Выражаю свою благодарность Андрею Тимошенко за подаренную мне идею.
Поцелуи, ночь – все растворилось вместе с туманом. Как будто ничего и не было. А когда ночь отступила, туман унес рассвет, лаская холодные улицы города робкими лучами солнца.
Они уже давно засыпали вместе, но порознь: он не обнимал ее, она не клала голову на его плечо. Это просто смена слайдов: прикосновения, взгляды. Ночь, тишина.
Она проснулась и поняла, что его нет рядом. Ровно три часа ночи. Поежилась в простынях. Из зазора балконной двери тянуло сырым ночным воздухом и табаком. Он молча курил. Подошла, обняла за плечи, но снова почувствовала, что зря она это...
Каково это, ощущать себя чужим человеком в своем собственном доме? Чужой человек, да-да, он тут живет: просыпается рано утром, приходит вечером с работы, вытирает пыль с подоконников, поливает цветы, готовит еду.
Осталась горькая усмешка и послевкусие от этого момента на балконе. Утро играло с солнечными бликами на стеклах машин, утро, смеясь, ворошило ветром волосы. Синие тени отступили вдаль. Оба сделали вид, что этой ночью ничего и не было.
*
Машу часто дразнили «мальчиком» в детстве: немудрено. Коротко стриженные темные волосы, фигура подростка. Такой же она и осталась, когда выросла. Задумчивый взгляд, серые глаза – как блюдца. С коричневыми лучиками, исходящими из центра. Да, она знала это, и привыкла к тому, что выглядит младше своих лет.
Маша села в троллейбус, который, как и много лет назад, медленно-медленно поворачивал на круге – на площади, за одну остановку до выхода. Тихо вокруг. Многолюдно – и тихо. Она слышала голоса людей, называния остановок, как «через вату». Молча отвернулась к стеклу, а за ним наглая, бесцеремонная весна врывалась в форточку ветром и ревела резиной по асфальту.
Сменяются пейзажи, идут дни. За зимой придет весна. Так и должно быть: всему свое время. Калейдоскоп снова покажет новую картинку, и никому не придет в голову, что новая картинка – это хорошо забытая старая.
Как она устала от этих бесконечных вопросов: «Маша, почему у вас нет детей?» Устала искать отговорки, мило улыбаться, устала верить. Как-то так само собой вышло, что первого ребенка было решено не оставлять – еще студенты, и еще даже не были женаты. С тех пор прошло немало лет, и он отговаривал. Пока рано, надо «стать на ноги».
Как в былые времена, сядет рядом, обнимет ее хрупкие плечи своими огромными, сильными ладонями. В тепле его объятий отступали все заботы. Игорь – самый добрый, внимательный, как можно ему не верить?.. «Ведь ты же понимаешь?»
Да, Маша все понимала. Как-то само собой все вышло, что после института многие друзья поженились. Одни, другие, вот и пришел их с Игорем черед. Сколько она себя помнила – вся жизнь была чередой ярких картинок, сменявших одна другую. Выпускной вечер, свадьба, поездка на море, а потом - работа.
Быт – это то, что сначала приносило радость. Потом вошло в привычку. А сейчас ей было бы трудно сказать, с какого момента все пошло «не так»? Когда Игорь стал часто задерживаться по вечерам? Когда приготовленные ей кулинарные шедевры перестали удивлять его? Когда вместо красоты начинаешь видеть недостатки, когда перестаешь влюбляться в мелочи – глупые привычки, разбросанные вещи, немытые кружки, неряшливость, а понимаешь, что все стало раздражать… «Что это, начало конца?» - думала Маша, но в глубине души ей казалось, так быть не может. «Это не о нас».
Игорь, человек-загадка, человек-власть. Он возник так же неожиданно, как и закрепил позиции в ее жизни. В ее сердце, причем занял свое, особенное место. Просто однажды, много лет назад, появился словно неоткуда, сел рядом с ней за партой. Так и пошло. Был ли он тяжелым в общении? Вовсе нет. Разве что, слишком задумчивым – это возможно.
