Дьявольские близнецы. Отрывок из романа

Елена Хисамова
Дорогие читатели!
 
Если вас заинтересовал роман, и вы захотите прочесть продолжение, то найти его вы можете в интернетмагазинах Литрес, KOBO и LULU. В читалках типа Либрусека(теперь он тоже не бесплатный, кстати, только не в карман авторам идёт доход) и Флибусты он залит пейратами(чёрт бы их побрал) не полностью. Спасибо, что читаете.


Книга издана на русском языке

Мистический роман

ISBN 978-617-7060-32-0

формат ePub

Синопсис к роману «Дьявольские близнецы».


Классический любовный треугольник. Мария любит Павла и готова на всё, чтобы быть с ним, но обстоятельства заставляют девушку уехать в другой город, к своей странной бабке, занимавшейся колдовством. Но сам Павел влюблён в Светлану. Повзрослев, они заключают брак, только их счастливую жизнь разрушает встреча Павла с Марией и его измена жене.

Светлана, беременная на тот момент двойней, убедившись в неверности мужа, от отчаянья совершает опрометчивый поступок, теряет детей и возможность в дальнейшем стать матерью. И всё же она прощает мужа. Вскоре у неё начинаются навязчивые галлюцинации. Женщине кажется, что она теряет рассудок. Тогда Павел решает усыновить чужого ребёнка. Они удочеряют девочек – близнецов, подброшенных в роддом в грозовую августовскую ночь. Павел выясняет, что медсестра, нашедшая подкидышей, умерла страшной смертью, а других свидетелей появления детей в роддоме не осталось. С этого дня жизнь Павла превращается в кошмар. Он чувствует, что с детьми что-то не так, они откровенно пугают его. При странном стечении обстоятельств погибает Светлана, в чьей смерти девочки обвиняют свою новую учительницу. К недоумению и ужасу Павла ей оказывается Мария, его бывшая любовница. Марию приговаривают к 11 годам заключения и отправляют в колонию. Павел получает предложение от крупной клиники экстракорпорального оплодотворения и уезжает работать за границу, оставив детей на попечении родителей покойной жены. При странных обстоятельствах девочки с дедом сгорают в дачном доме.

Вернувшись на родину, Павел незаконно продолжает начатые им за границей опыты по клонированию людей. Вскоре он начинает понимать, что все таинственные события, произошедшие с близкими людьми, спланированы какими-то могущественными существами. И цель у них одна: заполучить его методику воспроизведения клонов.


Эта книга является вымыслом. Любое сходство с реальными людьми, будь то живыми или умершими, случайно.


Глава 1. Пятница 13. Вместо предисловия.


     Август восемьдесят шестого выдался жаркий и сухой. Последние несколько дней город изнывал от обрушившейся на него духоты и смога горевших на юго-востоке области торфяников. Ночи не приносили долгожданной прохлады. Небеса полыхали яркими зарницами. Но грозы вымещали свою неистовую ярость где-то далеко, а городу только и оставалось задыхаться в ожидании ливня.


     Верочка, белокожая шатенка двадцати двух лет, хрупкая и изящная, как фарфоровая статуэтка, целый день промучилась с сильной головной болью. Этим утром она с трудом заставила себя подняться с чужой постели, наскоро принять душ и кое-как почистить зубы в чужой ванной. Маясь от недосыпания и похмелья, девушка протряслась через полгорода в душном вагоне метро и еле добрела до роддома, где вот уже второй год работала детской медсестрой. Хорошо, что роддом через несколько дней собирались закрыть на плановую мойку. Новых рожениц не брали, а родившие дамочки не доставляли особых хлопот. Их и осталось всего четверо. Детишки у всех были здоровенькие, сосали хорошо и по ночам не шибко орали.


     Мерзкое состояние отпустило Верочку только к ночи. А после крепкого чая с огромным куском слоёного торта «Наполеон», презентованного очередным новоявленным папашей, она почти взбодрилась и принялась мечтательно размышлять, что неплохо было бы повторить прошлую ночь. От накатившего возбуждения у Верочки приятно заныло внизу живота. Всё-таки правильно она сделала, что не послушалась вечно всего боявшуюся, закадычную ещё с детского садика подружку Маринку и уехала из бара с симпатичным мажором Стасиком к нему на квартиру.

