КТО ЖЕ ЭТО УСПЕЛ ЗАПЕЧАТЛЕТЬ ВЗРЫВ ? РАНЬШЕ ЖЕ НЕ БЫЛО МОБИЛЬНИКОВ.
НО ЭТО НЕ ПОХОЖЕ НА КОМПЬЮТЕРНУЮ ГРАФИКУ И ПРОЧИЕ СОВРЕМЕННЫЕ КОМБИНАЦИИ...???
--------------------------
ИЗ ИНТЕРНЕТА
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ
О СИСТЕМЕ СИЛ И СРЕДСТВ, СЛОЖИВШЕЙСЯ В ХОДЕ ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ КАТАСТРОФЫ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС
Дьяченко А.А.,
полковник в отставке, кандидат технических наук,
ведущий научный сотрудник научного Центра ФПС России.
Участник ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, 1986 год,
Член Союза писателей России.
Чернобыльская катастрофа как величайшая техногенная катастрофа XX века наглядно подтвердила разрушительные возможности технического потенциала "мирных" производств.
Она вторглась в жизнь более 4 млн. человек и обусловила значительные экологические, медицинские, социальные, экономические, политические и нравственные последствия, которые в течение длительного периода будут "сопровождать" развитие цивилизации.
По внезапности, масштабности и последствиям на общество и окружающую среду, длительности радиоактивной загрязненности (например, полураспад Ри-239 - более 27000 лет) и степени готовности страны к ликвидации последствий .техногенных и природных катаклизмов, трагедия на ЧАЭС уступает только Великой Отечественной войне (ВОВ) 1941 - 1945 гг.
Однако катастрофа во многом сравнима с ВОВ. Готовносп. страны к войне, действия в первый период имеют много общего с ситуацией, сложившейся перед катастрофой на ЧАЭС и в ходе ликвидации ее последствий, особенно на первом этапе.
Известно, что ВОВ была навязана СССР фашисткой Германией, имеющей численность вооруженных сил к середине 1941 г. около 8,5 млн. человек. Их мобилизационное и стратегическое развертывание было завершено. Они имели двухлетний опыт ведения современной войны. Промышленность и другие отрасли хозяйства Германии были развернуты и работали по планам военного времени [12].
В тоже время оборонная способность нашей страны из-за недостатка времени и средств оказалась на уровне, не обеспечивающем отражение вторгнувшегося агрессора на первом этапе войны.
С началом войны в экстренном порядке были приняты незамедлительные и энергичные меры по отражению фашистского вторжения, разработана программа разгрома врага, изложенная в Директиве СНК СССР и ЦК ВКП (б) 29.6.1941 г. Вся полнота власти в стране сосредотачивалась в руках Государственного комитета обороны (ГКО), образованного 30.6.1941 г. Для стратегического руководства войсками 23.6.1941 г. была создана Ставка Главнокомандования, а с 8.8.1941 г. - Ставка Верховного Главнокомандования. Образованы Главные Командования Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений [12].
ВЗЯТО ИЗ ИНТЕРНЕТА
Глава II
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ
О СИСТЕМЕ СИЛ И СРЕДСТВ, СЛОЖИВШЕЙСЯ В ХОДЕ ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ КАТАСТРОФЫ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС
Дьяченко А.А.,
полковник в отставке, кандидат технических наук,
ведущий научный сотрудник научного Центра ФПС России.
Участник ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, 1986 год,
Член Союза писателей России.
Чернобыльская катастрофа как величайшая техногенная катастрофа XX века наглядно подтвердила разрушительные возможности технического потенциала "мирных" производств.
Она вторглась в жизнь более 4 млн. человек и обусловила значительные экологические, медицинские, социальные, экономические, политические и нравственные последствия, которые в течение длительного периода будут "сопровождать" развитие цивилизации.
По внезапности, масштабности и последствиям на общество и окружающую среду, длительности радиоактивной загрязненности (например, полураспад Ри-239 - более 27000 лет) и степени готовности страны к ликвидации последствий .техногенных и природных катаклизмов, трагедия на ЧАЭС уступает только Великой Отечественной войне (ВОВ) 1941 - 1945 гг.
Однако катастрофа во многом сравнима с ВОВ. Готовносп. страны к войне, действия в первый период имеют много общего с ситуацией, сложившейся перед катастрофой на ЧАЭС и в ходе ликвидации ее последствий, особенно на первом этапе.
Известно, что ВОВ была навязана СССР фашисткой Германией, имеющей численность вооруженных сил к середине 1941 г. около 8,5 млн. человек. Их мобилизационное и стратегическое развертывание было завершено. Они имели двухлетний опыт ведения современной войны. Промышленность и другие отрасли хозяйства Германии были развернуты и работали по планам военного времени [12].
В тоже время оборонная способность нашей страны из-за недостатка времени и средств оказалась на уровне, не обеспечивающем отражение вторгнувшегося агрессора на первом этапе войны.
С началом войны в экстренном порядке были приняты незамедлительные и энергичные меры по отражению фашистского вторжения, разработана программа разгрома врага, изложенная в Директиве СНК СССР и ЦК ВКП (б) 29.6.1941 г. Вся полнота власти в стране сосредотачивалась в руках Государственного комитета обороны (ГКО), образованного 30.6.1941 г. Для стратегического руководства войсками 23.6.1941 г. была создана Ставка Главнокомандования, а с 8.8.1941 г. - Ставка Верховного Главнокомандования. Образованы Главные Командования Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений [12].
Таким образом, был осуществлен комплекс эффективных военно-экономических и политических мероприятий, составляющих программу перестройки народного хозяйства на отражении агрессии противника.
А теперь перейдем к чернобыльской катастрофе. Обратим внимание на обстановку в стране в дочернобыльский период и алгоритм действий государственных органов страны в организации системы локализации катастрофы, ликвидации ее последствий, особенно на первом этапе проведении широкомасштабных мероприятий после взрыва реактора на ЧАЭС.
Катастрофа произошла внезапно, в мирное время. Страна фактически не была готова, да и не готовилась к катастрофе планетарного масштаба.
Шла перестройка народного хозяйства. Плановые задания предприятиями выполнялись с огромным напряжением. Страна постепенно скатывалась с набранного ранее темпа развития народного хозяйства.
Общественность страны внимательно и с болью изучала периодическую печать, вслушивалась в радиопередачи, ждала информационных сообщений о развитии народного хозяйства. Она ждала перемен ("чуда"). И она "дождалась" их ...
Гражданская оборона СССР развивалась и ориентировалась на защиту населения только в военное время, в условиях ведения ракетно-ядерной войны. Поэтому ее высшие звенья фактически вяло реагировали на катастрофу на Чернобыльской АЭС в течение 26 апреля 1986 го да.
В преддверии катастрофы научный потенциал атомной энергетики и АН СССР убедил производственников, руководящие органы страны в том, что на АЭС и на других объектах ядерной энергетики но производству и переработке ядерных материалов не могли иметь место крупные аварии и катастрофы.
Алгоритм действий государственных органов страны после катастрофы в тезисном виде может быть предоставлен следующим образом:
создание Правительственной комиссии, Председатель Б.Е. Щербина, сосредоточившей в своих руках силы и средства страны, необходимые для локализации катастрофы и ликвидации ее последствий;
образование оперативной группы ПБ ЦК КПСС по ликвидации последствий аварии, руководитель - Н.И. Рыжков;
создание республиканских комиссий, областных штабов, штабов министерств и ведомств, оперативных групп МО СССР, начальников химических и инженерных войск, ГО СССР;
образование Межведомственного Координационного совета по проблемам Чернобыля при Президиуме АН СССР;
разработка программы по консервации энергоблока № 4 ЧАЭС, защита водного бассейна от радиоактивных веществ, дезактивации загрязненной территории, пуску 1, 2, 3 ЭБ ЧАЭС и др.
Наглядно и достоверно сравнение" ЛПК на ЧАЭС с ВОВ представлено начальником ВПО "Союзатомэнерго" (1982-1986 гг.) Г.А. Веретенниковым [8]: "Люди, отправляясь в Чернобыль, говорили: "... еду на войну". Это говорит о многом, и, прежде всего, о восприятии случившейся техногенной катастрофы, как общенародной беды, сродни военному противостоянию. Об этом же свидетельствует и то, что желание принять участие в работах по ликвидации аварии высказывали многие добровольцы".
Низко склоним голову перед памятью тех, кто погиб на этой "войне", кто не оставил своих рабочих мест, кто шел навстречу запредельным дозам облучения, прекрасно понимая грозящую им опасность, кто спасал терявших сознание товарищей, кто тушил возникший пожар. Это эксплуатационники и бойцы пожарных расчетов, принявшие на себя первый удар и, несмотря ни на что, выдержавшие его.
Светлая им память. Каждый из них - Герой. И не их вина, что подвиг большинства из них никак не отмечен официально. Это наша беда, это наше недомыслие, ведь именно на их примере необходимо воспитывать молодые поколения, ведь именно они продемонстрировали и подтвердили своими жизнями яркий образец патриотизма. Именно они навечно остались в рядах тех, кто работает на атомных электростанциях, и тех, кто призван обеспечивать их пожарную, да и не только пожарную, безопасность.
Известны сравнения ВОВ и катастрофы на ЧАЭС по готовности страны академика РАН В.А. Легасова [4]: "... Такая неготовность, такая безалаберность, такой испуг, словно сорок первый год. Точно. Сорок первый год, да еще в худшем варианте. С тем же Брестом, с тем же мужеством, с тем же отчаянием, но с той же неготовностью".
И в заключение об аналогии ВОВ и ЛПК на ЧАЭС: это была настоящая война, что подтверждается и самой главной ценностью для цивилизации - человеком. Статистика неумолимо подтверждает, что горестный список ушедших из жизни и продолжающих уходить неумолимо растет и в последние годы уже не подчиняется закону арифметической прогрессии. У радиации свои законы!
Краткий сравнительный ретроспективный анализ двух событий планетарного масштаба - ВОВ и ЛПК на ЧАЭС - показывает их схожесть, единообразие (однотипность) по структуре и содержанию в действиях государственных органов.
Причем в этом многоэтапном процессе наглядно просматриваются мероприятия, которые могли быть выполнены до начала чрезвычайных событий, как в первом, так и во втором случаях. В этом один из выводов данной работы: отсутствие четко обозначенных планов по ЛПК в стране, сил и средств локализации возможных катастроф и ликвидации их последствий.
В стране и ранее случались крупные промышленные катастрофы. Однако масштабы и последствия чернобыльской катастрофы были непредсказуемы, министерства и ведомства, отвечающие в государстве за готовность к действиям в чрезвычайных условиях оказались неспособными к проведению экстренных и эффективных мер по локализации катастрофы и ликвидации ее последствий. Это министерства энергетики и электрификации, среднего машиностроения, здравоохранения, Госатомнадзор, Гражданская оборона. Более того, наука утверждала, что такой катастрофы вообще не может быть.
Крупномасштабные и сложные проблемы, возникшие в связи с катастрофой на ЧАЭС, привели к необходимости участия в ликвидации ее последствий научно-технического потенциала многих отраслей народного хозяйства, затронули миллионы населения Украины, Белоруссии и России. Фактически вся страна была готова помочь пострадавшим регионам.
В локализации и ликвидации последствий чернобыльской катастрофы были задействованы более 600 тыс. специалистов министерств и ведомств, кадровых военнослужащих и призванных из запаса.
Конечно, основная тяжесть в этих работах выпала на долю украинского, белорусского и русского народов.
Особое место в ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС занимала Москва как столица государства и город, в котором сосредоточены основные звенья управления народным хозяйством страны, ее отраслевые подсистемы, основной научный потенциал и др.
Среди многих заслуг, какие имеет Москва перед человечеством, одна из наиболее величественных, навсегда вписанных в скрижали истории, та, что именно Москва является родиной мирного атома.
Мы гордимся тем, что в Москве, несмотря на неслыханные трудности, связанные с войной, уже в 1946 году заработал первый в Европе и Азии ядерный реактор, а через 3 года в СССР была испытана ядерная бомба. Это позволило ликвидировать ядерную монополию США и предотвратить возможность развязывания ядерной войны.
Создав атомную промышленность, СССР развернул строительство объектов ядерной энергетики. 24 июля 1954 года дала ток первая в мире атомная электростанция. Мы гордимся тем, что именно на долю Москвы выпала великая историческая честь - быть первооткрывательницей ядерной эры. Но первооткрывателям всегда труднее. На их пути в неизвестное неизбежно встречаются неожиданные опасности и, казалось бы, непреодолимые препятствия. Подтверждением этому служит чернобыльская трагедия, от которой весь мир содрогнулся.
Народы всех советских республик откликнулись на беду, постигшую Белоруссию и Украину, а также некоторые области РСФСР. И, как всегда, одними из первых пришли на помощь москвичи. Ехали и летели в сторону Чернобыля.
Москва в 1986 году - это крупнейший политический, научно-культурный промышленный центр и главный транспортный узел Европейской части страны. В этот период ее население составляло свыше 8 млн. человек, территория 878,7 кв. км (в пределах МКАД). Город был разделен на 31 административно-территориальный район и отдельный (за МКАД) - г. Зеленоград.
Москва обладала сложной, многоотраслевой социально-экономической структурой. К этому времени были созданы крупные производственные и научно-производственные объединения, причем, ведущее место занимали машиностроение и металлообработка.
В Москве произошло становление авто-, самолето-, приборостроения, подшипниковой, электротехнической, радиоэлектронной отраслей. В послевоенные годы получили дальнейшее развитие легкая, пищевая, химическая, нефтеперерабатывающая промышленность. Однако центральное место занимали предприятия военно-промышленного комплекса.
В Москве были сосредоточены основные государственные и ведомственные органы управления, могущественные рычаги управления КПСС, профсоюзами и комсомольскими организациями.
В ходе послевоенной конверсии народного хозяйства, задействованного в выпуске военной продукции, и в последующие годы была создана достаточно эффективная система управления сложнейшими комплексами народного хозяйства, обеспечивающая неуклонный (в последние годы замедленный) рост валовой продукции и улучшение жизненного уровня населения.
В этих условиях в стране был разработан и внедрялся комплекс мероприятий радиационной и химической защиты населения на военное и мирное время (на мирное время - в значительно меньшем объеме, исходя из принятой концепции, что в мирное время крупных технологических катастроф в стране не может быть).
Таким образом, катастрофа Чернобыльской АЭС произошла в условиях неверия в нее и, исходя из этого, неготовности к ее локализации и ликвидации на всех уровнях административной, научной и промышленной систем, общей системы управления народным хозяйством. В стране отсутствовали необходимые для радиационной защиты народного хозяйства, населения в мирное время законодательные и нормативные документы.
В начале работы, прежде всего, необходимо определиться с терминами наиболее часто употребляемыми в дальнейшем. Это: оперативная группа, органы управления, оперативная группировка.
Так, например, на высшем уровне системы управления народным хозяйством страны для ЛПК была создана ОГ ПБ ЦК КПСС [7]. Оперативные группы были образованы в МО, в других министерствах и ведомствах. В отдельных министерствах такие группы были названы оперативными штабами (МВД, Минэнерго). ПК, созданная в Чернобыле, фактически также была оперативной группой СМ СССР.
Постановлением ОГ ПБ ЦК КПСС (протокол № 4 заседания ОГ от 3.05.86 г.) в районе ЧАЭС была создана ОГ МО под руководством Главнокомандующего войсками Юго-Западного направления генерала армии И.А. Герасимова.
В отдельных исследованиях под оперативными группами понимаются как звенья управления, так и силы и средства, находящиеся в их подчинении.
Для меньшей субъективности исследований представим энциклопедические определения. Так, в советском энциклопедическом словаре под оперативной группой понимается:
временное объединение войск, действующих на определенном операционном направлении и решающих одну оперативную задачу;
группа офицеров, направляемая в соседние войска (штабы) для поддержания с ними взаимодействия или в подчиненные соединения для руководства определенной группировкой войск.
Применительно к тематике исследований необходимо также остановиться на термине - органы управления войсками (силами). Это собирательное наименование командования штабов, управлений, отделов и других постоянных (штабных) и временно создаваемых (нештатных) органов, предназначаемых для руководства войсками (силами) в различных звеньях. Для размещения и работы органов управления в боевых условиях развертываются пункты управления.
На основе анализа определений энциклопедических источников можно утверждать следующее:
Термины "оперативная группа" (группа офицеров...) и "органов управления" близки друг другу по содержанию.
Термин "оперативная группа" как временное объединение войск, не идентичен второму термину.
В связи с вышеизложенным, в настоящей работе под "оперативной группой" принято толкование термина словарем [12], пункт второй, т.е. группа офицеров...
Но с расширением определения данного термина - по отношению не только к группе офицеров, но и специалистам (применительно к гражданским министерствам и ведомствам).
В то же время для совокупности звеньев управления и подчиненных им сил и средств будет использоваться термин: "оперативная группировка".
Например, Чернобыльская оперативная группировка МО СССР включала в свой состав: оперативную группу МО в Чернобыле, оперативные группы химических, инженерных войск, силы и средства, приданные им в подчинение для локализации катастрофы и ликвидации ее последствий.
Наряду с оперативной группировкой войск в зоне Чернобыля были созданы и успешно функционировали другие оперативные группировки сил и средств, участвовавшие в локализации и ЛПК на Чернобыльской АЭС.
Как и в ВОВ, при ЛПК на ЧАЭС, кроме сил и средств, осуществляющих плановые работы, в зоне ЧАЭС был и тыл, как составная часть оперативных группировок.
К тылу можно, безусловно, отнести сотни и тысячи предприятий, поставлявших свою продукцию в район Чернобыля. Это была автотехника, дорожная техника, роботы, дезактивирующие вещества объектов и техники и многое другое.
Заказы для Чернобыля на предприятиях выполнялись в первую очередь, с высоким качеством. Персонал таких предприятий оставался на сверхурочные работы. При этом команд сверху не поступало.
В целом, в СССР, в ходе ЛПК на ЧАЭС была создана и успешно осуществляла работы оперативная группировка сил и средств страны, под руководством КПСС и ее высшего звена управления - Оперативной группы Политбюро.
Отдельные, наиболее значимые события, факты, действия сил и средств страны, участвовавших в ЛПК на ЧАЭС, предстоит раскрыть и дать им ретроспективную оценку.
Причем необходимо отметить, что масштабы ЛПК, затрагивающие многие структуры управления, выявились не сразу. По мере раскрытия последствий катастрофы увеличивался объем привлекаемых сил и средств государства. Если вначале (по заявлению директора АЭС) это была незначительная авария, то потом все это превратилось в событие планетарного масштаба.
Введенный ранее термин "оперативная группировка" сил и средств отраслевых министерств и ведомств не позволяет в полной степени показать единство всех многочисленных формирований, участвовавших в ЛПК на ЧАЭС. Недостает еще одного, верхнего, уровня в характеристике сложной организационно-технической системы, сосредоточенной в 30-км зоне ЧАЭС, да и не только в 30-км зоне. Тылы этой группировки были разбросаны по стране. В связи с этим предлагается термин " стратегическая группировка " сил и средств (СГ), созданная для ЛПК на ЧАЭС.
В Вооруженных силах под стратегической группировкой понимается [12] "группировка войск (сил), развернутая в соответствии с замыслом предстоящих действий объединений, частей и подразделений различных видов ВС, а также тыла, предназначенных для выполнения боевых задач в операции".
Введение термина "стратегическая группировка" представляет возможность закончить структурное формирование сил и средств, принимавших участие в ЛПК на ЧАЭС.
Действительно, оперативные группировки министерств и ведомств с первых дней вошли в подчинение ПК в Чернобыле, возглавившей все силы и средства, прибывающие в 30-км зону. Фактически одновременно в Москве создается оперативная группа Политбюро ЦК КПСС. Это позволяет распространить термин "стратегическая группировка "на все силы и средства, участвовавшие в 86 -91 годах в ЛПК.
С учетом опыта ЛПК на ЧАЭС напрашивается вывод о необходимости создания одной - двух в стране СГ сил и средств, максимально подготовленных к ликвидации последствий ЧС в мирное и военное время в случае их возникновения.
В обычных условиях они включают в свой состав оперативные группировки министерств и ведомств сокращенного состава, имеющих подразделения (формирования), находящиеся в различной степени готовности к ЛПЧС. Сюда относятся подразделения постоянной готовности, полностью укомплектованные личным составом и специальной техникой и готовые к ЛПЧС. Кроме этого создаются подразделения сокращенного состава и кадра, имеющие определенную степень готовности к участию в ЛПК. Перечисленные формирования образуют ядро СГ и в соответствии с планами регулярно участвуют в командно-штабных или других крупномасштабных учениях с целью поддержания органов управления СГ в готовности к ЛПЧС.
ОСНОВНЫЕ ВЕХИ ФОРМИРОВАНИЯ СИСТЕМЫ И ЛИКВИДАЦИЕЙ ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЙ
В сложившейся реальной обстановке в результате катастрофы для координации и управления работами не только в зоне ЧАЭС, но и в масштабах всей страны необходимо было в кратчайшие сроки создать эффективную систему, которая могла бы организовать работу не только по укрощению взорвавшегося реактора, но и обеспечить ликвидацию последствий катастрофы, уберечь население ОТ| радиационного
И такая система была создана. Приведем основные вехи ее формирования и ее первые шаги.
Первые сообщения о катастрофе в Москве были получены в Минэнерго и Всесоюзном объединении "Союзатомэнерго" по линиям оперативной диспетчерской связи.
По утвержденному плану собралась межведомственная группа Оказания помощи АЭС в случае аварии. Министр энергетики А.И. Майорец доложил Председателю СМ СССР Н.И. Рыжкову о случившемся.
Свидетельствует В.В. Марьин, заведующий сектором ядерной Энергетики отдела тяжелой промышленности и энергетики ЦК КПСС:
"Рано утром 26 апреля 1986 года по поручению начальника отдела И.П. Ястребова были подготовлены предложения по составу Правительственной комиссии по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Согласовав этот вопрос с министерствами и ведомствами к 9 часам 26 апреля, предложения были направлены в Правительство Н.И. Рыжкову".
Вот как характеризует реакцию на чернобыльскую катастрофу и первые шаги руководителей высших звеньев управления государством Н.И. Рыжков, Председатель СМ СССР (1985 - 1990 гг.), депутат Государственной Думы России [8]: "26 апреля пришлось на субботу. Уже собирался уезжать рано утром на работу, когда притормозил меня резкий звонок "вертушки". Звонил министр энергетики Анатолий Иванович Майорец.
- Извините, что беспокою, - взволнованно сказал он, - но, кажется, ЧП на Чернобыльской атомной...
- Кажется или ЧП? - перебил я. - Подробней можно?
- Подробностей пока не знаю. Связываемся с Чернобылем. Я глянул на часы.
- Через полчаса буду у себя в кабинете. Надеюсь, Вам хватит времени, чтобы дозвониться и все выяснить?
Говорят, что в мгновенья опасности включается шестое чувство. Уж не знаю, какое включилось у меня, но ехал в Кремль и только об этом звонке и думал, просчитывал варианты. Увы, но все они оказались неизмеримо далеки от реальности. Видно, человек подсознательно стремится уйти от самого худшего...
Вошел в кабинет, сразу нажал кнопку прямой связи с Майорцем
- Что там случилось?
- В 1 час 23 минуты на четвертом блоке Чернобыльской атомной электростанции произошел мощный взрыв, после начался пожар. Уточнил, еще надеясь на лучшее:
- Где взрыв? В машинном отделении?
- Нет, - ответил Майорец, - в реакторе.
Взрыв в реакторе - это было страшно. Пожар в реакторе - еще-страшнее. Ночной кодовый сигнал со станции гласил: "Один, два, три, четыре". Эти цифры означали все виды опасности: ядерную, радиационную, пожарную, взрывную. Последствия - ближайшие и отдаленные - предсказать было невозможно.
Неясная пока обстановка в маленьком украинском городке требовала немедленных действий. Поэтому я приказал Майорцу безотлагательно лететь в Киев, добираться к месту катастрофы, а сам вызвал к себе совминовских специалистов. Наскоро прикинул с ними состав Правительственной комиссии, куда в первую очередь должны были войти ученые-атомщики, реакторщики, химики и другие специалисты.
В 11 утра постановление о создании Комиссии было подписано. А в это время помощники разыскивали по телефону председателя Бюро по топливно-энергетическому комплексу, моего заместителя Бориса Евдокимовича Щербину, который накануне улетел на газовые промыслы в Оренбургскую область. ЧП есть ЧП: Щербину отыскали быстро, коротко сообщили ему о взрыве, о составе комиссии.
- Срочно вылетайте в Москву! Члены комиссии будут ждать вас на аэродроме, самолет уже готовят, так что сразу - в Чернобыль.
В 16.00 в Киев ушел спецрейс из Внуковского аэропорта.
Вот что надиктовал потом на магнитную пленку академик Валерий Алексеевич Легасов, тем спешным специальным рейсом тоже улетевший в беду: "...Мне тогда и в голову не приходило, что мы двигаемся навстречу событию планетарного масштаба, событию, которое, видимо, войдет навечно в историю человечества, как извержение знаменитых вулканов, гибель Помпеи или что-нибудь близкое к этому".
Распоряжением Совета Министров СССР от 26.04.86 г. № 830 для расследования причин и ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС была создана Правительственная комиссия (ПК), Председателем комиссии был назначен Б.Е. Щербина, заместитель Председателя СМ СССР. В ее состав вошли: А.И. Майорец (министр энергетики и электрификации СССР,. А.Г. Мешков (первый заместитель министра среднего машиностроения), В.А. Сидоренко (первый заместитель Председателя Госатомнадзора СССР), В.И. Другое (заместитель министра внутренних дел СССР), Е.И. Воробьев (Первый заместитель министра здравоохранения СССР), Ф.А. Щербак (начальник Главного управления КГБ СССР), О.В. Сорока (заместитель Генерального прокурора СССР), Н.Ф. Николаев (заместитель Председателя СМ УССР). И.С. Плющ (председатель Киевского облисполкома), Н.П. Симочатов (председатель ЦК профсоюза рабочих электростанций и электротехнической промышленности). В.А. Легасов (академик АН СССР).
В соответствии с принятыми решениями в Киев, самолетами (один - утром, второй - после обеда) вылетел передовой отряд руководителей, специалистов, ученых. Пришел в движение верхний -иерархический уровень системы управления государства по обеспечению локализации катастрофы и ликвидации ее последствий.
Необходимо отметить, что по мере того как прояснялся характер произошедшего на ЧАЭС, повышался ранг комиссии, которой поручалась ликвидация последствий катастрофы.
Как отмечает Б.Я. Прушинский (главный инженер Всесоюзного объединения "Союзатомэнерго"), был уже подготовлен приказ А.И. Майорца - министра энергетики и электрификации, о создании комиссии по расследованию причин аварии. Председателем комиссии был назначен Г.А. Шашарин, заместитель министра. После прибытия в Киев (аэродром "Жуляны") Б.Я. Прушинскому сообщили, что председателем комиссии назначен А.И. Майорец. А в 20 часов 26 апреля из Оренбурга в Припять прилетел председатель Правительственной комиссии Б.Е. Щербина.
Кроме этого, необходимо раскрыть еще одно обстоятельство в связи с созданием ПК. Это ее название: "... для расследования причин и ликвидации последствий аварии".
Таким образом, в первую очередь, ПК должна была расследовать причины катастрофы, а уж потом осуществлять организацию работ по ликвидации последствий катастрофы.
На практике получалось совсем наоборот.
ПК возглавила в зоне катастрофы на ЧАЭС всю сложную организационную структуру, оперативные группировки сил и средств министерств и ведомств, участвующих в ЛПК на ЧАЭС. Она направляла, руководила, координировала и контролировала работу организаций и учреждений более 40 министерств и ведомств, воинских формирований, республиканских и местных органов и не только в зоне ЧАЭС. Указы ПК были обязательны для всех органов управления на территории страны.
ПК с утра до поздней ночи занималась вопросами по ликвидации последствий катастрофы. Однако для достоверности необходимо отметить, что сразу же одна из ее групп, созданных ПК, приступила к расследованию причин катастрофы. Вопрос был серьезный. Требовались рекомендации для других АЭС с реакторами РБМК-1000.
И только 5 сентября 1986 года на заседании ОГ Политбюро ЦК КПСС было принято решение о переименовании ПК в Правительственную комиссию по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС [7].
Еще до прибытия Б.Е. Щербины в Чернобыль были организованы наземные (на бронетранспортерах) и воздушные (на вертолетах) осмотры взорвавшегося реактора. Это позволило провести первое заседание с учетом более достоверных исходных данных, полученных специалистами и руководителями, в том числе высокого ранга. Наиболее сложным для ПК были первые шаги, так как подобной экстремальной обстановки в стране еще не было.
Это определялось как сложностью возникших проблем, так и отсутствием опыта действий сил и средств министерств и ведомств в таких экстремальных условиях.
Разработанные планы гражданской обороны на ЧАЭС и рассчитанные на случай аварии не были задействованы из-за нерешительности и безответственности руководителей АЭС и города. В этих условиях вечером 26 апреля Правительственная комиссия собралась на свое первое (ночное) заседание в г. Припяти в здании горкома партии. После сообщений специалистов о состоянии АЭС, радиационной обстановке и др. были приняты следующие основные решения:
остановка первого и второго блоков АЭС;
перевод в подкритичное состояние третьего ЭБ;
эвакуация населения города Припяти, поселка Янов;
заброска в разрушенный реактор материалов, способствующих локализации катастрофы.
Было введено круглосуточное дежурство ответственных работников. Первыми дежурными в ночь с 26 на 27 апреля Б.Е. Щербиной были назначены: от Минэнерго - заместитель министра А.Н. Семенов; от МО - начальник химических войск генерал-полковник II.К. Пикалов.
В основу деятельности ПК были заложены следующие основные задачи: определение масштабов катастрофы, разработка и реализация мероприятий по ее локализации и ликвидации последствий, охрана здоровья и оказание всемерной помощи населению, анализ причин катастрофы и разработка мер по недопущению подобных явлений в будущем.
