Размышления над Печальным детективом Астафьева

Антон ТЮКИН

РАЗМЫШЛЕНИЯ НАД “ПЕЧАЛЬНЫМ ДЕТЕКТИВОМ” АСТАФЬЕВА.
НАЦИОНАЛЬНАЯ КАТАСТРОФА ИЛИ ПЛАТА ЗА МОДЕРНИЗАЦИЮ?

Мы не лекарство; мы – боль…

Герцен Александр Иванович,
русский революционер - демократ 
* * *
Задача философа состоит не в том, что бы восторгаться чем – либо
или ужасаться чего – то, а что бы это понять.

Бенедикт Спиноза,
голландский философ

О ВРЕМЕНИ И О СЕБЕ

Только что закончил чтение романа Виктора Петровича Астафьева “Печальный детектив”, книги страшной и книги правдивой, свет увидевшей на самой заре “перестройки”, в легендарном и почти что для многих “былинном” 1985 - м. Книги начатой Астафьевым еще в далеком 1982 году. Книги, легко, даже очень легко могущей тогда быть признанной “антисоветской”. Впрочем, по – сути такою она и является, если только подумать и вспомнить, что многое в жизни в Советском Союзе было “антисоветским”, “антисоветской пропагандой”, ибо сама жизнь агитировала граждан СССР быть не “за”, а строго “против” ее. “Антисоветский Советский Союз” – была в те далекие годы вот такая “веселая” шутка.
Бесхозяйственность, проблемы с производством и торговлей самыми элементарными товарами и сельхозпродуктами, равнодушие чинуш, бюрократизм и коррупция, пусть и не в пример современной еще “детская” – все это и была по – сути своей настоящая, не наказываемая по 70-й статье Уголовного Кодекса “антисоветская агитация и пропаганда”. Серая, советская реальность. Ее хмурый и мелочный быт.
“Агитация” под которую ни один самый расхитроумный гэбист несмотря на присущее случаю желание, уж никак бы не смог подвести ну, хотя бы каких то там “клеветнических заведомо ложных измышлений порочащих государственный и общественный строй”… Почему?
Потому как именно тот прошлый наш “строй” эти самые явления “порочили”. И порочили они его неклеветнически. Это многие помнят. И еще. Говоря о романе Астафьева замечу, что одной из тем вызывавших самый неподдельный интерес у простых людей в те годы, являлась борьба с преступностью. Для незнающих и мало знающих скажу, что тема преступности в Советском Союзе до времен “перестройки" была темой закрытой, почти что запретной. Да, конечно в Союзе были детективные писатели, например братья Вайнеры. Да, снимались детективные фильмы, иногда со стрельбою, с погонями… Регулярно кино - “знатоки” и иные работники  кино - “органов” ловко, по – шерлоко - холмски изобличали казнокрадов и жуликов, воров и убийц, наставляли на “путь истинный” хулиганов и гулящих девиц. На телеэкране в передаче “Человек и закон” бравые дружинники бодро волочили в воронки буянов и пьяниц. После этого трудовые коллективы брали “сих заблудших овец” на поруки чтобы их “перевоспитывались”, ну и так далее. А еще КПСС боролась с пьянством, алкоголизмом и самогоноварением. Победить “трехголового змия зеленого” коммунисты никак не могли. А “хвосты” у лабазов с вином и водкой росли, росли, росли… Те, кто были чуть бедней остальных, но “похозяйственней” – гнали по домам свой самогон и мастерили брагу. Доблестные “органы” ловили злодеев. Штрафовали и даже сажали в тюрьму… Кое – кто пил очиститель для стекол, одеколон “Тройной” и “Саша”, политуру и прочее.  Все кто жил в те года – это помнит.            
К сожалению реальная жизнь в Стране Советов резко отличалась от экранных, благостных картин. Беспробудное пьянство миллионов простых работяг (самые воздержанные “принимали на грудь”  лишь по выходным и по праздникам), драки стенка на стенку среди молодежи, чаще на общественных танцах в каком – нибудь сквере, вымогательство старшекурсниками денег в ПТУ и техникумах, “дедовщина” и “землячества” в армии  становились на рубеже 1970 – 80 годов в большинстве городов, деревень и поселков, воинских частей и так далее подлинною нормой жизни. То есть обыкновеннейшим бытом. Самолично слышал удалой рассказ одного уже взрослого, большого, семейного дяди о том времени, когда “они с пацанами гоняли ментов” (!). Дальше шло описание массовой “пацанской” драки с велосипедными цепями. Молодые придурки не жалея здоровья и сил пошли биться район на район. Сто на сто человек. Представляете?.. Невооруженная вологодская милиция (а милиционерам в те годы табельное оружие выдавалось только на боевую операцию по захвату преступника; до “перестройки” не было даже дубинок, названных в народе хлестко - “демократизаторами”; при “совке” с дубинками рисовали только очень плохих американских полицейских бьющих негров на страницах популярного журнала “Крокодил”) ничего не придумала лучше, как перегородить дорогу этой дикой толпе состоящей из довольно молодых и “поддатых” парней своими же “газиками”. Это лишь раззадорило “мальчиков”… Дальше… Дальше было переворачивание ими “государственных транспортных средств”. В результате возникшего эксцесса все  работники правоохранительных органов… спешно ретировались “на своих двоих”. То есть просто позорно бежали с места правонарушения и преступления.         
Отыскали ли кого из тех погромщиков? Бог весть? В наше время “такое” снимают на видеокамеру. В те года видеокамер у милиции еще не было. Они были, конечно, “в природе” но “по разным таким пустякам” “каким – то там областным ментам” дорогущую камеру уж, конечно б, не дали… В наше время всех бы сняли на видео. Многих из толпы той “вычислили” бы довольно легко. Подавляющее большинство “героев” уже бы сидело в колонии.
* * *
О КНИГЕ ВИКТОРА АСТАФЬЕВА

Да, вот и вологодская история подлинная пришлась как не странно к месту. Кстати, книга Астафьева написана на нашем вологодском материале. Так и в городе из романа Астафьева - Вейске, в городе где то идет дождь, то слякоть мы легко узнаем нашу Вологду. Узнаем нашу улицу Мира и старое здание областного издательства на Марии Ульяновой, и “Бибколлектор” – нашу старую областную типографию. Узнаем и Веденеевскую баню, и Дворец культуры железнодорожников (Клуб Октябрьской революции (КОР)) c легендарным хором, узнаем фирменный поезд – экспресс до Москвы - наши “Северные зори”, завокзальный стадион “Локомотив”… Узнаем район близ железной дороги – улицу Можайского. Это и есть место жительства главного героя повести – бывшего “мента” – оперативника, по ранению ушедшего со службы, начинающего писателя с трудной семейной судьбой Леонида Сошнина. Человека проживающего там в “желтом домике”… Вспомним, “желтыми домами” в старину называли приюты для умалишенных, “сумасшедшие дома”, или по - нынешнему - психиатрические больницы. 
Да, оперативник и литератор Сошин живет в городе который в романе Астафьева называется Вейск. Само имя этого города говорит читателю ясно, что се это есть “град обреченный”. Не сегодня, так завтра буйный ветер больших перемен непременно развеет его без следа, и… И не будет на месте его ничего, никогда?
Впрочем, так не бывает. Что – то да непременно да будет. Что ж грядет? Еще не очень то ясно. Но по - видимому ничего хорошего.   
Уже явственно зримы и образы грядущего в мир - его грозные, злые приметы. Зримы всем, как те самые стаканы радиопроводки всаженными “радостными проводчиками” “ должно быть, еще в первой пятилетке” в тогда еще живую ветку прибольничного дерева.
- “…и засохла ветка дерева” – пишет Виктор Астафьев.
Истинно, так уходит от народа, так кончается жизнь – продолжаю я мысль автора “Детектива”.
Да, уходит она безвозвратно у людей от добра отвернувшихся. Вот еще одна мертвая жизнь, вот еще один миг – и развеет Бог город никчемный по ветру… Сколько в книге Астафьева горьких потерь? Сколько сломанных судеб, смертей, преступлений? Не упомнить и не сосчитать…   
Попадает из коммерческого отдела железной дороги под суд и в колонию тетка Липа, человек родной и близкий, та которую герой наш по давнишней привычке из детства называет просто “Линой”. Женщина заменившая Леониду Сошину и погибшего в войну отца, и умершую мать от тяжелой простуды… Ударяет плохо закрепленным, сорвавшимися с поезда деревянным бруском стрелочницу - тетку Граню. Так жестокая и слепая судьба бьет по самому самоотверженному, пожалуй, человеку в поселке. Женщине которая всю свою жизнь занималась с чужим детьми, в чьем своеобразном “детском саду” получали они самые первые навыки братства и трудолюбия. Из – за чьей – то бесхозяйственности, безответственности и разгильдяйства человека жестоко калечит. За что? Нет ответа… А после… После Граню насилуют на гулянии в День железнодорожника четверо упившихся парней. После этого случая она сторонится людей. Но и это не все. При случае эта женщина говорит милиционеру Сошину, что де осудив тех преступников, мы сгубили их жизни…
Да, в романе Астафьева гибнут многие. Гибнут правые и виноватые. Гибнут и злодеи – преступники, и те, кто еще не бывал, да наверняка и не предстанет пред людским судом. Почему? Потому что над миром состоящим из насилия и грязи существует и иной страшный суд. Более суровый суд - суд Божий.
* * *
Смертоносным тараном мчит по улице грузовик унося за собою невинные жизни… В грязном, заплеванном подъезде родного дома к Сошину пристают выпивохи, требуя с ними сначала здороваться а потом извиняться за “непочтительное поведение” перед ними. Разгоряченные парни под водительством бугая в новомодной дубленке (в СССР это есть “дефицит”, то есть символ достатка и безбедной, “удавшейся” жизни) набрасываются на Леонида. Хорошо, что они не сумели пустить в дело нож… Сошин бьет негодяев и сам звонит в милицию сообщая о драке: “Одному герою башку об батарею расколол. Если чё, не искали чтоб. Злодей – я.” – говорит с убийственной иронией оперативник. И то верно. В мире, где живет Леонид все и жертвы, и злодеи одновременно.
Высокомерна и надменна с человеком дела, с уже бывшим борцом с преступностью а ныне – начинающим писателем, провинциальная редакторша Октябрина Перфильевна Сыроквасова в чьем имени автор легко сочетает “смесь французского с нижегородским” ловко перемешав отсвет революционного, ленинского и сталинского времени (тоже явный антисоветский подтекст) с консервативно – националистическим. Вспомнил стойкое выражение: “квасной патриотизм”.
Недалекая “серая” женщина, “образованщина” (слово введенное в русский язык Александром Исаевичем Солженицыным для характеристики поверхностно образованной советской интеллигенции) всячески пытается унизить автора, вдруг осмелившегося называться писателем, сыпет перед ним цитатами неизвестно вычитанными где.
Горьки и мучительны для Сошина упреки жены Лерки на занятия литературой. “Экий Лев Толстой с семизарядным пистолетом, со ржавыми наручниками за поясом…” – говорит презрительно она.
Аморален бывший соработник Сошина – Федя Лебеда со своей “философией”, человек намеренно пославший невооруженного, неопытного напарника на матерого рецидивиста.
