Не такой

               

Жил – был на свете один художник. Очень даже известный художник  в своей солнечной стране у синего, теплого моря. Поэтому имени его мы называть не будем. Вдруг обидятся другие художники, с которыми могла произойти такая же история…
 Художник был уже не молод для каких-то вещей, но еще и не стар для других. Характер у него был доброжелательный, натура широкая, внешность приятная, и оттого друзей у него было много, а приятелей еще больше. Знал он множество анекдотов, хулиганских частушек, поучительных историй.  Жил он в последние годы один. Жена и дети обитали в другой стране, снежной, суровой, хмельной. А проживал наш деятель искусств в однокомнатной квартирке на пятом, последнем этаже дома на крутом холме, в центре суматошного города. Из окна его квартиры хорошо были видны городские часы, телебашня, испускающая оптимистичные разноцветные лучи, пронзающие ночное небо, и даже кусочек моря. Остальной пейзаж заполняли разнокалиберные, хаотично разбросанные дома. Конечно, вид из предыдущей квартиры, двухрусной, трехкомнатной,  был царским – весь город как на ладони, бескрайнее море с кораблями на рейде. И чудо каждое утро – восход Солнца. Но это было в прошлом…  Собственно, художнику для работы нужен был простой кухонный стол (его он и перевез из старой квартиры), кисти, перышки, карандаши, другие секретные приспособления, и конечно увеличительная линза. Ведь он был Мастером миниатюры! А она требует тончайшего арнамента.  Это вам не Сикейрос или Церетели… Конечно, работал он и в кинематографе, и в театре, и даже в опере. Приглашали его с удовольствием – ведь о гонорарах он говорить стеснялся, и платили ему ушлые директора и продюсеры примерно столько, сколько он тратил на общественный транспорт до работы и обратно. Работал он много, тратил мало, и поэтому в деньгах недостатка не было.  Поэтому художник  работал и не роптал. А мог бы!  Если бы Президент Независимой Республики узнал, в каком закутке живет его Заслуженный Народный Художник, он тут же издал бы Указ о выделении персональных апартаментов для нашего художника, и пожурил бы его за  чрезмерную скромность. Министр культуры, безусловно, был бы снят с работы за черствое отношение  к творческому персоналу, и отправлен в шестой микрорайон начальником ЖЭКа. Но Президент был не в курсе квартирного вопроса художника… .
Время исправно шло.  Все менялось. В различных странах происходили революции, начинались и заканчивались войны, брюки клеш сменили «дудочки», вытесненные «классикой», был изобретен мобильный телефон и компьютер, вчерашние дети  сами становились папами и мамами, на смену похолоданию пришло потепление, улицы меняли названия, проходили денежные реформы, исчезали целые виды флоры и фауны. Был запущен андронный коллайдер, которого все сначала испугались, а потом привыкли,и даже стали сочинять про него анекдоты.  В Китае население увеличилось на миллиард человек… Не менялось только одно – творческий беспорядок, а проще говоря форменный бардак в жилище художника. Это роднило старую и новую квартиру, как Маркса и Энгельса навеки сплотил «Капитал». И даже если Президент выделил бы сияющие чистотой и блеском апартаменты нашему художнику, через месяц – другой какая-то неведомая сила поселила бы в ванной вечного паучка, неспешно плетущего свою ажурную сеточку, перекрыла бы горячую воду,  поставила жирные пятна на плите, а космическая пыль покрыла бы багеты любимых художником картин, шкафы, посуду. Все выпуклости и впуклости были обречены неведомыми высшими силами. Не избежал бы этой участи и несчастный компьютер (первый сгнил на балконе), купленный лет 5 назад, но так и не введенный в строй, хотя за более короткий срок в Германии была построенная атомная электростанция, и уже шли разговоры о ее закрытии.  «Скоро подключу!» - бодро заверял художник. Но знающие его люди понимали, понятие «скоро» категория философская, неподвластная календарям.  Это не значит завтра, через месяц и даже через год.