Для обеспечения качественного и своевременного выполнения поставленных задач были созданы подкомиссии по конкретным направлениям, которые немедленно приступили к выполнению своих обязанностей.
Представим основные из них:
анализ причин возникновения аварии и обеспечение безопасности 1, 2 и 3 блоков АЭС;
аварийно-восстановительные работы;
радиационный и дозиметрический контроль;
охрана общественного порядка и организация эвакуации;
дезактивация территории, сооружений АЭС;
защита водных источников.
Вот как описывает первоначальную обстановку, сложившуюся в ходе работы первой из вышеназванных подкомиссий, заместитель ВПО "Союзатомэнерго" Е.И. Игнатенко [6]: "Большую сложность в определении причин аварии представлял тот факт, что сам реактор был разрушен и из-за больших уровней радиации обследовать все помещения реакторного отделения, и особенно систем, обеспечивающих безопасность аппарата и находящихся в центральном зале и под реактором, а также состояние оборудования основных контуров не представлялось возможным. Хотя имелась важнейшая информация, зафиксированная системой ДРЕГ (своеобразный "черный ящик"), которая содержала текущие данные обо всех основных параметрах энергоблока за 15 минут до аварии и, кроме того, имелись лоты самописцев, на которых были зафиксированы важнейшие параметры в течение суток. Группа по определению причины аварии работала над своими заключениями с учетом данных этих систем, а также информации, полученной от оперативного персонала, в том числе уже находящегося в больнице.
Члены группы со всей документацией находились в пионерском лагере "Сказочный". Возглавлял эту работу первый заместитель министра Минсредмаша Мешков, хотя официально старшим значился зампред Госатомнадзора Алексеев. В исследовании активно участвовали Шашарин, Сидоренко, а также представители научного руководства АИЭ им. Курчатова, главного конструктора (ВНИИКИЭТ), генерального проектировщика (институт "Гидропроект"), института по эксплуатации атомных электростанций (ВНИИАЭС), представители Госатомэнергонадзора.
Группа по определению причин аварии расположилась в зале дирекции пионерского лагеря и погрязла в изучении фактического материала.
Шли споры, в которых уже на этом этапе звучали нотки ведомственности. Ясности пока не было. В стадии проработки находилось несколько вариантов (разрыв контура СУЗ из-за взрыва водорода, работа ГНЦ в режиме кавитации и др.), в том числе рассматривались варианты возможных диверсионных актов".
Как известно, что в спорах рождается истина, а она была так необходима для разработки оперативных мероприятий по обеспечению безопасности 12 энергоблоков с реакторами РБМК на Курской, Ленинградской, Игналинской и Смоленской АЭС, вырабатывавших без остановки электроэнергию.
Предоставим слово одному из членов комиссии по расследованию причин аварии, начальнику лаборатории ВНИИКИЭТ В.П. Василевскому [8]: "Утром 28 апреля мы прибыли на станцию в административно-бытовой корпус АБК-1. В подвальном помещении АБК-1, которое спроектировано как бомбоубежище на случаи войны, началась работа комиссии.
С этого момента мы практически потеряли счет времени. Беседовали с работниками ЧАЭС, которые остались после эвакуации в Москву оперативного персонала, наиболее пострадавшего от радиационною облучения. Собирали документы, объяснительные записки, показания приборов-самописцев, распечатки программы
ДРЕГ, которая, подобно черному ящику, зафиксировала основные параметры 4-го блока перед и вовремя аварии. Прослушивали магнитофонные записи телефонных разговоров операторов в ночь на 26 апреля. Разбирались с "Программой испытаний выбега турбогенератора № 8 ЧАЭС в режимах совместно с нагрузкой собственных нужд". Но понять и объяснить, как в процессе испытаний, в общем-го далекого от реактора оборудования, произошла тяжелейшая ядерная авария, мы не могли несколько последующих дней.
29 апреля мы вместе с оставшимся персоналом гостиницы переехали в пионерлагерь "Сказочный", где к тому времени базировался весь персонал ЧАЭС, который продолжал обслуживание остановленных и расхоложенных 1-го, 2-го и 3-го блоков станции. Вся комиссия была размещена в нескольких палатах спального корпуса пионерлагеря.
Работала комиссия в кабинете директора лагеря, в административном здании. Работали все, практически круглосуточно. Сон был тревожным и коротким. Мы собрали все добытые данные и факты, которыми сопровождался предаварийный процесс, сама авария и характеризовалось послеаварииное состояние всего доступного для осмотра оборудования 4-го блока. Прорабатывались десятки версий.
Становилось ясным только одно - реактор сам себя разрушил за счет резкого роста мощности. Но почему, за счет чего произошел этот рост? Из теории известно, что в реакторе на тепловых нейтронах не может произойти ядерный взрыв, подобный атомной бомбе. И так тысячи, почему, каждый день и каждую ночь.
Особо хочется сказать об Александре Григорьевиче Мешкове и его роли в наших поисках причин аварии. Он работал в штабе Правительственной комиссии, возглавляемой Борисом Евдокимовичем Щербиной, но приезжал к нам каждый день, а иногда и несколько раз. Каждый день он говорил по телефону с М.С. Горбачевым и не мог дать ответ на единственный вопрос: "Что сообщит миру о причинах Чернобыльской катастрофы?" Александр Григорьевич был защитным барьером между нами - реакторщиками и руководителями всех рангов.
В рассуждениях мы нащупали одно из свойств реактора - положительный паровой коэффициент реактивности, о величине и характере изменения которого физики в то время много спорили. Расчеты по разным кодам давали некоторые расхождения, а для прямого измерения этого коэффициента на действующем реакторе требуется слив воды из активной зоны. Чтобы это сделать, нужно было остановить энергоблок на несколько месяцев. В условиях дефицита электроэнергии в стране нам бы этого никто не позволил, хотя робкие предложения по проведению такого эксперимента звучали не один раз.
И эксперименты были проведены позже осенью 1986 года при пуске 1-го и 2-го блоков Чернобыльской АЭС - активную зону реактора обезвоживали несколько раз для непосредственного измерения парового коэффициента реактивности в натурных условиях и определения эффективности принятых мер.
Так родилась версия о причинах аварии на 4-ом блоке ЧАЭС, произошедшей 26 апреля 1986 г. 6 мая вечером мы покинули ЧАЭС для того, чтобы приступить к более тщательному анализу аварийного процесса, а 19 мая Минсредмаш разослал утвержденный акт расследования во все заинтересованные организации.
В августе 1986 года советская делегация представила в Вене на совещании МАГАТЭ подробную информацию об аварии на ЧАЭС и ее последствиях. С тех пор специалистами различных институтов в стране и за рубежом выполнено огромное количество расчетов аварийных процессов. В результате получена детальная информация по различным аспектам, которые имела авария на 4-ом блоке ЧАЭС, но первоначальная версия, разработанная в начале мая 1986 годе в пионерлагере "Сказочный" не претерпела каких-либо принципиальных изменений".
Председателем аварийно-восстановительной строительной подкомиссии был назначен А.Н. Семенов.
Основной задачей подкомиссии в первые дни после катастрофы являлась подготовка программы консервации IV энергоблока. Ввиду сложности, срочности и необычности проводимых мероприятий, работы планировались по часовому графику. Как отмечает А.Н. Семенов [6]: "согласно графику с утра 11 мая до вечера 12 мая необходимо было выполнить такой объем работ, на который в обычных условиях потребовалось бы более полугода. Подобные темпы не всегда приносят желаемые результаты, создают невероятное напряжение в работе, но этого требовала обстановка".
Одна из первых забот комиссии по защите водных источников от радиоактивного загрязнения (руководитель Полад Аджиевич Полад-Заде, первый заместитель министра мелиорации и водного хозяйства СССР) была связана с разработкой эффективного решения (плана) защиты водных ресурсов от радиоактивного заражения.
Как вспоминает Полад-Заде [7]: "начав работу, мы поставили перед собой задачу... выработать основополагающую идею... Это была нервная работа. Были нажимы сверху, снизу, с боков, жаркие дискуссии, споры, расхождение мнений, но решение было принято".
Необходимо отметить, что проблемы загрязнения водных ис-эчников постоянно беспокоили и Политбюро. Так, на заседаниях регулярно, начиная с мая, заслушивались проводимые мероприятия ю предотвращению радиоактивного загрязнения водных бассейнов принимались конкретные рекомендации по повышению их эффективности.
В соответствии с принятым комиссией решением основное содержание мероприятий по защите водных ресурсов от радиоактивного заражения сводилось к следующему. С целью предотвращения смыва загрязнений в Днепр на всех водостоках зараженной зоны были сооружены фильтрующие перемычки-плотины, укреплены старые или построены новые дамбы, произведено обвалование р. Припять. Была создана дренажная завеса из скважин, обеспечивающая обратную откачку подземных вод, не допуская их выхода из зоны. Кроме этого был построен комплекс донных запруд с ловушками для наносов в русле р. Припять и на Киевском водохранилище.
Но вернемся к воспоминаниям Н.И. Рыжкова о первых "шагах" ПК после катастрофы [8]: "Щербина позвонил мне совсем поздно, устало и с болью рассказал о случившемся.
Он сообщил, что Комиссия работает, разбившись на маленькие группы, каждая по своему профилю, но уже очевидно, что без военных не обойтись. Срочно нужны вертолеты, лучше тяжелые, нужны химические войска, и поскорей, поскорей...
Немаловажно отметить, что Комиссия обнаружила полностью деморализованное руководство станции и с этого часа все управление работами взяла на себя. Нужны были железная воля и профессионализм.
Министра обороны С.Л. Соколова на месте не оказалось: в командировке. Дозвонился до начальника Генерального штаба маршала С.Ф. Ахромеева. Я рад был, что именно он взял на себя организацию переброски требуемых воинских частей к АЭС. Мне нравились его педантичная четкость, его немногословность, умение уходить от суеты и паники даже в самых трагических ситуациях, делать то, что нужно сию минуту, и не размениваться на пустяки Казалось бы, чему тут удивляться? Военный же человек! К сожалению, я встречал и других военных... Не знаю, кому и какие приказы он отдавал, но уже к воскресному утру в Чернобыле были и вертолетчики, и химики. Утром же прилетел туда и командующий химическими войсками генерал В.К. Пикалов. Впоследствии за ликвидацию этой аварии он заслуженно получил звание Героя Советского Союза.
... Ночью Б.Е. Щербина позвонил вновь. Я ему передал разговор с Ахромеевым, он в ответ сообщил о решении Комиссии экстренно эвакуировать жителей Припяти - городка, который вырос рядом со станцией: радиационный фон там превышал норму.
На следующий день была образована Оперативная группа Политбюро, взявшая под контроль ситуацию. Возглавить группу поручили мне.
Сейчас можно, вероятно, кинуть в нас очередной камень: мол, еще одно партийно-государственное бюрократическое формирование вместо дела. Мол, не заседать надо, а действовать... Еще раз напомню: беда случилась в начале 86-го, авторитет Политбюро был непререкаемым. Только его именем можно было задействовать все и всех в стране, а события, понимали мы, шли к тому.
Один пример. Довольно быстро комиссия Щербины (опять же Легасов предложил) нашла способ тушения реактора: забрасывать свинцом с воздуха. И один мой телефонный звонок заставил повернуть на Чернобыль все железнодорожные составы на дорогах страны, груженые свинцом. Сразу! И никто не посмел возражать...
Да, в беде, в условиях катастрофы мы умеем работать, умеем делать все, что необходимо, без лишних понуканий. Но, во-первых, страна тогда, в последние дни апреля 86-го, еще плохо представляла себе, что несет чернобыльский ад, все еще только начиналось. Аврал в те часы существовал лишь для тех, кто понимал истинное положение дел.
Нет, поверьте мне, опытному производственнику, умевшему разобраться в уровне руководящих приказов: если известно, что во главе стоит Политбюро, любой исполнитель любого ранга сделает псе беспрекословно и точно. Это и есть "во-вторых" и в главных... И что бы ни говорили сейчас о Политбюро, это был коллективный орган. Решения его были обязательны для исполнения. Да, такова была система. Но простите мне за кощунство, слава Богу, что Чернобыль случился не нынче, а тогда... ОГ заседала ежедневно, а в первые дни по два раза. В комнате заседаний оборудовали ВЧ-связь усилителями, чтобы все присутствующие могли слышать переговоры с Чернобылем. Любой вопрос из этой зоны решался немедленно. С нами работали все, кто мог хоть чем-то помочь, что-то подсказать. Любой запрос удовлетворялся сразу. Сегодня я просматриваю записки, которые вел по старой своей привычке на каждом заседании: более четырехсот конкретных вопросов разрешили мы. Или скажем точнее: помогли разрешить, сделали решение возможным".
Кроме вышеуказанных органов управления ЛПК были сформированы республиканские комиссии, областные штабы (в областях, подвергнувшихся радиационному загрязнению), оперативные группы в министерствах и ведомствах, как центре, так и в районе ЧАЭС. Фактически в считанные дни была создана строго централизованная многоуровневая система стратегической группировки страны по локализации и ЛПК на ЧАЭС, рис. 2.1.
Так, например, в СМ УССР была сформирована и функционировала оперативная группа ЦК КПУ. Председателем ОГ был назначен Ляшко А.П. - Председатель СМ УССР, фактически второе должностное лицо в республике. Это подчеркивает значительность созданной ОГ. Если в масштабе СССР ОГ Политбюро возглавил Председатель СМ СССР, то адекватную обязанность на Украине исполнял Председатель СМ УССР. Оперативные группы были созданы во всех министерствах и ведомствах УССР, участвующих в ЛПК. А для полномасштабного и полнокровного взаимодействия УССР с ПК на ЧАЭС в ее состав был включен заместитель Председателя СМ УССР - Н.Ф. Николаев. Созданные оперативные группы на Украине влились в единую систему (оперативную группировку страны) по ЛПК. Организационно они подчинялись ПК на ЧАЭС и обеспечивали выполнение всех ее распоряжений и возникавших вопросов в 30-км зоне.
Анализ условий и этапов создания такой оперативной групп и ровки, ее системы управления и ее функционирования, выявление ее сильных и слабых граней позволяет вносить в настоящее время эффективные предложения по развитию таких систем, повышению их готовности к выполнению комплексных работ в сложной обстановке при техногенных авариях и катастрофах.
В оперативную группу Политбюро, созданную для решения во просов по ликвидации последствий катастрофы на Ч АЭС вошли Н.И. Рыжков, Е.К. Лигачев, В.И. Воротников, В.М. Чебриков, В.И Долгих, С.Л. Соколов. В заседаниях Оперативной группы участвовали секретари ЦК КПСС, руководители отраслевых министерств и ведомств, местных советских и партийных органов, специалисты и ученые (по необходимости). На первом этапе заседания ОГ ПБ проводились фактически ежедневно.
В ОГ ПБ, как в одно из высших звеньев управления ЛПК на ЧАЭС, поступала вся информация о ходе работ, требующая оперативных решений. Формировались необходимые распоряжения и др.
Принимаемые решения на заседаниях были направлены на реализацию конкретных мер по локализации катастрофы, ликвидации последствий радиоактивного загрязнения территорий, организации медико-санитарных мероприятий и охране здоровья населения и др. Наиболее важные вопросы рассматривались в Политбюро ЦК КПСС и Правительстве СССР.
Заседания Оперативной группы ПБ проходили, за редким исключением, в зале заседания Секретарей ЦК КПСС на Старой площади. Зал был оборудован прямой селекторной связью с Чернобылем. Это давало возможность получать информацию о положении дел непосредственно с места событий. На заседании Оперативной группы регулярно заслушивались сообщения руководителей министерств и ведомств о принятых мерах, рассматривались предложения ученых и специалистов по решению различных проблем, возникавших в ходе работ по ликвидации последствий катастрофы.
2 мая в Чернобыль прибыла группа руководителей государства во главе с Н.И. Рыжковым и руководители Украины. После знакомства с обстановкой на месте было проведено расширенное заседание Правительственной комиссии в здании Чернобыльского горкома КПУ. Заслушаны доклады членов ПК, специалистов, ученых и медиков. Резкой критике Н.И. Рыжков подверг работу Минздрава СССР.
Было принято решение об эвакуации населения из 30-км зоны ЧАЭС и ряда населенных пунктов за ее пределами. В целом, до конца 1986 г. из 188 .населенных пунктов было отселено 116 тыс. человек [20].
Н.И. Рыжков был весьма раздосадован сложившейся обстановкой в вопросах ЛПК [8]: "Когда мы с Лигачевым прилетели в Киев, но оказалось, что ни Первый секретарь ЦК Компартии Украины Щербицкий, ни его ближайшие соратники за эти уже долгие дни ни разу не удосужились побывать в зоне бедствия! Нас ждали! Единственной из высшей власти, побывавшей до нас в зоне, была Валентина Семеновна Шевченко - Председатель Президиума Верховного Совета республики. Видно, женщины быстрее откликаются на беду.
Штаб Правительственной комиссии осел в здании райкома партии. Нас уже ждали. Об обстановке коротко рассказали Щербина, Легасов. Майорец, Велихов, председатель Госкомгидромета Израиль. Потом медики выступили, химики о своих проблемах, а вернее, об общих.
Легасов в воспоминаниях абсолютно прав: мы во всем ориентировались только на мнение специалистов. Но был вопрос, который предстояло решить именно нам. Мне. На стол легла крупномасштабная карта, на которой нанесена была неровная, уродливая клякса - зона опасного радиоактивного поражения, откуда следовало эвакуировать жителей. Если ткнуть иглой циркуля в точку с надписью "Чернобыль" и провести окружность радиусом 30 километров, то самые длинные и тонкие "языки" зоны уперлись бы в нее. Правда, в очередном круге оставались и не попавшие в зону места, где уровень радиации, по представленной информации, позволял жить...
Все ждали решения. Ошибиться было нельзя.
- Эвакуировать людей будем из 30-км зоны!
- Из всей? - переспросил кто-то.
До этого спорили, предлагали: давайте не станем торопиться, еще раз уточним границы зоны. Их же все-таки с некоторым запасом определяли. К тому же вертолетная радиационная разведка - а иной там нельзя было провести - не самая точная.
Всегда любил поговорку: семь раз отмерь... Увы, но в тот момент она не подходила к ситуации. Времени не оставалось семь раз отмерять, следовало торопиться. Экономить, выгадывать на эвакуации, на здоровье людей - этого я ни понять, ни принять не мог, Лучше перестраховаться, а то, как бы потом не просто дороже, а хуже для людей не вышло...
- Из всей! - решительно подвел я черту. - И начинать немедленно.
Когда, спустя несколько часов, мы возвращались в Киев, навстречу нам шли в зону сотни пустых автобусов: казалось, что вся дорога от Чернобыля до Киева была ими занята. В зоне должны были обезлюдить 186 населенных пунктов.
Щербина уехал днем позже. Он к тому времени схватил солидную в сумме дозу радиации. Потом он еще не раз прилетит сюда, вплоть до 89-го станет летать, еще добавит к той черной сумме новые рентгены... Не они ли в итоге сократили ему жизнь?
В зоне остался так называемый сменный состав Комиссии. А возглавляли ее по очереди после Щербины: Силаев, затем Воронин, Маслюков, Гусев. Ведерников, Толстых, украинцы Масол, Мостовой... Если кого запамятовал, не обессудьте.
Когда к осени 86-го радиационная обстановка стабилизировалась, да и работы в зоне вошли в организованное русло, сменные "дежурства" прекратились.
В 89-м у Чернобыля уже "дежурили" все, кому, как говорится, не лень было, кто хотел на общенародной беде сделать себе громкое политическое имя. Легион их - "дежурных", соревнующихся в недетской игре под названием "Кто громче крикнет...".
А в первые дни, даже журналисты, прорвавшиеся в зону, писали о трагедии, в основном, как лишь о прискорбном происшествии. Оно, как считали многие, закончится достаточно благополучно. Они, к сожалению, ошиблись. Стоит ли их винить? Или по новейшей привычке будем призывать к ответу партократов, которые изо всех сил скрывали от народа горькую правду?
Даже бывший выдающийся партократ, а потом вовремя облачившийся в демократические одежды Шеварднадзе в своих мемуарах бросает камни в коллег, членов ПБ. Из-за их косности-де он не мог сразу же, в первые дни катастрофы, доложить все о ней миру. Он, по-видимому, в те дни это все знал, в отличие от нас, тех, кто каждый час, каждый день по крупинкам собирал данные, анализировал их, делал выводы.
Удивляться такому заявлению не приходится. Этот человек прошел все мыслимые и немыслимые ступеньки восхождения "наверх", он, действительно, ас высшего пилотажа - от всенародною демонстрирования поцелуев с немощным Брежневым на съезде до хаоса и людской крови в своей родной Грузии. Он всегда прав!"
С первых часов после катастрофы на ЧАЭС необычность, сложность возникших проблем, привели к необходимости привлечения основных научных сил страны, специализирующихся в данной и близлежащих научных областях, к локализации взрыва реактора 4-го ЭБ и ЛПК.
Так, в состав ПК был включен академик В.А. Легасов. Активно участвовали в ЛПК на ЧАЭС академики АН СССР А.П. Александров, Е.П. Велихов, С.Т. Беляев, Б.Е. Патон, академики УССР В.Г. Барьяхтар, В.П. Кухарь, В.Д. Новиков и др. Многие НИИ, ВУЗы страны оперативно подключили свои научные потенциалы на чернобыльскую тематику.
Раскрывая вклад государственных органов СССР в ЛПК на ЧАЭС, необходимо особо остановиться на высших звеньях управления государством - ЦК КПСС и СМ СССР.
Постановления ЦК КПСС и СМ СССР по вопросам ЛПК на ЧАЭС носили программный характер. В них определялась работа министерств и ведомств, участвующих в реализации конкретных мероприятий. Они были конкретны и целенаправленны.
Для подтверждения изложенного представим перечень основных постановлений ЦК КПСС и СМ СССР по чернобыльской тематике в 1986 году:
"О мероприятиях, обеспечивающих введение в эксплуатацию энергоблоков Чернобыльской АЭС", № 583 от 22 мая 1986 г.;
"О проведении дезактивационных работ в районах УССР, БССР, подвергшихся радиоактивному загрязнению в связи с аварией на Чернобыльской АЭС", № 634-188 от 29 мая 1986 г.;
"О подготовке к консервации объектов Чернобыльской АЭС", № 663-194 от 5 июня 1986 г.;
"О трудоустройстве и обеспечении жильем, социально-бытовым обслуживанием населения, эвакуированного из зоны Чернобыльской АЭС", от 5 июня 1986 г.;
"Об образовании при Президиуме АН СССР координационного совета по научным проблемам, связанным с ликвидацией последствий аварии на ЧАЭС", № 1306-357 от 1 ноября 1986 г. и др.
В рамках данного исследования нет возможности досконального анализа каждого из постановлений ЦК КПСС и СМ СССР, но представить краткое содержание одного из них необходимо.
Так, постановление № 634-188 от 29 мая 1986 г. гласит:
утвержден график работ с июня по декабрь 1986 года по дезактивации ЧАЭС, ж/д станции Янов, зоны временного выселения и жесткого контроля, г. Припять и др.,
отмечается низкая эффективность дезактивационных работ;
об обеспечении работающих в зоне ЧАЭС индивидуальными дозиметрами, респираторами, организации строго учета уровня облученных;
об установлении порядка возвращения эвакуированного населения в места прежнего проживания;
о выпуске дополнительного количества приборов дозиметрического контроля, поставке химических реагентов для дезактивации и др.
В целом постановление определило конкретных исполнителей, сроки выполнения работ, ответственность и др.
Постановлением СМ СССР № 1306-357 от 01.11.86 г. было предусмотрено развертывание в 1986-1990 гг. исследований по Комплексной программе, включающей ряд приоритетных научных направлений.
Для осуществления руководства и координации исследований но чернобыльской тематике министерств и ведомств, обобщения результатов и подготовки рекомендаций был образован Межведомственный Координационный совет по научным проблемам Чернобыля при Президиуме Академии наук СССР, а также специальные научно-исследовательские центры и группы по различным проблемам. Председателем Совета был назначен академик А.П. Александров. Первоначально в состав Совета вошли 43 виднейших ученых, руководителей министерств и ведомств. Со временем персональный состав Совета менялся неоднократно.
Основные задачи научных исследований, обусловленные локализацией катастрофы и ликвидацией ее последствий условно (по времени) можно разделить на три этапа: - первый - локализация катастрофы; - второй - ликвидация последствий катастрофы на АЭС, в ее зданиях и сооружениях, а также на территориях, загрязненных радиоактивными осадками; - третий - исследования по Комплексной программе, включающей следующие основные научные направления: влияние радиоактивного загрязнения на объекты флоры и фауны; контроль за уровнем радиоактивного загрязнения объектов окружающей среды и изучение процессов переноса продуктов деления и трансурановых элементов; изучение биологических факторов и отдаленных последствий радиационного воздействия на население и разработки мер по сокращению отрицательного влияния этого воздействия; ис следование влияния радиоактивных загрязнений на сельскохозяйственную продукцию, разработка мер по сокращению этого влияния и утилизация загрязненных радионуклидами пищевых продуктов; разработка методик и средств дезактивации объектов окружающей среды, хозяйственных и бытовых зданий и сооружений, оборудования и транспортных средств; разработка технологий, систем и оборудования, включая дистанционно управляемые устройства и технику, необходимые для обеспечения безопасных условий проведения работ по ликвидации аварии.
Высокопрофессиональный состав Координационного совета обеспечил эффективное решение вопросов организации фундаментальных исследований, разработку научных рекомендаций при решении конкретных задач.
Проведя анализ основных направлений программы исследований, Совет выделил самостоятельное научное направление по долговременному наблюдению и исследований на четвертом ЭБ ЧАЭС.
Разработанные рекомендации и предложения представлялись в ПК, ОГ ПБ ЦК КПСС, в СМ УССР, БССР и РСФСР и другие министерства и ведомства. Ход выполнения научных исследований заслушивался на заседаниях Совета.
Отдавая должное вкладу научных учреждений, необходимо четко представлять, в каких неординарных условиях приходилось решать возникающие задачи.
Не все было гладко. Не всегда можно было принять достаточно грамотное адекватное решение по возникающим проблемам.
Основные работы по ликвидации последствий катастрофы были возложены на Минэнерго СССР как заказчика и генподрядчика, но объем работ был значителен, поэтому к ним были привлечены организации Минсредмаша, Минуглепрома, Минмонтажспецстроя и чр.
В Минэнерго были созданы два оперативных штаба по ликвидации последствий катастрофы. В начале был создан штаб в Москве (руководитель А.Н. Семенов), несколько позднее, второй - в Чернобыле (руководитель заместитель министра Ю.Н. Корсун).
В Минэнерго было образовано главное производственно-распорядительное управление для выполнения и координации всех работ в зоне аварии Чернобыльской АЭС и для осуществления функций заказчика по сооружению г. Славутича (нового города эксплуатационников), было также сформировано производственное объединение "Комбинат".
ПК собиралась 2-3 раза в день. Вечернее заседание проходило в 20 часов. Частные вопросы решались по мере их возникновения. В связи с увеличением радиационного фона в г. Припяти ПК, оперативные группы министерств и ведомств 28 апреля передислоцировались в г. Чернобыль.
Заседания ПК проводились в здании Чернобыльского райкома КП Украины. Подводились итоги работы за прошедшие сутки, уточнялись задачи на следующие. На заседания приглашались руководители министерств и ведомств, участвовавшие в ликвидации последствий катастрофы, члены ПК.
Заседания ПК проходили исключительно организованно. Все вопросы, при необходимости, решались на государственном уровне. Если возникала потребность в чем-то крайне важном, из-за чего страдало срочное выполнение того или иного задания (агрегаты, материалы, механизмы и др.), то необходимое оборудование могло быть доставлено на следующий день поездом, самолетом из любого региона страны. На ликвидацию последствий катастрофы работала вся страна.
Масштабность выполняемых работ в районе катастрофы, их разноплановость, необходимость выделения главных, первоочередных мероприятий потребовали разработки комплексной программы работ по локализации катастрофы и ликвидации ее последствий. В разработке Программы приняли участие фактически все министерства и ведомства, представленные в районе ЧАЭС. После рассмотрения и утверждения Программы на ПК она была положена в основу работ по локализации катастрофы и ликвидации ее последствии Программой координировалось решение всех основных задач. Бы ли определены ответственные исполнители, назначены сроки выполнения основных мероприятий, предусмотрена система отчетности. Фактически Программа стала базой для деятельности ПК, л прибывшая на смену первой ПК команда И.С. Силаева осуществляла ее претворение в жизнь. Отчет о выполнении Программы систематически докладывался в СМ СССР и ПБ ЦК КПСС.
В дальнейшем была продолжена практика разработки комплексных программ. Их претворение в жизнь подтвердило необходимость четкого планирования крупномасштабных работ в районе катастрофы.
Вот как характеризует деятельность ПК начальник управления по информации и связям с общественностью Минатома РФ Г.А Кауров: "Уже первые решения и действия руководства страны, министерств, ведомств и общественности показали состояние высокой готовности к преодолению экстремальных ситуаций. Решения Правительственной комиссии были безоговорочно обязательны для всех союзных и республиканских министерств и ведомств. На первом этапе работы Правительственной комиссии удалось избежать таких пороков, как бюрократия и формализм. Члены комиссии и работающие с ними ученые и специалисты вспоминают это время и эту работу как очень трудную, опасную, высокоответственную, но доставлявшую удовлетворение своей необходимостью и полезностью". Своевременные и четкие решения Правительственной комиссии во взаимодействии с правительствами Украины, Белоруссии и России позволили организованно провести эвакуацию населения из 30-км зоны, включая г. Припять, обеспечив безопасность людей (только у 145 человек был поставлен диагноз "лучевая болезнь"). Комиссия сумела создать коллектив ученых, специалистов и рабочих, решивших небывалую до этого задачу - в условиях мощных радиационных полей укротить разрушенный реакторный блок, предотвратить дальнейшее негативное развитие событий, а затем организовать работы по ликвидации последствий. Всестороннюю поддержку Правительственная комиссия получала от оперативной группы Политбюро ЦК КПСС, которую возглавлял Н.И. Рыжков. В Госплане СССР, Госснабе СССР, ряде министерств и ведомств также были сформированы оперативные группы, обеспечивающие неукоснительное выполнение заданий Правительственной комиссии. В то время казалось, что нет таких задач и даже проблем, которые не могли бы быть решены в кратчайшие сроки. Наглядным примером тому является научно-техническое решение, ршработка проекта и сооружение в течение 3-х месяцев в условиях сложной радиационной обстановки "Саркофага", закрывшего разрушенный атомный реактор. Сооружение "Саркофага" имело огромное психологическое значение для населения близлежащих районов, персонала ЧАЭС, обслуживающего 1-й, 2-й и 3-й энергоблоки, людей, занимающихся ликвидацией последствий катастрофы. Важное значение для жителей Киева и других населенных пунктов, расположенных в русле Днепра, имели меры, принимаемые для предотвращения загрязнения радиоактивными веществами вод реки Днепр путем многокилометровой обваловки русел рек Днепр, Припять и их притоков. И подобных задач было решено множество. Их разработка и внедрение оказались бы невозможными без всенародной поддержки принимаемых решений и предпринимаемых действий".