Однажды Игорь сказал, что душа человека – это и есть калейдоскоп. Все люди, по его теории, состоят из одних и тех же качеств. Есть сколько-то оттенков этих цветных стеклышек, но все они – одинаковые. Каждый раз стеклышки собираются как-то по своему. Стеклышки одни, а комбинаций – множество. Так они образуют миллионы людских характеров.
Маша была влюблена в его образ. Загадочного, меланхоличного, вдумчивого человека.
Поверив однажды, поверила в него навсегда. Даже тогда, когда из-за болезни почек Игоря чуть не отчислили в самом разгаре третьего курса. Он «завалил» сессию, а подтягивать хвосты было некогда. Больница, капельницы, уколы.
Тогда она проводила ночи в больнице, сидя на складном стульчике, глядя на то, как он спит. Принося в сумке продукты, лекарства, все - четко по списку, выверенному вместе с лечащим врачом, заодно прикладывая к рецепту «транскрипцию»… Почерк врача был воистину нечитаемый.
А днем – объясняла ему теорию вероятности, матанализ, доказывала теоремы, подсказывала, как легче заучить формулы. Мнемотехническим приемам ее научил преподаватель с подкурсов. И все получилось. Пропустив почти три четверти учебного года, он сдал все экзамены, не заплатив ни копейки денег, причем, как утверждал Игорь, так хорошо он не понимал теорию никогда раньше.
Что-то вело их рука об руку много лет, на их глазах рушились отношения, расставались пары, но Маша, как и Игорь, в глубине душа знала. Так не будет. «Это не про нас».
Какие же стеклышки в его калейдоскопе она не замечала столько лет? Разве это не очевидно: если бы Игорь по-настоящему хотел завести ребенка, то у них бы все получилось. С жильем проблем не было. Машины родители продали свою четырехкомнатную квартиру, и им хватило на вполне достойное, хоть и скромное, жилище. Пусть не в самом комфортабельном районе, но зато – свое. Пусть они оба не хватали звезд с неба, но с деньгами проблем не было. Маша работала финансовым аналитиком в иностранной компании, а Игорь уже давно определился, чего он хочет добиться в работе.
Сначала Игорь просто отговаривал ее, просил подождать. Кто знает, отчего так, но эта затея с ребенком не внушала ему доверия. Маша лишь догадывалась о том, что разговоры о ребенке доставляют ему дискомфорт. Нет, они не ссорились... Сложно вспомнить, сколько раз за все эти восемь лет они вообще ссорились. Хватило бы и пальцев на одной руке.
А с какого-то момента ей самой стало все равно. Что это, родить ребенка: быть такой, как все? Если это в радость только ей одной, то зачем? И она стала придумывать оправдания. Для друзей, для родных, для мамы и папы. И для себя.
Быть может, дети приходят к своим родителям тогда, когда они сами решают? Тогда, значит, то время еще не пришло. «Мы еще не были в Италии», «мы не купили вторую машину», «мы должны добиться стабильности в работе»… Те или другие отговорки казались приличными, ничего так. Внушающими доверие.
А потом начала сама в это верить. «Мы» - это когда стирается грань, кто есть кто. Это «мы», беспощадно-душераздирающее, лицемерно-двуличное, скрывающее под своим пологом любые грехи. Эта маска благополучия стала ее постоянным спутником. Другом, подсмеивающимся исподтишка.
Маша знала: что-то важное, какая-то невидимая нить, связывавшая ее и мужа – разорвана. Может, поэтому он уже так редко приходил домой вовремя, и почти перестал садиться рядом и обнимать ее за плечи.
Троллейбус привез ее на работу, где сумрачные коридоры вели вдаль, раскрывали перед ней лифтовые двери, заковывали душу в стекло и металл, сознание уносил бурный поток дел.
*
Игорь провел день на переговорах. Разъездная работа давала больше возможностей, чем просто возможность вести проекты, сидя в офисе, считать ежедневно суммы отгрузок и сопоставлять, сколько процентов от плана выполнено, и каков прогноз выполнения сделок. Должность руководителя отдела была не за горами, к ней он шел долго и основательно, проверяя каждый шаг. Он знал слабые стороны своих коллег, так же, как и знал, на что надо было «нажать» и на чем сыграть, когда руководство решало, кому доверить сложного клиента, кому провести переговоры.