Отвратителен салон псевдоинтеллигентов – семейство Пестеревых для которых “народ” – есть пустое место, что заметно по их отношению к простой девушке Паше Силаковой, отразившей по мысли Астафьева в себе все то молодое и здоровое, что еще не смотря ни на что живет и работает на нашей земле.   
Сколько зла и насилия! Наступило время понимать причины этих зверств, распознать:  почему “вольготно, куражливо, удобно живется преступнику средь такого добросердечного народа… ”? Так думает в романе Сошин. И поражается: “Откуда это в них? Ведь все… вроде из нашего поселка… Все ходили в садик и пели: “дружба начинается с улыбки.”
В поисках ответа на эти вопросы борец с преступлениями и окружающим злом, интеллигентный герой романа обращается то к Достоевскому, то читает на немецком Ницше и библейского “Экклезиаста” и в итоге своих размышлений наконец то приходит к логическому выводу, что “зверь в человеческом облике” “рождается… покорностью нашей, безответственностью, безалаберностью, желанием… жить сытнее ближних своих.” Неглубоко, но такие уж мысли у Сошина.    
Безответственность, желание “красиво” жить и безалаберность… Да, все это и правда - беда. Но, не слишком ли просто все это? Ведь “иная простота – похуже воровства” – так говорят в народе. Да, нас всех учили в те годы: “всем миром…” “Всем миром – на борьбу…” за что – то. За мир, за урожай, за выполнение пятилетнего плана… Всем миром – на борьбу с преступностью? Привычно и как по – советски! Только кто бороться то будет, если само общество в огромнейшей массе своей и беспечно преступно и… просто преступно?
Да, иные из граждан распавшейся ныне страны предложат максимально простое решение.
- Надо, чтобы было строго – как при Сталине! – скажут они - Сроки максимальные давать! Слать на каторгу! И расстреливать чаще! Надо, чтобы нарушать закон негодяи боялись… Не поможет? Сажать и ссылать, гнать на зону и в ссылку бессрочную целыми семьями! Отца – за сына и сына – за отца! Чтоб уже всех под самый корень! Все змеиное племя надо вытравить! Норы гадов огнем выжигать!.. Если кто из малого народа виноват – то и целый народ гнать под нож! А иначе они растерзают, зарежут… Жалко их? Вы себя пожалейте! Им то нас ничуть не жалко ведь будет!.. Мы ведь не преступники, хорошие, мы простые трудящиеся и гуманные, русские люди… Убивать – тяжкий грех? – чуть добавят они не смутившись - А что делать? Человек ведь он – зверь и свинья по природе. Не так? Как там говорят у нас в народе: “Собаку завсегда только палкой и учат”…
То, что я написал тут повыше не есть бред новоявленных брейвиков и чикатил. Это мнение простых людей, притом самых достойных. Людей работящих, запойно непьющих, людей даже c хорошими, крепкими  семьями. Людей с крепким, пусть и не заоблачным достатком. Таких много. Ох, как много таких. Даже больше, чем Вы представляете… И… что делать тогда? И кто после этого “преступник”? Много, очень много в любом человеке намешано. Правды и неправды в человеке поровну, так? И что будет с ним, кто в душе победит – Бог ли, дьявол ли?
Нет ответа ни мне, ни хорошему “менту” Сошину Леониду. Нет последних ответов на вопросы о природе зла и у литератора Астафьева в хорошем романе. Нет их и в нашей трудной жизни.   
* * *
Волны бурного, ничем кажется не мотивированного насилия поминутно захлестывают героев и читателей “Детектива” Астафьева. “Добрый молодец, … откушав горячительного, пошел гулять по улице и заколол мимоходом трех человек…” На многотонном самосвале с огромной скоростью налетает на похоронную процессию убийца, который до того уже “разбил в мясо… молодую мать с ребенком…” “Химики” пытаются стянуть новомодные джинсы прямо за киоском “Союзпечать” с будущей жены оперативника Сошина Лерки… Спившийся, только – только вернувшийся из мест заключения Венька Фомин ставит окончательный крест на карьере хорошего оперативника. А как? Да и вовсе глупо, нелепо.   
Сошин привез дочку в деревню к родителям Лерки, и тут тесть сообщил ему, что в соседней деревне пьяный Венька запер старух, грозя сжечь их заживо, если те не выдадут ему десятку на опохмеленье. Ну, Сошин пошел разбираться с буяном, и во время задержания подскользнулся в навозе и упал. И тот миг бывший зэк Венька Фомин всадил в его вилы. Сошина довезли до больницы, смерти он миновал. Но второй группы по инвалидности и выхода на пенсию – увы, миновать ему не удалось.
Мир, где все потонуло в крови и навозе – вот каков мир нарисованный Астафьевым в “Печальном детективе”.  Невозможно забыть описание колхозной фермы, фермы потонувшей в навозе и телят то грызущих “прелое дерево скотника”, то чужое ухо - от голода. Ужасают картины сельского запустения и вопиющей, фантастической бесхозяйственности. От написанного неожиданно бросает в дрожь. Вдруг оказывается, что жизнь в селе представляющаяся для горожан некой милой идиллией, почти “раем”, в реальном советском  колхозе не просто невыносимо тяжела, но и отвратительна, и страшна. Но страшней во сто раз была бы она, если бы на земле не трудились, не жили вот такие самоотверженные люди, как та же Силакова Паша и как та фельдшерица спасающая оперативника от верной гибели. 
Да, после Веньку засудят, осудят надолго. Спившийся, больной мужичок так и погибнет в колонии. Жители деревни и даже его бывшая сожительница некогда на того Веньку наябедничавшая леонидову зятю, много от него перетерпевшая женщина, искренне жалеют преступника. Кто – то из дружков Фомина негодует на суд, говоря: “Н-ниправельный экзамен! Фик-са!” После… После приговора Венька Фомин уезжает на зону  всем грозя словами старой песни: “Жди меня и я вер-р-р-рнусь!..”
Он и в самом деле “вернется”, пусть и не сам – во плоти. Он вернется другими, такими же как он сам – ворами, насильниками, шулерами. Он вернется, как “возвращается ветер” в древней книге “Экклезиаст”, книге где черпает ныне грустную мудрость Леонид. Он вернется и … и тогда в самом деле все “фик-са”, и “н-ниправельный экзамен.” Тут блатной корешок Венькин прав. Жизнь грязна, жизнь пуста, жизнь мучительна и безысходна. “Возвращается ветер на круги своя…”      
Да, “работа в милиции вытравила у Сошина всякую жалость к преступникам”, да сорокадвухлетний писатель – оперативник – настоящий герой. Да, он брал “гастролера” – того самого  Демона. Да, он дрался с бандитами и с хулиганьем, да он их побеждал. Но кому от этого легче? Да, оперативник Сошин и на самом деле - “детектив печальный”, не такой, как те придуманные кем - то “знатоки” из кино. 
* * *
Поразителен ряд отрицательных героев романа: грязной бомжихи Урны c ее нравственной и физической деградацией и начальника “Вейскгражданстроя” Володи Горячева и его подчиненных – пустозвона -профсоюзника, дамочек – общественниц и молодых инженеров, современных Добчинского и Бобчинского с их подхалимажем, карьеризмом и очковтирательством, деревенской тещи - Чащиной Евстолии Сергеевны ведавшей избой – читальней, а прежде в молодости, в коллективизацию переусердствовавшей и легко наказанной за “перегиб”, на селе живущей но работы сельской не знавшей, не делавшей. Да, конечно, пока еще дом и дела в большом доме – Советском Союзе волокут на себе вот такие надежные, ответственные люди, как супруг этой дамочки – фронтовик Маркел Тихонович – дом не пуст и живут в доме люди, но маркелы тихоновичи – они ведь не вечны. Вот уйдут они и, что тогда?.. Тут гадать не приходится. Тот ответ мы уже видели сами. Мы знаем…
Ночью Леонида будит от сна страшный вопль соседской девчонки – гулящей и беспутной Юльки. Сошин  спешит в нижнюю квартиру, где живет эта девка на пару вот с такой же беспутной, много в жизни гулявшей, даже посидевшей в лагере по уголовке, крепко пьющей бабкой Тутышихой. Выпив рижского бальзама из гостинцев, привезенных сыном – машинистом только что со второй своей женой возвратившегося с прибалтийского курорта, бабка – пьяница уснула смертным сном в непосредственном,  прямом смысле этого страшного слова… И все было бы просто ужасно, безнадежно и черно в жизни бывшего оперативника Сошина, если бы на похоронах старухи он не встретил жену свою Лерку, после ссоры с ним (из за шкафа) перешедшей жить в общежитие. Вот на поминках Тутышихи супруги уже рядом сидят, а потом возвращаются вместе домой.         
* * *
Вот уже Леонид Сошин слышит, как сипит за перегородкой носиком Светлана - дочь. Вот он чувствует, как прижавшись к нему спит жена. Вроде все хорошо? Нет и нет.
Страшный и символический сон видит Сошин в ту ночь. В том трагическом сне он протягивает дочери руку под которой раскололась льдина. “Порвалась времен связующая нить…” – невольно вспомнилось мне из “Гамлета” великого Вильяма Шекспира. Но кто в жизни, а не в ночном видении способен будет соединить и разные поколения, и самых разных людей? Кто способен спасти погибающих? 
Да, ночное видение погибающей дочери не дает уснуть герою. Неподдельная тревога не только за Светку, но вообще за детей, за грядущее в мир поколение беспокоит и гложет его. Вот герой поднимается и  подходит поправить Светлане подушку, прижимается щекою к голове ее, словно – бы забывается то ли в каком – то сладком горе, то ли в животворной печали. Он подходит к столу, месту своего теперешнего главного труда – труда писателя. Открывает Александра Даля “Пословицы русского народа” и читает раздел  “Муж и жена.” Припадая к сокровищам русского национального слова удивляется мудрости и умиляется верным и простым словам. Начинающий автор садится за стол, начинает работать. Леонид готов осмыслить увиденный мир и творить… 
Совершенно понятно, что по мысли Астафьева Сошин, чья фамилия говорящая происходит от названия крестьянского орудия “соха”, наконец то нашел, что искал. Он нашел ответ на мучавший вопрос: где источник всеобщего зла и как с ним бороться? Только крепкий семейный очаг, русская традиционная семья, вековые устои – есть те крепы, что способны противостоять и губительным ветрам советского строя, и иных перемен в суетном мире, то есть губительному влиянию так называемого “прогресса”. Впрочем, в какой - либо “прогресс” по  большому счету якобы вовсе не существующий автор повести “Печальный детектив” не верит.
* * *
Не секрет, что писатель Виктор Астафьев принадлежал в те года к литературной школе так называемых писателей – “деревенщиков”, литераторов в своем творчестве идеализировавших традиционный русский сельский быт и нравы и привыкших видеть в деревенском укладе только светлые черты. Литераторы этого круга (среди них – Белов Василий Иванович и Распутин Валентин) видели в традиционной деревне некий затонувший град Китеж, чаяли отыскать там национальный потерянный рай, бывший де на нашей земле, но уже миновавший по чьей то злой воле, либо по людскому небрежению суетному. Эти люди воображали, что де там, в ширине тех полей и над светлыми водами был пусть даже и не “золотой век”, пусть и не “всего человечества”, как тот самый легендарный “коммунизм” из марксистской утопии, но для русского народа было там хорошо даже очень, вольготно - это уж точно…
Верно ль это? Одна ли печаль и тревога за любимую Родину двигала рукой пусть и великих писателей? Или было другое? Скажем, страх перемен? Страх увидеть страну не такой, как привыкли они в годы, годы и годы позитивного (пусть), плодотворного (пусть), но немного оторванного в сферу “чистой теории” от реальности творчества.   