Одна из ответственных задач, с последствием на века, решаемая ПК на 1-ом этапе ликвидации последствий катастрофы, относилась к определению мест захоронения радиоактивных отходов средней и слабой зараженности. Высокозагрязненные отходы сосредоточивались в фундаментальных могильниках в промзоне, складировались у разрушенного здания реактора (впоследствии укрыты "Саркофагом").
Для решения этой задачи ПК решением от 15.06.86 г. образовала рабочую группу (руководитель А.К. Круглов - член ПК, начальник научно-технического управления Минсредмаша). В состав рабочей группы были включены представители Украины и ряда союзных ведомств. В результате работы группы был разработан порядок захоронения отходов.
В своих воспоминаниях член ПК А.К. Круглов отмечает, что итогом нашей рабочей группы было решение о выборе места и срочном строительстве этих могильников в районе села Бураковка, на расстоянии 4 км к югу от ЧАЭС. Рабочий проект могильников выполнял ВНИИПИЭТ под руководством Страхова с участием проектного института Украины и привлеченных организаций.
При выборе месторасположения могильников учитывались предложения крупных ученых и специалистов. В качестве примера приведем рекомендации президента Академии Наук СССР А.П Александрова, работавшего тогда одновременно и директором Института атомной энергии имени И.В. Курчатова.
"О ХРАНИЛИЩАХ МАЛО- И СРЕДНЕ-ЗАГРЯЗНЕННОГО ГРУНТА, УДАЛЯЕМОГО ПРИ ДЕЗАКТИВАЦИИ ЖИЛЫХ ПОСЕЛКОВ"
1. Дальние перевозки этого загрязненного грунта нецелесообразны, т.к. ветровые разносы будут поднимать величину активности в чистых и слабозагрязненных местах, на дорогах и т.д.
2. Для хранения этого загрязненного грунта наиболее целесообразно на местности с гладким рельефом (не овражистой) и возможно большим отстоянием водоносных горизонтов от поверхности сделать траншейные хранилища. Если отстояние в удобном для хранилища месте меньше 5 метров (определенных нормами), то его следует довести до 5 метров за счет слоя насыпного грунта. В этих траншейных хранилищах следует, по проекту МСМ, выполнить глиняный замок или при отсутствии глин замок из сорбирующих сред (напр., туфа). Координаты и план хранилища должны быть строго зафиксированы и находиться на вечном хранении в установленном порядке.
3. Высокозагрязненные удаляемые объемы грунта по масштабам составляют 1-2 % от средне- и малозагрязненных грунтов. Их целесообразно помещать в фундаментальные могильники, создаваемые в промзоне, совместно с ввозимыми туда остатками выбросов из 4-го блока.
А. Александров 12.06.86 г.
В указанные стационарные могильники нужно было транспортировать отходы из временных хранилищ-могильников, представляющих собой своеобразные (типа больших стогов сена) сборища мусора, бытовых отходов, вывезенного навоза, соломенных крыш и т.д. Таких временных могильников по состоянию на 15.06.86 г. было 51, в которых находилось в соответствии с перечнем этих хранилищ 135500 м3 отходов. Из них:
в секторе № 1 (район Маритон - Савич) - 86,3 тыс. м3;
в секторе № 2 - 24 могильника в районе Опачи, Терехов, Коро-фад, Залесье - 36,6 тыс. м3;
в секторе № 3 - 22 могильника в районах населенных пунктов Полесское, Вильча, Ольшанка и др. - 12,6 тыс. м3.
К этому времени по указанию министра Е.П. Славского в Чернобыль прибыли представители ОНИС (Опытной научно-исследовательской станции) из Челябинска-40, которые выдавали рекомендации по использованию загрязненных территорий и слабоактивных отходов, т.к. имели громадный опыт работы на загрязненных территориях вокруг комбината "Маяк" после известных аварий. Ниже приводится содержание рекомендаций специалистов ОНИС от 24.06.86 г.
РЕКОМЕНДАЦИИ ПО ВНЕСЕНИЮ В ПОЧВУ ОРГАНИЧЕСКИХ ОТХОДОВ, ДЕЗАКТИВАЦИИ НАСЕЛЕННЫХ ПУНКТОВ
1. Образующиеся в процессе дезактивации органические отходы (навоз, снятый верхний слой почвы, собранная растительность) могут быть использованы в качестве органического удобрения.
2. Перед внесением в почву органические остатки (солому, сено) целесообразно измельчить и перемешать до состояния, пригодного для механизированного разбрасывания по поверхности почвы. Измельчение соломы и сена производить на механизмах, используемых для приготовления грубых кормов в животноводстве.
3. Приготовленную смесь с помощью навозоразбрасывателей транспортируют и разбрасывают по полям, уровень загрязнения которых не ниже загрязнения смеси. Возможно использовать для этих целей автосамосвалы, путем разгрузки органической массы при медленном движении.
4. Примерная масса вносимых отходов на один гектар 40-60 т (4-6 кг/м2). ОНИС ГКАЭ Архипов Н.П., Базылев В.В., Мартюшов В.В.
Однако, несмотря на эти правильные рекомендации и решение Председателя Правительственной комиссии Ю.Д. Маслюкова о порядке обращения и захоронения отходов, рекомендации выполнены были лишь частично. Сжигать же горючие отходы, даже слаборадиоактивные, у которых загрязненность была ниже, чем на окружающей территории Председатель Правительственной комиссии в то время не решился, хотя и утвердил такие предложения.
Указанные предложения ОНИС являются актуальными и до настоящего времени на всех территориях, где имеются слаборадиоактивные отходы.
Как уже отмечалось, ежедневно к заседанию Правительственной комиссии готовились вопросы для принятия решений Комиссии. Редкие были дни, когда член Правительственной комиссии от Мин-средмаша не получал бы подобные задания. В качестве примера приведен перечень таких вопросов к заседаниям 25 июня и 27 июня 1986 г.
ВОПРОСЫ К ЗАСЕДАНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ КОМИССИИ 25 ИЮНЯ
1. В связи с малой эффективностью заливки бетоном стенки биологической защиты т. Корсуну поручалось решить вопрос о применении новой технологии и создания этой стенки.
2. Решением Правительственной комиссии от 19 июня было поручено Минэнерго, Минобороны и Минсредмашу представить оперативной группе Госстандарта сведения о порядке использования дозиметрических, радиометрических и спектрометрических приборов в Чернобыле и 30-км зоне и согласовать график их проверки. По сообщению Госстандарта работа еще не развернута.
3. Работы по закреплению грунтов в основном проводятся бардой и латексом. Во время дождей барда смывается. В настоящее время научным центром 1039, организациями АН СССР, АН УССР и другими опробован ряд других составов для более длительного закрепления грунтов, в т.ч. труднорастворимых.
Целесообразно поручить оперативной группе Минсредмаша (т. Круглову) совместно с представителями Минэнерго, УНХВ, АН СССР, АН УССР, Минхимпрома рассмотреть все предложения и представить на утверждение Правительственной комиссии график на июль месяц работ по закреплению грунтов от пылеуноса и смыва.
ВОПРОСЫ К ЗАСЕДАНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ КОМИССИИ 27 ИЮНЯ
1. До настоящего времени Минэнерго СССР не представил график по проведению работ по устройству "стены в грунте" и проект решения Правительственной комиссии о назначении комиссии по приемке в эксплуатацию охлаждаемой плиты под реактором блока №4.
Целесообразно поручить тт. Корсуну и Круглову сегодня (27 июня) представить на утверждение эти документы.
2. На заседании Правительственной комиссии 25 июня т. Круг-лову было поручено 26 июня подготовить усовершенствованную конструкцию контейнеров, уточнить потребность в контейнерах, в частности, для захоронения почвы, которая будет снята в районе "Рыжего" леса.
Целесообразно заслушать т. Кочеткова О.А. о предложениях по новым правилам Минздрава СССР для работы на АЭС (О.А. Кочетков - начальник отдела Института биофизики Минздрава СССР в Правительственной комиссии сменил профессора В. С. Коцеева).
3. Для проведения работ по устройству дренажных скважин, выполняемых Минмонтажспецстроем СССР, необходимо решить вопрос об обеспечении электроэнергией.
Целесообразно заслушать по этому вопросу т. Корсуна.
На Правительственной комиссии не только были ежедневные доклады представителей министерств о выполненных работах, но и выявлялись причины срывов. Перед прибытием зарубежных уникальных кранов "Демаг" (в стране их было только 4) для монтажа оборудования "Саркофага" много было претензий к представителям Совмина Украины. Они слабо контролировали транспортировку оборудования кранов по территории Украины и других республик. Систематически члены Правительственной комиссии в письменном виде представляли ее Председателю своеобразные итоговые доклады - краткие отчеты о работе по ликвидации последствий аварии.
Как отмечалось выше, Правительственную комиссию под председательством Ю.Д. Маслюкова сменила комиссия В.К. Гусева. В это время по утвержденному графику строились могильники для постоянного хранения радиоактивных етходов, продолжалась дезактивация территорий, как на площадке ЧАЭС, так и в пределах 30-км зоны. Заканчивалось проектирование "Саркофага", интенсивно строилась УС-605 защитная стена около машзала 4-го блока и бетонные заводы. Уже к 10.07.86 г. был пущен 3-й бетонный завод. Совершенствовалась работа пунктов дезактивации и специальной обработки (ПуСО), которые практически очищали от радиоактивных веществ весь транспорт и другое оборудование, используемое на территории ЧАЭС. В этот период площадку посетили секретарь ЦК Компартии Украины В.В. Щербицкий, министр среднего машиностроения Е.П. Славский, министр обороны СССР и другие руководители, с участием которых В.Г. Гусев проводил заседания Правительственной комиссии, уточнял задачи по быстрейшей ликвидации последствий катастрофы.
Катастрофа на ЧАЭС показала необходимость выделения из состава Министерства энергетики и электрификации атомных станций. В июле 1986 г. было образовано Министерство атомной энергетики СССР. На базе Минсредмаша и нового министерства 27.06.89 г. образовано Министерство атомной энергетики и промышленности. 17.07.89 г. министром стал В.Ф. Коновалов.
В связи с необходимостью дальнейшего совершенствования системы управления работами в зоне ЧАЭС и в других районах радиоактивного загрязнения, в сентябре 1986 года ОГ приняла решение о прекращении деятельности ПК сменных составов.
Была создана ПК по ликвидации последствий аварий на ЧАЭС с рабочим органом в составе бюро СМ СССР по топливно-энергетическому комплексу на постоянной основе под руководством Б.Е. Щербины. В 1989 году его сменил заместитель Председателя СМ СССР В.Х. Догужиев, возглавивший Государственную комиссию СМ СССР по чрезвычайным ситуациям.
С октября 1986 года заседания ОГ ПБ перестали быть регулярными, а 14 января 1988 г. ЦК КПСС принял Постановление "О деятельности Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС". Работа ОГ была признана положительной. В связи с выполненными задачами ЦК КПСС принял решение о прекращении ее работы.
В документальной повести Н.Д. Тараканова "Две трагедии XX века" (М., 1992 г.) с обидой на высшее руководство представлено отстранение генерала армии А.Т. Алтунина - Начальника ГО СССР от руководства ОГ МО СССР в зоне ЧАЭС (назначен решением министра обороны 2 мая 1986 г.) [12]: "... А.Т. Алтунина отстранили ретивые начальники и отправили его в Москву с упреками. К управлению были подключены армейские генералы, порою совершенно некомпетентные..."
В этой же повести предложен альтернативный вариант Правительственной комиссии Гражданской обороны СССР с ее штабом, основными управлениями, с подчинением всех необходимых сил и средств ГО, гражданских министерств и ведомств, воинских частей МО.
Что можно сказать сейчас по этому поводу, фактически много лет спустя после катастрофы?
Министерства среднего машиностроения, энергетики и электрификации, здравоохранения. Гражданская оборона СССР оказались фактически не готовыми к немедленным действиям по локализации крупномасштабной катастрофы на АЭС и ликвидации ее последствий. Утверждения о том, что ГО СССР готовилась к защите населения на военное время, не выдерживают никакой элементарной критики. Если в мирное время, на ЧАЭС формирования ГО не смогли организованно вступить в борьбу с возникшей бедой, то во время военных действий условия были бы еще тяжелее и последствия -значительней. Создание правительственной комиссии и ОГ Политбюро обеспечило жесткое и качественное управление всем ходом работ по локализации катастрофы и ликвидации ее последствий с привлечением необходимых сил и средств всей страны.
Отмечая в целом огромную роль верхних звеньев в управлении, в организации и координации работ по локализации, а потом и ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, необходимо обратить внимание и на непонятное, пассивное отношение бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева к поездке в район катастрофы.
Н.И. Рыжков в книге "Перестройка: История предательств" недоумевает по этому поводу: "...почему он так и не был в Чернобыле? Почему он ни разу не приехал ни в одну "горячую точку"? Ни в Карабах, ни в Тбилиси, ни в Сумгаит, ни в Баку, ни в Вильнюс?.."
Подводя итоги изложенному, можно отметить, что высшая оценка деятельности Оперативной группы Политбюро дана академиком В.А. Легасовым: "Я не знаю ни одного ни крупного, ни мелкого события, которое не было бы в поле зрения Оперативной группы Политбюро. Должен сказать, что ее заседания, ее решении носили очень спокойный, сдержанный характер с максимальным стремлением опереться на точки зрения специалистов, но всячески сопоставляя точки зрения различных специалистов. Для меня это был образец правильно организованной работы. При этом в своих решениях Оперативная группа стремилась всегда идти по пути максимальной защиты интересов людей".
Вместе с тем было неправильным говорить обо всем в розовом свете.
Так, В.Н. Шишкин, заместитель начальника Главного управления Министерства строительства электростанций, по этому поводу отмечает [7]: "... со дня страшной трагедии, из памяти ушли многие события, их последовательность, но одно запомнилось ясно - растерянность в первые дни после аварии руководителей ЧАЭС, Министерства и Правительственной комиссии. В некоторых случаях, очевидно, были незнание, как правильно поступить в создавшейся ситуации, ошибочность принимаемых решений с расчетом на самоотверженность людей, которая ими и проявлялась ежедневно и ежечасно".
В отдельных случаях решения о создании руководящих органов ликвидацией последствий катастрофы принималось не министерствами и ведомствами, а вышестоящими звеньями управления персонально.
Известно, что вначале организация медицинского обследования эвакуированного из района катастрофы населения и оказание ему врачебной помощи имели серьезные недостатки. Об этом отмечалось уже на первом заседании Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС 29 апреля 1986г.
Так, в протоколе № 1 этого заседания, отмечалось (пункт 3): "Об организации медицинского обслуживания населения в районах радиоактивного загрязнения.
Обратить внимание т. Буренкова на серьезные недостатки в организации медицинского обследования населения, эвакуированного из района аварии, и оказания необходимой врачебной помощи. Обязать т. Буренкова срочно вылететь на место для принятия исчерпывающих мер по коренному улучшению всей этой работы".
Во исполнение решения заседания ОГ ПБ ЦК КПСС уже 1 мая 1986 г. распоряжением СМ СССР была создана правительственная комиссия для обеспечения единого руководства оказанием меди-I (инской помощи пострадавшим в результате радиационной аварии. Руководитель - первый заместитель министра здравоохранения ЩепинО.П.
Всем министерствам и ведомствам СССР, в том числе и республиканским, местным органам власти предписывалось безусловное выполнение решений и поручений комиссии по вопросам, входящим в ее компетенцию.
Необходимо осветить нетривиальный алгоритм создания этой правительственной комиссии. В монографии "До и после Чернобыля" один из ее авторов (А.И. Воробьев - член-корреспондент Академии медицинских наук, 1986 г.) достаточно подробно раскрывает обстоятельства этого события.
С первых дней после катастрофы, понимая ее масштабы, А.И. Воробьев включился в процесс оказания помощи пострадавшим от радиации, как в 6-й больнице (Клинический отдел Института Биофизики), так и в районе ЧАЭС.
Прибегнув к помощи своего пациента в Кремлевской больнице (первого заместителя КГБ Бобкова Д.Д.), Воробьев А.И. вместе с ним 1-го мая побывал в 6-й больнице, а потом они отправились в Кремль, на заседание ОГ ПБ ЦК КПСС.
После доклада представителя Института биофизики о ситуации с больными, о нуждах 6-ой больницы (в это время в ней находилось более 200 больных с острой лучевой болезнью) было предложение выступить А.И. Воробьеву. Он в конце своего доклада предложил создать специальную Правительственную медицинскую комиссию, в которую входили бы и представители других министерств.
Медицинская правительственная комиссия СССР активно включилась в процесс ЛПК. Так, уже в день своего создания (1 мая 1986 г.) Председатель ПК О.П. Щепин ВЧ-граммой министрам охраны здоровья республик, распорядился о ежедневных докладах в Минздрав СССР до 9.00 утра, в том числе о количестве выявленных, обследованных, прошедших санитарную обработку и госпитализированных лиц из-за катастрофы на ЧАЭС, нарастающим итогом за каждый день. Первое донесение предписывалось представить 2 мая 1986 г. [16, с. 92].
3 мая 1986 г. система управления ликвидацией последствий катастрофы на ЧАЭС пополнилась еще одним звеном управления на Украине. Распоряжением первого секретаря ЦК КПУ В. Щербицко-го была создана оперативная группа политбюро ЦК КПУ.
Руководитель ОГ Ляшко А.П. - председатель СМ Украины. Определены основные задачи [12]:
проведение мероприятий по ликвидации последствий катастрофы;
эвакуация населения из опасных зон, его размещение, медицинская помощь и др.;
обеспечение непрерывного контроля за состоянием окружающей среды и осуществление необходимых мероприятий по ее нормализации;
повышение подготовленности на случай осложнения обстановки;
оценка сложившейся обстановки в г. Киеве, Киевской области и других местах республики.
Первое заседание ОГ ПБ ЦК КПУ состоялось 3 мая 1986 г. Было определено, что заседания будут проводиться ежедневно в 10 часов, продолжительность до 1 часа.
На первом заседании был рассмотрен обширный перечень вопросов, в том числе [12]:
выполнение распоряжений ПК, связанных с ЛПК на ЧАЭС;
обеспечение качественного проведения эвакуации населения из 10-км зоны (время и очередность проведения эвакуации определяет ПК). О размещении населения по новому месту жительства, обеспечении его работой, прием детей в школы и дошкольные учреждения. Торговля, бытовое обслуживание;
медицинское обслуживание: учет, развертывание медицинских пунктов, откомандирование медицинских работников из других областей;
о выезде иностранных граждан;
о создании специальной ПК СССР по медицинским вопросам. Широкий спектр поднятых вопросов на 1-м заседании ОГ ПБ
ЦК КПУ и конкретные решения свидетельствуют о широких полномочиях данного звена управления и желании членов ОГ обеспечить наивысшую эффективность системы ЛПК на ЧАЭС, созданной и функционирующей на Украине. Вместе с тем, это звено управления не дублировало ПК СССР, ОГ ПБ ЦК КПСС, а обеспечивало, координировало, руководило на республиканском уровне деятельностью министерств и ведомств республики с учетом указаний высших звеньев управления СССР.
ПЕРВЫЕ ШАГИ СИСТЕМЫ УПРАВЛЕНИЯ ЛПК НА ЧАЭС
Новые нетрадиционные задачи, которые возникали очень часто в процессе ликвидации последствий катастрофы, требовали доста-1'уочно глубоких исследований и, в том числе, теоретических решений. В качестве примера А.Н. Семенов приводит разногласия академиков А.П. Александрова и Е.П. Велихова [17]: "... на вопрос Н.И. Рыжкова, почему сорвано начало бетонирования саркофага, последовал ответ И.С. Силаева, что имеется возражение вице-президента Академии наук СССР Е.П. Велихова, который утверждает, что если куски атомного топлива попадут в бетонную смесь и она затвердеет, это будет равносильно атомной бомбе, мощность которой будет зависеть от объема попавшего в бетон атомного топлива. Тогда Н.И. Рыжков обратился к Президенту Академии наук СССР А.П. Александрову: "Как же так, Анатолий Петрович, Вы докладывали, что все эти вопросы решены? Оказалось, что точки зрения двух академиков не совпадают".
В конце концов, согласованное решение учеными было принято и укладка бетона была продолжена.
"Тогда и мне, да я думаю, и другим участникам этого совещания показалось странным, что два академика-атомщика не могут дать однозначного ответа на поставленную задачу, мелькнула мысль о том, что может быть в стране не все в порядке с атомной наукой" [17].
Теперь трудно выявить и собрать конкретных авторов иных новшеств или рекомендаций, ибо в первые месяцы главной целью всех участников было - выполнить задачу и повысить эффективность намечаемых мероприятий. Одних только крупных организаций, учреждений и учебных заведений, принимавших участие в подготовке и внедрении научных рекомендаций и впоследствии вошедших в Координационный совет, было более тридцати.
От ПК ждали немедленных и эффективных действий. Но не все было так просто. Разрушения и огромные радиационные излучения внутри и около ЧАЭС, достигавшие* десятков тысяч рентген в час, осложняли возможность выяснения истинной сложившийся обстановки на ЧАЭС.
Опыта ЛПК подобного масштаба не было. Так, например, "при более простой аварии в 1979 году на Тримайл Айленд (США), где один человек погиб и 1400 были эвакуированы из-за радиоактивного заражения, только через два года американцы рискнули подойти к биологической защите первой стенки и начали работы" [4].
Наиболее сложными в решении были вопросы, связанные с ядерным топливом, а именно: ядерная, тепловая и радиационная опасность.
Вот как комментирует сложившуюся обстановку А.А. Боровой [12]: "Ядерная опасность - это возникновение цепной реакции (СЦР). Но уже не управляемой человеком, как в реакторе, а самопроизвольной".
Насколько опасны были бы последствия возникновения в разрушенном блоке цепной реакции?
В течение долгого времени их опасность преувеличивалась, продолжает она преувеличивается и по сей день. Вначале - в силу недоверия к заявлениям специалистов (сам факт чернобыльской аварии никак не способствовал укреплению этого доверия), а позднее из-за личных интересов и влияния сообщений средств массовой информации.
Слова "ядерная опасность" у обычного человека прочно ассоциируются с ядерным взрывом. Гигантская по своей силе вспышка света, ударная волна, переворачивающая танки, как спичечные коробки, Апокалипсис. Ничего похожего внутри четвертого блока ученые не ожидали. При возникновении СЦР топливо нагреется, развалится, вода испарится и реакция остановится. Опасность при этом представлял бы выброс радиоактивности, наработанной за время существования такого "самостийного" реактора. Но по всем оценкам, этот выброс не шел ни в какое сравнение с выбросом при самой чернобыльской аварии. Он был бы в тысячи раз меньше. Так говорили специалисты-ядерщики. Но загипнотизированные огромной бедой члены Правительственной комиссии не очень-то им верили.
Поэтому в первый день после аварии был сделан ряд попыток измерить потоки нейтронов у развала блока; предполагалось, что их большая величина может служить указателем того, что реактор продолжает неуправляемую работу.
С риском для жизни пытался провести такие измерения вблизи развала реактора и член Правительственной Комиссии академик И.А. Легасов.
Не меньшую тревогу вызывала тепловая опасность ("Китайский синдром" - название одноименного фильма). Считалось, что раскаленное ядерное топливо опустится вниз, достигнет грунтовых вод и загрязнит их.
Но самой злободневной и сложной явилась радиационная загрязненность, распространившаяся на многие территории северного полушария нашей планеты.
Наиболее сложные и безотлагательные вопросы возникли в первые же минуты после катастрофы и начали нарастать один за другим по мере развертывания работ. Сюда можно отнести:
как остановить ядерную реакцию в разрушенном энергоблоке?
как выявить, есть ли нейтронное излучение?
как обнаружить куски ТВЭЛов с воздуха?
как установить суточный выброс активности из кратера 4-го энергоблока?
как дезактивировать различные поверхности?
как повысить эффективность радиационной разведки?
как обеспечить охлаждение реакторов?
как укрыть разрушенный энергоблок?
какие нужны роботы?
Первой научной проблемой, вставшей перед участниками ликвидации последствий катастрофы немедленно, было "укрощение" взорвавшегося реактора, или, как потом начали называть эту работу, его тампонирование.
К сожалению, ни тогда, ни сейчас нет однозначной оценки принятых решений. А решений было два.
До того как выяснилась в первом приближении картина взрыва, реактор пытались заливать водой. Руководство станции ошибочно считало, что реактор не разрушен и его необходимо охлаждать.
По вопросу охлаждения реактора водой не было однозначного мнения. Одним из сторонников этого был Е.И. Игнатенко [6]:
"Так как никто толком не знал, куда поступает вода, которую качали аварийные насосы по линии подпитки питательной воды в сторону активной зоны реактора, то я предложил забросить череч разломанную крышу центрального зала пожарные шланги и начать подачу воды пожарными машинами в верхнюю часть активной зоны ядерного аппарата для обеспечения его эффективного и управляемого охлаждения.
Как впоследствии нам сообщили из Англии, именно водой примерно таким же способом гасили пожар на газографитовом реакторе в пятидесятых годах. Это, по моему мнению, в тот момент было самым важным в сдерживании выхода радиоактивных веществ и 1 активной зоны в атмосферу. Однако от идеи пришлось отказаться, так как требовалось осуществить прокладку шлангов через очень зараженные участки крыш, куда люди пройти не могли.
О появлении большого количества высокорадиоактивной воды на нижних отметках АЭС, что говорило о её контакте с топливом и, соответственно, его охлаждении, нам сказал главный инженер АЭС Николай Максимович Фомин. Однако эта вода, как оказалась, заливала нижние отметки не только четвертого и третьего блоков, имеющих много общих коммуникаций, но проникала и в кабельные каналы еще работающих на полной мощности первого и второго блоков. Эту воду персонал АЭС под руководством Фомина и его заместителя по науке М.А. Лютова откачивали в различные емкости, в том числе даже в системы аварийного слива трансформаторного масла, с использованием переносных насосов типа "Гном". Всему этому скоро должен был наступить предел, за которым должно было начаться выделение из активной зоны реактора значительных количеств радиоактивных веществ.
Тут нам доложили, что высокорадиоактивная вода пошла по нижним отметкам третьего, второго и первого блоков, и самое неприятное - проникла в помещение электротехнических сборок, от которых велось энергообеспечение систем расхолаживания, в том числе аварийных, предназначенных для охлаждения активных зон этих энергоблоков, т.е. возникла ситуация, при которой надо было заботиться о безопасности еще трех реакторов.
И тогда было принято, как я теперь считаю, роковое решение -прекратить подачу воды в сторону активной зоны четвертого блока. Результаты этого не замедлили сказаться. С наступлением темноты над разрушенным блоком появилось зарево - это, как и следовало ожидать, загорелась активная зона.
Уровни радиации в г. Припяти резко ползли вверх. Замеры радиационной обстановки в районе горкома партии показали следующие значения: в 18 часов - 30 миллирентген в час, в 20 часов - 60 миллирентген в час.
Всю ночь я размышлял о возможном развитии процессов в активной зоне реактора четвертого блока. Прекращение подачи туда поды должно было привести к подъему температуры ядерного топлива, конструкций аппарата и, следовательно, к увеличению выхода радиоактивных элементов в окружающую среду. С другой стороны, подъем температуры мог привести к расплавлению активной зоны, с последующим проплавлением подреакторных конструкций и уходом ее через фундаментную плиту здания в грунт на глубину, как подсказывала теория, 10-20 м. Мысли о возможности такого развития событий подтверждали тревожно играющие отблески огня на оставшихся конструкциях центрального зала реакторного отделения четвертого блока и на вентиляционной трубе второй очереди Ч АЭС. Это пламя выбрасывалось откуда-то снизу, из того места, где должна была располагаться активная зона. Об ее опасности говорило и то, что замеры показывали быстрый рост радиоактивности в г. Припяти. Ночь близилась к концу, в пятом часу начало светать. Я попросил Антошкина дать распоряжение на вылет вертолета с целью осмотра поврежденного блока".
Вместе с тем обилие воды, подаваемой в разрушенные коммуникации, привело к тому, что она вместе с захваченной высокоактивной радиоактивной пылью попала во многие, в основном подвальные, помещения, чем вызвала их высокое и стойкое радиоактивное загрязнение. Впоследствии, радиоактивные частицы проникли в бетон стен и полов на глубину до 10-15 мм. Возникла необходимость сначала избавляться от радиоактивно загрязненной воды, а затем дезактивировать стены и пол осушенных помещений. И ходе работ происходило излишнее и опасное (с попаданием внутрь организма) переоблучение личного состава. Безлюдных технологий выполнения этих работ своевременно предложено не было. Воду зачастую вычерпывали ведрами, а бетон вынуждены были дезактивировать снятием загрязненного слоя соскабливанием с последующим покрытием незараженным бетоном. К достижениям науки это отнести, вероятно, нельзя.