Художник жил не бедно, хотя богатым не был, и быть не хотел.   Быт не улучшался. Ему это не мешало.  Друзья, которые его навещали, а бывали там и эстеты, привыкшие к благам цивилизации, по доброму журили его.  – Как можно без горячей воды? Ковшиком еще Дерсу Узала мылся, - упрекали одни.  – Купи посуду! "Хеннеси", "Белугу" и "Далвини" не пьют из таких рюмок! – стонали другие.  – Унитаз не должен быть древнее пирамиды! – так можно было перевести деликатные намеки женщин. Но добрый художник только застенчиво смеялся, и  тыкая указательным пальцем в ребра критиков, что вызывало ответный рефлекторный смех, переводил разговор на другие темы.  Навещали его и женщины, в основном симпатичные и незамужние, с влажным блеском в глазах, благоухающие сладкими, призывными ароматами.  С замужними он просто дружил, так как больше всего в жизни художник опасался Инцидентов.  «Герой должен быть осторожным!» - любил говорить он.  И гостившие женщины быстро понимали, что это не пустые слова, а незыблимое кредо.
 И вот однажды, когда друзья собрались на очередное застолье, не важно, по какому поводу, а художник запаздывал,  кто-то высказал идею: а почему бы к приближающемуся дню рожденья художника не сделать ему ремонт? Тайно, конечно, чтобы получился сюрприз. Мысль всем понравилась. Но как его «изолировать» дней на 15? Как попасть в квартиру? Так как среди друзей были люди разных профессий, посыпались предложения. Высокий полицейский чин сразу предложил – 15 суток, это по моей части. Культурно посадим в лучшую вип-камеру. И ключи будут у нас…  Мысленно представили…  Выпили, закусили,, но решили, что любопытно, но не гуманно. Врач предложил псевдо-диагноз требующий срочной госпитализации. Отдохнет, заодно и подлечим. Обрисовали картину в деталях…  Очень даже может быть…  Но сошлись на загран-командировке, предложенной другом из министерства культуры. Во-первых, это само по себе уже подарок, его первая часть. А потом, отсутствие гарантировано.     А ключи? Это не вопрос, сказал общий друг, место работы которого никто точно не знал. Ключи будут. Нашелся и строитель – будет лучшая бригада. Когда появился опоздавший художник, План был уже утвержден.
 –Здорово чувак!
 -Тысяча извинений! Хорошо сидим, ребята! Наливай! …
 Через неделю художник ходил в колониальном шлеме и шортах в жаркой экзотической стране, и обменивался опытом с местными деятелями искусств. В его квартире, открытой идеальной копией ключей, началась операция «Ремонт». Во время ликвидации старья были обнаружены: журнал «Плей бой» 1972 года, пачка денег времен СССР – 4500 рублей, б/у. женские трусики – 3 шт. разных размеров и цветов, засохшая вобла, еще пачка купюр вышедших из оборота, золотой потертый зуб, некомплектная  дамская бижутерия, журнал «Сделай сам» и засохший до окаменения таракан. Само собой, кисточки и тюбики.  Кое-что из этих находок  пошло на создание коллажа, за который с энтузиазмом взялся известный коллега художника. Через две недели дело было сделано.  Любо-дорого было зайти в сияющую светом и чистотой комнату! Дизайн комнаты не вызвал бы нареканий у самого строгого ценителя. В гардеробе висели три новых костюма безупречных благородных цветов, покоились стопка рубашек, галстуки, свитера и другие предметы, качество которых было видно издалека.   На столе возле ноутбука лежала записка –  «Обо всем молчать, иначе..».  И был нарисован череп с двумя костями. Как на высоковольтных щитах.   Художник вошел, включил свет и замер.  Рядом с запиской лежал валидол…
 Несколько дней он ходил как во сне. Пришлось облачиться в новые одежды , в которых Художник преобразился, сам того  не желая. Стали происходить странные вещи. Новый контракт на фильм заключен на сумму в пять раз превосходящий предыдущий. Ему предложили провести персональную выставку. Он познакомился с очаровательной Женщиной… Но что -то в нем нем изменилось.
Продолжение следует…