Друг детства, Мишка, нарисовался возле подъезда как-то неожиданно. Игорь уже припарковал свой автомобиль и, обессиленный, подходил к подъезду, когда услышал, как кто-то зовет его по имени. Изрядно подмерзший, Мишка, располневший за последний год (ведь они не виделись год!) притоптывал ногами и кутался в воротник.
Подруга Миши, Наташа, была довольно близкой приятельницей Маши. Наташа, полная и веселая, излучала неиссякаемую энергию, и часто подтрунивала над ее худобой, мол, «Того и гляди, а тебя, Машка, скоро ветром сдует». Как –то так сложилось, что встречаться все вместе, вчетвером, уже давно перестали. Дела, суета брали верх.
- Сегодня у подъезда мне встретился знаешь, кто? – за ужином начла Игорь.
Закутавшись в теплый свитер, Маша всматривалась в дно полупустой чашки. Есть не хотелось. Ей, в общем, было все равно, размешан ли сахар, недосолена или пересолена еда.
Она подняла глаза, но смотрела не прямо, а немного в сторону. Мимо его лица, в стену, как будто за спиной находилось что-то важное.
- Свадьба? Вот это да! - Маша и правда была удивлена.
Мишка, в общем, неплохой был человек, да и Наташа тоже, только несколько шумной казалась их пара. Сколько Маша его помнила - он вечно шутил, махал руками и частенько использовал в речи крепкие словечки. Наташа же, когда смеялась, и иногда запрокидывала голову вверх. Оба энергичные, веселые – контраст Маши и Игоря.
*
Картинки в голове у Маши сложились в полный набор слайдов.
Первая картинка - Миша трогательно положил руку на живот невесте. Было в этом жесте столько недосказанности, того знания, что недоступно всем... Столько нежности, такой искренней и трогательной, что из глаз чуть не полились слезы. «Ну вот, теперь мы будем чаще приезжать к ним в гости», - улыбнулась Маша, которая так сильно любила детей. Она уже продумывала, как будет помогать Наташе с малышом, да и просто радовалась за них.
Вторая картинка – свечи, полумрак, танец жениха и невесты, шумные гости стихли. Игорь и не заметил, как она выскользнула в сад. Там, за старым фонтаном, за беседкой, увитой плющом, Маша спряталась от всех – от яркого праздника, где неведомые силы нашептывают, что ты там – лишний, от гостей, чрезмерно выпивших и оттого веселых, от музыки, которая не трогала ее душу. Она никогда не была на месте той женщины, на которую смотрят с двойным обожанием, потому что она ждет ребенка. И только сейчас, за увитой плющом беседкой, вглядываясь в темное небо, она поняла, что у нее больше нет мечты.
Третья картинка – снова дом, потолок, тишина, и капающее за окном синее небо. Перетекающее в дождь, плачущее понапрасну. Разве время плакать? «Маша, давай у нас будет ребенок?» Маша молчала, куталась в простыню. Клала голову на плечо. Безмолвно засыпала, качаясь на волнах нежности.
*
Игорь открыл глаза. Часы показывали полтретьего, он сразу понял: что-то не так. Маши не было рядом. Ее половинка кровати была прохладной и пустой. Штора возле балконной двери колыхалась тихо и бережно, и он почувствовал запах пыли, прибитой дождем. Аромат прохлады, смешанной с табаком. Еле уловимый и чужой запах ночи.
Маша долго высматривала звезды, но их почему-то не было. Небо затянули тучи, а ветер стих. Все мысли, мечты, все картинки из слайдов легко рассмотреть на расстоянии. А вблизи все становится иным. Как же тяжело увидеть те стеклышки от калейдоскопа, которые нужны. Она прикрыла серые глаза-блюдца и стояла так долго-долго.
Нет, Игорь не посмел подойти и обнять ее за плечи...
25.11.2012.