Когда-то имел Клеопатру Антоний,
А мне-то нынче, право, что с того?
Ведь я не жил в то далёкое время,
А, значит, и не имел я тогда ничего!
Теперь и я кое-что и кое-кого имею,
Но вот Антонию-то - что с того?..
Ведь не живёт Антоний в наше время,
А, значит, и не имеет в нём ничего!
Когда-нибудь, уверен, помру и я,
А, значит, перестану есть и пить, иметь,
И на пирах я перестану без устали плясать и петь,
Не буду, в мир иной уйдя, иметь уж ничего,
Но будут всё это иметь потомки века моего,
Коих даже и нет со мною рядом и средь вас, -
Те, что и на свет появятся не сразу после нас,
Да и родители их - лишь в мечтах и планах наших,
И лишь для предков их пока что мы с заботой варим кашу...
Но будут - те, кого средь нас и нет пока ни одного,
И потому не только нам, но внукам нашим не мешают,
И, как и для нас, для них они не значат также ничего,
Но, точно, всё же - явятся, в неясном том Далёко,
А мне-то, когда меня тем более не будет, что с того?..
Увы, не буду я мёд-пиво пить на их неслыханном пиру,
Ведь я, как все, как и Антоний, естественно, умру,
И не дано мне будет чужое счастье лицезреть,
Его хотя б одним глазком увидеть, подглядеть.
А чтобы с Клеопатрой будущего переспать,
Дабы затем без сожаленья и без страха умереть,
С улыбкой счастия пред палачом предстать,
То есть за ночь любви и жизнь свою отдать,
Увы, об этом и во сне не смею я мечтать!
Итак, как некогда Антоний, да и Клеопатра,
Пожив своё и канув в Лету, лишусь и я всего,
И будут пировать ещё и неродившиеся ныне люди,
А мне, Антонию, и вам,- ну, право, что с того?..
И то, что ели, пили и имели в какие-то свои, истлевшие мгновенья,
Для мертвецов, бесчувственных, как камни, уже не будет утешеньем.
Утешатся, да и потешатся, живые будущего, только и всего,
Да нам-то, уже умершим, давно истлевшим, однако, что с того?..