Он говорит, иногда передергивая плечами:
-Ты мне не веришь.
-Потому что ты отбиваешь во мне это желание.
-Да. Знаю...
-Ну вот. Вопросов нет.
И замолкаем, как будто мы друг другу никто, а все эти душераздирающие разговоры можно воспроизводить только ночью. Без лишних ушей. Только ты и он. И все.
***
Уже вечер, учеба закончена, но я все еще не дома. Как обычно, выходя из раздевалки, пару раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, прикрыв глаза. Беру с вешалки пальто, и прикидываясь весельчаком, выхожу, кладу сумку на стул, чтобы одеться. Казалось, что сегодня до ужаса тяжелый день. Я ненавижу учиться во вторую смену, за счет того, что ты высыпаешься.
Зима. А это значит, что нужно прятать руки в карман, и щуриться от холода, как будто бы оглушающий летний ветер бьет тебя по лицу, а ты не в силах отвернуться от него, и крикнуть, чтобы тот перестал, потому что тебе больно. Тебя всегда бьют по лицу.
Покусываю нижний уголок губы. Я всегда кусаю губы, когда волнуюсь, а волнуюсь я всегда. Особенно сейчас, зная, что ты придешь домой, а тебе придется привлечь хоть какое- то внимание твоего Человека. Конечно же, я всегда это делаю. Ведь не делая этого, можете считать, что я не существую. Ни для кого. Не поздороваюсь с кем-нибудь вовремя, и все, считайте, со мной этот человек не будет разговаривать до конца дня. Потому что я не существую.
Выхожу на улицу, и нащупывая в кармане брюк сигареты, достаю одну и зажимаю между губ, придерживая. Знаете, когда я выхожу на улицу, пусть даже в самую прохладную погоду, у меня резко остывает тело. Вот так вот, резко, и все, я сразу же мерзну. Я чувствую, как у меня от кончиков пальцев рук и до живота что- то вроде небольшого урагана. Маленького такого, холодного. Который разрушает все на своем пути. Но сейчас это неважно. Скоро я буду дома.
***
Ты стоишь возле стены, скрестив на груди руки, я же, находясь на другом конце комнаты, стою облокотившись о стену, слегка выгинаясь в перед, держа руки в карманах, смотрю на тебя в упор, иногда глубоко вздыхая. Я ничего не могу поделать с собой. Я всегда вздыхаю.
-Надеюсь, я завтра умру.
В последнее время, ты часто стал произносить эти слова, которые трогают меня за живое. Но порой я теряюсь, и не могу ничего тебе ответить, поэтому у меня получается только молчать. Только совсем недавно я понял, какого это, понимать молча. Но об этом в другой раз.
-О Ж. не поют хороших песен, знаешь?
Ну вот, я опять не знаю что сказать. И я могу только...:
-Мне это не нравится.
-А моим мыслям- очень.-- ты замолк, и я краем глаз замечаю, что ты покусываешь щеку. Я люблю наблюдать,- если бы меня завтра не стало, было бы здорово.
-Прекрати.
-И ещё лучше, если после этих слов меня завтра и не станет. И ты потом долго будешь помнить свой звонок мне и мой очень расстроенный голос.
Твоя взяла. Я снова не знаю, что мне тебе ответить. Ты можешь ответить на все вопросы, без колебаний, да еще сделать это так, чтобы...не знаю...
-Ты совсем дурак что ли?
Что за черт? У меня дрожит голос. И коленки. Они всегда начинают трястись, когда я всякий раз теряюсь в ответах. Перед глазами темно.
-Я тебе уже говорил, что схожу с ума?-- закатывая глаза, ты головой облокачиваешься о стену, становясь по стойке смирно, после чего прикрываешь глаза.
Уже темно. Сколько же время? Черт, не могу разглядеть. Я ничего не вижу. Наверное, около десяти. В этом году, для меня это время уже ночь. Слишком рано со мной говорят искренне.
Опускаю глаза, тихо прошептав:
-Да, говорил.
-Правда? Уже успел? Когда это, боже. Нет, правда говорил? Наверное, оно стирает мне память. Ахахах.
Не к добру. Нет, правда не к добру... У тебя истерика. Я чувствую. Но ты пока держишься. Ты молодец.
