Конкурс Копирайта -К2
Участник 5
Имя участника - Караваджо
Название - BRETELLE ROSSE
17, 4 тыс. зн.
Картина - № 10 Раймонд Лич "Double-Trouble".
В каждом положении отыщется что-нибудь утешительное, если хорошо поискать. ДАНИЭЛЬ ДЕФО
Эх, Джессика, Джессика…
Дядя Генри, в честь которого меня назвали родители, часто любил повторять: «Если у тебя неприятности, а дома скандальная жена - неприятности удваиваются»
Вспомнить бы эти слова, когда я делал предложение самой красивой девушке Чикаго. Мне казалось тогда, что красота исключает стервозность…
Тебя, конечно, можно понять. Мы женаты четвертый год, а детей у нас нет. Сначала было не до этого, я был занят поисками работы. Мы много времени проводили вместе, но ты плакала из-за того, что нам не на что купить рождественскую индейку. Теперь, когда я могу купить много индеек, ты бесишься из-за того, что приходится ужинать в одиночку.
Будь ты занята детьми, на скандалы со мной не оставалось бы ни сил, ни времени. Но детей у нас нет…
Напрасно я не стал скрывать от тебя, что устроился к Дону Эспозито. Я искренне радовался и считал, что такой шанс выпадает один на миллион. Попробуй, имея профессию бухгалтера, найти хорошую работу в наши нестабильные времена.
Дон Эспозито держится на плаву уже пять лет, как отменили «сухой закон» и семь лет, как Большой Капоне [1] отправился гнить в тюрьму. А Дон начинал именно с ним…
Эх, Джессика, Джессика…
Мне сложно понять твои упреки. Я не капореджиме [2] и не солдат Cosa Nostra [3]. Мои руки не запятнаны кровью. То, что я веду финансовые дела не совсем законной организации, немного беспокоит меня, но я же мужчина. Я обязан кормить семью и не важно, что в этой семье нас пока двое. А деньги не пахнут, и за ненормированный рабочий день Дон Эспозито платит более чем щедро.
Еще недавно мы с тобой мечтали выбраться из бедных кварталов Вест-Сайда, а теперь имеем просторную квартиру с телефоном в двух шагах от Лупа [4].
Так почему же именно тогда, когда финансово мы встали на ноги, тебе приспичило обвинять в бездетности именно меня?
А уж называть импотентом законного супруга тебе вообще права никто не давал!
Будь мы итальянцами, я б уже перерезал тебе глотку! А труп твой замуровал бы в фундаменте очередного здания, воздвигаемого корпорацией «SomeOne & Sons», принадлежащей, естественно, Дону Эспозито и выплачивающей мне неплохое, между прочим, жалование под пристальным вниманием прессы, фискальных органов и ФБР.
Эх, Джессика, Джессика…, когда же ты перебесишься?
Сегодня я выскочил из дома, хлопнув дверью и забыв даже надеть пиджак. Черт с ним! Шляпа на мне, а все, что нужно, в карманах брюк. До бара Стукача Смита всего квартал. Там тихо и относительно дешево.
Напьюсь сегодня…! Честное слово, напьюсь!
Знаю, облегчения это не принесет. Да и пьяница-то из меня никудышный. Напившись, стану вспоминать, как мы гуляли по Лейк-Шор-драйв [5] и кормили птиц. Как были беззаботны и счастливы, как истово любили друг друга, ни о чем не думая. А потом я разревусь, жалея самого себя…
Скажите мне, как можно сделать ребенка с женщиной, называющей тебя импотентом?!
Джессика, Джессика, что с тобой стало…?
Куда подевалась светловолосая хохотушка, с которой я жил в соседних домах и которую знал с самого рождения?
Дядя Генри сказал мне на нашей с тобой свадьбе: «Настоящая жена – это женщина, перед которой ты не побоишься показаться слабым, а она будет настолько сильной, что не использует этого впоследствии»
Великий мудрец был дядя Генри. Царствие ему Небесное!