Другой, не менее важной задачей, стоявшей перед ПК являлся бушующий пожар внутри разрушенного реактора, выбрасывающий в атмосферу радиоактивные вещества. Горела активная зона реактора 4-го ЭБ. Под угрозой загрязнения могли оказаться значительные территории ближайших областей и республик.
По мере выявления действительной картины разрушения реактора было принято на основе коллективных научных консультаций, в которых участвовали ведущие ученые страны (академики А.П. Александров, Е.П. Велихов, В.А. Легасов и др.), решение о тампонировании реактора с воздуха набором веществ различного функционального назначения. Такое решения было одобрено ПК и принято 27 апреля в 8 часов утра [6].
Песок, по расчетам, должен был играть роль физико-химического фильтра, связующего радиоактивные газы и аэрозоли, которые исходили из развала. Кроме того, песок должен был расплавляться, обволакивать топливо и затем в виде расплава поступать в нижние отметки реакторного отделения. Все это уменьшало удельную емкость остаточного энерговыделения топлива и приводило затем к снижению его температуры.
Одновременно с песком сбрасывали борную кислоту (как поглотитель нейтронов), доломитовые глины и свинец. Свинец, как вещество, имеющее большую чем ядерное топливо плотность и достаточно высокую температуру кипения (более 1700° С), проникая через остатки активной зоны реактора, должен снижать ее температуру, образовывать жидкую линзу под ней и тем самым воспрепятствовать проплавлению конструкционных материалов на нижних отметках. Это должно было предотвратить проникновение высокорадиоактивного расплава под фундамент реакторного отделения. В тот период вероятность расплава предоставляла значительную угрозу для водоносных горизонтов грунта (согласно расчетным оценкам, расплав активной зоны мог уйти на глубину до 10 м).
Вопросы организации засыпки активной зоны были поручены заместителю ПК Н.Ф. Николаеву (заместитель Председателя СМ Украины) и Председателю Киевского облисполкома И.С. Плющу, Е.И. Игнатенко и генерал-майору Н.Т. Антошкину, начальнику штаба ВВС КВО.
Россия всегда гордилась своими героями. В их числе народ особо помнит людей, чьей профессией стало небо. Тех, кто на полях сражений Великой Отечественной войны бесстрашно громил врага, кто, став наследниками фронтовой славы и традиций, достойно продолжает и приумножает их. Многим летчикам Военно-Воздушных Сил за мужество и героизм, проявленные при выполнении интернационального долга, ответственных заданий командования и испытательных полетов, присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Тысячи авиаторов награждены орденами и медалями.
Новую яркую страницу в героическую летопись ВВС вписали воины-авиаторы, принявшие участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС.
Использование авиации, в особенности вертолетов, потребовалось буквально на самых ранних стадиях принятия решений по ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС. Прежде всего вертолеты применялись как единственно возможные средства для детальной разведки состояния 4-го реактора и его активной зоны. В результате первых вылетов было установлено, что придется иметь дело с горением активной зоны и с высокими уровнями радиоактивности. Под угрозой находились обширные территории с множеством населенных пунктов. Надо было задержать, хотя бы временно, поступление в окружающую среду выделяющихся радиоактивных продуктов, особенно короткоживущих радиоактивных изотопов. Вывод был сделан единственный: засыпать реактор веществом-поглотителем, слой которого выполнял бы роль фильтра.
В качестве одного из компонентов такого вещества было решено использовать песок: во-первых, потому что его было в избытке, во-вторых, он был способен физико-химическим взаимодействием связать или замедлить выход в атмосферу наиболее опасных радиоактивных изотопов цезия, стронция, редкоземельных элементов, подгруппы циркония, урана и плутония, задержать поступление аэрозолей топлива в атмосферу. По расчетам для засыпки толщиной в один метр необходимо было около 50 тысяч мешков вещества-поглотителя. Единственным средством доставки мешков к аварийному реактору и его засыпки признавались вертолеты. Других средств на данный момент просто не существовало.
Засыпка реактора вселяла надежду в победу над разбушевавшейся стихией. Однако при этом могла возникнуть другая опасность: значительное повышение температуры внутри активной зоны из-за теплоизоляции реактора, что могло бы привести к расплавлению ядерного горючего с последующим прожиганием им подреакторных помещений, его уход под фундамент реакторного отделения с последующим проникновением в грунт на значительную глубину и радиоактивным заражением грунтовых вод.
Такой ход событий представлял большую опасность. Был найден вариант решения возникшей задачи: заброска в реактор металлического свинца. Этот металл тяжелее ядерного горючего, плавясь, способен легко проникнуть под активную зону, по пути охлаждая ядерное топливо и, в конечном счете, создавая жидкометаллическую подушку, отделяющую ядерное топливо от пола реакторного отделения и предотвращая их прожигание.
Таким образом, решалась главная задача: саморазогревающееся ядерное топливо отделялось снизу хорошо отводящим тепло металлом. Кроме того, было принято решение о засыпке реактора песком в смеси с доломитовыми глинами. Последние были способны образовать сплавы с ядерным топливом и эффективно связывать легколетучие радиоактивные изотопы цезия, рутения, стронция. Ввиду того, что найдены эти глины были не очень близко от зоны ЧАЭС, заброшено в реактор таких глин было очень мало.
Практическое выполнение сложных и масштабных задач по засыпке реактора легло на плечи вертолетчиков, непосредственное руководство которыми осуществлял начальник штаба ВВС Киевского военного округа Антошкин Н.Т. Ему удалось четко организовать работу вертолетных частей в исполнении летчиков, по два-три раза побывавших в Афганистане. Активная засыпка взорвавшегося блока, выполненная летчиками генерала Антошкина Н.Т., заметно снизила выход продуктов горения и радиоактивных элементов в окружающую среду (по американским данным, на фотоснимках ЧАЭС со спутников 30.04. 1986 г. уже не было видно шлейфа, идущего из горячей активной зоны).
Военные и гражданские авиаторы привлекались к выполнению и других не менее важных задач, так необходимых для правильной организации работ по ликвидации последствий катастрофы. Вертолеты и самолеты использовались для ведения радиационной разведки, как над реактором, так и в других районах. Авиация применялась для регулярной аэрофотосъемки 4-го блока. В этом деле отмечается четкая работа экипажа самолета АН-24Р во главе с командиром Мисюрой Николаем Николаевичем. На малых высотах, при сложных метеоусловиях этот экипаж всегда четко и вовремя выполнял сложные задания в зоне радиоактивного загрязнения.
Авиаторы были среди тех, кто первым поднялся навстречу радиационной опасности после катастрофы. Об этом красноречиво свидетельствуют факты. Первый вылет вертолета на аварийный реактор с целью его визуальной разведки был осуществлен около пяти часов утра 27 апреля. Сведения, полученные в этом полете, позволили принять рациональные решения по организации работ на 4-м блоке. Первая радиационная разведка с вертолета была выполнена 27 апреля военным летчиком 1-го класса капитаном Сергеем Володиным. То, что он совершил, - это настоящая разведка боем. После этого строго по графику проводилось выявление радиационной обстановки над разрушенным реактором и вблизи него. Такие полеты совершались не менее четырех раз в день, на высоте 110 м, с четырех направлений в каждом полете (с севера, юга, востока и запада). Вторым после капитана С. Володина на разведку летал военный летчик 1-го класса полковник Борис Нестеров. Его задачей было изучение подходов к аварийному блоку для прицельного сброса в реактор вещества-поглотителя. Он же и сбросил первый мешок с песком в жерло огнедышащего кратера.
Военные летчики выполнили огромный объем работ по фотографированию взорвавшегося блока. Значение этой работы настолько велико, что без снимков, выполненных авиаторами, не принималось ни одно решение. Без них не приступали к работе. Работы начинались с изучения снимков и заканчивались ими же с целью определения результатов и принятия решений по выполнению последующих работ. В этом деле характерен такой факт: экипажу вертолета-гиганта МИ-26 под командованием подполковника Н. Мезенцева пришлось в течение 2 часов 40 минут кружить над реактором, чтобы дать возможность специалистам произвести телевизионную съемку развала четвертого блока. В дальнейшем, как единственное средство, эти вертолеты использовались для дезактивации территории станции, и особенно аварийного блока, вследствие чего был существенно сокращен разнос радионуклидов воздушными потоками.
О самоотверженном труде вертолетов по засыпке реактора Правительственная комиссия в протоколе от 2 мая записала: "Отметить высокую организацию работ, проведенных ВВС в период с 27 апреля по 2 мая на Чернобыльской атомной электростанции, самоотверженность, проявленную личным составом, высокие личные качества и инициативу генерал-майора Н.Т. Антошкина".
Но представим слово Герою Советского Союза Н.Т. Антошкину [6]: "Вечером 26 апреля командующему ВВС Краснознаменного Киевского военного округа генерал-лейтенанту авиации Н. Крюкову была поставлена задача по участию авиации в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции. По решению Военного совета, для организации работы вертолетных и обеспечивающих подразделений мне было приказано убыть с группой офицеров тут же в Припять.
Сознавая, что в таком необычном деле важно иметь рядом опытного специалиста химической службы, взял с собою подполковника Анатолия Николаевича Кушнина.
В Припять приехали глубокой ночью, сразу доложил о своем прибытии председателю Правительственной комиссии. Заместитель Председателя Совета Министров СССР Б. Щербина ознакомил с обстановкой: высокие уровни радиации и температура не позволяют подступиться к зданию 4-го энергоблока с земли. Принято решение кратер наглухо запечатать песком сверху. Поэтому вся надежда на вертолетчиков. Начинать работу надо прямо сейчас, немедленно.
Понимал, что рискую быть тут же отправленным назад, но кривить душой или давать невыполнимых обещаний не привык. А потому доложил Борису Евдокимовичу, что авиация может приступить к работе только утром. Ночью нельзя.
Нельзя? - председатель Правительственной комиссии испытующе посмотрел в глаза: сознаю ли я всю опасность и возможные последствия сложившейся ситуации? Не требуя подробных объяснений, распорядился: - Тогда прямо с рассветом. Каждое мгновение... Ну, Вы меня понимаете, генерал, берите дело в свои руки...
Подполковник А. Кушнин, тоже успевший переговорить с коллегами, подтвердил: положение критическое, медлить нельзя. Посоветовавшись, мы пришли к единому мнению: часть вертолетов гвардейского полка А. Серебрякова, перебазирующегося на учебный аэродром Черниговского ВВАУЛ, днем держать в районе АЭС, ночью возвращать на базу.
Доложив обстановку и выводы из нее командующему ВВС округа, поехали искать подходящее место для посадки. Улицы не годились - мешала паутина проводов, да и не разместишь тут большую группу вертолетов. Одну за другой браковали и площадки за чертой города: там болотистый грунт, сюда песок далеко возить, кроме того, набегут лишние километры до 4-го реактора. А цепкая, фенированная память воздушного разведчика все настойчивее возвращала на площадь перед Домом культуры. Проверил подходы к ней - сложноваты, однако опытный летчик сядет.
Сама мысль о развертывании временного аэродрома на центральной площади многим поначалу показалось абсурдной. Но веские доводы специалистов и вера в опыт и знания военных позволили нам отстоять свое решение. Этой посадочной площадке, условно названной "Кубок-1", предстояло сыграть важную роль в укрощении реактора, стать свидетелем массового мужества и героизма авиаторов, специалистов и рабочих, обеспечивающих подвоз и погрузку песка.
Рассвет встретили у речного вокзала. С помощью переносной радиостанции завели на посадку перелетевшие с базового аэродрома вертолеты. Прибыли с экипажами опытные авиаторы, заместитель командующего ВВС округа полковник Б. Нестеров и командир полка гвардии полковник А. Серебряков - это была уже надежная опора и реальная сила, на которую можно положиться во всем.
И в чрезвычайной обстановке не изменив правилу - тщательно и всесторонне готовить любое мероприятие, связанное с применением авиации, неукоснительно соблюдать летные законы - первые вылеты на радиационную разведку, другие задания Правительственной комиссии стремились максимально использовать для отработки методики руководства и производства полетов, подготовки экипажей, способов прицельного сброса грузов, мер безопасности.
Десятки раз поднимали в тот день в воздух винтокрылые машины Б. Нестеров и А. Серебряков, и все это время мне приходилось безотлучно руководить полетами. На следующие утро, когда основные организационные и технические задачи более или менее прояснились, со спокойной душой передал управление экипажами прибывшему руководителю полетов.
Для выполнения работ по ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС была оперативно создана сводная авиационная группа. Командование направило в Чернобыль лучших вертолетчиков, большинство из которых специалисты 1-го класса. Почти вес они прошли школу мужества и боевого мастерства в составе ограниченного контингента советских войск в ДРА, отмечены высокими государственными наградами. По первому зову Родины, по долгу и совести патриоты, интернационалисты спешили на помощь Чернобылю, находя всюду понимание и поддержку. Яркий и далеко не единичный пример тому - перелет группы вертолетов МИ-26 из Закавказского военного округа, за тысячи верст.
Многие авиаторы накануне вернулись в часть из длительной командировки. Ни один не отказался лететь. На промежуточном аэродроме планировалось дать отдых экипажами. По предложению офицерского собрания, поддержанному всем личным составом, было принято решение немедленно продолжать перелет. Через два часа после посадки вблизи Чернобыля группа в полном составе пошла на задание по засыпке реактора. Экипажи до наступления темноты выполнили по пять-семь вылетов.
Вечером 27 апреля доложил председателю Правительственной комиссии о количестве сброшенного в кратер песка. Похвалы не ожидал, но и такого неудовольствия тоже. Нам прямо было сказано: эти десятки тонн для реактора, что слону дробина.
На следующий день, за счет ускорения погрузки вертолетов и сброса мешков, применения различных приспособлений (вроде опрокидывающихся ящиков, подвесных ковшей-грейферов) удалось засыпать песка в кратер в два с лишним раза больше, чем накануне. Это был предел физических возможностей людей. А для реактора все та же дробина.
Еще одна тревожная ночь сгустилась над Припятью. Не до сна. Есть площадки, вертолеты, можно организовать массированную атаку аварийного блока. Да что в ней толку, если по-прежнему вручную сталкивать мешки за борт! А если ... один большой мешок? С автоматической его отцепкой с замка внешней подвески?
Всего за три с половиной часа, оставшихся до рассвета, идея использования списанных тормозных парашютов в качестве контейнеров для транспортировки мешков получила с помощью командующего и штаба ВВС КВО, руководителей авиационных частей и вузов округа, местных партийных и советских органов реальное воплощение. К началу полетов на площадку были доставлены парашюты и первая партия приспособлений для крепления груза на внешней подвеске, изготовленных трудящимися Чернигова, Киева и Чернобыля.
29 апреля вертолетчики сбросили в кратер песка втрое больше предыдущего. Мнение Правительственной комиссии, ученых: мало. Надо во много раз увеличить сброс. А тут еще вводная: обстановка заставляла покинуть Припять. С других площадок до реактора расстояние больше.
Найти ключ к решению задачи помог фронтовой опыт летчика-новатора, дважды Героя Советского Союза Ивана Семеновича Полбина. Разработанный им тактический прием, известный как "вертушка Полбина", позволил в годы войны многократно повысить эффективность боевого применения пикирующих бомбардировщиков. Конечно, о простом его копировании не могло быть и речи. Поэтому пришлось с помощью Нестерова и Серебрякова сделать необходимые расчеты, отработать вопросы взаимодействия экипажей в воздухе и наземных служб обеспечения.
С утра и до позднего вечера крутились над АЭС гигантские карусели. Когда доложили Председателю правительственной комиссии о количестве сброшенного груза, лицо Бориса Евдокимовича Щербины на миг просветлело. Иного и не ожидал - опасность была еще слишком велика и задача наращивать усилия по укупорке 4-го блока с авиаторов не снималась.
В соответствии с указаниями командующего ВВС округа генерала Н. Крюкова за ночь мы с Нестеровым и Серебряковым усовершенствовали "вертушку". Каждой группе однотипных вертолетов выделили свою площадку, тщательно рассчитали по времени и рубежам ввод групп в круг. Это позволило еще на четверть увеличить сброс. На очередном заседании Правительственной комиссии после доклада авиаторов раздались аплодисменты. Тут же заместитель Председателя Совета Министров СССР Б. Щербина объявил благодарность всему личному составу авиагруппы...
Выполняя патриотический и воинский долг, авиаторы не помышляли о славе и наградах. После решения поставленных перед ними задач их направили в госпитали на медицинское обследование, а затем - в части. Но Родина помнила о героях Чернобыля. Многие летчики, штурманы, авиаспециалисты награждены орденами и медалями, грамотами Правительственной комиссии. Но никак не ожидал, что мой труд в те дни будет отмечен орденом Ленина и медалью "Золотая Звезда". Невольно вспомнились мне слова Александра Ивановича Покрышкина об истоках мужества и героизма в воздушных боях: "Самым главным, самым священным для меня был всегда долг перед Родиной. Я не останавливался перед трудностями, если они вставали на моем пути, не хитрил ни перед собственной совестью, ни перед товарищами. В бою старался как можно лучше выполнить поставленную задачу, нанести врагу как можно больший урон". И вот - Чернобыль. Больше сорока лет прошло после войны. Другие люди, иная обстановка, необычные задачи. Но каждый из нас, находившихся в зоне аварии, испытывал те же чувства, такую же потребность поступать по долгу и совести, о которых говорил маршал авиации Покрышкин. Вот тот случай, когда высоких слов не стыжусь.
Ни один летчик не дрогнул в полете над реактором, ни один специалист наземной службы не покинул своего поста без приказа.
Меняются поколения авиаторов, уже не дети - внуки фронтовиков становятся в крылатый боевой строй. Равняясь на подвиги героев Великой Отечественной войны и своих современников, сильные духом и мастерством, они всегда начеку, в любую минуту готовы с честью выполнить свой патриотический и интернациональный долг. И нет такой силы, которая заставила бы наследников боевой славы и традиций Военно-Воздушных Сил свернуть с заданного курса".
Представленные материалы о засыпке разрушенного реактора 4-го ЭБ дополним ретроспективным анализом одного из специалистов Курчатовского института, проработавшего более 10 лет в Чернобыле, продолжающего и в настоящее время проводить исследования по ядерному и радиационному состоянию "Саркофага". Это д.ф.-м.н. А.А. Боровой [12]: "На видеокассете, пролежавшей несколько лет в закрытом архиве и только недавно ставшей доступной для просмотра, можно увидеть вертолет, приближающийся с северо-востока к разрушенному блоку. Хриплый, усталый голос невидимого нам человека кричит: "На трубу! На трубу! До объекта сто метров, пятьдесят, тридцать, сброс! Давай! Передержал ..." и далее уже крутые русские выражения.
Вертолет пролетает рядом с трубой, общей для 3-го и 4-го блоков, и в этот момент от него отделяется груз. Он падает внутрь развалин, и здание сотрясается от удара, как при настоящей бомбежке.
Такую картину можно было наблюдать, начиная с 28-го апреля в течение многих дней. Переброшенные из Афганистана лучшие военные летчики забрасывали разрушенный реактор самыми разными материалами. Эти материалы должны были попасть в открытую взрывом вертикальную шахту реактора, туда, откуда вырывался белесый дым, и стать барьером на пути ядерной, радиационной и тепловой опасности.
Прежде всего, бросали материалы, содержащие бор. Они должны были предотвратить самопроизвольную цепную реакцию, поскольку бор - один из самых эффективных поглотителей нейтронов. Достаточно ввести несколько десятков килограмм этого элемента внутрь работающего реактора РБМК, чтобы навсегда прекратить ядерную реакцию. А в развал реактора было сброшено за первые дни после аварии в тысячи раз больше - 40 т соединений бора. Так боролись с ядерной опасностью.
Бросались и другие материалы. Они должны были засыпать шахту реактора, создать фильтрующий слой на пути выбрасываемой радиоактивности. Среди них глина, песок, доломит.
Так пытались уменьшить радиационную опасность.
Наконец, бросали металлический свинец в самых разных изделиях - дробь, болванки и т.п. Свинец должен был расплавиться, соприкоснувшись с раскаленными материалами реактора, и тем самым взять на себя часть выделяющегося тепла. Предотвратить "Китайский синдром". Свинца сбросили 2400 т.
Согласно первоначальному плану, шахта реактора должна была постепенно покрываться сыпучей массой - это уменьшало выброс радиоактивности, но и уменьшало отвод тепла. По расчетам экспертов, совместное действие этих двух факторов должно было привести сначала к падению выброса, затем к подъему (прорыв горячих газов) и снова к окончательному падению.
Многие причины мешали точно измерить количество выбрасываемой активности - ошибка измерений была огромной. Тем не менее, эти измерения показали сначала падение выброса, потом увеличение. Потом ...
Практика прекрасно подтвердила расчеты теории. И так считалось три года, а во многих работах продолжает утверждаться и сейчас. Но в 1989-90 гг. стало очевидным, что большинство сброшенных материалов не попало в шахту реактора и не выполнило своего назначения. Совпадение расчетной и измеренной кривой, скорее всего, следует считать результатом психологического воздействия расчетов на результаты весьма неточных измерений.
Давайте рассмотрим факты.
Факт первый. Обратимся к фотографии Центрального зала реактора. Он буквально засыпан сброшенными материалами, которые образовали в зале многометровые холмы. Это можно было наблюдать с вертолетов, до завершения строительства укрытия, это же подтверждают группы, проникшие в него после периода длительной подготовки. Но это, правда, не исключает того, что немалая часть материалов все-таки попала в отверстие шахты реактора.
Факт второй. В середине 1988 г. исследователям удалось с помощью оптических приборов и телекамер увидеть то, что находится внутри самой шахты. Существенно, что сброшенных материалов они там практически не обнаружили. Но и здесь можно возразить - эти материалы попадали в область очень высоких температур, расплавлялись и растекались по нижним помещениям реактора. Такой процесс вполне мог происходить. На нижних этажах действительно обнаружили большие массы застывшей лавообразной массы, содержащей ядерное топливо.
Факт третий. Индикатором того, что в состав лавы вошли не только материалы собственно реактора, бетон, разного рода защиты и т.п., но и сброшенные с вертолетов, мог бы стать свинец. Свинца в реакторе и его окружении нет, а сбросили его 2400 т. И вот, после исследования десятков проб лавы, выяснилось, что свинца в них ничтожные количества. Значит, в шахту он практически не попадал. Поэтому и другие компоненты засыпки если и попадали, то в таких количествах, что это решающим образом не повлияло на поведение выброса.
Таковы известные нам сейчас факты.
Что же помешало летчикам выполнить задание?
Я не профессионал, и мне трудно судить. Но, по-видимому, риск столкнуться со 150-метровой трубой, столб дыма, содержащий огромную радиоактивность (об этом пилоты, конечно, знали), - все это не способствовало успешному бомбометанию. Главное же заключалось в том, что выброшенная взрывом и ставшая почти вертикально верхняя "крышка" реактора с сотнями труб, которые она вытянула за собой, создали как бы щит, отбрасывающий в Центральный зал все падающие материалы.
Значит - все зря? Зря военный летчик капитан Сергей Володин первым зависал в радиоактивном дыму прямо над шахтой реактора, чтобы примериться к страшной цели? Зря полковник Б. Нестеров сбросил самый первый мешок с песком и разметил маршрут полета?
Нет, так считать тоже нельзя. Материалы, содержащие бор, попали в Центральный зал, куда во время взрыва были выброшены многочисленные фрагменты активной зоны реактора и топливная пыль. Попав на топливо, эти материалы сделали его ядерно-безопасным.
Песок, глина, доломит засыпали во многих местах толстым слоем радиоактивные обломки и облегчили впоследствии работу строителям и исследователям.
Небольшая часть материалов все же могла попасть в шахту и облегчить образование лавы.
Потребовалось три года напряженной работы, чтобы собрать и осознать факты".
К одной из сложнейших и долговременных задач, возникших сразу же после взрыва 4-го ЭБ на ЧАЭС, относится радиационная разведка.
Радиационной разведкой занимались фактически все министерства и ведомства, работавшие в 30-км зоне.
Радиоактивное загрязнение местности определялось с помощью отбора проб на местах с последующим анализом в радиохимических лабораториях (пробы отправлялись в Радиевый институт, в Институт атомной энергии, на Семипалатинский полигон МО и др.).
Гамма-излучение исследовалось как самолетами, так и вертолетами, оборудованными специальными установками.
С целью исключения накладки на Госкомгидромет СССР был возложен радиационный контроль вне 30-км зоны как с воздуха, так и на земле. Особое внимание уделялось цезиевым пятнам. Они формировались, в основном, до 28 мая 1986 г. [12].
Воздушная РР (ВРР) относилась к сложной операции, так как требовала для ее проведения специального оборудования на самолетах и вертолетах, профессионально подготовленных экипажей, включая и бортоператоров.
ВРР занимались службы Госкомгидромета, МО.
Откроем многомесячную эпопею ВРР информацией о работе Службы специального контроля (ССК) МО, имеющей современную высокочувствительную аппаратуру радиационного контроля воздушного пространства и местности.
В монографии академика Л.А. Ильина "Реалии и мифы Чернобыля", Москва, 1996, стр. 101, утверждается, что служба спецконтроля МО, одной из задач которой является контроль с помощью авиационных средств за радиоактивностью воздушных масс, в течение 26-28 апреля 1986 года ни Министром обороны, ни Генеральным штабом к работам по Чернобыльской аварии привлечена не была. И только с одобрения Л.А. Ильина, сотрудник института Биофизики К.И. Гордеев вечером 28 апреля сообщил начальнику службы спецконтроля генерал-майору М.Л. Шмакову о сложной обстановке на ЧАЭС, доложившему об этом своему непосредственному начальнику. Последний "после недолгого раздумья взял на себя всю ответственность и дал согласие Шмакову поднять авиацию в воздух и направить ее на запад".
И далее "... как могло случиться, что ни высшие власти государства, ни руководство МО немедленно после аварии в Чернобыле не привлекли к этой деятельности свою специализированную службу".
Что можно сказать по данному утверждению академика Л.А. Ильина?
Не могло быть такого, чтобы в МО без разрешения ГШ ВС по инициативе местных начальников были подняты в воздух самолеты радиационной разведки для выполнения специальных задач!
В действительности было так, как описано д.т.н., профессором, капитаном 1 ранга в отставке Матущенко А.М. [6]: "... Начало всех операций по воздушной радиационной разведке было достаточно хорошо отработанным элементом в действиях ССК МО.
По схеме оповещения прошел сигнал тревоги и по линии Генштаба, ССК и ВВС МО, т.е. никакой самодеятельности. Все, как в армии ..."
В ту памятную субботу, 26 апреля, специалисты ССК МО включились в выполнение оперативной задачи № 1 по "... непрерывному наблюдению за радиационной обстановкой в воздушном пространстве в связи с катастрофой на Чернобыльской АЭС". Именно так она была сформулирована в соответствующей директиве Генштаба.
По схеме оповещения прошел сигнал тревоги, и для начальника ССК МО генерал-майора Шмакова Михаила Лифантьевича и подчиненных ему специалистов наступил период, в течение которого многие дни и ночи обеспечивалось выполнение ответственных решений по получению информации о радиационной обстановке над огромной территорией нашей страны.
Справка: При выполнении задачи № 1 по ВРР четыре самолета-лаборатории АН-24РР ССК МО совершили только в течение первого месяца после катастрофы на ЧАЭС 54 контрольных полета над территорией Европейской части страны, вдоль ее западных границ, в восточном, северном и южном направлениях в различных секторах ответственности. Налет по этой задаче составил около 400 часов, а протяженность трассы - 140 тысяч километров. Было отобрано 200 проб аэрозольных продуктов из атмосферы.
Это была огромная нагрузка на экипажи и операторов-экспертов ССК МО в погоне за "чернобыльской радиацией", содержащей весьма разнообразный набор радионуклидов, накопившихся в реакторе ЧАЭС за его трехлетнюю кампанию. Нет, наверное, необходимости подчеркивать то, сколь ответственной была эта работа, и как необходимы были ее результаты, определяющие судьбу многих и многих людей. Но сознание ответственности сработало у нас и по чувству, и профессионально: по роду своей службы специалисты в системе ССК МО имели уникальный опыт работы по выполнению радиационного контроля при проведении ядерных испытаний на отечественных полигонах. Так что для "конверсии" этого опыта в чернобыльскую эпопею имелись все основания.
Но возвратимся к 26 апреля 1986 года.
Все закружилось как в карусели, но с хорошо отлаженным механизмом исполнения команд по линии: Генштаб - штаб ССК и ВВС
МО - военные эксперты по научному и аппаратурно-методическому обеспечению ВРР. Начало боевой операции - подмосковный аэродром Кубинка.
Наконец, взлет на "цель" - Чернобыльскую АЭС. Час с небольшим полета, в процесс которого уже начались измерения, и вот под крылом, на высоте примерно 2000 м, виновница всех треволнений. Выполнили отбор первых проб при загубленной дозиметрической аппаратуре, т.к. на высоте 300-500 м над светящимся реактором мощность дозы достигала до 150 Р/ч,
Снова взлет и возвращение в Москву с первым оперативным докладом о радиационной обстановке на период контроля, сдача проб на анализы в лабораторию, где их уже ожидали наши радиохимики. А группа первого броска в 9 часов по московскому времени 28 апреля в полном составе снова вылетела на контроль вдоль западной границы...
Справка: По данным ВРР оперативно было установлено, что после выброса из 4-го ЭБ часть радиоактивных продуктов, занесенная на высоту 1,5-3 км, будет распространяться через Прибалтику с постоянным поворотом к востоку на Южную Финляндию и Швецию и далее на Архангельск, что продукты аварии 28-29 апреля появятся также в Салехарде.
Много усилий прилагалось также для корректировки и координации взаимодействия сил ВРР от ССК и Госкомгидромета на основе моделирования переноса примеси с учетом реальных метеоусловий. Для этого совместно с экспертами Института прикладной геофизики имени академика Е.К. Федорова и обнинского Института экспериментальной метеорологии выполнялся анализ различных моделей переноса примеси, их сравнение с фактическими данными, вплоть до установления окончательной тенденции пространственно-временного изменения концентраций радиоактивных продуктов в атмосфере.
