Наступающая осень раскрасила яркими красками центральную улицу посёлка. Начинающие желтеть липы придавали бульвару праздничный вид. Недалеко от здания поселкового Совета группа школьников собирала листья лип, клёнов и рябин для гербариев.
Лиза, любуясь осенней красотой, шла к свекрови с маленькой Олей на руках. Неожиданно, около её остановился автомобиль НКВД. Дверь автомобиля раскрылась, и появилось улыбающееся лицо Речкина.
- Елизавета Андреевна, как растёт Ваша дочка?
- Спасибо, хорошо.
- Мне нужно кое-что Вам сказать.
Речкин стал серьёзным и даже суровым.
- Садитесь, подвезу, - неожиданно предложил он.
- Да что Вы, Иван Степанович. Люди увидят, что скажут?
- У меня к Вам серьёзный разговор. Зайдите в кабину, хотя бы, на одну минуту.
Лиза оглянулась. Взрослых вокруг не было, а школьники занимались своим делом, не обращая внимания, на автомобиль.
Лиза несмело забралась с дочерью на заднее сидение машины.
- Елизавета Андреевна, - неторопливо начал Речкин, - завтра пересылка заключённых. Если хотите, можете увидеть своего мужа.
Лиза широко раскрыла глаза, и слёзы покатились по щекам помимо её воли. Заплакала и маленькая Оля.
- Вы не волнуйтесь так. Я Вас завтра в десять утра буду ждать у себя в конторе. И вместе поедем в райцентр. Договорились?
Лиза молчала. Слёзы душили её, и в то же время, появилась какая-то радость, что пусть на миг, но она увидит своего мужа. Лиза,
в знак согласия, кивнула Речкину и вышла из автомобиля. Проходившие мимо молодые люди подозрительно посмотрели на Лизу, но ей уже было не до этого.
Прогудел фабричный гудок, призывая рабочих на смену, и через пять минут улица превратилась в шумный людской поток. Рабочие шли на комбинат.
Дома Лиза посоветовалась с Дарьей, стоит ли ехать с Речкиным.
- Конечно, поезжай, - не задумываясь, поддержала её Дарья. – С ребёнком я посижу. Поклонись там Мите от всех нас. Может уж, и не увидимся никогда.
Дарья смахнула фартуком набежавшую слезу, тяжело вздохнула и ушла на кухню.
На другой день Лиза вместе с Речкиным ехала в райцентр. Не очень уютно она чувствовала себя в этом автомобиле. Но приходилось терпеть.
Дорога, выложенная булыжником, проходила вдоль колхозного поля, где две жнейки на конной тяге скашивали созревшую яровую пшеницу. И тут же женщины колхозницы связывали её в снопы для дальнейшей обработки. Женщины вязали снопы так быстро, что старенькие жнейки не успевали обеспечивать их работой.
Речкин пристально посмотрел на Лизу и слегка дотронулся до её руки.
- Вы уж меня простите, Елизавета Андреевна, но если я Вам сейчас не скажу, то не скажу никогда.
- Про Митю, - встрепенулась Лиза.
- Нет, про Вас. У меня была симпатичная невеста, и дело шло к свадьбе, но когда я впервые увидел Вас, то с невестой мы расстались. Я много лет ничего не могу с собой поделать. И днём, и ночью все мысли только о Вас.
Лиза прижалась к спинке сидения. Ей не хватало воздуха.
- Но, я же замужем, - с каким-то надрывом почти выкрикнула она, - да и дети.
- Я знаю. Поэтому никогда не открывал Вам своих чувств. Вы не думайте, что я расправился с Вашим мужем по этой причине. Их арестовали, действительно, по приказу сверху.
Речкин сбросил газ, и автомобиль поехал чуть быстрее лошади.
- Они написали жалобу на НКВД, Сталину, а наши в области прохлопали. И письмо пришло в ЦК партии. Досталось всем. Кое-кого сняли с работы и отдали под суд
Машина фыркнула и заглохла. Речкин вышел из кабины и ручной заводкой завёл автомобиль. Поехали чуть быстрее.
- После этого, - продолжал свою мысль Речкин, - авторы письма были обречены. Я всегда относился к Дмитрию с уважением. И если кто-то считает, что я ему мщу за брата, то это не так. Он, всё равно, не смог бы ничем помочь.
Лизе стало плохо.
- Остановите машину, - попросила она.
Речкин остановил автомобиль и помог ей выйти из кабины. Стояли молча. Через несколько минут Лиза пришла в себя, и они продолжили свой путь.
У здания, где находились заключённые, толпились люди. Кое-где были слышны всхлипывания и негромкие высказывания:
- Господи, неужели я его увижу?
- Безвинный пострадал.
- Вон как разбираются – всех под одну гребёнку.
Открылись ворота, и со двора начали выводить заключённых и сажать их в машину. Выводили группами. Каждую группу сопровождал свой конвой.
Вдруг Лиза увидела Дмитрия. Он шел среди заключённых, низко опустив голову.
- Митя! – закричала она.
- Лиза?!
- Митя, как ты?
У Лизы потекли слёзы.
- Вот, в областной следственный изолятор отправляют.
К Дмитрию подошел конвойный.
- Разговорчики.
- Жена, - указал Дмитрий на Лизу.
Конвойный сначала взглянул на одного, потом на другого и отошел в сторону.
- Лиза, кого родила? – поравнявшись, спросил Дмитрий.
- Девочку.
- Опять девка, - нахмурился Дмитрий.
- Зато, красивая, - сквозь слёзы улыбнулась Лиза.
- Ну и хорошо, пусть растёт.
И вдруг строго:
- Лиза, сохрани семью, откажись от меня.
- Да как можно, Митя?
- Откажись. Мне, всё равно, уже ничем не поможешь.
И тут он увидел Речкина, который стоял недалеко от Лизы. Дмитрий помрачнел, помахал рукой Лизе и начал залезать в кузов полуторки. Через пару минут машина уехала в сторону железнодорожного вокзала.
Лиза плакала навзрыд. К ней подошёл Речкин, взял за руку и тихо произнёс:
- Пойдёмте, Елизавета Андреевна, в машину. Там никто Вас видеть не будет.