"ПУТИ ГОСПОДНИ НЕИСПОВЕДИМЫ..."
Лай не прекращался. Он - то угасал, то становился громче. Как будто собаки со всего города сбежались под окно Олега. Этот проклятый лай не давал заснуть, давил на уши и разрывал на куски голову. Олег выпил три таблетки аспирина, но и это не помогло. Он несколько раз выходил на балкон, пытаясь прогнать проклятую стаю криками, один раз даже кинул в самую их сердцевину тяжёлую деревяшку, валявшуюся на балконе.
Он попал одной из собак в спину, но она, как будто не заметив удара, всего лишь отбежала на безопасное от дома расстояние. Олег подметил, что именно вокруг этой собаки вились все остальные. Наверное, самка, а все остальные кобели. Так называемая собачья свадьба.
Олег заметил, что с чётвёртого этажа дома напротив, на него неодобрительно прищурив глаза, смотрит женщина. Дружелюбно улыбнувшись ей, Олег зашёл обратно в квартиру и закрыл балконную дверь. «Ещё смотрит! И чего уставилась - подумал мужчина и скорчил недовольное лицо, опять переводя свой взгляд на собак – мерзкие шавки». «И что этой, - сдержав в себе рвавшееся на свободу слово, - женщине, - выдавил он сквозь зубы, - не спится».
А живая кишащая свора тем временем и не думала уходить от балкона Олега, их лай становился всё сильнее. Олег выкурил целую пачку сигарет. Он уже даже сосчитал всех собак – тринадцать особей разных цветов и мастей. Закрыв шторы, Олег выключил свет и лёг на диван. Часы на экране мобильного телефона, который лежал на столике у дивана, где спал Олег, показывали три часа ночи или, вернее сказать, начинавшегося утра. Завтра к девяти на работу, целый день сидеть в душном офисе за компьютером. Закрыв глаза, Олег попытался заснуть, но навязчивый лай в эту ночь прогнал сон окончательно. Он решил выпить кофе и посмотреть телевизор, раз уж не удается заснуть.
Внезапно стало тихо. Олег прошёл из комнаты на кухню, и, не включая свет, посмотрел в окно на двор. Собаки сидели перед его окном и смотрели в него. Тусклый свет фонаря над подъездом на миг высветил их глаза. Они смотрели внимательно и пронзительно, и именно на его окно. Всё, начался бред!
Олег протёр глаза. Наверное, это от недостатка сна. Ему уже мерещится, чёрт знает что. Молодой человек отошёл от окна, взял из шкафа чашку, поставил на плиту чайник. Кофе осталось на две чайные ложки. – Надо завтра не забыть купить, - напомнил он себе. Мельком, за делом, опять взглянул в окно. Собаки всё так же таращились , высунув языки. Олегу стало страшно. Ему казалось, что звери смотрят именно на него, даже как бы внутрь него, изучая мужчину своими чёрными бездонными глазами. Одна пустолайка (как окрестил их про себя мужчина) встала со своего наблюдательного поста и медленно пошла в сторону подъезда, в котором жил Олег. Он не мог её видеть, но услышал лай, который перемежался не то с ворчанием, не то с рычанием. Собаки вели себя, как будто были разумны, - на миг в голове Олега промелькнула острая мысль, резанувшая его по сердцу. В груди стало тесно, будто кто-то стягивал верёвку на шее.
« Всё хватит, никакого кофе, а то станет мерещиться собака Баскервилей на пару с оборотнями ». Он выключил чайник, выкинул остатки кофе в ведро и, стараясь не смотреть больше в окно, пошёл спать. В комнате, он ещё как следует, поправил шторы и лёг, выключив свет. И вдруг Олегу показалось на балконе какое-то движение, глухое ворчание и царапанье когтями по двери.
