Выживание

         







            Есть в авиации такая дисциплина – выживание. Предполагает она умение  лётного состава выжить в сложных климатических условиях при катапультировании в неизвестной местности, вдали от жилья и без  дополнительных  средств  жизнеобеспечения  организма. То есть , учит та дисциплина разводить костры на снегу, оборудовать места для сна и отдыха на земле, устанавливать   связь  и  подавать  сигналы  пролетающим самолетам.
 
            Теория теорией, но раз в году проводятся практические занятия по выживанию. В идеале это выглядит так. Поздней весной, экипажи выбрасывают на парашютах в безлюдной местности. Приземлившись и сбившись в группы поэкипажно, они должны подготовить из парашютов себе место для сна ( или из снега построить себе иглу), развести костер, дать сигнал по радиостанции  о своем местопребывании, следить за пролетающими  самолетами и вертолетами для подачи им сигналов фальшфейерами, выстрелами из табельного оружия или специальными зеркальцами, которые направляют солнечный “зайчик” на кабину самолета или вертолета. Кроме того проверяется умение ловить рыбу, добывать зверя, варить еду. Но главное – выработка чётких действих и слаженность экипажей в экстремальных условиях.

               В середине мая 12 экипажей нашего бомбардировочного полка выбросили на парашютах в 20 километрах от гарнизона, на местность между озерами  Кошка и Пуче-Лунга.  Было это в четверг. Планировалось в субботу забрать экипажи с помощью тягачей,  в классе  парашютно-десантной подготовки  организовать укладку парашютов, потом отпустить бедолаг по домам. Разбор итогов выживания  намечалось  провести  в  понедельник.

                2.

               Я никогда не доверяю четвергу, чётко помня, что в переводе с немецкого этот день называется чёртов день и всегда с осторожностью отношусь к имени Елена, помятуя,  что Троянская война началась именно из-за Елены. А третий, основной признак невезения в ближайшие три дня,  – в то утро я забыл ключи от сейфа дома. Я зашел в кабинет и тут же ко мне зашла женщина.
              - Я- новая уборщица,  буду убирать  у вас в кабинете,- сказала она, держа в руках ведро с водой и швабру.
              - Добро. 10 минут на уборку. Не больше.
              Я выходил из кабинета, потом остановился и спросил новую  уборщицу:
             - А как вас зовут ?
             - Я жена прапорщика Белякова, и зовут  меня – Лена.
             - Очень хорошо, - сказал я и через силу улыбнулся,- 10 минут.

             Векторы трех этих примет пересеклись и совпали по времени. По теории катастроф – жди беды.
             Рабочий день начался. Работы – выше крыши. Часа через три зашел начальник парашютно-десантной подготовки полка.
              - Десантирование провели благополучно. Я сейчас облетел район практических занятий на вертолете – везде уже развели костры. Оборудуют жилье. Надо спешить – через три часа будет темно.
               Я взглянул на карту. Площадь рассредоточения экипажей составляла около сорока километров.
                - Добро. Сколько всего там человек ?
                - Сорок девять. 12 экипажей по четыре человека и капитан Бирюков – сам по себе. Прибьется к ближайшему экипажу…
                - Отслеживайте обстановку. Доложите мне  в  16 и 20 часов.

                Был день, как день. Как вчера и позавчера, как будет завтра и послезавтра. Ничего особенного. К 15 часам разгрёб две папки входящих документов, подписал документы, отправляемые в вышестоящие штабы,  просмотрел План боевой подготовки, потом сьездил на КП полка – дал указания по размещению  устанавливаемого нового планшета воздушной обстановки, на обратном пути заехал в караульное помещение. На улице стало темно. В кабинете зеленым светом горела настольная лампа. Я закурил.

               Малиново вспыхнула лампочка на белом телефоне, внутри наборника которого золотел герб Российской федерации – прямая связь с командиром корпуса. И тут же резкий вой сирены вызова. “ Начинается”- почему-то подумал я.
              - Полковник Романов. Слушаю вас, товарищ генерал !
              - Не,  блин, мне умереть своей смертью не дадут. Ну, блин, подчиненные, ... вас всех некому!  Ты меня слушаешь ?
              - Так точно...
              - На Кильдине бойцы антифриза нажрались… Ну, того… этиленгликоля…Шо в машины заливают… Трое уже ласты склеяли… Разговариваю с врачом тамошним, а тот докладывает – тут еще три кандидата на финиширование… До утра не доживут. Представляешь ? Ну, блин, совсем писец приходит. Куда не повернись – везде жопа… Ты там у себя на следующую неделю  полеты отбей. Посидите на земле. А то пришла беда – раскрывай ворота… Мне этой беды не разгрести… Как там у тебя?  Доложи коротко.
               - Всё нормально, товарищ генерал. По плану. В настоящее время проводим суточные занятия по выживанию летного состава. Утром выбросили сорок девять человек. Всё хорошо…
               - Что ?! Они там у тебя спирта перепьются и перестреляются все до одного. Немедленно вернуть всех домой. И шоб спали у себя по квартирам. Понял?
              - Так точно…
              - Крути педали,- генерал матюкнулся и положил трубку.