Мальчик оказался – мечта. Сам упакованный. В квартире обстановка импортная и японская видео система с телевизором. Сначала всё прилично было, они прямо пионерское расстояние соблюдали. Сели кино смотреть, он кассету включил с фильмом ужаса. Очень страшный фильм, «Пятница, 13» называется. Верочка из себя дурочку целомудренную строила: его руку то с плеча, то с колена убирала. Потом картина так напугала девушку, что она сама ближе и ближе к Стасику жаться начала. Разве же по телевизору подобное увидишь? Одни съезды да пленумы показывают, или фильмы про войну и революцию. Верочка оглянуться не успела, как они уже голенькие под одним одеялом прижимались. Вот тут уж ей совсем не до кино стало. Стасик – затейник ещё тот! Такое с Верочкой вытворял и её заставлял с собой проделывать, что щёки девушки зарделись при воспоминании об этом. Ночью она думала, что раскованности ей добавили три коктейля, выпитых в баре перед поездкой на квартиру к Стасу и тягучий яичный ликёр, который она попробовала у него в гостях. Но теперь Верочке захотелось без допинга повторить всё, чему её научил новый возлюбленный.


    Замечтавшуюся девушку вывел из приятных мыслей неожиданный в сонной тишине почти пустого отделения резкий звук. Словно пара мартовских кошек, ошалевших от гормонов, запущенных в кровь шаловливой весной, прокричала где-то рядом под открытым окном и смолкла. Вся истома, владевшая Верочкой, в мгновенье исчезла, и её сердце сжалось в ожидании, что непременно случится нечто дурное, ужасное. Девушка вспомнила, что сегодня как раз тринадцатое число, пятница, и в памяти всплыла фраза из посмотренного у Стаса фильма – ужастика: «Тринадцать – счастливое число? Я так не думаю».

В отделении было по-прежнему спокойно. Никто из немногочисленных мамаш не услышал истошного крика с улицы и не выскочил из палаты. Дети в детской тоже хранили молчание. Акушерка Алевтина час назад поднялась выше этажом в ординаторскую инфекционного отделения, поболтать с дежурившим там врачом. Хотя Верочка прекрасно знала, что две подружки не на сухую перемалывают косточки роддомовскому персоналу. Алевтина всегда возвращалась слегка неуверенной походкой и в оставшееся до пересмены время, как белка, хрустела жареными кофейными зёрнами, пыталась заглушить запашок перегара. Ни для кого из сослуживцев её пристрастие к медицинскому спирту, разведённому дистиллированной водичкой, давно не было тайной.   


     Тишина оглушала и наводила ещё больший страх на Верочку. Стараясь не скрипнуть стулом, она поднялась с поста и медленными шажками двинулась в сторону открытого окна. На улице было темно, словно мир залили чернилами. Сполохи далёких гроз, освещавших небеса, прекратились. Луну и звёзды скрыли тучи. В воздухе слегка веяло долгожданной влажной свежестью. Ветер ещё не поднялся, но природа замерла в ожидании приближавшейся бури.


     Отделение, в котором работала Верочка, располагалось на первом этаже, и окна коридора выходили в небольшой неухоженный парк, густо заросший кустарником и травой. Дворник Акимыч, мужик ленивый и сильно пьющий, за растительностью не следил и заросли не облагораживал. Только дорожки метлой слегка обмахивал, а иногда и вовсе неделями на работе не появлялся.

Верочка облокотилась на подоконник и пристально всмотрелась в темноту. В зарослях явно ощущалось чьё-то присутствие, причём присутствие пугающее и опасное. Верочка хотела грозно спросить у невидимого чужака, что тому надо под окнами в столь поздний час?

 «Кто здесь? Я сейчас в милицию позвоню?» – вместо этого срывающимся от испуга голоском пропищала девушка.

