Прогулки с шизофреником. 7

Юрий Ривкус
                7

              РОССИЙСКИЙ  КАПИТАЛИЗМ – БЕССМЫСЛЕННЫЙ  И  БЕСПОЩАДНЫЙ
 
     Со  своими  больными  не  виделся  больше  двух  месяцев. Был  на  курсах  повышения  квалификации. Жизненно  необходимо  для  грядущей  переаттестации, от  коей  зависит  уровень  зарплаты. Все  это  время  пропускал  через  мозги  тяжелый  ком  новостей  в  лечении  шизофрении. Самый  последний  израильский  метод  медикаментозно-когнитивной  психотерапии. Самые  последние  американские  препараты -  ЛИ-двадцать  один  с  чем-то, азенопин, зелдокс - "гигантские  шаги" в  современной  психиатрии. Гештальт-метод  психотерапии. Вирусная  теория  этиологии  шизофрении. И  прочая, и  прочая, и  прочая...
    Но  более  всего  мне  понравилась  Лилька  Клапштейн, сверстница  из  Санкт-Ленинргада. Среди  ветхих  или  семейных  курсантов  она  сверкнула  как  звезда  во  мраке  ночи, поразив  меня  некими  приемчиками, так  сказать,  психо- и  физиотерапии, не  предусмотренными  учебными  программами. Короче, курсы  пролетели  увлекательно!
    В  клинике  встретили  дружеские  улыбки  коллеги, Семена  Ипатьева,  и  отца  Амвросия. Семен  вел  моих  больных  в  мое  отсутствие. Порадовал  успехами:  пацана  Павлушку  удалось  вывести  из  состояния   кататонии. Приступы  все  реже  и  реже, уже  реагирует  на  окружающее, отвечает  на  вопросы. Ну, в  общем-то, это  так  и  прогнозировалось. У  моего  подопечного  Забелина  тоже  отмечается, кажется, начало  ремиссии. По  крайней  мере  он уже  не  так  часто  возбуждается, достаточно  адекватно  общается  с  персоналом, хотя  в  последнее  время  замкнулся  в  себе, с  неохотой  отвечает  на  вопросы. А  вот  гебефреник  Кошкин, увы, пока  без  изменений. Гебефрения  вообще штука  трудно  излечимая.
     И батюшка  моих  больных  не  оставляет. Беседует  с  ними  на  евангельские  темы. Павлушка  слушает  внимательно, даже  иногда спросить  о  чем-нибудь  пытается. Ну, Кошкину-то  все  равно, про  чего  слушать. Любую  речь  встречает  своей  пустой  младенческой  улыбкой. А  вот  Забелин, тот  в  беседах  вообще  не  принимает  участия. Либо  уходит  смотреть  телевизор, либо  лежит, отвернувшись  к  стенке. Но  Амвросий  не  отступает  от  своего  миссионерства; все  равно  ведь  Слово  Божье  так  или  иначе  доходит  до  слуха  и  тех  двоих.      
     Все  втроем  идем  сдавать - принимать  мою  команду. Кошкин  радостно  засюсюкал: "Дяденька  поп! Дяденька  поп, расскажи  сказку!" Павел  присел  на  кровати, кивнув  на  наши  приветствия. Забелин, было, поднялся  уйти, но  заметив  меня, из  уважения  остался.
    Пока  я его  осматриваю, ослушиваю - обстукиваю, отец  Амвросий  втолковывает  остальным  что-то  из Матфея, про  чудеса  исцеления  хронических  больных.
    -Вот  бы, блин, и  меня  так! - бурчит  Пашка.
    -Да  ты  же  и  сам  видишь, милок, что  благодать  Божья  уже  пролилась  над  тобою! Главное - верь, верь  всей  душою  в  свое  спасение  и  Господь  не  оставит  тебя  Своей  милостью!
    -Ну  а  мы  чем  занимаемся? - спрашиваю  Забелина.
    - Вы -  не  знаю  чем. А  я  вот  все  продолжаю  свой "Абсолютный  Истинник", вернее, пока  обдумываю  главу  о  нашем, отечественном,  капитализме. Это  ведь  нынче  очень  актуально! Да  вот  беда: чем  больше  о  нем  думаю, тем  все  омерзительнее  он  для  меня  становится. Посудите  сами:   ежели  на  Западе  он  способствовал  все-таки  процветанию  и  могуществу  государств, то    матушку - то   Россию    ввергал   
лишь  в  пагубу.
     Не  буду  оборачиваться  к    туманным  далям  первых  Демидовых, Строгоновых, Морозовых. Все  они  расцвели  на  каторжном  труде  и  косточках  крепостных, сгоняемых  на  рудники  и  мануфактуры  в  качестве  рабочего  скота.  Своими  успехами  такой  «рабовладельческий  капитализм»    обязан    Петру  Великому, который  во  все  лопатки  бросился  догонять  Европу, не  жалеючи  живота  смердов. Открыл  для  товаров  Окно  в  Европу  на  севере, заложил  основы  Черноморского  флота на  юге. Но  там  препоной  встала  Турция. Столицей  ее  в  те  времена  был  Константинополь,  былинный  Царьград, а  по-турецки  Истамбул, или  проще – Стамбул, конечный  пункт  пути  из  варяг  в  греки, на  западном  берегу  Босфорского  пролива. Владела  Оттоманская  империя  и  Дарданеллами. Пропускать  -  не  пропускать  иностранные  суда  через  проливы  из  Черного  в  Средиземное  море  и  обратно  целиком  зависело  от  амбиций  Османов.  Как  ни  тщился  Петр  воевать  турок, даже  «взял  на  шпагу» Азов, но  истощенный  Северной  войной, вынужден  был  вернуть  его  хозяевам.
   
    (Ох, как  говорится: гроссмейстера  понесло! Ну, теперь  держись! После  двухмесячного  молчания - прорвало, и  все  на  мою  бедную  голову! Придется  опять  терпеть, как - никак - когнитивная  терапия, мать  ее!)
    А  Забелин  чешет  дальше.

    -Более  успела  матушка  Екатерина  Великая, что  так  ловко  подменила  династию  Романовых  Голштейнами, а  то  и   вовсе  неведомыми  истопниковыми отпрысками. Геройства  Румянцева, Суворова, Ушакова  бросили  в  объятья  России  северное  Причерноморье   вместе  с  Крымом. Тут  уж  до  Константинополя – рукой  подать.
    Однако  бурные  события  Великой  Французской  революции, наполеоновских  войн, раздела  посленаполеоновской  Европы  отвлекли  на  время  внимание  российского  царизма  от  этой  «идеи-фикс». Но  какие  бы  дипломатические  игры  или  военные  экспедиции  ни  предпринимали  последующие  венценосные  Голштейны, какую  бы  «братскую  помощь  православным, стонавшим  под  турецким  игом»  они  ни  демонстрировали, всегда  за  скобками  российской  внешней  политики  мерцали  призраки  Константинополя  и  проливов.  И  это  за  каких-нибудь  шестьдесят  лет  привело  к  трем  национальным  катастрофам.
      Скажете: при  чем  здесь  Константинополь? Опять, мол, у  шизы-Забелина    очередной  бзик! А  я  вам  скажу: тут  как  у  Булгакова, в  «Мастере  и  Маргарите». Берлиозу  отрезает  голову  трамвай, потому  что  Аннушка  уже  купила  подсолнечное  масло  и  разлила  его. Вот  такая  причинно-следственная  связь. Давайте  и  здесь  ее  проследим.      
    Надеюсь,  вы  знаете, что  одной  из  катастроф  явилась  кровопролитная  трехлетняя  Крымская  война  с Франко – Англо - Турецким  альянсом, при  Николае  Первом.
     Сколько  людишек  положили  при  одной  только  героической, но  бесполезной  обороне  Севастополя! В  результате  Россия  не  только  не  получила  заповедный  Царьград, но  и  лишилась  части  Бессарабии  и  права  вообще  держать  на  Черном  море  военный  флот.  С  треском  рушился  крепостной  строй, фундамент  феодалов  Романовых.
     Сменивший  Николая  Александр  Второй  пытался  прибрать  к  рукам Константинополь, планируя  новые  войны,  многократно  вступая  в  военные  союзы  с  родственной  Германией. Но  хитромудрый  канцлер  Бисмарк  ловко  отделывался  лишь  обещаниями  помощи, преследуя  чисто  прусские  интересы.
     Так  же  он  «обошел»  и  Александра  Третьего. Более  того, когда  в  восьмидесятых  годах  Европу  поразил  неурожай, Бисмарк  упятерил  пошлины  на  импорт  хлеба, в  том  числе  на  рожь,  ввозимую  из  России. А  тогда  торговля  хлебом  для  нее  была  вроде  нынешнего  экспорта  нефти.  Это  крепко  ударило  по  карману  крупных  землевладельцев  и  вынудило  Россию  резко  увеличить  иностранные  займы, которые  заключались  в  основном  в  Берлине. Бисмарк, продолжая  манить  Александра  призраком  Константинополя,  посчитал  Россию  полностью  в  своих  железных  руках. Когда  же   Петербург  стал  ворчать  по  поводу  «самоуправства» союзника, Бисмарк  распорядился  вообще  не  принимать  русские  ценные  бумаги  в  германские  банки! Вот  уж  так  удар  по  нарождающемуся  российскому  капитализму!
     Тогда  Александр  повернулся  к  республиканской  Франции, с  которой  Россия  долгое  время  находилась во  враждебных  или, по  крайней  мере,  в    весьма  натянутых  отношениях.
     В  дремуче  феодальных  башках  Голштейнов  не  укладывалась  сама возможность  каких-либо  союзов  с  «демократическими»  странами, которыми  правили  всякие  там  «адвокатишки»  и  прочая  «сволочь». Но  деваться  некуда. Опять  же -  «законы  рынка».  А  Франции, малоуспешно  соперничавшей    с  Англией  и  Германией, позарез  нужно  было  расширение  своего  влияния.  Париж  принял  российских  клиентов  с  распростертыми  объятиями.
 
