Наш шестиэтажный жилой дом "Касабланка" качает от ветра. В квартире ощущаются глухие удары океанских волн об стену дома одновременно с вибрацией от порывов шквала. Крышу над нами трясёт и что-то постоянно щёлкает, кажется за стенкой, а на самом деле на крыше. Океан наступает, отхватив целую лестницу ведущую от набережной на пляж и устремившись через весь остров, навстречу заливу. Солёный, грязноватый от песка вал обрушивается на будку для спасателей, но она устояла. Широкий пляж с золотистым песком превратился в рыже-белое месиво и вода съела все преграды, разгуливая по улицам городка как хозяйка, давно не бывавшая дома. Она будто специально заглядывала в каждый дом, словно искала провинившихся детей.
Волны, наступающие на дом, выплескивались на деревянную набережную и отходили обратно. Но океан не принимал их, посылая на встречу новых бойцов. Встречаясь, они образовывали высокий гребешок с грохотом обрушиваясь на берег, и вместе, крепко взявшись за руки, уносились в неизвестном направлении.
Утром я проснулся от свиста ветра. Ночью он старательно выгибал окно во внутрь квартиры, а теперь просто свистел. Успокоился. Из окна вижу разворошённую, покромсанную на куски деревянную набережную, теперь волнистую, как сам океан. Какие-то доски океан вырвал, часть из них просто выгнул как медные проводки. Несколько скамеек перевернуты, с фонарей свисают и раскачиваются на ветру оборванные провода. Океан пощадил, правда, маленькую будку для контролёров билетов на пляж и она теперь гордо свисала над песком, похлопывая дверью в благодарность. В подъезде пахло солёной водой и рыбой. На первом этаже песок был везде: на полу, стенах, лампах, и почтовых ящиках. Входная стеклянная дверь, раньше прозрачная, а теперь грязно-серая, полностью не открылась из-за намытого водой песка на улице. Возле входа лежала маленькая дохлая рыба. Наш переулок преобразовался в неубранный пляж. Асфальта не было видно, двери во все квартиры на первом этаже выбиты водой, на полу было много песка. Внутри беспорядок: мебель очевидно плавала во время шторма и теперь, совершенно непригодная, высыхала. Белые стены дома до четвёртого этажа были выкрашены песком и грязью в коричневый цвет.
Все машины хозяйка унесла, перемешала и сковырнула с насиженных местечек. Покрытые рыжей смесью песка с грязью, с морской травой застрявшей между колесами и дверными проёмами, автомобили, пропитанные морской солью, были мертвы. Одна из машин почернела, и полностью выгорела внутри от упавшего на лобовое стекло высоковольтного провода. Океан, разнесший на щепки деревянную стену, разделявшую пляж и улицу, пронёсся через улицы как бурная горная река, сметая всё со своего пути. Каменная стена, защищавшая самый дорогой жилой комплекс от ротозеев с улицы, оказалась по большей части разрушенной. Волны прошли через неё смеясь, как через какую-то картонку, оставляя после себя разломанные камни и заодно унося со своего пути мешки с песком так старательно сложенные перед домами и гаражами.
Пляж, бывший пляж, был утыкан небольшими деревянными штырями. В начале я не понял откуда они взялись, потому как перед штормом их не было. Полностью съеденные океаном дюны оставили после себя эти палки, возведенные человеком для укрепления пляжа и возрождения былой системы природных дюн. Уродливые штыри оказались единственным сооружением человека, нетронутым стихией.