Некоторое время ничего не происходило, но затем в кустах кто-то тяжело завозился и с треском, от которого девушку пробрал озноб, и волоски на руках встали дыбом, полез сквозь заросли. Верочка слабо пискнула и прижала к губам ладонь, чтобы не закричать от ужаса. Из мрака на неё смотрели два светящихся красных глаза слившегося с тьмой существа. Они горели яростным огнём, ненавидевшим всё живое. Верочка, не отрываясь, против воли смотрела в эти дьявольские глаза. Словно между ней и монстром протянулись невидимые цепи, приковавшие их взгляды друг к другу. В голове у девушки не осталось ни единой мысли и воспоминания, только желание подчиниться, сделать всё, что прикажет ей неведомый повелитель. Потом, не прикладывая особых усилий, она подтянулась на руках, взобралась на подоконник и выпрыгнула на улицу. Некоторое время Верочка постояла на одном месте, продолжая неотрывно глядеть в ослепительно красные огоньки глаз. Вскоре девушка принялась кивать головой, будто соглашалась с тем, что ей телепатически внушал незримый в ночи собеседник. Внезапно поднялся сильный ветер, и небеса словно треснули напополам, расколотые кривым зигзагом молнии. В её ослепительной вспышке девушка, наконец, поняла, что перед ней никого нет, а на земле возле куста акации лежит небольшой свёрток. От следующего порыва ветра створка окна громко стукнула об угол проёма, наружное стекло разбилось и со звоном осыпалось вниз. Верочка вышла из морока, сковавшего её разум. Из свёртка понеслись негромкие мяукающие звуки.

«Котят что ли кто-то утопить сжалился и выбросил в парке?» – подумала она и с опаской двинулась к кульку.

Ещё одна вспышка молнии, словно бич стегнувшая небо световым кнутом, заставила девушку поторопиться. Она бросилась к свёртку и схватила его, мимолётно подумав, что содержимое слишком тяжело для котят. Первые крупные капли, наконец, упали с небес. Верочка подбежала к окну и с трудом влезла назад в помещение.   

 
     В детской она положила находку на пеленальный стол и застыла в глубокой задумчивости. Младенцы  продолжали крепко спать в кюветах*. Вдруг свёрток начал шевелиться, всё сильнее и сильнее. Девушка решилась, подошла к столику, резко развернула скрутку и оторопела, увидев неожиданное содержимое. Перед ней лежали две новорожденные девочки. Крохи были грязные, в засохших бурых пятнах.

Девушка ужаснулась: «Ой, они же все в крови! Господи, и пуповины не перевязаны. Путь для инфекции открыт!»

В Верочке моментально проснулась медсестра, и она заметалась по комнате, обрабатывая несчастных малюток, как положено новорожденным. Через час девочки чистенькие, запеленатые и накормленные молочной смесью лежали в кюветах, как другие четверо младенцев. Только крохи не спали. Верочке казалось, что малышки постоянно наблюдают за ней, за каждым её движением. Ощущение было осязаемо тягостным и неприятным, и девушка почувствовала необъяснимое раздражение.

Она со злобой повернулась к подкидышам.

«Ну!? Что уставились?» – с вызовом бросила девушка, с неприязнью глядя на младенцев, и тут же устыдилась собственной грубости.
 

     Совершенно не вовремя в детскую ввалилась Алевтина, про которую напуганная ночной находкой Верочка абсолютно забыла. Акушерка, обрадовавшись отсутствию тужащихся и визжащих от боли рожениц, на сей раз явно перестаралась с горячительными напитками. Она раскраснелась так, что Верочка мимолётно испугалась, как бы Алевтину не хватил удар. При виде неизвестно откуда взявшихся младенцев, акушерка вытаращила остекленевшие глаза, потом перевела взгляд на лицо девушки и, пытаясь сфокусировать зрение, возопила:

– Верка, мать твою! Ты откуда их взяла?

– На улице подобрала. Прямо под окно подбросили, – скупо сообщила Верочка и поморщилась от ядрёного запаха перегара, сдобренного луковыми фитонцидами, исходившего от Алевтины.
 
– Ё - моё! Подкидыши! Видала, кто принёс? Что молчишь, как чурка бессловесная?

Девушка отвернулась, притворившись, что не слышит воплей акушерки, и начала складывать инструменты  для стерилизации.

– Ох, Царица небесная! Ну, ты и дурында! Что же делать? Ведь милицию вызывать полагается...

– Ну, и вызывайте! – окрысилась на неё Верочка. – Что я, по-вашему, под проливным дождём должна была малюток оставить?

Пьяную Алевтину здорово напугала перспектива предстать перед милицейским нарядом подшофе. Она готова была обвинить медсестру во всех смертных грехах.