Вот и заведение Смита. Его владельца зовут Стукачом не потому, что он является полицейским осведомителем или стучит, прости Господи, в ФБР. Дело в том, что замужние дамы всей округи могут беспрепятственно получать информацию о местонахождении и степени опьянения своих суженых именно у Смита. За свою показную честность он бывал неоднократно бит и даже окривел на один глаз, но натуру его это не изменило. Мужское сообщество так и не догадалось просто-напросто обрезать ему телефон.
- Hello, Генри! – приветствует меня хозяин заведения из-за барной стойки, - судя по твоему виду, требуется что-нибудь покрепче.
- Hi, Смит! – отвечаю я, - нет, обойдемся, как обычно, калифорнийским красным, но двойной порцией.
- Что-то случилось?
- Нет, все o’key, просто устал.
Не хватало еще посвящать его в мои семейные проблемы.
Я присаживаюсь у стойки и неторопливо оглядываю зал. Знакомых лиц нет. Бар вообще полупустой.
Я пробую вино и готовлюсь горевать о себе.
- Ты не был на похоронах Рыжего О’Лири? – спрашивает Смит, понизив голос, - поговаривают, его убрали люди Дона Эспозито…
Мне показалась эта особая интонация в конце его фразы?
- Я не люблю ходить на похороны, старина, - отвечаю я, - я и на свои-то приходить не хочу.
Смит криво усмехается и отходит к очередному клиенту. Видимо понимает, что меня лучше не доставать.
Мне всегда казалось, что существует категория людей, появление которых в питейных заведениях, типа бара Стукача Смита, по меньшей мере, неуместно. Но сейчас я вижу именно такое лицо.
В дверях не кто-нибудь, а красотка Фабиана.
Фабиана Эспозито – дочь моего босса!
И, что самое удивительное, она направляется прямиком ко мне.
Должен честно признаться, после того, как меня познакомили с Фабианой, Джессика перестала казаться мне самой красивой девушкой Чикаго. Казните меня, но это именно так!
Цепные псы Дона, проводившие со мной собеседование, видя какими глазами я смотрю на Фабиану, постарались с первого же дня в доступной форме объяснить, что ЕСЛИ ЧТО, мне отрежут КОЕ-ЧТО и заставят ЭТО сожрать! После чего опустят мои ноги в тазик с цементом (компания-то строительная!) и бросят в Мичиган на корм рыбам.
Я не стал им возражать и сделал вид, что все понимаю. Интересно, а они соображают, что глядя на дочь босса, я кроме как о продолжении рода, ни о чем больше думать не могу?
Хвала Создателю, моя Джессика не умеет читать чужие мысли и думает, что наши, редкие теперь, горячие ночки наполнены страстью именно к ней. После таких ночей она не истерит дня два-три и мы производим впечатление счастливой пары. Только вот дети у нас все равно не появляются…
Фабиана плывет между столиками в своем элегантном черном платье и грациозно опускается рядышком на стул.
В непосредственной близости оказываются каштановые волосы и кофейного цвета глаза.
- Сiao, Энрико! – здоровается она.
- Сiao, Bella Fabiana! Come stai? [6] – отзываюсь я.
На этой работе я немного овладел итальянским.
- Bene! Grazie! [7] Что ты тут делаешь?
- Выпиваю, как видишь…
- Что-то случилось?
- Нет, просто зашел пропустить бокальчик.
Увы, прелестная Фабиана, уж тебе-то у меня нет совсем никакого желания рассказывать о своих проблемах.
Фабиана оглядывается и спрашивает:
- Ты часто здесь бываешь?
- Время от времени. Мой дом в квартале отсюда. А что здесь делаешь ты?
- Я проезжала мимо и увидела тебя внутри. Попросила шофера притормозить и вот я здесь.
Мне кажется, или в ее словах чувствуется легкое напряжение?
Незаметно возникает старина Смит и вопросительно смотрит на нас обоих.
- Что ты пьешь, Энрико? – спрашивает Фабиана.
- Калифорнийское красное.
- Нет, это не вино! Это вообще не выпивка, - она морщит носик и обращается к Смиту, - виски с содовой, пожалуйста, и льда побольше!
Стукач Смит удивленно поднимает одну бровь, но ничего не произносит.