    Кошкин  было  послушал, послушал, но  не  поняв  ни  слова, потихоньку  улизнул  в  вестибюль  смотреть  мультики. Павел  прилег и, кажется, собрался  вздремнуть. Отец  Амвросий  развернул  стул  в  нашу  сторону.
   
    -Французский  капитал, приобретший  русские  «бумаги»,  стал  кровно  заинтересован  в  успехе   царской  политики, и  внешней  и  внутренней. В  первую  очередь, Франция   в союзе  с  Россией  мечтала  взять  реванш  за  проигранную  войну  с  Германией. Но  Александр  готов  был  вступить  в  «большую  войну»  только  опять  же  за  Константинополь. Да  Черноморский  флот  еще  только  строился, русская  армия  только  еще  приступила  к  перевооружению  новыми  винтовками. Потому  Александр  и  тянул  с  конкретизацией  антигерманских  планов  нового  союзника. 
      Зато  явно  крепчал  союз  Зимнего  дворца  с  Парижской  биржей. Исконной  мечтой  французского  капитала  было  проникновение  на  Восток, к  экзотическим  странам – Китаю, Японии, Индии. Но  морскими  путями  туда  безраздельно   владела  Великобритания.  Зато через  пустынную  Россию  путь  был  свободен.  Россия-то  и  сама  с  Павловых  времен  алкала  «освоения»  тех  тучных  земель  и  начала  закладывать  Сибирскую  железную  дорогу. Но  при  тогдашнем   уровне  ее   индустриализации  и  состояния  финансов   это  могло  затянуться  на  многие  десятилетия. Так  что  Французский  капитал  пришелся  весьма  кстати.
     Организовывать  закладку  восточного  конца  пути  Александр  направил  даже  своего  сына, наследника  Николая. Там  царевич  на  себе  испытал  неприязнь  японцев   к  отцовому  проекту: какой-то  самурай  хватил  его  ножнами  меча  по  буйной  голове.  А  вскоре  неожиданно  для  Европы, мало  осведомленной  о  «восточных  делах», Япония  разгромила  китайскую  армию  и  флот   под  предлогом  фатальной  необходимости расширения  своего  «жизненного  пространства». Тогда  Россия  вместе  с  Францией  и  Германией  не  дали  ей    оттяпать  куски    своей  планируемой  сферы  влияния.  Япония  была  вынуждена  довольствоваться  лишь  контрибуцией, правда  весьма  значительной. Свои  же  "права"  на  континентальные  земли  спрятала  до  поры  под  сукно.
    На  помощь  Китаю, в  пику  Англии,  поспешили  Россия  с  Францией. Знаменитый  Сергей  Юльевич  Витте,  министр  финансов, реализовал  свою  давнишнюю  мечту: совместно  с  крупнейшими  французскими  финансистами  основал  Русско-Китайский  банк, позволявший  контролировать  и  направлять  экономику  Китая,  вволю  похозяйничать  на  его  территории.
    Оставив  на  время  мысли   о  Константинополе, «Романовы»  обратили  свои  вожделения  на  этот  лакомый  ломоть.
    Французские  финансовые  вливания  позволили  ускорить  сооружение  Сибирской  дороги. На  несколько  лет  в  России  начался  промышленный  бум, правда, в  одну  сторону: сталелитейное  дело, вагоностроение, добыча  каменного  угля. Все  для  железной  дороги!  Ее  вначале  проектировали  в  пределах  Российской  территории, вдоль  Амура, на  Владивосток. Но  этот  порт  лежал  вдали  от  торговых  путей  Дальнего  Востока.
    Тогда  решили  сократить  путь  и  вести  дорогу  через  Северную  Маньчжурию, принадлежавшую  Китаю. Для  охраны  дороги  от  «диких  хунхузов»  создали  специальные  «железнодорожные  войска». Осуществили  фактическую  военную  оккупацию  Маньчжурии. Свернули  дорогу  на  юг, в  сторону  Пекина, забыв  про  Владивосток. Для  этого  у  Китая  арендовали  две  самые  южные  маньчжурские  гавани  на  Ляодунском  полуострове – Люйшунь («Порт- Артур»)  и   Далянь-Вань («Дальний»). Обе  гавани  незамерзающие, не  то,  что  Владивосток. Ввели  в  Порт-Артур  русский  военный  гарнизон, то  есть, по  сути  дела, совершили  очередную  военную  агрессию. Порт  планировали  под  стоянку  всего  русского  Тихоокеанского  флота.    
    Спрашивается, могла  ли  Япония, да  и  Англия  спокойно  взирать  на  подобные  действа?  Страна  Восходящего  Солнца  стала  спешно  вооружаться, Англия  по-тихому  поставляла  ей  новейшие  военные   корабли.
    Мечтам  Витте  о  «мирной  колонизации» Маньчжурии  не  привелось  сбыться. Назревал  открытый  конфликт  с  Японией. Однако, как  позднее  признавал  генерал  Куропаткин, военный  министр  и  командующий  русскими  сухопутными  войсками на  Дальнем  Востоке:  «Война  стала  неизбежной, но  мы  этого  не  сознавали  и  в  должной  мере  не  готовились  к  ней». 
     Вот  те  раз!  Но  ведь  на  подготовку  к  этой  войне казна  выделяла  огромные  деньги. Куда  же   они  девались? Где  же  те   150  миллионов  золотых  рублей, потраченных  царским  правительством  на  реорганизацию  военного  флота  в  1892- 1902 годах? При  этом  Черноморский  флот  оставался  все  в  том  же   зачаточном  состоянии.  Неприступность  Порт-Артура  не  довели  до  конца. Стотысячная  сухопутная  армия, в  основном  из  старослужащих  и  запасных  возрастов,  мелкими  частями  была  разбросана  на  бескрайних  просторах  русского  Дальнего  Востока  и  Маньчжурии. Тихоокеанская  эскадра  из  семидесяти  с  «хвостиком»  боевых  кораблей  рассредоточена  по  портам  Владивосток, Порт-Артур, Чемульпо, Инкоу, Шанхай. Против  наших  стояли  трехсоттысячная  японская  армия  и  флот  из  более  сотни  боевых  кораблей, сжатых  в  один  кулак. Но  Царский  Двор  ни  капли  не  обеспокоился: нешто  смогут  устоять  какие-то  там   мартышки - япошки  супротив  Русского  Исполина?
    Начало  войны  можно  было  бы  и  оттянуть  на  какой-нибудь  приемлемый  срок. Но    вмешалось  роковое  обстоятельство: сам  Николай  Второй , Самодержец  Всея  Великия, Малыя  и  Белыя  России  и  прочая, и  прочая   решил  заняться  бизнесом!
    Дело  в  том, что  к  началу  Двадцатого  века  царский  «дом»  разросся  безмерно: более  пятидесяти  только  одних   Великих  князей, каждый   с  многочисленной  родней, в  основном  немецких  кровей, и  челядью.  Для  «достойного  обеспечения» пришлось  их  делить  на  «разряды»  с  соответствующими  «пайками» из  государственного  бюджета. Дошло  до  того, что  даже  «перворазрядные  Великие  князья», то  есть  дети  и  внуки  царствующей  особы, вынуждены  были  иметь  доходы  лишь  чуть  выше  «простых»  богатых  помещиков!
     Удельному  ведомству, заведовавшему  царскими  имениями, пришлось  вставать  на  «капиталистические  рельсы». Оно  торговало  винами  из  царских  виноградников. Размещало  «Романовские» капиталы  в  заграничных  фирмах, например,  в  английской  фирме  «Виккерс», производившей   военные  корабли, пушки, броню. Кстати, эти  корабли  и  пушки  скупала  для  готовящейся  войны  Япония
      Но  подобные  мелочи  не  могли  достаточно  наполнить  «Романовскую» казну. Тут-то  и  пришлось  ко  двору  «освоение»  Дальнего Востока.
     Явился  в  Петербург  некий  отставной  полковник  Вонляр-Лярский, по  оценке  Витте
«делец  самого  низкого  сорта». Подал  в  царскую  канцелярию  «записку»  с  планом  легкого  обогащения   несметными  сокровищами  недр  Кореи. Ведь  Корея – ближайшая     соседка  России, границами - встык.  От  Владивостока  до  нее  всего-то  семьдесят  миль  по  морю. А  по  соседству  на  западе  от  нее  еще  и   «русские»  Порт-Артур  и  Дальний. Марионеточная  империя 
 из-за  своей  нищеты  была  готова  предоставлять  любые,  самые  что  ни  на  есть выгодные, концессии  на  эксплуатацию  своих  природных  ресурсов. Правда, на  обладание  ею  претендовала,  прежде  всего,    Япония, да  нешто  каким-то  там  мартышкам - япошкам… ну и  так  далее.
     Двору  бы  оценить  реальность  этой  авантюры. Да  замороченный  распутинским  вертепом  он  уже   полностью  потерял  всякий  разум. Создали  «Торгово-промышленное  предприятие» –   личную  собственность  самих  «Романовых», получившее  от  корейского  императора  лесную  концессию   на  реке  Ялу. Но  основной  целью  были  разведка  и  разработка   предполагаемых  золотых  россыпей, руд  и  каменного  угля, дабы «помешать  переходу  этих  угодий  в  японские  руки».  В  воздухе  сразу  же  запахло  войной.  Как  Витте  ни  старался  ее  отдалить, Николай  со  свойственным  ему  тихим  упрямством  продолжал  настаивать  на  скорейшем  «освоении». Его  всячески  поддерживал  статс-секретарь  Безобразов. Под  видом  служащих  и  рабочих  этой  концессии  в  Корею  вводили   русских  офицеров  и  солдат. Это  еще  в  большей  степени  подстегнуло  Японию  к  подготовке  к  войне.
     При  Дворе  тоже  образовалась «партия  войны»  во  главе  с  министром  внутренних  дел  Плеве  и  статс-секретарем  Безобразовым. Торопила  царя  с  «освоением», уверяла, что  японцы «не  посмеют», что  война  с  Россией  для  них  -  самоубийство. К  тому  же  в  связи  с  экономическим  кризисом  в  России  ширилось  стачечное  движение, вспыхивали  крестьянские  бунты. Не  дай  Бог  грянет  революция! Чтобы  оторвать  добрый  русский  народ  от  «врагов  унутренних», срочно  нужна  маленькая  победоносная  война  с  «врагом  унешним»!
     Короче, два  хищника  сцепились  в  смертельной  схватке.
     Да  что  мне  вам  рассказывать  о  перипетиях  этой  кровавой  бойни! Небось,  сами  знаете, да  и  в  книгах  все  это  детально  описано. Вспомним  только  итоги.
     На  суше  и  на  море  Россия  потеряла  с  четверть  миллиона  душ, убитыми, искалеченными, заболевшими, пленными. Из  них  двести  тридцать  тысяч  «нижних  чинов», то  есть  крестьян  «продуктивных  возрастов», срочно  мобилизованных  в  армию.  Было  уничтожено  около  семидесяти  процентов  военных  кораблей  двух  русских  флотов. Японии  отданы  вместе  с  царской  концессией  власть  над  Кореей, Ляодунский  полуостров  с  Порт-Артуром  и  Дальним, южная  часть  Маньчжурии  с  куском  железной  дороги, южная  половина  Сахалина. Япония  также  укрепилась  на  Курильских  островах.
      