Работа здесь была напряженная и ответственная, поскольку уровень ее выполнения определял всю тактику и стратегию действий многих исполнителей. Руководил ею в целом, принимая результаты взыскательно, Председатель Госкомгидромета член-корр. АН СССР Израэль Ю.А. Но сколько же и тут возникало различного рода коллизий, обусловленных недостаточностью, а зачастую противоречивостью исходных данных, что всегда неизбежно сопровождает исследования уникальных источников радиоактивного загрязнения - с переменной интенсивностью, сложным радионуклидным составом, неустойчивыми в весенний период метеоусловиями.
Справка: В июне-июле 1986 г. в зоне чернобыльской АЭС самолеты-лаборатории АН-24рр отработали задачу № 2 по площадной аэрограмма-спектрометрической съемке местности в четырех квадратах 100x100 км, и в распоряжение Правительственной комиссии были представлены исходные данные для составления первой сводной карты загрязнения, а также - задачу № 3 по контролю дневных выбросов радиоактивных продуктов из зоны реактора в атмосферу (практически ежедневному и трехсменному - вплоть до 21 августа), что позволило исследовать режим его остывания и получить исходные данные для оценки количества радионуклидов, попавших в окружающую среду. За весь период активной работы в первые три месяца после аварии четыре самолета-лаборатории ССК МО совершили 285 контрольных полетов, отобрали с помощью "фшьтрогондол" около 600 проб. Такая работа потребовала смены 8 экипажей.
Чтобы окончательно развеять "миф", изложенный в монографии [12] о действиях ССК МО, предоставим слово непосредственному участнику первых разведывательных полетов бортоператору самолета-лаборатории радиационной разведки В.В. Горину [12]: "Служба спецконтроля МО была привлечена к работам по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС во второй половине дня 27 апреля 1986 г. В 23 часа, после пятичасовой готовности самолет-лаборатория Ан-24рр с бортовым № 03, пилотируемый экипажем во главе с командиром корабля капитаном Зайцевым А.П., поднялся в воздух с аэродрома Кубинка и взял курс на Чернобыль.
На момент аварии у операторов, находящихся на борту, имелся богатый опыт проведения радиационной разведки атмосферы и местности при полигонных испытаниях ядерного оружия в условиях штатных и аварийных ситуаций. Для решения этих задач на борту самолета-лаборатории Ан-24рр № 03 была установлена высокочувствительная аппаратура, регистрирующая слабоинтенсивные поля гамма-излучения.
На случай высоких уровней радиации на борту имелся бета-гаммарадиометр КРБГ-1, позволяющий регистрировать в широком диапазоне загрязненность поверхностей бетарадиоактивными веществами и мощность экспозиционной дозы.
Полет проходил на высоте 5 тыс. метров в полной темноте, что не помешало штурману корабля старшему лейтенанту Харитонову В.Н. точно вывести самолет на точку. Под нами ЧАЭС. В 1 час 11 мин. начали снижение с одновременным измерением радиоактивности на каждом уровне, так называемая "этажерка": 5,4,3,2 тыс. м -фон; на одной тысяче метров зашкалили АГС-71с и "Зефир", - летчики указали на светящуюся внизу точку. При дальнейшем снижении до высоты 500 м возрастающие показания радиометра КРБГ-1 достигли величины 40 мР/час. По условиям безопасности полетов в ночных условиях дальнейшее снижение пришлось прекратить.
После уточнения задачи по вылету в 3 часа 50 мин. самолет Ан-24рр снова в воздухе. Курс на ЧАЭС, а затем по траектории распространения воздушных масс. На эшелоне 1200 м по зарегистрированному прибором КРБГ-1 аномально высокому уровню радиоактивности (максимальная величина МЭД достигала 2,5 мР/час) было обнаружено облако газо-аэрозольных радиоактивных продуктов.
Таким образом, радиоактивные продукты распространялись в направлении западной границы по траектории Чернобыль-Пинск-Кобрин и пересекали ее на протяжении 80-100 км.
В ходе ежедневных полетов, начиная с 28 апреля, осуществлялся контроль за качественным и количественным составом радионуклидов, выбрасываемых в атмосферу из развала реактора путем отбора и последующего анализа проб радиоактивных аэрозолей. Пробы отбирались как непосредственно над 4-м энергоблоком на высотах от 200 до 2000 метров, так и в дальней зоне - над Украиной, Белоруссией, северо-западом России.
Результаты радиохимического и спектрометрического анализов газо-аэрозольных проб, отбираемых на разных высотах, показывали, что, начиная с 1 мая, наметилась общая тенденция к снижению концентрации радиоактивных веществ в выбросах, несмотря на имевшие место в отдельные дни "всплески" повышенного содержания радиоактивных продуктов в пробах.
В количественном отношении концентрация радионуклидов в пыбросах по отношению к 28 апреля уменьшилась к 8 мая (день окончания засыпки) в среднем на два порядка, а к концу мая - на |ри. Максимальные величины концентраций радиоактивных веществ в дни "всплесков" (4, 8, 16, 21, 27 мая) также снизились к концу месяца в 100 раз.
Для проб, отобранных в дальней зоне, в качественном отношении описанная выше картина сохранялась, а концентрация радионуклидов уменьшалась еще на один порядок. Таким образом, было установлено, что в первой половине мая доля радионуклидов в газообразной форме в результате проведенных мероприятий по засыпке и расхолаживанию активной зоны реактора существенно превосходила аэрозольную компоненту. Поступающие в атмосферу радиоактивные аэрозоли образовались при горении графитовой кладки реактора и имели субмикронные размеры. Имея незначительные скорости осаждения на поверхность земли, они с воздушными потоками выносились далеко за пределы 30-км зоны, формируя глобальный радиационный фон от чернобыльской катастрофы.
Начиная с 28 апреля, после организации Научного центра в г. Овруч на базе авиационного полка была сформирована 367-я отдельная специальная авиационная эскадрилья транспортной авиации, в состав которой временно были включены самолеты-лаборатории Ан-24рр № 03 (командир - майор Логно А.Н., борто-ператор - майор Горин В.В.) и № 15 (командир - майор Кочетыгов А.В., бортоператор - майор Попов А.Д.).
Во исполнение Директивы начальника Генерального штаба от 2.06.86 г. и приказа начальника 1039 Научного центра министерства обороны от 4.06.86 г. № 03 этим двум экипажам была поставлена чадача ежедневного измерения уровней радиации над реактором на высотах 200, 300, 500, 700 метров с последующим облетом вокруг реактора на высоте 150 метров на удалении 5, 10, 20 км с целью обнаружения выбросов и определения направления их распространения. Одновременно с измерениями осуществлялся отбор проб аэрозолей, которые частично анализировались в научном центре, а другая часть направлялась в лабораторию службы спецконтроля для полного радиохимического и спектрометрического анализов.
Участие авиации службы специального контроля в ликвидации последствий на Чернобыльской АЭС необходимо завершить следующими выводами.
Привлечение самолетов-лабораторий службы специального контроля с Семипалатинского полигона на второй день после аварии для осуществления радиационного мониторинга за развитием аварийной ситуации на ЧАЭС позволило в течение полугода получать первичные данные о содержании и составе газо-аэрозольных выбросов в атмосферу и направлении их распространения. А в последующем, о загрязненных радиоактивными выпадениями территориях, которые были необходимы для оценки масштабов и последствий катастрофы.
Чернобыльская катастрофа со всей очевидностью показала, что наличие соответствующим образом обученной и технически оснащенной аварийной службы, которая включает и специально оборудованные авиационные средства - чрезвычайное требование безопасного функционирования всего ядерно-энергетического комплекса".
Одним из недостатков, как было принято говорить в тот период - узких мест, являлось взаимодействие сил и средств различных министерств и ведомств в ходе ЛПК в зоне ЧАЭС. В том числе этот недостаток относился и к научным учреждениям, участвовавшим в ЛПК.
Однако примеры, достойные подражания все-таки были. К ним можно отнести научное содружество военных и гражданских специалистов в вопросах оценки радиационной обстановки.
В качестве примера приведем создание нештатной межведомственной организации - Оперативной межведомственной группы оценки радиационной обстановки (ОМГРО), [6]: "Создана она была на добровольной основе, узаконена решением Правительственной комиссии № 17 от 13 июня 1986 г. и действовала до октября 1986 г. В ее состав включались ведущие специалисты-атомщики и радиационщики из различных научных организаций. На заседаниях ОМГРО в совершенно неформальной обстановке, но с высочайшим чувством ответственности рассматривались, обсуждались и критично анализировались все основные методики и результаты по оценкам радиационных эффектов и обстановки на ЧАЭС и в прилегающих районах.
"Приговоры" ОМГРО были окончательными и обжалованию не подлежали. Получить признание своих данных на ОМГРО почиталось заслуженным успехом и большой честью".
Не менее сложной и опасной являлась наземная радиационная разведка, выполняемая специалистами министерств и ведомств.
Один из коллективов, участвовавших в ЛПК на ЧАЭС, может считаться наиболее профессионально подготовленным. Это сотрудники Шиханского Военного института (ШВИ) химических войск.
Из ШВИ по тревоге в Чернобыль 27 апреля в 3 часа утра прибыли на самолетах АН-12 специалисты и передовая группа 122-го мобильного отряда химических войск с разведывательными бронетранспортерами БРДМ - 2РХ [6]: "... для ведения радиационной разведки, особенно на участках с высокими уровнями радиации и получения оперативной информации о состоянии радиационно-опасных объектов на территории станции. Сложность проводимых работ заключалось в том, что активная зона разрушенного реактора еще не была заглушена и динамика поступления радиоактивных продуктов в атмосферу была непредсказуемой. Это требовало высокой оперативности работы разведывательных расчетов из состава прибывшего в Чернобыль 122-го мобильного отряда и было связано с большим риском, т.к. вероятность новых взрывов в реакторе не исключалась.
Действуя по единому плану, офицеры части вместе с разведывательными расчетами отряда за очень короткие сроки (несколько часов) получили все необходимые исходные данные для оценки радиационной обстановки на основе большого количества инструментальных дозиметрических измерений, разного рода обмеров и взятия проб на радиоактивность на обширной территории как самой станции, так и прилегающей к ней местности и в населенных пунктах.
Следует особо отметить, что все измерения проводились табельными войсковыми дозиметрическими приборами.
Разработанные предложения, наряду с рекомендациями других ведомств (Минатома, Минздрава, Гражданской обороны), были приняты Правительственной комиссией и легли в основу для обоснования ее решений по эвакуации населения и содержанию основных работ по ликвидации последствий катастрофы".
О недостаточной подготовке к действиям в условиях значительного загрязнения в районе ЧАЭС убедительно свидетельствует факт неграмотного применения машин радиационной разведки УАЗ-469рх в полку ГО КВО.
Прибывшие подразделения этого полка утром 26 апреля 1986 г., в том числе 6 машин УАЗ~469рх, фактически не могли быть применены т.к. [8]: "Личный состав получил уже значительные дозы облучения, машины были загрязнены, приборы радиационной разведки, размещенные на машинах, показывали фон от машин, который был выше фона загрязненных территорий. Эти дозоры нельзя было использовать для разведки на территории АЭС, т.к. машины не имели радиационной защиты и были негерметичны...
В 3 часа ночи 27 апреля в г. Припять прибыли первые два дозора на машинах БРДМ-2рх мобильного отряда ликвидации последствий радиационных аварий химических войск, поднятого по тревоге по указанию начальника Генерального штаба ВС СССР Маршала Советского Союза Ахромеева С.Ф. и направленного из Приволжского военного округа в район аварии авиационным и железнодорожным транспортом...
28 апреля железнодорожным транспортом прибыли основные подразделения мобильного отряда ликвидации последствий радиационных аварий химических войск, в составе которых были силы радиационной и химической разведки - РХМ-1, имеющие защищенную капсулу для личного состава.
С прибытием этих сил была уточнена радиационная обстановка на АЭС и организован ее постоянный контроль, началось планомерное выявление и контроль обстановки в 30-км зоне вокруг АЭС. Дальнейшее наращивание сил радиационной разведки в начале мая позволило взять радиационную обстановку в районе аварии под жесткий контроль.
Вся территория АЭС и вокруг нее была разбита на соответствующие районы (зоны), которые были закреплены за определенными разведывательными подразделениями наземной разведки. В этих районах были установлены обязательные точки замера: на площадке АЭС - 29 точек, на прилегающей территории в пределах 30-км зоны - 36 точек. Разведка здесь велась на машинах радиационной и химической разведки (БРДМ, РМХ) с периодичностью 6 часов.
В наиболее опасных зонах, в том числе в ближней зоне завала у стен реакторного отделения и машинного зала, разведка была выполнена с помощью инженерной машины разграждения (ИМР) с дополнительной защитой (кратность ослабления до 1000).
Следует отметить, что с самого начала работ по ликвидации последствий аварии обнаружилась нехватка высокочувствительных приборов для измерения всех видов ионизирующих излучений. Войсковые технические средства радиационной разведки обеспечивали выполнение задач лишь в пределах возможности имеющихся штатных приборов (малые уровни радиации и степени загрязнения не фиксировались), и, главным образом, в области измерения гамма-излучения, но сразу стало ясно, что аппаратурой для контроля только гамма-излучения обойтись нельзя.
Ряд сложностей возник при использовании подвижных средств радиационной разведки (БРДМ, РХМ, вертолетов).
Например, за сутки на спецодежде личного состава разведывательных машин на шасси УАЗ-469 накапливалось такое количество радиоактивных веществ, которое давало мощность дозы 1 бэр/час. То есть использование негерметичной разведывательной техники оказалось невозможным в условиях загрязнения.
Фон от радиоактивного загрязнения внешних поверхностей разведывательной техники достигал: от наружных поверхностей вертолетов - несколько мбэр/ч, от ходовой части наземных разведывательных машин 3-5 бэр/ч, от моторной части - сотни мбэр/ч. Поэтому использование бортовых средств измерения при малых уровнях радиации стало невозможным. Было рекомендовано измерение уровней радиации на местности в этих условиях проводить с помощью переносных приборов (типа ДП-5В) при удалении оператора от разведывательной машины на 20 - 30 м, в том числе и от вертолета, который для каждого измерения совершал посадку.
Из-за недостаточной защиты разведывательных машин для работы на них вблизи аварийного реактора пришлось увеличивать защиту машин путем их дополнительного освинцовывания. В результате удалось добиться, например, для разведывательной машины типа БРДМ коэффициента ослабления - К = 40. Но одновременно машины теряли подвижность, маневренность".
Но нельзя считать, что в ходе радиационной разведки все выполнялось в соответствии с отданными приказаниями. В условиях дефицита времени, нежелание переоблучения приводило к нежелательным последствиям, в том числе и к искажению реальной радиационной обстановки.
Накопленный опыт в вопросах радиационной разведки в ходе ЛПК позволил сформировать основные этапы ее проведения при крупных авариях на АЭС [12]:
"Определение факта аварии на АЭС - по данным автоматизированной системы радиационного контроля; оперативное выявление масштаба и характера радиационной обстановки - воздушной разведкой с использованием вертолетов и самолетов, имеющих на борту аппаратуру аэрогаммасъемки и дозиметрического контроля, обеспечивающую измерение мощности дозы от естественного фона до нескольких сот бэр; установление границ зон радиоактивного загрязнения - наземной разведкой с использованием средств дозиметрического контроля и путем отбора проб с последующей их обработкой на реперные изотопы".
Много недостатков в начальный период работ было в организации дозиметрического контроля [12]: "В начале весь индивидуальный контроль облучения в основном осуществлялся войсковыми дозиметрами ДК-0,2, ДКП-50, ИД-1 и ИД-11. Все они не обеспечивали решение этой задачи. Одни (ДК-0,2) зашкаливали, другие (ДКП-50) имели большую погрешность измерения, а третьи (ИД-1 и ИД-11) до 10 бэр контроля не обеспечивали. Кроме того дозиметров просто не хватало. Был использован групповой метод контроля, когда дозиметр выдавался старшему группы и всему личному составу группы зачислялась доза с этого единого дозиметра. Безусловно, что данный метод контроля не выдерживал никакой критики, но другого выхода не было. Попытка использовать расчетный метод больших положительных результатов не дал. Лишь переход со временем на использование ряда других дозиметров (Д-2р, ДПГ-0,3 и др.) позволил решить эту проблему. В целом же надо констатировать, что дозиметрический контроль при работах по ликвидации последствий чернобыльской аварии был организован плохо. Отсюда так много нареканий и сегодня со стороны участников работ.
Опыт Чернобыля еще раз подтвердил, что для решения задачи контроля облучения личного состава, как в мирное, так и в военное время нужен комплект дозиметров, обеспечивающий контроль облучения в широком диапазоне (линейка дозиметров).
Опыт чернобыльской катастрофы вскрыл многие недостатки в организации подготовки к таким авариям, техническом оснащении, в методике проведения работ по ликвидации аварии и ее последствий. Этот опыт многому нас научил. Были сделаны разумные выводы. Намечены мероприятия по устранению вскрытых недостатков.
Но надо честно признать, что сегодня состояние нашей готовности к ликвидации последствий радиационных аварий, подобных чернобыльской, не выше, чем было в 1986 году".
Основное внимание в данном разделе уделено анализу функционирования ПК на этапах ее создания и функционирования. Однако было бы несправедливым не отметить вклад ПК на последующих этапах ее работы и дать характеристику другим (сменным) ПК на примере хотя бы одного состава.
Профессионально отозвался о работе ПК представитель МСМ, один из ответственных руководителей строительства "Саркофага" И.А. Беляев. Он дал краткую характеристику вклада ПК на одном из этапов ЛПК. Председателем ПК в этот период был заместитель Председателя СМ СССР Г.Г. Ведерников. Но объективно необходимо отметить, что напряженность и качество работы ПК фактически не менялись с приходом нового руководителя ПК, это были профессионалы - организаторы масштабных и сложных работ, воспитанных и выпестованных в недрах Советской системы управления. Но вернемся к Г.Г. Ведерникову [12]:
"В 9.00 начиналось заседание Правительственной комиссии, которое готовили помощники Геннадия Григорьевича. Главным руководителем этой группы был Игорь Анатольевич Остейко, душевный и сердечный человек с большим чувством исполнительской дисциплины. На заседании рассматривали самые разнообразные вопросы, начиная от быта рабочих и кончая самыми сложными научными проблемами. Условие было только одно, что все эти вопросы должны были ускорить сроки работ, помочь решить проблемы, возникающие при захоронении. Очень много времени уделялось дезактивации территорий, возвращению к жизни Припяти и Чернобыля, возрождению земель 30-км зоны. Заслушивали строителей по срокам производства работ, подготовке к зиме, вопросы питания, медицины, социалистической законности, порядка на железных дорогах, да и еще массу других вопросов, которые крупиночками ложились в общее лоно победы. Активно работали в Правительственной комиссии заместитель Председателя Совета Министров Украины Станислав Иванович Гуренко, заместитель Председателя Госснаба УССР Виктор Макарович Шраменко, от войск - генерал-лейтенант Георгий Васильевич Чуйко, от института им. Курчатова - Александр Александрович Тутнов, Владимир Андреевич Поделякин, от МВД - Л.В. Зверковский и многие другие. Не было практически ни одного вопроса, который нельзя было решить в Правительственной комиссии. Такая обстановка, с одной стороны, давала большие возможности, но, с другой стороны, требовала отдачи. И надо отдать должное Г.Г. Ведерникову, который мудро и профессионально обеспечил строителям все и спрашивал с них жестко. В каждый период выделялись основные задачи: то это была перегрузка, то работа бетонных заводов, то транспорт, то укладка конструктивного бетона, то монтаж металлоконструкций. Эти изменения акцентов постоянно держали строителей в напряжении.
Каждый наш шаг на площадке, и вне её, строго контролировался, но самостоятельность была полной. Горком партии давал информацию на стендах у штаба, и утро начиналось с анализа работ.
Вечерняя оперативка при Правительственной комиссии была деловая и немногословная. Решались вопросы выполнения заданий, графиков, поручений. Докладывали первые руководители, конкретные исполнители. Здесь могли похвалить, а могли так высказать, что "дрожь по телу". В основе лежала исполнительность, никакого вранья, всегда поощрялись ум и сообразительность".
В сентябре 1986 года, когда обстановка в работах по ЛПК стабилизировались, была прекращена практика управления сменными составами ПК. Был утвержден новый, пересмотренный первый состав ПК во главе с Б.Е. Щербиной. Впоследствии эта ПК возглавила все работы в зоне ЧАЭС.
С 1989 г. руководителем ПК был назначен зам. Председатель СМ СССР В.Х. Догужаев, возглавивший Гос. комисию СМ СССР по чрезвычайных ситуациям.
Отдавая должное организаторам ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС, руководителям высших звеньев управления, возглавлявшим ПК в Чернобыле, таким как Б.Е. Щербина, И.С. Силаев, Л.А. Воронин, Ю.Д. Маслюков, В.П. Гусев, Г.Г. Ведерников,
Ю.К. Семенов и др., нельзя не отметить особый вклад академика АН СССР В.А. Легасова, члена ПК, но фактически занимавшего бессменно с 26 апреля 1986 года нештатную должность заместителя председателя ПК по научной работе.
О катастрофе на ЧАЭС В.А. Легасов узнал на партийно-хозяйственном активе МСМ. В перерыве, около 12 часов, ему сообщили, что он включен в состав ПК. В этот же день он в составе ПК вылетел в Киев, где их встречали руководители во главе с Председателем СМ Украины А.П. Ляшко.
Достоверная информация о случившемся в Киеве отсутствовала, но в Припяти обстановка была тревожной. Большая часть персонала, руководители станции, руководство Минэнерго действовали добросовестно и со знанием дела, но не было главного: осознанного плана действий в ЛПК. Эту ношу взяла на себя ПК. ПК была распределена по группам. В.А. Легасов возглавил основную - разработку мероприятий по локализации происшедшей катастрофы.
По рекомендации группы был остановлен реактор 3-го блока, 1-й и 2-й начали готовить к остановке. Но главным был вопрос, который волновал всех в Чернобыле и в Москве - работа реактора. Продолжается или нет наработка короткоживущих радиоактивных изотопов.
Первая попытка определения состояния реактора была предпринята военными-химиками. Результат был неутешительный: реактор работает.
Чтобы окончательно убедиться в состоянии реактора, В.А. Легасов лично на бронетранспортере подъехал к разрушенному реактору, замерил наработку короткоживущих изотопов.
Это позволило убедиться, что информация химиков была недостоверной и топливная масса реактора находится в подкритическом состоянии. Тепловой взрыв реактора исключен.
В реакторе горел графит, огромные территории загрязнялись радионуклидами. Шел интенсивный поиск нетрадиционных решений локализации катастрофы. Постоянно консультировались с Москвой, академиком А.П. Александровым. В результате было принято решение: ввести борсодержащие вещества (поглотители нейтронов), стабилизаторы температуры (свинец, доломит), сорбенты радионуклидов (глина) и песок - как фильтрующий слой для задержки радиоактивных компонентов. Основная работа по закупорке реактора была проведена до 3 мая 1986 года. Эти мероприятия привели к существенному уменьшению активности реактора.
По рекомендациям группы В.А. Легасова было начато пылеподавление в зоне реактора (продолжалось до 15 мая).
Эти мероприятия привели к существенному уменьшению активности реактора.
Группа В.А. Легасова приняла участие и в судьбе г. Припяти. По действующим нормативным актам эвакуация могла быть начата в случае получение населением 25 бэр (обязательная - при получении 75 бэр за время пребывания на загрязненной территории, а в интервале от 25 до 75 бэр - решение об эвакуации принималось местными органами). Физики предчувствовали, что радиационная обстановка будет ухудшаться и настаивали на эвакуации. Вечером 26 апреля председатель ПК Б.Е. Щербина поверил прогнозам физиков и отдал распоряжение об эвакуации населения г. Припяти 27 апреля.
Принципиальное значение в развертывании общегосударственных работ по ЛПК на ЧАЭС имеет прибытие в Чернобыль 2 мая 1986 года Н.И. Рыжкова и Е.К. Лигачева, принявших участие в заседании ПК. На этом заседании с основным докладом выступил В.А. Легасов, обосновавший крупномасштабность катастрофы с долговременными последствиями и основной объем работ по ЛПК. Это локализация катастрофы, дезактивационные работы, строительство укрытия, возможность ввода в строй первых 3-х блоков и др.
После отъезда Н.И. Рыжкова вновь привлек внимание вопрос о возможности возникновения "локальных реакторов" из-за вертикальных перемещений высоконагретого топлива внутри разрушенного реактора. Высоких температур могли не выдержать нижние части реактора, а топливо в этом случае попало бы в барботеры (при наличии в них воды из-за мощного парообразования произошел бы выброс значительного количества аэрозолей, что могло привести к дополнительному загрязнению местности). Вода из бар-ботеров была срочно удалена.
Но в этом направлении дополнительную тревогу внес академик Е.П. Велихов прогнозами о возможности проплавления барботеров, земли разогретым топливом до водоносных слоев (~ 32 м) и их загрязнения.
Вероятность такого события была чрезвычайно мала, но все-таки Е.П. Велихов убедил И.С. Силаева в необходимости строительства поддона под фундаментной плитой реактора. Шахтеры, специалисты Минспецтяжстроя, выполнили эти работы в сжатые сроки и в тяжелых условиях.
Совместно с учеными АН УССР В.А. Легасов участвует в разработке стратегии защиты вод р. Припяти и в целом бассейна Днепра. Первое решение - создание стены в грунте (предложение Госкомгидромета) - было реализовано только частично, на наиболее загрязненном участке (~ 8 км). Основная защита была выполнена за счет откачных скважин (около 150), часть из которых была разведывательными (непрерывный замер радиоактивности откачных вод). Практика показала, что откачка обеспечила необходимые требования по защите вод от загрязнений.
Кроме этого, значительным барьером для радионуклидов, попавших в воду, стало построение системы защитных дамб, в состав которых входили цеолиты и сорбирующие радиоактивные частицы.
Был еще один вариант защиты воды Днепра (строительство отводного канала вод Припяти). Академику В.А. Легасову была поручена оценка предлагаемого варианта. Проведя необходимые расчеты, он доказал, что эти мероприятия избыточны, т.к. система скважин, дамб не создает серьезных угроз Днепру. Впоследствии такая же оценка была дана специально созданной комиссией, выполнившей необходимые сложные расчеты.
Особо необходимо выделить участие В.А. Легасова в совещании экспертов МАГАТЭ (Вена, 1986 г.). В Вене собрались более 500 экспертов из 45 стран (специалисты по энергетике, атомной физике, безопасности, медицине). Представленный доклад нашей страны (в составлении участвовали крупнейшие и авторитетнейшие организации СССР, докладчик В.А. Легасов) содержал полную и достоверную информацию, основанную на выводах о причинах аварии и исследованиях, выполненных после катастрофы. Доклад длился 5 часов.
Достаточно полно были раскрыты причины катастрофы на ЧАЭС и в том числе в области взаимодействия человека с техникой. "... в оптимальном варианте машина и человек должны выручать друг друга при случайных отказах. Причем выручать автоматически! Но пока этой оптимальности не достигнуто нигде в мире" [4].
В докладе был проанализирован каждый этап работы дежурной смены АЭС, представлены хронология развития катастрофы и действия по ее ликвидации. Доклад содержал предложения по повышению безопасности ядерной энергетики и дальнейшие пути ее развития.
Доклад В.А. Легасова был заслушан экспертами с вниманием и глубоким чувством уважения к ликвидаторам катастрофы на ЧА-ЭС. Все действия советских организаций и специалистов в ходе ЛПК были признаны правильными. Получил высокую оценку опыт, полученный советскими специалистами.
Высшая оценка В.А. Легасову как научному руководителю основных работ по ЛПК дана экс-премьером Правительства России Н.И. Рыжковым [12]: "При его активном участии были решены принципиальные теоретические разработки ликвидации и захоронения продуктов горения и распада элементов реактора. Как руководитель комиссии по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС свидетельствую, что вклад Легасова В.А. был настолько большой, что его трудно оценить даже сейчас, по истечении десяти лет после этой трагедии. Его мужество, беспрецедентно долгая работа в Чернобыле, чрезвычайно важные для страны и всего мира научные решения в силу различных обстоятельств не были своевременно оценены государством.
В то время был, конечно, главный вопрос - действует ли реактор или нет, происходит ли в нем реакция или нет? Первый облет, который был сделан Щербиной, Легасовым и другими специалистами, показал, что идет свечение, т.е. в реакторе высокие температуры, но окончательного мнения они не могли высказать о том, идет реакция или не идет.
И только когда Валерий Алексеевич на бронетранспортере подъехал к завалу, к зоне, вышел и сделал соответствующие измерения, он твердо сказал (я с ним об этом разговаривал, что потом было сообщено официально), что реактор молчит, что реакции нет.
С 26 числа я каждую ночь разговаривал сначала со Щербиной, потом с Легасовым. И Валерий Алексеевич все время отвечал на мои вопросы. Я, может быть, его выматывал просто-напросто. Я говорил: "Валерий Алексеевич, Вы не обижайтесь, что я задаю Вам много вопросов. Я просто не специалист в этом деле, но я должен быть уверен". И хотя я ему беспредельно верил, но тут я должен был себя победить, себе доказать, что это именно то, что требуется. И Валерий Алексеевич всегда говорил: "Николай Иванович, Вы так дойдете до того, что будете скоро понимать все физико-химические процессы, которые протекают".
У меня остался в памяти один случай, который, может быть, был в какой-то степени переломным. Об этом писала пресса, что 2 мая я и тов. Лигачев вылетели в Киев. Во второй половине дня мы добрались до Чернобыля и там, в райкоме партии, было заседание. Одним из первых докладывал Легасов. Стоял тогда принципиальный вопрос в отношении эвакуации. Валерий Алексеевич говорил о ее безотлагательной необходимости. Очень многие его поддержали. Были, конечно, сомневающиеся, которые говорили, что надо еще подождать, еще раз рассмотреть радиационную обстановку, еще сделать облеты, разведку. Но участие Валерия Алексеевича и других товарищей привело к тому, что было принято решение об эвакуации. В этом решении последнее слово было за мной. Раздумывать тогда было некогда. И прямо за этим столом я сказал: "Все, принимаем решение об эвакуации".
