Я сердцем зверь. Я единица бегства
двуствольных глаз, и если слово - Бог,
я тоже бог - я вышел из контекста
в романтику охотничьих дорог.
Трубят рога, тревога и охота
нестись - куда глаза, из кожи вон
от сольного дождя седьмого пота,
до черноты пророчества ворон.
Их чернота доходит до предела
такого беспросветного, когда
еще вчера влюбленные два тела
друг друга покидают навсегда.
И я из них. Ушел, забыв проститься.
Что говорить, когда невмоготу...
Оставил место, над которым птицы,
накаркавшие эту черноту.
А что душа? Изодранная в клочья,
но крови нет, одни стихи, стихи...
Которыми хотелось бы по-волчьи
перед луной замаливать грехи.