Сказать, что внутри у него всё похолодело от страха, это не сказать ничего. Он так быстро вскочил с дивана, что одеяло отлетело в другой угол комнаты. Холодный пот прошиб с головы до ног. Стоя в полной темноте и слыша звуки, доносящиеся с другой стороны балконной двери, Олег не мог сдвинуться с места – ноги как будто приросли к полу. Странно, когда смотришь какой-нибудь фильм ужасов, где героиня при встрече лицом к лицу с чем-то страшным и необъяснимым застывает на месте и не может убежать, думаешь: «Какого чёрта, через минуту меня бы здесь не было». И вот теперь он сам, оказавшись в такой ситуации, будто бы прирос к одному месту. Убрав намокшие волосы со лба, он медленно, не сводя глаз со шторы, за которой находилась балконная дверь, двинулся в сторону выключателя. Комната озарилась мягким светом, и Олег мог, наконец, вздохнуть свободно. Свет поглотил тьму – хоть это успокаивало. Пульс потихоньку приходил в норму. Он оглядел комнату, будто пытаясь убедиться в реальности происходящего. На первый взгляд всё нормально: диван со смятой простынёй и подушкой, приоткрытый шкаф-купе с одеждой, журнальный столик: внизу валяются журналы, рекламные проспекты, книга Стендаля «Красное и чёрное»; гладильная доска, телевизор на полу (тумбочку купить всегда не хватало времени) – всё вроде бы как обычно. Не хотелось, да и не следовало верить в постороннее, точнее сказать в потустороннее вмешательство. Он провёл руками по лицу, протёр уставшие глаза. Тишина давила ещё больше, чем до этого навязчивый лай и последовавшие за этим звуки на балконе. Было слышно, как потрескивает лампочка в люстре.
Олег медленно подошёл к балкону. Руки вспотели, душу сковал холодный и липкий предательский страх. Резко отодвинув штору, он всмотрелся в темноту. Балкон был не более 80 см в длину. Он был хорошо виден из комнаты, благодаря искусственному освещению. В левом углу лежало много всякого барахла (старые сломанные лыжи, лыжные ботинки, пара валенок, прогнивший ящик с ржавыми инструментами и ещё много всего). Со дня переезда Олег так и не прибрался на балконе, всякий раз откладывая уборку . В правом углу стоял голубой с облупившейся краской бак, на его крышке лежали сухие сгнившие листья ещё с прошлого года. На верёвке развевалось сушившееся полотенце. Вроде бы никого, но Олегу казалось, что невидимые глаза следят за ним. Лая не было слышно, только шелестели верхушки деревьев, и где-то вдалеке мяукал кот (или кошка). Олег не решался выходить наружу, боясь обнаружить чьё-то присутствие. Было ощущение, что если он откроет дверь, невидимая черта между реальностью и нереальностью сразу же исчезнет. Большинство людей, и Олег в их числе, не верят в сверхъестественное, но всегда подсознательно боятся тех вещей, которые не могут объяснить. Вроде бы два простых движения – отодвинуть щеколду и открыть дверь, но что-то (может интуиция, а может элементарная боязнь) не давали Олегу сделать последний шаг. Закрыв штору, он ещё некоторое время постоял у окна, чувствуя страх, смятение, неуверенность и что самое плохое – сон полностью испарился. Может быть, расшатанные нервы и беспрерывный собачий лай сделали своё дело.
«Надо успокоиться и постараться заснуть», - подумал он, поздравляя себя с тем, что всё-таки не стал пить кофе.
Но только он лёг в постель, как внизу опять раздался проклятый лай и что ещё хуже - жуткий вой.
«Черт! Только не это. Боже, только не это! – он закрыл голову подушкой, пытаясь отгородиться от преследующих его звуков. Но вой как будто прорывался сквозь подушку. Олег сел в постели и закрыл голову руками. Взяв в руки подушку и плед, он медленным усталым шагом побрёл в ванную. Спать с неудобствами не было никакого желания, да и смысла, ведь через два часа вставать на работу, но это всё же лучше, чем целую ночь слушать кошмарную какофонию лая множества собак, подвергая себя бессоннице и присоединившимся к ней галлюцинациям. Олег закрыл дверь на замок, потом постоял минуту, раздумывая о том, до чего может довести человека бессонница. Бросив подушку в ванную, он забрался в неё.