     Забелин, дабы  унять  наступающую  хрипотцу, испил  стакан  водицы  из  графина.

     - Такова  вот   цена  за  «капиталистический  путь  развития»!
     А  в  России  к  тому  же  все  равно  грянула-таки  революция, давить  которую  пришлось  почти  два  года. Здесь  впервые  проявился  организаторский  талант  министра  внутренних  дел  Столыпина, сменившего  на  этом  посту  убитого  боевиками  Плеве.
     По  его  инициативе  для  борьбы  с  крамолой  создавались  «тройки»  из  офицеров  воинских  частей, полицейских, «уважаемых  граждан». В  их  обязанности  входило  задержание  подозрительных, допросы  их  «с  пристрастием» на  предмет      принадлежности  к  бунтарям  и  в  случае  уличения  в  оной -  расстрел  на  месте. Широкую  популярность  получили  «столыпинский  галстук» и «столыпинский  вагон».
С  помощью  первого  отправляли  на  виселицу  наиболее  активных  революционеров, вторыми  заполнилась  Сибирская  железная  дорога, увозя  в  зарешетченных   отсеках  прочих  «несогласных».
     За  такие  заслуги  Столыпин, оставаясь  Министром  внутренних  дел, получил  также  пост  Председателя  Совета  министров. Начался  период  усиленной  «капитализации»  державы.   
     Поскольку  Россия, к  великому  сожалению, не  имела  собственной  модели  экономического  развития, ей  после  многолетних, а  то  и  многовековых  спячек  приходилось  догонять  Европу  головокружительными  скачками, наскоро  внедряя  методы  какой-либо  успешной  страны. Тормозом  прогрессу  аграрной  России  был  патриархальный  крестьянский  «мир»  с  его  общинным  землевладением.
     Вы  ведь  знаете  устройство  «мира»?
 
     Я  как-то  растерялся  от  неожиданного  вопроса  и  что-то  промямлил, что,  дескать,  «в  школе  проходили». Напрасно  Амвросий  делал  знаки  бровями  и  губами: ну, зачем, мол, ввязываться  в  новые  разглагольствования? Но  было  уже  поздно. Забелин  встал  в  излюбленную  позу  лектора.
    