              Я снова закурил. Подвалила проблема, решать которую надо немедленно. Позвонил в автомобильную роту, приказал готовить три гусеничных тягача. Готовность к выезду – полчаса. Вызвал начальника парашютно – десантной службы.
               - Сейчас возьмешь три тягача, я уже распорядился, и поедешь в район десантирования. Там всех наших  летчиков погрузишь и привезешь сюда.
               - Это невозможно, товарищ полковник… Площадь большая и… темно уже.
               - Это приказ.  Привезешь – доложишь. Выполнять.

               Начальник  ПДС полка вышел. Я посмотрел на часы. 17.12. Часа три, а то и больше понадобится. Приказал всем замам не покидать штаб. Может возникнуть необходимость думать четырьмя головами. И как в воду глядел.
              В начале десятого в кабинет зашел начальник парашютно-десантной  службы. Был он взволнован и подавлен.
              - Привез… Но не всех… Капитана Бирюкова не нашли.

                3.

              - Как не нашли ? А с кем он был ? С каким экипажем ?
              - Вот в этом вся и загвоздка. Он приземлился рядом с Краснокутским. Сложил парашют в сумку и говорит – пойду, найду экипаж Жени Большакова. И уверенно ушел влево. Больше его никто не видел…
               - Покажи на карте…
               Начальник парашютно-десантной службы достал из планшета карту. Расстелил ее на столе.
               - Вот здесь он приземлился… Здесь остановились биваком экипаж Сани Краснокутского… А Бирюков ушел левее… Вот сюда… А экипаж Большакова – вот здесь, намного глубже к берегу озера…То есть он прошел мимо… А дальше стоял экипаж  Черемушникова, но он там не появлялся… И никто его после приземления больше не видел.
               -   У него оружие есть?
               - И пистолет с патронами есть и четыре фальшфейера в неприкосновенном аварийном запасе и индивидульный аварийный  радиоперенгатор “Комар”. Выстрелов слышно не было, огня факелов никто не видел, радиопеленгатор не включался…
               В кабинет зашли замы. Расселись. Молчали.
               - А сейчас когда обнаружили, что его нет, что делали ?
               - И кричали, и стреляли и факела красные жгли… Не откликнулся…
               Я набрал номер оперативного дежурного.
               - Наземной поисково-спасательной команде готовность номер один. Быть готовым к вылету и поиску с борта вертолета. Проинструктируйте их…
               - Есть , товарищ командир! Мы в курсе пропажи. Проинструктирую. Время вылета доложу.
               Начальник штаба полка тихо поинтересовался:
               - В штаб корпуса надо бы доложить… Или пока подождём.?
               - Докладывать пока нечего…

               Долго сидели молча. Вертолет МИ-8 с поисково спасательной командой улетел к месту поиска пропавшего летчика. Курили, внимательно изучали карту и ничего не могли придумать. Через  полтора часа позвонил оперативный дежурный:
                - Товарищ командир ! По рации выходил начальник НПСК. Не нашли. Никаких следов. Спрашивают – что дальше делать ?
                - Поиски не прекращать ! Искать !