– Как не вовремя! А я-то, я-то что скажу? Уволят теперь к едрене-фене! Ты чем вообще думала? Головой, или каким другим местом?

– Я своё дело сделала. Девочки обработаны, а вы теперь и решайте, как поступить.

– Девочки, говоришь? – немного успокоилась акушерка. – Дай-ка глянуть?

Она приблизилась к кюветам с детьми и расплылась в пьяненькой улыбочке.

– Красавицы мои! Лапулечки! Модельками будете! – принялась сюсюкать над подкидышами Алевтина. – А мамку вашу, сучку подзаборную, пусть дяди-милиционеры ищут. Всех, всех накажем, да, мои золотые? Нагуляют, от кого попало, а растить и воспитывать – государство! Верка, что молчишь, язык откусила что ли? Небось, тоже с кем попало путаешься? Совсем девки нынче стыд потеряли! К первому встречному в постель прыгаете и ноги раздвигаете!

 
    Вере вдруг стало так тошно и противно, что она мгновенно возненавидела себя. Ей опять вспомнилась прошлая ночь. Но на этот раз без приятного возбуждения, а с осознанием невероятной гадливости. Она почувствовала себя настолько грязной и испорченной, что её даже замутило от отвращения к своему телу, губам, рукам. Не обращая внимания на окрики Алевтины, Верочка вышла из детской, тихо прикрыла дверь и быстро прошла в сестринскую. Там, не отдавая отчёта своим действиям, девушка вынула из бикса** два скальпеля. Она полюбовалась на холодный блеск нержавеющей стали и со всей силы воткнула их в глаза. 


  *Кювета — кроватка для новорожденного в роддоме.
**Бикс – стерилизационная коробка.

Глава 2. Про любовь и не только.


     Павлик Горяев навсегда запомнил ясное декабрьское утро, когда в шестом классе к ним  пришла новенькая девочка. В тот год его избрали председателем, и на большой перемене он собрал совет отряда в кабинете математика, который был их классным руководителем.


Приближался Новый год, и ребятам хотелось устроить чаепитие и дискотеку перед зимними каникулами. Они громко спорили, стоит ли объявлять конкурс маскарадных костюмов? Какие шарады и загадки подготовить для развлечения? И, конечно, о самом главном: кто будет на празднике Снегурочкой? Про Деда Мороза вопрос даже не возникал. Решение приняли единогласно: Дедушку сыграет сам Павлик. Мало того, что он был на год старше одноклассников, благодаря сердобольной бабушке Аксинье, которая так тряслась над болезненным единственным внуком, что родители со скандалом оформили Павла в школу только с восьми лет. К тому же, к тринадцати годам Павел вымахал не по возрасту, вровень с отцом. Правда мальчишка пока оставался нескладен и худ, как палка. Батя, когда они по утрам собирались кто в школу, кто на работу, иногда тыкал его пальцем под выпирающие рёбра и смеялся: «Ну, и дрищ ты, Пашка!» Но Павлик не обижался. Были бы кости, а мясо нарастёт. С недавнего времени он усиленно занимался спортом. В школе сформировалась приличная баскетбольная команда. И, несмотря на то, что Павлик шестиклассник, тренер ставил его играть наравне со старшими ребятами. Зато внешность мальчишке досталась – любая девчонка позавидует. Глаза синие-пресиние, словно яркое июльское небо, а волосы и ресницы густые и чёрные. Все девочки из пятых и шестых классов мечтали дружить с ним. А две недели назад Пашка в столовой столкнулся с самой красивой в школе, восьмиклассницей Машенькой Кашиной, и та пригласила его к себе домой, на День рождения.


     На день рождения Пашка зря пошёл, весь вечер чувствовал неудобство. Парни волками смотрели, девчонки шушукались и хитро перемигивались. Особенно, когда они с Машей танцевали под красивую песню АВВА «Dancing Quinn». Пашка, как положено, руки девушке на талию положил и принялся неуклюже с ноги на ногу топтаться. Сама Маша закинула свои руки ему за шею, близко прильнула и принялась жарко и щекотно дышать в ухо. От этого Пашка сделался весь пунцовый и вспотел, словно стометровку пробежал.