     - Для  российских  крепостных, фактически – рабов, продаваемых  помещиками  оптом  и  в  розницу, меняемых  на  породистых  собак, разыгрываемых  в  карты, истязаемых  плетьми  и  батогами, единственной  формой  хоть  какой-то  самозащиты  от  произвола  господ  издавна  был  «мир», община. Руководимая  старостой, ставленником  помещика, она  ведала  распределением  земельных  участков,  выделяемых  от  хозяйских   щедрот  для  прокорма  «ртов»  крестьянских  семей. Конечно, землишка  была  захудалая, надел  давался  только  работоспособным  мужикам. По  желанию  помещика  или  общины  надел  мог  быть  перемещен  на  другое  место  или  вообще  отобран. С  урожая  полагался  оброк  в  пользу  помещика. Но  все  же  семья  могла  рассчитывать  хотя  бы  на  ломоть  «аржаного»  с  луковицей.
    «Мир»  по  мере  возможности, вскладчину,  помогал  больным  и  инвалидам, сиротам,  оплачивал  услуги  лекарей, некоторые  судебные  издержки, решал  споры  между членами  «опчества».               
    Несмотря  на  кажущуюся  первобытность, крестьянский  «мира»  был  довольно  сложным. Крепостные  делились  на  удельных, то  есть  принадлежащих  собственно  царствующей  фамилии, помещичьих, казенных, монастырских  или  «экономических», заводских, дворовых  и  прочих. Подавляющее  их  число  принадлежало  к  удельным  и  помещичьим.
    После  освобождения  крестьян  от  крепостной  зависимости  при  Александре  Втором, они  получили  возможность  приобретать  в  собственность «усадьбу», то  есть  свою же  избенку  с  огородишком, а  также  дополнительный  земельный  надел -  участки, принадлежавшие  помещикам  или  казне. Наделы  в  одну  десятину (это  около  одного  гектара) на  одну  «ревизскую  душу» могли  быть  отданы даже  бесплатно: «дарственный  надел». Участки    побольше   размером   выкупались  у  помещиков  или  казны. Цены  на  них, как  правило, значительно  превышали  рыночную  стоимость  земли. Чтобы  крестьянин  все  же   смог  купить  надел, правительство  выдавало  продавцам-помещикам  до  80  процентов  выкупной  суммы. Этот  долг, с  учетом  процентов  за  рассрочку, крестьянин  обязан  был  выплатить  казне  за  49  лет. Как  подсчитало  Министерство  финансов, к  1907  году  крестьянами  было  заплачено  за  выделы  около  двух  миллионов  рублей, в  два  раза  выше  рыночной  стоимости  земли. Дворовые  крестьяне -  кухарки, кучера  и  прочая  «челядь»  при выходе  «на  волю» земли  не  получали.
    Наделы  переходили  в  собственность  крестьян  лишь  при  письменном  заключении  сделок  с  помещиками и  выплате  аванса.  До  этого  крестьяне  считались  «временнообязанными»  и  продолжали  отбывать  крепостные  повинности -  барщину, то  есть  работу  на  помещика  на  его  земле, или  оброк, отдачу  помещику  части  урожая  со  своего  участка  или  денег, заработанных  на  «отхожих  промыслах». Можно  было  также  арендовать  надел  у  помещика  за  повышенную  цену  или  те  же  «повинности».
    Внутренним  устройством  и  регулированием  крестьянских  хозяйств   по-прежнему  ведала  община.
    Конечно, это  был  явный  прогресс  в  российском  землепользовании. Но  его  результативность, увы, оказалась  весьма  низкой. Из  150  миллионов  десятин  пахотной
земли  половина  ее  продолжала  оставаться  собственностью  тридцати  с  небольшим  тысяч   помещичьих   хозяйств, в  среднем  по  две  с  половиной  тысячи  десятин  на  одного  хозяина. Другая  половина  предназначалась  на  продажу    десяти  миллионам  крестьян, в  среднем  по  семи  с  половиной   десятины  на  душу. На  деле  же  подавляющее  большинство  «ревизских  душ»  сумели  купить   от  одной  до  шести  десятин. Более  обширными  наделами  завладело  лишь  что-то  около  пяти  процентов  крестьян.
     Реформатор  Столыпин, сам  потомственный  аграрий, крупный  помещик, ставил  земельный  вопрос  во  главу  угла  своей  политики. Основной  его  идеей  стабилизации  общественных  отношений  в  это  крайне  тревожное  время  было  создание  обширного  класса  мелких  собственников-крестьян, поддерживающих  власти  предержащие  во  главе  с  царем-батюшкой.  Как  он  сам   говорил: «Мелкий  собственник  представляет  из  себя  ту  ячейку, на  которой  покоится  устойчивый  порядок  в  государстве».
     Было  два  пути  формирования  такого  класса – «американский»  и  «прусский».
     Для  первого  требовалась  полная  ликвидация  удельного  и  помещичьего  землевладения  и  передача  земли  фермерам,  то  есть  крестьянская  революция. Понятно, что  для  царского  двора  и  самого  Столыпина, беззаветного  монархиста, это  было  совершенно  неприемлемо.
     «Прусский»  путь  основывался  на  создании  юнкерских  хозяйств  путем  поэтапной  скупки  земли  «крепкими»  крестьянами. Хозяева  могли  иметь  усадьбы  в  селах, а  наделы  на  стороне («отруба»), или  переселяться  на  них («хутора»). Это    Столыпин  считал  самым  желательным  типом  передела. Следовало  лишь  всячески  ускорить  распродажу  земель.
     Для  этого  цена  удельной  земли  была  снижена  аж  на  двадцать  процентов. Но  и  тут  из  восемнадцати  миллионов  гектаров, выставленных  на  «рынок», удалось  продать  всего  лишь  одиннадцать  миллионов.   Основной  массе  крестьян  цены  на  землю продолжали  быть   не  по  карману.
     Имелась  в  запасе  и  более  дешевая  земля, но  она  принадлежала  «миру», общине. Следовательно, по  мнению  Столыпина, общину  требовалось  разрушить.
     По  новым  законам  общинники  получили  право  покупать  наделы  без  согласия  «мира». Это  ускорило  выход  крестьян  из  общины. Однако  большинство  смогло  выкупать  лишь  небольшие  участки, порядка   в   три-пять  десятин. Это  при  частых  неурожаях  и  отсталой  агротехнике  не  могло  гарантировать  надежного  прокорма  семьи. В  результате  более  половины  «собственников»  стали  продавать  свои  наделы, в  том  числе  «дарственные», уходить  в  батраки  к  более  удачливым  соседям  или  наниматься  на  заводы  и  фабрики.  Этим  воспользовались  «крепкие»  хозяева. Скупали  земли  за  бесценок, становились  «юнкерами», а  по-русски – «кулаками». Ускорилось  расслоение  деревни  на  кулаков  и  бедноту. Начались  разборки  между  ними, часто  кровавые, участились  поджоги  хуторов, потравы  посевов, кражи  скота.  Особенно  тяжелым  был  1911  год  в  связи  с  засухой,   голодом, губительной  эпидемией  тифа.
     При  всем  при  этом, на  фоне  заметного  повышения  продуктивности  единоличных  хозяйств, коих  насчитывалось, однако,  не  более  десяти  процентов  от  числа  всех  крестьянских, с  1905  по  1913  годы   отмечалось  явное  уменьшение  поголовья  крупного  и  мелкого  рогатого  скота, лошадей, свиней.
     Насаждение  «крестьянского  капитализма» сверху  оказалось  по-прежнему  очередным  пустым  мечтанием. Это  не  только  не  внесло   «успокоение»  в  российское  общество, но  еще  больше  обострило  все  противоречия.  В  1907-1911  годах   стихийно  вспыхивали  тысячи    выступлений  крестьянской  бедноты, недовольной  реформой. Их  давили  карательными  экспедициями  правительственных  войск. Передовая  российская  интеллигенция   все  больше  увлекалась  марксизмом. Ширилось  рабочее  движение. Большевистская  фракция  социал-демократии  разрабатывала  тактику  социальной  революции.  Активизировалась  партия  социалистов-революционеров (эсеры). Члены  ее  «Боевой  организации» все  чаще  совершали  террористические  акты  против  высших  чиновников. Была  взорвана  дача  Столыпина  с  многочисленными  жертвами. Готовилось  покушение  на  царя.  В  1911  году  был  застрелен  и  сам  Столыпин.
     И  все  же  политика  Витте  и  Столыпина  заметно  стимулировала  переход  страны  на  капиталистические  рельсы. Хоть  и  медленно, но  увеличивалось-таки  число  «крепких»  деревенских  хозяйств. В  связи  с  этим  расширились  производство  и  потребление  сельскохозяйственной  техники  и  инвентаря, строительных  материалов. Усилилось  строительство  железных  дорог, особенно  в  азиатской  части  страны, присоединенной  в  семидесятые  годы. Соответственно  развивалась  металлургия  и  машиностроение. Возникли  крупные  синдикаты – «Продамет», «Продуголь», «Викжель» и  другие. Возросла  связь  банков  с  промышленными  предприятиями.
     Развитию  промышленности  способствовала  чрезвычайно  дешевая  рабочая  сила. Массы  беднейших  крестьян, наскоро  продав  свои  скудные  наделы, ринулись  с  семьями  на  заводы,  фабрики, в  шахты  и  рудники  в  поисках  «лучшей  доли», «живых  денег». Жили  в  бараках  на  нарах, отгороженных  от  соседних  семей  тряпьем. Рабочий  день  продолжался  по  пятнадцать  и  более  часов. Дневная  заработная  плата   квалифицированных  рабочих  не  превышала  одного  рубля, при  стоимости  минимальной  «потребительской  корзины» -  хлеба, мяса, масла, молока – примерно, в общей  сложности,  около    семидесяти  копеек  в  день. На  эту  сумму  можно  было  купить  по  фунту (это около  400  граммов) каждого  продукта, не  считая  трат  на  чай, сахар, керосин. Пара  обуви  стоила  около  десяти  рублей, одежда  до  30  рублей. К  этому  добавлялась  плата  за  «жилое  место». Для  семьи  из  четырех-пяти  человек  такой  «доход»  был  явно  нищенским.   
    Чтобы  как-то  сводить  концы  с  концами, приходилось  работать  также  женам  и  детям. Но  их  труд  расценивался  в  два  раза  дешевле. К  тому  же  донимали  многочисленные  штрафы  за  огрехи  в  работе, за  споры  с  администрацией  и  прочая, и  прочая. Зато  себестоимость  продукции  получалась   весьма  низкой, что  позволяло  заводчикам  и  промысловикам    хорошо  зарабатывать  на   «прибавочной  стоимости». 
     Содействовала   развитию  промышленности  и  дешевизна  сырья (хлопок, уголь, нефть), выкачиваемого  из  южных  российских  колоний  в  Средней  Азии, на  Кавказе. Но  главной  подкрепой   были  инвестиции  иностранного  капитала, в  основном  французского  и  английского. Для  этого  Россия  вступила  с  Францией   и  Великобританией  в  альянс - «Антанту», то  есть  «Согласие», в  пику  «Тройственному» Германо – Австро - Итальянскому  союзу. 
     В  общем, расцвет  российского  капитализма  пришелся  на  1911-1913  годы. Капитализма,  до  того  невиданного  на  свете: капитализма  под  эгидой   самодержавия! Это  когда  по  любому  капризу  царя  или  простого  чиновника  могла  быть  пресечена  любая  инициатива!  Это  когда  на  руководящие  должности  в  правительстве  и  в  «доходных»   промыслах  назначались  лица, угодные  лишь  Григорию  Распутину  и  его  верному  адепту – царице!               
    Воистину,  темна  вода  во  облацех!
 
    (Господи! Его  бы  опять  вернуть  в  тот  Институт  Марксизма-Ленинизма! Да  таковых, к  сожалению, теперь  уже  нет. Вот  и  пришлись  эти  лекции  на  долю  рядовой  психбольницы!)
 
