Из цикла "Литература в лицах"
Сергей Довлатов замечательный русский писатель. Он был большого роста, черный и похож на торговца урюком, но обидеть его было легко, а понять трудно. Он писал рассказы, а не романы и не учил людей, как надо жить, потому что, с одной стороны, он и сам не знал, а, с другой, из опыта Льва Николаевича Толстого понял, что народ – учи его, не учи – все равно не послушается.
Рассказы Довлатова не печатали, потому что не понимали, можно их печатать или нельзя – никакой команды сверху не было.
В ответ на это Довлатов обижался, участвовал в несанкционированных мероприятиях, вел неправильный образ жизни и не хотел строить коммунизм.
Его вызвали в КГБ и вежливо спросили:
- Сергей Донатович, а не пора ли вам заняться чем-нибудь полезным? Мы бы могли вас устроить, например, слесарем на завод…
Довлатов обиделся и уехал в Таллинн. Стал работать в газетах и готовить к изданию первую книжку. Но из Питера позвонили и сказали, что с Довлатовым пока неясно. Набор был рассыпан. Книжка не состоялась.
Довлатов сильно обиделся и уехал к Пушкину в Михайловское, где задержался. День живет, два, неделю, месяц, год… Квасит и не уезжает. Пушкин тогда и говорит, ну что, мол, брат Довлатов, а не пора ли!..
Довлатов даже не дослушал - отвык ждать от жизни чего-то хорошего - обиделся и вернулся в Питер. Там взялся за старое – писать рассказы и вести еще более неправильный образ жизни.
КГБ с ним замучился. Их тоже понять можно. Тогда у них была задача бороться с антисоветчиной. А у Довлатова не поймешь, советчину он пишет или антисоветчину. Одного читают – сразу видно – ярый антисоветчик! Можно сажать. И никаких проблем. Другого читают – наш человек! То есть ихний. Наградить! Всё по разнарядке и никаких проблем. А у Довлатова – не поймешь! Партию не критикует, к Ленину, Сталину, Брежневу не придирается. Пишет все как в жизни, а советчина это или антисоветчина – черт её знает!
Что делать?! Он у них по плану уже пять лет назад должен быть или перевоспитанным, или посаженным. А как, если никто понять не может?! Все извелись, терпение на пределе, вызвают Довлатова и ставят вопрос ребром:
- Сергей Донатович, ваша семья в Соединенных Штатах, дочка растет без отца, жене одной трудно. Вы здесь ведете неправильный образ жизни, пишете не пойми чего… Да и вообще, не пора ли вам!..
Довлатов обиделся и уехал в Америку. Там встретил свою жену и дочку, которая заметно выросла и отца уже не понимала, потому что говорила по-английски и о своем. Конфликт поколений, о чем в свое время писал Тургенев, который тоже уехал, но во Францию.
Избавившись от надзора КГБ, Довлатов вдохнул наконец воздух американской демократии и, ощутив реальную свободу, прилег на диван.
Не прошло и года жена вдруг и заявляет: «Сергей! В конце концов, а не пора ли тебе заняться чем-нибудь?!»
Вот вам и хвалёная американская свобода!
Довлатов обиделся и пошел на работу. Стал писать статьи для газет и журналов. Но денег за это платили мало, а потом и вовсе кинули. Эмигрантская газетенка, что вы хотите!
Довлатов обиделся, снова лег на диван и стал думать печальные мысли.
Неожиданно зазвонил телефон и приятный женский голос в трубке сказал: «Сергей Донатович, а не пора ли вам…»
Довлатов уже хотел обидеться, бросить трубку, но голос продолжил: «Не пора ли вам выйти из вашего затворничества…»
- Зачем? – настороженно спросил Довлатов.
- Пойти в ресторан, - ворковал приятный голос.
- У меня денег нет, - буркнул Довлатов и хотел обидеться, полагая что это прикол.
Но голос продолжил:
- Мы вас приглашаем! У нас для вас приятные новости и не только.
Оказалось, что его приглашают встать с дивана не просто так, а уже как известного писателя, пожаловать на какую-то конференцию, потом в ресторан, потом еще куда-то, где тоже хорошо и за их счет.
Оказывается, что за то время, когда в Питере, Таллине и у Пушкина он вел неправильный образ жизни, лежал на диване в Америке и писал статьи и рассказы для эмигрантов, многое изменилось. Довлатова наконец начали понимать и печатать и в Америке, и в Советском Союзе, и в других странах.
- Наконец-то дотумкали! – буркнул Довлатов, сходил на конференцию, потом в ресторан и спокойно улегся на диване.
А жене уже и возразить неудобно – как никак в ее собственной квартире на диване лежит замечательный русский писатель, хотя наполовину еврей, а на другую тоже, хотя армянский или азербайджанский. Но, как известно, быть еврейским, армянским или азербайджанским писателем не очень престижно, а вот русским – совсем другое дело, даже в Америке.
Сергей Довлатов умер в Нью-Йорке. Ему было 48 лет.
Когда его хоронили, неожиданно выяснилось, что он был очень большим – гораздо больше, чем казался. Даже в гроб не уместился, что вызвало некоторое замешательство и недоумение. Суета, чуть ни до скандала - как же так, замеряли вроде, прикидывали, оценивали, казался гораздо меньше, и вдруг!.. Почему не досмотрели?! Кто-то кому-то выговорил, кто-то кого-то упрекнул, кто-то обиделся.
И только Довлатов спокойно лежал в тесном гробу и ни на кого не обижался.