Зима. Расчерчен воздух на квадраты
оконной геометрией фрамуг.
Скворешни, словно фотоаппараты,
посматривают искоса на юг.
И мысли, и дыхание коробит
мороз, когда в вечерней тишине
поскрипывают досками сугробы,
как будто бы бормочут обо мне.
Как будто эти дьявольские звуки
несут в себе все то, о чем молчит
моя универсальная наука -
моих бессонниц киевский лимит.
Вокруг зима, и вечные заносы,
Лишь оживляет черновой асфальт
поземка - как дымок от папиросы,
ползущая из декабря в февраль.
И с телефонной трубкой у виска
смешной и несмышленый малолетка
похож на офицера-смельчака,
играющего в русскую рулетку.