Растущая роль Китая в борьбе с пиратством

Иван Муткогло
Растущая роль Китая в борьбе с пиратством

Экономический подъем Китая является одним из чудес, изучение которого ученые-международники вряд ли завершат в ближайшем будущем. На волне своей мощи в течение четырех лет Китай поддерживает борьбу с морским пиратством. Развертывание Военно-Морского Флота Народно-освободительной Армии (ВМФ НОА) Китая в Индийском океане – стало компонентом широких дебатов, ибо представляет собой первый случай после XV века, когда китайские корабли проводили операции «далеко в открытом море».

В этой связи возникает следующий ряд интригующих вопросов. Каковы движущие факторы этой операции с китайской точки зрения? Являются ли они экономическими, политическими или геостратегическими задачами, вынудившими ВМФ НОА к сотрудничеству в Индийском океане? Может это просто развертывание без корыстных намерений, не подразумевающее личного интереса? Почему Китай сотрудничает в борьбе с пиратством, отказываясь в то же время присоединиться к некоторым международным нормам, в т.ч. касающихся прав человека?
Развертывание ВМФ НОА не возникло из политического вакуума. Ху Цзиньтао после смещения Цзян Цзэминя в 2002 году, подтвердил, что ВМФ НОА должен развиваться в направлении «безопасности в далеких открытых морях, обеспечения максимальной маневренности операций». За прошедшие годы ВМФ НОА по своей мощи прошел эволюцию от стратегии (jinhai jiji fangyu) «активной безопасности в ближнем море» до стратегии (yuanhai zuozhan) «операции в далеком открытом море». В след за растущей экономикой Китайские расходы на оборону в 2008 году достигли 417,876 млрд. йен ($ 65710 млн.), что больше предыдущего на 17,5 %. Очевидно, что все это способствовало принятию Китаем решения присоединиться к международным акциям в Индийском океане.

Индийский океан является жизненно важной ареной для Китая. Ежегодно через Индийский океан проходят около 100 тыс. грузовых судов, осуществляется 66% мировых перевозок нефти. Значение этого пространства для Китая становится очевидным, узнав, что потребление энергии в стране с 2005 по 2012 год возросло на 60% и продолжает расти, а основной импорт нефти Китая осуществляется из Африки (Ангола, Судан) и Ближнего Востока (Саудовская Аравия), по критическому пути через Индийский океан.

Восточное и Южно-Китайское моря всегда относились к стратегическим интересам Китая.  Однако Индийский океан стал регионом экспансии Китая из-за пиратства, торговой взаимозависимости государств и роста спроса на энергоносители. Угоны Tianyu 8 и Zhenhua 4 свидетельствуют о масштабах наносимого пиратством ущерба китайской торговле. Последовавшие резолюции Совета Безопасности ООН 1814, 1816 и 1838 предоставили ВМФ НОА затребованные наднациональные полномочия, присоединив его, таким образом, с 6 января 2009 года к международной борьбе с пиратскими силами. Присутствие целевых групп ЕС, НАТО и CTF-151, обеспечивающих легитимность всех операций по борьбе с пиратством, окажет положительное влияние на дальнейшие решения Китая, который проявляет некоторую осторожность к потенциальным развертываниям. Это может быть объяснено реальной политикой, встроенной в пост-Маоистский Китай. Бывший лидер КНР Дэн Сяопин рекомендовал китайскому руководству «выжидать подходящее время», занимать сдержанную позицию и, используя международные возможности, постепенно максимизировать свою власть и положение в мире. Китай, кажется, стремится воспользоваться уникальной ситуацией вокруг сомалийского пиратства, не желая в то же время становиться международным рупором мира и безопасности.
В широком оперативном измерении Китай неоднократно отказывался от предложений по интеграции в коллективную поддержку Международного Транзитного Коридора (IRTC), не желая интегрироваться в многонациональные структурные команды. Вместо этого, Китай ведет свои эскортные операции примерно на пять морских миль севернее и южнее от IRTC, демонстрируя тем самым, что не готов по-настоящему внести свой вклад в «глобальное благо» в манере, диктуемой западом. 

Вместе с тем, ВМФ НОА предпринимает собственные шаги для улучшения координации с другими флотами в Индийском океане. Во-первых, он убеждается, что ключ к успешной и эффективной координации лежит в обмене информацией, в частности основанном на веб-системе связи «Mercury», право пользования которой предоставлено всем ВМФ, кроме Ирана.  Во-вторых, примечательно то, что обычно изоляционистская Коммунистическая партия Китая (КПК) сегодня открыто сотрудничает в области борьбы с пиратством в Индийском океане со своими традиционными врагами. Соответствующие соглашения по координации взаимных действий в борьбе с пиратством заключены в январе 2012 года с Японией и Индией, развиваются связи с США. Наконец, самое главное, создан координационный механизм на основе Контактной Группы по Борьбе с Пиратством у Берегов Сомали (CGPCS) и Группы Обмена Информацией и Разрешения Конфликтов (SHADE). Китай был одним из основателей SHADE, созданной на основе добровольного сотрудничества в борьбе с пиратством, регулярные встречи государств-членов которой проводятся в Бахрейне. Китай в настоящее время участвует в ротационном председательстве на заседаниях SHADE и даже выразил заинтересованность в со-председательстве обычно занимаемом ЕС, CMF или НАТО. Однако эта инициатива пока не материализовалась.

В рамках борьбы с пиратством Китай решает для себя несколько проблем сразу: первая – безопасность в Индийском Океане, представляющем собой жизненно важную стратегическую арену с точки зрения уязвимости для энергетической безопасности Китая. Вторая – своей экспансией в рамках антипиратской внешней политики он не будоражит теорию «китайской угрозы». Третья - защита своих национальных интересов посредством развертывания и модернизации ВМФ НОА. Четвертая - китайская военно-морская дипломатия в Индийском океане подчеркивает оборонительную, а не агрессивную политику. И наконец, Китай практикует «безопасность через сотрудничество», в том числе с традиционными врагами.

Китай старается всячески развеять теорию «китайской угрозы». В соответствии с максимой Дэн Сяопина, Китай знает, что любой признак агрессивного поведения будет подвергнут критике со стороны международного сообщества и нанесет вред его развитию. Таким образом, Китай в основном применяет стратегию, так называемую, нео-Бисмарка, мирно маневрируя на статусе сверхдержавы, не раздражая международное сообщество. 

Политика «дальнего моря», применяемая в развертывании борьбы с пиратством, способствует увеличению дипломатических связей Пекина через Индийский океан. ВМФ НОА «бороздит» океанские просторы вдоль восточного побережья Африки и, посещая Кению, Танзанию, Мозамбик, Южную Африку, Мадагаскар, Сейшельские острова, заходя в порты Гвадар в Пакистане, Хамбантот в Шри-Ланке и Читтагонг в Бангладеш и другие, демонстрирует китайский флаг и добрую волю.