«Посплю хотя бы часик» - подумал он.
Он накрылся пледом и мгновенно уснул.
Утром Олега разбудил звонок телефона. Через закрытую дверь он был слышен не столь громко, но настойчивость звонившего, сделала своё дело. Олег вскочил в ванной, вылезая, запутался в покрывале, чуть не упал на пол лицом. Едва не сломав дверную ручку, сильно дёрнул, забыв, что сам ночью закрыл её на замок и наконец, выбрался из своего импровизированного укрытия.
Алло, - почти что выкрикнул Олег.
Ответом было молчание.
- Я слушаю.
- Олег это ты? – на другом конце провода раздался смеющийся голос, - ты что, заболел?
- Круглов, ты, что ли? - Олег провёл пятернёй по спутанным волосам и громко зевнул. Это звонил его коллега.
- Скажи спасибо, что я, а не начальник. Стергов рвёт и мечет. Ты обещал к сегодняшнему дню сдать график учёта роста и снижения рекламы на рынке автомобильной продукции. Я так понимаю, ты как раз этим и занимался всю ночь?
Олег зажмурил глаза. Затылок как будто сдавило тисками. Беспокойная ночь не прошла без последствий. Во рту пересохло, в ушах стоял звон, так что смысл сказанного по телефону не сразу дошёл до него.
- Олег, ты меня слышишь или ты уже мысленно убежал на работу?
- Круглов, я заболел, - это первое, что пришло ему в голову, - на работу сегодня не выйду. Скажи Михаилу Витальевичу, что график в папке «Документы» на моём компьютере. Там стоит пароль – четыре цифры 1974. Год моего рождения. Всё. Не могу больше говорить. Когда он посмотрит график, позвони мне.
- Подожди, может, что-нибудь надо? Ты скажи, я после работы заеду.
- Нет, выпью аспирин и немного посплю. Завтра уже буду на ногах. Телефон положу около себя, так что не забудь звякнуть. Отбой.
Он положил телефон обратно на столик. Часы показывали одиннадцать утра. Поспал немного, называется!. Да! Эта ночь выбила его из колеи. При свете дня всё казалось просто нелепым и фантастичным, как будто происходило не с ним. Он подошёл к окну и немного помедлив, отодвинул штору. Стоял солнечный сентябрьский день. Двор был сплошь усыпан красно-жёлтыми листьями. Безжалостный ветер раскачивал деревья из стороны в сторону, и они казались такими незащищёнными без своих лиственных одеяний, но всё-таки прекрасными в своей незащищённости. Маленькая сухонькая старушонка подошла к скамейке и стала сметать рукой листья на землю. В её движении было столько неторопливости и спокойствия, что Олег невольно улыбнулся своим ночным страхам. Вот он, реальный мир. Сцепив руки над головой, он потянулся и тут его взгляд нечаянно упал на какой-то тёмный предмет на балконе. Приглядевшись, у него вырвался возглас удивления, смятения и страха. Не получалось сделать глотка. Даже при свете дня ужас пронзал его с головы до ног. Всё казалось иррациональным. А ещё минуту назад он смеялся в лицо своему страху. СОБАЧИЙ ХВОСТ!!! И вокруг него столько крови.
- Боже! Откуда он мог взяться на балконе, - (а вчерашнее происшествие с собаками? Какое происшествие? Помнится, он никому вчера хвост не отрезал, ещё и на своём балконе) – мысли проносились в голове вихрем, но одна мысль (скорее напоминание о чём-то далёком) всё же мелькала в сознании Олега.
- Нет, не может быть. Этого просто не может быть! Нонсенс!