В данном случае, конечно, очень сильно повлияло мнение Легасова. В последующем я встречался с ним здесь, в Москве. И я действительно понимал, что этого человека надо поддержать и защитить, человека, который, на мой взгляд, сыграл решающую роль в ликвидации аварии на ЧАЭС. Я его не предал. У меня совесть чиста. Я знал, что вокруг Валерия Алексеевича не очень здоровая атмосфера, хотя я до сих пор не могу до конца понять, что же произошло. Я в то время несколько раз встречался с ним. Один раз он сам просил. Потом раза два я его приглашал, т.к. мне надо было кое-что уточнить в чисто научном плане.
Я чувствовал, что у него что-то происходит. В институте, и не только в институте, по-видимому. Однако, несмотря на то, что ветры совершенно другие были, я относился к этому человеку с большим уважением. В моем характере есть то, что я ни при каких обстоятельствах не могу предавать людей. Несмотря ни на что, ни на какие разговоры. Я понимаю, что, когда я поехал на панихиду В.А. Легасова в ДК Курчатовского института, за моей спиной шли разговоры, зачем он поехал, никто из Политбюро не поехал и т.д. Я же считал своим долгом отдать последний долг этому человеку, несмотря на какие-то разговоры, какой-то политический климат.
Можно вспомнить, хотя бы, историю с награждением. Когда закончили первый этап работ, встал вопрос о том, чтобы наградить людей, которые принимали участие в ликвидации этой аварии. Все делалось по установленному в то время порядку. И когда мы вечером после рассмотрения всех вопросов стали обсуждать вопрос о награждении и нам стали докладывать, кого предлагается наградить, - мы увидели, что фамилии Легасова не было. Мы стали спрашивать тех товарищей, кто занимался этим вопросом, и готовил списки, почему нет Легасова? Нам сказали: "Вы знаете, ведь он заместитель директора Курчатовского института - научного руководителя создания такого типа реактора, (это сказал отдел тяжелой промышленности, который занимался этим вопросом). Мы говорим: "Ну, хорошо, он заместитель директора. Но он все-таки не занимался проектированием реактора". Оперативная группа заняла очень четкую, принципиальную позицию. Мы сказали, что несмотря ни на какие веяния, мы считаем, что Легасов заслуживает самой высокой награды нашей страны. И мы порекомендовали присвоить ему звание Героя Социалистического Труда и, соответственно, Орден Ленина как полагалось. Этот список мы внесли в установленном порядке (мы вносили, Политбюро рассматривало, а затем Верховный Совет уже оформлял указы). Когда, через несколько дней, стали смотреть этот вопрос на Политбюро, мы снова увидели, что фамилии Легасова в списке нет. Тогда мы, несколько человек (в том числе я, Лигачев и др.), обратились к М.С. Горбачеву с вопросом: почему нет Легасова? Он начал говорить то же самое, что идут всякие разговоры, что институт, где работал В.А. Легасов, виноват в аварии, а вы награждаете зам. директора этого института. Мы опять говорили, что Валерий Алексеевич никакого отношения к реакторным проблемам не имеет. Наоборот, он очень много сделал для ликвидации ее последствий и было бы неправильно его не наградить. Но, тем не менее, с нами не посчитались и Легасова в этом списке не оказалось - он был вычеркнут из подготовленных нами списков.
Нельзя не вспомнить и историю с докладом о чернобыльской аварии, подготовленным к сессии экспертов МАГАТЭ. Кое-кто требовал авторов этого 700-страничного доклада привлечь к уголовной ответственности. Вокруг этого доклада разгорелись большие страсти. Я думаю, что это шло не столько от руководства страны. Я в этом деле, как и мои заместители, в том числе покойный Щербина, занимал совершенно определенную позицию: мы доверяли Легасову, доверяли той команде, которая работает. И когда я увидел, что здесь просто нездоровая атмосфера, я сказал так: "Вот сеть доклад - есть. Люди отвечают за свои слова и действия - да, отвечают. Посмотрели специалисты, которым мы рекомендовали -да, посмотрели. Все. Пусть делают доклад".
Значительный вклад академика В.А. Легасова в ЛПК на ЧАЭС подтверждает д.х.н., профессор, лауреат Ленинской премии Б.И. Огородников [8]: "Валерий был на год младше меня. Всего 51. Что заставило его расстаться с жизнью? Мне казалось, что она у него очень интересная, творческая, удачливая, а судя по Чернобылю, и героическая. Судите сами: еще студентом стал кавалером медали "За освоение целинных земель", после защиты диплома по его инициативе вся группа уехала в Томск-7 на Сибирский химический комбинат, где нарабатывали плутоний для нашего ядерного оружия. В 36 лет стал доктором химических наук, в 45 - действительным членом АН СССР. Его достижения по синтезу химических соединений благородных газов известны под названием эффекта Н. Батлетта - В. Легасова. За эти работы он был удостоен званий лауреата Государственной и Ленинской премий.
В 1960 г. В. Легасов впервые перешагнул порог Института атомной энергии им. И.В. Курчатова, чтобы выполнить дипломную работу. Она касалась исследований в области коррозии различных материалов в агрессивных средах. После защиты - работа в Томске-7 на Сибирском химическом комбинате, а затем - снова Курчатовский институт, аспирантура. Сначала он работал в отделе И.К. Кикоина на вакуумном стенде по диффузионному разделению изотопов урана. Тема оказалась не очень перспективной и вскоре была шкрыта. Виктор Попов, заканчивавший в то время аспирантуру, рассказывал, что как-то он показал Валерию статью в зарубежном журнале по проблеме синтеза соединений благородных газов. За чту работу не раз брались ученые ряда стран. Но традиционным финалом экспериментов оказывалась груда металла.
"К счастью, над Валерием никогда не довлели устоявшиеся взгляды - вспоминает В. Попов. - Он быстро подхватил это направление. Взял сосуд, напустил ксенон и четырехфтористый уран, подогрел и получил тетрафторид ксенона. Это было чудо, открытие! Уже летом 1967 года, защитив диссертацию по синтезу соединений благородных газов и изучению их свойств, Валерий получил диплом кандидата химических наук, а годом раньше - почетное звание "Изобретатель Госкомитета по использованию атомной энергии СССР".
Легасов был включен в Правительственную комиссию по ЛПК на ЧАЭС от Академии Наук СССР. К этому времени он ровно 2 года проработал в должности первого заместителя А.П. Александрова директора ИАЭ им. Курчатова.
Прямого отношения к конструированию и эксплуатации реакторов РБМК-1000, работавших на ЧАЭС, Легасов не имел. В.А. Легасов был включен в состав ПК и 26 апреля убыл в Чернобыль. Возглавлял комиссию заместитель Председателя Совета Министром СССР Б.Е. Щербина - председатель Бюро топливно-энергетического комплекса. Вернулся в Москву В.А. Легасов 5 мая всего на несколько часов. Вместе с Н.И. Рыжковым и Б.Е. Щербиной он сделал доклад на Политбюро ЦК КПСС и тотчас вновь улетел в 30-км зону ЧАЭС. Здесь уже работал второй состав Правительственной комиссии во главе с заместителем Председателя Совета Министров СССР И.С. Силаевым. "Вторая смена" Валерия Легасова продолжалась до 13 мая.
На вечере, посвященном 60-летию В.А. Легасова и проведенном в начале сентября 1996 г. в Университете дружбы народов, И.С. Силаев говорил [8]:
- До Чернобыля с Легасовым я не был знаком. Помимо него в работе нашего состава Правительственной комиссии помогали еще вице-президент АН СССР Е.П. Велихов и член-корреспондент Б.В. Гидаспов. Почти непрерывно возникали новые ситуации и проблемы. Например, сначала от президента АН СССР А.П. Александрова мы получили рекомендацию вывезти и захоронить остатки реактора. Но ведь там "светило" по тысяче рентген в час, а то и больше. После обсуждения было принято решение заливать бетоном на месте. Попробовали. Однако первая разведка с вертолета показала, что бетон широко растекался, а в пяти местах били гейзеры. Оказалось, это вскипела вода от обломков тепловыделяющих элементов. Это проблема даже была затронута в одном из телефонных разговоров М.С. Горбачева с В.А. Легасовым, в котором академик объяснял, почему была прекращена заливка бетоном.
Генеральная линия снижения радиационных последствий чернобыльской аварии, в выработке которой значительная роль принадлежала академику В.А. Легасову, выдержала проверку временем.
Но думаю, что пришло время, если не разобраться, то хотя бы задать вопрос, а почему награда нашла героя лишь через десять лет после совершенного подвига, почему до сих пор чернобыльская авария остается предметом спекуляций для политиков и чиновников, областью социальной напряженности в обществе?
Я знаю, что академика Легасова дважды представляли к званию Героя Социалистического труда и оба раза положительное решение на какой-то иерархической ступени отклоняли (или не поддерживали). Валерию Алексеевичу делали предложение о работе в МАГАТЭ, как "наиболее авторитетному в мире специалисту в области ядерной технологии". И снова возникали препятствия. Планировалось назначение на должность директора Научно-исследовательского центра по проблемам промышленной и ядерной безопасности, но и при этом возникло невидимое противодействие.
Справедливость восторжествовала только к 60-летию академика. Научная общественность собрала подписи и направила ходатайство о присвоении В.А. Легасову высокого звания депутату Госдумы II.И. Рыжкову. Это он, будучи Председателем Совета Министров СССР, подписал 26 апреля 1986 г. постановление о создании Правительственной комиссии по аварии на ЧАЭС, в которую от Академии наук СССР был включен В.А. Легасов. Отныне медаль "Героя России" будет храниться в семье Легасовых. Тяжелое утешение. Ведь все могло быть иначе и человечнее".
Для большей убедительности приведем высказывания о происшествии Н.И. Рыжкова [12]: "Пришло время награждать героев. Их в Чернобыле было много, как и на всякой войне. Вертолетчики, химики, пожарные, атомщики, рабочие, ученые. Я не знаю, что станется с нашими орденами и медалями, почетно или стыдно завтра будет носить звание Героя Социалистического Труда и не заменят ли его власти званием Героя Труда Капиталистического. А уж с орденом Октябрьской Революции все ясно: он станет орденом Августовской и Декабрьской Контрреволюции, а то и Четвертого Октября. Я уверен, что когда-нибудь подобные награды будут не знаком чести и геройства, а символом предательства и позора.
Но в то время ордена и медали люди еще ценили. Радовались, когда выпадала честь получить за хороший труд, за подвиг, за самопожертвование правительственную награду. Списки представляемых к наградам составлялись на местах. На Политбюро по традиции утверждались лишь награды "большим начальникам". А если серьезно, мы приняли решение не включать в число награжденных членов Оперативной группы и зампредов Совмина. Прошло, к счастью, время, когда члены Политбюро друг другу на грудь звезды вешали. Но как, скажите, было не наградить командира "химиков" генерала В.К. Пикалова, который дневал и ночевал около 4-го блока? Как было не наградить "шахтерского министра" М.И. Щадова, который сам из шахты под блоком не вылезал?
А слухи удержать нельзя. Говорят, в институте Легасова уже поздравляли со званием Героя Социалистического Труда, к которому мы его и представили. И тут выходит в газетах Указ со списком награжденных, а Легасова в том списке нет".
И в заключение:
Указом Президента Российской Федерации Б. Ельцина от 18 сентября 1996 г. за мужество, стойкость и героизм, проявленные при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, присвоено звание "Героя России" академику Легасову Валерию Алексеевичу посмертно.
Необходимо отдельно остановиться на концептуальных проблемах развития атомной энергетики, в разработке которых участвовал В.А. Легасов.
Если наши реакторы принципиально мало чем отличались от западных, то им недоставало отработанных систем управления и диагностики. Не проводился анализ безопасности АЭС. Вот как высказывался по этой проблеме академик В.А. Легасов [4]: "Я не видел в Советском Союзе ни одного коллектива, который мало-мальски компетентно ставил бы и рассматривал эти вопросы" (безопасности - авт.).
Вызывало беспокойство качество обучения и подготовки персонала проектирующего, строящего и эксплуатирующего АЭС. Однако в МСМ этому не уделялось должного внимания, т.к. все работы были построены на принципах высочайшей квалификации специалистов. В таких руках АЭС были и надежны и безопасны. Военная приемка обеспечивала заданное качество оборудования.
Но в тоже время даже научные исследования, по вопросам безопасности и экономичности не имели поддержки в МСМ. Курчатовский институт, как одно из учреждений МСМ, подчинялся инженерной министерской воле [4].
Для примера, реактор РБМК среди специалистов считался плохим по экономическим показателям (значительный расход топлива, капитальные затраты, неиндустриальная основа его сооружения и др.). В реакторе не было, независимых от оператора, систем защиты, срабатывающих исключительно от состояния зоны аппарата. И носимые предложения конструктору об изменении систем аварийной защиты не отвергались, но и разрабатывались очень медленно. Это определялось и тем, что отношения между научным руководителем (Курчатовский институт) и главным конструктором (НИКИЭТ) были напряжёнными, тем более что на западе, да и у нас в стране в других отраслях промышленности, работы, выполняемые "научным руководителем" и "конструктором" совмещены при разработке и создании конкретного образца, например, летательного аппарата. Должен быть один хозяин - он и конструктор, он и проектировщик, он и научный руководитель. Вся власть должна находиться в одних руках. Да и спросить легче с одного коллектива.
Если на первых порах зарождения атомной энергетики это было разумно, т.к. научный руководитель отвечал за принципы построения реактора (физически правильные и безопасные), то после становления конструкторских коллективов такая опека стала излишней. "Вся эта перепутанность системы, отсутствие персонального ответственного за качество аппарата привела к большой безответственности, что и показал чернобыльский опыт" [4].
Недостаточно внимания в МСМ уделялось общесистемным исследованиям, проводимым с одобрения директора Курчатовского института (академик А.П. Александров): структуре атомной энергетики, доле ядерной энергетики, регионам строительства АЭС и др., созданию перспективных более совершенных реакторов. Вот как оценивает В.А. Легасов реакцию МСМ на предложения о разработке более безопасного реактора [4]: "Это вызвало в Министерстве исключительную бурю негодования, особенно у министра Славского, который чуть не ногами топал на меня, когда говорил, что это совсем разные вещи, что я неграмотный человек, лезу не в свое дело и что совсем нельзя сравнивать один тип реактора с другим".
После решения на ЧАЭС основных проблем (защита людей от непосредственной опасности и локализация аварии) возникла новая проблема: об управлении многочисленными коллективами, которые по предложению ПК, по решениям ОГ ПБ ЦК КПСС прибывали на ЧАЭС. Нуждался в организации ряд разнородных по содержанию работ: проектирование "Укрытия", дезактивация, разведка загрязненной территории с учетом ветрового переноса; развязка оборудования 1-го, 2-го блоков, управление научно-исследовательскими учреждениями и др.
Как отмечает академик В.А. Легасов [4]: "Система управления этим сложным механизмом создавалась постепенно. Первые две группы (Б.Е. Щербины, И.С. Силаева) занимались решением неотложных, оперативных вопросов".
В дальнейшем, организация работы совершенствовалась. К октябрю 1986 года. ЛПК превратилась в стройную и эффективную систему. Ее подсистемы функционировали на главных направлениях. Так основные силы и средства МСМ (УС-605) завершали строительство "Саркофага", строители Министерства энергетики возводили вахтовый поселок в Зеленом мысе и станции дезактивации техники внутри 30-км зоны, Минатомэнерго готовило оборудование 1-го и 2-го блоков к пуску, оценивало состояние 3-го блока, соединения и части МО занимались дезактивацией как внутренних помещений ЧАЭС, так и ее зданий, сооружений, продолжали дезактивацию населенных пунктов 30-км зоны.
ПОСЛЕДУЮЩИЕ ШАГИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОРГАНОВ ПО ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ КАТАСТРОФЫ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС
После устранения опасности развития катастрофы разрушенного реактора усилия государственных органов страны были направлены на организацию аварийно-восстановительных и дезактивационных работ, в том числе и на захоронение реакторной установки 4-го ЭБ.
Основные направления работ по ЛПК сводились к следующему:
1. Ввод в строй ЭБ № 1, № 2.
2. Создание объекта "Укрытие". Изучение и контроль разрушенной активной зоны.
3. Контроль радиационной обстановки.
4. Медицинское обеспечение безопасности населения и участников ЛПК в ходе работ.
5. Дезактивационные работы.
6. Организация и проведение мероприятий по ЛПК в агропромышленном производстве.
7. Работа межведомственного координационного совета по научным проблемам ЛПК на ЧАЭС при президиуме АН СССР.
8. Международные аспекты катастрофы на ЧАЭС. Предложения по ЛПК были представлены ПК в ОГ Политбюро ЦК КПСС и положены в основу постановлений ЦК КПСС и СМ ('ССР, предусматривающих меры по дезактивации промплощадки, "даний и сооружений ЧАЭС, возобновлению эксплуатации ЭБ № 1 и № 2. Рассмотрим кратко содержание этих директивных документов.
В постановлении ЦК КПСС и СМ СССР № 583 от 22 мая 1986 г. "О мерах по обеспечению введения в эксплуатацию энергоблоков ЧАЭС" определены основные задачи на 1986 год министерствам и иедомствам, участвующим в ЛПК на ЧАЭС. Представим основные из них:
ввод в эксплуатацию ЭБ №№ 1,2 (октябрь 1986 г., Минэнергетики и электрификации СССР);
завершение дезактивации основных зданий, сооружений ЭБ №№ 1, 2, их оборудования, а также прилегающей территории (июль 1986 г., МО, МСМ, МЭЭ);
окончание дезактивации объектов ЭБ № 3 по аналогичной программе (август 1986 г.);
комплексная проверка систем и оборудование ЭБ №№ 1,2 с представлением акта (сентябрь 1986 г.);
о строительстве 1-й очереди поселка на 2,5 - 3,0 тыс. человек для размещения вахтового персонала и др.
В постановлении ЦК КПСС и СМ СССР "О проведении дезактивационных работ в районах УССР, БССР, подвергшихся радиоактивному загрязнению в связи с аварией на ЧАЭС" конкретизируется фронт работ, выполняемых министерствами и ведомствами, уточняются сроки работ по дезактивации. Обращается особое внимание на борьбу с пылью, соблюдение порядка и последовательности проведения этих работ. Предложено по каждому из участков дезактивации до 5 июля 1986 г. разработать план проведения дезактивационных работ, ускорить развертывание соединений и частей МО с призывом из запаса на специальные учебные сборы сроком до 6 месяцев необходимое количество военнообязанных, трат портные средства и др. Обращается внимание на низкую эффективность дезактивации и недостаточное участие научных учреждений в разработке новых средств дезактивации. Предложено исключи п. случаи излишнего облучения работников и военнослужащих.
Даны конкретные указания СМ Украины, Белоруссии и др. о :"1 креплении поверхности грунта бассейна р. Припять в зоне ЧАЭС. по осаждению радиоактивных загрязнений в указанных водоемах сорбирующими веществами, в том числе звеньям управления ЛПК Украины и Белоруссии: "ЦК компартий союзных республик, СМ союзных республик, крайкомам и обкомам КПСС - взять под особый контроль выполнение заданий по изготовлению машин, средств ЛПА на ЧАЭС".
Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР "О подготовке к консервации ЭБ № 4" № 663-194 от 5 июня 1986 г. отмечалось, что работы по подготовке к консервации ЭБ № 4 ЧАЭС, защите водного бассейна в районе аварии от загрязнения ведутся недостаточно быстрыми темпами. В связи с этим предписывалось министерствам и ведомствам, ответственным за проведение этих мероприятий обеспечить завершение:
основных работ по консервации 4-го ЭБ, завала в границе 4-го блока не позднее сентября 1986 г. (исполнитель Минсредмаш);
устройство защитной "стены в грунте" вокруг промшющадки АЭС протяженностью 8,4 км с размещением внутри дренажной системы, в октябре 1986 г. (Минэнерго);
отсекающего дренажа южнее АЭС протяженностью 5,5 км со 173 скважинами в сентябре 1986 г. (Минмонтажспецстрой);
берегового дренажа вдоль р. Припять западнее АЭС протяженностью 6,5 км со 130 скважинами, в сентябре 1986 г. (Минводхоз);
берегового дренажа вдоль пруда-охладителя протяженностью 15 км и около 300 скважин с принудительной откачкой в сентябре 1986 г., в том числе первой очереди длиной 5 км, в июле 1986 г. (Минводхоз);
прокладка водосборных коллекторов от дренажных скважин, в сентябре - октябре 1986 г. (Миннефтегазстрой);
строительство временных сооружений для захоронения радиоактивных отходов, в августе 1986 г. (Минэнерго);
строительство постоянных сооружений (могильников в 5 - 18 км от АЭС, в 1986 г. (Минэнерго);
строительство защитного бетонного укрытия реактора "Саркофага" и др.
Особую заботу ЦК КПСС и СМ СССР вызывали вопросы жизнедеятельности эвакуированных из зоны отчуждения ЧАЭС. Подтверждением этому служит Постановление ЦК КПСС и СМ СССР "О трудоустройстве и создании необходимых жилищных и социально-бытовых условий населению, эвакуированному из опасных юн района аварии на ЧАЭС", от 5 июня 1986 г. В Постановлении отмечается проведение первоочередных мер республиканскими, местными партийными и советскими органами по временному размещению населения, его трудоустройству и обеспечению питанием, медицинским, торговым и бытовым обслуживанием.
Министерства и ведомства СССР, СМ УССР, БССР и др. обязываются: - завершить в июне 1986 г. трудоустройство подведомственных работников, эвакуированных из зоны отчуждения ЧАЭС; - обеспечить (до октября 1986 г.) семьи этих работников жилой площадью; - до наступления зимнего периода 1986 г. осуществить строительство жилых домов для сельского населения и др.;
В Постановлении указывается, что эти вопросы имеют чрезвычайно важное политическое и государственное значение, о необходимости проявления максимальной заботы о пострадавших людях и ДР-
ОБ ОЦЕНКЕ РАДИАЦИОННОЙ ОБСТАНОВКИ
Среди задач, решаемых системой ЛПК на ЧАЭС, необходимо выделить одну из важных: анализ радиационной обстановки и выявление загрязненности флоры и фауны.
С контроля и прогноза уровней радиации начинались первые шаги персонала АЭС по локализации катастрофы, эвакуации населения и др.
Для Госкомитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды участие в ЛПК на ЧАЭС и отсчет решения конкретных и ответственных задач начался с 26 апреля 1986 г.
В функции Госкомгидромета СССР, в частности, в рамках контроля природной среды, входила непрерывная, ежедневная оценки радиационной обстановки на всей территории страны за пределами границ полигонов и санитарных зон предприятий Минсредмапш СССР и Минэнерго СССР.
Радиометрическая служба Госкомгидромета СССР развивалась как часть Государственной системы контроля природной среды и климата в тесном взаимодействии с системами получения и передачи метеорологической и гидрологической информации, а также информации об уровнях загрязнения природных средств. К 1986 г, в состав службы входило около 2200 метеостанций, размещенных по всей территории страны и оснащенных приборами для регулярного определения мощности дозы гамма-излучения на местности; наиболее крупные станции осуществляли регулярный отбор проб из воздуха для определения концентраций радиоактивности - продуктов взрывов.
В радиометрической службе функционировали научные центры; Институт прикладной геофизики (Москва), НПО "Тайфун" (г. Обнинск), Лаборатория мониторинга природной среды и климатй (Москва), осуществлявшие анализ и обобщение информации, методическое руководство и проведение высокоточных измерений, включая спектрометрические измерения, и Гидрометцентр СССР (Москва), который обеспечивал обобщение оперативной метеоинформации и прогнозирование траекторий перемещения загрязненных воздушных масс. Кроме того, в Госкомгидромете имелись дна самолета, оборудованные современной аппаратурой для радиометрических измерений и отбора проб воздуха, а также аппаратура, которая могла быть быстро установлена на дополнительные самолеты и вертолеты.
В систему Госкомгидромета СССР входило также несколько НИИ, принявших активное участие в работах по ЛПА на ЧАЭС, и именно: Центральная аэрологическая обсерватория (г. Долгопрудный, директор - Черников А.А), Украинский научно-исследова-(гльский гидрометеорологический институт (г. Киев, директор -Максимов М.Н.), Государственный гидрологический институт (г. Ленинград, директор - Шикломанов И.А.), Лаборатория мониторинга природной среды и климата ВНИИ сельскохозяйственной метеорологии (Москва).
Рассмотрим вклад отдельных учреждений в рамках ЛПК на ЧАЭС. Метеорологические станции Госкомгидромета, оборудованные рентгенометрической аппаратурой, 26 апреля 1986 г. зафиксировали резкое возрастание уровней радиации на Украине, в Белоруссии и в России.
Имеющиеся в распоряжении Госкомгидромета средства для ВРР | выли задействованы для проведения радиационной разведки.
Так [12], 26 апреля 1986 г. с 11 до 12 часов вертолет Укргидромета выполнил разведывательный полет по маршруту Киев-Чернобыль, а на следующий день самолет АН-30 РР оборудованный специальной радиометрической аппаратурой рр провел измерения в газо-аэрозольной струе, выбрасываемой из разрушенного реактора.
Обратите внимание, результаты замеров радиации немедленно I докладывались. В первом случае - в СМ УССР, во втором - в ЦК КПСС. И так было всегда. Полученные результаты радиационной постановки измерений представлялись в высшие государственные | органы управления, без утайки и искажений.
Подтверждением этому служат слова Н.И. Рыжкова [12]: "Недавно мне стало известно, что едва не "зарубили" на выборах в РАН Юрия Антониевича Израэля лишь потому, что он в то время был председателем Госкомгидромета и, дескать, скрывал от начальства истинное радиационное состояние. И в такие игры играют более чем взрослые дяди? Да если бы он даже захотел это сделать непонятно, зачем?), ничего не получилось бы. Перепроверка всех радиационных данных проводилась военными, геологами, атомщиками и т.д.
Характерным и достоверным событием, связанным с ведением карты в ГШ ВС по радиационной обстановке, делится в своих воспоминаниях генерал-лейтенант В.С. Тушнов (в 1986 г. - старший офицер ГОУ ГШ ВС) [8]: "Навсегда остался в памяти эпизод, связанный с картой радиационной обстановки. Ведение карты в ГШ по радиационной обстановке в Чернобыльской зоне, в соответствии с чернобыльскими обязанностями, было поручено мне. Изменения и обстановку вносились регулярно, по мере их поступления. На все заседания ОГ Политбюро карта представлялась, а происшедший изменения в радиационной обстановке докладывались. В конце 1986 года шла очередная подготовка карты радиационной обстановки. На карту наносились изменения с конкретной величиной уровней радиации. Из-за высокой точности полученных и нанесенных на карту данных внешний вид ее был непривлекателен. По совету Валентина Ивановича Варенникова мною были округлены данные радиационной обстановки.
На следующий день состоялось заседание ОГ Политбюро. От МО докладывал С.Ф. Ахромеев. После него - Председатель Госкомгидромета Ю.А. Израэль. В конце своего доклада он обвинил МО в недостаточной компетенции в знании радиационной обстановки, используя округления, внесенные мною на карте. В этот же день С.Ф. Ахромеев вызвал меня и провел краткое "расследование". Конечно, я не доложил, что округления я сделал по указанию Валентина Ивановича. В назидание другим маршал С.Ф. Ахромеев распорядился о переводе меня в течение 24 часов для продолжения дальнейшей службы в другой гарнизон...
К вечеру этого же дня, случайно, в коридоре ГШ меня встретил Валентин Иванович. Видя мое удрученное состояние, он поинтересовался его причинами. Успокоил меня. А через некоторое время сообщил об отмене Ахромеевым своего решения. Я продолжал вести карту радиационной обстановки, но уже не округлял полученные данные из войск... Вскоре после этого за участие в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС я был зачислен в академию ГШ ВС. В 1998 году мне пришлось еще один раз встретиться с Валентином Ивановичем. Это произошло на приеме в Кремле, по случаю выпуска слушателей академий. Он подошел ко мне, поздравил с успешным окончанием Академии, улыбнулся, очевидно, вспомнив о чем-то, спросил о состоянии здоровья и пожелал дальнейших успехов по службе".
Но вернемся к Госкомгидромету.
Начиная с 29 апреля, в соответствии с решением Политбюро ЦК КПСС, на Госкомгидромет возлагается представление в высшие звенья информации о радиационной обстановке. Возглавлял эти работы Ю.А. Израэль, как председатель Госкомгидромета СССР [12]: "Именно с этого времени основная тяжесть работы по контролю за радиационной обстановкой за пределами 10-км зоны (где ответственными были химические войска и Гражданская оборона СССР), легла на Госгидромет СССР, выполнявшего роль координирующего ведомства по этому направлению работ.
Работа Госкомгидромета СССР в наиболее острый период после аварии - в конце апреля и всего мая 1986 г., - направлялась из двух мест (штабов): из Чернобыля (отв. Ю.А. Израэль - Председатель Госкомгидромета СССР) и из Москвы (отв. Ю.С. Седунов - первый заместитель Председателя Госкомгидромета СССР). Работа штабов тесно координировалась и между ними оперативно осуществлялся обмен информацией.
В основном штабе (в Чернобыле) координировались работы по аэрогаммасъемке и наземным рентгенометрическим измерениям, которые с 29 апреля проводились ежедневно в течение всего мая. Гам обобщались и анализировались данные наземной и авиационных съемок в зоне ближнего следа вначале до 60 - 80 км от места аварии (детально), а затем - по всей Европейской части СССР, а также данные о загрязнении воды в р. Припять, Киевском водохранилище, на Днепре и малых реках. Все эти данные регулярно докладывались Н.И. Рыжкову (телеграммами).
