«Остров»
Он уже давно жил на чудесном райском острове посреди бескрайнего океана. Когда-то здесь, недалеко потерпел крушение красивый океанский лайнер с сотнями пассажиров на борту. Об этом в свое время много писали и даже как будто сняли фильм в Голливуде... Но он газет не читал и фильма не видел.
Много лет, как и положено Робинзону, он делал зарубки на бревне, педантично отмечая каждый прожитый день. Потом считал эти зарубки, сбивался, снова пересчитывал с начала и выводил итоговое число острым концом бамбуковой палки на мокром песке пляжа. Набегавшая волна смывала эти цифры, но он на что-то еще надеялся.
Шли дни. И однажды без всякой, кажется, видимой причины, без какого-либо внешнего толчка он перестал считать. Может быть, дело в лени, может, в том, что на поверхности бревна уже не осталось места для новых зарубок, а может, и в чем-то еще.
Это нам интересны причинно-следственные связи его поступков, да еще, желательно, расписанные в строгом хронологическом порядке. Что до него – он был не склонен в тот момент ни к каким обобщениям. Просто перестал и все.
Он часто вспоминал себя мальчиком. В детстве он был домоседом, если не сказать больше - мизантропом. На улицу выходил с неохотой, мяч гонял во дворе только по большим праздникам, со сверстниками почти не общался. Человеческое общение ему целиком заменяла книга.
Он мог с утра лечь с ней на диван, начать читать и «проснуться» только к обеду или даже к ужину. И не важно, о чем там было написано. Он читал все, что попадалось под руку. Поваренная книга – да! Журнал о приусадебном хозяйстве - конечно! Фантастика, детектив, любовная драма – почему нет?
И не стоит удивляться, что к пятнадцати годам он знал о теории прибавочной стоимости Маркса или о проблеме маленького человека в русской литературе гораздо больше, чем о том, сколько стоит буханка хлеба или как зовут соседей по лестничной клетке.
Но наступило время, когда он прочитал, кажется, все книги, какие когда-то хотел прочитать. И увидел, что кроме них существует и что-то еще, вокруг. Он узнал, что одного соседа по лестничной клетке зовут N, другого – S, что N и S часто выпивают в подъезде вместе и что буханка хлеба стоит столько-то.
Дальше – больше. В том возрасте, к которому он успел подойти, парни должны были уже активно знакомиться с девушками, однокашников как никогда волновал социальный статус друг друга, а отец дал понять, что деньги на карманные расходы придется зарабатывать самостоятельно. Он принял новые правила игры и через определенное время стал вести себя, как все.
Жизнь текла своим чередом. После положенного в таких случаях конфетно-букетного периода и традиционного знакомства с одними и другими родителями он женился. Через год-полтора родился ребенок.
А потом они увидели этот остров. Одну из стен офиса туристической фирмы целиком занимало большое и красивое полотно фотообоев. На них этот райский остров выглядел почти так же, как и сейчас. Не восхититься им было сложно. И к тому времени, когда жена с влажными глазами посмотрела в его сторону, решение уже было принято.
Потом еще долго звучало в его голове: «...Вы не прогадаете... Мы заплатим любые деньги...»
Круиз выпал на середину лета, самый жаркий месяц года. Так получилось, что жена ждала второго ребенка и плохо себя чувствовала. Поэтому большую часть времени она проводила в каюте, а он время от времени в одиночку выходил на палубу.
Лайнер был действительно огромный. Первые несколько дней ушли только на то, чтобы обойти корабль из конца в конец и узнать, что и где там находится. Потом были еще несколько дней. В основном, он слушал джаз в панорамном ресторане на верхней палубе или дремал на лежаке - на нижней.
А потом как-то он присел на корме, да так и не смог больше сдвинуться с места. Океан предстал перед ним во всем своем страшном великолепии. Огромный лайнер, который он еще недавно никак не мог обойти, казался теперь совсем маленьким и каким-то совершенно незначительным.