     -Увы!  Не  успев  расцвесть, российский  капитализм  неожиданно  очутился  на  краю  пропасти. Его  могильщиком  стало, ничто  иное, как  самодержавие. Слепой  столкнул  в  бездну  слепого.
    С  одной  стороны  плодились  монополии, акционерные  общества, банки. С  другой  стороны,  ради  экономии  средств,  строительство  новых  предприятий  сокращалось  из  года  в  год. Максимально, до  полного  износа,   использовались  старые, дешевые    производственные  мощности  и  технологии. Главное -  выжать  любыми  путями  копейку!  Например, ради  взвинчивания  цен  на  нефть  сокращали  ее  добычу,   закрывали  некоторые  нефтеперегонные  заводы.  В  результате, добыча  нефти  к  1913  году  заметно  сократилась  по  сравнению  с  1901  годом. На  всю  российскую  промышленность  распространялся  «топливный  голод». Предприятия  «держались  на  плаву»  в  основном  путем  еще  большей  эксплуатации  дешевой  рабочей  силы.
    Да, статистически  Россия  поднялась  в  «первую  пятерку» среди  ведущих  государств  Европы  по  темпам  выплавки  чугуна  и  стали, добыче  угля. А  в  суровой действительности  по  уровню  жизни  подавляющего  большинства  населения, если, конечно, под  ним  подразумевать  крестьян  и  рабочих, а  не  20 - 30  процентов  господ  всякого  ранга, Россия  продолжала  плестись  в  фарватере  такой  отсталой  страны, какой  в  те  времена  была  Испания.     
    Страну  потрясали  стачки, забастовки, крестьянские  бунты, жестоко  подавляемые  казаками  и  армией. Вспомним  хотя  бы   пресловутый  «Ленский  расстрел»  в  1912  году, когда  на   приисках  концерна  «Лензолото», среди  акционеров  которого 
была  царская  семья  и  царские  министры, вспыхнула  забастовка  из-за  невыносимых  условий  труда. 
Итогом  ее  подавления  войсками -  сотни  убитых  и  раненых.
    Крестьянские  бунты  подстегивал  неурожай  и  голод  в  1911-1912  годах. Бедняки  довольствовались  лебедой, но  хлебные  поставки  в  Европу  при  этом  не  сокращались  ни  на  пуд.
    А  какие  плоды  дало  сращение  российской  буржуазии  с  дворянским  самодержавием? Ну, прежде  всего, не  только  внутренняя, но  и  внешняя  политика  строилась  в  интересах  капитала.
    А  в  Европе  все  более  крепчал  запах  неизбежной  драки  между  «Тройственным  союзом»  и  Антантой  из-за   «зон  влияния» на  континенте, колоний  в  Африке. Неуклюжая  российская  дипломатия  пыталась  балансировать  между  ними, вступала  в  договоры  то  с  Германией  и  Австро-Венгрией, то  с  Францией  и  Англией. Ярыми  сторонниками  «Союза  трех  императоров»  были  прогермански  настроенные  Распутин  с  царицей  и  их  окружение. Многие  же  члены  правительства  и  Государственной  Думы  рассчитывали  на  блок  с  Антантой. Ведь  к  «Тройственному  союзу»  примыкала  и  Турция  с  вожделенными  проливами, а  Франция  и  Англия  готовились  к  новому  переделу  мира. Потерпев  фиаско  на  Дальнем  Востоке, русский  капитал  искал  компенсации  на  Ближнем  Востоке  и  Балканах.
       «На  Савву, Мораву, на  тихую  Драву,
       На  чистый  и  светлый  Дунай!»
       Поближе  к  проливам!
    Путем  переговоров  с  Англией  Россия  добились  раздела  «сфер  влияния»  в  Персии: север -  себе, юг  -  союзнице.      
    В  то  же  время  Россия  поддержала  требования  Австро-Венгрии  присоединить  к  ней  Боснию  и  Герцеговину, прежние  турецкие  провинции, населенные  православными  сербами  и  хорватами, в  обмен  на  согласие  свободного  прохождения  русских  судов  через  Босфор  и  Дарданеллы. Но  эту  давнюю  мечту  не  поддержали  «верные  союзники»  России -  ни  Франция, ни  Англия.  Не  удалась  попытка  «освоения»  проливов  и  в  ходе  итало-турецкой  войны. И  опять  этот  «проект»  утопила  та  же  Англия. А  в  ходе  военных  переговоров  с  Францией  вообще  отчетливо  выявилось  стремление  использовать  русскую  армию  для  «отвлечения»  германских  вооруженных  сил  к  своим  границам, оттянув  их  от  французских  границ. России  же  взамен  «не  светило»  ничего.
    Добиться  проливов  Россия  попыталась  и  окольными  путями. Дипломатическими  играми  удалось  собрать  в  «Балканский  союз»  Сербию, Черногорию, Болгарию  и  Грецию. Союз  объявил  войну  Турции  и  разгромил  ее  войска. Однако  вскоре  развалился  и  сам. Болгария  выступила  против  Сербии  и  Греции, потерпела  поражение, попала  в  «сферу  влияния»  Германии, союзницы  Турции.
    Это  был  жестокий  удар  для  российской  промышленности. Ведь  со  времен  освобождения  Болгарии  от  «турецкого  ига»  она  стала  фактически   русской  вотчиной.   Россия,  к  вящей  выгоде  своих  промышленников,  без  труда  сбывала  «братушкам» всякую  заваль, расширяя  свой  внешний  рынок. «Свободное  княжество»  возглавлял  Александр  Баттенбергский, племянник  Александра  Второго. В  правительстве  главенствовали  русские  генералы. Россия  предприняла  широкое  строительство  сети  болгарских  железных  дорог  по  российским  проектам, российскими  инженерами  и  из  российских  материалов. При  этом  цены  на    строительство  раза  в  два  превышали  европейские. Это  вызвало  возмущение  болгарской  промышленной  буржуазия. Даже  сам  князь  Александр  встал  на  ее  сторону.  Тогда  уже  следующий  русский  царь, Александр  Третий, буквально  выгнал  из  княжества  своего  двоюродного  брата.  В  ответ  Болгария, получив  нового  князя  в  лице  Фердинанда  Кобургского,  бросилась  в  объятия  Австрии.  Вот  такой  очередной  конфуз!
     В  таком  вот  растрепанном  состоянии  Россия  подошла  к  роковому  четырнадцатому  году…
     К  этому  времени  разногласия  между  «Тройственным  союзом»  и  Антантой  дошли  до  белого  каления. Убийство  в  Сараево  эрцгерцога  Фердинанда   стало  долгожданным  предлогом  общеевропейского  конфликта.
    
     Я  заерзал  на  стуле, покашливанием  намекая  на  свое  утомление. До  Максима  Иваныча  это, кажется, дошло.
    