Не мервящей ли схемой было многим из них выдвигать на страницах романов иных противостояние - бодание: деревня – город? Правомочно ли всегда говорить им было о традиционном коллективизме селянин резко противопоставляя их горожанам, якобы недружным и эгоистам? Как не видеть, не понимать, что два типа культуры – деревенская и городская, то есть традиционная общинная – сельская и интеллигентская – научная, художественная и техническая могут перетекать логически одна в другую и одна другую взаимно обогащать? Как возможно было им не увидеть и в деревне своих “тараканов” – хулиганство, пьянство, да и прочее весьма дурное?  Как возможно было им не понимать аж в 1960 – 1980 – е годы неизбежность научно – технического прогресса в стране, того самого явления, который несет в свою очередь не одни лишь нравственные и социальные издержки, но действительно дает необходимые жизненные блага миллионам и миллионам небогатых сограждан? Не являются ли подобные взгляды высказываемые в наиболее резкой и радикальной форме свидетельством глубочайшего кризиса автора, то есть неоспоримым свидетельством того самого страха пред новым?      
В свое время политологи и историки Запада ввели термин “идеология кризиса”. Так после окончания Второй Мировой стали называть идеологию национал – социализма воцарившуюся в Германии в 1930 – е годы. “В те года довольно слабое в своих демократических традициях, переполненное горечью поражения в Первой Мировой войне, ужасом перед экономическим кризисом немецкое общество привело к власти нацистов.” – писали историки. После 1953 и особенно после 1956 года, после ХХ Съезда КПСС разоблачившего “культ личности” Сталина, под определение “идеология кризиса” начали подводить не один лишь германский нацизм, но еще сталинизм, а историки – антикоммунисты и русский большевизм вообще.
“Это был несправедливый мир. Это был, воистину, ужасный мир. Мир богатых и рядом - нищих… пусть они… большевики, и большевичить я с ними – согласен.” – так писал дворянин и большой русский писатель принявший революцию Михаил Михайлович Зощенко.
“Общество не находило ответы на волнующие вопросы. Капитализм казался многим неприемлемо жестким, жестоким, аморальным общественным строем… - так писали историки - Общество ждало альтернативы и нашло его … в русском коммунизме… в большевизме.”      
Скажу сразу, что писатель Астафьев не смотря на свою стилевую и тематическую принадлежность к “деревенщикам” в своем творчестве избегает тех досадных ошибок - двусмысленностей, про которые я написал чуть повыше говоря о творчестве его собратьев по перу, в чьем творчестве, на мой, взгляд я слышу отголоски (особенно у позднего Василия Белова) поднимающей голову русской “идеологии кризиса”.
* * *
О ПИСАТЕЛЯХ – “ДЕРЕВЕНЩИКАХ” И ЖИЗНИ.
РУССКАЯ ОБЩИНА И МОДЕРНИЗАЦИЯ, ИЛИ КАК МЫ ДО “ТАКОЙ ЖИЗНИ” ДОШЛИ?

Светлое, наивное стремление людей видеть в прошлом лишь одно только хорошее, забывая плохое и страшное – вот питательная почва для писателей - “деревенщиков” 1960 – 80 годов… Да, деревня особенно на Русском Севере, где и права крепостного не знали, не была “кромешным адом”, как когда то в годы первых пятилеток продолбили в школах все головы. Но, однако…
Однако и там хватало своего несправедливого, страшного. Младшие должны были беспрекословно, по - рабски подчиняться старшим и родителям. Зачастую родители выдавали замуж и женили своих детей насильно – из практической целесообразности роста и развития натурального хозяйства на земле. На себя в деревне люди работали от темна до темна. Жизнь была тяжела. Впрочем, ровно так жили до конца ХIХ века даже в самых богатых и развитых странах. А Россия, к сожалению, не входила в первую пятерку таких стран… А еще? А еще физические наказания и не только по отношению к детям, но и мужа к жене были нормой. Нередки были случаи религиозного фанатизма, то есть той самой ”веры не по уму”, о которой предупреждал христиан еще Апостол Павел…
До 1861 – 1864 годов, до отмены крепостного права и введения в России самоуправления земского в русской деревне не знавали не учителя, ни доктора. После земство должно было само содержать и больницы, и школы. Деньги из казны на это выделялись минимальные. Об убогой медицине в провинции знаем мы из первых рук – от Чехова… Словом, бед и забот на деревне хватало. Были и голодные, неурожайные годы, и лихие пожары, и повальные эпидемии – моры. Жизнь в деревне не была сущим адом для здоровых, с малолетства упорно и много привыкших работать людей. Но назвать ее “раем” было - бы мягко говоря преувеличением.               
* * *
Многие века на Руси средь крестьян управляла община. Вместе строили, вместе пахали, нарезали землю “по - понятиям” меж семьями – по едокам. Вместе “всем миром” выясняли отношения с урядником и барином. Вместе праздновали и молились Богу, пели песни, гуляли на свадьбах, выли над покойниками. Вместе отправляли рекрутов на службу… и работали тоже – все вместе. Да, еще мало ли, что общинники делали вместе! А еще та община надзирала за порядком в селе, блюла жизненный лад. Слишком строго и порой бесчеловечно. Были там и свои “перегибы”, и свои “тараканы”… Члены общины различали своих и чужих – “тутошних” и “нетутошних.”
Кстати, опыт жалости к “несчастненьким” разбойничкам и всякого рода “убивцам”, кои в те времена гнали по Владимирке в Сибирь – тоже опыт общинный. Феномен общинного сознания. “Коллективное бессознательное”, как бы написал о том знаменитый швейцарский психолог Карл Густав Юнг.
Дожил этот самый обычай до конца “перестройки”, до момента когда волны преступности нестерпимо и дико захлестнули Россию. Время окончания “перестройки” в СССР – коренной рубеж, служащий для отсчета со времен (Окончательного и бесповоротного ли? Если так – то ужасно!) слома всех традиций России – Руси. Да, односельчане и в самом деле жалели злодея, и особенно злодея “своего”. Даже, простите, такого как Веньку, как у Астафьева в повести. Почему? Потому что мужик русский хорошо знал из опыта, что не от хорошей жизни люди ходят в разбой. Не от сладкой жизни и пьянствуют, и убивают. Каждый член общины как – бы примерял психологически на себя судьбу этого злодея. Спрашивал: “Виноват он? Да. А ты жизнь его знаешь? Он убил. Он украл. От хорошей ли доли? Ты его не жалеешь сегодня? Так не жди же завтра жалости и к себе самому.”
“От тюрьмы да от сумы – не зарекайся” – говорит народ русский. Вот такая была древняя, крестьянская мораль. И хорошая мораль – мое мнение. Извините, но это все – таки  лучше,  чем то адски – холодное равнодушие с которым большинство из нас смотрит по ти – ви криминальную хронику.
Да, необходимо сочувствовать ограбленным, убитым, погорельцам. И община помогала им не словами, а делом. Хоронила покойников, помогала вещами и строила дом. А лихого разбойника эти люди понимали в тот век прежде то всего, как великого грешника.
“Да, начальство должно наказать супостата. Заковать в кандалы и отправить в Сибирь или просто казнить. Но накажет его не начальство. Его Бог накажет на том свете – в аду. Он разбойник, но ведь он же себя погубил. Ему Бога молить о прощении надо! Бог простит, если супостат раскается в своем сердце!” – так сказали бы те люди. Или нет? Может, так красиво бы они не сказали, но подумали бы именно так. Многие, почти все из них - мужики, простые бабы, что для нас теперь - диво. Дичаем мы…   
Тут большая и сложная тема. Кстати, чисто рационально, без глубокого понимания религиозной веры, веры в Господа Бога, без хотя бы мимолетного прикосновения к трансцендентальному, к тому самому надмирному, что есть к тому, что выше и больше людей и сложнее их суетных дел – рассмотреть этот самый феномен  никак не возможно. Никакими рациональными доводами феномен “жаления” разбойника прочно укорененный в русской народной традиции до конца объяснить не возможно. Да, для Виктора Астафьева, равно как и для его героя Сошина – человека советского 1982 – 1985 годов это дико, нелепо и даже отвратно. Полное непонимание феномена “жаления” не позволило автору за “нелепой” традицией  увидеть даже и “пережиток прошлого… и старины”, как сказали бы в советские годы.
Почему? Потому, что и герой, и автор старается осмыслить окружающий мир чисто рационально. Но, я думаю, что даже эти советские люди – и герой “Детектива”, и автор – душой чувствуют хоть иногда, что “за этим что – то да есть”. Ну, а что? Или просто не знают, или хитро молчат? Духа не хватает написать про православную традицию, пусть уже и без внешних признаков веры подспудно живущую в русском народе  насильственно, поверхностно атеистическом?   
* * *   
Не было в общине не в меру богатых. Но и бедным там не давали умереть от голода.  Этакий общинный социализм был. Уравнительно? Ну, не во всем же. Но пока патриархальный уклад жизни позволял так жить – люди жили и на жизнь не жаловались.
Со второй половины ХIХ века, как раз после отмены крепостничества люди стали перебираться в города, уходить из общины. Почему? После начала Великих реформ – обострился земельный вопрос на селе; - начается в России рост промышленности. Началась МОДЕРНИЗАЦИЯ России. 
Что и почему “беда такая”? Потому что Россия становилась современной страной. И стране этой были нужны заводы и фабрики, и  рабочие руки. Окончательный удар по общине нанес уже русский премьер Перт Аркадьевич Столыпин (1862 - 1911) со своею Аграрной реформой в начале ХХ века. Для тех, кто не знает или просто забыл расскажу, что Столыпинская аграрная реформа - была реформа крестьянского надельного землевладения в России. Названа была она по имени ее инициатора П. А. Столыпина. Эта реформа включала в себя разрешение выхода из крестьянской общины на хутора и отруба (закон от 9.11.1906), укрепление Крестьянского банка, принудительное землеустройство (законы от 14.6.1910 и 29.5.1911) и усиление переселенческой политики (политика по перемещению сельского населения центральных районов России на постоянное жительство в малонаселенные окраинные местности - Сибирь, Дальний Восток как средство внутренней колонизации). Все эти меры были направлены на ликвидацию крестьянского малоземелья, интенсификацию хозяйственной деятельности крестьянства на основе частной собственности на землю, увеличения товарности крестьянского хозяйства. Вот так.
Петр Аркадьевич думал направить нашу сельскую жизнь по американскому и европейскому пути, разгрузив попутно деревню от “лишних людей”. Я напомню, что сегодня в США только 5% населения постоянно заняты в сельском хозяйстве (на сезонные работы нанимают батраков из Мексики). В “лучшие”, “застойные” годы в СССР на селе проживало (и работало там) аж до 40% населения. Абсолютно понятно, что отток населения из деревни в город был неизбежным следствием экономической МОДЕРНИЗАЦИИ страны. 