                И тут же сирена прямого корпусного телефона.
                -  Романов, слухай шо скажу… Ну, вообще хана… Еще двое окочурились…И это не конец. Ты вот что… Сейчас срочно свой вертолет отправь на Кильдин. Там место посадки подсветят. Надо  остальных  уродов спасать, увозить в госпиталь,  а то к утру они все ласты склеют. И не тяни ! Через  тридцать  минут  шоб колёса в воздухе…
                - Часть вторая марлезонского балета, - мрачно сказал зам.по лётной подготовке и добавил,- худшая.
            Начальник штаба полка  заволновался:
            - Доложили бы в корпус  о  пропаже – вертолет не забрали бы…
            - Так. Попрошу внимания. Сейчас из первой авиаэскадрильи собрать пятьдесят офицеров и прапорщиков и на тягачах отправить их на поиски. Тебе, Николай Павлович,- обратился я к заместителю – надо будет возглавить эту группу. В четыре утра тебя сменит группа из второй эскадрильи.
            Подполковник Сидоренко вышел из кабинета.
            В кабинет стремительно забежал оперуполномоченный ФСБ майор  Казачёк.
            - Почему я о пропаже офицера узнаю последним, а , Александр Николаевич ? Я же настоятельно вас просил и требовал – мне всю инфу в первую очередь …Он с оружием ? 
            - С табельным пистолетом ПМ. С патронами.
            - Дела… Где его последний раз видели ?
            Штурман полка ткнул пальцем в карту:
            - Здесь.
            Казачёк внимательно склонился над картой, водил по ней пальцем, что-то тихо бубнил.Потом долго глядел на выходные данные карты - не мог сориентироваться в её масштабе.
            - Масштаб сто тысяч – это скока километров в сантиметре, кто знает ?- спросил присутствующих фээсбэшник.
            - Все знают, - поучительно сказал штурман полка.
            - Ну и скока это будет ?
            Старший штурман полка, Заслуженный военный штурман полковник Юматов Николай Васильевич  многозначительно замолчал, потом  тяжело вздохнул и закурил папиросу.
            Заместитель командира полка по летной подготовке ехидно поддел контразведчика:
            - Один километр в сантиметре это будет… Как же ты по тылам вражеским ходишь, неуч ты наш фээсбэшный ?

             Казачёк взял линейку, приложил её к карте.
             - Если он пошел в сторону моря – то он уже на подходе. Надо отрезать ему путь… Наверняка там ждёт его подводная лодка…
             - Ты, Валентин, в детстве игрушками не наигрался?
             - Наигрался, Александр Николаевич, но такая версия имеет место быть… Вы тут простые все,  как я посмотрю. Я сейчас доложу по своей линии.
             - До завтрашнего утра попридержи доклад. Можешь смешно себя выставить…
         - Вы думаете ? Хорошо. Будут новости – я дома.
         Казачёк важно вышел из кабинета.
         Сидеть становилось невыносимо. Я подозвал начальника штаба.
         - Возьмите УАЗик и сгоняйте к месту поиска. Посмотрите, как там все организовано. И назад. Приедете-доложите.

         Николай Васильевич вышел , через минуту принес электрочайник. Из шкафа достал чашки, блюдца, заварку,  сахар, несколько пачек печенья. По праву старейшего летчика полка, тихо и по- отечески мудро сказал:
         -  Не убивайся так, Саша… Чувствую,- найдется наш Валерка. Ему там деваться некуда… Берите чашки, чай гонять будем и хороших вестей ждать…
         Хороших вестей к утру не поступило. Поиски продолжала вторая авиэскадрилья.

                4.

         Утром мои нервы были на грани срыва. Я со старшим штурманом полка на УАЗике поехал к озеру Кошка.
         - Сейчас, если не будет никаких новостей – буду докладывать командиру корпуса… Там у него своих заморочек через край и мы еще… Примите к сведению и наши неприятности.
          - Это точно… Одно к одному.
 
          По пятачку размером  шесть на семь километров медленно ходили поисковики. Было не трудно догадаться – результатов нет. Никаких. Ни хороших, ни плохих. Постояли, покурили. Тяжело вздохнули. Сели и поехали в штаб.

           При вьезде в гарнизон у вкопанной в землю цистерны стояла машина и какой-то мужичок в грязной фуфайке и резиновых сапогах, стоя на кузове, лихо доставал из цистерны ведром отработку-керосин и наполнял им бочку.
          Я тронул водителя за плечо:
          - Ну-ка подьедь поближе… У нас, кажется, керосин воруют.
          Увидев нас, мужичок спрыгнул на землю.
          - Керосин воруешь потихоньку, да ?
          - Не ворую. Так беру. Вы же его все равно в распадок сливаете и поджигаете, а у нас в деревне свет – от случая к случаю. Вот и беру для ламп керосиновых. Людям своим помогаю. Не за деньги. Так даю.
          Я забрал у него ключи от ГАЗона.
        - Садись в УАЗик. С нами поедешь…
        - Это ж куды вы меня везти сподобились, - заволновался мужичок.
        Этого я и сам не знал.
        - В милицию, куда ж еще.
        Мужичок остановился, лицо его стало хитрым.
        - Ежли укажу, где ваш летчик сейчас есть – отпустишь ?
        Папаха на моей голове приподнялась. Глаза округлились. Николай Васильевич  Юматов нервно всунул в рот папиросу.
         - Какой лётчик ?
         Мужичок улыбнулся.
         - Того, што ищете с вечера…
         - Он жив? - осторожно спросил я.
         - Жив…
         Я протянул ему ключи от машины на кожаном ремешке.
          - Он в Лакме. Деревня такая. На берегу Печенги. У своей крали Матрены у гостях. Семь километров отсюда по тракту на север.
          - Откуда знаешь ?
          - Так я ж иво учерась на этой самой машине подвозил. С сумкой он еще на плече.
          - А как найти там Матрену ?
          - Так возле причала первый дом под зеленой крышей. Игнатова она.