Во втором координирующем центре (в Москве) осуществлялся сбор и анализ оперативных данных о величинах мощности дозы гамма-излучения и уровнях радиоактивною загрязнения с метеостанций на Европейской части СССР, готовились и представлялись в Совет Министров СССР и членам Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС ежедневные доклады о радиационной обстановке на территории страны и ее изменениях по данным метеостанции и с использованием авиационных данных Чернобыльского центра.
Итак, массовые измерения радиоактивного загрязнения и уровней радиации были начаты широким фронтом и имели ясную целевую направленность.
Первая детальная карта (в изолиниях мощности экспозиционной дозы на высоте 1 м) загрязнения территории в радиусе примерно 100 км от места аварии была построена 1 мая.
После 2 мая гаммасъемки атмосферы и местности осуществлялись ежедневно, а карты, соответственно, ежедневно уточнялись.
По результатам работ начала мая 1986 г., была построена еще одна карта по состоянию на 10 мая - время полного прекращения истечения струи летучих радиоактивных продуктов из разрушенного реактора.
Одновременно (с 30 апреля по 7 мая) проводилась аэрогаммасъемка загрязненной территории всей европейской части СССР (под руководством М.В. Никифорова), что позволило выявить новые зоны загрязнения и отдельные пятна повышенного загрязнения, На этой карте, кроме центральной зоны высокого загрязнения, выделилось пятно Гомель-Могилев-Брянск, Тульско-Орловская зона, а также южные и юго-западные пятна в районе Белой Церкви и и Винницкой области. При съемке было определено, что площадь с-уровнем радиации более 0,2 мР/ч превысила 200 тыс. кв. км.
Параллельно осуществлялся массовый отбор проб почв на за грязненной территории с последующим анализом в лабораториях на различные радионуклиды, что позволило уже в мае - начале июня 1986 г. оценить радионуклидный состав выпадений и выявит основные дозообразующие радионуклиды на это время".
Кроме ежедневных телеграмм, отправлявшихся в ОГ Политбюро ЦК КПСС на имя Н.И. Рыжкова, 21 мая 1986 г. была представлена обобщающая записка о радиационной обстановке и радиоактивном загрязнении окружающей среды. Представим наиболее важные выдержки из этого документа [75]: "В результате аварии на Чернобыльской АЭС около 5 % радиоактивных продуктов, накопившихся за 3 года работы в реакторе, вышло за пределы промышленной площадки станции.
Из образовавшегося облака сформировался радиоактивный след на местности в западном и северном направлениях (в соответствии с метеорологической обстановкой). Затем из зоны реактора в течение нескольких дней истекала мощная струя газообразных и летучих продуктов. Через 12 дней после аварии струя за пределами станции практически не обнаруживалась, ее интенсивность уменьшилась в 100 - 1000 раз.
Авиационными (5 самолетов и 3 вертолета) и наземными средствами Госкомгидромета осуществлена детальная радиационная съемка загрязненной атмосферы и местности. Непрерывная съемка загрязненной территории продолжалась.
Вся наземная метеорологическая сеть европейской территории страны подключена к наблюдениям за радиоактивностью. Зона существенного загрязнения местности (с уровнем радиации более 5 мР/ч) простирается на запад на удаление 75 км, на север - 60 км от АЭС, ее площадь составляет около 3000 км2.
Изучен изотопный состав загрязненной атмосферы и местности: основными компонентами загрязнения являются изотопы йода-131, теллура-132, стронция-89, нептуния-239, рутения-103, стронция-90. В первые недели особую опасность представлял изотоп йода-131 (содержание 10-50%), легко попадающий в организм человека с пищей (особенно с молоком), затем изотопы стронция-89 (период полураспада - 2 месяца), стронция-90 (28 лет) и цезия-137 (30 лет).
На загрязненной территории обнаружено большое число высокоактивных "горячих" частиц, представляющих большую опасность при попадании в легкие при пылеобразовании. Особую опасность при попадании в легкие представляет изотоп плутония-239, также обнаруженный на загрязненной местности.
Наибольшее количество радиоактивных продуктов ветрами распространилось на территории Румынии, Польши, Болгарии, Югославии, Скандинавских стран в количестве, не представляющем опасности для здоровья населения. Максимальные уровни радиации на границе с Румынией и Польшей не превышали 0,15 - 0,2 мР/ч. Такие же уровни наблюдались на территории Румынии, Болгарии и Польши. На территориях других названных стран загрязнение было значительно меньше.
Во всех этих странах подъем уровня загрязнения природных сред был кратковременным и значительно меньше существующих норм, в том числе рекомендованных МАГАТЭ для случаев аварии на АЭС.
Общее количество радиоактивности, выпавшей на ближнем (около 100 км) следе, оценивается в 107 Ки, на дальнем следе -1,4x107 Ки (всего около 2,4x107 Ки).
Наиболее острым вопросом радиационной обстановки и ее возможных последствий в районе Чернобыльской АЭС в настоящее время (середина мая) и в ближайший период становится вопрос радиоактивного загрязнения поверхностных вод и источников водоснабжения.
Первый пик увеличения радиоактивности воды был связан с непосредственным выпадением радиоактивных продуктов из облака и струи на зеркало водоемов. Эта радиоактивность падает, происходит ее разбавление новыми потоками чистой воды, в Киевском водохранилище радиоактивность 20.05.86 не превышала (1-2)-х 10-9 Ки/л.
Следующую волну радиоактивности следует ожидать со смывом радиоактивных веществ дождевыми осадками. При смыве дождями радиоактивности со следа можно ожидать ее появления в р. Припять и других малых реках в районе загрязненной местности, Киевском водохранилище и ниже по Днепру.
При этом концентрации в Киевском водохранилище могут в 5 -10 раз превышать норму (но будут находиться в пределах норм, установленных для случаев аварий на АЭС, при условии, если будет исключен центральный источник загрязнения - сток радиоактивности с промплощадки и прилегающего участка (площадью около 20 кв. км) с поверхностными и подземными водами).
Этот участок, в основном, обвалован, чтобы не допустить поверхностного стока с него в р. Припять. Однако этого недостаточно в связи с очень малым расстоянием до стариц р. Припять и возможной фильтрацией в них загрязнения с подземными водами. В связи с этим было предложено создать в грунте стену вокруг площадки (специальным грейфером прорывается траншея на глубину до 25 -70 м и заливается раствором глины и цемента). Такая стена полностью исключает сток и миграцию радиоактивности с подземными водами.
В случае изоляции зоны промплощадки, сток радиоактивности со всего следа в течение года не превысит общей радиоактивности, попавшей в воду при прохождении облака.
Территории с уровнем радиации более 5 мР/ч на 10 мая 1986 г. признаны опасными для проживания населения, требующими временного выселения (площадь такой территории составляет 2900 км2). Территория с уровнем радиации менее 5 мР/ ч (примерно до 0,5 мР/ч) отнесена к территории жесткого контроля.
Таким образом, в некоторых небольших районах с уровнем радиации более 5 мР/ч за пределами 30-км зоны требуется дополнительная эвакуация населения.
Территории с уровнем радиации более 20 мР/ч признаны непригодными для проживания и ведения хозяйства (даже вахтовым методом) и должны быть отчуждены на длительное время (площадь этой зоны составляет около 900 км2). В той зоне основную опасность определяет наличие большой плотности загрязнения долго-живущим стронцием-90 (более 10 Ки/км2).
В этой зоне возможна организация "заповедника" и необходимо ведение научных исследований трансформации и миграции радиоактивных веществ, широких радиоэкологических исследований".
Еще один вопрос заслуживает отражения в данной работе. Это относится к объединению усилий сотрудников НИУ различных министерств и ведомств в ходе ЛПК.
Далее частично изложены попытки объединения усилий ученых, входящих в независимые оперативные группировки (служебная записка директора АЭС Э.Н. Поздышева в ПК Гусеву В.К. об объединении научных коллективов министерств и ведомств в единый научно-технический комитет по ЛПК на ЧАЭС с оперативным подчинением его руководству АЭС).
Так вот. Решением ПК от 13.06.86 [12]: "Для объединения усилий специалистов различных министерств и ведомств (Госкомгидромета СССР, Минздрава СССР, Минэнерго СССР, Минсредмаша СССР, Минобороны СССР, академий наук СССР, УССР и БССР и др.), выполняющих работы по контролю радиационной обстановки непосредственно в районе аварийной АЭС, в Чернобыле была образована Оперативная межведомственная группа по оценке радиационной обстановки (ОМГРО) во главе с представителем Госкомгидромета СССР. Ранее уже отмечалось о работе ОМГРО.
Особое место в работах занимало исследование радионуклидного загрязнения, как атмосферы, так и местности.
Первая массовая серия отбора проб была проведена 30 апреля 1986 г. Эти пробы были отобраны в западном и южном направлениях от ЧАЭС. Последующие серии отбора проб осуществлялись с учетом сведений аэрогамма съемки загрязненной местности.
Новые крупные зоны загрязнения после 1986 г. не обнаружены. Еще в начале мая 1986 г. были проведены тщательные авиационные обследования практически всей европейской части СССР. На картах этого периода отчетливо видна загрязненная территория к северо-востоку от основной зоны - на стыке Могилевской, Гомельской (БССР) и Брянской (РСФСР) областей,, в Орловской, Тульской, Калужской областях (РСФСР), а также к западу от основной зоны в районе Пинска и Ровно, к югу и юго-западу в районе Белой Церкви и Канева, в районе Ивано-Франковска и в меньшей степени в ряде других районов европейской части СССР. Последовательно уточнялись изолинии загрязнения в относительно слабо загрязненных зонах, Госагропромом и Минздравом изучались коэффициенты перехода радионуклидов в пищевые продукты, которые зависят от типа почв, высоты и состава травостоя и т.д.
Необходимо отметить еще одну особенность загрязнения: при повторных (более детальных) измерениях в ряде населенных пунктов в 1988-1989 гг. обнаруживались отдельные точки или пятна малого размера с повышенными плотностями загрязнения. Это обусловлено, прежде всего, детализацией съемок там, где загрязнение имеет крайне неравномерный, "пятнистый" характер, а также где появилось позже, вследствие переноса и "концентрирования" техногенными примесями, вторичное загрязнение (перенос загрязняющих веществ транспортными средствами из более загрязненных зон, точки загрязнения под "сливами" крыш, на скотных дворах, в местах свалки золы из печек, неубранные кучи земли и др.).
Первые данные, полученные с метеостанции и вертолета, были доложены (устно) Укргидрометом 26 апреля 1986 г. Совету Министров УССР. Начиная с 27 апреля, все получаемые данные о радиационной обстановке регулярно передавались письменно Госкомгидрометом СССР в ЦК КПСС, Укргидрометом и Белгидрометом -руководствам республик (в частности, по г. Киеву ежедневно с момента повышения уровня радиации в 13.00 30 апреля 1986 г.). В первые месяцы было направлено более чем в 100 адресов больше 500 документов и информационных донесений. Затем подключились другие организации: Минздрав СССР, Госагропром СССР, АН СССР, Госкомлес СССР, в том числе и республиканские организации. Очень квалифицированно работали институты АН УССР и АН БССР и др. Химические войска Министерства обороны СССР также передавали информацию по своей линии.
Вся информация оперативно обрабатывалась, буквально в течение нескольких часов, особенно в первое время после аварии, и передавалась в Правительственную комиссию в Чернобыле, затем (параллельно) - в Оперативную группу Политбюро ЦК КПСС в Москве, руководству республик - по территориям и населенным пунктам, где возникло существенное загрязнение (УССР, БССР, РСФСР), затем руководству ряда областей, позже - и районов. Информация передавалась Госкомгидрометом СССР, республиканским управлениям по гидрометеорологии УССР и БССР.
С февраля 1989 г., когда были сняты ограничения на публикацию основных чернобыльских данных, вся информация о загрязнении местности и природных сред публикуется в массовой открытой печати (газеты "Правда", "Советская Белоруссия", "Радяньска Украина", "Брянский рабочий" и др.). В июле - августе 1989 г. Госкомгидрометом изданы большим тиражом и направлены во все районы брошюры с информацией о загрязнении местности долгоживущими изотопами 137Cs и 90Sr, представляющими основную опасность в населенных пунктах РСФСР, УССР, БССР (всего несколько тысяч). Во многих населенных пунктах информация доводится местными властями до населения всеми доступными средствами.
На сегодняшний день официальные данные о радиоактивном загрязнении после Чернобыльской аварии представлены в Атласах. В них Ю.А. Израэль - главный редактор и научный руководитель. Проект "Цезиевый Атлас Европы" проводился в 1994-1997 гг. под эгидой Комиссии Европейских Сообществ совместно с Белоруссией, Украиной и Россией. Собранные во многих европейских странах данные о загрязнении цезием-137 позволили подвести некоторые итоги многолетних исследований и определить уточненное количество чернобыльского цезия-137, выпавшего в 1986 г. на территории Европы. Оно составило около 1,9 МКи (за вычетом цезия-137 от глобальных выпадений дочернобыльского периода). На долю отдельных стран пришлось: Белоруссия - 33,5 %. Россия - 24 %, Украина - 20 %. Швеция - 4,4 %, Финляндия - 4,3 %, Болгария -2,8 %, Австрия - 2,7 %, Норвегия - 2,3 %, Румыния - 2 %, Германия- 1,1 %.
Народные депутаты и пресса во многих случаях при обсуждении чернобыльских проблем поднимали важные вопросы чрезвычайно остро и этим способствовали скорейшему решению ряда важных проблем. Совместные усилия центральных и местных властей, народных депутатов, специалистов, всей общественности способствовали формированию и принятию государственной и республиканских программ ликвидации последствий аварии.
С другой стороны, в прессе, в выступлениях некоторых народных депутатов, журналистов и представителей местных властей содержалось много ошибок, а иногда и серьезных искажений информации.
Приведу несколько примеров.
Как уже отмечалось, данные об уровне радиации в Киеве на конец апреля 1986 г. (получаемые Укргидрометом и регулярно сообщаемые руководству республики и города) свидетельствуют о том, что 30 апреля с 13 ч 00 мин (момент прохождения загрязненных воздушных масс) наблюдались максимальные значения, которые существенно превышали естественные фоновые значения, но не превышали в 100 раз предельно допустимые нормы, как о том заявил народный депутат СССР Ю.Н. Щербак (см. "Московские новости". 1989 г. № 49), хотя у т. Щербака имелись фактические данные Укргидромета. В то же время доза от этих уровней была значительно меньше установленной Минздравом СССР допустимой дозы при аварии. Даже если использовать для расчетов допустимую дозу по любым существующим критериям, например, допустимую для населения в безаварийный период, ни в одном из этих вариантов не может быть и речи о стократном превышении допустимого уровня.
И, наконец, еще один пример. В публикациях Г. Медведева (см. "Новый мир", 1989 г., № 6), В. Селюнина (см. "Знамя", 1989 г., № 11), В. Шкуркина (см. "Смена", 1989 г., № 24) утверждается, что на пресс-конференции в Москве 6 мая 1986 г. в связи с аварией на ЧАЭС Ю.А. Израэль занизил данные в районе разрушенного энергоблока в миллион(!) раз. И хотя никто на пресс-конференции не говорил о мощностях доз в районе разрушенного энергоблока, а Ю.А. Израэля не было на пресс-конференции (он в то время находился в Чернобыле), авторы утверждают эту нелепость, а В. Селюнин еще и добавляет к этому изощрённые измышления и обвинения.
Конечно, такие примеры не характерны для всех выступлений и статей, но их немало и они не способствовали объективному пониманию ситуации, обостряли психологическую обстановку, нервировали людей, вселяли в них недоверие к специалистам. Сложившаяся ситуация привела некоторых иностранных авторов к мысли, что этот поток неточностей и некорректностей в прессе специально организован. В книге французских авторов И. Лесера и Э. Паркера "Дело Чернобыля: война слухов" сказано: "Благодаря необыкновенному таланту, с которым умеют влиять на сознание масс небольшие "штабы интеллигенции", их голос звучит громче, чем голос представителей самой передовой науки, вплоть до того, что ученые вообще оказываются "за бортом", и что создает опасный прецедент победы иррационального мышления над разумом".
Каковы же прогнозы на будущее? Какое время обстановка на загрязненных территориях будет оставаться напряженной?
Весьма длительное время. В зоне "отчуждения" (30-км зона) оно определяется периодом полураспада плутония-239 (24 тыс. лет). И, если не наступит время, когда люди смогут физически "убрать" плутоний, то зона отчуждения останется навечно. На территориях, где уровень загрязнения плутонием и стронцием-90 не превышает допустимый, это время определяется поведением цезия-137.
Следовательно, нужно быть готовыми к длительной борьбе в течение десятков лет - за безопасное хозяйствование в районах поражения "чернобыльской" радиацией.
Безусловно, для эффективного решения всех долгосрочных проблем ликвидации последствий Чернобыльской аварии нужна консолидация всех квалифицированных и позитивных сил общества в этом направлении.
Если внимательно проанализировать вклад министерств и ведомств в ходе ЛПК на ЧАЭС, то нельзя выделить какое-то одно из них, и "петь дифирамбы" в его честь. Речь, конечно, не идет об объемах работ и вложениях денежных средств.
Но если рассмотреть по критерию критики в адреса тех или иных министерств, то чашу весов перетянет Госкомгидромет. Об этом справедливо замечает один из сподвижников Ю.А. Израэля -Е.Д. Стукин [12]: "Работая долгое время в Чернобыле, мне приходилось многократно сталкиваться с различными мнениями вокруг работы Госкомгидромета СССР, получавшего огромные массивы информации о радиоактивном загрязнении территории. Мнения недоброжелателей и, как правило, людей малокомпетентных, подогреваемых зачем-то прессой, сводились, в основном, к обвинениям Госкомгидромета СССР в необъективной информации. Никак не могу понять: зачем Госкомгидромету и его сотрудникам было давать необъективную информацию при наличии объективной, добываемой порою в весьма сложных и небезопасных условиях. Были бы мы сотрудниками Минатомэнергопрома, или Минэнерго, или Минсредмаша, такую "борьбу" за честь мундира еще можно было бы понять, и то с трудом. Мы ведь не проектировали станцию, не строили ее, не эксплуатировали и не взрывали.
Что касается так называемого замалчивания информации, получаемой нами в первые месяцы и годы после аварии, то скажу однозначно, что вся работа по оценке радиационной обстановки была заключена в рамки секретности, и такое положение вещей в государстве не является основанием для обвинения людей, порой рисковавших своей жизнью при проведении измерений. Если бы все ученые решили бороться с государством и властными структурами, то некому было бы производить грамотные исследования радиационной обстановки. В период середины и конца 80-х годов и министры, и все мы жили в рамках всевозможных инструкций и запретов, не мешало бы это помнить.
Действительно, в 1986 - 1988 гг. в высшие инстанции мы отправляли документацию под грифом "дсп" или "секретно", но цифры и выкладки там были изложены абсолютно достоверно. В 1986 г. Госкомгидромет регулярно выпускал сводку уровней загрязнения, не исправляя и не передергивая отчетность. С этими документами впоследствии неоднократно работала прокуратура и СССР, и Украины, все проверяли нас, искали грехи. А вот то, что грехов не нашли, почему-то никто не опубликовал. Режим секретности с наших работ был снят только в 1989 г.
Затрону и еще одну весьма острую тему. Она касается того, что на ряде заседаний Верховного Совета Украины звучало требование привлечь к ответственности бывших советских и партийных руководителей, должностных лиц Госкомгидромета и Минатомэнергопрома. По этому поводу позволю себе высказать свою личную точку зрения. На Украине такие люди как Ю.А. Израэль и Л.А. Ильин, которых я лично очень хорошо знаю, считаются чуть "ли не врагами украинского народа. Особенно, много толков возникает вокруг проблемы необходимости эвакуации Киева. Эти два человека должны были взять на себя ответственность за ответ на вопрос: нужно ли эвакуировать Киев? А вопрос этот был поставлен в первые же дни после аварии, когда еще ничего не было ясно. Тем не менее, профессионализм этих людей был таков, что они смогли научно предвидеть последствия аварии в первые же дни, используя самые первые сведения о еще не закончившемся бедствии. Именно научный прогноз, сделанный этими людьми, был положен в основу решения о том, что Киев эвакуировать не нужно. Я знаю, что Ю.А. Израэль и Л.А. Ильин сделали приписку к этому документу о том, что это решение должно появиться в средствах массовой информации. После чего бывший председатель ВС Украины B.C. Шевченко заперла его у себя в сейфе (она сама заявляла об этом на заседании ВС СССР) и документ так и не увидел свет. Я считаю, что мы все должны быть благодарны людям, взявшим на себя такую ответственность. Можно себе только представить, сколько бед произошло бы, если было принято решение об эвакуации Киева.
Именно такие "сердобольцы" являются виновниками появления "чернобыльского синдрома", в психическом состоянии многих людей, в ухудшении психического здоровья населения. Для меня абсолютно ясно, что "чернобыльский синдром" мог родиться исключительно в условиях политических и экономических катаклизмов тех лет. Я берусь утверждать, что в львиной доле болезней и смертей, произошедших в результате Чернобыльской аварии, повинны амбициозные политики. Вот их и надо бы привлекать к суду. Я неоднократно присутствовал на многочисленных митингах, выступал, видел, как рыдают женщины, боясь за жизнь своих детей. Их психологическое состояние значительно опасней радиационного облучения, которое могли получить они и их дети. Ведь обывателям, не посвященным в тонкости ионизирующего облучения, можно успешно доказать все, что угодно. А ведь человек как биологический вид сформировался в поле постоянного воздействия так называемой естественной радиоактивности пород, слагающих земную кору, повсеместно присутствующих в почве, и, наконец, в поле воздействия космической радиации.
Весной 1990 г. в Киеве работали эксперты МАГАТЭ: около 200 ученых, вся мировая элита в области радиационной медицины, воздействия радиации на окружающую среду. Я входил в одну из групп экспертов и полностью согласен с выводами, сделанными комиссией о высоком качестве данных и измерений, полученных нашими учеными. Я считаю, что такие экспертизы было бы чрезвычайно полезно продолжать регулярно с открытым освещением в прессе результатов анализа данных. Что- же получилось в итоге? В прессе последовали наглые безграмотные публикации, обвиняющие не только отечественных специалистов, но и ученых мирового сообщества в подтасовке фактов и цифр. Ученые всего мира были потрясены реакцией прессы на их работу, на обвинения в их адрес о том, что они, якобы, были заинтересованы в искажении фактов. А ведь они выступали именно как независимые эксперты и за свой труд не получали денег. Я внимательно изучил их выводы, разговаривал со многими из них и могу засвидетельствовать, что работа была проделана огромная, на высочайшем научном уровне".
"Разбирая" завалы информации о воздействии на человеческий организм ионизирующего излучения радионуклидов нельзя абстрагироваться от других факторов, которым подвергается человеческий разум, т.е. его психика. Принято рассматривать воздействие отдельных факторов. А если комплексно? А ведь в жизни так и есть. А если с психикой у конкретного индивидуума не все в порядке? Хотя у него и отменное здоровье по современным критериям.
А может быть в этом случае, т.е. при учете комплексного воздействия множества факторов на человеческий организм, возникших после Чернобыля, все станет на свои места. И самое главное -будут найдены новые способы оздоровления населения, попавшего под чернобыльское "ненастье".
И еще об одном эпизоде, связанном с Госкомгидрометом. Одна из его задач сводилась к определению возможности смыва почвы вместе с радионуклидами при интенсивных дождях в бассейны рек Припять, Днепр, в Киевское водохранилище. Предстояло произвести перераспределение осадков. Засев облаков ледяными кристаллами или льдообразующими аэрозолями.
Работы выполнялись Центральной Аэрологической обсерваторией Гидрометеослужбы СССР и Украины НИГМИ [8]: "В работах использовался самолет АН-12. Полеты планировались на дни, когда над 30-км зоной ожидалось развитие кучево-дождевых облаков. Объектом воздействия служили растущие вершины в системе куче* I во-дождевых облаков, а также мощные кучевые облака с высокой вероятностью перерастания в кучево-дождевые. При пролете на уровне 100 м выше или ниже вершины в нее сбрасывался цементу упакованный порциями по 30 кг. Дозировка реагента определялась количеством вершин в облаке, размером каждой вершины и колебалась в пределах от 30 до 300 кг на облако.
Работы по воздействию на облака велись в периоды с 18 мая по 8 июня и с 17 сентября по 30 декабря 1986 г. В летний период осуществлялось воздействие на кучево-дождевые облака грубодисперсными порошками и на мощные кучевые облака - льдообразующими реагентами, в осенне-зимний период - воздействие на фронтальные облака, а также на мощные кучевые - льдообразующими реагентами.
В летний период воздействия грубодисперсными порошками производились в течение 17 дней. Было обработано 131 облако, израсходовано 9 т цемента. Воздействия льдообразующими реагентами велись в течение 15 дней (порой одновременно с воздействием порошками). Израсходовано 1,1 т твердой углекислоты и 594 пиропатрона ПВ-26.
Работы по уменьшению осадков на заданной ограниченной площади, насколько нам известно, выполнены впервые в мировой практике. Позже основные концепции, сформированные при разработке программы работ в районе Чернобыля, были развиты применительно к перераспределению осадков в районе больших городов с целью улучшения погодных условий для проведения массовых мероприятий.
В начале перестройки в отечественной прессе появились статьи, в которых эксплуатировалась идея о том, что активные воздействия якобы были применены для осаждения радиоактивных веществ на территории Украины и Белоруссии с целью недопущения их выпадения на территории России. Автором первых таких более чем странных высказываний был писатель Алесь Адамович, которому этот вымысел понадобился для убеждения читательской аудитории в злонамеренности любых действий властей и разжигании национальной розни. Писателя не интересовала истина; ни он, ни другие журналисты не поинтересовались у лиц, планировавших и проводивших работы по уменьшению осадков над 30-км зоной вокруг Чернобыля, о целях и результатах этих работ. Если бы эти журналисты и писатели проявили бы хоть малейший интерес к фактам, то они легко установили бы, что активные воздействия с целью уменьшения осадков были начаты только после прекращения существенных выбросов из реактора, что воздействия велись на облака и облачные системы, натекавшие на 30-км Зону с наветренной стороны и свободные от радиоактивных загрязнения, жизненный цикл облаков составлял не более 1,5-2 часов и, следовательно, все изменения в облачных процессах происходили на расстояниях не более 100 км".
ВЗЯТО ИЗ ИНТЕРНЕТА
Авария в Чернобыле привела к резкому увеличению числа случаев рака щитовидной железы, особенно среди детей, проживающих на загрязненных радионуклидами территориях.
Уровень заболеваемости гемобластозами, имеющими тесную этиологическую (причинную) связь с радиацией, в послеаварийный период практически не изменился.
У части детей, облученных внутриутробно, отмечается задержка умственного развития, нарушение поведенческих и эмоциональных реакций. Вклад радиации в изменения психической сферы детей такого рода пока не ясен из-за отсутствия данных индивидуальной дозиметрии.
Анализ данных, накопленных в трех государствах (России, Украине и Белоруссии), свидетельствует о неблагоприятных тенденциях в динамике отдельных классов заболеваний у населения загрязненных территорий и ликвидаторов. Однако связать эти тенденции с действием радиации пока не представляется возможным из-за недостаточной дозиметрической информации. Тем не менее, вне зависимости от этиологического фактора, увеличение заболеваемости населения, подвергшегося воздействию факторов аварии, требует повышенного внимания со стороны органов здравоохранения.
СОВРЕМЕННАЯ СИТУАЦИЯ
Вопросы, связанные с социальной защитой граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии на ЧАЭС, решаются программно-целевыми методами и на основе "чернобыльского" Закона. В настоящее время реализуются следующие программы:
Федеральная целевая программа по защите населения Российской Федерации от воздействия последствий чернобыльской катастрофы на период до 2000 года;
программа "Дети Чернобыля";
программа "Жилье ликвидаторам".
В 1998 году в рамках Федеральной целевой программы осуществлялись строительство объектов здравоохранения, школ, жилья, газификация населенных пунктов. Строительные работы профинансированы в объеме 28,4% от годового лимита капитальных вложений. Указанные средства пошли на погашение кредиторской задолженности за 1997 год. Несмотря на отсутствие финансирования работ 1998 года введено в эксплуатацию 10,2 тыс. м2 общей площади жилых домов, 4 школы на 574 ученических места, поликлиника на 380 посещений в смену, 193 км газовых сетей, газифицировано 76 квартир, проложено 1,3 км водопровода и 2,3 км дорог, построен тепловой пункт на 0,4 кВт и фельдшерско-акушерский пункт на 20 посещений в смену. Из-за недостаточного финансирования многие объекты не удалось ввести в эксплуатацию.
В действующей Федеральной целевой программе охрана здоровья и медицинская реабилитация граждан, подвергшихся воздействию радиации, являются основными направлениями практической деятельности в рамках программы. На реализацию мероприятий, связанных с охраной здоровья населения и ликвидаторов, предусмотрено расходование 50% от всего объема бюджетных ассигнований по статье текущих расходов.
В 1998 году в федеральных клиниках и центрах проконсультированы более 5000 человек, получили амбулаторное лечение более 2 500 человек и госпитализировано 993 человека. Обеспечивалось функционирование шести межведомственных Экспертных советов по установлению причинной связи заболеваний, инвалидности и смерти лиц, подвергшихся радиационному воздействию вследствие чернобыльской катастрофы.
В 1998 году продолжалась работа по обеспечению функционирования Российского государственного медико-дозиметрического регистра. В настоящее время в базе данных регистра содержится информация на 508236 человек, из которых 167726 - ликвидаторы, 8709 - эвакуированные, 303602 - проживающие на радиоактивно загрязненных территориях, 18308 - дети ликвидаторов, 9891 - отселенные. Собрана углубленная верифицированная информация на 9961 онкобольных, 8628 умерших, верифицировано 69 случаев заболеваний лейкозом.
Федеральную целевую программу "Жилье ликвидаторам", утвержденную постановлением Правительства Российской Федерации от 24.05.95 № 511, первоначально предполагалось завершить в 1997 году. Программой предусматривался ввод (приобретение) в 1995-1997 годах 27 820 квартир для ликвидаторов. Общая стоимость программы оценивалась в 6,1 трлн. рублей (цены 1997 года). Строительство (приобретение) жилья намечалось осуществлять за счет средств федерального бюджета (40% от общей стоимости программы), местных бюджетов субъектов Российской Федерации и внебюджетных источников (60%).