Говорить тут нечего. В Фабиане поровну итальянской и американской крови. В настоящий момент именно американская половина одерживает верх.
- Salute! – произносит она, приподнимая стакан.
- Твое здоровье! - отвечаю я и мы выпиваем.
Что-то в поведении Фабианы подсказывает мне, что она здесь не просто так.
- Ты без пиджака? – спрашивает она.
- На улице тепло…, - оправдываюсь я, но встретив пристальный кофейный взгляд, понимаю, что врать не могу, - забыл я его, из дома впопыхах выскочил…
- У тебя все в порядке, Энрико?
- В полнейшем. Не считая ссоры с женой…
- А-а-а…
Фабиана делает глоток и снова оглядывает заведение.
Действительно, какое ей дело до моих семейных неурядиц. Она – птица другого полета. Пройдет какое-то время и она, вместе с двумя своими старшими братьями, должна будет стать наследницей корпорации «SomeOne & Sons» и самой богатой невестой Чикаго, если не всей Америки. Самой богатой и самой красивой…
А тебе, Генри Гаррисон, следует поменьше мечтать и побыстрее сделать Джессике ребенка, дабы избежать нервного срыва. Он, судя по всему, неизбежен, поскольку, даже занимаясь любовью, ты не можешь выкинуть Фабиану из головы…
- У тебя ко мне какое-то дело? – спрашиваю я, в надежде услышать положительный ответ.
- Нет, Энрико, у меня не дело. У меня вопрос.
- Какой?
- Почему на тебе bretelle rosse?
- Мои подтяжки? – я искренне удивлен, - это подарок жены на Рождество…
- Нет, Энрико, почему они rosse?
- Н-не знаю… Джессике показалось это оригинальным, хотя… мне лично кажется, что красный - слишком кричащий цвет, но… я же не могу обидеть законную супругу…
Взгляд Фабианы становится слишком серьезным:
- Энрико, ты не мог бы их снять?
Я, мягко говоря, ошарашен этой просьбой.
- Я? Снять? Здесь? Фабиана, ты сошла с ума?
- Не спрашивай ни о чем. Просто сними и все.
- Нет, я не могу. Да и брюки с меня свалятся. Работая на твоего отца, я ощутимо похудел.
- Энрико, мне не до шуток.
- Так объясни, в чем дело!
Однако дождаться объяснений мне не суждено. В дверях заведения я вижу до боли знакомую фигуру.
Джессика!!!
О, shit! Как же не вовремя!
По нашим с Фабианой позам нетрудно догадаться, что мы не просто соседи по барной стойке.
Мне надо что-то сказать, но язык меня не слушается.
Джессика, увидев нас и изменившись в лице, форсирует проход почти кавалерийским шагом.
Сейчас начнется…
Она подходит, упирается кулаками в собственные, пока еще изящные, бедра и произносит:
- Это и есть твоя ответственная работа, Генри Гаррисон?
Она кипит от возмущения. Я открываю рот, чтобы ответить, но дать мне такую возможность Джессика явно не намерена.
- Я вынуждена коротать вечера в одиночестве, пока ты пьянствуешь с девицами? А кто мне плел про финансовые отчеты и дебет с кредитом?
Краем глаза замечаю, что Фабиана подергивает крыльями своего очаровательного носика. Верный признак того, что сейчас проснется ее итальянская половина.
- Джессика, прекрати, – наконец-то выдыхаю я, - мы не дома.
- А тебя не бывает дома! Поэтому свою законную жену придется выслушать на людях!
Краем другого глаза вижу усмешку хозяина заведения. Может тебя, Смит, пора просто пристрелить? Это же ты сдал Джессике, где я и с кем! Чтоб я сдох, если не ты!
- Энрико, ты нас не познакомишь? – Фабиана, как всегда, божественна.
- Энрико…?! – взвизгивает Джессика.
- Это Генри на итальянский манер, - объясняю я, - Фабиана, это моя жена – Джессика. Миссис Гаррисон, это мисс Фабиана Эспозито, дочь моего босса.
В глубине души надеюсь, что имя Фабианы охладит пыл Джессики. Но не тут-то было…
- Ха! Так я и поверила! Станет дочь Эспозито пить в третьеразрядном заведении, где собираются третьесортные шлюхи!