          Из под крыльца дома Матрёны вскинулись две лайки. Привычно лизнули кожу на перчатках. Я постучал в дверь. Нам открыла небольшая круглолицая симпатичная женщина.
           - Проходите в горницу. Мы трапезничаем как раз…
           Валера Бирюков сидел в одних голубых кальсонах за столом. В углу комнаты лежала парашютная сумка. В одной руке Валера держал очищенную вареную картофелину, в другой стакан. На столе, в большой тарелке розовели куски семги. Мы сняли шинели, аккуратно вложили в рукав папахи и сели за стол. Бирюков сидел молча, испуганно смотрел на нас и молчал. Кажется у него начался  столбняк.
           - Выживаешь, зараза ? – тихо спросил  Юматов и украдкой показал ему кулак, огромный и волосатый.
           С большой кастрюлей забежала Матрена. Её небольшие, полные руки начали выкладывать на стол еду.
           - А вы Валеркины друзья наверное? – весело и простодушно спросила она.
           - Друзья – подтвердил Николай Васильевич,- самые лучшие. Лучше куда уж…
           - Ну то на свадьбе встретимся. Через месяц играть будем.
           Мы выпили по стакану самогона, настоянного на клюкве. Самогонка была с розоватым отливом, вкусная и крепкая. Закусили семгой. Мы посидели еще немного, потом начали одеваться. Бирюков молчал и испуганно смотрел на нас. Я подошел к нему.
           - В понедельник утром пришлю машину. Построение у штаба в 9.00. Разговор будет.
           Бирюков тихо прошептал:
           - Есть.

                5.

          Утром в понедельник офицерский состав и прапорщики стояли в тесном каре у здания штаба полка. Внутри каре находился командир полка, начальник штаба и самый модный на сегодня – капитан Бирюков. Командир полка скупо, рубленными фразами рассказал всем о проступке Валерки. И как он тайно ушел с выживания, и как не пристал ни к какому экипажу, и как  вышел на дорогу, и как уехал к своей невесте, и как его тут все искали и были уверены в трагическом исходе дела.  Голос командира вдруг стал резким. Сделав паузу он громко  произнес:
           - Капитану Бирюкову за самовольный уход с суточных занятий обьявляю выговор. Стать в строй.
           Валерка приложил пальцы к обрезу шапки:
           Есть выговор… Товарищ командир ! Разрешите извиниться перед полком ?
           Это было что-то новое. До него никогда и никто не просил прощения у полка. Командир как-то растерянно ответил:
           - Разрешаю…
           Валерка сделал шаг вперед,  снял шапку и заговорил:
          - Простите меня, однополчане… Сам не знаю, как со мною такое случилось… Ну вот просто потянуло к Матрёне, ну сил нет… Подумалось, побуду с ней, покуда занятия – всё равно меня не кинутся. Я ведь не был в составе экипажа. А вышло так… что и врагу не пожелаешь. Всех подвел. И командира полка, и вас и себя, конечно…

            Командир полка внимательно вглядывался в лица стоящих перед ним людей и понимал, что все они – его друзья, его товарищи и братья. И за всех он в ответе. Случись со мной что-то подобное – и они будут меня искать день и ночь,  выручат и защитят. Он не видел зла на лицах этих людей и он вдруг понял, что все они понимают Валерку и здорово не осуждают его… Ну, с кем ни бывает… Успокойся, Валера… Все пройдет и еще все будет хорошо… Мы простили тебя…
           - Я закончил, товарищ командир…
           Обращаясь к полку командир громко сказал свое слово:
           -  Я наложил дисциплинарное взыскание на капитана Бирюкова и считаю его вполне адекватным тяжести совершенного им проступка… Но всему полку  говорю – я не держу зла на Бирюкова. Он хороший командир экипажа, хороший человек и  у него прекрасная невеста. Я сам люблю свою жену и знаю, что это такое.
 
            А потом случилось совсем уж не серьезное. К командиру подбежали офицеры и взяв его на руки стали высоко подбрасывать вверх. Остальные хлопали в ладоши. А когда его поставили на ноги, он поправил свою серую полковничью папаху, тихо сказал:
            - Ну вы даете… и медленно пошел к штабу полка.

            Ему  вслед  долго  еще  аплодировали