Что вспоминается в такие моменты? Детство. Лет в десять ему часто снился один и тот же сон. Или даже это был не сон. А просто мысль, которая посещала его время от времени. Представьте, что все люди внезапно исчезли. А дома, улицы, города остались. Со всем их содержимым. Только без людей. И вот он один идет по этим улицам. Видит шикарные витрины магазинов. Заходит, куда хочет. Переодевается в самую дорогую одежду, которую раньше не мог себе позволить. По соседству набирает полную тележку неоплаченных продуктов, а потом бросает ее, где придется. Останавливается в самой фешенебельной гостинице. Накладывает себе в ресторане много-много вкусной еды, которая еще дымится, потому что совсем недавно здесь была куча народу. Потом идет в кинотеатр и досматривает кино, которое только-только началось, но он один в целом зале. Он сидит в нем, где и как хочет, закидывает ноги на впереди стоящие кресла, громко комментирует увиденное и кидает в экран банкой с лимонадом. А потом выходит на улицу, садится в любую понравившуюся машину, развивает бешеную скорость, нарушает все правила дорожного движения и, съехав вниз по крутой лестнице, врезается в клумбу посреди центральной площади города. После этого он забирается в чужие квартиры и, чувствуя себя в них, как дома, узнает, чем там раньше занимались люди.
Почему-то он снова вспомнил об этом на борту океанского лайнера.
А потом поднялся ветер. Судно начало раскачивать из стороны в сторону. Мимо проходили пожилые люди, и было видно, как им становится страшно.
Он мысленно улыбнулся: как же они смешны, эти пенсионеры, они совершенно не умеют получать удовольствия от путешествия, это же с ума можно сойти, если все две недели круиза только и думать о том, как бы корабль не перевернулся или еще чего-нибудь не стряслось.
Но когда ветер поднялся еще больше, и качка стала заметно усиливаться, он все же решил спуститься в номер к жене.
Крушение произошло неожиданно. Это в Голливуде люди могут тонуть весь фильм и часами бежать по коридорам, каждый раз ненамного опережая потоки догоняющей их воды.
По правде сказать, он вообще не запомнил того рокового момента.
Его тело выбросило прибоем на чудесный райский остров. Ярко светило солнце. Море было спокойным и ласковым. Вам бы наверняка захотелось сфотографироваться на этом фоне для отпускного альбома...
Понимание того, что произошла катастрофа, которая навсегда изменила мир вокруг, пришло не сразу. И хотя он перестал делать зарубки на бревне, можно уверенно предположить, что на острове он провел не меньше двадцати с чем-то лет.
Надо сказать, что остров был действительно идеальным. Как на той самой картинке из офиса турфирмы, на которой они впервые его увидели. А может, даже лучше. Вживую всегда все выглядит по-другому.
Потихоньку он освоился здесь. Наладил быт, во многом следуя заветам Робинзона Крузо, которым зачитывался в детстве. А еще ежедневно купался в море, ел вкусную и здоровую экзотическую пищу, имел возможность встречать рассветы и провожать закаты в одном из красивейших мест мира – не об этом ли мечтают люди, представляя себе идеальную пенсию?
Но тот навязчивый детский сон про пустой город, оставленный людьми, снился ему здесь снова и снова. Может, это как раз то место, где он в глубине души всегда хотел оказаться?
А может, он уже умер? Так, в общем-то, и должен выглядеть рай... Здесь действительно хорошо. К тому же он никогда особо и не страдал от недостатка человеческого общения. Или не умер? Да какая теперь уже разница... Такие мысли стали посещать его в последнее время все чаще.
А потом появилась еще одна мысль, которая стала съедать его изнутри, день за днем. А что, если этот остров – не рай, а нечто другое. Ад, например... Может быть, он так и выглядит: привлекательно снаружи, но невыносимо внутри. Когда не знаешь, плохо тебе или хорошо, удалась твоя жизнь или все было ни к черту.
Он стал вспоминать все свои поступки, слова, вольные и невольные прегрешения. И вдруг ему стало очень страшно. В какой-то момент ему показалось, что все, абсолютно все, что он когда-либо делал - неправильно, что если бы была возможность повернуть время вспять, он делал бы все абсолютно по-другому. И был бы абсолютно счастлив... Или не был бы... Господи, он совершенно запутался. Он не мог ответить ни на один вопрос: где он, кто он, что он сейчас чувствует. И даже о самых простых вещах не мог говорить с уверенностью. Вроде бы только что волна, омывавшая его ноги, казалась ему теплой и даже обжигающей, а теперь он не мог унять дрожи от холода.
Чуть-чуть согревшись, он взял бревно с зарубками, означавшими прожитые на острове дни, и с силой швырнул его в море. Бревно поначалу никак не хотело удаляться от берега. И он то и дело заходил в воду, чтобы еще раз пнуть его и оттолкнуть, как можно дальше. И когда силы уже почти покинули его, бревно скрылось из виду.