     - Коротко, коротко. Только  самое-пресамое.      
     Германия  хорошо  подготовилась  к  Большой  Войне  за  английские  и  французские  колонии. Но  тут  некстати  мешалась  Россия  с  ее  неустойчивыми  позициями. Кайзер  Вильгельм  понимал, что  «кузен  Ники»  по  уши  завяз  в  финансовых  долгах  Франции и  вряд  ли  его  удастся  вновь  переманить  на  свою  сторону.  Поэтому  «План  Шлиффена»  предусматривал  путем  блиц-крига  разгром    России  и   Франции. Но  быть  зачинщиком  войны, явным  агрессором  как-то  не  хотелось. Нужен  был  повод.
     Франция, почуяв  «запах  жареного»  потребовала  от  России  развернуть   армии  у  германо-австрийских  границ. Российские  же  вооруженные  силы  оказались, как  всегда,  не  готовы. Необходима  была  срочная  мобилизация  резервов.  На  это  и  рассчитывал  германский  Генеральный  штаб. Принимая  во  внимание  традиционную  российскую  расхлябанность, он  прикинул, что  собирание  российского  воинства  продлится  не  одну  неделю, если  еще  не  долее. Поэтому  Вильгельм  «по-родственному»  предупредил  Николая, что  мобилизация  будет  понята  им  как  объявление  Россией  войны    Германии. Особого  риска  для  рейха  не  предвиделось: улита  едет, - когда-то  будет!
      Безвольный  Николай  Второй  не  знал, на  что  решиться. «Божий  провидец» Распутин  отговаривал  его  от  этой  авантюры  и  в  этом  отношении  был  совершенно  прав. Но  «партия  войны» - военное  министерство, генеральный  штаб, «финансовые  круги», тесно  связанные  с  французским  капиталом, - упорно  настаивала  на  «верности  союзническому  долгу».
      В  конце концов, министр  иностранных  дел  Сазонов  на  личной  аудиенции  все  же уговорил  царя  начать  всеобщую  мобилизацию. «Кузен  Вилли»  воспользовался  предлогом  и  тут  же  объявил «кузену  Ники» превентивную войну. При  этом  «благородно» не  приказал  войскам  пока  переходить  границы  России, а  набросился  на  Францию.      
      Вторгнуться  туда  мешала  приграничная  Бельгия. На  кайзеровский  ультиматум  пропустить  германские  войска  она  обратилась  за  помощью  к  Англии. Английский  премьер  Черчилль  тут  же  приказал  своему  военному  флоту  начать  боевые  действия  против  германских  судов.
      Но  моря  морями, да  и  где  там  они, а  покуда  немцы  в  ближайшие  две  недели  разгромили  сухопутную  бельгийскую  армию,  вышли  к  французским  границам, вторглись  в  северные  департаменты  и  устремились  на  Париж.
     Галльский  Петух  возопил  о  срочной  помощи  к  России.
     Русский  генштаб  в  срочном  порядке  бросил  в  Восточную  Пруссию  две  недоформированные  армии. Первой  командовал  генерал  Ренненкампф, Второй – генерал  Самсонов. Одновременно  против  австро-венгерских  войск  развила  стремительное  наступление   армия  генерала  Брусилова.
     Немцы  не  ожидали  от  России  такой  прыти. Германский  корпус, оборонявший  Восточную  Пруссию, не  выдержал  непредвиденного  натиска  армии  Самсонова  и  был  разбит. Самсонов  устремился  в  тыл   германской  армии. Брусилов  занял  с  бою  Львов.
     Немцы  были  вынуждены  срочно  снять  значительную  часть  войск  с  французского  фронта  и  бросить  наперерез  русским  Северным  армиям.  Ренненкампфу  поддержать  бы  соратника  и  преградить  путь  немцам. Но  он, видите  ли,    «не  получил  на  это  соответствующих  директивных  указаний»!
     Результат -  полный  разгром  Второй  русской  армии. Не  снеся  позора, Самсонов  застрелился.
     И  все  же, ценой  такой  вот  жертвы, французская  армия  выдержала  в  решающем сражении  под  Верденом  ослабевший  напор  немцев  и    план  блиц-крига  провалился. Париж  был  спасен.   
     Брусилов, развивая   успех, подошел  к  Карпатам, планировал  вторжение  в  Венгрию. Но  русский  Генштаб, удрученный  поражением  в  Пруссии, не  дал  таких  санкций. К  тому  же  союзники  требовали  наступления  против  немцев, а  не  «австрияков».
     Блюдя  англо-французские  интересы, русское  главнокомандование  переориентировало   направление  главного  удара  с  Венгрии  на  Варшаву.   Кровопролитные  бои  длились  с  переменным  успехом   около  двух  месяцев.  В  конце  концов,  русские  силы   все  же  взяли  верх, перед  армией  открылась  реальная  перспектива  глубокого  вторжения  в  неприятельский  тыл. Но…
     К  этому  времени  наши  войска, увы, уже   стали  испытывать  крайнюю  нехватку  вооружений, боеприпасов, амуниции. Российская  промышленность  не  сумела  вовремя  перестроиться  на  военный  лад. Закупаемые  у  союзников  за  золото  винтовки, пушки-пулеметы, аэропланы  из-за  трудности  доставки   через  линии  фронтов  ржавели  на  английских  и  французских  складах. Впрочем,  поставщики  сильно  и  не  беспокоились: «товар» оплачен  наличными  или  в  кредит. Главное, что  отвлечены  на  восток  колоссальные, смертельно  опасные  германские  силы.  Можно  теперь   воевать и  дальше. До  победного  конца!
     В октябре  у  России  появился  еще  один  «театр  военных  действий», на  Кавказе, против  германской  союзницы – Турции. Тут-то  уж были  хотя  бы  явные  интересы: все  те  же  вожделенные  Босфор  и  Дарданеллы! 
     «Не  жалея  живота»  солдат, русским  войскам  удалось  войти  на  территорию  Турции, в  южный  Прикаспий  до  Исфахана. Здесь  наступление  выдохлось. Союзники, было, пытались  помочь  и  занять-таки  проливы, да   и  у  них   сил  не  хватило.  Оставили  Россию  с  очередными  обещаниями  отдать  проливы  после  победного  окончания  войны…   
     Таким  образом, за  первый  год  войны  Россия, спасая  союзников  от  разгрома,  потеряла  около  четверти  миллиона  солдат  и  офицеров, не  получив  взамен  ни  шиша.
     В  1915  году Италия  вышла  из  «Тройственного  союза» и  объявила   войну  своему  недавнему  соратнику - Австро-Венгрии. Но  это  не  помешало  той  вместе  с  Германией   сосредоточить  основные  усилия  на  восточном, «галицийском»,  фронте. Истощенная  кровопролитными  боями, русская  армия  после  временных  успехов  в  районе  Карпат   перешла  в  оборону. Одиннадцатая  германская  армия  начала  прорыв. Ее  артиллерия  превосходила  русскую  в  шесть  раз, причем  по  тяжелым  орудиям  аж  в  сорок  раз!
    Именно  1915  год  стал  началом  конца  Российской  империи.    
    Страну  охватил  экономический  кризис.  Слабая  промышленность  тщетно  пыталась  залатать  дыры  в  скудных  поставках  армии. Это  потянуло  за  собой  резкое  ухудшение  обеспечения  населения  «мирными»   товарами. Призыв  в  армию  около  10  миллионов  крестьян  и  огромного  количества  лошадей, наводнение  железных  дорог  воинскими  грузами  вызвали  развал  народного  хозяйства, непрерывный  рост  цен.
    Начались  массовые  стачки  на  заводах  и  фабриках, митинги  и  демонстрации. В  ответ -  расстрелы  демонстрантов  в  Костроме, Иваново-Вознесенске. В  свою  очередь – волнения  во  флоте, в  армии, «братание» с  немцами  из  соседних  окопов, неповиновение  офицерам.  Опора  царской  власти – армия  стремительно  теряла  свою  надежность.   
    Общество  открыто  роптало, обвиняя  царский  двор  и  правительство  в  бездарном  ведении  войны, а  то  и   в  прямом  предательстве   немцам. Признаки  возмущения  проявила  даже  монархически  настроенная  Дума. Она  выступила  с ходатайством  перед  царем  о  формировании  «Министерства  доверия», поговаривала  даже  о  необходимости  некоего  «Кабинета  обороны»  и, о  ужас!, даже  некоторого  ограничения  самодержавия  путем  разрешения  профсоюзов, уравнения  прав  крестьян  с  правами  других  сословий, отмены  некоторых  национальных  ограничений. Ведь  в  России  испокон  веков  государственные  должности, чины  в  армии  могли  занимать  только  православные, на  худой  конец -  христиане «немецких  вер».
    Николай  принял  этот  вызов  «прогрессивного  блока» как  личное  оскорбление. Царица  писала  ему: «Никому  не  нужно  их  мнение, - пусть  лучше  всего  займутся  вопросом  о  канализации». Государь  и  слушать  не  хотел  о  каких-то  там  «левых  партиях». Для  него  «врагом  номер  один» стали  конституционалисты-демократы (кадеты), выбивающиеся  из  сил  для  спасения  его  же  монархии! 
     Но  скрепя  сердце  и  скрипя  зубами, пришлось  все  же  принять  во  внимание  настроение  своего  правительства.      
     «Ради  успокоения  возлюбленного  народа»  Николай  Второй  принял  очередное  «судьбоносное»  решение:  сменил  высших  чинов  военного  министерства  и  отставил  от  командования   армиями  своего  дядю, Великого  князя  Николая  Николаевича. Тем  более, что  тот  замечен  в  «подыгрывании»  Думе!   Бремя  Верховного   командования  Государь  возложил  на  свою  царственную  особу.
     Конечно,  Николай  Николаевич  был  тоже  невесть  каким  Наполеоном  или  Суворовым, но  все  же,   как-никак, кадровым  военным. Разбирался  во  всяких  там  диспозициях,  тактиках-стратегиях. Николая  же   с  армией  связывали   лишь  гвардейские  погоны, передаваемые  по  наследству, да  присутствия  на  военных  парадах. Отныне  стратегия  русского  воинства  стала  строиться  на  личных  симпатиях  самодержца  к  тому  или  иному  командующему  армиями  и  «советах»  царицы, руководимой  Распутиным.         
     Посему,  к  концу  1915  года  немцы  оккупировали  Галицию, Польшу, Литву, Курляндию (Латвию), часть  Белоруссии. Вплотную  подошли  к  Риге. Российские  людские  потери  убитыми, ранеными, пленными   с  начала  войны  достигли  уже  более  трех  миллионов  душ.   
     Следующий, 1916  год  прославился  битвами  англо-французских  войск  с  германскими  при  Вердене  и  реке  Сомме. Обе  стороны  сосредоточили  там  огромные  силы. Англичане  впервые  применили   невиданное  прежде   оружие – танки. Тяжелые  бои  длились  до  ноября. Потери  противников  достигли  с  обеих  сторон  более  миллиона  "штыков". Немцам, рассчитывавшим  на  решительную  победу,  пришлось  оставить  около  200  квадратных  километров  отвоеванной  французской  территории. Ситуация  на  западном  фронте  начала, наконец,   складываться  в  пользу  Антанты.
     А  почему  не  в  пользу  немцев?  Да  потому  лишь, что  по  очередному  требованию  союзников  Россия  опять  бросила  в  прорыв  на  восточном  фронте  Брусиловскую  армию  в  районе  Карпат. Удалось  отвоевать  Буковину  и  часть  Восточной  Галиции.  Немцам  в  срочном  порядке  вновь  пришлось  снимать  из-под  Вердена   крупные  силы. В  результате  наши  были  вынуждены  снова  перейти  к  обороне. Эта  «экспедиция»  обошлась  России  очередной  потерей  около  полумиллиона  душ.
     Экономическая  разруха  нарастала  изо  дня  в  день. Ширились  забастовки, стачки, мужичьи  бунты  с  требованиями  прекратить  бессмысленную  бойню. Зато  между  многочисленными «военно-промышленными  комитетами» шли  жестокие  драки  за
получение  высокоприбыльных  поставок  армии. Из  казны  брались  многомиллионные  кредиты, а  поставки  не  достигали  и  половины  полученных  средств.
     Кризис  усугубляло  непрерывное  тасование  высших  должностных  лиц. По  капризам  Распутина  и  царицы  чуть  ли  ни  ежемесячно  менялись  министры, начальники  ведомств.  Возмутились  даже  буржуазные  «круги». Искренние  монархисты- думцы  -  Шульгин, Милюков, Пуришкевич  и  другие   публично  вопрошали: «Что  это? Глупость  или  измена?», заявляли  о  «германофильских  темных  силах». Тот  же  Пуришкевич  вместе  с  Великим  князем  Дмитрием  Павловичем  и  князем  Юсуповым  в  одну   «прекрасную  ночь»  убили  Распутина. Спасти  престол  любой  ценой!   
     Но  Матушка  Россия  уже  по  макушку  увязла  «в  болоте   смраднем, горящем  огнем  и  серою».
     Сражения  начала  1917  года  не  внесли  в  ход  войны  никаких  принципиальных  изменений, разве  только  то, что  в  орбиту  всемирной  бойни  втягивались  все  новые  и  новые  государства.  Несмотря  на  ожесточенные  атаки  войск  Антанты, Германия  и  Австро-Венгрия  по-прежнему  занимали  огромные территории  в  Центральной  Европе – Бельгию, Люксембург, большую  часть  Румынии, Сербию, Болгарию. Даже  успели  отхватить  куски  Северной  Италии, Северной  Румынии  и  Западной  Украины  до  Тернополя, а  также  юг  российской  Лифляндии.
     «Потеряла»  же  Германия  лишь  незначительные  участки  завоеванной  французской  территории  в  окрестностях  Ипра, Арраса, Реймса.
     А    Россия  продолжала  трещать  по  швам. С  начала  войны  «под  ружьем»  стояло  более  пятнадцати  миллионов  человек. Восемьдесят  процентов  из  них  были  крестьяне, снятые  со  своих  хозяйств. Примерно  столько  же  было  «мобилизовано»  крестьянских  лошадей – основного  боевого  и  тяглового  транспорта.  К  этому  времени   ущерб   
в  «живой  силе»  достиг  уже  более  четырех  миллионов  человек, не  считая  такого  же, если  не  более, числа  лошадей.   Государственный  долг  союзникам  с  восьми  миллиардов  рублей  в  предвоенные  годы, к  1917  году  возрос  до  пятидесяти  миллиардов. В  качестве  «частичной  компенсации» выданных  кредитов  на  вооружения  Франция  затребовала  у  России выслать  для  своей  армии  400  тысяч  солдат. И  эта  торговая  сделка  свершилась. Что, у  нас  этого  барахла-то  мало?    
     Так  бы  и  продолжался  мировой  армагеддон,  не  принося  стратегических  преимуществ   ни  одной  из  сторон, до  последней  капли  крови  последнего  солдата. Но  судьбу  войны  решило  очередное  «судьбоносное»  событие  в  России.
     Убедившись, наконец, в  полной  бесполезности  и  даже  губительности   самодержавия  для  капиталистического  развития  страны, крупная  буржуазия  решила  «дело  наведения  порядка»  взять  в  свои  руки. 

