Описываемые события произошли в самом начале перестройки.
У меня была командировка в Москву. Очень короткая – всего на один день. И очень неожиданная.
В те времена в Москве было невероятно трудно устроиться в гостинице. Поэтому вполне нормальным считалось провести одну-две ночи у родственников. Конечно, это создавало им некоторые неудобства, - но позволяло рассчитывать на ответную любезность в случае их приезда в наш город – Ленинград (ныне Санкт-Петербург).
Конечно, эта схема работала для тех, у кого в Москве были родственники.
У меня родственники в Москве были: две двоюродные бабушки. Родные сёстры моего дедушки по матери.
Тут, правда, имелась определённая проблема: ни с кем из родственников не удалось заранее связаться. Мобильников тогда не было. Квартирные телефоны были отнюдь не у всех. Но даже если телефон и был, человека не всегда можно было застать дома.
Письма же шли долго... И не всегда доходили.
Но это было на самом деле не очень страшно. В своё время наши московские родственники не раз предлагали воспользоваться их гостеприимством, если мы когда-нибудь окажемся в столице. Так что приехать без приглашения было вполне допустимо.
А на случай совсем уж непредвиденных обстоятельств я решил предусмотреть дополнительный запас времени. Чтобы, если сорвётся первый вариант, суметь воспользоваться вторым. А если сорвётся и он – тогда уже придётся искать гостиницу...
Осталось решить одно – какой из вариантов считать основным, а какой – резервным..
Первая из моих двоюродных бабушек жила в большой квартире – но с многочисленной семьёй. А вторая - одна в однокомнатной квартире. К ней я и решил поехать в первую очередь.
Жила она в одном из домов на Пролетарском проспекте.
Как туда ехать, я не знал. Но особо по этому поводу не расстраивался: ещё на вокзале я купил карту Москвы и быстро нашёл на ней Пролетарский проспект. А ещё я обнаружил, что до этого проспекта идёт пригородный поезд. Это было очень интересно – я ещё никогда не ездил по Москве на электричке. Поэтому я купил билет, дождался поезда и быстро доехал до нужной станции. Всё вместе заняло у меня не больше получаса.
Но, выйдя из поезда, я понял: что-то пошло не так. Совсем не так. Я оказался в какой-то странной безлюдной местности.
Судя по карте, я находился на территории Москвы. Но вокруг меня был дачный пейзаж с деревянными домами, в которых не горело ни одного окна. Фонарей на улицах тоже почти не было.
А главное, местность была безлюдной. Совсем безлюдной.
* * *
Вернувшись на платформу и найдя там освещённое место, я ещё раз внимательно посмотрел карту. И обнаружил, что в Москве несколько Пролетарских проспектов!
Было нетрудно понять, как это получилось. Незадолго до описываемого времени в состав Москвы было включено несколько населённых пунктов. И кое-где новые территории ещё не были застроены, сохраняя свой первозданный вид.
Более того – даже переименованием улиц не очень озаботились! Поэтому некоторые улицы и проспекты имели дублирующие названия.
К счастью, у меня ещё была дополнительная информация: я знал, что нужное мне место находится в южной части Москвы. А это существенно сужало район поисков.
Более того: внимательно посмотрев на карту, я обнаружил, что экземпляр Пролетарского проспекта, проходящий мимо станции, вообще не соприкасается с нормальной городской застройкой. Поэтому я должен был добраться до следующего экземпляра, судя по карте, расположенного неподалёку.
Остальные экземпляры Пролетарского проспекта были расположены в других частях города и поэтому были мне неинтересны.
Добраться! Легко сказать! Место было совершенно глухое, и никакого транспорта не было и в помине!
Что ж, оставался один вариант: идти пешком. Посмотрев на карту ещё раз, я выбрал нужное направление.
И пошел сквозь темноту по раскисшей от дождя дороге мимо деревянных домов с чёрными окнами и шумящих на ветру вековых деревьев.
* * *
Через некоторое время местность стала меняться в лучшую сторону. На улицах появились горящие фонари. Под ногами уже была не грязь, а вполне приличное асфальтовое покрытие. Даже прохожие начали встречаться.
Так заброшенная дачная местность постепенно превратилась в пустырь, а потом и в обычный городской район.
И тут я понял, что заблудился. Я смотрел на карту и не понимал, где нахожусь.