Долго ли в России шла МОДЕРНИЗАЦИЯ? Это сложный вопрос. До конца МОДЕРНИЗАЦИЯ не завершена и до ныне, и это – естественно. Жизнь течет, производства видоизменяются, возникают целые новые отрасли, старые “уходят на покой”… Процесс той МОДЕРНИЗАЦИИ России растянулся более чем на целый век. От отмены крепостного права в 1861 году и до самого конца “перестройки” Россия оставалась фактически некапиталистической, в большой массе аграрной страной с населением - носителем традиционной феодально - общинной, сельской психологии в основных мировоззренческих ее представлениях.    
Не утрирую ли я? Нет. Мне не кажется. Мне представляется, что это – правда. Помню середину 1980 – х годов. Вышедшие на пенсию 60 – летние женщины во дворе типовой пятиэтажки на Галкинской (а тогда - Ворошилова) лущат семечки и сплетничают о соседят. Этакое самодеятельное шоу “Пусть говорят”. На прошедшую мимо скамейки девицу в новомодных джинсах тетки косятся не стесняясь дудят в спину:  “Бесстыдница! Жопу выворотила!” И плюют смачно в землю… Так они блюдут “высокую мораль” в своем пусть уже и не собственном доме. 
* * *
Многие до 1917 года не усидели в селе. Слишком уж трудна была жизнь на земле. Город выглядел веселее, заманчивее. И еще. В черноземных областях России ощущался дефицит земли, как я сказал. Знаменитый “земельный вопрос”, один из тех самых, что сгубил старую императорскую Россию в 1917 – м так и не был решен властями до конца. Мужиков от помещиков освободили, но увы, без земли. Возникали земельные бунты – бессмысленные и беспощадные – с поджогами усадеб, c убийствами вчерашних бар. Власти подавляли бунты. Вешали и ссылали “бунтяшных” на каторгу, но проблему это не решало. Лишь 1917 год решил этот вопрос… всем известным, извините, способом.
Многие в ту пору пошли из деревни на отхожие промыслы. И остались они будто бы крестьяне - те “отходники”, и семьи в деревне у них, а хозяин с семьей не живет. Ходит в промысел печник ли, плотник ли или кровельщик… А дальше – больше. От проблем с безземельем, от распада общин, от того, что теперь разрешили уйти из деревни крестьянам уже насовсем, стали мужики продавать свои наделы да перебираться в города. Некоторые продавали богатым соседям свою землю, но оставались в деревне. Эти шли в батраки. А богатые становились “кулаками”. “Кулаки” не работали сами, нанимали бедных на работу, благо земли нынче у них было сейчас более чем довольно. Так, по мысли Столыпина должен был создаться класс фермеров. Только он не возник. “Гладко было на бумаге, да забыли про овраги” – говорит народ русский. Словом, эти вот потенциальные фермеры начали “делать бизнес” у себя на селе. Наживались на своих же соседях – вчерашних общинниках.   
Так образовались в деревне два класса – кулаки и батраки. Так пришли из деревень и сел в города первые российские рабочие – легендарный пролетариат. Кстати, само слово “пролетарий” древнеримское и в Риме значило оно ровно то, что по – русски звучит, как “босяк”. То есть нищий согласный на все, на любую работу за малые деньги, ничего за душой своего не имеющий.
Никаких своих средств к существованию у пролетария в собственности не было. Не хозяйства и ни даже дома своего, как у того же самого крестьянина в деревне.  Ну, а там где пролетариат, там и люмпены. Даже есть такая научная формулировка для босяков – “люмпен – пролетариат.” Вспомнили? У Карла Маркса и Фридриха Энгельса…   
Вообще люмпены на Руси и на Руси Советской – тема огромнейшая, почти нераскрытая. Тут Астафьев задел самый край. Вспомним хоть бы великое слово, кое русский народ изобрел для обозначения люмпена. Это слово - “подонок”. Многие непонимающие слово почему – то отождествляют “подонка” и “сволочь”, то есть слово означающего очень мерзкого, плохого человека (в древности таким вот словом называли в народе палача, волочившего свою жертву на смертную казнь или лютую пытку). 
Что такое “подонок”, а верней все же кто? Это есть человек социального дна. Слово русское выражается довольно. Между прочим, все герои пьесы Горького “На дне”, извините, подонки. Огромнейший ряд из городских подонков выставил нам в книге Астафьев – от здоровяка в дубленке, от различного рода преступников – до пропащего Веньки, до беспутной девки Юльки и до захлебнувшейся в хмельном зелье бабки Тутышихи. 
* * *
“Кулаки” нанимали батрачить бедняков на их бывшей земле. А еще “удачливые бизнесмены” держали лавки и ломбардики, где закладывали кольца, у кого они были, где сужали в рост деньги; кабаки в коих и пропивала свой тяжело заработанный грош голыдьба батрацкая - деревенские пролетарии и люмпены “в одном флаконе”.  При проезжих дорогах “удачливые” содержали бордели c девицами. Многие из “кулаков” выходили в купцы и в заводчики. И не только мелкою “рыбой” становились они, но иные и крупной. Крупные же становились со временем и промышленной, и банковской буржуазией дореволюционной России.   
Много – много людей до 1917 года привалило из деревни в город. Таковы были шаги МОДЕРНИЗАЦИИ. Много и тяжело работали бывшие крестьяне на заводах и фабриках. Процветал детский труд и еще - беспробудное пьянство. Кстати, пьянство и его же верные спутники – хулиганство и другие преступления стали самым рядовым явлением именно в пореформенной России. И в деревне (появились и там кабаки), и конечно же в городе. Так, до революции 1917 – го в Петербурге, в Москве и в других городах были целые городские кварталы, куда добрые люди никогда не совались, точно также, как сегодня в Нью-Йорке в район Гарлема или в Южного Бронкса. Не верите? Я б и сам не поверил, если б мне “дядя Гиляй”, наш великий вологодский писатель Гиляровкий Владимир Алексеевич в книжке это не рассказал.
В Питере была всем известная Лиговка. А в Москве? А в Москве – еще  страшней. Хитров рынок там был.  Воры, девки и кабаки. Там ночлежки и там босяки. Там скупают краденое, там играют на деньги, там и пьянствуют, там и торгуют проститутки. Жуть!.. В двух шагах от Кремля, на том месте где еще совсем недавно стояла гостиница “Россия” (ее сломали, а жаль – неплохая была) были знаменитые (печально) “дома с галерейками”. Тоже так – сказать “филиал” всем известной Хитровки. Ужас, ужас и ужас? Нет, издержки МОДЕРНИЗАЦИИ.   
* * *
Да, раз начал говорить про Америку – то и докончу. Там в Нью-Йорке все знают – вот бандитский район. Точно также, как в старой России – Хитровка. Вы поняли? Там убьют и зарежут – легко. Вот район – живут одни латиносы. А вон там – одни негры. Там чужие не ходят по улицам. Потому что… убьют.
Вот “веселое место” – гей - клуб. Там – “приют” для проституточек. Вот на том перекрестке итальянцы наркотой торгуют. А в ирландском районе свирепствуют дикие банды… И в такие районы никогда не поедет таксист – забоятся. Если через “веселый” район пролегает дорога, то машины мчатся по ней как ошпаренные, на предельной скорости с глухо забранными стеклами даже в самую злую жару. Даже вооруженные до зубов полицейские не пойдут в такой район по одному. Жизнь - она дороже денег. Домой можно и не вернуться. И все это, извините, днем!
Ночью “каменные джунгли” выглядят и вовсе жутко. Видели по телевизору город Бейрут времен ихней  гражданской войны? Нет. Тогда представьте – выстрелы и истошные крики. Кто – то падает, бежит и снова падает. Полыхает машина. Кто – то бьет витрину и что – то там тащит… Это не фантастика, и происходит это не на рабочей окраине. В большинстве американских городов вот такие районы трущоб располагаются в центре. Прямо двух шагах от самых главных, фешенебельных улиц с ресторанами, бутиками, отелями, банками. Завернул от “фасада их благополучия”, прошел пару - тройку кварталов и… уже не в Америке будто бы ты. Огляделся – кино. Чистый “Сталкер”. И лица не англо – саксонские. Ну, и где ты теперь? Может, в Азии ты? Или в Африке, простите, Экваториальной? Жутко жить, господа, в тех районах. Но там люди живут. Там живут, в основном, иммигранты прибывшие искать свое хитрое счастье в “золотую страну”. Многие находят счастье. Еще больше – не найдут никогда. Хорошо, когда есть хоть какая работа. Если нет – то таких новоприбывших в свои “дружеские”, крепкие объятия принимает многочисленный преступный мир.
- “Нет работы и масса свободного времени? Ну, сейчас мы найдем вариант.” – говорят таким местные гангстеры…  Мизерное социальное пособие не дает погибнуть от голода, позволяет нанять дешевое жилье в таком вот “убитом” районе. Это да. Но здорового молодого парня или даже девицу вряд ли это устроит. Потребительский рай манит пестрыми витринами, реклама сводит потребителя с ума, но денег нет. Нет возможности и заработать. Невозможно получить достойное образование. Профессиональное образование в “золотой стране” исключительно платное.
Остается лишь одна дорога – в преступники. И по ней шагают сотни тысяч. Тюрьмы в США никогда не пустуют а безделье за решеткой вместе с неплохим питанием и бесплатной, пусть даже и казенной крышей над шальной головой не пугают воров и бандитов. Впрочем, полицейские, воры и вообще преступления всех мастей – есть неисчерпаемый источник доходов целой армии западных кино и литературных детективщиков. Будем благодарны бандитам хоть бы за это. Гангстеры – головорезы и банальные воры - домушники, идиоты – маньяки, “щипачи”, шулера, проститутки, торговцы наркотиками ежедневно дарят, а верней дают сюжеты сериалам и боевикам – блокбастерам от Голливуда, а дельцы шоу – бизнеса развлекают в свою очередь народ, как могут. На экранах кровь течет рекой и дымятся “парабеллумы” и “кольты”. Впрочем, деньги порохом и кровью не пахнут!       
* * *
Но, вернемся обратно в Россию. Для привлечения на свою сторону многих миллионов крестьян и в шинелях Первой Мировой войны, и крестьян в деревне коммунисты в 1917 – м году узаконили знаменитый “черный передел”, о котором мужики всегда мечтали. Обещали и сделали. Разрешили ограбить помещиков. “Грабь награбленное!” – был тогда у Ленина такой вот лозунг. После на награбленное те же самые коммунисты - большевики наложили тяжеленную разверстку. А еще погнали тех же самых крестьян по мобилизации в Красную Армию – бить “белых”. Те - опять бунтовать. А власть новая – снова давить, как и царская, только гораздо лютее. Ведь своя же – народная!