Наверное.
Сильнее кусая нижнюю губу, я отрываюсь от стены, и иду к тебе, сожмав пальцы правой руки в кулак. Ты этого не видишь. Иначе бы догадался, что я собираюсь ударить тебя.
Смачный шлепок.
За окном тихо. Лишь сквозь штору видно, как в небе кружиться снег, и беззвучно падает на землю. Он не знает, что происходит в квартирах этого города, хотя кружит рядом, с окнами. Если бы снег умел бы думать, он бы подумал о том, что мы все здесь дураки.
Ты смеешься. Отступаешь немного назад, в угол, поглаживая пальцами горячую щеку. Раньше такого не было. Я никогда не поднимал на тебя руку. И ты без слов понимаешь, что я уже мысленно прошу у тебя прощения, но все же, не даешь мне говорить.
-Мне так жарит виски, ты бы знал. И пальцы. Знаешь, кожа совсем полопалась. И еще, я подумал, мне бы удавались шикарные предсмертные записки безумного идиота. Это не истерика. Так всегда. Ты ведь помнишь, я уже говорил странно, просто не разговаривай со мной, тебе ведь сложно. И думаешь, что я мудак- ***ню несу.
Виновато смотрю в пол. Я ведь всегда так делаю, в любой ситуации, даже если я не виноват. Но знаешь, виноваты мы оба. Знаешь. Начинаю дрожать.
-Нет. Просто ты идиот. Никто не хочет твоей смерти. Тобой дорожат, и любят, а ты такое говоришь.-- ну все, приехали, чувствую, как комок встает в груди, я и не могу вдохнуть. Закрываю лицо ладонями, и резко выдохнув, стал дрожать еще сильнее. Я слабый.-- Никогда бы не подумал, что услышу от тебя такое. Идиот.
-Я хочу, --резко обрываешь, загораясь от моих слов.-- И он, этот червь в голове, тоже. Ему нравится, когда я выворачиваю душу мясом наружу,-- резко прикриваешь.-- я писал сегодня зачетную работу по геометрии, делаю ошибку одну, вторую, и понимаю-ещё одна-расчеркаю всё к ***м! Ж. бы никогда так не сделал, схуяле. Ему похуй. А червь. Он любит. у него нервы короткие.
Надо учиться что- то делать. Знаете, когда что- то подобное происходит, у тебя в голове скопление, червей, которые собираются в кучу, и каждый из них несет кучу, даже, приятных мыслей. Но когда они действительно нужны, они резко разбегаются в разные стороны. Черви. Да, Ж. правильно сказал. Он живет в каждом из нас. Но если я скажу об этом вслух, он освободится из клетки, которого я запер, и начнет пожирать и меня.
Шмыгаю носом, и оторвав ладони от лица, кладу тебе их на плечо, и слегка вжимаю в стену, сожмав твои плечи:
-Никакого червя не существует. Есть только Ж, которого я очень сильно люблю.
Ты пораженно смотришь в мои глаза, которые наверняка уже наполнились слезами. Я ведь говорил, что я слабак? Я всегда начинаю терять контроль над собой, когда боюсь потерять кого- либо, мотаешь головой:
-Нет, нет, нет, нет! Ну как ты его не видишь? Он гложет, копошится, хватает мои мысли... Ты должен видеть!
-Нет, не вижу. А знаешь почему? Потому что Ж. очень плохо. Очень, очень плохо. А Йоите ему только мешает.-- это правда, я всегда мешаю. Утыкаюсь лбом в его грудь, вновь шмыгнув носом.-- И йоите всегда плачет из-за Ж., потому что переживает очень, и не представляет себе, что будет, если его не станет .
Не люблю молчание. Оно разъедает всю комнату вместе с нами.
-Ж. дох в трубку сегодня, когда говорил что любит Йоите, а Йоите всё молчал. Молчал. Молчал. Ж. почти ревел. Ж. было больно.-- сдавленно шепчешь, и сначала нерешительно, но потом с уверенностью при обнимаешь, слегка.
А потом мы говорили о личном.
А потом, дождавшись, пока ты уснешь, ухожу из твоей квартиры. Так было нужно.