Он не делал никаких особенных выводов после случившегося, не давал себе никаких зароков и пустых обещаний. А просто вдруг отправился на пробежку вдоль кромки острова. Последний раз он так бегал, наверное, еще учась в институте. Тогда было несколько попыток начать новую жизнь, как это обычно бывает - с понедельника, обещая себе ежедневно со стольки до стольки делать то-то и думать так-то. Но, как правило, каждая из этих попыток длилась не больше нескольких недель.
А тут он вдруг втянулся в новую для себя действительность - это после двадцати с лишним лет проживания на острове. Перестал искать ответы на сложные вопросы, постоянно спрашивать себя: «Почему я?» Перестал чего-то требовать, ждать и на что-то надеяться: никаких ожиданий и никаких разочарований. И просто начал жить.
А вскоре начал делать любопытные наблюдения. Может быть, это мелко, и упоминать об этом и не стоило. Но теперь он даже рыбу чистил с удовольствием, чего раньше не было. А потом он впервые попробовал на вкус рыжего таракана, которого обходил стороной лет двадцать... Ничего так. Потом была рвота, но жить можно.
Больше он не стал есть рыжих тараканов, но стал интересоваться другими «чудесами» - всем тем, до чего раньше не доходили руки. Давно хотел порыбачить с утеса на восточном берегу, вспомнил он. И, взяв удочку, удобно устроился на скале.
«Какой насыщенный день выдался», - улыбнулся он, вспомнив, сколько всего он успел переделать сегодня после того, как выкинул бревно. И ему показалось, что он сможет жить на этом острове еще столько же лет, сколько уже прожил или еще больше. Потому что он договорился с самим собой. Или достиг внутренней гармонии – как скажет кто-то.
А потом что-то как будто попало в глаз. Какая-то соринка. Сначала начал слезиться правый глаз. А потом и левый. Он стал моргать.
По океану плыл парус.
На борту небольшой яхты белого цвета можно было различить две фигуры. Мужскую и женскую. Пассажиры яхты явно дурачились, отбирая друг у друга бинокль. Мужчина пытался посмотреть в него на остров, но девушка со смехом выхватывала бинокль и прятала себе за спину.
Как выяснилось позже, это были известный бизнесмен, забавы ради занимавшийся кругосветными путешествиями и его подруга - вроде бы манекенщица. Они серьезно сбились с первоначального курса, но миллионер не говорил об этом девушке, находя возникшую ситуацию забавной.
Нежданные гости еще некоторое время дурачились с биноклем. После чего стали целоваться. Потом девушка сняла с себя все лишнее и стала трогать воду, собираясь нырнуть.
Он не хотел ее пугать. Он просто вынырнул из воды, закрыл ей рот руками, чтобы она не кричала, и уже через секунду стоял у штурвала яхты. Затем завязалась драка между двумя мужчинами. Миллионер был высокого роста - просто косая сажень в плечах. А он был и мельче, и слабее. Но победить больше хотел именно он.
Потом была дорога домой.
В порту всех троих встречали как победителей. Невероятная история «нового Робинзона» около недели не сходила с первых полос газет. Пока ее не сменили передовицы о скандальных похождениях с любовницей бывшего премьер-министра.
Поговаривали, что «Робинзон» присутствовал на приеме у самой английской королевы. А когда принесли горячее, после минутного замешательства он якобы произнес: «Хороша ложка к обеду». После чего жадно принялся поглощать пищу.
Газетчики за неимением других утренних новостей в тот день ухватились за эту фразу и как только ее не интерпретировали. Мол, «Робинзон» имел в виду, что его освобождение с острова произошло вовремя, именно тогда, когда он был к этому готов. А до этого, мол, двадцать с лишним лет он был не готов.
По другой версии, на обеде у королевы ему действительно дали ложку. Но за двадцать с лишним лет жизни на острове он забыл, как ей пользоваться.
По третьей версии, он просто вынес золотую или серебряную ложку из столовой королевы, так как у него совсем не было денег даже на самое первое время.
Каким-то невероятным образом некоторым газетам удалось даже увязать эту историю с изменой премьер-министра...
На все вопросы и просьбы обывателей дать рецепт по выживанию на необитаемом острове в течение стольких лет «Робинзон» только улыбался.