Вижу, как Стукач Смит скривил рот и здоровый глаз. Поделом тебе!
Любоваться Смитом приходится недолго. Джессика все-таки разбудила итальянскую половинку Фабианы. Если употребимо словосочетание «громкий шепот», то именно им красотка произносит:
- Stai zitto, stronza! [8] Не позорь себя и своего мужа, курица в горошек!
На Джессике действительно черная блузка в крупный белый горох.
- Что-о-о…?! Генри, она мне еще указывать будет?!
- Дамы, это невыносимо, - вздыхаю я и отхожу от стойки со своим бокалом.
Я понимаю, что веду себя, как трусливый страус. От этого понимания на душе еще противней.
Замечаю одиноко стоящее кресло прямо под огромным зеркалом у противоположной стены. Зачем его туда поставили, мне непонятно, но главное, что оно там одно. Присаживаюсь и делаю глоток вина.
Мой маневр не остался незамеченным. Джессика и Фабиана перемещаются вслед за мной, окружают с обеих сторон и продолжают перебранку. Я готов провалиться сквозь землю…!
- Генри, ты так и будешь спокойно смотреть, как оскорбляют твою жену?
- Джессика, уймись…
- Я уймись…?! Быстро же ты проникся к этой макароннице!
- Послушайте, миссис Гаррисон, я встречаюсь с вашим мужем исключительно по делу и не собираюсь терпеть выходки истерички!
- Сама истеричка! Это МОЙ муж и выйдет он из этого поганого кабака только со мной! Ты за сегодняшний вечер еще успеешь заработать!
Фабиана вспыхивает.
- Джессика, прекрати!
- Не затыкай мне рот, Генри!
- Да, миссис Гаррисон, - язвит Фабиана, - такое семейное счастье действительно поспешишь сменить на третьесортных шлюх в третьеразрядном заведении.
- Fuck you, bitch! [9]
- Vaffanculo, bastarda! [10]
Мои мысли о том, как остановить поток американо-итальянских ругательств прерывает появление в баре мужчины в сером двубортном костюме и черной шляпе. Я бы не обратил на него внимания, если бы не Tommy-gun [11] в его руках.
Без тени сомнения он выпускает очередь в одного из посетителей!
Падаю на пол, увлекая за собой Джессику. Фабиана остается стоять, чуть пригнувшись и внимательно разглядывая стрелявшего. Тот, в свою очередь, немедленно исчезает за дверью.
Почти ничего не слышно из-за прозвучавших выстрелов и крика посетителей. Громче всех кричит Джессика. Через секунду у нее начинается истерика. Поднимаю ее с пола, но она продолжает рыдать взахлеб у меня на плече.
Заведение быстро пустеет. Никому не хочется быть свидетелем. Нам тоже надо сматываться, но Джессика намертво вцепилась в мое плечо, уткнувшись в него лицом, и не двигается с места.
Фабиана подходит к убитому мужчине и внимательно его разглядывает. К ней присоединяется Смит.
- Готов, - произносит он, разглядывая множественные пулевые отверстия, - я звоню в полицию.
Фабиана крестится и возвращается к нам. Джессика продолжает рыдать.
- Посмотри на него, Энрико, - произносит она вполголоса.
- Я не люблю трупы, Фабиана.
- На нем bretelle rosse!
- И что это значит? – еле выговариваю я, чувствуя холодок в желудке.
- Сегодня днем я зашла в кабинет отца. Он, как раз, отдавал приказ одному из капореджиме. Я услышала буквально следующее: «У них сегодня встреча в баре Смита. Разберись с этой крысой. На нем будут bretelle rossе. С другим – по ситуации…»
Кофейный взгляд сверлит меня насквозь.
- Я не понимаю, Фабиана…
- Ты представляешь, что я почувствовала, увидев тебя здесь? Одетым именно так. Я чуть с ума не сошла!
Она дергает меня за бретельку и в неожиданном порыве прижимается к моему свободному плечу. Только на секунду, но я успеваю оценить всю необычность ситуации.