Да, картина весёлая, нечего сказать. Значит, получается, одна из собак залезла на балкон и решила оставить на память свой хвост. Олег потряс головой. Всё, точно схожу с ума. Но как же тогда объяснить это? Он опять посмотрел на балкон, туда, где лежала когда-то, может быть, виляющая от радости часть собачьего тела. Нужно выбросить эту гадость. Но сначала надо как-то объяснить его появление там. Или не надо? Голос в голове у Олега становился всё навязчивей. Он внезапно разделился на два лагеря. Один лагерь был на стороне здравого смысла, другой клонился в сторону сверхъестественности происходящего. Олег попытался встать на сторону здравого смысла.
Он сходил на кухню, взял совок, достал из шкафа старые газеты и, открыв балкон, стал методично, стараясь не смотреть на окровавленный обрубок, производить уборку.
Тошнота подступила к горлу, в глазах потемнело, но вместе с этими чувствами, им на смену пришло странное ощущение. Как будто память возвращала его к давно забытым событиям прошлого. Олег уставился в одну точку и перед его глазами стали проплывать обрывочные воспоминания то ли из детства, то ли из юношества. Вот он бежит по улице с каким-то предметом в руке, вот маленькая девочка плачет, вот кто-то жалобно скулит.
Он не заметил, как у него из рук выпала газета. Капли крови растекались по напечатанному тексту.
- Я не виноват, не виноват. Это всё они. Всё они. – Олег шептал эти слова, как заклинание. Он впал в ступор. Тяжёло опустившись на пол балкона, он обнял руками колени и уткнулся в них подбородком.
Крики этой дрянной девчонки сменились затихающим всхлипыванием.
- Не надо, Олежек. Не надо. Пожалуйста.
Но Олег уже не мог остановиться. Тем более что на него смотрели его новые «друзья», которые в скором времени возьмут его к себе в компанию, если он пройдёт обряд посвящения. Страшный, кровавый обряд. Но его нужно пройти, чтобы доказать, что он мужчина, а не сопляк. Мешок, который Олег держал в руках, вдруг задёргался, и оттуда послышалось тихое повизгивание.
Его соседка Наташка бежала с криками. Коленки у девочки были в крови, но она как будто не замечала этого. У Олега внутри всё сжалось. На мгновение промелькнула мысль: «Не надо, не делай этого. Это же беззащитный щенок».
- Ну что, кишка тонка, сопливый? Так всё и будешь с девчонкой таскаться? Будь мужиком!
Олега как будто ударили изнутри. Одной бездомной шавкой меньше.
Он знал, что Наташка подкармливала этого бездомного щенка, который жил у них во дворе в старой дырявой горке, которую никак не могли снести. Однажды она показала Олегу этого щенка. Жалкий, тощий, больной. Смерть станет для него даром, который Олег преподнесёт ему сегодня.
Наташка подбежала к нему и стала вырывать мешок из рук. Он оттолкнул её, и она упала, ударившись головой о камень. Всхлипывая, поднялась на ноги, и хуже было то, что она даже не всплакнула. Её большие серые глаза умоляюще и серьёзно смотрели на Олега. Он не мог вынести этого взгляда и кинулся прочь. Бежать, бежать и закончить всё как можно скорее. Слёзы защипали глаза, но он закусил до крови губу и ещё быстрее побежал.
Наконец вдали показалась речка. Щенок в мешке громко скулил. Это потому, что они вместе с парнями отрезали ему хвост. Ужас совершённого дошёл до сознания мальчика внезапно, так штормовые волны накатывают на беззащитный корабль в море.
Олег подбежал к воде и прямо в обуви вошел в воду; это прикосновение на миг отрезвило его. Что же он делает? Это убийство, убийство невинного существа.
За спиной послышались быстрые шаги. Это была компания старшеклассников.
- Давай. И ты в нашей компании. Это проверка на смелость. Покажи, что ты не боишься сделать поступок, достойный нас.
Все трое криво усмехнулись и вдруг стали похожи на страшных волосатых существ, довольных собой. Олег отогнал от себя наваждение и стал медленно заходить в воду, подняв мешок высоко над головой. Когда ему стало по грудь, Олег стал медленно опускать мешок в воду. Щенок залаял, заметался в мешке, почувствовав холодную воду. Олег отпустил мешок под воду и стал держать. Прошло три минуты. Олега трясло как в лихорадке. Пальцы онемели. Шевеление прекратилось. Олег отпустил мешок и медленно, словно во сне, пошёл на берег.