То есть мне казалось, что я понимал. Но несколько раз шёл туда, куда подсказывала мне карта, - и неизменно оказывался в совершенно неожиданном месте.
Попытки узнать дорогу у прохожих ничего не дали. В тот день я на практике убедился в том, что до этого знал лишь теоретически: большинство москвичей не очень хорошо знают свой город.
Самое неприятное, что и времени-то оставалось не очень много. Ещё чуть-чуть – и надо было отбросить первый вариант и переходить ко второму. Тем более что у второго варианта был немаловажный плюс: я мог позвонить туда по городскому телефону. У первой бабушки, к сожалению, телефона не было (по крайней мере, так я тогда считал).
Но тут у меня мелькнула простая мысль: что это я бессмысленно трачу время, имея возможность обратиться к профессионалам?
Поймав на улице такси, я сел в кабину и бодрым голосом сказал: «Пролетарский проспект, пожалуйста!»
И встретил недоумённый взгляд водителя.
* * *
- Я не могу привезти вас на Пролетарский проспект, - пояснил он, - поскольку мы и так на нём находимся.
Тогда я назвал ему номер нужного мне дома. Но таксист в ответ покачал головой и сказал, что в номерах домов не разбирается.
Пришлось выходить из машины и искать дом самому.
Таксист меня не обманул. Я действительно стоял на Пролетарском проспекте, и рядом со мной был дом с одним из небольших номеров (не помню – то ли третьим, то ли пятым).
С другой стороны, это было немного странно. Потому что если абстрагироваться от номеров домов, я стоял вовсе не в начала, а явно где-то в середине проспекта.
Правда, я сразу же сообразил, в чём здесь дело: иногда единую улицу (проспект, переулок) разбивают на две или даже несколько формально независимых улиц (проспектов, переулков). Например, в южной части моего родного Санкт-Петербурга (тогда ещё Ленинграда) есть очень длинная городская магистраль, которая начинается как проспект Славы, продолжается в виде улицы Типанова и завершается как Ленинский проспект. Здесь наверняка наблюдалось что-то аналогичное.
Впрочем, тогда мне было не до размышлений. Взглянув на адрес ещё раз, я быстрым шагом пошёл вдоль Пролетарского проспекта в сторону увеличения номеров домов.
Так я дошёл до конца проспекта. Нужного мне дома не было! Последний номер дома на Пролетарском проспекте был меньше, чем номер, который я искал!
* * *
Я стоял несколько минут, не веря своим глазам. Да, проспект реально кончался. И нужного мне дома на нём не было!
Тогда я решил обратиться за помощью к милиционеру, стоящему неподалёку.
Тот внимательно меня выслушал и попросил показать адрес. А потом улыбнулся:
- Знаете, вам очень повезло! Дом, который вам нужен, - единственный, разделённый на корпуса. И дом этот я хорошо знаю. Теперь у него номер...
И милиционер назвал цифру, которая была гораздо меньше, чем в имеющемся у меня адресе – и как раз находилась в нужном диапазоне!
Я поблагодарил своего собеседника за ценную информацию. А потом спросил, как такое могло получиться.
И он рассказал мне следующее...
После смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова было решено увековечить его память. В Москве это тоже сделали. Но сделали очень оригинально.
В общем, алгоритм был такой:
1) Выбрали улицу (в данном случае – Пролетарский проспект)
2) Разделили этот проспект на две части
3) Часть проспекта с младшими номерами назвали проспектом Андропова
4) Часть проспекта со старшими номерами сохранила старое название (Пролетарский проспект). Но со сдвигом номеров домов!
Зачем было сделано именно так, объяснить очень трудно. По-моему, гораздо проще было целиком переименовать Пролетарский проспект в проспект Андропова.
* * *
Теперь я знал действующий адрес и с лёгкостью нашёл нужный дом.
И уже через двадцать минут я сидел на кухне у своей двоюродной бабушки. А она с доброй улыбкой угощала меня ароматным чаем. И расспрашивала о том, как живут её ленинградские родственники.
Так я и познакомился со своей бабушкой из Москвы. Оказывается, буквально за несколько дней до моего приезда ей всё-таки поставили городской телефон. Она дала мне свой номер – и с тех пор мы регулярно перезванивались.