышленно или по неосторожности приравнивается к государственной измене. Вам должно это быть понятно.
Психиатры кивнули. Генерал облокотился спиной о стену, сложив руки на груди.
- Тогда я продолжу. Вначале 90-х нашу страну начали сотрясать политические и межнациональные конфликты. Многие выливались в вооруженное противостояние. Система рушилась, ценности выработанные партией за период многолетней борьбы перестали являться таковыми.
-Послушайте генерал, можно ограничить экскурс в историю. Мы посещали среднюю школу и помним историю СССР – перебил военного доктор.
- То, что написано в учебнике истории не является отражением действительности. Вам вряд ли известно о вооруженном конфликте в столице в 93 году.
- Что? Какой еще конфликт? – удивился Ефремов.
- Экстремистская многонациональная группа при поддержке гражданского населения попыталась совершить переворот. Москва стояла на грани боевых действий. Агрессии достигла такого уровня, что началось открытое противостояние милицейским структурам. Чтобы предотвратить конфликт, было принято решение применить экспериментальную разработку - газ «РС-67». Результаты оказались ошеломляющими. За считанные часы очаг агрессии удалось не только погасить, но и направить людей в нужное русло. МВД приняло решение о применении разработки в масштабах всей страны. Компоненты препарата добавлялись в воду, продукты...
- Как? Это ведь насилие над человеческой личностью. Это попирание личных прав, гарантированных конституцией - возмутился Ефремов.
- Да разве им есть дело до людей. Они для военных лишь солдатики – поддержал доктор Мишин. Психиатры чуть не бросились на военного с кулаками.
- Прекратите истерику – рявкнул генерал – Весь мир с благоговеньем взирает на СССР. За пять лет, мы превратили страну в державу на зависть всему миру. И между прочим, к этому приложили руку и ваши коллеги. «Психо-нейро-логическое определение профессионального уклона личности», разработанное профессором Симаковым, позволило заранее определить профессии наиболее подходящие для человека, где он сможет достичь наивысших результатов. И что самое важное, принести максимальную пользу своей стране.
- Но позвольте, это все равно остается насилием над личностью и… - попытался прервать тираду генерала профессор.
- Не позволю – отрезал Коробов, - Страну не сотрясают политические, межнациональные и финансовые кризисы, как на западе. Мы избавились от дефицита жилья, люди могут свободно развиваться в выбранной ими профессии, мы терраформируем Марс, строим базы на астероидах. На всю страну у нас одна зона заключения на острове Комсомолец, где находятся всего 358 заключенных. Скажите Ефремов, в вашей клинике много больных с депрессивным синдромом?
- Э, … нет ни одного – ответил растерянный профессор.
- И не будет. Мы создали благо для человека. Даже вопреки его желанию. Правда, время от времени происходят сбои. Приступы неконтролируемой агрессии, которые получили кодовое название «Кризис 90».
- Вот видите. И как часто происходят такие сбои? – вмешался Мишин.
- Не так часто. Вы бы и об этом инциденте не узнали, но наши специалисты оказались дальше от места происшествия, чем ваши – усмехнулся генерал.
-Что ж будем лечить, надо вернуть этого человека в общество – заключил Ефремов.
- Вылечить это невозможно, потому что агрессия это часть человека. Ее можно притупить, заглушить, но излечить ее нельзя.
- И, тем не менее, мы попытаемся.
- Прошу прощения профессор, но я забираю этого больного, вот распоряжение министерства внутренних дел – генерал щелкнул по наручному браслету, активируя голограмму приказа. Печать МВД мерцала, синим цветом в нижнем углу.
- Вы не можете – возмутился Ефремов, - мы можем вернуть больного в общество.
- Послушайте вы… – доктор Мишин надвинулся на генерала, - для вас этот человек всего лишь сбой. Мы давали клятву Гиппократа. Я буду жаловаться в Центральный Комитет.
- Жалуйтесь куда угодно. У меня приказ – отрезал Коробов, открывая дверь – Забирайте.
Двое военных вошли в помещение, сняли гравиплатформу с магнитных тормозов и выкатили ее в коридор.
- Честь имею – отрапортовал Коробов и, чеканя шаг, вышел следом.
Профессор Ефремов в бессилии сжимал кулаки, смотря в спину уходящему генералу. Доктор Мишин с шумом прочистил горло. Психиатры, с трудом сдерживая гнев, поспешили следом.
Во дворе клиники стоял транспортный турбокрыл. Военные аккуратно загрузили больного в брюхо машины и проворно запрыгнули внутрь. Генерал забрался в кабину и через стекло козырнул ученым.
- Мясники, для них человек ничто – зло проговорил Мишин.
- Ничего, мы добьемся справедливости – пообещал Дмитрий Евгеньевич, похлопав коллегу по плечу.
Турбокрыл зарычал, прочищая двигатели, и дунул струями в землю, поднимая пыль.
- Куда товарищ генерал-майор? – поинтересовался пилот.
- Домой в дивизию.
- Есть домой в дивизию.
Генерал надел шлем и обернулся. Он посмотрел на лежащего, на гравиплатформе молодого человека. На скулах больного играли желваки.
- Ничего сынок – проговорил Коробов – скоро ты будешь среди своих. Там твоя агрессия будет кстати. Это нельзя излечить, но это можно направить. Агрессией можно управлять. Ты даже не знаешь, как нам нужны хорошие музыканты. А играть на трубе можно и в армейском оркестре.
Турбокрыл плавно оторвался от земли и резке взмыл в безоблачное небо. Машина на секунду замерла, затем наклонилась и устремилась на север. Туда, где среди суровой природы Кольского полуострова располагалась армейская часть десантной 212 северной дивизии.