- Но, Фабиана…, почему?
- Мне пора идти. Вам тоже. Сейчас здесь будут копы.
Она поворачивается и идет к запасному выходу на параллельную улицу. В дверях, ведущих в подсобное помещение, она останавливается и смотрит на меня.
Возможно, мне это кажется, но она одними губами произносит:
- Ti amo tanto…[12]
… и исчезает.
Я стою, ошалевший. Джессика понемногу успокаивается.
- Генри, - говорит она, глотая слезы, - мне страшно…!
- Могло быть хуже, детка, могло быть хуже…, - отвечаю я в растерянности.
- Куда уж хуже, Генри?
- Пойдем, дорогая, нам не стоит здесь задерживаться.
Мы выходим на свежий воздух и направляемся в сторону дома.
Проходя мимо мусорных баков, я вынимаю из кармана брюк конверт с копиями финансовых документов корпорации «SomeOne & Sons», а точнее, со всей ее «черной» бухгалтерией, рву на мелкие кусочки и выбрасываю.
- Что ты делаешь, Генри? – спрашивает Джессика.
- Когда-нибудь объясню, дорогая.
Раньше подобные ответы моментально приводили ее в состояние бешенства. Сейчас же, после пережитого, она просто дрожит и смотрит на меня с неожиданной преданностью.
Подхожу ближе и обнимаю ее за плечи.
- Я боюсь, - шепчет она.
- Успокойся, все уже позади, - я целую ее заплаканные глаза.
- Что теперь будет, Генри?
- Что будет? – я слегка улыбаюсь, - надеюсь, у нас, все-таки, будет ребенок.
Очередным потоком слез она заливает мой галстук.
Видит бог, я хотел уступить истерикам Джессики и прекратить работу на Дона Эспозито, сдав его ФБР, ведь просто так уйти из корпорации невозможно. Дон бы сел, как Капоне, за неуплату налогов, а я смог бы больше времени уделять семье.
И это была моя идея, чтобы я и агент, с которым мы никогда не виделись, одели на встречу, как говорит Фабиана, bretelle rossе. Они-то и погубили сотрудника ФБР, мир его праху!
Только теперь я осознаю, с каким огнем я играл. Если у Дона осведомители даже в Бюро и он знал о встрече, то, excuse me, я в такие игры не играю. Джессика еще успеет стать вдовой.
Помимо страха быть застреленным в баре Стукача Смита и валяться там на полу в красных подтяжках, есть еще один, существенный момент.
Мне теперь очень хочется узнать, правильно ли я понял то, что сказали губы красотки Фабианы:
Ti amo tanto…
… или мне это показалось…?
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Альфонсо Габриэль «Большой Аль» Капоне (итал. Alphonso Gabriel "Great Al" Capone; 17 января 1899 — 25 января 1947) — американский гангстер, действовавший в 1920—1930-х годах на территории Чикаго.
[2] Капореджиме (от итал. caporegime — глава «команды») - в терминологии итало-американской мафии — представитель одной из высших «ступеней» в криминальной лестнице, который подчиняется непосредственно боссу криминальной «семьи» или его заместителю.
[3] Коза Ностра (на сицилийском наречии Cosa Nostra — «Наше дело») — сицилийская преступная организация, некоторыми определяемая как мафия.
[4] Луп (от англ. loop - петля) — деловой центр Чикаго, где расположены биржи, главная торговая улица Стейт-стрит и т.п.
[5] Лейк-Шор-драйв — одна из самых красивых набережных Чикаго, тянется вдоль озера Мичиган.
[6] Привет, красотка Фабиана! Как твои дела? (итал.)
[7] Хорошо! Спасибо! (итал.)
[8] Заткнись, засранка! (или как-то иначе…:))) (итал.)
[9] Пошла ты…, сука! (или как-то иначе…:))) (англ.)
[10] Пошла ты…, дрянь! (или как-то иначе…:))) (итал.)
[11] Пистолет-пулемет Томпсона – любимое оружие американских гангстеров 20-30-х годов.
[12] Я так тебя люблю (итал.)
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2012
Свидетельство о публикации №212102800437
Рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2012/10/28/437