Фактическое финансирование программы в 1995-1997 годах составило 22,4% от предусмотренного программой. Всего из федерального бюджета профинансировано 47% предусмотренного программой объема, а из местных бюджетов - 6%. Жилищные условия в 1995-1997 годах улучшили 8305 семей ликвидаторов. В связи с невыполнением программы в установленные сроки Правительство своим постановлением от 19.01.98 № 68 продлило срок ее реализации до 2000 года. Общее число семей ликвидаторов, улучшивших жилищные условия в 1998 году, не превышает 2 000.
В соответствии с программой "Дети Чернобыля" осуществляется строительство 43 объектов, включающих 24 больницы, 2 родильных дома, 13 санаториев, 4 поликлиники, 1 дом ребенка. Несмотря на неудовлетворительное финансирование в 1998 году введены в эксплуатацию реабилитационный центр для детей (г. Ливны, Орловская область); лабораторный корпус многопрофильной больницы (г. Ульяновск); первый пусковой комплекс в реабилитационном центре для родителей с детьми (физиотерапевтический, кабинет пансионата "Репное", Воронежская область).
В Федеральном детском научно-практическом центре прошли лечение 373 человека, проживающих на радиоактивно загрязненных территориях, из них 233 ребенка и 140 матерей. Через поликлиническое отделение центра прошли 709 детей, из них впервые - 379.
Программой охвачены 6 детских домов-интернатов для детей с физическими недостатками и умственно отсталых, в которых проживают 575 детей. В четырех наиболее радиоактивно загрязненных областях (Брянской, Калужской, Орловской и Тульской) работает по 12 областных "школ здоровья". Созданы 4 новых центра социально-психологической и педагогической помощи детям, их родителям и учителям (по одному центру в каждой области).
В 1998 году продолжались работы по производству продуктов питания с витаминными добавками. Продуктами с лечебно-профилактическими свойствами обеспечены более 61 тысячи детей. Для реализации мероприятий программы успешно привлекаются внебюджетные средства. Это средства федерального фонда обязательного медицинского страхования, спонсоров, иностранных граждан. Так, например, по линии Центра народной помощи "Благовест" в Дании, Норвегии, Швеции и Чехии в 1998 году отдохнули около 1000 детей-сирот и детей из социально неблагополучных семей Брянской, Калужской, Орловской и Тульской областей.
Вопросы, связанные с преодолением последствий чернобыльской катастрофы и ходом реализации федеральных программ, в 1998-1999 годах рассматривались на заседаниях Федерального Собрания, Государственной Думы, Правительства РФ, на коллегиях МЧС и других министерств и ведомств, на многочисленных симпозиумах, научных конференциях и совещаниях.
РАДИАЦИОННО-ГИГИЕНИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА
Вследствие естественных процессов самоочищения и проводимых защитных мероприятий радиационная обстановка на загрязненных территориях существенно улучшилась. Средние по населенному пункту дозы дополнительного облучения свыше 1 мЗв/год наблюдаются на территориях, где проживает не более 50 тыс. человек. По последним данным, опубликованным Федеральным центром Госсанэпиднадзора, в населенных пунктах, где дозы дополнительного облучения в начале 90-х годов превышали 5 мЗв/год, в настоящее время ниже 5 мЗв. Максимальная величина средней годовой эффективной дозы не превышает 3 мЗв/год (д. Заборье, Брянская область). По оценкам специалистов и данным радиационно-гигиенического мониторинга, основная доля дозы внутреннего облучения обусловлена потреблением молока из личных подсобных хозяйств, а также дикорастущих грибов и ягод.
В целом невелики и дозы, накопленное за весь послеаварийный период. За пределами четырех наиболее загрязненных областей накопленные за 13 лет дозы не превышают нескольких мЗв и сравнимы с годовой дозой фонового облучения (3-4 мЗв). Только у 35 тыс. жителей Брянской области они превышают 50 мЗв (таблица 2.10.). Массовый санитарный контроль содержания цезия в питьевой воде и продуктах питания, организованный на загрязненных территориях (таблица 2.11.), показал полное отсутствие в большинстве областей случаев превышения действующих временно допустимых уровней (ВДУ) по питьевой воде и хлебопродуктам, овощам и зелени.
Таблица 2.10.
Распределение населения по накопленной эффективной дозе за послеаварийный период* (тыс. человек)
Область Диапазон средней накопленной эффективной дозы,
мЗв
10 - 20 20 - 50 50 - 70 70 - 100 выше
100
Брянская 34 191 30 2,6 1,4
Калужская 11 7 - - -
Тульская 43 1,9 - - -
Орловская 2,5 - - - -
* В остальных областях накопленные дозы не превышают 10 мЗв.
В Брянской и Калужской областях эпизодически наблюдается превышение допустимых уровней по молоку и мясу. В этих и ряде других областей отмечены случаи высокого содержания радионуклидов в лесных грибах и ягодах, мясе диких животных и рыбе. В результате принятых мер повсеместно обеспечено производство нормативно чистых зерна, картофеля и других продуктов растениеводства
Таблица 2.11.
Область Количество анализов
1992 1993 1994 1995 1996**
1 2 1 2 1 2 1 2 1 2
Брянская 49120 1251
2,50% 48780 1477
3,00% 48219 748
1,60% 52247 764
1,50% 41048 684
1,70%
Калужская 10476 168
1,60% 13658 77
0,60% 11337 144
1,30% 11940 195
1,60% 15155 106
0,70%
Ленинградская 5188 нет 117 нет 153 16*
10,0% 1038 4*
0,4% - -
Орловская 12677 1
0,01% 12052 нет 9051 нет 8436 нет - -
Тамбовская 654 нет 776 нет 805 нет 1793 1*
0,06% - -
Тульская 11135 нет 8200 нет 9287 нет 10331 4*
0,04% - -
Остальные 27192 нет 28129 нет 31018 нет 25338 нет - -
Итого 94465 1420 90567 1554 90727 910 102687 965 56203 790
* грибы
** данные приведены за 11 месяцев 1996 года
1 - всего проб
2 - выше ВДУ
По данным Госсанэпиднадзора за период 1995-1998 годы превышения ВДУ-93 наблюдались только для юго-западных районов Брянской области и трех районов Калужской области (Жиздринского, Хвастовичского и Ульяновского). С 01.03.98 на всей территории РФ, кроме перечисленных выше, введены "Гигиенические требования к качеству и безопасности продовольственного сырья и пищевых продуктов" СанПиН 2.3.2.560-96. Новые нормативы гораздо жестче, действующих ранее. Так, содержание цезия-137 в молоке по новым нормам не должно превышать 50 Бк/кг, что более чем в 7 раз ниже установленного в ВДУ-93. Для усиления контроля загрязнения продукции Брянской и Калужской областей Госсанэпиднадзором РФ дополнительно с 20.03.98 введены контрольные уровни. Введение новых нормативов привело к увеличению случаев регистрации сверхнормативного содержания цезия в продуктах и в ряде других областей, в основном по лесной ягоде и грибам.
РАДИОЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Радиоактивному загрязнению после аварии в России подверглись 2 млн. 955 тыс. га сельхозугодий, в том числе 171 тыс. га с плотностью 15 Ки/км2 и выше. В зоне с плотностью загрязнения свыше 15 Ки/км2 расположено 38 хозяйств, имеющих в общественном секторе 10 тыс. голов дойного стада, а также 55 населенных пунктов, которые содержат более 11 тыс. коров. Многолетние наблюдения показывают, что 26 хозяйств относятся к разряду "неблагополучных", где периодически выявляются "грязные" молоко и мясо. К разряду "критических" относятся 18 хозяйств, где практически ежегодно регистрируются сверхнормативно загрязненные молоко, мясо и корма.
Проводимый радиационный мониторинг четко показывает, что изменение уровней загрязнения территорий происходит под влиянием следующих основных факторов:
естественного распада радионуклидов,
заглубления радионуклидов под действием природно-климатических процессов,
перераспределения радионуклидов в почвенном слое за счет антропогенного воздействия.
При этом отсутствует измеряемый перенос радионуклидов между ландшафтными комплексами.
Данные радиологического мониторинга показывают, что на большинстве территорий не наблюдается превышение уровней загрязнения сельскохозяйственной продукции, установленных СанПиН 3.2-560-96. Исключение составляют юго-западные районы Брянской области и 3 района Калужской области. Так, ветеринарным радиологическим центром Брянской области установлено, что и 1998 году производилось молоко, содержащее цезий выше допустимого санитарного уровня, в 111 хозяйствах общественного сектора и на личных подворьях более чем в 300 населенных пунктах. В последние 4 года объемы производства мяса в Брянской области, превышающие по содержанию цезия действующие ВДУ, составляли 0,05-0,7% от валового производства, а молока 0,5-0,7%. По-прежнему наблюдается сверхнормативное загрязнение кормов. В 1993-1997 годах вследствие снижения применения мероприятий наблюдалась тенденция к росту объемов производства загрязненной продукции растениеводства. В 1997 году средний уровень загрязнения зеленой массы трав составил 891 Бк/кг, что в 3,1 раза выше уровня 1996 года. В 1998 году внесение калийных удобрений на сенокосно-пастбищных угодьях позволило снизить эту величину до 464 Бк/кг.
Очевидно, что и после 2000 года сохранятся территории, на которых невозможно обеспечить производство продукции, полностью отвечающей требованиям СанПиН 3.2-560-96.
Сохраняется необходимость проведения постоянного радиационного мониторинга лесной продукции. К настоящему времени общая площадь загрязненных лесов составляет 1 млн. га. Наибольшее загрязнение лесного фонда наблюдается в Брянской (228,5 тыс. га), Калужской (159 тыс. га), Тульской (107,6 тыс. га) и Орловской (93 тыс. га) областях, что составляет более 30% общей площади лесного фонда в этих областях. Соблюдение принятых технологических условий и ограничений при заготовке позволяет в целом обеспечить нормативное содержание радионуклидов в древо- и пиломатериалах. В древесных ресурсах превышение нормативов начинает наблюдаться на территориях с плотностью загрязнения цезием свыше 5 Ки/км2. На этих же территориях загрязнение пищевых продуктов леса, как правило, превышает нормативный уровень. На более чем 59 тыс. га лесов прекращена хозяйственная деятельность. Уход за лесом по специальной технологии проведен на 415 тыс. га, мероприятия по охране лесов от пожаров - на 1,4 млн. га, спецмероприятия по защите лесов от вредителей и болезней - ни 865 тыс. га.
По оценкам специалистов, загрязнение леса продолжает нарастать за счет корневого поступления. По прогнозам в ближайшие 10 лет надземная фитомасса 30-летних сосняков накопит 10% от общего запаса цезия, а затем начнет очищаться с периодом полувыведения около 30 лет.
Загрязнение воды и донных отложений практически во всех реках и водоемах не представляет опасности для водопользования. Исключение составляют несколько озер, в том числе озеро Кожановское (запасы цезия около 100 Ки при площади зеркала 6,5 км2). Содержание цезия-137 в образцах рыбы из данного водоема многократно превосходит допустимые уровни.
ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ
Демографическая ситуация в затронутых аварией районах в целом повторяет драматические тенденции, характерные для современной России - рост смертности и снижение рождаемости и, как следствие этого, естественная убыль населения. В отдельные годы (1992-1993), благодаря реализации мер социальной защиты, в зонах радиоактивного загрязнения удавалось добиваться некоторого улучшения показателей по рождаемости и снижения темпов роста смертности. Однако оценки показывают, что в случае пессимистичного варианта социально-экономического развития России демографическая ситуация в наиболее загрязненных районах будет ухудшаться гораздо более высокими темпами, чем в России в целом.
На сегодня из загрязненных районов выехали наиболее обеспокоенные жители. Как правило, это семьи, имевшие детей, и лица трудоспособного возраста. С 1993 года в загрязненных районах стало наблюдаться положительное сальдо миграции, правда, в основном за счет приезда новых жителей в города и крупные поселки.
Важно отметить, что поведение кривых смертности на пострадавших территориях в течение всего периода 1982-1997 годов в целом следует общероссийским тенденциям. При этом как до 1986 года, так и после смертность на территориях Брянской, Калужской, Орловской и Тульской областей была выше среднероссийской. Самые высокие значения грубого показателя наблюдались в Тульской области, где самое "старое население": доля пенсионеров в населении Тульской области - 27,3%, в Брянской - 24,6%, а в целом по России - 20,7% (данные 1997 года). Показатели смертности в зоне отселения (которая находится в Брянской области) и в зоне с правом на отселение (население которой до 1998 года на 47% состояло из жителей Брянской области и на 42% из жителей Тульской области) несколько выше областных уровней, но заведомо ниже показателей сельской смертности в этих областях.
Сравнение стандартизованных показателей общей смертности по областям Центрального экономического района России доказывает, что истинные уровни смертности в загрязненных областях также следуют общим тенденция и не выходят за пределы естественных территориальных различий. Например, ожидаемая продолжительность жизни при рождении снизилась во всех областях примерно на 3-4 года, при этом четыре рассматриваемые области, как до, так и после аварии занимали по этому показателю средние места.
СОСТОЯНИЕ ЗДОРОВЬЯ ЛИКВИДАТОРОВ И НАСЕЛЕНИЯ НА ЗАГРЯЗНЕННЫХ ТЕРРИТОРИЯХ
Здоровье ликвидаторов и населения, проживающего на загрязненных территориях, является наиболее социально значимой проблемой, решаемой в ходе преодоления последствий аварии на ЧА-ЭС. Современная ситуация по состоянию здоровья ликвидаторов и населения обсуждалась на коллегии Минздрава России, состоявшейся 23 марта 1999 года. Специализированное медицинское наблюдение за здоровьем граждан, подвергшихся радиационному воздействию в результате аварии на Чернобыльской АЭС, осуществляется в рамках Российского медико-дозиметрического регистра (РГМДР). В банке данных Регистра на 01.01.99 находится информация на 530 965 человек, в том числе 174 916 - участников ликвидации чернобыльской катастрофы, проживающих во всех регионах Российской Федерации, 313 816 - проживающих (проживавших) на наиболее загрязненных радионуклидами (более 5 Ки/км2) территориях Брянской, Калужской, Тульской и Орловской областей.
Деятельность Регистра позволила установить повышенный уровень заболеваемости в когорте ликвидаторов по сравнению с аналогичными показателями контрольной группы (эндокринной системы в 10 раз, психические расстройства в 5 раз, сердечно-сосудистые в 4 раза). При этом отмечена тенденция к повышению заболеваемости эндокринной системы в наиболее молодой группе ликвидатором (30-34 года). В то же время динамика и показатель смертности среди ликвидаторов в настоящее время характерны для мужского населения России в целом.
Отмечается увеличение темпов роста инвалидности у ликвидаторов за период с 1991 по 1994 год в 6,6 раза, с 1994 по 1997 год - в 1,6 раза. Основной причиной инвалидности являются болезни нервной системы, системы кровообращения и психические расстройства. Самый высокий темп роста инвалидности отмечается в возрастной группе 30-34 года и минимальный - в группе 50-54 года.
Среди населения, проживающего на загрязненных радионуклидами территориях, отмечается устойчивая тенденция к росту заболеваемости злокачественными новообразованиями. Установлено, что величина стандартизованных показателей заболеваемости раком щитовидной железы среди населения Брянской, Тульской и Орловской областей по отношению к населению России имеет статистически достоверный рост с 1991 года, то есть после окончания латентного периода. Риск заболеваемости радиогенным раком щитовидной железы среди детей от 0-4 года на момент облучения в 6-10 раз превышает риск для взрослого населения. Наиболее высокий уровень заболеваемости раком щитовидной железы отмечается у населения в Брянской и Орловской областях, при этом не установлена связь с уровнями загрязнения территории радионуклидами и требуется проведение дополнительного изучения данной ситуации.
Оценка, проведенная Регистром, потенциального пожизненного ущерба для здоровья ликвидаторов, обусловленного облучением, показала, что атрибутивный (дополнительный по отношению к спонтанному) риск смертности через 20 лет после чернобыльской катастрофы составляет для лейкозов 23,6%, для солидных раков -2,8%. Среди населения Брянской области пожизненный атрибутивный риск смертности для солидных раков составит 0,5% для мужчин и 0,7% для женщин. Однако, для более точной оценки необходимо проведение дальнейших исследований, так как основные стохастические эффекты последствий радиационной аварии будут проявляться спустя 20-30 лет после аварии.
Вместе с тем, всеобъемлющий и корректный учет состояния здоровья и его связь с радиационными факторами сталкивается с рядом трудностей. Отсутствуют в необходимом объеме данные индивидуализированных доз внутреннего и внешнего облучения жителей загрязненных радионуклидами территорий, включенных в регистр, а также доз облучения щитовидной железы. Объективность оценки динамики состояния здоровья лиц, подвергшихся воздействию радиации в результате аварии на ЧАЭС, в последнее время снижается в связи с сокращением объемов и ухудшением качества представляемой документации органами управления здравоохранением субъектов Российской Федерации по результатам ежегодной диспансеризации данной категории населения, а также в результате нарушения периодичности медицинских осмотров. Так, в Брянской области процент охвата населения диспансеризацией снизился с 58,4% в 1994 году до 31% в 1997 году.
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
Негативный процесс спада промышленного производства, начавшийся в 80-х годах, пока не удается приостановить. В самых неблагоприятных условиях оказываются области, территории которых находятся в зонах радиоактивного загрязнения. В целом для загрязненных областей характерно нарушение потребительского рынка, разрыв традиционных экономических связей с другими регионами, особенно для реализации агропромышленной продукции, а также отток специалистов и квалифицированных рабочих. В Брянской области темпы снижения объема рыночного товарооборота в 2-3 раза выше, чем по России в целом.
Падает плодородие почв, в которые вносится около 30% необходимого количества удобрений. За последние годы внесение минеральных удобрений в сельхозпредприятиях сократилось в 5 раз, а органических - в 3 раза. Сокращается производство валовой сельскохозяйственной продукции, во всех видах хозяйств уменьшилось поголовье скота.
Сложная экономическая ситуация на загрязненных территориях усугубляется тяжелой психологической обстановкой, обусловленной неадекватным восприятием населения факторов радиационного воздействия и степени их влияния на снижение уровня жизни.
АНАЛИЗ И ОБОБЩЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ АВАРИИ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС
После чернобыльской катастрофы накоплен огромный опыт и ликвидации ее последствий по целому ряду практических направлений в различных областях науки и техники (медицине, сельском хозяйстве, охране окружающей среды, работе с населением и т.д.).
Для сохранения этого опыта государственной программой предусмотрен крупный информационный проект - управленческая информационная система "Чернобыль" с центральным банком обобщенных данных в Институте проблем безопасного развития атомной энергетики РАН (г. Москва), в котором собирается информация по радиационно-гигиеническим, экологическим, социально-психологическим и экономическим аспектам аварии. В этой информационной системе сбор и систематизация данных сопровождается разработкой и эксплуатацией информационных систем по проблеме, систем поддержки принятия решений и систем тренинга.
В 1998 году в России была опубликована монография, посвященная оценке здоровья и поиску генетических эффектов облучения лиц репродуктивного возраста. Исследовалось здоровье детей и внуков работников ПО "Маяк" - предприятия, где дозы облучения персонала в первые годы работы были очень высоки. На радиохимическом заводе комбината средние дозы персонала в 1951 году составляли 1133 мЗв/год. Упомянутым исследованием, проводившимся с 50-х до середины 90-х годов, показано, что распространенность и структура отклонений у детей и внуков лиц, подвергавшихся хроническому, профессиональному облучению до зачатия, в основном, совпадали с таковыми в контроле и соответствовали данным национальной статистики. Потомки профессиональных работников ПО "Маяк" болели обычными болезнями и не имели какой-либо специфической патологии.
Многими специалистами производится сопоставление чернобыльских доз с дозами облучения от других источников. Действительно, за исключением нескольких десятков населенных пунктов, дозы дополнительного облучения являются лишь малой добавкой к фоновому облучению. А последние варьируются от 3 до 10 и более мЗв/год. Причем зачастую районы с сильно повышенным естественным фоном в течение десятилетий и столетий являлись и являются признанными курортами (Кавказские Минеральные Воды, Карловы Вары и др.).
Тем не менее, на загрязненных территориях фиксируются многочисленные отклонения в состоянии здоровья населения. Эти отклонения обусловлены как радиацией, так и другими причинами, в первую очередь - низким уровнем жизни. Налицо и так называемые I медицинские проявления серьезного стресса населения. Поэтому важно устранить его причину, основа которой - серьезные ошибки в информировании населения. Это многократно проанализированное замалчивание проблемы сразу после аварии и обвал зачастую недостоверной, преувеличенной информации в конце 80-х годов.
В части воздействия радиации на окружающую среду также можно сопоставить последствия чернобыльской аварии с влиянием некоторых промышленных объектов. Подобное сравнение показывает, что негативное влияние аварии на одну из наиболее чувствительных к радиоактивному загрязнению экосистем - лес оказалось весьма ограниченным.
Таблица 2.12.
Влияние на окружающую среду (лес)
Чернобыльская авария Промышленные объекты
Радиационное поражение затронуло не более 5% площади лесов 30-километровой зоны. Погибло 560 га леса. Комбинат "Североникель": на месте леса образовалась техногенная пустыня площадью 7 000 га.
Норильский горнометаллургический комбинат: погибло 600000 га леса.
Оценить реальные последствия чернобыльской аварии должны специалисты, однако уже сейчас ясно, что воздействие неадекватной информации СМИ наносит ущерб не меньший, чем собственно воздействие радиации.
Много проблем, связанных как с тяжестью бремени для бюджета страны, так и с элементарной социальной справедливостью, порождает действующее законодательство. В ряде случаев предоставленные чернобыльцам льготы стали кормушкой для оборотистых дельцов. Один из характерных примеров - беспошлинный ввоз импортных автомобилей.
Нормативные акты России в своих подходах к решению проблемы социальной защиты граждан, пострадавших в результате воздействия радиации (чернобыльская- катастрофа, деятельность ПО "Маяк" и др.) существенно отличаются от законодательства постиндустриальных стран, столкнувшихся с аналогичными проблемами. Это обусловлено как историческими причинами, так и различной степенью развития элементов рыночных отношений.
В этом отношении весьма интересны идеи и предложения О.А. Шинкарева - заместителя председателя Комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по труду и социальной политике, глубоко знающего проблему и способы ее решения в других странах. Вот некоторые из предлагаемых им принципов:
основанием для предоставления компенсации является наличие конкретного вреда здоровью, при этом устанавливается четкий порядок определения участия гражданина в событиях, которые могли нанести соответствующий вред (законом определены время, место и перечень работ или событий);
вред здоровью определяется путем установления непосредственной связи заболевания с конкретным влиянием на пострадавшего условий события, в котором он принимал участие, перечень заболеваний по каждой группе воздействий указывается в законе;
при наличии вреда здоровью компенсации могут не назначаться в случае, если гражданин своими действиями мог вызвать у себя эти заболевания (например, злоупотреблением алкоголем, курением и т. д.); законодательством устанавливаются соответствующие нормативы для таких действий; кроме того, компенсации не назначаются, если вред здоровью наступил вследствие предыдущей профессиональной деятельности пострадавшего;
компенсации предоставляются только в денежной форме; не предоставляются налоговые льготы, льготы по оплате жилья, транспорта и т.п.;
не пострадавшим участникам событий, в результате которых было возможно возникновение вреда, законом предусматривается обеспечение регулярным бесплатным медицинским контролем за состоянием их здоровья.
Из предлагаемых принципов видно, что в мире принято четкое разделение граждан на так называемых участников событий и реально пострадавших.
Очевидно, что построенная на таких принципах законодательная база социально более справедлива, чем действующие "чернобыльские" законы России и Беларуси. Кроме того, рассмотренные принципы обеспечивают более экономичную систему льгот и компенсаций, не ложащуюся чрезмерным бременем на бюджет государства.
ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Итоги реализации чернобыльских программ показывают, что проблема преодоления последствий чернобыльской катастрофы объективно имеет долговременный характер, а выделяемых из федерального бюджета средств недостаточно для ее решения в текущем столетии. Срок реализации действующих программ истекает в 2000 году. В настоящее время проводится необходимая работа по подготовке обосновывающих материалов для продления этих программ на период после 2000 года. Важно оценить состояние проблемы и перспективы преодоления последствий аварии на территории России.
Реализация комплекса защитных мер обеспечила существенное снижение доз облучения населения, проживающего на территориях России, загрязненных в результате аварии на ЧАЭС, и коллективную дозу облучения всего населения РФ.
Итоги проделанных работ могут быть кратко сформулированы следующим образом:
Выполнен большой объем работ по уточнению радиационной обстановки, экологическим, медико-демографическим, экономическим и социальным характеристикам затронутых аварией территорий и контингентов. В настоящее время возможно надежное прогнозирование ситуации на загрязненных территориях.
Выполнены работы по защите населения, включая меры в области сельского и лесного хозяйств, санитарной защиты, дезактивации и благоустройства населенных пунктов. Одновременно реализовывались программы по улучшению медицинского обслуживания населения, оказания специализированной медицинской помощи, социальной защиты затронутых аварией граждан.
Благодаря естественным процессам и выполненным работам произошло объективное улучшение радиационной обстановки на всех территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению. На слабозагрязненных территориях Белгородской, Воронежской, Курской, Липецкой, Ленинградской, Пензенской, Рязанской, Тамбовской, Ульяновской областей и Мордовии ее можно считать нормализовавшейся.
Российской научной комиссией по радиационной защите при= нята "Концепция радиационной, медицинской, социальной защиты и реабилитации населения Российской Федерации, подвергшегося аварийному облучению", которая создает научную основу для ра бот по реабилитации на восстановительной фазе и предполагает изменение принципов зонирования пострадавших территорий и проводимых мероприятий. Концепция предполагает зонирование территорий и уровня доз облучения с граничными значениями в 1,5 и 20 мЗв/год.
Выявлены группы повышенного риска - ликвидаторы 1986-1987 годов и детское население наиболее загрязненных районов Брянской, Калужской, Орловской и Тульской областей. Для этих категорий населения необходимо длительное медицинское наблюдение.
Некоторые положения действующего Закона Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" являются серьезным препятствием для завершения работ по ликвидации последствий на территориях большинства загрязненных областей.
Основной целью новых программ должно быть снижение негативных медицинских, социально-экономических и психологических последствий воздействия аварии на население и участников работ по ликвидации ее последствий до возможно низкого уровня, а также экологическая и экономическая реабилитация территорий. Для реализации мероприятий должны привлекаться средства федерального бюджета, бюджетов субъектов Российской Федерации и внебюджетных источников.
Для достижения указанной цели предполагается осуществить комплекс мероприятий по следующим основным направлениям:
совершенствование нормативно-правовой базы, в том числе внесение изменений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС";
охрана здоровья и медицинская реабилитация граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие чернобыльской катастрофы;
социально-психологическая реабилитация граждан, подвергшихся радиационному воздействию;
радиационный контроль на радиоактивно загрязненных территориях;
снижение дозовых нагрузок на население и экологическое оздоровление территорий;
социально-экономическая реабилитация населения загрязненных территорий.
В целях повышения эффективности этих мероприятий необходимо продолжить научно-практические работы
по вопросам преодоления последствий катастрофы, сотрудничество с зарубежными, международными, общественными и другими организация
Глава II
НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОСЛЕ ЧЕРНОБЫЛЯ
О СИСТЕМЕ СИЛ И СРЕДСТВ, СЛОЖИВШЕЙСЯ В ХОДЕ ЛИКВИДАЦИИ ПОСЛЕДСТВИЙ КАТАСТРОФЫ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС
Дьяченко А.А.,
полковник в отставке, кандидат технических наук,
ведущий научный сотрудник научного Центра ФПС России.
Участник ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС, 1986 год,
Член Союза писателей России.
Чернобыльская катастрофа как величайшая техногенная катастрофа XX века наглядно подтвердила разрушительные возможности технического потенциала "мирных" производств.
Она вторглась в жизнь более 4 млн. человек и обусловила значительные экологические, медицинские, социальные, экономические, политические и нравственные последствия, которые в течение длительного периода будут "сопровождать" развитие цивилизации.
По внезапности, масштабности и последствиям на общество и окружающую среду, длительности радиоактивной загрязненности (например, полураспад Ри-239 - более 27000 лет) и степени готовности страны к ликвидации последствий .техногенных и природных катаклизмов, трагедия на ЧАЭС уступает только Великой Отечественной войне (ВОВ) 1941 - 1945 гг.
Однако катастрофа во многом сравнима с ВОВ. Готовносп. страны к войне, действия в первый период имеют много общего с ситуацией, сложившейся перед катастрофой на ЧАЭС и в ходе ликвидации ее последствий, особенно на первом этапе.
Известно, что ВОВ была навязана СССР фашисткой Германией, имеющей численность вооруженных сил к середине 1941 г. около 8,5 млн. человек. Их мобилизационное и стратегическое развертывание было завершено. Они имели двухлетний опыт ведения современной войны. Промышленность и другие отрасли хозяйства Германии были развернуты и работали по планам военного времени [12].
В тоже время оборонная способность нашей страны из-за недостатка времени и средств оказалась на уровне, не обеспечивающем отражение вторгнувшегося агрессора на первом этапе войны.
С началом войны в экстренном порядке были приняты незамедлительные и энергичные меры по отражению фашистского вторжения, разработана программа разгрома врага, изложенная в Директиве СНК СССР и ЦК ВКП (б) 29.6.1941 г. Вся полнота власти в стране сосредотачивалась в руках Государственного комитета обороны (ГКО), образованного 30.6.1941 г. Для стратегического руководства войсками 23.6.1941 г. была создана Ставка Главнокомандования, а с 8.8.1941 г. - Ставка Верховного Главнокомандования. Образованы Главные Командования Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений [12].
ВЗЯТО ИЗ ИНТЕРНЕТА