Победив “белых”, “бар” скинули коммунисты с деревенского народа разверстку, положили налог. Пробовали собрать снова крестьян добровольно в новый, уже “правильный” общинный коммунизм через сельхозкооперацию и ТОЗы (так Бухарин Николай Иванович хотел), но потом посчитали, что де это выйдет слишком уж долго. Победив окончательно Троцкого, пожелавшего враз “перманентной революции”, “революционной войны” и “трудармий” (тот же самый ГУЛАГ, только без приговоров ВЧК - ОГПУ – НКВД – МГБ и бессрочно) до самой “окончательной победы над “миром капитала”, даже после окончания Гражданской войны (1918  - 22 годы) так и не могущего до конца своих дней остановиться в бесплодных мечтаниях о “земшарной республике труда”, Иосиф Сталин, как хитрец и прагматик, решил “все всемирное счастье” отложить в “долгий ящик”… лет, примерно, на десять. Вот и все разногласия в партии большевиков.
– “Надо накопить силенок. – думал Сталин. – Надо же, черт нас дери, довершить МОДЕРНИЗАЦИЮ. Ну, а как? Для начала крестьян снова в крепостное право вогнать надо. Но уже их всех – от Москвы и до окраин, морей… Ну, община будет, скажем, там “липовая”, но будет. Называться будет просто – “колхоз”. А зачем? И ежу (даже Кольке Ежову – гомосеку и горькому пьянице) понятно! Как еще “за кулачество” за “колючку” миллионов пять - десять загнать? Вот загоним – пусть бесплатно пятилетку и ломят!.. Ах, еще про колхоз. Буду после воевать непременно с Америкой, и с Европой, и c Азией одновременно, будет трудно – я знаю… Но для нас - коммунистов все же нету таких крепостей… А зачем тот колхоз? Хлеб возьму задарма из колхоза! Мужиков – легче легкого, сколь хочешь – всех в окопы из того колхоза! Поняли? Не сбегут от меня мужики - не царское чай время! Все записаны - переписаны будут - колхознички! В города не скроются, нет! Я им паспорт не дам на руки! От войны с “капиталом” мужик не отвертятся! Ныне ж не легендарный 1918 – й год!” 
Дальше: сказано – сделано. Началась МОДЕРНИЗАЦИЯ в деревне. Называлась – “коллективизация”. От пяти до шести миллионов раскулачено было, не тех, не дореволюционных “кулаков”. Те в 1917 году еще кончились – кабаки, ломбарды да лавочки у них “накрылись”. А земельку ихнюю распределил Совет бедноты, как и старая община “по - понятиям”, “по - Божески”.
Раскулачивали кого не попадя, для плана. И чем больше – тем лучше. Зачем? Вам же Сталин сказал - для невольничьих строек ГУЛАГа. Для МОДЕРНИЗАЦИИ промышленности – “индустриализации”. Поняли?
* * *
Воевать Иосиф Сталин со всем миром хотел аж до дрожи “за народное счастье всемирное”, а для этого нужны и заводы военные, и гидростанции, нефть и уголь и лес. Нужно золото и редкоземельные металлы, медь, железные дороги на Севере и в сибирской тайге. Потому как для большой войны нужна еще большая промышленная база. Ясно?
Мало ли что надо Сталину для Великой, последней войны “ради счастья всего человечества”! Для такого вот дела даже сына родного не жалко. Впрочем, он и не жалел его. Погубил сына Якова. Куда уж больше?   
Недовольство народа гасили репрессии 1937 - 1938 годов. От 600 000 до 800 000 одних только расстрелянных. Полтора миллиона за два эти года посадили по тюрьмам и лагерям. Тем еще повезло. Обошлось без расстрела. Кое – кто даже вышел на волю.   
После Пакта Московского августа 1939 года началась в Европе большая война. Немцы двинули на Польшу вермахт с запада, а советские черед недели две своих “освободителей” в поход – уже с востока. И не стало враз Польши. Как не стало и Латвии, и Литвы, и Эстонии. Отрубили Бесарабию и Буковину у Румынии и пошли воевать с Финляндией за все то же “за счастье”. Неудачно. Не хотели в Финляндии “русского счастья”. Свое счастье казалось в Суоми народу дороже. Так что “осчастливливать братский финский народ” Иосиф Сталин решил погодить. Так бросил на время.
В эту пору коммунисты с немцами еще дружили. Верней, c 1933 – его года собачились, а дружили от Пакта и до 22 июня 1941 года. Вот так. Даже думал наш Сталин на пару с Адольфом сокрушить наконец то британский империализм, под “кровавым гнетом” которого “стонала Азия и Африка”, но потом что – то там “на верхах” не заладилось. Разругались тираны? Бог весть?
Немцы – гады надули Иосифа и ударили первыми в “мирный” наш бок. Словом, вышло не так, как задумано было товарищами. Началась Великая война в коей англичане и американцы снова были наши друзья и союзники, как еще и в ту - Первую Мировую. Но все это было временно, конечно. До Великой Победы чего Сталин не сделает? Вот и лозунг такой был у коммунистов: “Все – для фронта! Все – для победы!” Весь народ напрягался и Сталин тут не исключение. Руку Черчиллю жал. Руку Рузвельту жал. Говорят, что плевался потом с отвращением, презирал сам себя за такое “двурушничество”… Ничего не поделаешь – если “надо” – так “надо”. Ведь Победа – дороже!   
Рады Вы Великой нашей? Рады! И я – тоже очень ей рад! А кого благодарить за нее, подумайте? Нашего “отца” МОДЕРНИЗАЦИИ и даже войны Сталина Иосифа Виссарионовича! Да, не подпиши товарищ Молотов Пакт – не пошел бы вермахт на Польшу. Побоялся бы удара советского в челюсть. А так что? Так – пожалуйста… Ну, c Победой, товарищи!
* * *
После светлой Победы над тевтонскими варварами Иосиф Сталин своих планов отнюдь не оставил. Даже и не очень скрывал от свободного мира. Взял себе половину Европы, взял великий Китай а потом всего то через пять годочков после славных побед над японцами - фрицами начал бойню в Корее. Еще малость, и великий Советский Союз в с великим Китаем бросились бы воевать с “империалистической” Америкой и вообще со всем Западом. С применением только что обретенной в 1949 году, атомной бомбы, конечно же. 
Ну, и кем после “этого” считал Сталин себя? Считал ли себя товарищ Сталин кем – то вроде Наполеона, Петра Первого и Ивана берущего то Новгород а то Казань? Ясно дело - считал. И небезосновательно. Он и в самом деле был вот таким. “Красным Бонапартом” во всей варварской, дикой, ужасной красе. В “неправоте и правоте”, как когда – то писал про него Александр Трифонович Твардовский в своей знаменитой поэме “За далью - даль”. И не надо ничего говорить и спорить. Не плевать в тирана не надо бы, ни восторгаться им. Он был с нами, вернее над нами. Как Наполеон Бонапарт над своей, со своей Великой и победоносной армией… Да, солдаты любили его – “своего” Бонапарта. Каждый гренадер Наполеона… ну, да что “гренадер”… каждый барабанщик – мальчишка был бы счастлив умереть за “своего” императора и революционную Францию! Почему? Что это? Безумие? Нет!
“Свобода! Равенство! Братство!” – это были слова революции. Величайшие в мире слова. Слова давшие надежду миллионам, распрямившие спины и плечи. И в России такое же было. Вспомните из старой хроники кадры – дети пишут мелом на черной доске: “Мы не ра – бы! Ра – бы не – мы!”? Помните крестьянина на фото радостно вворачивающего электролампочку в избе под портретом Бухарина вместо старых иконок – “лампочку Ильича”? Метростроевцев, строителей Магнитки, летчиков, папанинцев на льдине,  первый трактор в деревне? И что? Это – лишь пропаганда “голимая”? Нет! Это и на самом деле было! Было с нашей страной. Было в нашей истории. И ругаться, и спорить тут – глупо!
Невозможно судить о Великой революции во Франции или в нашей России руководствуясь куцей, мещанской моралью. Сталинизм, как и бонапартизм – есть феномены общественного сознания, есть порывы в массе своей благородные. Сталинизм – бонапартизм выражают стремление отдельной незначительной, маленькой человеческой личности прикоснуться к чему – то большому и всемирно – великому, героическому и соделаться через это соработником в деле созидания и национальной, и великой мировой истории. Я так понимаю феномен.   
Никому не навязывая мнение замечу, что для наиболее верного понимания феномена русской революции, ее глубочайших исторических предпосылок и общего хода, жизни, деятельности ее вождей и героев совершенно необходимо сопоставить ее с Великой французской революцией 1789 года. Это ключ к пониманию всего. Вспомним хоть бы террор 1793 года, термидор Бонапарта и десятилетия революционных войн. А потом… А потом наш террор и “Бонапарта” – Сталина. Подготовку его к нашей “революционной войне”. Этих планов никто не скрывал – почитайте хоть Павла Когана, Аркадия Гайдара (про “красивую” войну “мыть мозги” начинали чуть ли не с колыбели) и прочих довоенных светловых.  Та война – “звездный час” всей советской истории, это то – для чего и была создана Страна Советов по самой своей сути. Для чего? Для того, чтоб создать в ее ходе “земшарную республику труда”. И другого ответа тут нет.
* * *
Начал дело “всемирного счастья” Сталин, но его до конца не довел. Смерть… Через три года после начала авантюры в Корее генералиссимус Иосиф  умер. Началась уже совсем другая история.    
При начале радостной “оттепели” все советские люди стали чувствовать себя свободнее и жизнь стала еще веселее, чем раньше. И то верно. Жертв “культа личности” Сталина партия КПСС все – же реабилитировала. И большая война, и она же и революция, та самая “самая справедливая”, которую – по словам самого Ленина – “только бы и знала история” откладывалась на неопределенный период. Может, и до самого коммунизма “в одной отдельно взятой стране”? До 1980 года? Мне не ведомо. Но пока что боролись мир, потому как смерти все же и советские люди боялись не взирая на всякий марксизм, смерти термоядерной - тем паче.   
Новый лидер Хрущев а потом и сменивший его Брежнев обращались с деревней довольно гуманно. Потекла в колхозы техника, минеральные удобрения и прочее (а еще и текли удобрения в реки…). Стали многие хозяйства строиться, а иные даже богатеть. А потом… А потом с 1966 года стали выдавать в деревне паспорт на руки, как обычным граждан СССР в городах. До того паспорта всегда в правлении лежали. На руки их не давали – боялись, что убегут. Стали платить пенсии по старости. Одним словом, наступил либерализм.   
Некоторые думают, что до 1966 года жители села не могли убежать из деревни. Могли. После сталинской смерти а кое – где даже и до нее разрешалось “отходничество”, по – советски “шабашничество”, то есть как при царе. К тому ж, многие парни после трех положенных лет в армии (а тогда служили и на суше – три года, не только во флоте) не спешили в родную деревню. В те года начался рост новейших промышленности (НТР на месте не стоит) и по - новой, как и в легендарные 1930 – е годы стали остро нужны трудовые, рабочие руки на стройках. А где взять? Не ГУЛАГ же открывать по – новой? Как продолжить путь МОДЕРНИЗАЦИИ? Как “догнать - перегнать” страны “первого мира”? Ведь как бы мы не бежали за ними – все равно отставали, пусть и не по чугуну и стали, а смешно сказать – по телевизорам, по личным авто и дубленкам. Кстати, и по мясу, и по молоку (c чего бы???)… Чуть подумали - придумали коллективно даже гуманно вполне. 