Четыре пары глаз смотрели на него. Наташка крикнула:
- Урод, что ты наделал? Как ты мог?
Она зарыдала в голос и побежала к воде. Зайдя по колено в реку, она стала руками ощупывать дно. Слёзы текли по раскрасневшимся щекам девочки, но она ничего не замечала. Одежда её намокла, волосы растрепались. Она пыталась нырнуть под воду, но захлебнулась и с кашлем вынырнула обратно. Она плакала, кричала, звала своего щенка, но Олег, всё дальше уходя от места своего преступления, слышал только смех своих «новых друзей» и настойчивый лай в своей голове. Лай, лай, беспрерывный лай…
Очнувшись на своём балконе, окоченевший и со стучащими от холода зубами, Олег почувствовал что-то тёплое и липкое на своих руках. И опять услышал этот лай, резкий, как порыв холодного ветра.
«У тебя на руках кровь. Нужно смыть её, а потом убить этот лай» - Олег слышал голос в своей голове. Такой знакомый и в то же время чужой.
Перед его мысленным взором встал образ своры собак, с красными глазами, с ощетинившейся шерстью, со слюной, капающей из раскрытых ртов.
И потом он действительно услышал лай под окном. Эта проклятая стая опять была внизу и смотрела на него, но Олег чувствовал, что будто бы он находится где-то на дне, а проклятые собаки нависают над ним и из их открытых пастей капает кровь. Они вглядывались внутрь его сознания, возвращая в прошлое, в тот день его детства, когда он совершил своё первое убийство ни в чём не повинного животного, в тот день, который забылся уже взрослым Олегом. Но вот сейчас он вспомнил всё – слёзы Наташки, боль в её больших глазах, подбадривание своих товарищей, писк и лай маленького существа в мешке и сердце сжалось от предчувствия близкой расплаты.
- Вы меня не возьмёте живым, - крикнул он и дико рассмеялся. Смех тут же перешёл в истерические рыдания. Олег вбежал в квартиру, захлопнул дверь балкона и задёрнул штору, испачкав всё кровью.
Пальцы на руках слиплись, и он, недолго думая, побежал в ванную, включил воду и стал смывать кровь. Но сколько бы он не тёр свои руки мылом, она упорно не хотела смываться, как бы подтверждая, что за свои поступки рано или поздно приходится расплачиваться. Олег закричал диким, полным отчаяния и страха голосом. Взял мыло и с силой швырнул его в зеркало, увидев в нём своё бледное испуганное отражение. Осколки полетели на пол. Олег выбежал из ванной и стал метаться по комнате, расшвыривая всё, что попадалось ему на пути. Грохот стоял оглушительный, и минут через пять в дверь Олега позвонили. Он стоял посреди устроенного им беспорядка, весь в поту, с бешеными глазами и непонимающе смотрел в сторону входной двери. Этот звук вдруг превратился в лай, устрашающий и беспощадный. Олег метнулся к двери и закричал что было сил: - Убирайтесь. Оставьте меня.
Он стал колотить по двери. С той стороны раздались какие-то невнятные звуки. Потом наступила тишина. Долгая тишина, несущая в себе ещё большее напряжение…
Вдруг позади себя он услышал громкое рычание. Тело сковало холодом подступившего ужаса, и беспощадная рука смерти как бы прикоснулась к плечу мужчины. И тогда он упал на колени и зарыдал как дитя, изливая в молитве своё отчаяние и душевную боль:
- Господи, прости меня! – зарыдал в голос Олег.- Прости, я виноват перед Тобой, перед Наташкой, перед этим щенком! Прости меня и помоги мне избавиться от этого кошмара.