     Ой, ребята, у  меня  от  ваших  разговоров  опять  голова  пухнет! Дальше  вы  все  сами  знаете, в  школе-то  ведь  проходили. Так  что,  давайте  покороче, только  самую  суть. (Ура! Сам  себя  подстегивает!).            
   
     - В  конце  января  Петербург  оказался  на  грани голода: оставался  только  десятидневный  запас  муки. «Столыпинские  юнкера»  придерживали  запасы  хлеба  ради  повышения  его  цены. Правительство  организовывало  воинские  и  казачьи  «продотряды», реквизировавшие  хлеб  и  прочий  харч  насильственным  путем. При  этом  страдали, как  правило, наиболее  бедные  крестьянские  хозяйства. Это  вызвало  новый  всплеск  деревенских  бунтов. В  том  же  январе  начались  массовые  забастовки  на  заводах  и  фабриках  в  Петрограде, Москве, Харькове, Туле, Екатеринославе, Ростове-на-Дону. Резко  увеличилось  число  случаев  неповиновения  солдат  на  фронте  и  в  тыловых  гарнизонах, расправ  с  наиболее  «нелюбимыми»  офицерами  и  генералами.
    В  феврале  «бунтарский  дух» окреп  еще  сильнее. В  Петрограде -  всеобщая  политическая  забастовка, уличные  демонстрации. Командующий  войсками  Петроградского  округа  генерал  Хабалов  приказывает  расстреливать  демонстрантов. Убиты  и  ранены  сотни. Солдаты  возмущены. Около  170  тысяч  из  них  присоединяются  к  уличным  шествиям.
    Растерявшаяся  Дума  не  знает, что  предпринять. Ее  председатель  Родзянко  верноподданнически  взывает  к    царю  в  его  ставке  в  Могилеве  о  помощи. Тот, раздраженный  такой  неспособностью   «прекратить  беспорядки», издает  указ  о   «перерыве  в  занятиях  Думы». «Разогнанные» спешно, на  свой  страх  и  риск,  создают    «Временный  комитет  по  наведению  порядка». Одновременно  и  также  самозванно  возникает  Петроградский  совет  рабочих  и  солдатских  депутатов. В  стране  троевластие: самодержавие, Комитет  и  Совет. Хотя  реальная  власть  над  стихией  у  всех  трех - нулевая.
     27  февраля  на  сторону  народа  переходят   Волынский, Преображенский, Литовский  полки  и  петроградский  гарнизон. Восставшими  захвачены  арсенал, Артиллерийское  управление, все  вокзалы. Прервана  телефонная  связь. Освобождают  политзаключенных, арестовывают  жандармов  и  полицейских, генералов, министров.
     Подобное  же  происходит   в  Кронштадте,  Москве, Ревеле (Таллине), Гельсингфорсе.       
     Войска, направленные  ставкой  на  подавление  восстаний, также  переходят  на  сторону  народа. 
     Вот  вам   она   и  революция!   
     2 марта  самопровозглашается  Временное  правительство  во  главе  с  князем  Львовым. "Для  связи  с  народом"  портфель  Министра  юстиции  занимает  известный  адвокат  Керенский, депутат  от  Советов. Думские  представители  спешно  едут  в  Псков, где  находится  Царский  поезд, с  просьбой  о  передаче  им  всей  полноты  власти. В  заначке -проект  самоотречения  царя.  Николай  еще  колеблется, надеется  на  поддержку  командующих  армиями, многократно  присягавших  на  верность  престолу. Но  к  его  глубокому  разочарованию  все  они  просят  своего  Главнокомандующего  «уйти». Подавленный  такой  неблагодарностью, царь  отрекается  от  власти, передает  трон  брату  Михаилу, назначает  Львова  председателем  Совета  министров.  Михаил, понимая  бесполезность  борьбы  с  революцией, отрекается  в  свою  очередь.
     Наконец-то  вся  власть  у  Временного  правительства! Российскому  капитализму – зеленая  дорога!
     Вот  тут-то  и  проявляется  в  полной  мере  его  несусветная  глупость и  беспомощность.
     Народившийся  под  имперской опекой  Петра, питавшийся  два  столетия  халявным  млеком  крепостного  рабства, презираемый  и «высшим  светом» и  всей  демократической   русской  литературой, наш  капитализм  не  имел  никакого опыта  государственного  управления, никакого  авторитета  у  армии и  уж   тем  менее  у  «простого  народа». Клички «буржуй» и «кулак» получили  самый  что  ни  на есть  негативный, почти  матерный,  смысл  в  русской  лексике. 
     Какими   же  деяниями  прославил  себя  российский  капитализм, получив  в  свои  руки  долгожданную  власть?
     Фундаментальным  полем  его  деятельности  была, конечно  же, экономика. Но  как  мы  уже  видели, с  экономическим  кризисом  в  стране, вызванным  с  одной  стороны  колоссальными  потерями  в  «живой  силе» -  миллионов  крестьян  рабочих  возрастов и  лошадей, с  другой – малоэффективными  результатами  «переключения»  тяжелой  и  легкой  промышленности  на  военные  нужды; с  третьей  стороны -  все  возрастающим  внешним  долгом  союзникам; с  четвертой  стороны – галопирующей  инфляцией  рубля -  со  всеми  этими  «гидрами»  буржуазия  справиться  была  просто  не  в  состоянии
     Ей  бы, как  вше  за  тулуп, подержаться  бы  еще  несколько  годков  за  царскую  власть; окрепнуть; унять  бы  наступательное  рвение  союзников  за  счет  русской  кровушки; умерить  бы  свои  аппетиты  в  расхищении  государственной  казны; вместо  локаутов  да  казачков  увеличить  бы  кой- на- каких  производствах  зарплатишку  рабочим. А  главное - хотя  бы  декларативно  обещать  скорейший  мир. Только  при  этом  условии  можно  было бы  как-то  еще  удерживать  от  развала  армию, а  значит  и  власть.
     Вся  судьба  страны в  руках  армии!
     Миллионные  массы  вооруженных  крестьян, научаемых  убивать, свыкшихся  считать  судьбу  индейкой, а  жизнь  копейкой, страстно  мечтающих  лишь  об  одном - поскорее  выбраться  живыми - не  калечными  из  окопной  завшивленной  мерзости, чутко  ловят  любые  слухи:  что  там  решает  Батюшка  Царь, Верховный  Главнокомандующий? Ведь он, родимый, оставил  свой  дворец, теперь  сам, небось, где-нибудь  в  окопе  зябнет! Уж  он-то  солдатскую  душу  во  как  понимает!
     И  вдруг  громом  с  ясного  неба: ЦАРЯ  СВЕРГНУЛИ! Да  еще  и  арестовали! Это  он-то, кажись,  во всех  бедах  и  виноват! И  жена  и  брательники  евоные - все, слышь, из  немцев! Оттого  и  били  нас! Власть  тепереча  у  самого  народа! Правительство  новое, какая-то  радзянка  што-ли, или  как  там  ее! Да  еще  и  Советы  солдатские  и  рабочие! Даже  и в армии! Сами  генералы  и  офицера  будут  им  подчиняться! Говорят, тепереча  уж  скоро  замирение  с  немцами!
     И  снова  гром: "Война  до  победного  конца!", "Полное  соблюдение  обязательств, принятых  в  отношении  наших  союзников!", "Всенародное  стремление  довести  мировую  войну  до  решительной  победы!", "Продолжение  войны  во  имя  утверждения  прочного 
мира  на  основе  самоопределения  народов!" (Сами-то  поняли, что  сказали?)      
    А  в  тылу  продолжается  "земельный  передел" по  столыпинским  заветам.  А  большинство  потенциальных   "собственников" остается   гнить  в  окопах, ежедневно  пачками  гибнуть  в  "боях  местного  значения", в  атаках , в  обороне. Солдат  не  знает, доживет  ли  до  завтра, получит  ли  вожделенный  надел. А  кто-то  там, за  его  спиной, захватывает  лучшие  участки  по  сходной  цене! Ему  бы  попасть  поскорее  домой, хоть  на  месячишко, хоть  на  недельку. Ведь  теперь - воля! Солдатские  комитеты  начали  помаленьку  отпускать  с  позиций, да  что  толку? Почему  Гришке  можно, а  мне  нельзя? Почему  Петька  с  Ванькой  едут  в  деревню, а  я  должон  ползти  брать  какую-то  высотку?  Да  на  хрен  мне  все  это  сдалось!
 
     Вот  ведь  чешет! Как  по  писанному!    