Партия подумала и решила гуманно и этот вопрос. Набирать деревенских парней на строительство в Сибири, на Дальнем Востоке и в Центральной России надо просто за деньги. За хорошие, то есть деньги не малые. Так? Гуманизм и советская власть совместимы? Наверное. Так казалось многим тогда. 
И чего? Побежали опять из деревни, как в давнее царское время на заводы, на стройки, но много скорей. Забились в общаги, как сельди. После многие квартиры получили от работ и задаром. Словом – рай. Живи – радуйся. Уж совсем коммунизм! А Вы – боялись…
Ванна и туалет на дому. И вода горячая или, скажем, холодная всегда – из крана. У кого – даже и телефон уже имеется (дефицит был страшный – только в очередь ставили). Дети в садик пошли. После в школу и все – по асфальту. Никаких сапогов – “г…оступов”. Никаких свиней – коров и запахов. Никаких курей с пометом, огородов с надломом спины…
Отучились в школе – и в ВУЗ. После – распределение. Девкам – Пушкина детям читать. А ребятам? А ребятам трактора и танки “на последний и решительный бой” проектировать. Кто попроще, поленивее к учебе – в ПТУ пошли, в цеха. Выучился – ну, и делай до пенсии трактора те и танки. А в цеху работяге даже денег платят больше, чем очкастым инженерам – умникам! “Пролетарии”, блин. “Идут хозяева земли – идет рабочий класс!” – даже песня такая была. Гордая такая песня. Ее вечно на Октябрьские и Майские праздники орали по радио. Помните?
Появились в домах стенки да хрустальные горки. Телевизор цветной – лакированный гроб олимпиаду на Москве показывает. Из магнитофона у кого Пугачева поет, у кого – хрипит Высоцкий. Книжки разные в шкафах пылятся. Повышается уровень жизни всех советских людей… Хорошо ведь? Ведь какая все ж мудрая Партия! Правда? Только вот… магазинные полки в продовольственных отделах стали подозрительно пустеть. С чего бы?
* * *
CCCР был очень - очень особой страной. Не такой, как “нормальные” страны. Страной вечно готовой к войне. А что надо бы в первую очередь для победы в войне? Чтоб в стране все было и было все - свое. Собственные природные ресурсы. Топливо. Свои изделия всякой промышленности, в первую голову - военной. Собственное продовольствие. И достаточно парней – в солдаты. Ничего не забыл? 
Да, еще нужна идеология народного единства. В СССР она звалась - марксизм – ленинизм. В других странах, но с подобными установками на большую  войну назвалась она по – другому. Например, в Третьем Рейхе звалась она – национал – социализм. Кстати, мысли о том, как устроить такую страну, чтобы драться со многими странами и желательно долго есть у Гитлера в его книге “Майн Кампф”.
Я не знаю, читывал ли Иосиф Сталин “его кампф” (Ленин прочитать ее не мог; рано умер, не дожив до книжки), но все то, что злодей Адольф Гитлер хотел видеть у себя в Германии, Сталин, как создатель экономики Страны Советов, реализовал блестяще и полностью. Потому мы оказались и сильнее немцев в той войне. Потому и победили. И так, скажем “спасибо” двум великим в истории извергам. Одному – за книжонку (говорят, что писал ее он не сам – слишком туп оказался), а второму -  за блестящую реализацию теории германского фашизма на нашей советской земле!
* * *
И так, многие миллионы из деревни сбежали. “На асфальт бегут пустые люди”, “гонятся за легкой жизнью”, “мнят себя шибко культурными”, “отрываются от родных очагов и от дедовских истин и правил” – так, примерно, в каких выражениях начали клеймить “деревенских дезертиров”, “перебещиков в город” появившиеся в середине 1960 – х годов писатели – “деревенщики”. Ужасались: как можно покидать крестьянам отчий дом? Это ж просто предательство Родины! 
Не взирая на то, что у многих уехавших в город в книжном шкафе стояли Распутин, Астафьев, Белов (а иные владельцы их даже читали!), мало кто возвращался в “родные пенаты” и на “малую родину”. В основном, эту самую “малую родину” “новый горожанин” предпочитал увидать, отвозя детей на лето к  бабушке. Мог и сам на недельку остаться, на две. Эх, грибы, шашлыки. Лес да речка с карасиками… Хорошо? Хорошо ведь. Только город не ждет. В “жигули” – и опять за чертежные доски иль Пушкина
Так и жили покуда… продукты не кончились. Стали многие дачами жить. Стали многие даже… завидовать ровно тем, у кого есть в деревне родные. То картошки мешок привезут, то шматок деревенского сала. В Ленинград да в Москву на “зеленой, что пахнет” с Рыбинска, c Ярославля да с Вологды за копченой да полукопченой колбаской, пошехонским сырком, маслом, блин, вологодским (его в Вологде тогда в глаза не видели) не у всех было время разъезжать. А того, что “бросали” по талонам в трех - пятичасовые много – сотеннометровые очереди всем как – будто бы не хватало. Не смотря на самое справедливое распределение в мире. Кстати, были коммерческие магазины и колхозный рынок… Но, цены! К лишней дорогововизне наш народ не привык. Жаждали “справедливости” и халявы, халявы, халявы… Помните рекламу про Ваню? Про какого? Да про Голубкова. “Халявщик ты, Ваня. Оболтус…” – говорит брат Иван. Прав был тот Иван! Ох, как прав!             
Неужели выло все безнадежно. Никак нет. Были варианты, даже два позволившие бы ликвидировать продовольственный дефицит в СССР без увеличения производства продуктов в деревне. Это как?
- Вариант номер “раз”. Надо было бы просто повысить закупочные цены у совхозов и колхозов на продукцию их производства, а соответственно и поднять цены на элементарную “жратву” для населения в десятки раз (это было проделано Егором Гайдаром и КО, правда … c полным попутным убийством родных сельхозпроизводителей. “Младореформаторы” закупали “жратву” за границей). В этом случае на товарных полках создается знаменитое, памятное еще в те года “сталинское изобилие”, то есть та иллюзия достатка и сытости, когда “око видит, да зуб неймет”. То есть был вариант поморить народ немножечко голодом. Ну, не до смерти, а так – для похудания особо жирных. Но премудрая Партия это дело отвергла. CCCР - это все – таки не Северная Корея, про которую в мире наплевать и забыть. В СССР до фига журналистов с “их” Востока и с “ихнего” Запада. CCCР – “форпост мира” и так далее. CCCР – “самая передовая экономика”! Понятно?  “Нельзя дать такой повод для антисоветских злопыхателей!” – так решили в Кремле. И еще. Там отлично помнили Новочеркасск. Да, тогда солдаты выполнили долг, но кто даст гарантию? Голод, даже  лечебный – не тетка.
Вариант номер два… Он известен, уже двадцать лет реализуется в новой, “демократической” России (наряду с элементами первого). Надо продавать нефть, газ, лес, другие ресурсы от Бога, благо в 1960 – 70 – е годы началось широкое освоение запасов углеводородов Сибири и Крайнего Севера, прочих наших природных богатств. И тогда на вырученные деньги можно было бы покупать для народа “прокорм”. Еще бы и на магнитофоны и дубленки хватило… Но второй вариант тоже дал – бы не малую пищу для “злопыхателей на Западе”, для “врагов мира и социализма” и “пещерным антисоветчикам”, “внутренним  эмигрантам”, “отщепенцам” и “злобствующим клеветникам”. Ибо все эти темные личности принялись бы на перебой утверждать, что де коммунисты не способны себя прокормить, радиопромышленности нет гражданской – только на войну она и работает… и прочее, что было, кстати, чистой правдой!
И так, Партия отвергла первый и второй варианты спасения страны и народа. Вместо дела она занималась имитацией теперь дела (от страха?). Многие до сих пор вспоминают знаменитую Продовольственную программу от начала 1980-х годов. Помнят буйные пропагандистские компании по ти – ви в “Сельском часе”: “Остаемся всем классом в селе!” После… После был и бригадный подряд, и семейный подряд, и программа Российское фермерство. “Все прошло, все умчалось в безвозвратную даль. Ничего не осталось… “ -  как в песне…
В наше время надежда уже не на фермеров (тот на нашей почве - не жилец оказался, одному пахать и сеять нерентабельно), а на крупный бизнес. Нынче в моде агрохолдинги. Начинал это дело Лужков… Сейчас вместо Лужкова призовут к тому делу кого – то другого? Хотел Прохоров в выборы. Даже ролик по ти-ви такой крутил… Нынче “Правое дело” (это партия Прохорова) больше озабочена уже… легализацией проституции и созданием в России публичных домов. Как говорится: без комментариев… 
А с деревней что делать прикажете? “Пусть олигархат нанимает батраков – рабочих хлеба сеять и хвосты поросятам крутить.” – так решили премудро в высоком Кремле. Я не знаю: что  получится? Не хочу прослыть дурным пророком. Вроде, кто – то даже работает под Краснодаром, что уже – достижение немалое. Гастарбайтеров да “черных” привлекут – может что и получится там, “на югах”? В Вологодскую область никто денег не вложит. У нас два урожая не снимешь. У нас все – нерентабельно. А без той самой рентабельности банки денег уже не дадут. Оборота не будет. Понятно? Бизнес быстрые деньги ох, любит. Нефть, газ, лес. Чтоб затрат на производство поменьше, чтобы рынок для сбыта – побольше. Лучше все же – оружие. Еще лучше – наркотики. Ясно? А картошка из Вологды – не наркота из Колумбии. C нее 1 000% дохода век не снять. Кто же будет стараться?   
Все, доехали до наших дней. Cо времен президентства Медведева у нас снова объявлена МОДЕРНИЗАЦИЯ. На том сказке - конец.
Что еще сказать можно? Все что мы прочитали отвратного, дикого, грязного у Астафьева в книге про жизнь – есть издержки проклятой МОДЕРНИЗАЦИИ. Но, простит, без нее – никуда. “Революцию в белых перчатках не делают.” – говорил ее “отец” и наш когда то “учитель” Иосиф Виссарионович Сталин. Кто желает – поспорьте. Я буду лишь рад. Только матом – не надо. И, чур – в рожу не бить!
Предположим, что не было бы на Руси 1917 – го  года и “социалистического эксперимента” столь уже много клятого интеллигенцией. Не было бы “тех семидесяти лет” окаянных и страна “развивалась бы нормально”. Не было бы ни тирана Сталина у нас “на верху”, ни той самой злосчастной Октябрины Перфильевны Сыроквасовой – настоящей “Саввелии Власьевны” на нашем “низу”, маменьки “вундеркиндов” (Эта дама  в романе Астафьева - есть карикатурное изображение Советской власти, ее дети – есть ее достижения и великие люди (космонавты, академики, герои войны и труда). Не поняли?). И чего? Не было бы тех безобразий и бед, что описаны автором?
Глядя на США и на страны Европы наводненные вот сейчас эмигрантами из беднейших стран “третьего мира” – сильно в том сомневаюсь и даже небезосновательно. Видел фильмы про люмпенов и из Англии, и из Франции. И не в КГБ их снимали, простите.
* * *
ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ И КУДА НАМ ПЛЫТЬ?