Внезапно рычание стихло. Медленно обернувшись, Олег увидел лишь пустоту комнаты. Внезапный и спасительный обморок избавил сознание мужчины от дальнейших мыслей.
Через полтора месяца, выписавшись из больницы, Олег вышел на больничное крыльцо и вдохнул в себя морозный воздух. Земля была покрыта наледью, предупреждая людей о приближающейся зиме. Сейчас, вспоминая всё то, что с ним происходило ещё, казалось, так недавно, мужчина думал, что всё это было не с ним, а с каким-то другим человеком, которого он никогда раньше не знал и теперь уж точно не хотел знать. Всё это не было галлюцинациями, хотя врач уверял его в обратном: галлюцинации могут возникать при бессоннице или сильных стрессовых ситуациях, - так он сказал. Ещё удивительно как его не положили на отделение душевнобольных. Но врач, в конце концов, обследовав его психическое состояние, поставил диагноз: нервное расстройство из-за переутомления на работе и назначил лечение на полтора месяца в отделении для нервнобольных. Олег и не возражал особо, потому как, немного отойдя, он понял, что всё это было дано ему не напрасно. Бог дал шанс ему раскаяться, проснуться. Олег как будто заново родился, благодаря божественному вмешательству, которое избавило его от демонов прошлого.
Раньше - вся его жизнь была похожа на однообразный, надоевший спектакль – работа, дом, редкие встречи с друзьями, после которых всегда приходило болезненное утро, ни к чему не обязывающие встречи с девушками и всё, а внутри пустота – ни помощи людям, ни ласкового слова соседям, ни любви, ничего! Олег всё это время думал и думал, осмысливал, переворачивал своё внутреннее «я» и наконец, попросил разрешения позвонить. Он набрал номер своего коллеги по работе Круглова и попросил только одну вещь – Библию. Круглов минуту молчал, но дня через два всё же принёс книгу Олегу, но встретиться лицом к лицу так и не решился, просто передал Библию через медсестру. Но Олега не очень расстроил этот инцидент. Всё равно, его мало кто мог бы сейчас понять. И вот тогда- то и началось выздоровление – он понял, что такое жить в мире с самим собой и с окружающими. С каждой буквой и словом, прочтённым в книге Жизни, у мужчины открывались глаза и когда окончательно открылись, даже его лечащий врач удивился произошедшей с ним перемене.
Теперь Олег, стоя на крыльце, не знал – куда ему в первую очередь пойти. Домой не хотелось, на работе теперь ему совсем нечего делать. Он посмотрел в сторону парка при больнице и решил немного прогуляться по нему.
- Извините, вы не скажете, это вход в приёмное отделение? – услышал он за спиной женский голос. Он повернулся: напротив него стояла девушка в синем пальто, её русые волосы развевались на ветру, в руках она мяла перчатки. Её большие грустные глаза невольно напомнили Олегу… Тишина. Молчание. Оба как будто узнали друг друга.
- Не может быть, - прошептал Олег внезапно онемевшими губами, - Наташка, ты?
- Я! – только и смогла вымолвить пришедшая из прошлого тень обиженной девчонки, - я искала тебя Олежек. Она назвала его, как в детстве. Его знобило и трясло.
- Как ты меня нашла, - спросил он, до сих пор не веря в то, что он на самом деле видит ту самую Наташку.
Она опустила глаза, и Олег увидел, как у неё задрожала нижняя губа. Потом она сквозь слёзы, улыбаясь, прошептала:
- Я помнила твою фамилию, и мне не составило особого труда разыскать, где ты работаешь. Я просто должна была, мне надо было тебя увидеть, чтобы понять и… Она не договорила и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Олег подошёл ближе, и, встав на колени, тоже заплакал, прижавшись к ней всем телом. Она вздрогнула и, посмотрев на него сверху, стала ласково гладить его поседевшие волосы замёрзшей рукой и никто бы не смог подумать о том, что именно в этот момент соединились две страдающие души, одна из которых никак не могла забыть, а другая никак не могла вспомнить…
Спасибо Богу за всё!