     - Грозной  силой  на  фронте  становятся  не  пушки-пулеметы, а  Слово. Понаехали  всякие  оратели. Есть  которые  из  бар, кадеты, што  ли. Вроде, кадят  нам, солдатам. А  кому  кадят, тот, значит, и  кланяйся! А  об  чем  кадят? "Релюционная  сознательность!", "Война  до  победы!" Вот  пущай  сами  в  своих  бобровых  шубах  в  окоп  и  лезут! А  которые  другие - большаки  и  серые, али  как  их  там, те  прямо  в  лоб: "Кончай  войну!", "Долой  буржуёв!", "Землю -  крестьянам!". Ну  так  и   айда за  ими!        
     А  за  самовольный  убег  с  передовой - военно-полевой  суд! Вот  тебе  и "Народное  правительство" ! А  потому  что  -  буржуи!            
     Дезертирство  растет  изо  дня  в  день. Учащаются  случаи  неповиновения  приказам  целых  подразделений. Командующий  Петроградским  военным  округом  генерал  Корнилов, сменивший  арестованного  Хабалова, приказывает  открыть  артиллерийский  огонь  по  массовой  антивоенной  демонстрации  в  Петербурге, а  содлаты  не  подчинились! Всплеск  таких  же  демонстраций  в  Москве, Нижнем, Харькове, Екатеринбурге. Власть  уходит  из  рук  Временного  правительства. Его  председатель  Львов, "идя  навстречу  требованиям  народа", формирует  новое, "коалиционное"  правительство, куда  вместе  с  десятью  министрами - крупными  капиталистами  входят  шестеро  от  мелкой  буржуазии. Керенский  по-прежнему  министром  юстиции. Однако  законы  остаются  все  теми  же. Не  отменено  помещичье  землевладение, не  узаконен  восьмичасовой  рабочий  день, не  увеличена  зарплата  рабочим.
     Зато  расширяется  монополистический  капитал, бурно  разрастаются  акционерные  общества. Возникает  Всероссийское  общество  заводчиков  и  фабрикантов. Откуда  деньги? Да  это  США  дают  новый  крупый  займ, но  при  непременном  условии -  продолжать  России  войну.   
    Недавняя  еще  Единая  и  Неделимая  начинает  разваливаться. Временное  правитиельство  признает  независимость  Финляндии  и  Польши. Центральная  украинская  рада  заявляет  о  суверенитете  Украины  и  Временное  правительство  "принимает вопрос  к  рассмотрению". Также  и  вопрос  о  предоставлении  независимости  для  прибалтийских  губерний. Подобные "движения" начинаются  на  Кавказе  и  в  Туркестане.
     Все  это  вместе  взятое  только  подогревает  массовые  стачки,  демонстрации, стихийные  захваты  помещичьих  земель. В  Центральной  России, Поволжье, Белоруссии, на  Украине  возникают  Крестьянские  советы, возглавляющие  земельные  переделы.
     18  июня  в  Петрограде, Москве, других  крупных  городах  проходят  многолюдные  демонстрации  под  лозунгами  "Долой  войну!", " Вся  власть  Советам!", "Долой  10  министров-капиталистов!". Председатель  правительства  Львов  пытается  ослабить  "движение" : "Страна  должна  сказать  свое  властное  слово  и  послать  свою  армию  в  бой!"  В  тот  же  день  отдается  приказ  о  наступлении  на  Северном  и  Западном  фронтах. Но  большинство  дивизий  отказываются  его  выполнять. Активизируются  военно-полевые  суды, расстрелы  "зачинщиков". Верные  же  режиму  части, бросившиеся  в  атаки,  теряют  более  60  тысяч  человек.
     Новый  всплеск  общественных  возмущений. В  начале  июля  очередная  массовая  демонстрация  в  Петрограде: "Вся  власть  Советам!".
Казаки  и  юнкера  открывают  огонь  на  поражение, убито  и  ранено  более  400 человек.
     Князь  Львов  уходит  в  отставку. Председателем  правительства  становится  "социалист" Керенский, он  же  по  совместительству - Военно-морской  министр. Верховным  главнокомандующим  вооруженными  силами  России  назначается  генерал  Корнилов. Но  и  на  фронте  и  в  тылу  положение все  ухудшается  и  ухудшается   
     В  августе  в  Москве  собирается  Государственное  совещание  с  целью "единения   государственной  власти  со  всеми  организованными  силами  страны". Керенский  призывает  к  расправам  с  "зачинщиками  беспорядков  железом  и  кровью". Корнилов  требует  решительной  борьбы  с  бунтовщиками, введения  военной  дисциплины  и  смертной  казни  не  только  на  фронте, но  и  в тылу, военизации  промышленности.  Но  все  это  пока -  пустые  фразы. 

     Забелин, опираясь  о  спинку  кровати, простирает  правую  руку, декламирует  как  на  митинге. Волосы  и  бороденка  встрепаны, глаза  горят, лицо  приобретает  землистый  оттенок. Вот-вот  начнется  истерика. Нужно  бы  дать  ему  успокоительного, но  он, поняв  мою  попытку  выйти, хватается  за  пуговицу  моего  халата. Не  драться  же  с  ним!      

    - Высшее  офицерство, видя  полное  бессилие  правительства, решает  брать  власть  в  свои  руки. Возникают  Офицерские  союзы, сплачиваются  вокруг  боевого  генерала  Корнилова. Тот  направляет  несколько  полков  Северной  армии  на  Петроград  "для  восстановления  порядка  в  округе". Но  Керенскому  ясно: это - мятеж  с  целью  свержения  Временного  правительства.  Куда  деваться? Обращается  за  помощью  к  Петроградскому  Совету: "Революция  в  опасности!".  Большевистская  фракция   и  левые  эсеры  спешно  формируют  отряды "Красной  гвардии", солдат  Петроградского  гарнизона, рабочих, кронштадских  матросов. Навстречу  корниловцам  спешат  сотни  агитаторов. Они  успешно  "распропогандировывают" солдат  и  казаков  и  те  отказываются  идти  за  генералами. Мятеж  подавлен  практически  бескровно!   
     Провал  корниловского  мятежа, положившего  началу  гражданской  войны, еще  более  ускоряет  развал  армии. Поток  дезертиров  становится  неуправляемым. На  фронте - массовое  братание  с  противником, расправы  с  офицерами  и  генералами. Назревает  глубочайший  общенациональный  кризис. Всякое  управление  страной  теряется.
     Между  большевиками  и  меньшевиками  обостряется  борьба  за  влияние  внутри  Советов.  Победа  достается    большевикам  с    их  радикальной  программой  вооруженного  восстания.    
      В  сентябре  Временное  правительство  в  отчаянной  попытке  поднять  свой  престиж  провозглашает  Россию  Республикой. Созывается  "Всероссийское  демократическое  совещание". Цель -  создать  очередую  коалицию  мелкобуржуазных  партий  и  кадетов. Под  давлением  большевиков  резолюция  о  создании  коалиции  сорвана. Временное  правительство  назначает  новый  совещательный  орган  - "Совет  Российской  Республики"  с  участием  как  "левых"  так  и  "правых". Большевики  байкотируют  свое  участие  в  этом  "Предпарламенте". Под  напором  речей  Керенского  все  же  создается  коалиционный  кабинет. Он  рассматривает  вопрос  о  сепаратном  мире  с  Австро-Венгрией, а  при  удачном  исходе  и  с  Германией. "Рассматривать" - то   можно  сколь  угодно  долго, а  большевики  обещают  "Мир -  народам, фабрики - рабочим, землю - крестьянам" , тут  же, как  только  власть  окажется  в  их  руках.
     По  распоряжению   Военно-морского  министра  Керенского  к  Петрограду, Москве, Минску, Киеву   стягиваются   войска, на  которые  он  возлагает  надежды  на  их  верность  Временному  Правительству. Большевики  тут  же  объявляют  это  "второй  корниловщиной" ! Солдатам  и  казакам  идти  в  бой  явно  не  по  душе. Инициаторы  "первой  корниловщины" - генералы  Корнилов, Алексеев, Деникин  и  другие  заключены  Керенским  в  тюрьму, а  их  соратникам  на  воле  на  кой  черт  спасать  этого  банкрота! Пусть  уж  большевики  его  свергнут! Власть-то  они  все  равно  ведь  удержать  не  сумеют! Недельки  через  две, ну  максимум  три  мы  без  большого  труда   разгоним  эти  неорганизованные  толпы!
    Настают  те  "Десять  дней, которые  потрясли  мир". Российский  капитализм  испускает  дух. "Гонку  свою  продолжают  трамы  уже  при  социализме"...

    Утомленный  Забелин  снова  выпивает  стакан  воды. Пользуясь  передышкой, скороговоркой  благодарю  за  "прекрасную  лекцию, разъяснившую  нам  все  прежде  непонятное". Пока  наш  лектор  не  отдышался, выскальзываем  с  отцом  Амвросием  из  палаты.

    В  ординатроской  батюшка  обращается  ко  мне:
    - А  не  кажется  ли  вам, доктор, что  ваш  Забелин - просто  симулянт? Ведь  я  все  эти  полтора  часа  следил  за  его  речью  и  никакого  бреда  не  уловил! Это  речь  может  быть  глубоко  заблуждающегося, может  быть  намеренно  лгущего  человека, но  только  не  сумасшедщего!
    - Ну, отец  Амвросий!  Во-первых, он  профессиональный  преподаватель  истории. Подобные  лекции   читал  сотни  раз, тексты  их  наверняка  помнит  наизусть.  Во-вторых,  у  него  все  же  состояние  ремиссии, он  ничем  сейчас  не  отличается  от  обычных  нормальных. Весь  вопрос - надолго  ли  это? Видите, как  он  перевозбуждается! Да  и  при  этом:  одно  дело  "толкать" такие  речи  в  психбольнице, другое  там, "на  воле". Там  он  обязательно  ввяжется  в  "большую  политику", уйдет  к  "красно-коричневым"  и  ему  не  сдобровать. Так  что  лучше  уж  пусть  нас  с  вами  просвещает, здесь  ему  безопасней.
    - И  то  ворно. Ну, Господь  с  ним. Буду  дальше  молиться  за  его  исцеление!.