Да, нельзя, невозможно войти дважды в одну и ту же реку. Жизнь – она вечно течет, как река…
Как писал Фридрих Энгельс, “капитализм разрушил все “старые”, “добрые”, то есть патриархальные нравы…” Есть ли русская община сегодня? Да не проще ли просто признать, что распад традиционной русской общины вместе с ее ладом и добром, и “тараканами” (“жаление” Веньки) после “перестройки” уже состоялся? Реки не текут обратно? Не так?
Что МОДЕРНИЗАЦИЯ, не будь она к ночи помянута, победила хотя бы на тот, на советский период? Потому и Сталин Иосиф для большинства россиян такой “великий” – это ж он окончательно тот “тяжелый, скрипучий руль и повернул” (вспомнилось знаменитое стихотворение Осипа Мандельштама). Что он дал нам автобус и клуб, кино, радио, техникум и городскую баню c больничкой? Что Россия стала тогда “современной страной” – правда нам на погибель? Неужели не так? Можно ли возвратить “старые устои” несущие “добрые нравы”? Кстати, и по части тех самых “нравов”: все ли возвращать, или не все?
Эх, да где та община? Если есть, то она уже полужива, доживает последние дни. Надо ли возрождать? Если надо, то как? Начинать с семьи? Сказать такое так просто. Сложней делать практически хоть что - то.
* * *
Да, еще как противный, настырный снова влезу с сегодняшним днем. Потерпите еще напоследок. Скажу прямо. При всех ужасах запечатленных в романе Виктора Астафьева – перед нами еще “мирная”, словно бы “довоенная” или “докатастрофная”, дореформенная наша страна. Та “сонная держава” из песни Высоцкого, “что раскисла, разбухла от сна”. Некрасиво? Согласен. Но в какой – нибудь там Эфиопии и Сомали жизнь гораздо страшнее. Там с пятнадцати лет с “калашами” по пустыне бегают…
Дай “такое” – астафьевское - прочитать иностранцу с Запада, и особенно благополучному, богатому – он то если и поверит, что все писанное есть чистейшая правда, а не просто фантазия очередной антиутопии в стиле Оруэлла, ужаснется! А мы? 
А для нас, для очень многих из нас - это времена “потерянного рая”. Времена когда жизнь большинства была все – таки нормальной, стабильной. Подавляющее большинство имело вполне сносную работу за деньги на которые можно было реально прожить. Люди выходили замуж, женились, даже и не смотря на худобу - толщину кошелька у избранника или избранницы. Появлялись дети. Население в стране росло, пусть не как в Китае, но все – таки… Государство гарантировало социальные блага в виде образования и здравоохранения, и давало им всем совершенно бесплатно. Пусть не “премиум” и не “экстра класса”, но дареному коню, как известно, в зубы не смотрят. Тем паче, что сегодня на такое же платное у большинства просто элементарно нет денег. Как их нет на квартиры, которые тоже давали, пусть не в частную собственность, но ведь это то для живущего в ней - все равно. Как нет денег у большинства на шикарные продукты, кои даже не раскупаются. На помойку задаром идут. Зато вещи, часто - самые элементарные  “стиралки”, покупает население кредит. Словом… Словом нет уже слов описать жизнь в “свободной” России. 
За последние десятилетия основная народная масса натерпелась и навидалась того, что равно ощущению европейца жившего в первой половине ХХ века и прошедшего через две мировые войны. Вот “удельный вес” всего горя от всех тех семейных и личных трагедий, всех разочарований горестных, от национальной катастрофы - погибели огромной страны, “вес” который сегодня тащит на гробу и в душе рядовой гражданин нашей Родины! Да возможно ли такое снести?
Неподъемно! И народ забывается в горе, что и высказать стыдно и страшно, таково давление на человека “единственно правильных мнений” сегодня с того же ти - ви алкоголем и глупыми “шоу”… Потребление пива и водки растет. Мужики убегают в футбол и хоккей. Женщины – в юмористов и дешевые, пошлейшие ро’маны “про любовь”. Они ищут любовь… Но любви в этом русском, взвихренном, “пост – уже – перестроечном” мире нет и никогда не будет. Забудьте! Будет сделка и случка по – выгоде и по – нужде. Нищие – народ безжалостный и чертовки неблагородный… Дети убегают “в компьютер” ища там приключений, друзей. В мире сотканном из всеобщего ханжества и лжи, в мире съеденном кислотой равнодушия и всеобщего холодного презрения, обмана нелегко отыскать себе друга. А на счет приключений… Молодежная преступность и гопничество, пофигизм и цинизм – есть товар, есть продукт телевидения и интернета. Он и правда идет на “ура”, ибо верить во что – то в сумасшедшей стране невозможно. Быть наивным и добрым, благородным и милым, быть открытым, простым – стыдно и самоубийственно. В этом мире уже окончательно и бесповоротно “улетающем” со всех “катушек” это есть не просто приметы дурака и “лузера”, и “слабака”. Быть таким - равносильно социальному самоубийству подростка в глазах себе же подобных “злых, голодных, молодых и крутых” дикарей… Вот такая реальность. Вот такая Россия. Неужели Вы это и сами не знаете?
* * *
Да, c 1982 – 85 годов, то есть с времени когда был написан роман Виктора Петровича Астафьева “Печальный детектив” и до нашего времени в России, да и в окружающем мире многое переменилось. Соблазненный несбыточной надеждой на безбедную, сытную жизнь “как на Западе” масса русских да и нерусских людей побежала, как телки неразумные за демагогами, настоящей целью которых отнюдь были не развитие экономики, не дальнейшее повышение жизненного уровня основной массы сограждан, а лишь личное обогащение. Пользуясь свободой критики эпохи времен “перестройки” и “гласности” эти ловкие дельцы от политики зло бранили предыдущую эпоху, “забывая” намеренно о ее достижениях, кои были и кои давали согражданам пользоваться теми самыми социальными благами о значительном росте которых те так страстно мечтали. Потом? А потом был тот смутный и хлопотный август 1991 – го года. Страна СССР “перестройкой” беременная глупо перекувырнулась и упала в навоз, в кровь и в грязь. И ей тут же всадил “кто – то” пьяный и мерзкий жестокие вилы… Долго мучалась и к декабрю “выкинула” из себя “с водой ребенка.” Померла, как та пьяная бабка Тутышиха (Образ СССР у Астафьева! Поняли?). Ну, а мы? Мы остались, как глупая Юлька… Что, не так? Или правда не нравится? Как ей жить? Что ей делать? Не знает никто. Только “Юлька” зовется РФ. Догадались?
“Язвы”, “язвы” и “язвы” – говорили когда – то давно. Я все помню. “Язвы капитализма” - говорили при Брежневе. “Язвы социализма” – уже в “перестройку”. Да у нашей России на всем теле одни только язвы (от сифилиса?). От того, от другого, от третьего блуда. Так уязвлена страна - ни единого живого места нет на всем теле!
* * *
После января 1992 – го и у самого глупого враз открылись глаза на реальность. Бедный умер, погиб, стал бомжом, помер спившись. Середняк обнищал, вечно ломит на грош за хозяина. И еще хорошо, коль работа найдется! А как те, кто их в “дело” втравил? Те – богаты, при власти. Нынче их все устраивает… И молчит голосистая в ту “перестройку” интеллигенция. Помнит ли, как орала она при “совке” “за народ”? А теперь? А теперь своя рубашка - ближе к телу. Не до жиру – быть бы живу? Эх, “славно – сладко” они “перестроились”… Удивляюсь, притом искренне, что ее – “голосистую” и особо еще “либеральную” за предательство народ еще до сих пор на фонарях не вздернул. Заманила ведь его она? Подвела? Заманила и бросила, бедного? Неужели не так? Объясните Вы мне, неразумному!
Знаю – знаю, что не вся интеллигенция “такая”. Знаю даже аж целых двух русских хороших писателей защищавших народ и русский, и нерусский в злую пору гайдаровского экономического погрома (1992 года и далее) и погрома Парламента – белого “Дома Советов” (в октябре 1993 – го). Эти люди святые и добрые – есть Владимир Максимов и Александр Исаевич Солженицын. Кстати, тот же Максимов – человек своим пером много, искренне, неистово боровшийся с “совдепией”, еще при начале нашей нынешней народной беды в давних 1992 – 93 – их годах говорил сокрушен в своем сердце: “Может, лучше бы я – не боролся с теми коммунистами? Бог с ними. Правили и правили себе… Все же мертвые были бы живы, а то кровь – не вода… Не вода…”
* * *
Словом, жизнь у народной массы в результате реформ стала хуже, чем раньше. По провинции бедными сами числят себя аж 95% населения. А богатыми – всего то 5%. По Москве (то единственный город в России с “человеческими”, то есть пристойными доходами) бедными считают себя всего… 80% населения. Богачей не отказывающих себе ни в чем соответственно там всего 20%. Достойно?.. Средняя зарплата по России – 8 000 рублей - грань физического выживания. Для незнающих сообщу – ставка доцента в Вологодском государственном техническом университете на конец 2012 года – 5 400 рублей…  По богатой Москве средний заработок – 20 000 - 35 000 - та же грань выживания, но для Москвы. Цены на Москве – в разы выше, чем в российской провинции, особенно по съемному жилью.
Вот они – результаты реформ. Плюс развал производства. Нет в России теперь уже станкостроения. Нет машиностроения. Нет почти что свои собственных автомашин и автобусов. Почти нет самолетов гражданских - своих. Да, военные вроде бы делаем, но… эта “частная лавочка” не принадлежит государству РФ! Думайте: то, что делает оружие для страны – не ее! Делает оружие “купец” и продает за деньги, как сосиски. Не безумие ль это, ответьте? Ну, а если, не дай Бог, война?
- “Эй, Россия, тебе надо? Купи?.. Денег нет? Ну, так это уж “твоя проблема”!” - вот такой у бизнеса с Россией разговор. Не знали?.. Кстати, все вполне законно и без претензий - обид. Заплатил налоги такой вот купеческий бизнес (свои жалкие, смешные 13 %), “может спать спокойно”, как в рекламе. Видали?
* * *
Нету больше тех ферм, нету даже и жалких телят. Разбежались по избам доярки. Плотят пенсию – и хорошо. Можно им посмотреть на Малахова и на Хабенского вечером… Нету мяса в деревне и нет молока. Молоко и мясо окончилось с тем убогим колхозом. Только ворам, хулиганам и прочим бандитам нет да и не будет конца. “Рыночная экономика” и “бизнес” для разбойника – первое дело. Нет работы достойной для парня? А ему и не надо. Посмотрел “Бригаду” с “Бумером”, покачался в качалке подвальной – и в банду. Можно правда и в “менты” податься. То есть в “полицейские” по – новому. А чего? Платят им, говорят, хорошо. Это Сошин и его друзья – советские “”менты жили на “смешную” зарплату. Нынче жить так не принято. Нынче всякая Лерка тебя поедом съест, если ты не берешь, если можешь “на лапу.” Нынче она в “желтом домике” и жить не будет. Побогаче, другого найдет. Хоть какого – нибудь машиниста…
- “Для “предотвращения коррупции” платить надо!” - вот какая “великая” мудрость сейчас на Руси! 
