Сойкина была еврейской девушкой, её звали Эстер.
Про Воробьёва она никогда не слышала и даже не подозревала о его существовании.
Вообще, она мало о чём подозревала, потому что знала лишь одну дорогу – от дома до библиотеки, где проводила долгие часы личного досуга.
Сойкина была чёрненькая, с узким профилем и в очках на длинном носу.
Она могла бесконечно углубляться в какую-нибудь книгу, да так, что вокруг ничего не замечала.
Сойкина была мечтательной особой, очень замкнутой и очень ранимой.
Ей не хватало жизненного опыта и любовных переживаний.
Однажды в библиотеку случайно забрёл Чижиков, близкий друг Воробьёва.
Сделал он это, стараясь восстановиться после очередной размолвки с женой.
Настроение у Чижикова было хуже некуда, на душе кошки скребли и хотелось на ком-нибудь сорвать злость.
Его раздражали тишина и шелест книжных страниц.
Внезапно Чижиков увидел Сойкину.
Он сразу разгадал её наивность, незрелую натуру и, вроде бы, мягкий характер.
Глаза искателя приключений заблестели, он уже предвкушал близость развлечения.
- Здравствуйте, – любезно сказал Чижиков Сойкиной, – можно, я присяду рядом?
Сойкина на секунду оторвалась от книги, посмотрела на потёртого, скучного типа и вздохнула.
Её не вдохновляло такое соседство, но стремление к мирному существованию победило.
Сойкина вымучила улыбку и произнесла:
- Пожалуйста.
Чижиков придвинул свой стул вплотную к стулу Сойкиной и доверительно спросил:
- Что читаем?
Девушка поморщилась от перегара и вымучила из себя ответ:
- Это средневековая французская поэзия – трубадуры, ваганты.
Чижиков сделал вид, что понимает.
Не теряя задушевности, он поинтересовался:
- Увлекательно?
- Чтение на любителя. Не каждому интересно, – немного раздражённо произнесла Сойкина.
Она сделала попытку встать, но Чижиков мягко удержал её за локоток.
- Вы не подумайте, что если я простой бухгалтер, то ничего не понимаю в красоте.
Отнюдь. Но дело не во мне.
Он наклонился ещё ниже, к самому уху Сойкиной и сообщил:
- У меня есть друг. Красивый, умный, образованный. Воробьёв – может, слышали?
Так он про этих самых вугантов…
- Вагантов, – пискнула Сойкина.
- Так вот, он про этих вагантов, – нимало не смущаясь, продолжал Чижиков, – знает буквально всё.
Он на них крысу съел. Хотите познакомлю?
Сойкиной не терпелось отвязаться от нахального типа, поэтому она издала неопределённый звук –
то ли удивление, то ли согласие.
- Ждите! – воскликнул обрадованный Чижиков. – Я мигом.
Через час Чижиков втолкнул в читальный зал упирающегося Воробьёва.
- Девушка, – сказал он, обращаясь к Сойкиной, – это тот самый Воробьёв собственной персоной.
Он давно жаждет вашего общества.
Сойкина взглянула на неказистого Воробьёва, и тот ей сразу не понравился –
по виду, какой-то алкаш из подворотни.
- Очень приятно, – сказала она.
Чижиков заторопился:
- Ну, вы тут поговорите, дети мои, обсудите своих вугантов…
- Вагантов, – снова пискнула Сойкина.
- О, это теперь уже неважно! – торжественно произнёс Чижиков. – Главное, что вы, наконец-то вместе.
Я желаю вам счастья!
Сказав это, Чижиков немедленно упорхнул.
Воробьёв и Сойкина молчали. Девушке было неловко, а наш герой не привык к умным речам.
Он предпочитал сразу лечь в постель.
Правда, Сойкина была не в его вкусе. Особенно смущал Воробьёва её длинный еврейский нос.
- Но в жизни нужно всё испытать, – сам себя утешил Воробьёв, – нос – не такое уж великое препятствие.
- Пойдём, что ли, – наконец, выдохнул он.
- Куда? – оторопела Сойкина.
Воробьёв спохватился, что слишком уж переборщил с нахрапом и зачастил:
- Расскажу про этих, про вагантов. Там, в интимной обстановке, будет сподручнее.
Сойкина, даже при всей своей неопытности, поняла, что перед ней авантюрист.
- А кто из вагантов вам ближе? – в упор спросила она.
- Этот, как его, – залепетал Воробьёв, – ну, тот, что всегда с гитарой.
- Вы ошибаетесь, – строго сказала Сойкина, – во времена вагантов ещё не было гитары.
- А что было? – растерялся Воробьёв.
Сойкина встала и перешла за другой столик.
Воробьёв захотел последовать за ней.
Но тут дверь в зал распахнулась и вбежала Воробьихина.
Из-за её спины вовсю ухмылялся Чижиков.
- Негодяй! – закричала Воробьихина с порога. – Мерзавец! Прелюбодей!
Воробьёв немедленно упорхнул в окно.
Воробьихина подлетела к Сойкиной:
- А ты! А ты!
Внутри обманутой жены клокотала злость.
Сойкина выпрямилась и презрительно сказала:
- Я вовсе не претендую на ваше сокровище. Успокойтесь!
Воробьихина села и заплакала. Чижиков попятился к двери и был таков.
- Он такой донжуан, – произнесла Воробьихина, – ужасный донжуан.
- Он просто недоразвитый и тупой тип, – попыталась успокоить её Сойкина.
- Но! Но! – закричала Воробьихина. – Не смей оскорблять моего мужа!
Ты его мизинца не стоишь
- Не стою, – согласилась Сойкина и улыбнулась.
При этом её длинный еврейский нос уменьшился сразу наполовину.
Она стала красивой.
Р.Маргулис