Потом ещё хуже стало. Кто-то предложил сыграть в бутылочку. И выпало ему с Машей целоваться. В кладовке, куда их с наигранным хохотом затолкали ребята, было прохладно, и пахло, как в овощном магазине: сырой картошкой, квашеной капустой и солёными огурцами. Лампочка в сорок ватт слабо светила высоко под потолком. Пашка, как деревянный истукан, стоял перед Машей, не проявляя никакой инициативы. Но девушка сама прижалась к нему и принялась с жаром целовать в губы. Она, то нежно проводила по ним языком, то слегка посасывала. Потом её язык заскользил по Пашкиным зубам, словно проверяя их гладкость. Мальчишка готов был провалиться сквозь пол от стыда. И в то же время с его телом явно что-то происходило. Мужское естество, которая бабушка до сих пор при нём смешно называла «чичиркой» набухало, и в брюках становилось тесно. Маша ещё сильней прижалась к нему и тоже почувствовала это увеличение. Она странно застонала.

«Ну, потрогай же меня. Давай!» – прошептала ему Машенька.

Девушка взяла его за руку и потянула вниз, другой приподняв и так слишком короткую плиссированную юбку. Пашка сам не понял, как его ладонь оказалась между её стройных ножек, на мягком холмике, покрытом нежными волосками. Там было горячо и влажно. Пашка непроизвольно дёрнул пальцем, и Маша застонала ещё протяжнее.

«Тебе больно?» –осиплым шёпотом спросил он.

На что девушка почти плачуще ответила: «Сделай так ещё, Пашенька!»

И принялась покачивать бёдрами, словно крутила невидимый хула-хуп. Пашке одновременно хотелось продолжать странные действия и оттолкнуть Машу, но он побоялся обидеть именинницу.

     Сколько времени они провели в полумраке кладовки, Павлик не знал. Несколько раз с той стороны им стучали в дверь, которую Маша предусмотрительно закрыла на внутреннюю щеколду. Пашка дёргался всем телом от стука, но девушка шептала ему: «Не останавливайся». Наконец, она задрожала и больно, чуть не до крови прикусила Пашку за губу. Потом отстранилась, деловито поправила на себе одежду и, чмокнув мальчишку в нос, сказала нарочито весело: «Приходи завтра, когда этих дураков не будет. Придёшь?» Пашка неопределённо пожал плечами. Они вышли к гостям. Вскоре он тихо снял с вешалки верхнюю одежду и незаметно выскользнул из квартиры. Он бежал вниз по лестнице, натягивая куртку, и думал, что больше никогда не придёт к Маше.


     Пашка ещё не знал как, но он чувствовал, что его просто использовали. В школе он старался не встречаться с девушкой, а если и сталкивались в рекреации, опускал глаза и быстро проходил мимо. Несколько раз вечерами кто-то звонил и молчал в трубку. Мать с отцом многозначительно переглядывались. А бабушка Аксинья Пашку вопросами донимать начала, какая девочка из класса ему нравится? Павлик злился всерьез, будто его уличали в преступлении. И ещё после Дня рождения мальчишке каждую ночь один и тот же сон стал сниться. Будто опять он с Машей в кладовой. Всё повторяется, как наяву, только они совсем голые. И так ему в том сне было одновременно и сладко, и стыдно. Хотелось, чтобы он не кончался и одновременно быстрее проснуться. Внезапно дверь кладовки распахивалась настежь, и в проёме возникал слепящий глаза свет. А потом проявлялся силуэт. Тоненькая девичья фигурка с развевающимися, словно на ветру, светлыми волосами. И Павлик сразу понимал: вот та, которая нужна ему, кто его спасёт от опасного наваждения. Но не видел её лица. Он пытался оттолкнуть Машу, но девушка цеплялась за него ещё сильнее. Её тело странно вытягивалось, и она вдруг трансформировалась в огромную змею, которая сжимала его в своих кольцах. Изо рта вместо слов неслось шипение: «Ты мой, мой! Не будет вам счастья!» Кольца начинали пульсирующее сжатие, причиняя мучительное наслаждение. И в наивысший момент удовольствия Павлик резко просыпался на влажных перепачканных простынях. Он сдирал с постели белье, тайком пробирался в ванную и застирывал его, чтобы мать и бабушка не увидели пятен. Ночные видения, изматывающие его стыдом и отвращением, прекратились, как только Маша исчезла из школы. Поговаривали, что она переехала куда-то в другой город. Павел вздохнул с облегчением.


