Уже с грудного возраста мама начала учить Фенечку жить по средствам, деньгами не сорить и каждой вещи давать вторую, третью, а то и четвёртую жизнь.
Из дырявого мячика и осколков разбитой бутылки мама мастерила люстру в спаленку; а когда у любимой Фенечкиной непропорционально развитой куклы под старость отвалилась голова, бывшая кукла зажила сразу пятью жизнями: из её волос сделали мочалку для мытья посуды; ноги вставили в руки, и получилась удобная скалка для раскатывания теста; из тряпочного туловища смастерили подушку-пупсик на пружинную кровать; глазками же Фенечка до сих пор украшает по Пасхам Пасхальный кулич.
Сарафан с куклы сняли и убрали до лучших времён: а ну как у Фенечки родится недоношенный ребёнок, да к тому же урод – будет что одеть на первое время.
Когда Фенечка подросла, то, помня посмертный наказ мамы, пошла работать в утиль, превратив свой дом в чашу изобилия. Но в ходе развития общества граждане поумнели и утиль посещать перестали, приберегая ночные горшки до лучших времён (вдруг пропадут кастрюли) и пригрозив тем самым оставить Фенечку не у дел.
Не у дел Фенечка не осталась, перейдя работать сборщицей милостыни при ближней церкви: просила копеечку и с чирика непременно сдавала сдачу в размере девяти рублей девяноста девяти копеек, чем поднимала настроение клиентов, которые становились к ней в очередь по нескольку раз, и порой даже заключали пари на крупные суммы: хватит ли у Фенечки денег на сдачу с тысячи рублёв. Фенечка обманула ожидания клиентов лишь однажды, когда сорвалась с насиженного места и чудом материализовалась в Париже, купив в предместье маленький домик с черепичной крышей.
Сейчас Фенечка состоит на заслуженной пенсии, ибо целых тридцать лет без выходных она проработала на кладбище Сент-Антуан близ Рамсея, продавая у ворот розы, а потом собирая их с могил и продавая вновь и вновь до полного их увядания.
До сих пор Фенечка решает один вопрос: на что использовать тот сарафанчик, что мама сняла с непропорциональной куклы, будь она трижды проклята…мама, естественно, а не кукла.