- Так зачем же такая полиция, ежели она и тех, кого ловить должна – ничем не лучше – только о поживе и думает? А патриотизм? А как – же Родина? А забота о людях?  Или… неужели власти все же о народе вспомнили? Вспомнили, что шпаны развелось да бандитов за время злосчастных реформ?
- Нет ответа тут на первые вопросы. На последний я отвечу так. Хорошо, если вспомнили. И еще. Ходят разные  митинги. Недовольных в России - миллионы. А кто вместе их враз соберет – революция будет?! Власть пугается “оранжевой угрозы”, и “майдана”, и довольно давно.  Как бороться с напастью? А палка на что? То есть “полицейская дубинка”, простите.
А работники советской милиции… В большинстве своем это были самые простые люди живщие обычной, одной с теми же простыми рабочими жизнью, а не “бультерьеры - надсмотрщики” в коих нынешняя власть хочет превратить полицейских. Совершенно понятно, что по мере роста заработных плат у полицейских глубочайшая пропасть между ними и основной массой бедного народа России будет только расти. “Ибо сытый голодного – не разумеет.” – говорит народ русский.
Да, среди них случались такие уроды моральные, как Федя Лебеда (чья фамилия – говорит о сорной траве). Про таких говорили в народе всегда “мусор” и “фараон”, а еще и “легавый”, “поганый”. Да, такие – были. Но они тогда еще не стали тогда характерным, рядовым явлением в милиции. Их “удельная масса” еще не превышала “массу” вполне нормальных сотрудников, добросовестных борцов со злом, ровно таких, как Леонид Сошин.   
Да, в те годы еще в городском “трезвяке” редко смертным боем били. Даже из карманов у пьяных еще грабили редко. Многие работали на совесть а не “отбывали номер” за “баблосы”… Что еще Вам сказать?
В годы, когда писался роман, даже в многомиллионной Москве боевое применение оружия при задержании преступника случалось не часто. Да, про строй советский много можно плохого сказать, но бандитов, как социального многомиллионного класса профессиональных, а не бытовых преступников из простых “оступившихся” граждан в СССР, как  в капстранах у нас не было. 
* * *
Сырьевая слабая промышленность не способна покрыть от налогов (легендарные 13%) потребности огромной всей страны. Сельское советское хозяйство “истреблено, как класс”. Новое не народилось, нет его и нет до сих пор. Кое – где что – что сохранилось с советского времени. Но сама себя Россия не кормит давно. Мясо замороженное. Молоко порошковое. Овощи и фрукты – с теплых стран. И картофель с Белоруссии, c Польши. Лук… Даже лук из Ирана завозим. Зато пиво – свое! Своя водка! Гордитесь? А закуска уже из Китая. Не видали нарезку из рыбы – в целлофане соленые шкурки? Вот оттуда “купцы” привезли!               
И оттуда же – море китайцев прет на Дальний Восток. Гастарбайтеры. Их миллионы. А будут десятки миллионов… Миллионы российских людей не имеют достойной работы. Не способны они прокормиться, завести семью, купить жилье. Не родятся их дети. И не будет прирастать население РФ хоть бы даже убогими “юльками”. Хоть бы “юльки” родились! Но и их – уже нет. Никого… Старики умирают, а молодые детей не рожают. Почему? Просто не на что! На “материнский капитал” (300 000 рублей) при теперешних ценах ты квартиры купишь. Не забудем еще, что такой вот подарок дают только если женщина родила троих детей. А их тоже на что – то кормить надо, одевать и растить? Один садик “в копейку” влетит! Или все это в Кремле не знают? Надо и за квартиру платить… Но в Кремле и правительстве о “таких мелочах” и не думают. Не до этого им. У них снова – МОДЕРНИЗАЦИЯ. Как ей – Богу, война… Спаси, Господи!
Самая дешевая квартира в каком – нибудь забытом Богом Вейске ныне под миллион. Только на избу в деревне “материнского богатства” и хватит…   
* * *
Вымирает Россия. Миллион (вот какие мы, враз “миллионщики”) аж! Аж, по миллиону за год! За десятка два годков “либерализма” – 20 000 000 человек, как корова языком слизала! Раньше нам говорили чуть ли не ежедневно, что Великая война 1941 – 1945 годов унесла столько жизней советских людей. Говорили еще, что все эти жертвы были принесены за честь, за свободу и независимость Родины нашей. А теперь? А теперь то: за что? За что умерли – погибли те 20 000 000 людей в наши дни? А верней, “за кого”? Неужели за Романа Абрамовича?.. Нынче тоже – война. И война – “необъявленная”, как учили мы в школе про ту. Но почти что такая же – на истребление.   
Слышал страшный прогноз. Вот приедут еще гастарбайтеры к нам из Китая. Мы поселим их по разным городам и весям в “чайна-тауны”, как хотел один “умник”. Будут те работать, богатеть. И… тут кризис! И в Европе, и в Америке! Ну, в мире, у нас!
Доллар падает. Все переходят не евро. Евро падает – все на юань. Почему? Потому, что Китай – лет так через десять – двадцать будет первою экономикой в мире. Китай скупит активы во всех “странах первого мира”, но сохранит им при этом чисто формальный государственный суверенитет. И c Россией так будет? Послушайте версию. Она может не сбыться. Может сбыться. Словом, это не знает никто.   
Словом “наши друзья” с Поднебесной богатеют вот тут, а все наши мужики и бабы на них ломят, им прислуживают и т. п. Долго это продолжаться не может. Начинаются восстания, погромы. Бедный режет богатого. То есть русский, простите, китайца. 
Дальше что? Дальше их правительство КНР выступает с соответствующей нотой: “Со всех сторон мы слышим вопли о помощи – будет сказано там. И далее – Российская администрация оказалась не способна навести самый элементарный порядок. В регионе – хаос и насилие, льются реки человеческой крови… Для поимки погромщиков, бандитов, ликвидации кровавых беспорядков и прочих эксцессов, для дальнейшего обеспечения и поддержания мира в регионе правительство Китайской Народной Республики вынуждено ввести свои войска на территорию Российской Федерации. Правительство Китайской Народной Республики обращается с просьбой к народу Российской Федерации – не оказывать сопротивление военнослужащим Китайской Народной Армии, всячески способствовать ликвидации беспорядков, действиям по поимке и изобличению лиц виновных в бесчинствах приведших к многочисленным человеческим жертвам…” С аналогичными заявлениями, обычно, выступали немецкие представители перед тем, как нацистский режим двигал вермахт на какую – нибудь очередную страну - Польшу, Грецию или Югославию. Поняли аналогию? Вполне доходчиво?
Вам, надеюсь, все ясно. Начинается оккупация России. Наша Родина сделалась неприлично слаба. Армия РФ слаба, а великий Китай хочет новых территорий и природных ресурсов. А РФ? У нее ничтожно малое население, население которое агрессору даже не с руки уничтожать физически. Жалкие сто тридцать миллионов человек, а за Уралом проживают сегодня от силы миллионов сорок - пятьдесят, без малейшего следа, без большого труда растворятся среди более чем полутора миллиарда китайцев уже через одно, в худшем случае – через два поколения ассимиляции. Что китайцы для этого сделают? Школы, ВУЗы бесплатные, детские сады и телевиденье – все – все будет лишь на их языке. Ну, и плюс пропаганда их “доброты” и “величия”… Растворимся, как тот рафинад в стакане чая. Подумайте об этом сами… Хорошо, коль китайцы сделают границу c “нашей новою” ополовиненной “Рашей” по уральским хребтам. Хуже, если китайский солдат будет черпать каскою из русской Волги… Слишком страшный прогноз? Но, реальный при нынешней жизни. Хорошо, если тот прогноз не сбудется. Но ведь все предпосылки, простите, имеются. 
* * *
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Что поможет нам избегнуть страшных катастроф, быть готовыми к грозным вызовам времени? Что поможет нам преодолеть те недуги общественные, кои есть неизбежная плата за МОДЕРНИЗАЦИЮ нашей страны? Обращение к общинному сельскому опыту, к феномену коллективного общинного сознания столь любимому писателями – “деревенщиками”? - Наверное. 
Обращение к традиционным “семейным ценностям”? - Несомненно. Этот опыт бесценен и все, словом все “правые” политические партии (только не в российском смысле этого выражения!) и в Европе, и в Северной Америке позиционирую себя, как носителей “традиционных устоев” и “старых добрых традиций”…
Помню, как в Советском Союзе почти всех западных “правых” политиков называли то “ретроградами”, то “фашистами” – в зависимости от текущей политической конъюнктуры… Глупо было все это и зря. Будем им подражать? Несомнено. Только как нам при этом забыть ровно то, как мы дружно ломали общинность ту, пусть больную, “косую”, советскую, но ведь все - таки отсвет той исконной, сельской, патриархальной общинности еще несущей, пусть светящей неярко уже, в окаянном 1991 - м? Что имеем – не храним, потерявши – плачем? Так? 
Да, общинный опыт ценен несомненно. Также ценен, как ценен прогресс. Не случайно в книге Виктора Астафьва простая девушка Паша Силакова встречает в городе профессора Николая Михайловича Хохлакова, “известного книгочея”. Не одни лишь пестеревы встретились ей на пути. Так Астафьев нам хочет сказать о бесценном опыте соединения книжного знания с практикой, с жизнью. Хочет показать соединение лучших представителей интеллигенции и простого народа, современного города и еще во многом традиционной (даже и при начале 1980 - х) деревни. Не наивна ли показана такая “смычка”? Не скажу. Не знаю. На циничный взгляд “да”, а на искренний “нет”. От смотрящего это зависит.
Не утопия ли понадеяться лишь на семью, как на некий спасательный круг с помощью которого Астафьев чает спасения всей огромной больной Родины - нашей России? Можно ли возродить на сегодня традиционную русскую общину? Если “да”, то не обернется ли такое возрождение вдруг своей темной стороной – косностью, консерватизмом, всякого рода реакцией, политической и религиозной нетерпимостью, воинствующим милитаризмом и шовинизмом, наконец? 
Я не знаю. Книга Виктора Астафьева – есть страшная книга! Это есть литература нравственного беспокойства и вопросов в ней гораздо больше, чем ответов. Трудные вопросы задает и сама наша жизнь роману Виктора Астафьева “Печальный детектив”. И на многие из них, к сожалению, или вовсе нету ответа, или те ответы – безнадежны, безжалостно – смертно - страшны.
Почему получилось так? В те года, когда книга писалась, впервые вышла в печать, очень многим – и автору, да и первым читателям ее казалось, что ответы ясны, что ответы даны, что они уже найдены. Но проходят десятилетия и годы. И на нынешний, усталый взгляд многих, всяких ужасов уже насмотревшихся порой кажется, что ответы Астафьева слишком просты. Да, они хороши. Да, семья… Да, деревня… Община… Это – правильно… но как делать хоть что – то практически, когда в доме ТАКАЯ БОЛЬШАЯ БЕДА – НАЦИОНАЛЬНАЯ КАТАСТРОФА?! Не так? Плюс опять МОДЕРНИЗАЦИЯ. 
Да, ответы моральны, гуманны. Только… Только очень уж трудно их хоть как – то реализовать. Невозможно? Но иначе погибель. И деревни, и города. И страны, и народа. Всей России – погибель. Смиримся ли?