Не знаю как вы, а я свое дерьмо сломал. Оно сломано. Разрушено. Уничтожено. Стало нулем. Ничем. До молекул. До атомов. Не подлежит восстановлению. А, может быть, и не нуждается.
Вы, выпучив глаза, спросите: "Как? Как ты это сделал? Как ты смог его сломать?". А я, прикуривая сигаретку и многозначительно щурясь, отвечу: "Черт его знает. Сломано и все тут.".
Все кругом кричат, как на рынке, что разрушать проще чем созидать. Что именно созидание, созидание прекрасного, является тем тормозным диском, хоть и изрядно намокшим, хоть и срабатывающим через раз, что тормозит нас на пути коту под хвост.
Я так не думаю. Ведь я сломал свое дерьмецо-то, а они нет. Их ручки чисты. Пальцы ровные, длинные, тонкие - хоть Листа играй. Кожа нежная. Ногти коротко подстрижены. Сама мысль о дерьме вызывает отвращение. Куда дерьму до произведений Шопена или Рахманинова, картин Босха или Дали. Где дерьмо, а где итальянская полька.
Взять, к примеру, тот же шмат испражнений. Еще теплый. Мягкий. Господи боже мой, так вот, ага, взять к примеру кусок говна. Ты просто садишься на свой прохладный унитаз, немного морщишься, напрягаешься, так сказать, слегка краснеешь и БАМ - всплеск воды, и птичка в клетке. Теперь то ей никуда не деться, вернее ему, дерьму то есть. Оно в западне. Утилизировано безвозвратно и, скорее всего, безвозмездно. Ты отрываешь кусок туалетной бумаги, подтираешь то что следует в таких случаях подтирать, встаешь, натягиваешь штаны и уходишь восвояси. Вот и все дела. Проще простого.
А попробуй-ка, дружок, его сломать. То есть - по настоящему. Руками. Взять и уничтожить. Прикоснуться к нему. Ощутить его тепло. Запах. Тут уже не о классической музыке речь, не о четкости и уверенности мазков, не об авангардизме или картинах эпохи возрождения. О дерьме речь...о дерьме. Ты спросишь меня: "Какого ***? Зачем мне это вообще? Дерьмо и есть дерьмо - слил и забыл.". А я, опять с умным видом щурясь, отвечу: "Хуй его знает. Попробуй просто.". Но ты не попробуешь. И никто не попробует. Противно. Противоестественно. Не по людски, как-то. Оно и верно, не по людски.
Не по людски, а люди дерьмо любят. Любят, но молчат. Как мальчишка, влюбленный в отличницу. Людское дерьмо всюду. Не только в унитазе. Дерьмо на улице, в магазине, на столе, на головах людей, в конце концов. Кругом дерьмо.
Люди живут в дерьме, слушают дерьмо, едят дерьмо, спят, порой, с дерьмом, спят на дерьме, рожают дерьмо, а потом едят дерьмо того дерьма, что родили и воспитали среди дерьма. Ох уж это дерьмо. Кругом, мать его, кругом дерьмецом-то попахивает.
Идешь ты, бывает, по улице. На работу, с работы, в магазин, с магазина. Чуешь - дерьмом несет. Смотришь - у тротуара дедок на картоне сидит. Милостыню просит. Обоссанный. Грязный. Весь в ссадинах. Остановишься, бывает, пошаришь в кармане, и дашь мелочи немного. Хотя знаешь же, что не на хлеб деньги пойдут, а на новую машину цыгану какому-нибудь, который туда этого дедка посадил. Не для него даешь, не для них - для себя. Потешить свое дерьмовое самолюбие. Показать себе как ты хорош. Естественно, ты об этом не подумаешь, ведь это противно, противоестественно, не по людски...
Впрочем, многим и не надо этого. Дерьмо видеть, я имею ввиду, и ломать его соответственно. Многие и вовсе против того, чтобы кто-либо на это дерьмо посягал. Они держат его, как небо титаны, строят на нем свою жизнь. Правят им. А оно правит ими.
Они предпочитают дерьмо целое, новенькое, не сломанное, чистенькое (на сколько это возможно), благоухающее (опять же). Они любят его как канадцы - бекон. Или итальянцы - Сталоне. Им сломанное дерьмо на тарелке не подавай, а только целехонькое, да толстое, жирное, да побольше-побольше. Люди не хотят есть недожаренный бекон. Итальянцы не хотят видеть в роли Роки Рассела Кроу.
Так вот. Дерьмо-то я свое сломал, выбил всю дурь из него гирей огромной, разрушил, потея и краснея, до основания. Устал, беснуясь. Да вот только меньше его не стало, а, как бы даже, наоборот. Больше то есть. И сегодня с утра я схавал порцию. Или две. И добавки еще просил. И еще попрошу - обед скоро. И буду просить. И будут давать. И буду брать. А как же?
Противно, противоестественно, не по людски.