     Так вот, в разгар спора о том, кто же из девочек будет Снегурочкой, дверь распахнулась и на пороге застыла гибкая фигурка с длинными белыми волосами. Ребята изумлённо замолчали, только известный хохмач класса Валерка присвистнул.

«Вот вам и Снегурочка! Здрасте!» – дурашливо выкрикнул он после заминки, пустив петуха в конце фразы.

 «Я не Снегурочка! Меня Светлана зовут!» – неожиданно взрослым, мелодичным голосом почти пропела новенькая.

Пашка на негнущихся ногах подошёл к девочке. Вгляделся в тонкие черты лица, радостно улыбнулся и сказал ей, оторопевшей от такого приветствия: «Теперь я, наконец, знаю, какая ты!»
 

…С той поры прошло немало лет. Они окончили школу, поступили в институты. Павел в Сеченовку, а Светлана в Ленинский педагогический. И уже на первом курсе расписались. Свадьбу не справляли. Ровно за два месяца до торжества Пашкины родители погибли в автокатастрофе. Бабушка слегла с инфарктом, но не справилась с потерей и через сутки отправилась вслед за ними. Так Пашка в одночасье осиротел. Он благодарил Бога, что рядом с ним в трудное время была Светлана. Он любил девушку, как ему казалось, больше жизни. С того декабрьского дня, когда она появилась на пороге класса, они стали лучшими друзьями. После окончания школы поняли, что их связывает настоящее чувство. С благословения родителей Светланы, они больше не расставались и стали жить вместе в огромной трёхкомнатной квартире Павла.


     Как это ни странно, первая близость с любимой девушкой не принесла Павлу так долго ожидаемого удовольствия. Нет, он искренне любил и хотел Светлану, но как только возбуждение охватило его, в мыслях всплыл сексуальный детский опыт в кладовке. Стоны Маши и её горячее влажное лоно. Павлу стало стыдно, как будто Светлана могла подсмотреть, о чём и ком он думает в самый важный момент их жизни. Всё желание улетучилось, и у него ничего не вышло. Светлана была в недоумении, даже всплакнула слегка. Павел, как ему казалось, искренне принялся убеждать девушку, что у мужчин иногда случаются такие казусы. Это вовсе не от того, что он её не любит или не хочет. Просто он так долго ждал этого события, так волновался, вот и случилась неловкая промашка. Светлана всхлипывала, но успокоилась и даже пару раз улыбнулась сквозь слёзы.

Но потом всё случилось само собой. Ночью во сне их тела соприкоснулись и сплелись, соединились в единое целое. Соитие, которое последовало за этим прошло легко и естественно, словно они занимались сексом давно и хорошо знали потаённые желания и предпочтения друг друга. А после влюблённые провалились в глубокий сон.

     Под утро Павлу приснилась покойная бабушка. Старуха сидела рядом на кровати, разглядывала его и горестно качала головой. Пашка засмущался и попытался прикрыться рукой.

Бабушка усмехнулась.

«Ох, и знатный кобель, ты вымахал, Пашка! –  неприятным, каркающим голосом грубо сказала она. – Не будет бабам от тебя покоя!»

«Бабуль! – с жаром воскликнул Павел. – Да ты что такое говоришь? Я Светлану люблю, и никогда ни на кого её не променяю!» 

«Что ж, – прищурилась старуха хитро, – давай посмотрим?»

Она неторопливо развязала белый головной платок и сняла его. Вынула из волос черепаховый гребень, наклонила голову и резко откинула назад. Седые тонкие кудельки вдруг превратились в густые чёрные пряди. Лицо за секунду стало молодым и прекрасным. Но не бабушкиным. Перед ним сидела нагая Маша. Павла охватило бешеное вожделение. Ему показалось, что его чресла взорвутся, если он не выплеснет из себя животную страсть.
 

    Его разбудила Светлана. Оказалось, Павел стонал и метался на постели, и она заволновалась, не заболел ли ненароком? Он набросился на девушку с таким неистовством, что даже немного испугал. Со стиснутыми зубами и закрытыми глазами Павел двигался в ней и всё время мысленным взором видел Машу, изнемогавшую под ним от блаженства.